Текст книги "Ксенотанское зерно"

Глава 34

В кабаке «Синий пес», что в славном городе Нассберге, не так далеко от Свиных ворот, в темном углу сидели крестьянин с крестьянкой. Здесь было много крестьян, из тех, что приезжали в город по делам и жили в трактирах неподалеку, но нас интересуют только эти двое.

Другие посетители кабака не обращали внимания на эту парочку, а если бы и обратили, то, скорее всего, подумали бы, что это муж и жена или отец и дочь. Никто бы не догадался, что эти двое и друзьями-то не были.

За столом ждали Якоба, все больше и больше нервничая, Ирма и Рудольф.

Восемь дворян, гонявшихся за девушкой и ее сопровождающим по темным лестницам домов, собрались возле Свиных ворот. Никто из них не нашел беглецов. Их нашли те двое, что лежали сейчас в переулке с перерезанными глотками.

– Ирма, – тихо шептал Рудольф, – ты одета как крестьянка, и вести себя должна как крестьянка. Понятно?

– Понятно. – Ирме уже надоели нотации.

– Тогда ведите себя как должно! На всех, кто выше вас по положению, прямо не смотреть. Отвечать, добавляя «господин» и «госпожа». Не противоречить, не огрызаться, не… не сверкать вот так глазами!

– Да он…

– «Он» был дворянином и имел полное право обойтись с приглянувшейся ему крестьянкой так, как ему заблагорассудится. Не изнасиловать же он вас хотел, только потискать. Больше так не делайте, а то нас найдут, просто пройдя по следу из зарезанных дворян. И так их уже трое.

– Я не собираюсь терпеть, когда ко мне относятся, как…

– Как к крестьянке? – Рудольф внимательно посмотрел на запнувшуюся Ирму. – А вы можете доказать, что это не так? Например, громко и во весь голос объявив, кто вы такая?

– Нет…

– Тогда терпите.

– Я не выдержу!

– Крестьяне, – холодно заявил Рудольф, – живут так всю жизнь.

– Но я же не крестьянка, почему я должна…

– А почему они должны? – Гвардеец указал рукой на тихо сидевших неподалеку крестьянок, в длинных юбках и круглых белых чепцах. Крестьянки жевали яблоки и переговаривались о чем-то.

– Ну… они же крестьянки…

Рудольф наклонился, глаза сверкнули:

– Ирма, ответь, ты что, правда считаешь, что крестьяне хуже дворян и поэтому должны покорно работать и терпеть прихоти господ?

– Ну… они же крестьяне…

– И что?

– Так положено…

– А вы не думали, что у крестьян может оказаться свое мнение? Что они не глупее, не трусливее и не слабее дворян?

Ирма молчала. Она хотела возразить, но вспомнила Якоба.

– Знаете, в чем разница между дворянином и крестьянином? В том, что одному повезло при рождении, а другому – нет.

– Ты сам стал дворянином совсем недавно, – раздраженно отозвалась Ирма, – и еще не успел понять…

– Понять что?

– Ну… что дворянин выше крестьянина. По рождению, говоришь? А как же все те дворяне, которые честно служат королю? А? Что скажешь? Согласись, что тот, кто ведет полки в бой, заслуживает больше уважения, чем какой-то крестьянин, который всю жизнь выращивает свиней. А?

– Соглашусь, – неожиданно кивнул Рудольф. – Только ответь мне, заслуживает ли уважения молодой сынок герцога, который, не зная, как занять себя, носится по столице на конях галопом, устраивает гонки по крестьянским полям и проводит все вечера в трактирах? Заслуживает?

Ирма молчала.

– Если он случайно затопчет старика-крестьянина, всю жизнь кормившего таких, как он, вырастившего сыновей и внуков, что будет такому дворянину?

– Но он же случайно!

– А если тот же крестьянин ударит дворянина, что ему грозит?

– Виселица… Ты не любишь дворян!

