Текст книги "Охранитель. Наместник Урала"

– Да-да, конечно, – указал мне Иван Матвеевич на свое кресло, а сам приоткрыл дверь и крикнул: – Поручик Гаврилов!

– Ваше высокоблагородие! – послышался голос Дениса Ивановича.

Полковник принялся отдавать распоряжения, а я взял трубку, крутнул рукоятку индуктора и попросил ответившую телефонистку:

– Барышня, пожалуйста, соедините меня с домом господина Чуркова.

– Одну минуточку! – ответила девушка.

Н-да, еще и коротких номеров не придумано, на телефонной станции запросы обрабатывают вручную. Нет, если кто-то часто звонит по известным адресам, то девушки-телефонистки работают быстро. Однако, к моему удивлению, ждать мне пришлось недолго.

– Резиденция наместника Урала господина Чуркова, – раздался в трубке вальяжный голос Александра, от которого я чуть в осадок не выпал! – Помощник господина наместника вас слушает, говорите!

– Охренел?! – вырвалось у меня. – Александр, какого черта? Кто тебя научил так на звонки отвечать?

– Иван Макарович?.. – осторожно уточнил тот.

– А кто, мля, еще? – возмутился я. – Или не признал?

– Теперь узнал! – повеселел на том конце телефонной связи Александр. – Да звонят тут разные, хоть от телефона не отходи! – пожалился он мне. – Господин градоначальник вас искали, мне выволочку изволили устроить за то, что брякнул в трубку про дом доктора Чуркова. Вот мне господин Марков и объяснил, как следует говорить.

– Ладно, потом об этом побеседуем, – покачал я головой. – Сейчас бери ноги в руки, в том числе и мой медицинский саквояж, да дуй к штабу пехотного полка. На все про все у тебя минут двадцать! Дело срочное и серьезное. Понял?

– Оружие брать? – уточнил мой помощник.

Ну, у меня есть пара ножей и револьвер, куда же без этого, но, поразмыслив, решил, что запас карман не тянет, и ответил утвердительно. После разговора с Александром попросил оседлать еще одного коня и для него.

Поручик, по распоряжению полковника, был временно ко мне прикомандирован, для, как выразился господин Гастев, «координации, взаимопонимания и решения тех или иных вопросов». Ну, это все замечательно, но без конкретики, правда, мне и этого с лихвой хватит.

– Денис Иванович, это что такое? – озадаченно спросил я у поручика, когда тот отвел меня к конюшням, где у коновязи стоят три лошадки.

Нет, понял бы все, это же пехотный полк, а не кавалерийский. Но, мля, это не кони – звери! Поджарые, длинноногие, а главное – злобные. Мне от копыта пришлось изворачиваться, когда подошел ближе, а один из жеребцов решил попытать счастья и проверить на прочность мой лоб. Каурый на меня глаза скосил, всхрапнул, а потом без замаха задней ногой ударил. После того, как копыто прошло над моей головой, этот коняка разочарованно заржал и дернул шеей, попытавшись поводья порвать.

– Иван Макарович, все лучшее для вас, так полковник распорядился, – сдерживая улыбку, ответил поручик.

– И чего же господин Гастев меня так невозлюбил? Смерти моей хочет! – покачал я головой.

– У нас не так много лошадей, обозные нам не подойдут, а эти ни за кем не числятся, – попытался объяснить Гаврилов.

– Ага, наверное, с такими злобными тварями связываться никто не желает, – пробубнил я. – Для меня, дай-ка догадаюсь, рыжий предназначен, который свои копыта распускает?

– Да, вы правы, – сдерживая улыбку, ответил поручик. – Каурый для вас, кличка у него – Бес.

– Отличная кликуха, прямо в точку, – покачал я головой, обходя коня по дуге и приближаясь к его морде. Посмотрел Бесу в глаза и, прищурившись, прошептал: – Укусишь – пристрелю, лягнешь – прирежу, решишь сбросить – на конскую колбасу пущу!

