Текст книги "Худший Друг – Лучший Враг. Роман о бизнесе, жизненном выборе и любви"

– Остановимся, чего ж нет… перекурим заодно, – Виктор Дмитриевич притормозил возле покосившегося и местами поломанного темного деревянного забора.

– Пойдете?

– Я покурю, постою… воздухом подышу…

Главный вход в храм был закрыт. По церковному двору в сторону дороги шел мужчина. Николай направился к нему:

– Не подскажете, храм открыт?

– А что вы хотели?

– Хотел зайти.

– Пойдемте, я вам боковую дверь открою, – мужчина повернулся и направился вглубь двора.

Николай за ним. Мужчина достал связку ключей, открыл боковой вход и включил свет. Стены большого храма были покрыты масляной краской то ли грязно-серого, то ли выцветшего синего цвета. На полу лежали кирпичи и мешки с цементом, прикрытые целлофаном. Николай поднял глаза к куполу. Как и предсказал утром Виктор Дмитриевич, на обшарпанной стене купола было выцарапано крупными корявыми буквами: Миша + Таня = любовь 1974 г. В углу стоял покрытый тканью письменный стол, на котором кучкой около фанерного ящика для пожертвований лежали свечи и стояла небольшая икона Николая Чудотворца современного изготовления. Николай положил в ящик деньги, взял несколько свечей и поставил их в небольшой металлический поддон с песком перед иконой.

– Вам дать зажигалку? – издалека раздался голос человека, открывшего храм.

– Если можно.

Мужчина подошел, подал зажигалку и снова отошел к главному входу. Подождав некоторое время, спросил:

– Рассказать вам о храме?

– Конечно!

– Храм носит имя Николая Чудотворца.

– И меня зовут Николай, – негромко сказал Николай.

– Вы знали, что наш храм носит это имя?

– Нет, не знал. Но почему-то еще утром, когда проезжал мимо, очень захотелось зайти сюда.

– Значит, так надо, – тоже негромко сказал мужчина и, подождав, продолжил: – Как вы заметили, наверное, церковь построена в псевдорусском стиле в начале двадцатого века. Однокупольная конструкция с шатровой колокольней. В октябре две тысячи одиннадцатого года столетие справлять будем. Коммунисты закрыли церковь для богослужений в тридцать шестом году. Пытались взорвать, но храм устоял, были уничтожены только колокольня и купол, да венчания разрушены. Потом традиционная советская судьба – использование под школу и овощехранилище. Вот только недавно освободили церковь, теперь начинаем восстанавливать… Система отопления в стенах уникальная сделана, до сих пор работает!

Николай представил, как в светлом святом большом помещении хранятся овощи, пьют водку, играют в карты, курят и матерятся мужики и бабы, трахаются на мешках с картошкой, и потрогал толстый слой краски на стене.

– Краски на стены не пожалели, однако.

– Да уж, все пытались лики святых закрасить…

– Получилось?

– Не везде, слава богу!

– Боялись, значит. Пользовали и боялись… А в честь какого события был заложен храм?

– В честь и память героев Русско-японской войны. Еще его называют «Морской».

– Да вы что?! На Урале и Морской храм? Интересно как!

– Первое пожертвование на церковную стройку сделал не кто иной, как святой праведный Иоанн Кронштадтский.

– Вот это да!

– Как закончим восстанавливать колокольню, хотим мощи Николая Чудотворца привезти, братья из Италии обещали помочь.

– Бог в помощь! – Николай перекрестился, тепло поблагодарил незнакомца, положил еще пожертвования и вышел во двор.

Едва выехали на трассу, как Николай спросил:

– Вы верите в то, что мы сотворим успешный проект?

– В смысле? – Виктор Дмитриевич удивленно посмотрел на Николая.

– В самом прямом. Вы КАК в успех верите?

– Дык… – видно было, что неиссякаемый источник анекдотов слегка растерялся.

– Смотрите. Коммунисты электростанции и дороги строили, горные породы миллионами тонн от Дальнего Востока до южных морей взрывали. А церковь взорвать не смогли.

– Может, динамиту не хватило?

