Текст книги "Скиталец. Гений"

Глава 30
Вбитый клин

Вольвик – далеко не тропический остров. И тем не менее его отличает обилие зелени, что указывает на источники пресной воды. Да и неудивительно, при наличии-то на востоке высокой горы с белой шапкой ледников. А потому он испещрен большим количеством речушек, текущих в западном направлении. Примерно в тридцати километрах от побережья многие из них сливаются в единый поток короткой, но полноводной реки.

Именно в ее устье, защищенном невысоким скалистым берегом, и устроили гавань французские колонисты. Беглецы вошли в нее ранним утром. Елизавета Петровна, как всегда уверенно и виртуозно, правила суденышком, лавируя и наполняя паруса ветром. Как оказалось, пираты все же подгадили им, прострелив котел. Починить его в море не представилось возможным. Хорошо хоть ветер не подкачал. Поэтому путники вполне уложились в сроки, определенные шкипером в юбке.

– Борис, я так понимаю, что документов у вас нет? – когда они пристали к деревянному причалу, поинтересовалась Москаленко.

– И не было. Остались на борту «Тюльпана». Прямо и не знаю, как теперь быть. Так-то Бентли обещал выписать по окончании контракта. А теперь… – Парень неопределенно развел руками.

Вопрос не праздный. Преследования со стороны Морозова он не опасался, так что мог смело обращаться в консульство. Не всесильный же боярин, в самом-то деле. Иное дело, насколько ему помогут. Впрочем, это на родине русские друг дружку ни во что не ставят. На чужбине все меняется кардинально. Во всяком случае, в прошлой своей жизни он не раз в этом убеждался. Особых отличий в менталитете Борис не приметил. А потому скорее всего данное наблюдение будет справедливо и для этого мира.

– Понятно, – неопределенно резюмировала Елизавета Петровна. – Значит, так. Для начала забираете весь наш арсенал и вещи. Придется поухаживать за дамами.

– Об этом могли бы и не напоминать. Мне будет совестно идти налегке, когда девушки мучаются с тяжелыми саквояжами.

– Похвально, Борис. С каждым разом вы мне нравитесь все больше и больше.

– Только как к чужаку, вооруженному до зубов, отнесутся местные полицейские?

– Именно поэтому вам лучше держаться поближе к нам.

– Понял, не дурак, дурак бы не понял.

– Как-как? Хм. Очень интересная поговорка. Нужно будет запомнить. А вот и вы, любезный, – приметив подходящего портового чиновника, мило улыбнулась Елизавета Петровна, с легкостью переходя на французский.

Формальности она уладила быстро. Как и сдала катер, являвшийся вещественным доказательством в будущем иске. Пристроив суденышко, они направились…

Нет, не в консульство. Еще чего не хватало – представать в обществе в облике каких-то замухрышек. Русское дворянство в основе своей не отличается чванством. Но и ронять себя не привыкло. А уж когда речь о представительнице боярского рода, так и подавно. Поэтому путники быстренько погрузились в повозку и направились прямиком в лучшую гостиницу города.

Признаться, Борис даже не представлял, как Елизавета Петровна собиралась выкручиваться из затруднительного положения, не посетив консульство. Без документов, без денег, которые Бентли был просто обязан изъять. В одежде далеко не первой свежести. В саквояжах, разумеется, было что-то из вещей, но отнюдь не наряды. Да и то все мятое и непотребное.

Однако Москаленко данное обстоятельство ничуть не смущало. И небезосновательно. Измайлов сильно удивился, когда она предъявила портье их с Катей паспорта, а Бориса представила как своего слугу. Общепринятая практика. Слуги нередко путешествовали без документов. Ну кто осмелится усомниться в слове дворянина?

Несмотря на то что она назвала Измайлова своим слугой, поселить его велела в отдельном номере. Самом дешевом, в дальнем крыле первого этажа. Такой расклад устроил его целиком и полностью.

Признаться, им пришлось изрядно помучиться при совместном обитании на небольшом катерке. Спать, есть, коротать время вынужденного длительного безделья. Да еще и при отсутствии возможности рисовать, а как следствие, и качать опыт, дабы не раскрываться. Но все это ерунда в сравнении с необходимостью оправления естественных надобностей. Приходилось проявлять чудеса изобретательности и притворства. Повторять эти неловкие моменты еще и в гостиничном номере… Вот уж увольте.