– Да нет. Просто я давно понял одну вещь: дворянин, который на самом деле достоин своего звания, почему-то никогда не старается принизить тех, кто ниже его. А тот, кто дал себе труд только родиться в дворянской семье, изо всех сил старается всем показать, что он тоже дворянин. Поэтому, встретив крестьянина… или крестьянку… которые претендуют на уважение, такой дворянин, разумеется, попытается им указать их истинное место. А нам нужно не привлекать внимания. К нам его проявляют, – он потрогал синяк на лице, – и так слишком много.

Ирма молчала.

– В романах, – не поднимая глаз, наконец проговорила она, – когда дворянки переодеваются крестьянками, все дворяне бывают поражены их красотой и никогда не позволяют себе непочтительных действий…

Рудольф широко обвел рукой, показывая сразу на все: на низкий закопченный потолок, грубые деревянные столы, веселых подвыпивших крестьян, среди которых не было ни одного благородного дворянина, восхищающегося красотой крестьянок:

– Как вы, наверное, успели заметить, мы не в романе.

– Добрый вечер, уважаемые, – за стол к парочке подсел Якоб. – Позвольте мне присесть к вам.

Рудольф кивнул, парень сел за стол, поставил кружку пива.

– Почему госпожа Ирма такая злая?

– Я не госпожа, – буркнула Ирма. – Я крестьянка.

– Прошу прощения, уважаемая, я сразу не рассмотрел…

– Хватит! – Рудольф хлопнул ладонью по столу. – Нам нужно придумать, как вывезти Ирму из города и доставить к королю.

– Скажите… мм…

Якоб и Рудольф переглянулись.

– Да говорите просто «ребята», – подмигнул Рудольф.

Ирма вспыхнула:

– Вы, ребята, вообще уверены, что я – дочь короля Вальтера? Может быть, над вами подшутили?

«Ребята» переглянулись еще раз.

– Мне, – сказал Рудольф, – об этом рассказал мой командир. И врать ему смысла не было, потому что от этого ничего бы не изменилось. Приказ есть приказ.

– А мне сказал человек, – Якоб немного помрачнел, – который всегда знал, что говорит.

Ирма попыталась уложить новость в голове, но опять ничего не получилось. Она дочь короля? Она? Дочь короля?

– Значит, простой прорыв не удался. – Рудольф вернулся к размышлениям о выходе из города. – Что можно придумать еще?

– Сложный прорыв? – хмыкнул Якоб.

– Это как?

– Не знаю.

– Тогда не будем шутить.

– А может, – выдвинула свое предложение Ирма, – перелезем через стену?

– Это как? – хором спросили парни.

– Ну, – Ирма засмущалась, – в романах так делают.

– В романах… – повторил Якоб.

– Не все, что пишут в романах, – пустая болтовня, – качнул головой Рудольф. – Вот только никто из нас по стенам лазать не умеет. Или я чего-то о вас не знаю? – Он осмотрел сотоварищей. – Понятно. Однако могу вас успокоить: сквозь стену есть тайные ходы, которые проложены местными ворами и грабителями. У меня есть среди этой братии знакомые, так что, раз через городскую стену нам не перелезть… – Рудольф замолчал. Улыбнулся. – Впрочем, не будем связываться с преступниками. Вспомнил тут я один ход…

Мимо кабака «Синий пес» проехала группа молодых дворян. С белыми прядями волос за левым ухом.

Мазнули безразличными взглядами по вывеске и проехали дальше.

Видимо, они тоже читали романы. А там дворянин, скрывающийся от преследователей, никогда не будет прятаться в кабаке или трактире для крестьян. Он всегда поселится в самом дорогом и лучшем трактире или же в крайнем случае в самом лучшем номере. Дворяне в романах считают, что именно там их никогда не найдут.

Парни вышли из кабака. Ирма чуть замешкалась, наверное, поэтому подвыпивший дворянин, спрыгнувший с лошади, принял ее за служанку:

– Эй, девка!

Якоб и Рудольф замерли.

– Вот и четвертый… – пробормотал гвардеец.

– Да, господин, – таким голосом могла бы говорить лошадь, грызущая удила.