– Это на промышленном-то Урале динамиту не хватило? Нет, уважаемый партнер. Я думаю, взорвать не смогли, потому что кто-то очень сильно верил, что церковь устоит. Смотрел издалека, молился и очень сильно верил. И таких «кто-то» был не один человек, иначе бы точно взорвали. Вот в чем секрет. Если сильно веришь – все сбывается! Вера – вот основа и залог успеха! Жизнь доказала неоднократно, что вера в Бога, вера в себя, в свои силы, в свою правоту делает настоящие чудеса! Так верите, Виктор Дмитриевич, что мы сделаем успешный бизнес?

– Ну верю.

– Сильно верите?

– Ну… верю… верю.

– Верьте, уважаемый, сильно верьте, и тогда у нас все получится, я обещаю!

Когда подъезжали к Тюмени, было уже темно. Виктор Дмитриевич обогнал медленно движущуюся по неосвещенной скользкой дороге длинную нагруженную фуру. Не успел он перестроиться в правый ряд, как с противоположной стороны дороги из темноты раздался усиленный громкоговорителем резкий голос: «Сдать вправо и остановиться! Сдать вправо и остановиться!». И «ниссан», и фура выехали на обочину и остановились. Из темноты вынырнул гаишник, помахал фуре, чтобы та проезжала, и подошел к легковому автомобилю. Не представившись, агрессивно произнес: «Нарушаете! Пройдемте к нам в машину».

– С вами пойти? – предложил Николай.

– Не надо, сам справлюсь, поди…

Николай все же вышел из автомобиля и поежился от пронизывающего ветра. Минут через пять вернулся Виктор Дмитриевич и нервно закурил.

– За что остановили?

– Менты поганые! – зло проговорил всегда сдержанный сибиряк. – Бухие, сволочи… Дуру гнать пытались, что сплошную пересек и скорость превысил… А здесь ни сплошной, ни прибора у них нет.

– И? Чем отделались?

– А ничем… Полаялись, да отпустили… доказательств-то нет, просто на бабки окучить хотели, вот и все… Хорошо, что двое нас, был бы один, без свидетеля, на «капусту» по-любому бы развели…

Одновременно посмотрев на летящую в кювет недокуренную сигарету, мужчины сели в автомобиль.

– Анекдот рассказать? – не вставляя ключ в замок зажигания, спросил Виктор Дмитриевич.

– Расскажите.

– Новости из Мексики: мафия расстреляла мэрию, суд и полицию. Новости из России: мафия возглавила мэрию, суд и милицию.

Смеяться почему-то обоим не хотелось…

31

В самолете Николай размышлял об инвестиционной привлекательности новой модели семенного бизнеса, формулируя аргументы «за» и контраргументы мнению «против». Смещение приоритетов развития кардинально изменяло принципы привлекательности для потенциальных инвесторов, а следовательно, необходимо было корректировать акценты в процессе коммуникаций с ними. Вместо отличающихся от устаревших зернотоков и элеваторов современных основных фондов и соответствующих им бизнес-процессов теперь акцент необходимо делать на уникальные инновационные технологии.

Начав с момента зарождения бизнес-идеи системную работу с инвесторами-ангелами и венчурными фондами, Николай, периодически общаясь с ними по какому-либо поводу по телефону или встречаясь на профессиональных тусовках, обязательно старался упомянуть об успешной динамике этапа запуска аграрного проекта.

Так устроен человек: чтобы оценить какое-либо явление, ему необходимо время. Чтобы принять ответственное решение, ему опять-таки необходимо время. Время – один из важнейших факторов в инвестиционном процессе, который многие предприниматели или не учитывают вообще, или серьезно недоучитывают. Обращаясь за финансированием к венчурным капиталистам в момент, когда уже «прижимает», инициаторы инвестиций попадают в собственную ловушку нехватки времени. «Горящую» ситуацию выгодно используют управляющие венчурными финансами, торг происходит в сфере их интересов, аргумент времени играет на их стороне, заставляя предпринимателей соглашаться на диктуемые жесткие, а порой и не очень выгодные условия. Поэтому, если есть желание в спокойном режиме и выгодных условиях получить инвестиции, необходимо заниматься их привлечением одновременно с развитием бизнеса с самых первых моментов его организации, задолго до начала формальных контактов с инвесторами.

