Текст книги "Адвокатский калейдоскоп"

Посвящение адвокату Е. Левиной

Ко дню рождения коллеги, входившей в команду защитников М. Ходорковского (*) и отличающейся любовью к домашним животным

 
В день рожденья Елены Левиной
За нее мы безумно рады
И желаем – известности Ленина
И успешности, как у Падвы.
 
 
Просыпаться всегда с бодрой песнею
И красою блистать словно в сказке.
А на случай ухода на пенсию
Состоянья – как у Дерипаски!
 
 
Чтобы только от радости плакать
И пьянил бы лишь воздух московский.
Чтоб всегда в Вас нуждалась собака,
А порой – Михаил Ходорковский(*).
 

Переписка в стихах с адвокатом Владимиром Красеовым

К следующему стихотворению необходимо пояснение.

Мой коллега, адвокат Владимир Краснов, в период нашей совместной подготовки надзорной жалобы в Верховный суд РФ умудрился угодить в больницу.

И чтобы «совместить бесполезное с неприятным», взял с собой для работы соответствующие материалы.

Направляя мне по электронной почте свой фрагмент жалобы, он сопроводил его такими стихами:

 
Нежданно оказавшись на больничной койке,
Точнее, сидя рядом с ней,
Продолжил я копаться в Верховного Суда «помойке»,
Чтоб доводов набрать в опроверженье ей.
 
 
Из глубины больничных коридоров,
Под шум и запах местного «кафе»
Пишу я Вам, чего же боле,
Ведь хворь нашли в ногах, не в голове.
 
 
Так появилось то, что посылаю —
Судебный акт, увы, не отличает правовая стать.
Коллег прошу сие дополнить, хворого «пиита»
     не ругая,
Ну а закончить хочется мне рифмой слова
     «Мать».
 

В. Краснов

Такое действо, конечно, не могло оставаться безнаказанным, и ответная реакция последовала незамедлительно:

 
Из глубины больничной лазарета,
Промеж клистирной и дверями туалета,
Как гром с небес в начале лета,
Раздался голос негодующий поэта.
 
 
«Хоть я, как Байрон, мучаюсь ногою,
Как Врубель – не в порядке с головою,
К тяжелому не годен я труду —
Нагажу я Верховному Суду!
 
 
Когда меня отпустят ночью глюки,
Я погружусь в познание науки
И, зачерпнув премудрости со дна,
В судью метну я горсточку г…на!»
 
 
Всю ночь, мешая хворым людям спать,
Поэт твердил упорно: «мать!» да «мать!»…
И эхо вместе с этой «матью»
Звенело грозно в утке под кроватью.
 

К. Ривкин

Поздравление к 55-летию подзащитного по делу нефтяной компании ЮКОС Платона Лебедева

 
За мученья годами в застенках,
За сраженья с судейскою мафией
Ставит время за подвиг оценки —
Две пятерки в его биографии.
 

Стихи разных лет на другие темы

К юбилею моего учителя – известного ученого-криминалиста, заслуженного деятеля науки РФ, профессора В.П. Лаврова (1932–2021)

 
Годы быстры, как пуля в баллистике,
Но еще два десятка пройдут,
И науку криминалистику
Как звезду в его честь назовут.
 
 
Соберемся мы вновь в этом зале,
Юбиляр будет юн как всегда,
И провидцы уже подсказали,
Что же будет в науке тогда.
 
 
Все забудут труды Ганса Гросса,
Юрген Торвальд утратит почет.
Классик только Лавров – без вопросов!
Ну и Белкин, быть может, еще.
 
 
А пока, кто прогноз разделяет —
До краев свою рюмку налей.
И пусть тост мой в стихах прославляет
Этот славный для всех юбилей!
 

Стихотворение было написано к юбилею моего друга, однокашника по Академии МВД СССР Владимира Александровича Мазурского, отмечавшего это событие в Доме культуры железнодорожника (ДКЖ).

* * *

Стихотворное напутствие, провозглашенное в столице нашей Родины городе-герое Москве в год 2014, октября первого дня.

В чествование Владимира – мужа, отца, деда, прадеда, следователя, прокурора, начальника от юстиции, железнодорожника и прочая, прочая, прочая.

 
Сильна Владимирами Русь,
Как ни Володя – свой он в доску,
И я напомнить не боюсь —
Страной счас правит Вовин тезка.
 