Бесу мои слова не понравились, он попытался пустить в ход зубы, но я его под уздцы схватил и морду к земле пригнул, после чего левой рукой по шее похлопал, а потом погладил и заявил:

– Строптивый: такой если и сбросит, то не опозорюсь.

Поручик ничего не ответил, но он явно предвкушает зрелище, когда я на Бесе попытаюсь проехать. Кстати, а откуда известна моя нелюбовь к верховой езде? Получается, что кто-то собрал на меня досье. Хм, кстати, а ведь у начальника полиции должны иметься материалы на высокопоставленных чинов города, промышленников и богатых жителей, не считая бандитов и политических. Черт, предстоит с данными бумагами ознакомиться, чтобы хоть понимать, с кем дело иметь буду. Перспектива не радужная, времени на это много потребуется.

– Иван Макарович, – окликнул меня поручик, – вот возьмите. – Он протянул мне ломоть хлеба, посыпанного солью.

– Взятку предлагаешь? – хмыкнул я, но угощение для Беса взял.

Конь покосил глазом на меня, на протянутый хлеб, дернул шеей, но не смог себя пересилить и принял лакомство.

– Сработаемся, – удовлетворенно пробормотал я и погладил каурого по гриве.

В этот момент заметил, что полковник разговаривает с градоначальником, а чуть поодаль стоит начальник полиции и отчитывает околоточного. Смысл сейчас копья ломать? Направился я к господам, но с шага сбился и чуть не упал. Из пропускного пункта вышел мой помощник, держа в руках по автомату и с висящей сумкой на плече. Скорым шагом я подошел к Александру и прошипел:

– Ты на хрена оружие принес?!

– Иван Макарович, так вы сами велели, – пожал тот плечами, а потом добавил: – Старатели непредсказуемы, дело может всяко повернуться. Они сейчас злы и обижены, добычи за два месяца с трех приисков лишились, а следовательно, и собственных зарплат.

– Как это с трех? И почему за два месяца? – озадачился я, помня, что полковник мне давал немного другую информацию.

Александр пожал плечами, криво улыбнулся и ответил:

– Слухи ходят, им доверяю.

– Жди меня здесь, – мрачно бросил и направился к господам Гастеву и Маркову. С градоначальником обменялся приветствиями и обратился к полковнику: – Иван Матвеевич, мне сказали, что золото и драгоценные камни везли сразу с трех приисков и добыли их за два месяца. Это так?

– Иван Макарович, все верно, но никто не мог предположить, что в это время года окажется такой богатой выработка. Обычно зимой старатели отдыхают, а если что-то и намоют, то так, слезы одни. В прошлом же месяце, если помните, погода подвела, обоз не стали отправлять, тот бы и не дошел. Но в этот раз мы охранение усилили, правда… – Он не договорил, а расстроенно рукой махнул.

– Если все в сборе, то следует на место выехать, – мрачно сказал я.

Через десяток минут, верхом на Бесе, в составе большого отряда я направился к месту расстрела обоза. Конь подо мной ведет себя смирно, но иногда косится и фыркает, словно проверяя, не потерял ли седок бдительности. Как ни странно, но в седле себя чувствую привычно, этак еще и втянусь, хотя, возможно, за десяток километров свои взгляды изменю. Вспомнив, что хотел в дороге переговорить с полковником, жестом указал Ивану Матвеевичу, чтобы он рядом ехал.

– Господин Чурков, что-то желали спросить? – подъехал ко мне Гастев.

– Мне потребуется человек десять-пятнадцать из младшего офицерского состава, чтобы создать специальный отряд, для особых поручений. Дополнительную оплату – гарантирую, но им придется учиться. Вы мне в данном вопросе сможете помочь? – сразу же перешел я к делу.

– Гм, Иван Макарович, со всем к вам уважением, но такого количества людей выделить не смогу. Пару-тройку человек – да, но пятнадцать офицеров? Побойтесь бога! Кто у меня с солдатами заниматься будет? – отрицательно покачал головой полковник.

После долгих переговоров сошлись на том, что если приказ последует, то из полка смогу отобрать пять офицеров в званиях не старше поручика. Да и то время работает в данном вопросе не на меня, полковник намекнул, что полк собираются передислоцировать.