Правда, прежде чем отправиться к себе, ему предстояло донести вещи девушек и небольшой арсенал до их номера. Бориса удивило, когда госпожа Москаленко отказалась воспользоваться услугами коридорного. Однако все встало на свои места, как только они оказались в номере.

– Борис, я так понимаю, ваше жалованье находилось в судовой кассе в сейфе капитана?

– Да, сударыня, – подтвердил он.

– И сколько там накопилось ваших пиратских?

– Я служил не на пиратском корабле, а на капере.

– Правда?

– Когда они преступили закон, я счел своим долгом покинуть борт. Помните?

– И это весьма похвально. Итак?

– В пересчете на российские рубли – триста тридцать…

– Увольте меня от таких мелких деталей. Вот вам триста рублей и двести франков. Что вы так на меня смотрите, Борис?

– Пытаюсь понять, как так могло случиться, что Бентли не изъял у вас документы, деньги и оружие. Рублей у него на борту точно не было. И да, я не готов столь сильно одалживаться. Чтобы добраться до России, мне достанет и сотни рублей. Устроюсь на корабль и доберусь на перекладных. Не впервой.

– Борис, вы не одалживаетесь. Это ваши деньги из судовой кассы капитана. Просто уже переведенные в удобную валюту.

– Из судовой кассы? – удивился он.

– Этот подлец изъял у нас все. Вплоть до наших «бульдогов». И сложил в один из своих сейфов. Он просто не оставил мне выбора. Я была вынуждена вскрыть сейф, чтобы забрать принадлежащее нам. Ну а после того как это сделала, не могла же я вот так просто остановиться. Опять же украсть у вора – это не воровство.

– Вы – что?! – не сдержал он удивления.

– Я же вам, кажется, говорила, что у меня была бурная молодость.

– Да, вы это говорили.

– Запомните, молодой человек, не стоит связываться с тем, кто в годы бесшабашной юности бросается в шпионские игры, как в омут с головой. Вы даже не представляете, сколько во мне разных талантов.

– И вы не опасаетесь об этом говорить?

– Во-первых, те времена давно канули в небытие. Во-вторых, полагаю, я имею основания в некоторой степени доверять человеку, рисковавшему своей жизнью, спасая мою. Я, конечно, его об этом не просила и прекрасно справилась бы сама. Но какое это имеет значение, – кокетливо поправив волосы, нарочито томно вздохнув, закончила она.

– Чудны дела твои, Господи, – покачал головой Борис. – Но в любом случае здесь больше, чем я успел заработать на капере.

– Считайте это премией от меня.

– Как скажете, сударыня. Если позволите, – делая шаг назад и обозначая намерение покинуть номер, произнес он.

– Борис, оставьте у нас свои револьверы. Так будет спокойней. Ведь у вас нет документов. И еще пара моментов. Первое: если вас попытается допрашивать полиция, отвечайте, что ваша госпожа запретила отвечать на вопросы, пока мы не посетим консула. Второе: немедленно навестите магазин готовой одежды. И только потом размещайтесь в своем номере.

– А как же вы? Вам не понадобится моя помощь?

– О-о, молодой человек, уверяю вас, с деньгами в кармане и в условиях цивилизации две юные особы не пропадут. Нам не придется даже покидать свой номер, дабы не распугать прохожих. И да. Утром вы должны быть готовы, опрятны и выглажены. Ибо мы отправимся в консульство.

– Разумеется.

Хм. А вот Катя не произнесла ни слова. Мало того, она ушла во вторую комнату и не показывалась оттуда. Что не могло его не огорчать. Размолвка, начавшаяся с его глупости, похоже, только росла и ширилась.

– Борис! – когда он уже был в дверях, окликнула его Москаленко.

– Да, сударыня.

– Французы и англичане, конечно, славятся тем, что хватают по кабакам в команду кого ни попадя. Но каперы этим все же не страдают. Тем более не очень-то привечают тех, кого только что взяли на абордаж. Только если он привлечет к себе особое внимание. Ну и как минимум пятеро из пятнадцати сомалийцев были убиты в голову.

– Все верно, Елизавета Петровна, я был на «Розе» наводчиком.

– Вы специально целили в борт?

– Не хотел, чтобы кто-либо пострадал. Капитан «Вивьен» понял меня правильно.

– Вы очень странный молодой человек.

– Кто бы говорил, сударыня.