 
А что, Володя, в возраст свой
Ты мудрый, чуткий, смелый, ловкий.
Вполне под силу, друг ты мой
Проделать с тезкой рокировку[5]5
  В банкетном зале присутствовали действующие госчиновники и генералы. Надо было видеть их лица при произнесении этих слов. – Прим. авт.


[Закрыть].
 
 
Считай, все схвачено уже,
И дни рожденья вместе с нами
Отметишь впредь не в ДКЖ,
А за кремлевскими стенами.
 
 
Возглавит дочь Верховный Суд,
Внук станет боссом у Газпрома,
Жена прикупит дом, сад, пруд
Размером с три аэродрома.
 
 
И я помочь готов всегда
Без званий, должностей, салютов,
С окладом просто ерунда —
Всего сто долларов. В минуту.
 

О зимней дачной романтике

 
Январский день мне улыбнулся,
Манил в мечты и сказки он,
Но тут с крыльца я на…бнулся,
И был в реальность возвращен…
 

В молодые годы одному моему другу понравилась девушка, которая работала продавщицей в магазине неподалеку.

Стихотворение написано от ее имени.

Послание к промелькнувшему

 
Я очень жутко извиняюсь
И не сердиться попрошу.
Я кое в чем сейчас признаюсь
И кое-что сейчас скажу.
 
 
Тебя однажды я видала
В людском потоке суеты
И глаз влюбленных не спускала,
Когда мелькнул и скрылся ты.
 
 
Тут сердце трепетно забилось.
О, счастье милое мое!
Ты в «Детский мир» ко мне явилось
К отделу «Нижнее белье».
 
 
Ты приходи ко мне, желанный,
Ворвись и в явь, родной, и в сон.
Тебе, Андрюша, я достану
Десяток импортных кальсон!
 

Как прекрасен этот мир
(после окончания школы)

 
Мы вышли в путь, пусть крепче держат ноги
И ясность полная пусть будет в голове.
И мы дойдем, опорожнив в дороге
«Останкинского» кружку или две.
 
 
А зажевав все это воблой,
Мы между делом посетим сортир.
Устроимся как можно поудобней
И скажем: «Как прекрасен этот мир!»
 

Исповедь нерадивого солдата
(армейское)

 
В этот день, сырой и мрачный,
Дождь пошел и ветер дул,
И к тому же неудачно
Угодил я в караул.
 
 
И не то чтобы жалею,
И не то чтобы стыжусь.
Не помру, не околею,
Не сгорю, не утоплюсь.
 
 
Но стоять один средь леса
Под дождем и на ветру —
Никакого интереса:
Вдруг действительно помру?
 
 
Автомат на шее виснет,
И вода за ворот льет.
Я одной захвачен мыслью —
Что же смена не идет?
 
 
То присяду я на траву,
То на полпути засну
И в ближайшую канаву
Ненароком заверну.
 
 
Два часа длинны ужасно,
Как удел нелегок мой!
И кричу во тьму напрасно:
Мама, я хочу домой!
 

Письмо из дома
(армейское)

 
Вечер пришел, как обычно.
Бросив без дела скучать,
Все мы, толкаясь привычно,
Письма бежим получать.
 
 
Белый конвертик почтовый…
Сколько содержится в нем!
Матери нежное слово
Греет домашним теплом.
 
 
Вскрою письмо торопливо,
Жадно сжимая в руке,
И, улыбнувшись счастливо,
Сяду читать в уголке.
 
 
Я не замечу, что рядом
Кто-то, прижавшись к стене,
Смотрит задумчивым взглядом,
Видно, завидуя мне.
 
 
Друг, не суди меня строго,
Так уж угодно судьбе.
Как ни далека дорога,
Письма придут и к тебе.
 

* * *

 
За прибалтийским влажным летом,
Пришедшим быстро, как во сне,
Явилась, красочно одета,
Вдруг осень в нашей стороне.
 
 
И, не замеченная нами,
Пахнув дыханьем сентября,
Играла солнечными днями,
Как снисхождение даря.
 
 
А мы, слепые в суматохе,
Внезапно замирали вдруг
И замечали только крохи
Печальных перемен вокруг.
 