Хотя фактическая реализация аграрного проекта на земле еще не началась, но информированность инвестиционного сообщества о нем уже была достаточно полная.

Входя в проект, инвесторы пытаются предугадать будущее компании, вычислить, на сколько вырастут их вложения в бизнес в обозримом будущем. Но способов точного определения будущего еще никто не придумал. Высокая доля рынка, отстающие последователи и конкурентоспособный продукт, безусловно, важны. А какими расчетами оценить решающий фактор, благодаря которому, и только благодаря которому, может быть достигнут успех? Этот ключевой фактор – команда. Человеческий фактор. Со всеми присущими людям особенностями, проще выражаясь – сильными сторонами и слабостями. Пока инвесторы доверяют только одному критерию оценки команд – как в прошлом сработала команда. Существует ли гарантия того, что и в будущем команда сработает успешно? Но кто может предложить что-то иное? Разве только игру «веришь-не-веришь» с результатом «угадал-не-угадал»?

Управляющая команда была гордостью и основным активом предпринимателя Николая. Знакомство и партнерство с Виктором Дмитриевичем дополнило ее управленческие возможности высоким профессионализмом в аграрной сфере. «С формированием сильной команды для агропроекта я практически справился, – мысленно похвалил себя Николай. – Теперь будем решать задачу по семеноводческим технологиям, бизнес-процессам и уточнению модели бизнеса».

Самолет пошел на посадку, и уши стало закладывать. Николай закрыл глаза и расслабился. Частые перелеты довели до автоматизма его действия, помогающие организму переносить перепады давлений и смену часовых поясов.

32

Краем глаза Николай увидел, как возбужденные директор по персоналу и руководитель департамента информационных технологий пытаются прорваться к нему в кабинет. Внешне абсолютно невозмутимая Светлана Александровна, сидя за столом, не закрывала своим телом дверь в кабинет руководителя, но мужчины, о чем-то переговариваясь между собой на высоких тонах, тем не менее не решались войти. Периодически они обращались к ней, пытаясь что-то доказать. Она что-то спокойно отвечала, потом налила им по чашке чая и, взяв обоих под руки, вывела из кабинета, как маленьких повздоривших детей. Не сопротивляясь, мужчины покорно следовали за женщиной. Вернувшись в приемную, Светлана Александровна глубоко вздохнула и обратилась по селектору к Николаю:

– Хотите кофе, чая или воды, Николай Константинович?

– Чая белого, пожалуй, с медом.

Когда помощница вошла в кабинет, Николай поинтересовался:

– У коллег какая-то проблема?

– Не думаю, просто сегодня они какие-то чересчур эмоциональные, возможно, связано с личными проблемами или с полнолунием… Вопрос чисто коммуникативный, уверена, они самостоятельно придут к согласию.

В Светлане Александровне Николаю нравилось то, что она никогда не жаловалась, не обсуждала и не осуждала людей.

– Посоветоваться с вами хочу.

– Слушаю, Николай Константинович.

– Как думаете, место для офиса нашего нового проекта лучше совместить с существующим или целесообразнее территориально разделить?

– Насколько срочно надо дать ответ или решить задачу?

– Ответ терпит до завтра, а решение – до послезавтра.

– Тогда я постараюсь завтра к вечеру сформулировать свое мнение, хорошо?

– Договорились. Светлана Александровна, вы очень хорошо справляетесь со своими деловыми обязанностями, за что я вам признателен. Я давно хочу спросить: комфортно ли для вас название вашей должности и достаточен ли уровень полномочий?

Светлана Николаевна непроизвольным движением руки поправила безукоризненную прическу:

– Владелец комплекса наших зданий шутливо обращается ко мне при встрече так: «К нам пожаловала директор службы поддержки оперативного управления!»

– Кстати, хорошая формулировка должности, вполне отражает реальность. Это правдивая шутка.

– В каждой шутке есть доля шутки…

– Светлана Александровна, сейчас мы активно развиваем старый бизнес и запускаем новый. Работы у вас прибавляется, уровня ответственности тоже. Думаю, пришла пора более точно сформулировать определение вашей должности. Директор службы поддержки оперативного управления – достаточно адекватно отражает ваши функции, тем более что в ваше непосредственное подчинение мы уже подбираем кадры. Как считаете?