– Вот, господа, и место происшествия, предлагаю оставить тут лошадей, – обратился к нам начальник полиции.

Впереди стоят перевернутые сани, мне прекрасно видно, что убитые лежат в том же положении, где их пули настигли, никто их не трогал, позы неестественные. Несколько солдат переругиваются со старателями, не пуская тех к месту побоища. Спешился я и медленно пошел к месту трагедии.

Глава 6
Обоз с приисков

На месте расстрела обоза уже работают полицейские из сыска. Ну, двое парней суетятся, выполняя приказы своего начальника, а тот хмуро стоит и тростью указывает то в одну, то в другую сторону. На наше появление он никак не отреагировал, даже головы не повернул.

– Это наш начальник сыскной полиции, – прокомментировал господин Марков, идущий рядом. – Своеобразный господин, у него в подчинении всего пятеро человек, но мнит из себя невесть что, хотя свое дело знает отлично.

– Посмотрим, – неопределенно ответил я.

Когда до начальника сыска осталось пару метров, он резко обернулся и обронил:

– Господа, прошу ни к чему не прикасаться и снег не топтать, дабы следы сохранить.

– Уважаемый Глеб Сидорович, как продвигается дело? – спросил градоначальник.

– Работаем, – коротко ответил тот.

– Гм, должен вам представить господина Чуркова Ивана Макаровича, его назначила императрица наместником Урала, – проговорил градоначальник, кивнув в мою сторону.

Глеб Сидорович цепко посмотрел на меня, а потом кивнул, улыбнулся и сделал ко мне шажок, кивнул и представился:

– Начальник отдела сыскной полиции Екатеринбурга, Картко Глеб Сидорович.

– Чурков Иван Макарович, доктор, охранитель Российской империи и наместник на Урале, – протянул я ему руку.

– Очень приятно! – пожал мне руку начальник сыска.

Хм, он явно говорит от души, чем ввел в немое изумление градоначальника.

– Взаимно, – ответил я Глебу Сидоровичу, а потом уточнил: – Мы с вами не знакомы?

– Нет, Иван Макарович, не встречались, если не считать заочного знакомства, – сдержанно улыбнулся мой собеседник и огладил аккуратную бородку.

– Что тут у нас? – подошел к нам начальник полиции и кивнул начальнику сыска.

Н-да, явно градоначальник и господин Друвин не питают симпатии к господину Картко, и эта антипатия взаимна. Я же, честно говоря, пока никому не симпатизирую, хотя визит Маркова и Друвина ко мне домой оставил неприятный осадок. Нет, начальник полиции вел себя достойно, а вот градоначальник слишком активно пытался показать себя с самой хорошей стороны. Выводы пока не сделал, фактов мало.

– Грабеж с отягчающими, – ответил начальнику полиции господин Картко. – Дело открыл, мои люди уже работают. В связи с тем что погибли полицейские, входящие в ваше подчинение, да и похищены ценности на большую сумму, это моя юрисдикция.

– Не только, – отрицательно покачал головой градоначальник, – Иван Макарович, подтвердите, что данное… – он замешкался, подбирая слова, – скажем, происшествие – удар по империи и городским властям!

– Параллельное расследование вы не можете запретить, а мы, будьте уверены, им займемся! – поддержал Маркова начальник полиции.

– Это ваше право, – сухо ответил господин Картко и чуть заметно поморщился.

– Иван Макарович, а вы что скажете? – поинтересовался у меня градоначальник Екатеринбурга.

– Вероятно, к городским властям претензий никто не предъявит, – медленно говорю, стараясь краем глаза следить за реакцией Михаила Алексеевича, – да и к начальнику полиции никаких вопросов быть не может, происшествие случилось за пределами Екатеринбурга, а это зона ответственности моя и, в какой-то степени, губернатора.

