Текст книги "Скиталец. Гений"

Глава 22
Удачный день

Борис смотрел на палубу «Тюльпана» и не мог поверить в реальность происходящего. Пара подпалин в местах возгорания. Краска посечена осколками. Бурые пятна крови и копоть. И это после нескольких попаданий. Впрочем, чему тут удивляться, если даже военные моряки всех стран для начинки снарядов сплошь и рядом пользуют дымный порох. А у него с бризантностью так себе. Вот если бронебойный снаряд влетит вовнутрь, тогда бед еще наделает. А гранаты стальным кораблям практически не опасны. Если только личный состав пострадает.

Наука не стоит на месте. Уже существует множество взрывчатых веществ, которым порох и в пыль не попадает. Но они по большей части крайне нестабильны. Или чрезвычайно дороги в производстве. Тот же пироксилин. Известен достаточно давно, но его получение связано с целым рядом трудностей. А потому для военных – товар дорогой.

Вот в гражданских отраслях взрывчатка получила распространение. Одно дело, когда сотня рабочих с кувалдами, ломами и кайлами будет долбить скалу месяц. И другое – пара закладок зарядов взрывчатки, способных управиться с этим в мгновение ока. Там выгода очевидна. Правда, в основном все же пользуют динамит, который гораздо дешевле. Но и опасней. Военные от него отказались. Пироксилин же пользуют в основном в шахтах. Уж лучше немного переплатить, чем потом разбирать завалы из-за случайного взрыва.

Та шашка, что Борис использовал для гранаты, как раз была буровой. Предложи он свое изделие военным – и на него посмотрят как на дурака. Ну кто в здравом уме станет использовать для этого столь дорогую взрывчатку? Но ему это и не важно. Свое он уже получил.

Глянул на себя. Ну и видок. Спасательный жилет и штаны в крови. В каком состоянии рубаха, и думать не хотелось. Хм. А вот и прореха от осколка. Похоже, большой был. Бог весть, зачем сунул в дыру палец. И тут же почувствовал укол в животе.

Снял жилет, задрал рубаху и извлек иззубренный кусок ковкого чугуна. Ничего так, почти с ладонь. И как он сразу не помер, схлопотав его в брюхо… На животе никаких отметин, словно и не было ничего. Ч-черт. Это, получается, полное исцеление с извлечением из тела инородных предметов. Круто!

Вот поди и пойми, игра это или такой мир со своими законами, не желающими укладываться в рамки прежней науки. В реальности все это или он просто находится в коме?.. Стоп! Решил же относиться к происходящему без дураков. А там уж, если окажется бредом, ладно. А нет – тогда и он целее будет. С другой стороны, отчего ему так-то бредить, если он ни разу не игрок?

– Измайлов, к капитану! – подбежав к нему, выпалил Артем.

– Чего орешь, не глухой, – окинув взглядом юнгу, вздохнул Борис.

– Так ведь срочно требуют! – растерялся юнга.

– Да иду я. Иду. Чего в ухо орать-то?

Похоже, его сейчас будут колоть, что говорится, до задницы. Нужно бы что-то придумать по поводу свободного опыта. Сомнительно, что Волков помнит цифры. Но уж на четыре с лишним тысячи свободного опыта точно обратил бы внимание. А никакой иной возможности для поднятия умения «Наводчик» не было. Занятия по боевой подготовке проходят под непосредственным наблюдением офицеров. Измайлов же был заряжающим.

– Ваше благородие, баталер Измайлов по вашему приказу прибыл! – поднявшись в ходовой мостик и вытянувшись в струнку, доложил Борис.

Судно, конечно, гражданское, да только дисциплина тут не больно-то и отличается от военного. Причем в немалой степени это отголоски царящего здесь сословного общества. Вот и тянется во фрунт. Кроткий взгляд на уже стоящего здесь боцмана.

Бог весть, какие у него счеты с Рыченковым, но с того света он Измайлова уже вынул. Очень хотелось надеяться, что и сейчас поможет. А то у Бориса уже кое-какие планы появились. И даже пути их воплощения наметились. Не хотелось бы, чтобы они пошли прахом.

– Вот как. И откуда у тебя, братец, столько свободного опыта взялось, что ты так «Наводчика» взвинтил?

– Ваше благородие, это я ему поспособствовал в прошлом порту. Малец хочет науку морскую изучать, а Разумности не хватает. Вот и присоветовал я ему обменять избыточный опыт на свободный.

– Так. Все. Ничего не желаю об этом слышать, – выставив перед собой руки в протестующем жесте, категоричным тоном произнес капитан.