– Можно мне подумать до завтра о функциональном расширении моих обязанностей и тогда уже определиться с названием должности?

– Безусловно, обсудите еще с Игорем Олеговичем, я уже беседовал с ним на эту тему.

Ближе к семи вечера Светлана Александровна зашла в кабинет Николая. «Конец дня, а выглядит безупречно. Впрочем, как всегда, как всегда…» – в очередной раз мысленно сделал ей комплимент Николай.

– Не возражаете, если я отлучусь на переговоры с владельцем нашего комплекса по поводу помещения?

– Конечно. И сразу идите домой, не возвращайтесь, срочного ничего нет, я просто посижу, подумаю в тишине.

– Хорошего вам вечера, Николай Константинович!

– А вам – успешной встречи!

Николай вышел в офисный зал. Привить культуру уходить вовремя с работы стоило большого многолетнего труда. Авральные советские привычки оказались уж очень живучи, как и неумение организовывать рабочее время… Пустые места демонстрировали победу настойчивости. Они тоже умели говорить, каждое из них отражало характер и настроение владельца: многочисленные приклеенные разноцветные заметки на мониторах компьютеров айтишников или абсолютно пустой и идеально чистый стол начальника службы безопасности. «Кстати, где он сегодня? Ах да, улетел утром в Сибирь подбирать на работу местных подчиненных», – Николай обернулся на звук открывающейся двери.

Двое мужчин, один постарше и с портфелем, а второй помоложе, входили в офис.

– Добрый вечер, Николай Константинович.

– Добрый, господа. Что привело вас к нам в нерабочее время?

– Мы из Федеральной службы безопасности, к вам лично.

– Можно взглянуть на удостоверения?

– Конечно, – старший по возрасту первым показал свой документ.

– Ну, тогда пройдемте в кабинет, – Николай жестом указал в сторону приемной. – Вы верны традициям – любите навещать граждан по вечерам.

Гости чувствовали себя достаточно уверенно. Только у более молодого бегали глаза и был излишне довольный вид. Николай внимательно изучил свидетельства о принадлежности и демонстративно тщательно переписал имена и должности посетителей.

– Чем обязан столь занятым людям во внерабочее время?

– У нас ненормированный рабочий день, Николай Константинович, – полковник и начальник отдела Финчуков, слегка полнеющий, но еще крепкого телосложения мужчина, как и полагается старшему по должности и званию, начал говорить первым. – К нам поступили оперативные данные, которые мы хотели бы обсудить с вами.

Николай достал еще чистой бумаги и не стал убирать авторучку.

– Почему не пригласили меня официально на допрос?

– Зачем вы сразу так, к чему обострять ситуацию, возможно, для начала будет достаточно и данной беседы, – фээсбэшник внимательно следил за реакцией Николая.

– Не возражаете, если я пошлю сообщение домой, что задержусь, разговор, возможно, не будет коротким?

– Конечно.

Николай достал смартфон и послал эсэмэску начальнику службы безопасности: «Срочно возвращайтесь в Москву, созвонимся позже».

– Слушаю вас внимательно.

– К нам поступили данные, что на ваше имя в зарубежных банках открыты личные счета, – полковник пристально смотрел на Николая.

Николай молчал и делал пометки на бумаге.

– Кроме того, – продолжил вежливым тоном незваный гость, – есть определенная информация о ваших знакомых чеченцах и иностранных контактах. Все это несколько настораживает нас. Возникло мнение, не отмываются ли деньги и не финансируются ли незаконные вооруженные формирования на Кавказе с вашей помощью или через вас? Это пока не обвинение. Возможно, вас даже не ставят в известность, используют втемную. Можете что-то сказать по данному поводу?

– Это только ваши гипотетические предположения или можете предъявить доказательства? – Николай отложил авторучку.

– Считайте, что пока гипотетические, поэтому мы и пришли сами, а не вызвали вас к себе. Так вы можете пояснить нам информацию по счетам?

– А по знакомым вас не интересует информация?

– Конечно интересует.

