Текст книги "Создана для любви"

Алекса, опасаясь, будто муж может захотеть заняться с ней любовью, и не зная, какой в этом случае будет ее реакция, принялась нервно мерять комнату шагами.

– Присядьте, Алекса, пожалуйста, – попросил Адам, указывая на постель.

Алекса нехотя повиновалась. Адам опустился на кровать рядом с ней.

– Вы что-то хотели, Адам? – спросила она, вспоминая о своем обещании Лису. Если он желает поговорить, она выслушает. Алекса чуть не рассмеялась при мысли, как бы отреагировал Адам, узнай он, что она соглашается слушать его только потому, что ее попросил другой мужчина. Адам странно на нее посмотрел, но ничего не сказал по поводу этого веселья.

– Алекса, – нерешительно начал он, – вы теперь совершенно здоровы, иначе я бы не помышлял об отъезде. Но я не могу больше тянуть. Я вынужден выполнить новую миссию.

Алекса хотела что-то сказать, однако передумала и крепко сжала челюсти.

– У меня нет выбора, любимая. Пока война не закончится победой одной из сторон, я обязан служить. Хочу, чтобы вы понимали – я покидаю вас не по собственной воле.

– Когда вам надо отбыть?

– Завтра.

– Почему вы мне об этом говорите? Раньше не утруждались, – с обидой спросила она.

– Я заслужил это, Алекса. И постараюсь ответить вам как можно искренне. Хочу, чтобы вы ждали меня, когда я вернусь.

– Мне больше некуда идти, – напомнила ему Алекса.

– Я говорю не только о вашем присутствии в моем доме, – с трудом объяснил Адам. – Я осознал, что вы много для меня значите, Алекса. Я восхищаюсь вашей отвагой, мужеством и да, черт возьми, вашим неукротимым нравом. – Алекса ошеломленно посмотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. – Я пытаюсь объяснить, милая, что люблю вас.

– Вот так просто? И вы ждете, будто я поверю вам, Адам?

– Надеюсь, вы мне поверите.

– А Гвен?

– Я уже пытался объяснить вам по поводу Гвен. Она ничего для меня не значит. И никогда не значила.

– Тем не менее вы собирались жениться на ней, когда в вашей жизни появилась я.

– Гвен была частью плана. Я… я думал, что нуждаюсь в ней, – объяснил Адам.

– И вдруг выяснилось, что она вам больше не нужна? Поразительно!

– У меня есть вы, любимая. Вернувшись в Америку, я думал, что больше никогда вас не увижу. Вы собирались выйти за Чарльза, и я знал: вы ненавидите меня за то, что я сделал с вами. Гвен была нужна мне для… целей, о которых не могу распространяться, но точно не для любви.

– В ту ночь, когда я потеряла нашего ребенка, вы собирались с ней переспать, – дрожащим голосом обвинила Алекса Адама. Ее раны были слишком свежи, чтобы говорить спокойно.

– Да, Алекса, это так, но, Господь свидетель, я жестоко за это наказан. Я хотел не Гвен, а вас, однако боялся причинить вред вам или ребенку. Планировал посетить бордель. В тот вечер много пил и, когда Гвен предложила себя, бездумно согласился. Но я сделал это не для того, чтобы обидеть вас, ни в коем случае. Уже тогда я понимал, что люблю вас. Гвен была всего лишь жалким заменителем женщины, которую я желал на самом деле. Думаете, я не проклинал себя за похоть снова и снова с той ночи?

Признание Адама ошеломило Алексу, лишив ее дара речи. Неужто Лис был прав, утверждая, будто Адам любит ее? Откуда он знал? Стоит ли поверить Адаму, если она знает – он не достоин ее уважения и любви? Все эти мысли роились у нее в голове, пока она представляла жизнь в роли любимой жены Адама, а не просто женщины, на которой он был вынужден жениться.

– Алекса, о чем вы думаете? – Адам набрался смелости обнять ее и, не встретив сопротивления, стал усыпать нежными поцелуями ее макушку. – Вы до сих пор меня ненавидите? Неужели мои слова ничего для вас не изменили?

– Я думаю, вы просите от меня чересчур многого и чересчур скоро. Ребенок…

– У нас будут еще дети. Много детей.

– Этот был особенным.

– Что в нем такого особенного? – резко спросил Адам.