– Дай моему коню воды.

Дворянин бросил поводья «крестьянке» и, пошатываясь, скрылся в дверях.

– И что? – Ирма повернулась к парням. – Мне поить его животину?

Лошадь выглядела такой взмыленной, что хотелось налить ей вина.

– Уважаемая Ирма, – попытался не улыбаться Якоб. – Крестьянин всегда с уважением выслушает приказ дворянина, после чего сам решит, исполнять его или, если не поймают, можно этого и не делать.

Ирма неожиданно хихикнула. Якоб и Рудольф недоуменно посмотрели на нее.

– Знаете, – сказала она, – я только сейчас подумала. Ведь если разобраться, то сейчас я дворянка, которая притворяется крестьянкой, хотя на самом деле она принцесса.

Парни тоже рассмеялись. Скорее, от чувства, что Ирма правильно воспринимает ситуацию.

– Ну и зачем?

Якоб спокойно развел руками. Вместо того чтобы, как договорились, продать своих волов вместе с повозкой – меньше забот и больше денег, – он нашел человека, который пообещал позаботиться о них, да еще и заплатил ему.

– Ладно, – махнул рукой Рудольф. – Идем.

Троица подошла к маленькой дверце в углу подвала. Ирма поежилась: ей не внушал доверия сам подвал заброшенного дома, темный и сырой, с каменных сводов которого постоянно капало, а под ногами шуршал и разбегался мусор. А что ждет за дверцей, она не хотела даже представлять.

– Этот ход, – Рудольф протянул руку к замку, – проходит под стеной и выходит… Вернее, он выходит сюда, потому что проложен для того, чтобы проникать в столицу, а начинается он под камнем на берегу реки. Значит, именно там мы и выйдем…

Рудольф дернул заржавленный замок и крутанул его вместе с петлями два раза. Невидимый засов скрежетнул и щелкнул. Дверь с противным скрипом открылась.

– Надо же… – сказал Рудольф. – Десять лет, а все еще работает…

– То есть мог и не работать?

– А мы ничего не теряли. Зажигайте факелы и пойдем.

Якоб выдернул два факела из связки за поясом и поджег от факела Рудольфа, тут же проникшего в темный проем.

– Идемте, госпожа Ирма. – Он взял за руку девушку и потянул в темноту. Ирма стиснула большую твердую ладонь Якоба. А ведь он мог бросить ее. И не бросил… Он хороший. Только крестьянин…

Размышления отвлекали Ирму от окружающих ее неприятных вещей: полусгнивших бревенчатых стен, низкого потолка, с которого свисали клоки паутины – чем, интересно, здесь питаются пауки? – ползающих и иногда хрустящих под ногами мокриц, бесшумно исчезающих из желтого пятна света крыс… И запах…

– Якоб, – прошептала девушка, – а чем это здесь пахнет?

Якоб принюхался и остановился.

– Плесенью… – пробормотал он.

– Не стойте, – зашипел Рудольф. – Того и гляди, стены рухнут.

– Правда?! – взвизгнула Ирма.

– Неправда. Но стоять не стоит. Мне здесь не нравится.

– Мне тоже. – Якоб продолжал стоять, огонь факела облизывал черные бревна потолка и потрескивал. – Здесь пахнет плесенью.

– Не вся плесень – Грибного Короля. Идем.

– Идем. – Якоб переложил факел в левую руку и достал из-за пояса медную рукоять черпака.

Троица зашагала по деревянному полу, не присматриваясь к нему. Да даже если бы и присматривались…

Увидеть протянувшуюся поперек прохода тонкую белую нить грибницы в свете факела очень сложно.

– Тихо! – Ладонь Грибного Короля со шлепком ударила по столу, прервав разговор цу Юстуса и Гольденберга.

– Что случилось? – уточнил герцог, увидев остановившийся взгляд Короля.

– Наша птичка… – Казалось, Король видит что-то находящееся не здесь, настолько отсутствующий был у него взгляд. – Она вышла из города…

– Сбежала?