Если при первых словах господа Марков и Друвин облегченно выдохнули, то окончание фразы им не понравилось. С одной стороны, они снимут с себя ответственность, но тот же губернатор с них живо шкуру спустит. Да и покривил я душой: они отвечают за доставку золота и его оприходование в банке. Тем не менее не понравилась мне их реакция.

– Ладно, потом поговорим, кто в этом, – я обвел рукой место трагедии, – виноват. На первый взгляд у обоза охрана имелась немалая. Глеб Сидорович, могу место осмотреть или ваши люди еще не закончили?

– Давайте вместе пройдем и все осмотрим, – предложил начальник сыска и первым направился к саням, лежащим на боку.

На что я сразу обратил внимание – снег взрыхлен копытами, а вот гильз стреляных нет. Стреляли с близкого расстояние и, похоже, врасплох охрану застали. У убитого солдата подобрал винтовку, так она на предохранителе стоит. Один из полицейских успел вытащить из кобуры револьвер и даже выстрелил, так стреляная гильза осталась в барабане. Н-да, трое других солдат тоже успели сдернуть винтовки из-за плеча и… тоже не успели ответить нападавшим.

– Иван Макарович, что-то для себя уяснили? – поинтересовался у меня господин Картко, после того как я осмотрел убитых и их вооружение.

На всякий случай у каждого проверил пульс, хотя и так понятно, что они уже мертвы.

– А у вас какие мысли? – вопросом на вопрос ответил я.

– Увы, соображений не так много, как хотелось бы, – покачал тот головой, с прищуром наблюдая за мной.

В данный момент люди полковника перевернули сани, запрягли в них лошадей и, спросив разрешения у начальника сыска, медленно отправились в город. Местных приисковиков, пытавшихся устроить что-то типа митинга, солдаты Гастева попросили разойтись. Перед десятком старателей толкнули речь градоначальник с начальником полиции, мы же с господином Картко в данное «мероприятие» не вмешивались. Господин Марков заверил, что бандитов изловят, работающим на прииске выплатят заслуженные деньги после того, как отыщут похищенное. Федор Романович поддакивал градоначальнику, правда, если я верно расслышал, то пригрозил, что за неповиновение может завести дела по политическим обвинениям на тех, кто не подчинится.

Поверил ли народ или нет – не знаю; возможно, сыграло свою роль обещание про выплаты или каталажку. Градоначальник с начальником полиции вскоре отбыли, попросив господина Картко информировать их, как продвигается расследование. Полковник Гастев и вовсе не вмешивался в разговоры, он прохаживался между своими солдатами и выглядел явно расстроенным. Прекрасно его понимаю: командир потерял своих людей, да еще и не в военное время.

– Иван Макарович, – подошел ко мне полковник, – разрешите нам отправляться. Могу часть своих людей оставить, скажите, сколько нужно.

– Глеб Сидорович, следственные действия, как понимаю, закончены? – посмотрел я на начальника сыска.

– Да, тут больше делать нечего, сейчас отправимся на прииск, необходимо выяснить кое-какие детали, – согласился Картко.

– Забирайте солдат и возвращайтесь в город, – посмотрел я на полковника.

– Гм, – кашлянул Глеб Сидорович в кулак, – убитых отвезите в городской морг, но пусть к ним пока никто не притрагивается, пришлю своих людей, пусть осмотрят на всякий случай.

Не понял я, что начальник сыска желает узнать, но кивнул. Полковник козырнул и коротко отдал несколько команд. Прочесывание местности никому и в голову не пришло проводить: дело в том, что на снегу рядом с дорогой нет следов, кроме как отпечатков лап от мелкой живности, благо лес рядом.

Люди Картко отправились на прииск, мы же двинулись следом, но не верхом, лошадей повели под уздцы. Мой помощник, со скучающим лицом, следовал за нами в пяти метрах. Александр, как ни странно, не подходил и не высказывал своего мнения, он все это время скучал да с солдатами разговаривал. У меня даже сложилось впечатление, что ему безразлично происшедшее.