– Был и все тут. К чему этот перекрестный допрос? Достаточно сказать, что вне зависимости от обстоятельств, при которых он был зачат, я его хотела.

«Даже при том, что он мог быть от Лиса», – хотела добавить она, однако смолчала.

– Я тоже, любимая. И я хотел вас. По-прежнему хочу, до безумия.

– Не давите на меня, Адам. Оставим все как есть до вашего возвращения.

– Вы обещаете ждать меня?

– Да, я буду здесь, – медленно проговорила Алекса.

– Я не могу уехать, не занявшись любовью с вами, Алекса. Вы нужны мне. Я хочу, чтобы долгими ночами, которые мне предстоят, меня грели воспоминания о ваших объятиях.

– У меня есть выбор? – вдруг осмелев, озорно спросила Алекса. Она уже так давно не принимала любви Адама. А точнее – с первой брачной ночи. Мысль об этом внезапно раззадорила и взволновала ее.

– Ни малейшего, – просиял Адам, не веря своему счастью.

Во рту у него пересохло, в горле стоял ком, когда он медленно раздевал Алексу, с мучительной скрупулезностью целуя каждый оголенный участок. Полностью оголив ее, разделся сам и осторожно уложил на постель, замерев, чтобы воздать ей хвалу взглядом затуманенных глаз и признаться в любви каждой части ее тела. Вихрь его страсти кружил Алексу, неодолимо увлекая в свою пучину и заставляя поражаться силе собственного желания.

Его руки двигались нежно, дотрагивались до грудей, потом соскальзывали на гладкие, округлые ягодицы. Он трепетно касался губами ее губ. Его язык исследовал впадинку внизу тонкой шеи, ложбинку между упругих грудей. Потом он метнулся вниз, и его губы запорхали по ее бедрам, плоскому животу, ниже, ниже… Она ахнула.

Когда руки Адама мягко раздвинули ей бедра, Алекса почувствовала, что ее уносит, жар бьет в ней ключом. А затем время остановилось – руки, губы и язык Адама принялись тщательно, с мучительной неспешностью исследовать ее самые сокровенные глубины. И вот он экстаз. Только когда Алекса перестала дрожать и Адам почувствовал, что ее пальцы коснулись его мягких рыжевато-каштановых волос, он поднялся над ней, прижавшись твердой пульсирующей плотью к ее бедру. Он взял ее руки, направив их, и застонал от удовольствия, когда она обхватила головку.

Не в силах больше ждать ни минуты, Алекса взглянула на него и радостно вскрикнула, когда он медленно вошел в нее. Глаза Адама сияли в темноте точно два туманных серых озера, мерцающих в ночи и отражающих его тоску по ней. Всякая сдержанность сгорела, и они ринулись навстречу всем наслаждениям. Пылая жаркой, взрывной, кипучей страстью, двигались вместе, сначала медленно, потом быстрее, повинуясь обоюдному желанию, толкавшему их все выше и выше.

Алекса хватала воздух жадными, судорожными глотками в такт искусным рывкам Адама, уносившего ее к таким вершинам наслаждения, о которых она даже не мечтала. Так они парили вместе, пока не достигли вершины чувственного удовольствия и не взорвались дождем феерических ощущений. Алекса закричала, и Адам ответил ей долгими стонами побежденного.

Адам крепко обнимал Алексу, упиваясь вместе с ней удовлетворенностью и спокойствием.

– У нас всегда так будет, любимая, – пообещал он, – если ты позволишь.

А потом они оба провалились в глубокий сон счастливых любовников.

Ночью Адам разбудил ее долгими, дурманящими поцелуями, ласково и вкрадчиво касаясь ее плоти. Вскоре между ними снова вспыхнуло пламя страсти. Утолив первый голод, они уже могли не спешить, а бесконечно исследовать, возбуждать и нащупывать подходящий ритм. Распаляя страсть Алексы, Адам наливался силой до тех пор, пока наконец не поднялся над ней и не вонзился в самую глубину, полностью погрузившись в ее лоно и заставив безоговорочно покориться его восхитительному владычеству. После всего Алекса изумлялась чувству удовлетворения, буквально пропитавшему ее хрупкое тело.

– Быть может, сегодня ночью мы зачали новую семью, – улыбнулся Адам в темноте. – Вы бы хотели этого, любимая?