– От меня не убежит. Она идет под землей…

– Под землей? – не выдержал Гольденберг.

– Подземник… – проигнорировал его вопрос Король. – У меня выращен Подземник возле этого города… Он поймает ее.

Король слегка покривил душой. У него было здесь два Подземника.

Глава 35

Стражник ворот святого Варфоломея зевнул, широко раскрыв рот. После того как король закрыл город, работы изрядно поуменьшилось. Тем более ночью, когда и так никто в город не въезжал…

Снаружи в створку ворот два раза тяжело ударили. Ну вот, только подумал о спокойной ночи…

Стражник одернул мундир, потер лицо, разглаживая складки от подушки. Взял ружье и подошел к окошку.

– Кто… – приоткрыл он ставню.

Бросился к засовам, загрохотал, открывая ворота.

Два черных всадника проскакали в город.

– Ты кого впустил? – выскочил командир стражи. – Ночью?! У них разрешение…

Командир замолчал, вглядевшись в удалявшихся всадников.

Ну да. Глупо спрашивать разрешение от шварцвайсских монахов у шварцвайсских монахов.

Чувство страха у Ирмы уже немного притупилось. Ну коридор, ну подземный, ну темный… Ну и что? Бояться уже надоело, а ничего нового не происходит.

Мысли Ирмы перешли к Якобу. Он, конечно, крестьянин, грубый и… Но он очень походит на героев книг, которые она читала. Смелый… Сильный… Умный… Если бы он еще не был крестьянином…

Тут Ирма испугалась собственных мыслей и поэтому даже не насторожилась, когда налетела на неожиданно остановившегося Рудольфа.

– Что такое? – прошептал сзади Якоб.

– Шорох, – поднял ладонь гвардеец. – Впереди что-то есть…

Тут отчего-то Ирме подумалось, что Рудольф – дворянин. И тоже смелый и сильный. И тоже спасает ее… Да что за глупости лезут в голову?!

– Запах. – Якоб шагнул чуть вперед. – Запах грибов.

– Здесь постоянно пахнет плесенью, – прошипел Рудольф, который не очень-то верил в возможности грибной нечисти.

– Плесенью – постоянно. А сейчас запахло грибами.

Теперь даже Ирма услышала шорох. Легкий, совсем не страшный.

Если бы он еще не приближался…

Так быстро.

– Позвольте, госпожа… – Якоб протиснулся вперед, на мгновение взяв Ирму за талию. – Если это отродье Грибного Короля, то мне лучше…

Впереди в свете факелов показалось что-то светлое.

Огромное!

Светлая масса, заполнявшая весь проем коридора, остановилась…

– Подземник! – Якоб шагнул вперед.

…и бросилась на людей.

Ирма завизжала – отчаянно, безнадежно. Казалось, время остановилось и она видит все со стороны.

Себя, сжавшуюся в комочек, прижавшую ладони к щекам и беззвучно вопящую. Рудольфа, застывшего у стены, – огонь его факела, казалось, был сделан из прозрачного оранжевого стекла. Якоба, в отчаянном выпаде выбросившего вперед медную рукоять, как шпагу.

И белую массу, медленно-медленно вытягивающуюся куполом, чтобы охватить их, поглотить, сожрать и переварить…

Ирма взвизгнула последний раз и замолчала. Масса протянулась еще немного вперед по стенам, полу, потолку, но в центре не приблизилась ни на палец. Там, где в нее почти упирался медный стержень. Масса чмокнула и отодвинулась назад, перегородив проход упругой стеной. Волны слегка колыхали живую преграду.

– Что это? – ровным голосом спросил Рудольф. По его лицу ручейками стекал пот, блестевший в свете факела.

Ирма захрипела, но ничего не смогла сказать, горло пересохло.

– Это… – Якоб был бледен, как… как вот эта самая дрянь перед ними. – Это Подземник.

Парень медленно отступил от живой стены.

– Отродье Грибного Короля. Подземное чудовище Чернолесья. Огромный безглазый слизень белого цвета, ползает только под землей, иногда показываясь наружу.