Помахивая тростью, начальник сыска о чем-то размышляет, я тоже раздумываю. Если правильно понимаю, то нападавших было человек пять, не больше. Они догнали обоз, их появление никого не встревожило, за что и поплатились. Бандиты действовали быстро, стреляли метко, после чего подобрали стреляные гильзы, забрали груз и были таковы. Стоп! Они же могли и не собирать стреляные гильзы! Если использовались револьверы, что подтверждает характер ранений, то каждому из нападавших хватило бы одного барабана.

– Иван Макарович, так к каким выводам пришли? – задал вопрос начальник сыска.

– Прикидываю, сколько было нападавших, – пожал я плечами.

– Трое, – коротко ответил Картко.

– Трое? Против одиннадцати? И им не успели оказать сопротивления? С чего вы так решили? По моим прикидкам, бандитов было не менее пяти человек! – ответил я, пытаясь понять ход мыслей Глеба Сидоровича.

– Их могло быть и более пяти, но стреляли трое, – покачал головой Картко и ударил тростью по сугробу. – В этом нет сомнений, могу объяснить. Меня другое заботит.

– Что же это? – заинтересовался я.

– Для чего они выпрягли из саней лошадей? Пожалели или преследовали какую-то цель? Не пойму, – задумчиво проговорил Картко.

– Глеб Сидорович, как считаете, шансы раскрыть данное преступление есть?

Господин Картко покосился на меня, усмехнулся и, подойдя к обочине, стал на снегу что-то чертить тростью. Молча за ним наблюдаю, но начальник сыска молчит и о чем-то размышляет.

– И все же не понимаю, почему они лошадей пожалели! – покачал Глеб Сидорович головой. – Понимаете, Иван Макарович, не укладывается поведение бандитов в стандартную схему. Если только… – Он вдруг резко ударил тростью по снегу, а потом рассмеялся: – Н-да, все же просто и ясно как божий день!

– Вы пришли к каким-то выводам? – уточнил я.

– Да, все просто и ясно, – кивнув, повторил он. – Печально, конечно, но очень уж много ошибок сделали нападавшие.

Мля, он о чем?! Какие, к черту, ошибки?! Зацепиться же не за что! Ни одной улики нападавшие не оставили, свидетелей нет. А что до лошадей, то они нам ничего не расскажут.

– Гм, Глеб Сидорович, вы уж простите балбеса, – указал пальцем на себя, – но мне ничего не понятно.

– Более легкого дела в моей практике не было, – хмыкнул начальник сыска, но потом добавил: – С такими массовыми жертвами. Преступление подготовлено отлично, план четко выполнен. Думаю, даже то, что отпустили лошадей, – задумывалось изначально.

– Чтобы сбить с толку? – уточнил я.

– Да, думаю для этого, но, возможно, есть и другая причина.

– Господин Картко, так что насчет этого дела? Неужели у вас есть подозреваемые? И почему они допустили много ошибок?

– Давайте я задам вам несколько вопросов, господин Чурков, а вы подумаете. Хорошо?

Я молча кивнул, приготовившись внимательно слушать.

– Смотрите: охрана обоза не произвела ни единого выстрела, грабители же мгновенно всех перестреляли, не оставив шанса. Так?

– Да, – согласился я.

– Ранения указывают на то, что расстрел производился с близкого расстояния, расположились бандиты следующим образом, – начальник сыска, вновь на снегу обозначил двое саней и указал на три точки, – ширина дороги и габариты саней не дают разместиться здесь более чем трем стрелкам. Согласны, Иван Макарович?

Смотрю на схему и вынужден согласиться: если предположить, что к обозу приблизились более трех верховых, то они помешали бы друг другу. Траектории выстрелов таковы, что нападающие перекрывали бы себе сектора обстрела. Да, в логике начальнику сыска не откажешь. Но остальное могу и сам додумать. Принимаем за основу, что трое верховых напали на обоз. Охрана их знала и до последнего момента не думала о защите, это я уже давно понял. Что же еще подразумевает господин Картко, говоря, что нападавшие допустили непростительные ошибки? Хм, положить столько народу, втроем, за короткое время… Н-да, как бы я сам поступил? Стрельба с двух рук, быстро и точно, верхом на лошадях… На подобное простые разбойники не способны.