– Слушаюсь, ваше благородие.

– Получается, ты знал, что у Измайлова есть избыточный опыт, и, рассчитывая подтянуть у него умение, велел поднимать его, а не лейтенанта Чичканова.

– Не только, ваше благородие. Человек, который поручился за него, сказал, что парень отлично стреляет из берданки. А коли так, то я и подумал, что он и с орудием совладает, если нужное умение подтянуть.

– И ты оказался прав. Только если Чичканов не выживет… Елисей Макарович, вот не тем ты думал, когда принимал это решение. Отчего у меня не спросил?

– Так некогда было спрашивать-то. Борька того и гляди Богу душу отдал бы.

– Н-да. Измайлова по боевому расчету назначаю наводчиком. Можете идти.

– Слушаюсь, ваше благородие, – чуть ли не в один голос произнесли они и покинули ходовой мостик.

Похоже, Бориса только что отмазали. Правда, решительно не понятно, как. Спросить бы боцмана. И о распределении опыта. А то, можно сказать, он в одиночку отбился от пиратов, а ему за это капнуло чуть да маленько. Только придется обождать, пока не наведут порядок после боя.

Пассажиров наружу не выпускают. Чтобы не травмировать их психику. Матросы уже приступили к приборке и ремонту. Ну и Борису пора в баталерку, потому как весь инструмент и большинство материалов хранится именно у него.

– Елисей Макарович, а что такое с опытом творится? Отчего мне так мало пришло? – поинтересовался Борис.

Команду всем необходимым он снабдил. Так отчего бы и не выпить по чашке чаю. Вот они и присели в баталерке. К слову, боцман частенько сюда заглядывает почаевничать.

– Хм. Тарасыч сказывал, что ты не первый день на море, – отпив глоток горячего терпкого напитка и ставя чашку на стол, произнес Ковалевский. – Да и в документах так же значится. Опять же в деле он тебя видел.

– Все верно. Только когда на других пароходах хаживал, нас пираты не задевали. А с Дорофеем Тарасовичем я в команду не входил. Вот и не спрашивал никогда.

– Ага. Тогда понятно. Вообще-то редкость несусветная. Капитаны вот так, втемную, в команду никого не берут. Мало ли кого занесет. Ну да Тарасыч он такой. Рисковый. А что до опыта, так ведь просто все. Между командой «Тюльпана» расписано восемьдесят долей. Каждому положена своя доля. Тебе как заряжающему – только одна. Когда ты встал к орудию за наводчика, в Сути изменений никаких не случилось. Вот после боя и получил всего одну долю.

– А наводчику сколько полагается?

– Две.

– Тоже как-то не очень.

– Ну, вот так оно.

– Елисей Макарович, а что это ты там такое про обмен избыточного на свободный опыт сказал? Ну, о чем капитан говорить не пожелал.

– Ты хотя бы про обмен-то знаешь?

– Знаю, конечно. Только цена у него – закачаешься. Рубль за десять очков.

– Это если обращаться к характерникам, что состоят на службе, или к вольным, о которых все знают. А есть и иные, что делают это по-тихому. У них обмен вдвое дешевле и опыт они скупают вдвое дороже.

– О вольных характерниках слыхал. А вот о таком – никогда.

– Вольные. Как же. Все характерники находятся под надзором. До единого. За теми, что считаются вольными, надзирают жандармы. Они по факту царю и служат. Это в противовес боярам, чтобы те не больно-то наглели. На опыт ведь обучение в школах завязано. А как он подешевеет, так это по ним в первую очередь и ударит. А царь ить за образование ратует.

– Понятно. Только не понятно, отчего тогда Дорофей Тарасович молчал о таких умельцах.

– А чего тебе говорить, коли в его краях их нет? Редкость они. Потому как преступление это против устоев. Так что по всему миру их отлавливают и казнят нещадно.

– Так в России вроде как казни нет?

– Казнь-то у нас есть. Иное дело, что живота не лишают. Но тех, кто на устои посягает, это не касается. Причем достается и тем, кто их услугами пользуется, и за недоносительство. Правда, тут уж каторга. Вот так-то. Потому Игнат Владиславович и слышать об этом ничего не желает.

– А ты и впрямь знаешь такого умельца?

– Есть пара мест, где на них можно выйти. Но не знаю, там они обретаются или подались куда. Потому как на одном месте стараются не сидеть. А то, может, их уже и к ногтю прижали. Под смертью ведь ходят.