– Что он делает здесь? – Ирма смогла проглотить горькую слюну.

– Не знаю. Но нам здесь не пройти.

– Почему он не нападает? – Рудольф шагнул было поближе, но от тела Подземника тут же отделился высокий белый бугор, чуть не коснувшийся гвардейца.

– Боится меди.

– Его можно отпугнуть?

– Не думаю. Не знаю. Не хочу пробовать. Подземники – огромные и тупые твари, никогда не догадаешься, что они сделают.

Якоб на пробу попытался ткнуть в тело Подземника. Тот втянулся внутрь, но не отступил по краям. Напротив, немного приблизился.

– Возвращаемся, – отступил Якоб. – Или он наберется смелости и нападет.

Троица начала медленное отступление.

– Быстрее, – поторопил Якоб. – Быстрее! Он собирается нападать!

Подземник качнулся вперед, почти дотронувшись до ненавистной меди.

Они побежали.

– Молодцы, – прошептал Грибной Короля, глядя на что-то видимое только ему. – Молодцы… Та-ак… А ты сюда…

Впереди в темноте подземного коридора послышался легкий треск.

– Не хватало, – пробормотал Рудольф, – чтобы стены рухнули. Якоб, как можно убить эту тварь?

– Никак, – пропыхтел бегущий позади Якоб, которого почти хватала за пятки белая масса Подземника. – Или я этого не знаю…

– Пло…

Перед лицами бегущих из заранее проделанного пролома выметнулось, перегородив проход, тело второго Подземника. Рудольф и Ирма с размаху впечатались в него.

Руки, лицо девушки дотронулись до мерзкого на ощупь, хотя и не склизкого тела подземной твари. В нос ударил приятный запах свежих грибов…

Подземник замер на мгновение, собираясь поглотить жертв, чтобы потом, внутри самого себя, доставить к хозяину. Если бы сейчас он был на свободной охоте, то, конечно, сожрал бы…

И тут в тело Подземника влетел Якоб. Он тоже не успел остановиться, и все, что смог сделать, – ткнул в него медной рукоятью.

Грибной Король взревел. Жутким цепенящим ревом раненого чудовища. Он с размаху ударил ладонями по столешнице, выгнулся дугой, чуть не касаясь затылком спины…

Цу Юстус и другие находящиеся в комнате бросились к нему и замерли, не зная, что делать.

Не прекращая реветь, Король взвился над лавкой, изогнулся вовсе уж немыслимой дугой и изо всех сил ударился лицом о стол.

Рухнул в кучу обломков.

Перевернулся на спину и посмотрел на склонившихся над ним дворян:

– Не получилось…

Медная рукоять погрузилась в мягкое тело Подземника, и события начали разворачиваться с немыслимой скоростью.

Полупогрузившиеся тела Рудольфа и Ирмы вылетели наружу и врезались спинами во второго Подземника.

Отброшенный метнувшейся массой, на них упал Якоб.

Раненый Подземник беззвучно – только шуршали бока о стены норы – исчез в темноте.

Второй выплюнул трех человек и скрылся в коридоре.

Из трех факелов погасли два.

Ирма села на пол, машинально погладила пробегавшую мимо крысу, и поняла, что не боится. Страх кончился.

Рудольф подобрал факел:

– Что это было?

– Подземник. – Якоб сел рядом с Ирмой. – Еще один. Повезло…

– Мы сможем пройти обратно?

– Если они опомнятся, мы не сможем даже вернуться в подвал. – Якоб показал пустую руку.

Медная рукоять, верно послужившая, осталась в теле Подземника.

– Быстрее уходим отсюда!

Действительно повезло. Будь Подземники не такими молодыми, они бы смогли не только справиться со страхом перед медью, но и вытерпеть боль, выполняя приказы хозяина. Но они были молодыми.

Сейчас оба подземных чудовища, не обращая внимания на приказы хозяина, носились под землей. Особенно тот, в котором застряла болезненная медная заноза.

