Текст книги "Худший Друг – Лучший Враг. Роман о бизнесе, жизненном выборе и любви"

Сосед испуганно посмотрел на верхнее багажное отделение, действительно примотанное проволокой к потолку, и судорожно нажал на выключатель индивидуального освещения. Кнопка не работала.

Предстояло почти три часа полета, можно было расслабиться и поспать. Пока стюардессы объясняли правила безопасности, Николай стал перелистывать бортовой журнал авиакомпании с многообещающим названием «Удобное небо». Одна из первых статей сразу привлекла его внимание заголовком «Почему происходят крушения на авиационном транспорте». Автор со знанием дела рассказывал о развале гражданской авиации после распада СССР, о советских самолетах, давно выработавших лётный ресурс, о покупке в третьих странах списанной авиатехники по ценам новых современных авиалайнеров, о слабой подготовке пилотов, об отсутствии мотивации для профессионалов, о «черных» и «серых» схемах ремонта, о практически полном отсутствии контроля за состоянием пилотов перед полетами, о приемах обмана летчиками предполетного контроля и прочих «корпоративных секретах»… У пассажира после ознакомления с этой статьей могло возникнуть только одно желание – как можно быстрее покинуть воздушное судно, и больше никогда не летать самолетами любых российских авиакомпаний. «И кому в голову пришла „мудрая“ мысль опубликовать такую антирекламную статью в бортовом журнале? Вот уж разгул так разгул свободы редакционной политики. Или конкуренты за три копейки купили кого-то из журналистов?» – подумал с иронией Николай, слушая громкий храп трех пьяных представителей авиакомпании, сидящих перед ним и подтверждающих своим состоянием постулаты статьи.

Самолет разогнался, оторвался от земли и стал медленно набирать высоту, делая полукруг над старинным сибирским городом, вытянувшимся вдоль реки. Со стороны кабины к спящим авиаторам подошла озабоченная чем-то стюардесса. Безуспешно пытаясь разбудить самого пьяного летчика, она шепотом советовалась с его проснувшимся коллегой:

– Как думаете, он сможет прийти в себя до Москвы?

– А зачем? – в полудреме спросил сидящий с краю пилот.

– У нас бортинженер умер, сердце не выдержало на взлете. Он сможет заменить? – тихим голосом объясняла стюардесса.

– Вряд ли… ему бы до завтра в себя прийти, нам ведь с утра в Сочи лететь.

Когда стюардесса, поняв бесперспективность своих попыток, повернулась, чтобы уйти, Николай ее подозвал:

– Извините, у нас несчастье на борту?

– Да, бортинженер умер, – внешне спокойно ответила она.

– А впереди это кто сидит?

– Сменный экипаж в Москву летит. Но бортинженер не в состоянии занять место в кабине.

– Это очевидно, ночь у него явно была зажигательная с фигурами высшего алкопилотажа… А как же мы теперь долетим до Москвы без бортинженера?

– Не переживайте, ничего страшного. Мы вчера в Сургут летели, так он вообще на рейс не пришел, и ничего – долетели.

Закрыв журнал, Николай вспомнил анекдот про авиакомпанию с вопросом пассажира: «А у меня есть выбор?». Повернувшись к побледневшему соседу, он произнес:

– Выбор в жизни всегда есть. В данном случае – русская рулетка – лететь или не лететь. Традиционная забава народа, к которому мы принадлежим.

Откинувшись на болтающуюся спинку кресла, расслабившись и закрыв глаза, Николай проснулся только от толчка при соприкосновении самолета с посадочной полосой. В серой утренней мгле иллюминатора проплывали бесконечно знакомые очертания столичного аэропорта. Фортуна и в этот раз была на стороне Николая: со всеми проблемами российской авиации и не вовремя умершим бортинженером они долетели и удачно приземлились в Москве.

11

Захотелось прогуляться по утреннему городу, времени до начала приема документов было еще более чем достаточно. От Арбата до посольства Канады минут пятнадцать неторопливого пути. Небольшая старинная церквушка неожиданно возникла в переулке, едва Николай свернул с Гоголевского бульвара. Немного приоткрытая, потемневшая от времени обычная деревянная дверь в храм, выходящая прямо на тротуар, не бросалась в глаза своей монументальностью, изысканностью архитектуры или позолоченными инкрустациями, но гостеприимно, по-соседски, приглашала зайти. Маленький козырек над входом и одновременно над тротуаром защищал проходящих путников от непогоды, давая возможность остановиться и принять решение – идти дальше или заглянуть в церковь.