– Может быть, чаю, кофе или покрепче? – Николай почувствовал, что разговор стал обостряться и необходима пауза. «Надо успокоиться и попытаться понять источник и причину наезда», – дал он себе мысленную установку.

– Чаю, мы на работе, – ответил полковник.

– А мне кофе с сахаром и сливками, – добавил оперуполномоченный капитан Малкин, значительно моложе Николая, но уже лысеющий и с бесцветными глазами.

На мониторе компьютера замигал мессенджер, и высветилось сообщение.

 
                                               * * *
 

Привет тебе, Мыслитель! Надеюсь, что не отвлекаю. Прости, если ошибаюсь. Ведь женщину можно простить за случайную нетактичность? Вопрос, скорее, философский, но озадачивает меня. Одна из моих старых знакомых, умная молодая женщина, не так давно сменила вероисповедование. Хотя и еврейка по матери, она всегда считала себя православной. В роду ее были даже православные священники. После некоторых семейных катаклизмов моя знакомая стала изучать иудаизм и увлеклась своим историческим началом. В этом нет ничего необычного, но меня удивило, как быстро она изменилась по-человечески. Стала более… демонстративно агрессивная и нетерпимая что ли… Именно демонстративно… Сегодня при мне на безобидное высказывание одного человека бросила обличающую реплику: «По-настоящему христианская этика. Скучно». Словно печать поставила. Есть ли в нас, высших мыслящих земных существах единое большое человеческое начало, на которое лишь накладываются религиозные условности, ограничения и мудрость? Или фанатичная приверженность какой-либо вере ограничивает и делает более примитивной и нетерпимой нашу человеческую сущность? Н-да… Если женщина философствует, то… :)

 
                                               * * *
 

Мельком взглянув на сообщение, Николай вышел в приемную, оставив дверь открытой, чтобы было видно визитеров. Включив чайник, стал не спеша доставать кружки и одновременно анализировать ситуацию: «Нежданные гости предъявили два очевидных факта – зарубежные счета и чеченцы. Помнится, примерно недели полторы назад ко мне в офис, часов в семь вечера, неожиданно пришел Олег Робертович, давнишний экс-партнер – пытались как-то делать бизнес лет семь-восемь назад. Раньше в провинции это был уверенный в себе молодой обеспеченный бизнесмен. Ко мне он заявился в потрепанной одежде и без двух передних зубов. Москва – это большой рекламный пылесос, обещает много возможностей, но деньги высасывает жестко. Судя по внешнему виду, не вписался он со своим самолюбованием и завышенной самооценкой в суровые реалии столичной жизни, нашелся на него еще кто-то более наглый и беспринципный. И потребовал этот неудачный новый москвич с меня восемьдесят тысяч баксов за давнее знакомство с его партнером, бизнес с которым, впрочем, не сложился в то время. Причем сказал, что может получить деньги безналом за границей… Я его послал, но, видимо, он приходил не случайно, пробивал ситуацию, осматривался. И в те стародавние времена контактов с ним у меня как раз шел проект с Амирханом в Москве, чего я и не скрывал. Проясняется ситуация, однако, примитивная многоходовка. Даже не многоходовка… И глаза у капитана бегают, явно в доле, определенно шакалит».

Поставив на стол три чашки чая, Николай сразу предупредил:

– Сахара не держим, извиняйте.

Капитан как-то неуверенно попытался напомнить про кофе, но Николай сделал вид, что не услышал вопроса.

Держа в руках горячую чашку и глядя в окно, Николай задумчиво произнес:

– Недавно узнал, что, по статистике, из всего количества российских бизнесменов начала девяностых в живых сегодня осталось не больше пятнадцати процентов… В отечественных тюрьмах и на зонах сидит треть миллиона бывших предпринимателей. Сколько в заключении умерло бизнесменов – статистики нет, но я лично случаи такие знаю. Когда-нибудь подобные прецеденты все же станут достоянием гласности. В стране, где так много и давно говорят о стимулах для малого бизнеса, под судом побывал каждый шестой бизнесмен. Уверен, нет ни одного бизнеса в стране, который прямо или косвенно не подвергался рэкету.

– И что? – явно недовольный чаем без сахара вместо кофе и отвлечением от темы, вставил реплику капитан.