Рассвет. Из дома на улице Хризантем вышли два монаха. В черных рясах и тяжелых сапогах, подбитых белой сталью.

В окна на их выход смотрели всполошенные, поднятые среди ночи обитатели особняка.

– Невероятно… – сказал один из монахов.

– Что именно тебе показалось невероятным, брат Канис? То, что герцог стакнулся с ведьмами? Причем довольно сильными?

Оба монаха одновременно и самодовольно улыбнулись.

– Нет, брат Канис, – ответил второй монах. – То, что при наличии сильной ведьмы в доме, нападавшие справились с ней без колдовства.

– Сила святого образа такова, брат Канис, – покачал головой первый, – что сдержит любую колдунью. А вот то, что этот пролом в стене сделан без колдовства…

– Невероятно! – дружно сказали монахи.

Рассвет. К Свиным воротам подходит девушка. Невзрачная, неприметная, в скромной городской одежде… Или нет?

Нет. Если бы кто-то был поблизости в такую рань, то увидел бы, как сползает образ скромной девушки, меняется одежда и цвет волос на ярко-рыжий…

– Будь ты проклят, святой Незнаюкто! – выругалась Фукс, взглянув на образ святого на воротами.

Ее сила здесь пропадала. След потерян. Нужно начинать сначала…

Рассвет. В уже привычном кабаке «Синий пес» за уже привычным столом в дальнем углу сидят два крестьянина и крестьянка.

Якоб, Рудольф и Ирма.

– Что будем делать? – устало спросил гвардеец.

Якоб и Ирма промолчали. Бессонная ночь да встреча с Подземниками… Тут не то что мысли разбегутся – волосы побелеют.

– Город перекрыт. У ворот – патрули. Под землей…

Все трое вздрогнули.

– Нет, – покачал головой Рудольф. – Под землю я больше не сунусь. Я не герой рыцарского романа, чтобы с драконами сражаться. Есть у кого-нибудь третий способ выбраться?

– Нет. – Якоб, казалось, вообще не слушал.

– Если бы мы были в романе… – вздохнула Ирма, жалеющая, что не может ничего придумать. – В романе именно третий способ оказался бы правильным. Но мы не в романе…

Ей пришла в голову мысль. Неожиданная. Ирма сама удивилась, но тут Якоб встал:

– Позвольте, уважаемые, я отойду ненадолго.

– Куда это ты?

– Там, – Якоб махнул рукой в сторону, где за сдвинутыми столами гудела компания крестьян, – торговцы зерном сидят. Схожу у них спрошу, может быть, они знают, где можно купить ксенотанского зерна.

Нет, что за наглость!

– Крестьянин, – процедила Ирма. – Все мысли только…

– Только о своей цели, – перебил Рудольф. – Похвальное качество. Не забывайте, госпожа, что это для меня вы – цель. А для него – помеха на пути к его цели. И то, что он еще с нами, делает ему честь.

Ирма фыркнула.

– Слишком часто люди бросают тех, кому нужна их помощь, чтобы дотянуться до своей звезды, – добавил Рудольф.

– Доброе утро, уважаемые! – поклонился Якоб. – Доброе утро, уважаемый! – теперь он обращался к тому, кто сидел во главе стола, крупному крестьянину в расшитой золотыми нитями черной бархатной жилетке. – Меня зовут Якоб Миллер, из Черного Холма…

– Где это? – Встрявший в разговор парень получил подзатыльник.

– …что неподалеку от Штайнца. Прибыл в столицу по торговым делам. Будет ли мне позволено вмешаться в вашу, несомненно, не имеющую ко мне никакого отношения беседу, или же мне…

– Ладно, парень, – махнул мозолистой рукой главный крестьянин. – Я уже понял, что ты вежливый. Меня зовут Вильгельм Миллер, хоть мы с тобой и не родственники, потому что я – из Каменного Леса, что возле Калка. А это моя родня, вместе торгуем. Присаживайся. О чем хотел бы поговорить, уважаемый?