Н-да-а. Вот уж чего не ожидал. Характерник – это ведь не просто талант. Это еще и высшее образование. К тому же для овладения полным спектром умений нужно слить чертову уйму свободного опыта. Никак иначе таланты и связанные с ними навыки развить нельзя. То есть, возжелавшему заняться этим преступным промыслом нужно затратить много времени и ресурсов.

Только умения – это еще не все. Для того чтобы их использовать, нужны еще и артефакты. А их так просто не купить. Даже за большие деньги. Впрочем, если верить Ковалевскому, а не верить ему причин нет, то возможны варианты.

Насколько было известно Борису, из той самой книжки о Сути, для работы с опытом использовалось четыре вида артефактов. Первый – для перевода избыточного опыта в свободный. Второй – для снятия свободного опыта. Третий – для аккумулирования. И четвертый – для передачи другому лицу. И под каждый нужно отдельное умение.

Пугает ли Бориса возможная каторга за связь с криминалом? Вот уж нет. Не станут засылать на каторгу гения. Скорее уж спустят все на тормозах. А вот его самого возьмут в оборот. То есть серьезно ему ничего не грозит. Зато выгода может быть куда как существенной.

Сейчас у него тридцать семь тысяч избыточного опыта. Цена у этих ребят вдвое дешевле официальной. Вопросов по поводу того, откуда у него столько избыточного и свободного опыта, они задавать не станут. Как и докладывать куда следует.

Правда, прямой обмен избыточного опыта на свободный невыгоден. Денег вроде и не затратишь, но опыт придется слить один к двум с половиной. То есть на выходе он получит четырнадцать тысяч восемьсот очков. Вроде и немало. Но с другой стороны, к чему отдавать то, что пригодится и самому? Цена вопроса – тысяча восемьсот пятьдесят рублей. У него такие деньги есть.

Н-да. Нет у него таких денег. Они в банке, на счету Рудакова Бориса Петровича. Оно и не грех засветиться где-нибудь у черта на куличках. Но чтобы получить доступ к своим деньгам, потребуется несколько условий. Первое – наличие отделения нужного банка. Второе – телеграф, который есть далеко не везде. Прогресс, конечно, шагает семимильными шагами, но дошел пока еще далеко не до всех уголков. Ну и третье – наличие как минимум десяти дней для подтверждения наличия счета.

Словом, все настолько сложно, что денег у него по факту нет. Вообще-то он сотворил глупость. Нужно было обменять свои средства на именные ценные бумаги. Однако вовремя об этом не подумал. Теперь уже поздно. Все-таки, несмотря на рост показателей Разумности, он все еще слишком часто не замечает очевидных вещей.

– Елисей Макарович, а можно сделать так, чтобы Суть моя в экипаже не значилась?

– Наособицу желаешь?

– А что такого? Сам посуди, я вколотил в пирата десяток снарядов. Да плюс наверняка кого-то покалечил и устроил пожар. Но даже если это отбросить, на выходе получается тысяча. Да плюс полста свободного. Может же меня обуять жадность? Тем более что на прошлом пароходе я именно так и ходил.

– А ты в курсе, сколько потерял, когда вы захватили «Карася»?

– Я гляжу, Дорофей Тарасович многое тебе порассказал.

– Многое. Хотя и не все.

– Понятно. Только считаешь ты неверно. На Стужу мы специально охотились. А здесь – отбивались. Но даже если бы и захватили пирата, раскидай очки на все доли – и что получается на выходе? Слезы.

– Ну, так-то оно так. Хм. Ну, с капитаном-то я поговорю. Только не уверен, что он согласится.

– А с чего бы ему отказывать? Суть мою он видел, что там нет гнили – понимает. Хороший наводчик ему выгоден, потому как куда дешевле получится отбиться от пиратов. Потеря в очках? Так ведь нападения случаются редко, и толку ему от того опыта, считай, никакого.

– Это-то так. Но ты понимаешь, что если не по Сути, то тебе и морской ценз не идет? И выслужиться тогда не получится.

– А куда мне выслуживаться, Елисей Макарович? Мне для начала нужно Разумность поднять. Поди, Игнат Владиславович меня сейчас учить не возьмется.

– Это да.

– Вот и я о том же.

– Ладно. Поговорю. А как откажет?

– Уйду, – пожав плечами, просто ответил Борис. – Пристроюсь на каком-нибудь небольшом пароходике. Мало ли их на архипелагах ходит.

– Тарасычу это не понравится. Он меня просил тебя опекать.

– А вот это уже ваши дела. Я ему ничем не обязан, – возразил Борис.

– И откуда ты на мою голову свалился, – поднимаясь с табуретки, вздохнул Ковалевский.