– Я… не знаю, Адам. Нет, если кроме ребенка нас больше ничего не будет связывать.

– Я люблю вас, Алекса. Знаю, снова и снова причинял вам страдания, и все из‑за обманчивого чувства под названием «месть». Я прошу вас простить меня.

По какой-то неясной причине Алекса не смогла выразить в словах свои эмоции. Ей как будто доставляло некое извращенное удовольствие сдерживать собственную любовь. Но после случившегося между ними она поняла: чувство к Адаму все время жило в глубинах ее сердца. «Стоит ли позволять этому зернышку пускать корни и расти, тем самым выполняя обещание, данное Лису?» – эмоционально истощившись, гадала она. Пусть время покажет, тем более его теперь будет много.

Открыв глаза в сереющей предрассветной тьме, Алекса сразу почувствовала, что Адама рядом нет.

– Ах, Адам, – простонала она в пустой комнате. – Надо было сказать тебе о своей любви, пока ты не ушел!

Это признание пришло откуда-то вне логики или здравого смысла. С самого начала Алекса чувствовала, что их связывает нечто особенное, однако жажда мести, направленная на ее отца, мешала Адаму увидеть ее такой, какая она есть.

Алекса понимала: признание в любви дорого далось Адаму, он боролся против растущей привязанности к ней и ребенку, которого она потеряла. Странно, она еще сильнее любила его за то, что он переступил через свою гордость и попросил прощения.

«Возвращайся ко мне целым и невредимым, Адам!» – мысленно заклинала Алекса. – Возвращайся ко мне и позволь любить тебя».

Шли дни. Алексу никто не навещал. Никто не смел наносить визиты после фиаско женщины на генеральском приеме. Хотя ее дом находился всего в часе езды от города, она как будто жила на краю света. Она не слышала ничего, кроме сплетен, повторяемых прислугой. Утешало только то, что она наконец познакомилась с Мэри Форбс, молодой женой распорядителя. Однажды Алекса, собравшись, поехала в аккуратный, безукоризненно чистый коттедж, выделенный Адамом для пары.

Застенчивая, лишенная той красоты и огня, которыми обладала чуть более юная Алекса, Мэри Форбс оказалась женщиной с чудесным характером, буквально сразившей прелестную жену лорда Пенуэлла. Ее простое, но располагающее лицо, обрамленное пышными волосами цвета спелой пшеницы, вытянулось от шока, когда Алекса впервые появилась у нее на пороге. С младенцем на руках и еще одним карапузом у ног, Мэри, заикаясь, предложила гостье выпить чаю, на что Алекса с радостью согласилась.

Пока хозяйка заваривала чай, Алекса играла с детьми – годовалым и трехлетним мальчиками. Сначала Алексу кольнула грусть при мысли о собственном погибшем ребенке. Она часто представляла его с красивыми чертами Адама и его рыжевато-каштановой шевелюрой. Но потом ей понравилось играть с мальчиками Форбсов, и она заглядывала к ним в гости раз или два в неделю.

Чтение тоже стало любимым занятием Алексы. Устроившись в удобном кресле, женщина изучала огромную, отлично укомплектованную библиотеку Адама. От самогó графа вестей не приходило. Алекса надеялась, что генерал Превост по достоинству оценивает работу, которая столь подолгу удерживает Адама вдали от дома.

Прошел месяц, но Адам все не возвращался. Из разговоров рабов Алекса узнала: Лис и еще несколько каперов снова нападают на британские корабли после короткой передышки в месяц или два. Англичане сбились с ног, пытаясь поймать и повесить Лиса. На него ставили множество ловушек, но изворотливый капер обходил их, доказывая, что его не зря зовут Лисом. Временами Алексе казалось, будто часть ее умрет, если Лиса поймают и казнят. «Возможно ли такое: любить двоих мужчин?» – в смятении думала она.

Мак тоже постоянно присутствовал в ее мыслях и молитвах, поскольку, хотя она не любила его, как Адама… и Лиса… он был ей настоящим другом, близким человеком. «Как можно любить двоих мужчин?» – размышляла Алекса, возвращаясь мыслями одновременно к Адаму и Лису. Любовь Адама приносила ей счастье и физическое наслаждение, тогда как любовь Лиса укрепляла ее дух и отвагу. Без каждого из них ее личность не была бы полной.