– Военные? – медленно говорю и вижу, что начальник сыска удовлетворительно кивнул. – Из-за точности стрельбы? Но бандиты могут стрелять не хуже, не стоит их со счетов сбрасывать.

– Соглашусь с вами, Иван Макарович: конкретных подозреваемых нет, а устроить подобное нападение могли и простые охотники – местные добывают пушных зверей, попадая с большого расстояния в глаз.

Хм, начальник сыска явно темнит, что-то он еще усмотрел на месте трагедии. Но говорить не желает; впрочем, это его право.

Разговор оборвался, а через какое-то время мы сели на лошадей и неспешно направились в сторону прииска. Честно говоря, сам не понимаю, для чего еду с господином Картко, он свое дело знает, должен отыскать преступников. Не буду ли путаться у него под ногами? Впрочем, мне любопытно посмотреть на старателей. Интересно, как они золото добывают, да и вообще каков их быт.

В лагерь золотодобытчиков мы прибыли спустя примерно час после беседы, да и то решили поторопиться, чтобы засветло в город вернуться. По дороге я еще раз переговорил со своим помощником, тот меня уверил, что местные воры к данному происшествию не причастны. Мало того что куш невелик, так еще и буча может подняться. Охренеть! Такой добыче можно позавидовать, а не нос воротить, тем не менее Александр уверен, что на подобную аферу местные не пошли бы.

– Иван Макарович, вы сами подумайте – для чего им так рисковать? Легче банк взять, где хранятся ценности, или когда их в столицу станут переправлять. Охраны там ненамного больше, а добыча в сто крат богаче! – пытался обосновать свою точку зрения мой помощник.

Доводы не стопроцентные, но сам к подобным мыслям склоняюсь. Мало того, местным ворам невыгодно устраивать такой налет на своей территории. Среди старателей имеются бывшие каторжане, люди они резкие и на расправу скорые.

На прииске в расследование господина Картко я решил не вмешиваться, а раз уж представилась возможность, то осмотрел все и… озадачился. Условия жизни плохие (один барак на всех), работа тяжелая, но у людей глаза горят, они с удовольствием рассказывают, как моют золото, и травят различные байки, кто и когда схватил удачу за хвост. Наверное, так выглядят люди, охваченные золотой лихорадкой; возможно, если бы на лотке, который мне дали, оказался самородок с кулак, то и я оказался бы среди них. Но кроме пары крупинок золотого песка (сомнительного, на мой взгляд), и это после двух промывок, ничего мне не попалось.

– Спасибо тебе, Васильевич, за науку, – поблагодарил я деда, занимающегося охотой за золотом уже не один год. – Не мое это, но познавательно.

– Если бы удача улыбнулась, то не так бы вы заговорили, – прошамкал в ответ дед, у которого дай бог десяток целых зубов осталось.

– Скажи, что думаешь насчет нападения на обоз? – поинтересовался я, сунув руки под мышки, чтобы хоть немного согреться.

– А чего думать-то? Разное случается: бывало, и на сам прииск нападения устраивали. – Он медленно свернул самокрутку и закурил, глянул на меня исподлобья и пояснил: – Чаще всего неудачники пытаются отбить добычу, если та плохо защищена. На реке или в горах мы сами за свое можем постоять, а тут уже дело полиции – мы же всё, что земелька нам дала, сдали властям.

– Но банк-то не оприходовал, – возразил я, удивляясь такому спокойствию собеседника и помня о том, что градоначальник пообещал расплатиться после того, как золото и драгоценные камни отыщутся.

– Кхе-кхе, – покачал головой старый старатель и искоса на меня поглядел, делая глубокую затяжку самокруткой, – дело уже за властями, груз мы сдали, и страховка на него есть от подобных случаев.

Хм, а вот это уже для меня новость! Почему господин Марков об этом не обмолвился?

– И ты знаешь, сколько империя должна старателям? – уточнил я.