– И ничего. Никому ничего, в том-то и дело. Стране ничего, что у нее нет будущего на десятилетия вперед, как после очередной гражданской войны или очередного нэпа конца двадцатого – начала двадцать первого века, ибо основную массу по-настоящему инициативных и предприимчивых людей в очередной раз уничтожили, посадили и выдавили за рубеж. По эмвэдэшным недавним опросам в школах, процентов шестьдесят мальчиков хотят стать «ворами в законе», а более сорока процентов девочек – путанами, почти все нормальные остальные – уехать из России. И это будущее страны, ее генофонд! Обществу ничего, что дети без отцов и кормильцев растут. Промышленности ничего, что инженеров и рабочей силы не хватает. Науке ничего, в очередной раз потерявшей интеллектуальный и организационный потенциал. Элита наших специалистов и ученых, эмигрировавшая из страны, строит мосты и самолеты, лечит и делает уникальные операции, учит и развивает Запад. И вам ничего – как защитникам отечества и граждан. Вот и день у вас ненормированный, и на сто тысяч населения в России приходится четыре тысячи сотрудников правоохранительных органов, еще больше работает в таможне, прокуратуре, различных инспекциях… Это самый большой показатель в мире. А если и частных охранников посчитать, то половина взрослого мужского населения страны кого-то охраняет. А живыми, счастливыми и на свободе энергичным людям, как говорил незабвенный Остап Бендер, на которых держатся все «ничего», остаться в нашей стране до сих пор сложно…

Поэтому те, кто что-то производит, пытаются уйти в серую зону, накопить денег и свалить за границу. Скоро в стране останетесь вы, уголовники, торгаши, которые приняли коррупционные правила игры, чиновники и сотрудники крупных государственных корпораций.

Вдумайтесь в официальную статистику: более половины населения нашего – люди предпенсионного и пенсионного возраста. Свыше ста миллионов человек, то есть четыре пятых населения России, ничего не производят и существуют за счет бюджета и платежеспособной части населения, на которую приходится одна пятая граждан страны или чуть более двадцати миллионов человек. Но и в эту одну пятую входят еще и малолетние дети, школьники, студенты, домохозяйки, беспризорные и прочий люд. Так сколько людей производят продукт, который кормит всех остальных? Угадайте с трех раз, отчего ВВП России сопоставим с экономическим продуктом некоторых штатов США и меньше капитала некоторых корпораций? А отдельные россияне упорно пытаются пилить сук, на котором сидят… Вот вы, например, кто вам зарплату платит?

– Управление, то есть государство, – недоуменно ответил капитан.

– Ответ неверный, товарищ капитан. Хотя, какой вы мне товарищ?! Это я вам плачу зарплату, лично я. В год персонально я как физическое лицо и мои компании перечисляем бюджету несколько миллионов долларов налогов. И вот из этих, заработанных мною, денег вы получаете зарплату, строите себе квартиры, оплачиваете путевки в санатории и детские сады своим детям, вставляете себе и своей жене зубы… – Николай глубоко вздохнул. – Не будет меня, не будет таких, как я, не будет и вас всех. Отберете все у меня, лишите меня свободы – обречете себя на нищету. Вы ведь ничего сами производить не в состоянии. Не тем путем идете, граждане, вам бы – государству в лице чиновников, пример с церкви брать, она ведь налогов обязательных не устанавливает, а успешно и богато существует многие века. Люди сами в храм идут, добровольно пожертвования приносят, потому что священники как проводники веры помогают прихожанам, причем каждому конкретно. Внося посильные пожертвования, верующие получают определенное удовлетворение своих потребностей, решение своих проблем. А вы? Вы появляетесь без приглашения под покровом ночи с репрессиями и конфискацией. Какую и чью потребность удовлетворяете вы? Зло рождает зло. Репрессии провоцируют ненависть и сопротивление. Конфискации рождают скрытный образ накопления и психологию временщика. История человечества не знает процветания общества, основанного только на насилии…

– Николай Константинович, мы не на исторические темы пришли беседовать, – попытался сменить тему полковник.

Николай его перебил:

– Что же касается бизнесменов, те динозавры, которые еще живы, практически все знают друг друга, вот к чему я веду… И скелеты в шкафу, и методы работы друг друга нам хорошо известны.