В начале 1779 года Алекса вдруг осознала, что совсем скоро наступит весна. Она чувствовала это в запахе плодородной земли, видела в набухающих почках деревьев и траве, зеленевшей на глазах. Легкий ветерок и яркое солнце уже согревали ее дни. Рабы трудились как никогда напряженно, подготавливая почву к посадке, и Алекса стала ужасно скучать по Адаму. Он еще никогда не пропадал так надолго. Она начинала опасаться за его безопасность. Даже подумывала съездить в штаб генерала Превоста в Саванне и узнать о нем. Но потом случилось нечто, кардинально изменившее ситуацию.

Однажды вечером Алексу беспощадно изводила тревога, и, вместо того чтобы идти спать, она продолжала слоняться по темным комнатам первого этажа. По какой-то необъяснимой причине напряжение сковывало ей спину, и чем позднее становилось, тем больше нарастало ее волнение. Учитывая взвинченное состояние Алексы, яростное царапание в дверь чуть ли не обрадовало ее, ибо отвлекло от этого напряжения.

Сначала Алекса думала позвать Джема, отсыпавшегося в кухне, но быстро отказалась от подобной идеи. Возможно, это кто-то принес весточку от Адама, с надеждой подумала она и бросилась открывать. А может, Лис пришел ее навестить. Когда Алекса заглянула за порог, у нее опустилось сердце. На крыльце в растекающейся луже крови лежало растерзанное тело человека, в котором она быстро узнала Мака.

Упав на колени, Алекса обхватила его голову и обратилась по имени. Осмотрев Мака, поняла, что отвратительный порез на его голове требует немедленных действий. Начала подниматься, чтобы позвать на помощь, как вдруг заметила его пропитанную кровью рубашку. Только тут она догадалась: вся кровь, окружающая его, не могла быть из одной только раны на голове, которая уже начинала запекаться.

Опасливо заглянув под рубашку Мака, Алекса увидела у него на боку рану, похожую на пулевую и, возможно, опасную для жизни. С отчаяньем, порожденным паникой, она прижалась ухом к его груди, облегченно услышала ровный, хоть и слабый, стук сердца. Ей ужасно не хотелось оставлять Мака на крыльце, но она не могла передвинуть его сама, не навредив ему.

Алекса побежала за Джемом, растолкала мирно спавшего беднягу. Дворецкому хватило одного быстрого взгляда, чтобы оценить ситуацию и понять: нужны еще помощники. Понадобилось три человека, чтобы осторожно поднять огромное тело Мака и перенести его в одну из свободных спален.

– Приведите Мамми Лу, скорей! – метнулась Алекса к Джему, когда они уложили Мака. – Скажите, чтобы брала с собой все необходимое для лечения серьезного пулевого ранения. Мы не можем позволить Маку умереть!

Джем побежал за врачевательницей, а оставшиеся двое мужчин осторожно раздели Мака под пристальным наблюдением Алексы. Из бока по-прежнему обильно вытекала кровь, и Алексе стало смертельно страшно. Как может человек, потеряв столько крови, выжить? Тут Мак застонал и забился.

– Мак! Лежите спокойно, вы навредите себе! – взмолилась она, обливаясь слезами.

Мак медленно открыл глаза, испугав Алексу их стекленеющим выражением.

– Алекса, – прохрипел он сквозь ссохшиеся губы, – простите, что я пришел сюда. Я бы ни за что не причинил вам зла.

– Вы правильно поступили, Мак, правда. Я вам помогу. Пожалуйста, не говорите, берегите силы.

– Нет, позвольте мне сказать. Мы оба понимаем, я могу не пережить этой ночи, и… я хочу, чтобы вы знали о случившемся.

– Ш‑ш‑ш… потом, Мак.

– Нет, Алекса. Пожалуйста, выслушайте меня. – Алекса угрюмо кивнула, вслушиваясь в сбивчивые слова Мака. – Они устроили нам ловушку, британцы. Раньше мы всегда спасались, но на сей раз вышло иначе. Лис был нужен им позарез.

– Вы были с Лисом? Что случилось с вашим кораблем? Что с «Леди А»?

– Ваша тезка в Нассау на ремонте. Месяц назад ей немного досталось в перестрелке. Я так рвался в бой, что Лис пригласил меня к себе на «Серый призрак», когда две недели назад зашел в порт.