– Вы, уважаемый Миллер, зерном торгуете, – присел Якоб на освобожденное место. – Судя по вашему возрасту и положению – торговец опытный. Не слышали ли вы о ксенотанском зерне?

Парень опять засмеялся и снова получил подзатыльник.

– А ты, уважаемый, – прищурился Вильгельм, – уже купил или мне продать хочешь?

– Купить хочу.

Парень откровенно давился от смеха, но Вильгельм был серьезен:

– Хочешь, значит, купить волшебного зерна, парень… А ты знаешь, что это за зерно?

– Знаю.

– Нет, парень. Я спрашиваю, знаешь ли ты, что такое ксенотанское зерно на самом деле?

– Ну что? – спросил Рудольф, глядя, как хмурый Якоб возвращается к их столу.

– Ничего. Пустяки. – Якоб улыбнулся, хотя и несколько натянуто. – Мне верный человек сказал… Да ладно.

– Тут Ирма предложила, – заторопился Рудольф, чувствуя, что от Якоба нужно какие-то дурные мысли отгонять, – как можно из города выбраться.

– Правда? – поднял брови Якоб.

Ирма вспыхнула было, но вовремя поняла, что Якоб не сомневался в ее уме, а обрадован найденным выходом из тупика.

– Можно я скажу? – обратилась она к Рудольфу.

– Конечно, госпожа. Ваша идея – ваша слава.

– Знаешь, Якоб, что я подумала, – начала Ирма. – В романах всегда после того, как один путь к цели оказывается неудачным, придумывают другой. Потом – третий…

– Ну?

– Но мы же не в романе. Почему бы нам не попытаться еще раз выехать через ворота? Наши враги знают, что мы этот путь пробовали и нас там не ждут. Давайте попробуем еще раз проехать через Свиные ворота.

– Рудольф?

– Еще раз… Это даже не по-восточному, это – откровенная наглость. Но может сработать. Правда, хорошо бы, если бы мы проехали как можно быстрее. Чтобы слуги Грибного не успели нас рассмотреть и остановить.

– Можно проскакать на лошадях. – Ирме хотелось, чтобы ее идея сработала.

– Лошадей я могу одолжить в гвардейских конюшнях. Но крестьяне на лошадях… Нас стража остановит. А тут и слуги Грибного подскочат. Стража вообще-то любого остановит. Да, не получается…

Ирма чуть не плакала:

– Но ведь есть кто-то, кого они пропустят без сомнения?

– Ну, короля, например, – хмыкнул Рудольф. – Или…

Он замолчал.

– А ведь получится… – Он обвел веселым взглядом Ирму и Якоба. – Правда, если нас поймают… Но если не поймают – все получится. Есть у меня один знакомый портной…

Троица обговорила возникший план и уже поднялась, чтобы уходить, но тут их внимание обратил на себя выступавший за одним из столов человек.

Он не был волосат и был одет не в лохмотья рясы, а в обычную одежду крестьянина, но его слова Якобу были известны…

– Придут времена темные и ужасные. Слезы будут литься в Нассберге, течь рекой будут они. Но пройдет время, и восхвалит народ время слез, ибо придет ему на смену время кровавых рек. Темный Властитель, слуга зла, порождение ада, раскинет свою сеть над несчастной страной. Черная белизна будет рыскать по стране, карая виновных, а пуще того невинных. Но придет спасение. Выйдут из сени листвы два человека: юноша и девушка. И будет юноша тот неизвестным сыном старого короля, а девушка – неизвестной дочерью нового. И вместе, взявшись за руки, свергнут они Темного Властителя, и воссияет солнце добра и справедливости над землей Нассберга. Но будет это, только если два героя будут опираться не на песок, но на камни. Если все люди Нассберга вместе поддержат их! Тогда и только тогда зло падет. Так говорит пророчество…

– А ведь он говорит о короле Вальтере, – задумчиво произнесла Ирма. – Это он – Темный Властитель. Слуга зла. Ребята, вы уверены, что мы выбрали правильную сторону? Все-таки пророчество…

Якоб и Рудольф молчали.