Теперь уже Николай внимательно следил за реакцией капитана. Капитан что-то хотел возразить, но он, не дав ему и это сделать, продолжил:

– У меня много друзей и партнеров украинцев, якутов, чеченцев, евреев, молдаван… Никогда не делил людей по национальному признаку или по вере. Делил только по двум критериям – плохой человек или хороший, деловой или нет. Меня так научила жизнь, и я благодарен ей за это. Скажите в лицо известнейшему режиссеру – грузину Георгию Данелии, что он одной национальности с большинством российских воров в законе и этим уже провинился перед вами.

– Чем провинился?

– Тем, что вы не можете справиться с ворами грузинской национальности, впрочем, как и с ворами других национальностей тоже. Кто сегодня любимый композитор миллионов россиян Евгений Дога – высмеиваемый по телевизору пошлыми и недалекими гламурными мальчиками молдаванин-гастарбайтер? Возвращаясь к чеченцам. А вы знаете, что русский поэт Андрей Вознесенский назвал Великим Чеченцем мировую звезду танца Махмуда Эсамбаева? Разве в сегодняшнем демократическом российском обществе необходимо быть осмотрительным по национальному признаку? Снова вводим советскую пятую графу в паспорт?

– Осмотрительным надо быть всегда и во всем, – хмуро парировал полковник. – Сотрудничество с нами – это тоже осмотрительность, точнее предусмотрительность.

– Сотрудничество в чем? Счета и пароли в банках?

– И в этом тоже.

– А вы не думаете, что после такого сотрудничества я уже никому не буду нужен, и вам в первую очередь?

– На что вы намекаете?

– Я не намекаю ни на что, я просто ги-по-те-ти-че-ски рассуждаю.

– Давайте вернемся к теме нашей встречи. Мы могли бы получить информацию о ваших зарубежных счетах?

– А как вы сами думаете? Конечно, могли бы. Если бы они у меня были. С радостью, с превеликим удовольствием помог бы вашему наиважнейшему делу, отечественной наисправедливейшей налоговой полиции и самому гуманному в мире суду. Но, увы, нет счетов, поэтому я и бессилен оправдать ваши надежды.

– Ну что ж, – вставая сказал полковник, – жаль, что мы не поняли друг друга.

– Отчего же? Лично я многое понял.

– Зато мы нет.

– Чем могу… – открывая дверь и обращаясь к капитану, Николай добавил, – привет Олегу Робертовичу.

Полковник удивленно взглянул на подчиненного, тот съежился от неожиданности и быстро вышел первым.

Николай налил бокал красного вина, включил тюнер и подошел к окну: «Я был прав в своих оценках страновых рисков. В начале девяностых с интервалом в два часа кто-то появлялся в моем офисе в спортивном костюме и вымогал деньги, предлагая „крышу“. Никогда и никому я не платил просто так. Платил только за конкретную работу. И за это меня уважали и „спортсмены“, и „синие“, и менты, и собратья-бизнесмены. Уличную шпану сегодня вытеснила шантрапа в погонах. Она опасней, обладает властью, неприкосновенна и бесконтрольна. Государство все больше и больше концентрируется на обслуживании не всех своих граждан, а кучки приближенных лиц, вернее, безликих особей-трутней. Я прав в своей стратегии. Я был прав в своем решении открыть счета в зарубежных банках. Все сделал и делаю правильно и вовремя… Или раньше надо было начать перестраиваться? Поздно уловил ренессанс репрессивных тенденций в обществе? Или поздно поверил, что деградация России всерьез и надолго? Возможно… Иначе не вылез бы „левак“, старые обанкротившиеся и затаившие зависть партнеры не сошлись бы так легко с продажными выродками из правоохранительных органов в рейдерском экстазе и не решились бы на наезд. Не почувствуй возможность серьезной поддержки, сами бы никогда не отважились… Да… Государственный бандитизм и коррупция ширятся и надолго укоренились в отечестве».