Адвокатская полемика

Несметные сокровища
(Трактат об адвокатской словесности)

А кого судьи велят поставить к суду, и исцу и ответчику, став перед судьями отвечати вежливо и смирно и не шумко, и перед судьями никаких невежливых слов не говорити и межь себя не браниться.

(Из «Соборного уложения». 1649 год)

Владение языком в многовариативных его проявлениях есть обязательное условие успешной работы адвоката в рамках судопроизводства, строящегося на основах устности и гласности. Однако, черпая сокровища из кладовой русского языка, экспериментатор-защитник должен оценивать искрометные формулировки в прогностическом плане, поскольку они могут подтолкнуть судью к инициированию дисциплинарного разбирательства в отношении адвоката.

При этом согласно Кодексу профессиональной этики адвоката представитель адвокатского сообщества не вправе допускать в процессе рассмотрения дела высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства, даже в случаях их нетактичного поведения. Однако, как показывает судебная практика и производные от нее дисциплинарные материалы, столь нужных единых подходов к оценке действий адвокатов нет.

Сначала о ситуациях безобидных, в основе каковых, скорее всего, лежит либо непонимание сути сказанного, либо властно навязываемое судом мнение, опирающееся на собственные представления судьи об истинной сущности прозвучавшего.

Например, в Мещанском районном суде г. Москвы на одном весьма нашумевшем процессе судья довольно резко прервала известного питерского адвоката Ю. Шмидта, когда он в ходе своей речи для аргументации сказанного привел популярную пословицу Дорого яичко ко Христову дню. Сложно представить, какие именно ассоциации в этот момент возникли в голове у служительницы Фемиды, но итогом стало вынесение защитнику замечания. Изумленный Шмидт, вероятно уже не без опасения, сменил пасхальное изречение на более нейтральное и бытовое – Дорога ложка к обеду, и такая замена вполне удовлетворила строгого судью.

Не так давно в Архангельском областном суде председательствующий, который в целом вел себя подчеркнуто корректно, на слова автора этих строк, сказанные в ходе выступления, среагировал незамедлительно и настойчиво попросил избегать выражения противная сторона. Пришлось, исходя из предписаний суда, проявившего, по замечанию журналистов, «языковую чуткость», сменить противную сторону на противоположную, предварительно объяснив, что имеется в виду не качественная характеристика оппонентов, а место их расположения относительно защиты.

Это очень показательный случай навязывания стороне в процессе своих собственных представлений о допустимой к употреблению лексике. До сего дня кому-то кажущееся устаревшим или неблагозвучным выражение противная сторона, безусловно, считается синонимом прилагательного противоположный, и именно это значение указано первым в авторитетнейшем «Словаре русского языка» С. Ожегова. В настоящее время в договорных отношениях противная сторона (counterparty – англ.) воспринимается как одна из сторон договора, противостоящая той, чьи интересы отстаиваются. Прилагательное противный действительно более распространено в гражданском праве, и это не вызывает у цивилистов никакого неприятия. Можно указать на положения действующего Гражданского кодекса РФ о сделках, совершаемых с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности; массе законодательных актов и судебных решений, в которых говорится о противном случае; международно-правовых документах, упоминающих доказывание противного.

Ничего крамольного и уничижительного нет на самом деле и в сочетании противная сторона, которое еще относительно недавно применялось отечественным законодателем в законе «О Конституционном суде РСФСР» («Сторона вправе… задавать вопросы противной стороне»), ранее – в УПК 1922 г. («Ходатайства разрешаются судом… причем предварительно должны быть заслушаны заключения противной стороны»), а сейчас иногда встречается в арбитражных решениях. Используют его в различных вариациях и составители действующих конвенций, распространяющихся на Российскую Федерацию.

Сам я этим словосочетанием пользовался неоднократно, порой автоматически, и, что интересно, никогда у имеющихся таким образом в виду прокуроров это не вызывало возражений. Однако порой усматривали некую крамольную двусмысленность в рассматриваемом выражении представители судейского сообщества.

Забавный пример привел в своей книге мемуаров адвокат Г. Падва, рассказывая о событиях середины прошлого века. Его коллега, выступая в суде, несколько раз произнес общепринятое тогда обозначение противная сторона. Неожиданно судья прервал его словами: «Что вы такое говорите: “Противная сторона, противная сторона”, – для суда обе стороны одинаково противные».