Мак замолчал, пытаясь перевести дух, и закашлялся, испугав Алексу своей бледностью и бессилием.

– Хватит, Мак. С остальным придется подождать, – твердо сказала она.

Мак хотел было возразить, но тут появилась Мамми Лу с корзиной в руках. Бегло осмотрев Мака, она немедленно начала действовать. Алексу немного успокоила ее деловая манера.

– Плохо, госпожа, – сказала Мамми Лу, готовя свои инструменты и снадобья. – Очень плохо. Он наверняка умрет, если эта пуля не выйдет.

– Вы сможете ее достать, Мамми Лу? – с тревогой спросила Алекса.

– Попробую, – ответила старая рабыня, поворачиваясь к теряющему сознание Маку. – Держите его, – скомандовала она Джему и двум мужчинам, вносившим Мака в дом.

Мак закричал, когда она начала нащупывать пулю, но его тело вскоре сдалось, и он отключился.

– Хорошо, – прокряхтела Мамми Лу, почувствовав, что Мак расслабился.

Следующие полчаса, пока Алекса наблюдала, как рабыня терзает изорванную плоть Мака, ей казалось, будто из нее самой вытекает жизнь. И вдруг, ликующе вскрикнув, Мамми Лу вытащила пулю. Затем она быстро зашила рану, притрусила ее белым порошком и туго перевязала. После занялась рваным порезом на голове, на который пришлось наложить почти дюжину швов. Все это время Мак лежал бледный и неподвижный.

– Он… будет жить? – испуганно спросила Алекса. – У него ужасный вид.

– Если повезет, – пожала плечами Мамми Лу. – Если его не убьет жар, потеря крови или шок.

– Что я могу сделать?

– Ничего, госпожа. Только следить за тем, чтобы ему было удобно, и давать ему много жидкости.

– Спасибо, Мамми Лу, – с благодарностью сказала Алекса. – Не знаю, что бы я без вас делала.

– Я пойду к себе в хижину, но вы зовите, если понадоблюсь.

Два часа спустя Алекса все еще сидела с Маком, как вдруг он открыл глаза.

– Алекса, вы еще здесь?

– Да, Мак, я здесь.

– Должно быть, я потерял сознание.

Его голос был слабым, но ясным.

– Неудивительно, – улыбнулась Алекса. – Но, слава богу, Мамми Лу удалось вытащить из вашего бока пулю и остановить кровотечение. Если бы она этого не сделала, вы бы со мной теперь не говорили.

– Алекса, кто-нибудь… англичане еще не приходили меня искать?

– Нет, Мак. Никто не приходил.

– Придут! Мне нужно уходить отсюда, Алекса! Если меня здесь найдут, вас могут осудить за помощь преступнику и его укрывательство. Это серьезное обвинение, за него полагается смертная казнь.

Он попытался встать, но из‑за слабости даже от намека на усилие боль исказила его черты, и он повалился обратно на подушки.

– Мак, пожалуйста, не пытайтесь шевелиться. Вы добьетесь только того, что рана опять откроется.

– Неужели вы не понимаете, Алекса? Это серьезно. Если меня найдут…

– Никто вас не найдет, – успокоила его Алекса. – Адам предан тори. Кто вас станет здесь искать? Как думаете, вам хватит сил рассказать мне, при каких обстоятельствах вас ранили? И как вы сюда попали?

– Я говорил вам, что был с Лисом на «Сером призраке»? – Алекса кивнула. – Британцы выманили нас на открытое пространство с помощью наживки. Мы патрулировали восточную береговую линию, как вдруг заметили: тяжело груженное судно выходит из устья реки Саванна. Корабль показался нам легкой добычей, и мы приготовились к атаке.

Мак замолчал, смочив пересохшие губы кончиком языка. Почувствовав его жажду, Алекса приставила ко рту мужчины стакан прохладной воды, и он жадно осушил его, прежде чем заговорить снова.

– Мы дали залп по фрегату, но тот ничего не сделал, чтобы защититься. Почти в ту же минуту мы с Лисом осознали свою ошибку, однако было слишком поздно. Обогнув один из маленьких островков, что в устье реки, на горизонте показались шесть британских военных кораблей, вооруженных под завязку и быстрых на ходу. Мы расправили все паруса, но не смогли оторваться от них, несмотря на превосходство в быстроходности и маневренности.