– Ну, я не столь уж и молода, – игриво вздохнула она.

– А по виду не скажешь.

– Что такое? Вы дерзите? – делано подбоченилась Москаленко.

– Ну что вы. Как я могу.

– Идите. И помните. Утром.

– Я непременно буду готов, Елизавета Петровна.

Портье изъяснялся на английском с горем пополам. Борис так же не был полиглотом. Но они все же друг друга поняли. Он объяснил, где молодой моряк может найти искомое, и тот поспешил воспользоваться этими сведениями. Елизавета Петровна была совершенно права. Стоит как можно быстрее пополнить свой гардероб.

Форма моряка во многом интернациональна, так что в ее ношении нет ничего необычного. Но расхаживать по городу в робе, конечно, неправильно. Пока шел к магазину, поймал на себе множество любопытных взглядов. Где-то даже пожалел, что не воспользовался услугами извозчика, благо деньги были, а эта братия всегда трется у гостиниц. Но как-то не привык к подобному транспорту. Пришлось сделать вид, что ему плевать на излишнее внимание.

В магазине его встретили без намека на неприязнь. Хозяина интересовал не внешний вид покупателя, а полнота его кошелька. Многолетний же опыт научил отличать праздного посетителя от потенциального покупателя. Этот зашел явно не просто так. Поэтому был встречен со всем почтением, несмотря на свой затрапезный вид.

В магазине Борис пробыл долго. Владельцы-супруги были одновременно и портными. Просто шили недорогое готовое платье по нескольким стандартным размерам, чтобы потом можно было легко ушить или выпустить под конкретную фигуру покупателя. Общепринятая практика. И, признаться, Борису такой подход нравился куда больше, чем принятый в его мире. Возможно, потому, что у него была нестандартная фигура, и подобрать одежду или обувь было проблематично.

На переделку одежды потребовалось два часа. Чтобы не терять время, Борис навестил обувную лавку напротив. Расхаживать в гражданской одежде и форменных ботинках не хотелось. Опять же не помешает запасная пара обуви. Там с размерным рядом дела так же обстояли не очень. Но туфли на размер больше – это не страшно. Главное, чтобы не меньше. Не то намучаешься.

Через два часа он вышел на улицу совершенно другим человеком, с объемным свертком в руках. Дело вовсе не ограничилось одним лишь костюмом и картузом. Измайлов купил второй комплект одежды, так как расхаживать в одном и том же без возможности постирать глупо. Кроме того, приобрел несколько рубашек, исподнее, носки, платки. Словом, упаковался по полной.

Прикинул и решил, что без дорожной сумки ему не обойтись. Нужно же как-то носить свое имущество. Поэтому направился прямиком в галантерейную лавку. Там присмотрел себе парусиновую сумку в виде саквояжа. Дешево, так сказать, и сердито. Что его полностью устраивало.

Следующей в его списке была книжная лавка, где традиционно продавались и канцтовары. Забрасывать рисование Борис не собирался. Конечно, теперь придется обойтись без красок. И вообще, процесс обучения резко потерял в скорости и качестве. Приобрести самоучитель, будучи на «Розе», не получилось. Они конечно же имелись в продаже, но не на русском языке, что делало невозможным их использование.

Он мог позволить себе купить краски и все необходимое для полноценного письма, чтобы хоть и сикось-накось, но все же продолжить процесс получения образования. Однако не имел возможности по-настоящему уединиться, чтобы не привлекать к себе внимания.

Поэтому оставался только один вариант: продолжать наработку свободного опыта и продвигаться к следующей ступени самым простым способом. Борис приобрел блокнот и простые карандаши, но главный упор предстояло сделать на доску для рисования и мелки. Увы, по сути, это если не шаг назад, то топтание на месте. Но альтернативы он не видел.

Однако это мера лишь на первые дни. Уже совсем скоро он собирался изменить ситуацию. Достаточно получить паспорт в консульстве, и тогда можно продолжить плавание самостоятельно, без девушек. Порядка пятисот франков – это немало. Сменить гостиничный номер на скромную комнатушку на окраине города, и он сможет прожить в такой тиши целый год. А то и больше. Запросы у него скромные, и имеющихся средств вполне достаточно.

Просто сомнительно, что должность баталера на «Тюльпане» все еще вакантна. Любая другая будет означать торможение в процессе обучения. А при таких раскладах возвращение на сухогруз имеет сомнительные перспективы. И ты поди еще догони его. Так что вариант остаться на острове не столь уж плох и вполне вписывается в его изначальные планы – какое-то время перекантоваться вдали от Яковенковского.