Хватит чаи гонять. Пора бы и делом заняться. Закончена только общая приборка. Задач предстоит еще много. Выровнять погнутые поручни трапов, заменить подгоревшие и разбитые доски палубы, закрасить подкоптившуюся и посеченную осколками краску. Работа и сейчас в полном разгаре. Но за всем нужен хозяйственный боцманский пригляд.

– Ты вот что, Боря. Дел у тебя в баталерке пока нет. Так что вооружайся-ка белой краской и кистью да отправляйся красить надстройку.

– Понял, Елисей Макарович. Уже бегу.

– Вот и ладно.

Н-да. Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Уж больно на славу тут постарался огонь. Некогда белая стена приобрела серо-буро-посеченный цвет. Борис прикинул объемы и тяжко вздохнул. Не вариант. Устанешь кистью елозить. И почему в инвентаре корабля нет валиков? Ведь площади покраски – закачаешься, а у него в баталерке только кисти разных размеров.

Прикинул так и эдак. Пожалуй, даже если он затратит время на изготовление валика, это будет быстрее, чем если он станет возиться по старинке. Тем более что все необходимое у него есть.

Прихватив инвентарь, Борис вернулся в бателерку. Обломок черенка швабры. Хранится на всякий пожарный. Мало ли для чего понадобится. Хозяйство немалое. Вот и пригодился. Отпилил кусок сантиметров тридцать. Ручная дрель. Две дырки с торцов. Изогнуть толстую проволоку в виде ручки, загнутые концы – в отверстия. Старый подранный бушлат из теплого сукна. Поработать над ним немного железной щеткой, поднимая ворс. Обмотать вокруг куска черенка, отрезать и прибить сапожными гвоздями. Порядок.

Вернулся к стене, вооруженный уже более совершенным орудием. Пошло куда быстрее. Как потом выяснилось, вышло еще и экономней. Да и краска ложилась ровнее. Правда, последнее отметил не он, а недовольный боцман.

Оказывается, Елисей Макарович был уже готов дать нагоняй много о себе думающему баталеру, которого не нашел при выполнении назначенного фронта работ. Просто они разминулись. И когда пышущий, как перегретый самовар, боцман наконец увидел своего починенного, тот уже вовсю трудился над стеной.

– Где был? – буркнул Ковалевский.

– Валик делал. А то намаешься тут кистью махать.

– Какой еще валик?

– Так вот же, – показал инструмент парень.

– Ладно получается. Ровно и гладко. Сам удумал?

– Да с чего бы сам-то. Видел. Просто повторил.

– Добро. Да. Поговорил я с Игнатом Владиславовичем. Жадность твою он не одобряет. Но такого ловкого наводчика лишаться не желает. Так что теперь ты наособицу.

Едва боцман произнес это, как тут же появился лог, предлагающий выйти из состава экипажа сухогруза «Тюльпан». Наскоро ознакомившись, Борис тут же подтвердил выход. На юридическую сторону это, конечно, не распространяется. Как и на получение опыта за должное выполнение им своих обязанностей. Но касательно Сути он теперь независим. И это радовало.

– Работай, – деловито произнес боцман.

Заложил руки за спину и отправился контролировать процесс приведения судна в порядок. Как уже говорилось, везде нужен хозяйственный пригляд.

Борис же, воодушевленный новостью, вооружился валиком и заработал с удвоенным рвением. Совсем без кисти, разумеется, не обходилось. Углы, иллюминаторы, двери, ручки и поручни. Словом, нашлось где приложиться и ею. Весь остаток светового дня затратил. Но ничего, управился. Н-да. И еще как!

Внимание! Вы изобрели новое изделие.

Как Вы желаете его назвать?

Оп-па! Вот оно, значит, как. Неизвестен тут валик. Все кистью и кистью. Неожиданный, но приятный момент.

Вы назвали свое изобретение «Валик малярный».

Получено новое умение «Маляр-0».

Получено 5000 очков опыта к умению «Маляр-1» – 3000/4000.

Получено 1 свободное очко характеристик – 1.

Получено 5000 очков опыта – 9759/16000.

Получено 250 очков свободного опыта – 253.

Вот интересно все же, чем руководствуется Система, когда предоставляет опыт за изобретения. Важность шайбы Гровера значительно выше малярного валика? С другой стороны, без разницы. Самое главное – это то, что Система высоко оценила новинку и начислила свободное очко характеристик, которое Борис тут же вогнал в Интеллект.

– Как у вас все ладно получается, молодой человек. Впервые вижу такой метод покраски, – послышался за спиной приятный женский голос.