– По предварительной оценке – сто двенадцать тысяч, – спокойно ответил тот. – Сумма подлежит уточнению, ювелиры должны были камни осмотреть, но обычно наша оценка не сильно отличается – как-никак мы в своем деле толк знаем.

– Понятно, – потер я щеку, соотнося новые данные с теми, что уже известны. – Скажи, а почему к обозу первыми подоспели не старатели с прииска, а полиция и военные? Как такое могло случиться?

– Дык лошади-то, говорят, в город прискакали, а там сразу же смекнули, что беда случилась.

– Ладно, Васильевич, удачи тебе, – озадаченно поблагодарил я деда и медленно направился к своему помощнику.

Александр мается бездельем, да еще автоматы ему мешаются. Ничего, если ума не набрался, то пусть подумает, как приказы следует исполнять. И ведь, наглец, не поленился сейф вскрыть, где оружие храню! Вот кто его просил? Но, с другой стороны, теперь точно знаю, что сейфовый запор больше для успокоения, чем защита. Понимаю, что наш телефонный разговор мог оставить двусмысленное толкование, поэтому и не высказал претензии. Однако с замками придется что-то решать…

– Иван Макарович! – донесся возглас начальника сыска.

– Иду! – крикнул в ответ и поспешил к господину Картко, который своим подчиненным какие-то раздает указания.

Оказалось, что Глеб Сидорович собирается покинуть прииск. Немного ему понадобилось времени, почему-то я думал, что он каждого будет опрашивать. Хотя, если правильно понимаю, версия у него уже есть, и она к старателям не имеет отношения. Но я бы не стал сбрасывать со счетов того, что местные решили дважды заработать, тем более что дела у них не ладились последнее время из-за погоды.

Двинулись мы в обратный путь, начальник сыска в приподнятом настроении, но говорить о подозреваемых отказывается, ссылаясь на то, что улик мало и требуется провести кое-какие уточнения. Про страховку я ему говорить не стал, на этот вопрос хочу получить ответ у градоначальника. А вообще золото и камни меня заинтересовали. За два месяца сдать империи на сто двенадцать тысяч рублей, по расценкам, которые установлены ниже рыночных… Игра стоит свеч. Планы у меня насчет приисков и конкретного золота пока еще смутные и несформулированные, но кое-какие мысли имеются. Их следует обдумать за бокалом коньяка.

– Господин Картко, будьте любезны отчитываться мне о ходе расследования каждый день, – перед расставанием потребовал я, подумал и уточнил: – Так как я стою на иерархической лестнице выше господина Маркова и господина Друвина, то сам решу, какую информацию им предоставить. Вы меня поняли?

– Да, – коротко ответил Картко. – Назначьте время и место приема, чтобы не искать вас по всему городу для доклада.

– У меня дома, каждый день в десять утра, – подумав, сказал я и добавил: – Вас устроит?

– Конечно, Иван Макарович, думаю, через пару недель преступников изловлю, если подозрения оправдаются.

– Договорились, – кивнул я и направил Беса к своему дому.

Как ни странно, но каурый свой характер никак не проявил, слушается и не упрямится, правда, не доверяю я коню, слишком он на меня часто косится.

– Саша, давай мне автоматы, а коней верни в часть, – сказал я у крыльца своего дома.

– Иван Макарович, а может, их на нашу конюшню? – кисло поинтересовался тот. – Возможно, нам придется вновь верхом путешествовать, а военные, если им лошади потребуются, всегда могут попросить их возвратить.

Немного подумав, решил, что мой помощник в чем-то прав. Дороги и в самом деле скоро развезет, а коней, если что, можно и выкупить. Думаю, господин полковник с радостью избавится от Беса, который сейчас решил, что я расслабился, и попытался мне голову откусить.

– Этого зверя, – кивнул на Беса, – почистить и покормить от души, – велел я Александру, бросил ему повод и пошел к дому, не слушая сетований моего помощника.

Правда, пришлось вернуться, Александру несподручно с моей медицинской сумкой и автоматами (слава богу, что не пригодилось ничего) за лошадьми ухаживать.

Войдя в дом, широко улыбнулся хмурой сестрице:

– Чего такая насупленная?