– Как вы попали сюда?

– В то время, как по нашему судну нанесли первый удар, мы находились поблизости секретной бухты, которую я использовал, когда привозил вас к Адаму, – медленно продолжал Мак. – У нас не было шансов. Нас быстро окружили и взяли на абордаж. Получив рану в бок, я упал за борт.

– А Лис? Что произошло с Лисом? – спросила Алекса, начиная трястись.

– Не знаю. Его могли поймать или убить. Мне тошно при мысли, что с ним будет, если его возьмут живым. Но опять же, он мог ускользнуть. Я еще не видел настолько изворотливого человека, как Лис.

– Вы, упав за борт, доплыли до берега?

– Должно быть. Я плохо помню, что было после того, как упал в воду. Наверное, когда я понял, где нахожусь, инстинкт привел меня сюда. Но мне нужно уходить, Алекса. Британцы наверняка ищут меня сейчас. Я не могу подвергать вашу жизнь опасности. Адам шкуру с меня спустит.

– Поговорим об этом позже, – пообещала Алекса, успокаивая Мака. – Вам нужно отдохнуть. Уже почти рассвело. Пойду наверх, спрошу у повара, не приготовит ли он для вас бульон. Я скоро вернусь.

Не желая слушать возражений, Алекса вышла из комнаты с намерением первым делом заглянуть к повару, а потом умыться и переодеться. Она ожидала, что Мак уснет через несколько минут после ее ухода, и оказалась права.

Не успела Алекса подойти к подножию лестницы, как раздался оглушительный стук в парадную дверь.

– Откройте! – потребовал властный голос. – Именем короля, отворите!

У Алексы от страха подкосились ноги. Неужели британцы так быстро вышли на след Мака?

– Кто вы? И чего вам надо? – отозвалась Алекса, собирая остатки самообладания. – Я одна. Мой муж уехал по поручению генерала Превоста, – добавила она, пытаясь с помощью высокого статуса мужа произвести на солдат впечатление. Но, по-видимому, это не дало никакого результата.

– Откройте, или мне придется выломать двери! Мы знаем, что Лис здесь. Мы выслеживали его почти всю ночь.

«Лис! – с облегчением тихо рассмеялась Алекса. – Он спасся!» В одном Алекса была уверена: Лиса здесь нет. Она могла спокойно открыть, зная, что его в этом доме не найдут. В двери снова забарабанили, и Алекса поторопилась открыть, пока их не снесли с петель. Оставалось надеяться, что солдаты не узнают, кто такой Мак, когда обнаружат его.

Полдюжины вооруженных людей вошли в дом, и Алекса сразу узнала их предводителя – мерзкого капитана Баррингтона, который был так дружен с леди Гвен и утверждал, будто знает Чарльза.

– Где он, леди Фоксворт? – спросил капитан, всматриваясь в темную комнату за порогом.

– Говорю вам, – надменно ответила Алекса, – Лиса здесь нет. И если бы он действительно забрел в эти края, почему вы думаете, что я дала бы ему приют?

– Полно вам, сударыня, – презрительно оскалился Баррингтон. – Все мы знаем, на чьей стороне ваши симпатии. Всего пару месяцев назад вы в присутствии сотен людей фактически объявили себя предательницей.

– Вы же прекрасно понимаете, чего стоят слова беременной женщины, – усмехнулась Алекса, изображая недоумение.

– Я не верю ничему, что исходит из уст предателя. Посторонитесь, сударыня, и позвольте моим людям пройти. Я поверю вам только в том случае, если после тщательных поисков мы не обнаружим Лиса.

– Если бы Адам был здесь, он бы этого не допустил, – уничижительно проговорила Алекса.

– При всей моей нелюбви к лорду Пенуэллу, этот человек первым бы сдал Лиса властям. Он верный подданный, даже если этого нельзя сказать о его жене.

С такими словами капитан Баррингтон грубо отодвинул Алексу от двери, позволив своим людям начать обыск. Алекса очень боялась за Мака, хотя и знала: это не Лис. Но, поскольку Мак был капером, британцы его тоже разыскивали.

Сердце Алексы ушло в пятки, когда она услышала ликующий возглас, эхом отразившийся от балок крыши.