Безусловно, далеко не всегда удается примирить разные взгляды на стилистические и терминологические изыскания. Порой доходит до откровенной перепалки и ругани с последующими жалобами на защитников в адвокатские палаты.

В подавляющем большинстве случаев некорректное поведение адвоката – это реакция на действия прокурора или судьи. В монографии «Незаконная деятельность адвокатов в уголовном судопроизводстве» ее автор Ю. Гармаев откровенно пишет: «Одной из самых важных детерминант незаконной деятельности профессиональных защитников были и остаются противоправные и аморальные действия недобросовестных работников правоохранительных органов и судей. Часто допускаемые адвокатами правонарушения являются ответной реакцией на злоупотребления должностных лиц».

Напомним, что в положениях Кодекса профессиональной этики адвоката идет речь о недопустимости умаления чьей-либо чести и достоинства. А как быть, если такие качества у представителя другой стороны вообще отсутствуют?

Сошлюсь на данные, приведенные на сайте Высшей квалификационной коллегии судей (ВККС). В одном случае о неэтичном поведении судьи городского суда говорилось, что та грубо разговаривала с заявительницей («Пошла вон!», «Закрой дверь!»), в беседе с другими людьми судья говорила о ней: «Это быдло надо поставить на место».

Представляется, что здесь правомерно говорить о допустимости контрдействий, обусловленных крайней необходимостью, по аналогии с правовым институтом, знакомым как уголовному, так и административному праву. Его присутствие мы наблюдаем и в ч. 4 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката, где оговаривается возможность разглашения сведений, составляющих адвокатскую тайну. Применительно к другим коллизиям следует заметить, что в дисциплинарной практике Совета АП Москвы рассматривался ряд случаев, когда была установлена правомерность покидания адвокатами места производства процессуальных действий в знак протеста против поведения соответствующих должностных лиц.

В качестве весьма наглядного примера разных подходов к оценке поведения адвокатов полезно напомнить конфликт, в итоге разрешенный Европейским судом по правам человека. Адвокат И. Кабанов в интересах своего подзащитного направил в судебные органы жалобу, где, в частности, им использовались следующие выражения: «…Судьи A. и В. привыкли “совместно окучивать ниву правосудия”», «…[Судья A.] мог бы отклеить свою заднюю часть от кресла и доставить ее в помещение Приморского районного суда» – и ряд других. Председатель Архангельского областного суда пожаловался в Совет АП Архангельской области, ссылаясь на то, что допущенные высказывания являются оскорбительными и не совместимыми с Кодексом профессиональной этики адвоката. По этой причине Кабанов был лишен профессионального статуса.

В результате тщательного исследования обстоятельств дела ЕСПЧ 3 февраля 2011 г. принял решение «Кабанов против Российской Федерации». Приводим выдержки из этого решения:

– доверие, которое суды в демократическом обществе должны внушать обвиняемым, когда речь идет об уголовном разбирательстве, и общественности в целом, находится в зависимости от защиты авторитета правосудия;

– особый статус адвокатов обеспечивает им центральное место при отправлении правосудия как посредникам между обществом и судами;

– хотя комментарии являлись грубыми, они касались способа, которым судьи рассматривали дело, в частности, отстранения адвоката от исполнения обязанностей защитника Р. в ходе разбирательства уголовного дела и отказа судей принять меры по его надзорной жалобе;

– наказание было несоразмерно суровым для заявителя и могло оказать сдерживающий эффект на осуществление адвокатами своих обязанностей в качестве защитников;

– нарушение прав заявителя… вызвали у него страдания и разочарования вследствие отсутствия беспристрастности суда и нарушения его права на свободу выражения мнения;

– национальные власти не достигли справедливого равновесия между необходимостью обеспечения авторитета правосудия и необходимостью защиты права заявителя на свободу выражения мнения.

Насколько нам известно, поскольку ЕСПЧ признал факт нарушения прав заявителя, И. Кабанов был восстановлен в статусе адвоката.

В целом следует заметить, что адвокатским сообществом выработан подход, заключающийся в том, что несоблюдение деловой манеры общения с использованием жаргонных и ругательных выражений допустимо в исключительных случаях и лишь при дословном цитировании доказательств по делу. Впрочем, и с дословным воспроизводством сказанного возникают иногда определенные сложности.