– Ваня, какого хрена вы меня не разбудили?! – сразу предъявила та претензию.

– На полтона ниже, – поморщился я. – С чего бы мне тебя будить? Ты не просила, никто и не обязан.

– Но все уехали в столицу!

– Я-то остался, – хмыкнул ей и, положив свою ношу на пол, снял тулуп, после чего попросил: – Помоги сапоги стянуть, устал сильно и спина не гнется.

Катька первым порывом ко мне пошла, но на втором шаге споткнулась, покраснела и открыла рот, явно для гневной отповеди.

– Не злись, – усмехнулся я. – У меня к тебе есть разговор.

– Вот как? – поджала губы Катерина. – Иван, не думаю, что соглашусь на твои условия. Сам же видишь, что я взгляды и отношение ко всему переменила!

– Кать, ты еще даже не знаешь, о чем речь пойдет, а уже недовольна, – покачал я головой. – Попроси Надежду ужин подавать, проголодался, да и, – зябко передернул плечами, – продрог.

– Ладно, эту просьбу выполню, – фыркнула сестрица и отправилась в кухню.

Покачав головой, я пошел в свои комнаты, где переоделся, подавил в себе желание залезть под душ, после чего вернулся в гостиную. Стол уже почти сервирован, Александр прохаживается, о чем-то размышляя, Катерина сидит в кресле и, закинув ногу на ногу, что-то рисует в альбоме. Художница сосредоточена, время от времени грызет кончик карандаша.

– Господа и дамы! Прошу к столу! – потер я ладони и, сев, взял в руки вилку.

– Гм, Иван Макарович, – немного смущенно проговорил Александр, – Антонину Михайловну Анна покормила, но сама она есть не желает, говорит, что и так вам всем обязана.

– Зови ее сюда, – со вздохом ответил я и отложил вилку.

Мой помощник отсутствовал не более минуты, привел девушку, но та пыталась отнекиваться, мол, ей и так неудобно.

– Голубушка, – немного раздраженно сказал я Анне, – вы же воспитанная барышня; если хозяин дома предлагает отужинать, то отказываться – дурной тон. И потом, меня не прельщает лечить еще и вас.

– Извините, спасибо, – склонила голову девушка.

– Кать, тебе особое приглашение? – посмотрел я на сестру.

– Уже иду, пара штришков осталась, – ответила та.

– Бати на тебя нет, совсем от рук отбилась, – буркнул я. – Без тебя к трапезе не приступим, но учти, что брат голоден, и если умрет от истощения, то его смерть окажется на твоей совести.

– Поработать не даешь, – покачала головой сестрица, но альбом в сторону отложила.

– Кстати, ты вестей от родни не получала? Как они там? – поинтересовался я, почему-то вспомнив Васильевича, на которого Макар ничуть не похож, но примерно в том же возрасте.

– Плохие мы дети, – печально вздохнула Катерина, – от старшего брата письмо получила, пару месяцев назад. Пишет, что у них все в порядке, никто не болеет, у нас с тобой уже есть племянник и племянница.

– О как! Значит, ты уже тетка! – рассмеялся я.

– Тьфу на тебя! Я слишком молода! – усмехнулась Катерина. – Вань, ты мог бы хоть раз к родным съездить, проведать, да если надо – подлечить.

Н-да, сестрице палец в рот не клади: как ловко перевела разговор на лечение! Правда, и в самом деле стоит навестить названого отца, мне он помог, негоже его бросать, да и есть между нами какая-то связь: уверен, что они – мои давние предки. Гм, давние? А себя-то я уже полностью и безоговорочно с данным временем отождествляю. Единственное отличие от окружающих – знания и устремления. Большинству мои мотивы непонятны, но действительность такова, что другого пути нет. Разговор я решил свернуть, да и выпали из беседы Александр с Анной. Переключившись на погоду, здоровье Антонины Михайловны, мы и провели оставшееся время за ужином. Анна себя так и не почувствовала раскованной, с явным облегчением покинула гостиную, сославшись на усталость.