Масштабные культовые сооружения предназначены для восхищения, но не Всевышним – ибо ему ничего не надо по определению, а людьми, которые смогли за большие деньги реализовать амбициозные архитектурные проекты. Гордыня ли это и грех соответственно? Кто судья?.. Небольшие же скромные церкви созданы для приватной беседы с Господом. Неприметная дверь вела в намоленные покои именно для приватной беседы.

Состояние полного спокойствия и защищенности окутало Николая с первых шагов по храму. Немногочисленные прихожане, присутствующие на службе, которую вел рыжеволосый батюшка лет сорока пяти, не создавали суеты и не мешали друг другу общаться с собой и Богом. Состояние глубокой погруженности в веру исходило от священнослужителя. Николай положил пожертвования, взял свечи и не спеша стал осматривать церковь, одновременно слушая слова проповеди. Лики святых на фресках и старинных иконах в отблесках многочисленных свечей внимательно наблюдали за каждым прихожанином. Вот пожилая женщина с трудом опускается на колени и преклоняет голову. Вот мужчина лет тридцати обходит по очереди все иконы, касаясь их одновременно двумя руками, крестясь и целуя образы. Вот маленькая светловолосая девочка лет четырех в розовом платьице, словно ангелочек, ходит между молящимися, всматриваясь в сосредоточенные лица взрослых.

Слова батюшки проникали в сознание, как будто дверь души для их восприятия была специально приоткрыта, как была приоткрыта дверь в храм. «Если бы я когда-нибудь решился исповедоваться, то этому батюшке доверил бы передать свои грехи Всевышнему и испросить для себя прощения и советов, – подумал Николай и прикрыл глаза. – Грехов только много, за один раз и не передашь». Николай поставил свечи. «Может быть, от того, что грехов у каждого много, в церквях люди и смотрят вниз, и выглядят печально? Но разве Иисус не призывал к прощению, любви и радости от того, что с нами Бог? Разве Он не дает надежду? И если лики святых смотрят на нас со стен, желая нам что-то сказать, передать от Всевышнего, то почему мы прячем глаза, опуская их в пол?» – Николай расправил плечи, глубоко облегченно вздохнул и поднял взгляд к куполу. Доброжелательный взгляд смотрящего сверху Иисуса успокаивал.

Он вышел из храма и минут через десять уже был во дворе канадского посольства.

Приветливая женщина славянской внешности дважды тщательно проверила документы на оформление постоянного места жительства и на хорошем русском попросила заплатить пошлину, объяснив, что уведомление с номером файла придет на домашний адрес.

– Лед тронулся, господа присяжные заседатели! – весело произнес мужчина, заплативший пошлину в кассе перед Николаем.

– Лед тронулся! – словно пароль повторил Николай и почему-то посмотрел на часы.

12

Из остановившегося неподалеку черного угловатого внедорожника «мерседес» раздался веселый знакомый голос:

– Уважаемый Николай Константинович, вы ли это? Пешком и без охраны?

Бросив посреди переулка машину с работающим двигателем и открытой дверью и не обращая никакого внимания на мгновенно образовавшуюся, истерично гудящую на все лады автомобильную пробку, навстречу Николаю с распростертыми руками и улыбкой на лице быстро шел Амирхан:

– Здравствуй, дорогой!

Мужчины крепко обнялись и трижды коснулись щеками друг друга.

– Какими судьбами в моем районе? – Амирхан явно не тревожился за истрепанные нервы столичных автомобилистов.

Николай был рад встрече. С годами как-то незаметно их дороги разошлись, но теплые воспоминания о бурном и порой рискованном для жизни начале московского предпринимательского периода в душе сохранились.

– Ты уже выкупил весь центральный район или пока только Арбат? – в унисон тону Амирхана парировал Николай. – Хочешь меня накормить завтраком в нашем кафе, как в старые добрые времена?

– А-ай! Зачем мне так много Москвы? Я скромный человек! Конечно хочу!

«Мерседес» быстро набрал скорость, уверенно лавируя на грани фола по узкой улочке между припаркованными и встречными автомобилями. Нужно было иметь железные нервы и непоколебимую веру в своего ангела-хранителя, чтобы ездить с Амирханом. Как настоящий горец он считал машину не просто средством передвижения, а железным конем. Медленно и осторожно на хорошем коне ездить невозможно, иначе зачем такой конь нужен? Это было стойким убеждением и стилем вождения старого товарища Николая.

«Их» столик в кафе оказался свободен, и мужчины радостно присели на привычные места. Было явно видно, что они оба искренне рады неожиданной встрече.

– Как обычно? – широко улыбаясь спросил знакомый еще с тех лет официант.

– Конечно, дорогой! – чувствовалось, что Амирхан наслаждается знакомой атмосферой.