Когда вернулся в гостиницу, его тут же взял в оборот полицейский чин. А то как же. Появляются на острове не пойми какие иностранцы. Без документов, да еще и таким странным образом. Однако отсылки к госпоже Москаленко оказалось достаточно. Ну что с него взять. Обычный слуга. Ссориться же с представителями дворянства никто не желал. Тем более что Россия являлась союзницей Франции.

Борис приметил, что после ухода полицейского в холле остался сидеть какой-то субъект, изучающий местную газету. Причем по его виду было понятно, что устроился он тут надолго. Никаких сомнений в том, что это соглядатай.

– Для меня не было никаких распоряжений? – решил поинтересоваться парень у портье.

– Нет, месье. Ваша госпожа со спутницей сейчас принимают у себя модисток. Уверен, что до завтра вы им не понадобитесь. Женский гардероб, даже если речь только об одном платье, дело более чем серьезное и важное.

– Кто бы сомневался. В таком случае скажите, в каком номере меня поселили, и дайте ключ.

– Сто третий. Туда, пожалуйста, – указал портье направление и многозначительно посмотрел на дорожную сумку.

– Эй, парень! – подозвал Борис коридорного. – Держи.

Сунул ему монетку, чтобы не обижать. Все же основной заработок у них – чаевые. Отстранил его руку, потянувшуюся к сумке, подмигнул и пошел по коридору в указанную сторону. Надо сказать, по довольно богато отделанному коридору с толстой ковровой дорожкой, скрадывающей шаги.

Его номер, может, и был из разряда самых дешевых, однако все относительно. В этой гостинице по определению не могло быть чуланов. И худший номер вовсе не подразумевал отсутствие удобств. Одна комната с широкой постелью, платяной шкаф, отдельный санузел с душевой кабинкой. Самый настоящий стандарт в его прошлом мире здесь таковым не являлся.

Впрочем, все познается в сравнении. Гостиницы с санузлами общего пользования на этаже были нормальным явлением. Мало того, подавляющее их большинство из недорогих именно таковыми и были. Разумеется, все менялось в сторону улучшения сервиса, но этот процесс был в самом начале.

Помывшись и приведя себя в порядок, Борис недолго думая завалился спать. Признаться, пять дней на катере основательно вымотали его. Оставалось только удивляться стойкости девушек, которые, по всему видать, будут заняты до ночи. Если уж простая подгонка его пары костюмов отобрала два часа, то полностью сшить два платья – дело вовсе не простое.

Проснувшись после обеда, сходил в бистро неподалеку и, перекусив, вновь вернулся в номер. Заняться было решительно нечем, поэтому засел за рисование. Признаться, удовольствия никакого. То ли дело работа с красками, когда он увлекался игрой света настолько, что погружался в процесс рисования полностью. Здесь же – сделать быстрый набросок мелком, получить свои десять очков, стереть и повторить по новой.

За какой-то час он заработал сто двадцать очков опыта, после чего едва ли не отбросил доску. Лег на постель, закинув руки под голову. Полежал так какое-то время. Обреченно вздохнул. Вновь сел и потянулся к доске и мелку. Да, неинтересно. Да, вымораживающая монотонная работа. Н-но… Н-надо, Боря. Н-надо.

Борясь с самим собой, через силу, до ужина он заработал три сотни очков. Откровенно недовольный, отправился в уже знакомое бистро. Кстати, вкусно и недорого. Правда, вкуса он практически не почувствовал. Настроение швах. Скука. Даже на катере было куда лучше. Там он хотя бы мог любоваться девушками, пусть и делал это тайком.

До отхода ко сну успел накрутить еще пару сотен очков. Если так пойдет и дальше, то скоро он опять упрется в потолок Науки. Нужно что-то делать. Ах да. Паспорт. Сначала решить вопрос с легализацией, а там можно будет и подумать.

Проснулся он оттого, что кто-то скребся в дверь. Поначалу подумал было – мыши. Но потом сообразил и, поднявшись, направился к двери.

– Кто там?

– Открывайте, Боря. Здесь, конечно, южные широты, но по ночам все же прохладно.