Большой мастер изящной правовой словесности, известный московский адвокат Б. Кузнецов однажды столкнулся с тем, что его доверитель, журналист А. Черкизов, сочтя своего собеседника гр-на Л-ча излишне назойливым, послал того в числе группы иных присутствовавших лиц по хорошо известному в России трехбуквенному адресу. Как затем выяснилось, оскорбленный гражданин был дока по части разного рода обращений в суд, и мимо этого знаменательного повода он, естественно, пройти не мог. Так появилось дело о компенсации морального вреда, где адвокат для отстаивания интересов клиента избрал метод физиолого-морфологического разбора выражения, употребленного журналистом. Ниже на основе книги Б. Кузнецова «Записки адвоката-камикадзе» приводятся некоторые выдержки из родившегося на свет процессуального документа, оглашенного в суде в качестве возражения на иск.

«Защита не исключает, что направление движения по указанному ответчику направлению в группе лиц могло не причинить истцу моральный вред или он может быть существенно снижен, так как речь идет о затрагивании не индивидуальных, а групповых интересов, кроме того, опыт хождения в указанном направлении у российских граждан достаточно велик еще с советских времен и не вызывает негативной реакции вследствие естественной психологической адаптации к этому направлению движения, которое сначала указывалось ЦК КПСС и Советским Правительством, а в постсоветское время другими должностными лицами, в том числе занимающими высшие посты в органах исполнительной и законодательной власти.

…Л-ч известен в Москве многочисленными жалобами и исковыми заявлениями, которые он подает в суды и правоохранительные органы по различным поводам и без них. Ему неоднократно отказывали в исках, не удовлетворяли его жалобы, тем самым судьи, следователи и прокуроры неоднократно на протяжении значительного промежутка времени посылали Л-ча в официальных документах в том же направлении, куда его послал А. Черкизов, правда, без упоминания названия, указанного в п. 1 настоящих возражений. Я не сомневаюсь, что между собой, а также про себя те же должностные лица посылали Л-ча с упоминанием названия мужского полового члена, указанного в п. 1 настоящих возражений…

Вывод: по мнению защиты, судебным решением Л-ч должен быть еще раз послан в том же направлении в явной форме без ссылки на конкретный адрес и без употребления слова, указанного в п. 1 настоящих возражений».

Несмотря на очевидную нестандартность предмета спора и попытки адвоката Б. Кузнецова изложить свои доводы в максимально понятном и в меру эпатажном формате, на свет родилось обращение судьи в АП г. Москвы, которое было нейтрализовано президентом палаты Г. Резником, убедившим обратившегося в праве адвоката на интеллектуальную издевку над оппонентом и принесшим извинения за «неэтичное поведение собрата по профессии».

Каюсь, пишущий эти строки также не всегда соблюдал должный этикет и в пылу горячности либо на суде, либо сразу после заседаний в интервью прессе позволял себе выпустить пар и «заклеймить позором и нехорошими словами» представителей противной (теперь уже в содержательном смысле) стороны. Моральной индульгенцией для этого служили слова П. Сергеича, сказанные в его популярной до нынешних дней книге «Искусство речи на суде». «Резкое выражение никогда не будет поставлено в вину искреннему оратору, – писал опытный мастер, хотя и с оговоркой, – но резкость не должна переходить в грубость».

Так, к примеру, когда со всей очевидностью выявленная на суде беспардонная фальсификация документа, приписанного доверителю, была разоблачена и предана гласности, но, несмотря на это, прокурор снова использовал фиктивное доказательство в прениях сторон, нашей реакцией стало сочтенное в такой ситуации уместным упоминание в адрес гособвинителя известного сравнения «…что-то там про божью росу». В другом процессе, после того как представитель генпрокуратуры устроил очередное форменное издевательство над приглашенными защитой специалистами и свидетелями из числа иностранных граждан, автор этих строк в обращении к суду по поводу происходящего счел возможным помимо прочего сообщить, что один из наших зарубежных гостей, присутствовавших в зале суда, назвал прокурора «факером» (одна из самых мягких вариаций перевода с английского – «негодяй»), и на наш взгляд – взгляд человека, не искушенного в тонкостях английского языка, это, вероятно, довольно точная характеристика данного государственного обвинителя.