Задумался и не обратил внимания на ее появление. Пассажиры уже давно ходят по палубе. Вот как перестелили доски, так и пошли. Обходили, конечно, парня стороной, чтобы ненароком не запачкаться. Но никто и не думал задерживаться. Потому как краска пахнет далеко не фиалками.

А эта статная моложавая женщина предпочла все же остановиться и даже заговорить с матросом. И ладно бы кто попроще, но она путешествовала в каюте второго класса. Не сказать что птица высокого полета, но однозначно дворянская кровь. Это видно как по одеянию, так и по манерам.

– Просто подсмотрел в одном из портов и решил повторить. А то бы еще невесть сколько красил кистью.

– Да-да, я вижу. Очень аккуратно. И не накапали ничего. Просто превосходно. Нужно будет посоветовать своему управляющему взять эту задумку на вооружение. Кстати, молодой человек, а это вас подняли вместо офицера?

– Кхм. Я об этом не просил, сударыня.

– Я понимаю. И ни в коей мере не считаю неправильным. Напротив, я хотела бы выразить вам свою благодарность.

С этими словами она полезла в сумочку и недовольно сморщила носик. После чего сконфуженно пожала плечами:

– Не понимаю, как такое случилось. Наверное, я выложила кошелек в каюте за ненадобностью. Вы не могли бы через полчаса зайти в каюту двадцать пять?

– Не стоит, сударыня. Я просто выполнил свой долг.

– Разумеется, вы выполнили свой долг. Но разве я не могу выразить личную благодарность? Прошу, не заставляйте меня искать вас по кораблю, – мило улыбнувшись, закончила она.

– Через полчаса я непременно буду у вас.

– Замечательно.

Удовлетворенный кивок, полный достоинства, и женщина в длинном платье с солнечным зонтиком на плечике поплыла по палубе в сторону носа. Борис прислушался к своим ощущениям. Нет и намека на неприязнь. Женщина не проявила ни капли чванства, вела себя с ним вежливо и ровно.

Когда он пришел к ней, то застал ее в пеньюаре. Незнакомка знала, как себя подать. Никакой фривольности. Наоборот, вроде как сама скромность. Но какая-то она у нее получалась призывная. Вот как хотите, так и понимайте. Только при виде этой картины Борис сразу же вздыбился, мгновенно вспомнив о том, что у него уже давно не было женщины.

– Молодой человек, я боюсь показаться невежливой. Но, признаться, ничего не могу поделать со своим любопытством. Это просто бич всего женского рода. Не могли бы вы показать свое ранение?

– Боюсь, там не на что смотреть. Не осталось и следа.

– И все же.

Мысленно пожав плечами, Борис принял правила игры и сбросил с себя верхнюю рубаху и тельняшку. Женщина приблизилась к нему, легонько коснулась живота кончиками пальцев и повела ими поперек, чуть царапая ухоженными ноготками. По мышцам пресса тут же пробежал спазм, отдавшийся волной возбуждения по всему телу.

– Не перестаю удивляться великой силе Эфира и достижениям научной мысли. Просто невероятно. А где осколок?

– Я его прибрал в свои вещи как оберег, – ответил Борис, глядя ей прямо в глаза.

Потом сграбастал ее в свои объятия и впился в губы жарким поцелуем. От ощущения близости пышного, но вместе с тем крепкого и ладно скроенного тела градус возбуждения подскочил до максимума, и он издал непроизвольный то ли стон, то ли рык.

Женщина для порядка изобразила легкое сопротивление. Однако очень скоро не просто ответила на поцелуй, но и сама прижалась к парню, заключая в неожиданно сильные объятия. А из ее груди вырвался сладостный стон, полный неги и нетерпения.

– Если вы предложите мне деньги, я пошлю вас к черту и уйду, – оторвавшись от ее губ, выдохнул Борис.

– И не испугаешься последствий? – глядя на него взором с поволокой, томно произнесла она.

– А мне плевать на последствия. Я никогда не был альфонсом и никогда им не буду.

– Тогда сделай милость, мой мальчик. Запри дверь.

А жизнь-то налаживается! Он сегодня явно в ударе. Сначала окончил школьный курс, потом разминулся с костлявой, сумел сделать свою Суть недоступной для окружающих, получил свободное очко, и под занавес…

С замком он справился не сразу. Руки предательски тряслись от охватившего его возбуждения. Обернулся и посмотрел на женщину, буквально пожирающую его взглядом. Вот она улыбнулась и раскрыла навстречу матросу призывные объятия. А он что? Вот плевать, что для нее это всего лишь приключение и прихоть. Можно подумать, для него это любовь всей жизни.