Не скрывая удивления, он открыл дверь и уставился на стоящую в коридоре девушку, закутанную в халат. Не в состоянии понять, что тут вообще происходит, замер в проходе. Тут вам не там. Нравы строгие. Понятно, что все шалят. Только случается это не столь демонстративно, а тихонько, пристойно и без лишней огласки. Но девицы… Они стояли особняком. Понятное дело, что не все. Но уж подавляющее большинство – это точно.

– Между прочим, насчет холода я не шутила. – Девушка решительно отстранила его и прошла в номер. – Дверь закрой, кавалер.

– А? Ага, – растерянно ответил он, обернувшись к нежданной гостье.

– Боренька, только не надо разыгрывать из себя невинного телка. Вот уж во что не поверю. То взглядом чуть не раздеваешь, тайком щупаешь и оттого млеешь. А то стоишь истуканом, – развязывая халат, выговаривала ему Москаленко.

– Да я как бы… Елизавета Петровна…

– Лиза. Когда вдвоем – Лиза. Ну, иди сюда, телок неразумный, – вытянув к нему руки, игриво потрясла она кистями.

Ну а что он, железный, что ли. И вообще, она девочка взрослая. Даже ему в матери годится. Так что всяко-разно знает, что делает. Измайлов приблизился к ней, убрал со лба выбившийся локон, провел кончиками пальцев по овалу ее лица. Девушка стояла, слегка запрокинув голову и закрыв глаза. По ее телу пробежала легкая дрожь, а дыхание сразу же участилось.

Наконец он обнял ее, с силой прижав к себе молодое упругое тело и впившись в полные чувственные губы. Кто из них первым издал сладостный стон, он не понял. Да и не хотел понимать. Ч-черт! Какая же она сладкая!

Правда, этот морок развеялся, едва только он понял, что Москаленко и впрямь невинна. Он так растерялся, что отстранился и едва не утратил все свое желание.

– Дурачок, – утирая невольно выступившие слезы и поглаживая его лицо, нежно выдохнула она. – Все просто отлично, дурачок. Я взрослая девочка. Хи-хи. Уже нет. Ну же, хороший мой, давай.

Ну а что такого. Она и впрямь взрослая. Просто оно вышло как-то неожиданно. А так-то ободренный молодой организм практически сразу же пришел в себя и ничуть не оплошал…

– Ну и зачем вам это? – поинтересовался он, когда они, мокрые и усталые, откинулись на подушки.

– Устала блюсти невинность. А тут такой красавчик. Вот и не удержалась. И потом, разве не ты заигрывал со мной и тайком недвусмысленно прикасался к сокровенному?

– Не понимаю, о чем вы… – Несмотря на случившееся, у него даже мысли не возникло в чем-либо сознаваться.

Как, впрочем, и у нее. На время путешествия Катя была под ее ответственностью. Боярышня должна была посмотреть свет, набраться новых впечатлений и жизненного опыта. И если у девочки свихнутся мозги, вина и ответственность за это ляжет на плечи Елизаветы Петровны. Вот уж чего не хотелось, так это подводить свою старинную подругу. Хм. Вернее, все же воспитанницу. Поначалу-то она была у нее гувернанткой, а потом уже они подружились. Н-да.

Так вот, Москаленко достаточно много видела на своем веку. А потому прекрасно понимала, что между двумя молодыми людьми появилась искра. Постепенно она становилась все ярче и вот-вот могла превратиться в робкий огонек.

Парень так и вовсе уже втрескался. Только головы не теряет и лишь тайком вздыхает. Катя и сама пока не знает, что с ней происходит. Вроде как и озлилась на него за то, что собирался ее оставить на «Розе». Но это из разряда – как он мог о ней такое подумать!

Однако процесс прощения молодого человека уже запущен. Девочка начала искать оправдания его поступкам. Пару раз обронила, что люди из лучших побуждений порой совершают такие глупости, которые сродни даже предательству. Потешалась над тем, что Измайлов вроде и моряк, а в навигации несведущ. Пока это только робкие звоночки. Она лишь пытается осмыслить свое собственное отношение к случившемуся. Но тенденция однозначно нехорошая.

А вот того, что он стал любовником Москаленко, Катя ему простить не сможет. Тут уж никакие оправдания не помогут. Есть, конечно, риск, что девушка обидится и на нее. Но это мелочи. Главное, вбить между ними клин и задавить зарождающуюся глупость на корню. А там уж как-нибудь помирятся. У Кати просто нет шансов не простить ее.