– Я нашел его, капитан! Он в одной из спален, тяжело ранен.

– Говорите, Лиса здесь нет? – оскалился Баррингтон, напускаясь на Алексу. – Тогда кто этот мужчина наверху? Ваш любовник?

– Это не Лис! – в отчаянье выкрикнула Алекса. – Его зовут Логан МакХаг, и он друг Адама!

Презрительно фыркнув, Баррингтон отвернулся от Алексы и стал подниматься по лестнице. Подобрав юбки одной рукой, Алекса поспешила следом, всю дорогу заклиная Баррингтона поверить ей. Когда они достигли комнаты, Мак был почти без сознания и трясся от лихорадки. Один из солдат сорвал с его тела простыню, чтобы капитан видел рану. Баррингтон уставился на окровавленную ткань, стягивавшую живот Мака, и на рану у него на лбу.

– Это Лис, однозначно, – обрадовался он. – Нас щедро наградят за сегодняшнюю работу, парни.

– Нет, нет! – упорствовала Алекса в попытке спасти Мака. – Почему вы мне не верите? Этого человека зовут Логан МакХаг. Он… пострадал от несчастного случая.

– Свежо предание, – усмехнулся Баррингтон. – Если, как вы утверждаете, этот человек не Лис, то где тогда Лис? И кто он? Мы проследили за ним до вашего дома. Полно, леди Фоксворт, если это не Лис, отведите нас к нему.

Алекса растерянно поморщилась.

– Я… я… – запнулась она, не находя правдоподобного объяснения.

– Ответ уже написан на вашем лице, – со знанием дела заявил Баррингтон. – Обыщите дом на предмет улик, – приказал он своим людям. – А я пока позабочусь, чтобы леди Фоксворт не сбежала.

– Сбежала? – в панике пискнула Алекса. – Что… что вы имеете в виду?

– Вы знаете, каково наказание за укрывательство предателя, сударыня. Я обязан взять вас под стражу. До суда вы будете находиться в тюрьме Саванны.

– Суд! О боже! – простонала Алекса, схватившись за кресло, когда ее колени подогнулись, отказываясь удерживать скромный вес. «Адам, Адам, где ты? – мысленно взывала она. – Ты нужен мне как никогда».

Посреди шума и суматохи двое людей Баррингтона вломились в комнату, размахивая характерной черной маской с изображением лисьей морды.

– Больше никаких улик не надо, капитан! – заключил солдат, вертя в руках проклятое свидетельство. – Найдено в сундуке на чердаке.

Алекса, ахнув, побелела как полотно.

– Я… я не знаю, откуда это взялось! – пролепетала она. В самом деле, она удивилась больше всех находящихся в комнате.

Баррингтон, прорычав что-то нечленораздельное, приказал забрать Мака.

– Нет, нельзя этого делать! Если вы заберете его из постели, он умрет! – в исступлении воскликнула Алекса.

– Не придется тратить денег на виселицу, – пожал плечами Баррингтон, и двое солдат вынесли Мака из комнаты, не обращая внимания на его мучительные стоны. – А теперь, сударыня, берите накидку, нас ждет долгая дорога.

Схватив ее за локоть крепкими пальцами, капитан выволок Алексу из комнаты и заставил спуститься по лестнице.

– Подождите! – крикнула она, увидев на пороге ломающего руки Джема. – Позвольте мне хотя бы оставить указания людям до приезда мужа.

Коротко кивнув, Баррингтон ослабил хватку. Алекса спешно объяснила дворецкому, что происходит, и попросила проинструктировать Форбса, чтобы тот от ее имени начал срочные поиски Адама. Больше она ничего сказать не смогла, поскольку Баррингтон, у которого кончилось терпение, вытолкал ее за дверь, вскочил на коня и бесцеремонно усадил пленницу впереди себя.

– Я вполне способна ехать на своей лошади, – возмутилась Алекса, когда руки Баррингтона неприятно сомкнулись вокруг ее талии.

– Я не дам вам шанса сбежать, – ответил Баррингтон, смерив ее ледяным взглядом. – Я намерен проследить, чтобы вас привлекли к ответственности и наказали.