Из акустических колонок негромко, неспешно и отрывисто напевали «БИ-2»:

 
Волки уходят в небеса,
Горят холодные глаза,
Приказа верить в чудеса
Не поступало…
И каждый день другая цель:
То стены гор, то горы стен,
И ждет отчаянных гостей
Чужая стая…
 

«Приказа верить в чудеса не поступало… чужая стая… но сколько волка не корми – ему все мало…» – подпевая Шуре и Леве, Николай сел в кресло и набрал номер мобильного телефона начальника службы безопасности. Юрий Леонидович, не задавая лишних вопросов, уже поменял билеты на ночной рейс. Договорились встретиться в офисе в восемь тридцать утра.

На мониторе компьютера так и висело открытым сообщение от Собеседницы. Подняв руку, чтобы закрыть мессенджер, Николай немного помедлил и все же решил ответить.

 
                                               * * *
 

– Привет тебе, Собеседница! Сегодня у меня вечер размышлений. И ты философствуешь. Один мудрый молдаванин сказал, держа бокал с вином в руке: «Это чаша для беседы…» Сейчас у меня в руке чаша для беседы.

Не успел Николай отправить сообщение, как тут же пришел ответ:

– Какое совпадение! Я сижу в ресторане и тоже держу в руке бокал вина. У меня было предчувствие, что ты мне сегодня не ответишь… От этой мысли стало грустно, как будто важный для меня человек прошел мимо и не заметил меня, не оглянулся… И поэтому я вдвойне рада тебе!

– У нас обоих чаши для беседы… Сложную тему ты подняла. Может быть, в данном случае переплелось и налажилось много составляющих, в том числе личностных? Я не большой специалист в вопросах веры, скорее всего, твоя знакомая значительно более подкована в вопросах религии. Вспомнилась фраза Иисуса: «И будете ненавидимы всеми за имя Мое». Все мы люди… И если рассматривать ситуацию с человеческой позиции, то многое становится очевидным.

Иисус Христос всегда был небезразличен ортодоксальным иудеям. И одно это уже говорит о многом. Сегодня палестинцы представляют угрозу еврейскому государству. Так считают евреи. И всеми возможными способами они борются с арабами. И если иудейские старейшины так яростно преследовали Иисуса, значит он представлял для них серьезную угрозу? Может быть, потому что он пошел дальше канонов иудаизма? «Если плюют тебе в спину, значит ты идешь впереди!» – верная поговорка. Сам Иисус сказал: «Вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нем, что дела его злы». Он знал, а как настоящий лидер был убежден, что прав в своих оценках, в своих взглядах и суждениях, в своей вере, в своих действиях. Получается, что и иудеи знали, что он прав. Иначе, зачем его лишать жизни? Иисус стал опасным конкурентом в борьбе за самый ценный ресурс – власть над умами. Проводя аналогии с некоторыми изуверскими современными методами работы с конкурентами – старейшины и первосвященники Иерусалимского храма и зависимые судьи Синедриона вынесли Иисусу сфабрикованный смертный приговор, то есть «заказали» его. Киллер Иуда за гонорар в тридцать серебряных монет сделал свое черное дело. На лицо преступное сращение чиновничества и криминала. Орудием убийства были выбраны «быки» – солдаты прокуратора Иудеи Понтия Пилата. Пытками они хотели морально сломить очевидного нового лидера, чтобы таким образом возвыситься над собственными страхами, – традиционный садистский прием, отражающий слабость позиции. Место убийства – безлюдные окраины. Прием запугивания живых сочувствующих – крест на Голгофе. Время было выбрано тоже не случайно: власти предержащие сделали Иисуса Христа своего рода жертвоприношением и одновременно устрашением народу перед праздником Пасхи. Лидером этнической организованной преступной группировки являлся первосвященник Киафа, который организовал это величайшее в истории цивилизации преступление. Классика заказного «убийственного» жанра. Не имея возможности победить интеллектуально, то есть цивилизованно, лидеры иудеев устранили конкурента физически, варварски, показав таким образом свою идеологическую несостоятельность. Ошибочное, недальновидное и непрофессиональное управленческое решение. Это была большая стратегическая ошибка правителей еврейского народа, последствия которой сегодня легко прослеживаются: еще локально, в закрытом от враждебного окружения социуме, сохранился иудаизм и глобально распространилось христианство.