Ужаснее дороги Алекса в жизни не знала. Она понятия не имела, какие повреждения получил Мак, когда его вытащили из постели и поволокли в Саванну. Люди Баррингтона ехали впереди, и Алекса не могла видеть ни их, ни Мака. В довершение всех бед Баррингтон беспощадно издевался и глумился над ней, говоря: генерал Превост настолько разгневан потерями флота, что наверняка учинит над ней показательную расправу и повесит немедленно. Алексе оставалось только, сцепив зубы, молиться, чтобы Адам, вовремя вернувшись, спас ее от горькой участи. Когда они наконец прибыли в Саванну, Алекса была на грани коллапса, изнуренная долгим бдением у постели Мака и смертельным страхом за свое будущее.

Они уже ехали по городу, и Алекса осмелилась спросить:

– Куда вы меня везете?

– Нижние этажи под особняком губернатора разделили на камеры, чтобы помещать туда предателей и личностей, им подобных, – усмехнулся капитан. – Уверен, ваше новое жилище не будет соответствовать привычным для вас стандартам, сударыня, но ничего не поделаешь.

– Пожалуйста, попросите генерала послать за моим мужем. Уверена, он прояснит это недоразумение. Как мне убедить вас, что Мак не Лис?

– Никак, леди Фоксворт. Но будьте уверены, генерала и губернатора проинформируют о предательских действиях, совершенных вами, и они решат, посылать за вашим мужем или нет. До тех пор с вами будут обращаться именно так, как вы этого заслуживаете.

Алекса узнала особняк губернатора, когда увидела его. Они не поехали по длинной, закругленной аллее – обогнув здание, остановились у редко используемого бокового выхода. Спешившись, Баррингтон грубо стащил Алексу с лошади, втолкнул ее в дверь и повлек вниз по длинной лестнице. Холод и сырость мгновенно пробрались под ее тонкое платье с накидкой, даже подошвы туфель приклеились к ногам. Алекса не могла унять дрожи, сотрясавшей ее хрупкое тело.

Вскоре они вышли в большую комнату, освещенную всего двумя факелами, торчащими из подсвечников на влажной стене. По обе стороны от нее расходились крошечные, похожие на соты помещения, тщательно отгороженные от мира тяжелыми деревянными дверьми. В каждой двери имелось небольшое зарешеченное отверстие, через которое можно было передавать еду и наблюдать за узником. Черный ужас охватил Алексу, и она задрожала всем телом.

– Что такое, сударыня? – зло ухмыльнулся капитан. – Не нравится?

– Вы… вы ведь не собираетесь запереть меня в одной из этих камер, правда? – с дрожью в голосе спросила она.

Баррингтон громко расхохотался.

– Не бойтесь, сударыня, вас продержат здесь не дольше, чем потребуется, чтобы построить виселицу.

Из комнаты поменьше, расположенной где-то за той большой, в которой стояла Алекса, подошли два надзирателя. Оба удивились: неужели их сомнительным заботам поручают даму из высшего света?

– Смотрите-ка, что у нас здесь, – оскалился старший из надзирателей, плотоядно поглядывая на Алексу. – Куда лучше той шантрапы, которая достается нам обычно. Можно нам повеселиться с ней, как со всеми остальными, капитан?

– Я первый, Бэйтс, – усмехнулся тот, что моложе, показав ряд желтых зубов. – В прошлый раз ты чуть не убил девку, пока дошла моя очередь.

– О, пожалуйста, не надо! – взвыла Алекса, пятясь от амбалов. При одной мысли о том, что они могут с ней сделать, остатки ее самообладания разлетелись на осколки. Алекса сдержала рыдания. Если она хочет спастись, нельзя терять голову, нужно бороться с ослепляющим разум ужасом. Пока Адам не приедет ее спасать, ей не на что рассчитывать, кроме собственного мужества и хитрости.

Капитан Баррингтон безразлично пожал плечами. Что ему до того, если эти два садиста надругаются над предательницей? Он собирался сказать им об этом и даже подумывал лично заняться Алексой. Она была красивее и фигуристей, чем Гвен, которая наконец допустила его к своим прелестям. Ланс улыбнулся, представив реакцию Гвен, когда та услышит, что леди Фоксворт посадили в камеру под домом ее дяди. Он уже собрался объявить надзирателям – они могут поступать со своей пленницей, как им заблагорассудится, но тут слова Алексы заставили его замолчать и задуматься.