– Ну как ты, все в своем независимом бизнесе? – несмотря на еще сильнее проявившуюся с годами вальяжность, голос бывшего партнера ничуть не изменился.

– Ты же знаешь, я свободу люблю больше всего.

– Знаю, знаю… и за это уважал тебя всегда. А я вот на государеву службу устроился.

– Ты?! На государеву?! – неподдельно удивился Николай.

– Да, я. Меняются времена, старею для резких движений, да и возможностей заработать сегодня там больше. Курирую в одном министерстве строительный блок, езжу в командировки по стране. Кстати, могу конфискат с таможни организовать. Не знаешь, кому надо? Обувь, бытовая техника, одежда… – тон Амирхана сразу стал деловым.

– Амирхан, дорогой, брось о делах говорить, ты же знаешь, что я разовыми операциями не занимаюсь. Давай лучше о себе расскажи. Слышал, царапины получил?

Глаза Амирхана стали жесткими, что происходило всегда, когда дело касалось разборок. Николай неоднократно видел это выражение глаз в годы их сотрудничества.

– А, ерунда. Сыну «джип» на день рождения подарил, а его с автостоянки в тот же вечер угнали, без номеров еще был. Мы отвезли сторожей на дачу, объяснили, что нехорошо так поступать с подарками, надо бы вернуть. Так «крыша» нервная попалась, испортила из «калашникова» моего «мерина» прямо у подъезда, вот колени немного и зацепило. Машина хоть дырявая вся была, а вытащила меня, спасла. Лучше мерса нет автомобиля – всегда говорил, а после этого случая о другой модели даже и слышать не хочу. Ноги склеили-зашили, машину сменил, сына, правда, почти на год в Эмираты пришлось отправить, пока с братвой отношения выясняли, но теперь все в порядке. Чего улыбаешься, дорогой?

– Во-первых, рад, что ты жив-здоров. А во-вторых, вспомнил, как мы на твоей даче конфликт с америкосами – бывшими нашими эмигрантами – гасили. Помнишь?

– А-а-а… Это те, что еще в семидесятые из Союза свалили, а вернувшись, с ментами и омоновцами скорешились? Конечно помню. Они еще чеха нашего по утрам гадостными звонками будили.

– А ты, горец, с годами не меняешься.

– Почему так решил?

– Помнишь, когда на дачу ехали на твоей машине, ты ее на Ленинградке в пробке бросил и спокойно подсел знакомиться в авто к какой-то молодой женщине? И сегодня так же поступил, когда меня увидел.

– Так ты же тогда рядом со мной сидел, я ж тебе доверяю как самому себе, чего мне за «мерина» было переживать, – довольно заулыбался Амирхан.

– А когда твои ребята на глазах у холеных беспредельщиков, которые забыли о правилах приличия и не считали своих бывших соотечественников людьми, барашку горло перерезали и предложили новоявленным америкосам Аркаше с Вадиком горячей крови выпить, это был экспромт или ты подсказал?

– Зачем подсказал? Мой племянник – вежливый, тогда у них на глазах выпил стакан крови. И им предложил. Так ты же помнишь, америкосы после этого со страха нажрались как свиньи, до полной отключки, разговора никакого не получилось, зря только время потратили, лучше бы я к той девахе поехал.

– Помню, помню… Потрошка на сковородке получились та-а-акие вкусные, не-за-бы-ва-е-мые! Помню и другое, кстати, что та деваха из пробки поздно вечером приехала на дачу к тебе.

– Да? – Амирхан довольно заулыбался. – Точно, приезжала! Да ладно, что мы на воспоминания про этих недоносков время свое сейчас тратим, надо было с ними жестче решать, хотя… они все равно тогда из России почти сразу свалили. Лучше расскажи, чем сейчас занимаешься. Может, что-нибудь вместе сообразим?

– Давай, дорогой мой друг, сначала позавтракаем, а то я что-то проголодался не на шутку…

13

Ксения заканчивала беседу с коллегой, своим старым знакомым Филиппом Брайаном, директором по инвестициям сан-францисского инвестиционного фонда Alcatraz Venture Capital Group, когда Генри, его партнер, отвечающий за развивающиеся рынки, заглянул в переговорную комнату фонда:

– Филипп, очень извиняюсь, что прерываю, я с моим гостем, который прилетел из России, убегаем на ланч. Мало что понимаю в сельском хозяйстве, но тема, кажется, весьма перспективная. Я оставил тебе пару срочных вопросов, когда освободишься – взгляни и перезвони мне, это очень важно.

Узкий зал элитарного банковского клуба был зажат между винным хранилищем, занимающим все пространство стены с одной стороны, и прозрачной стеклянной стеной, благодаря которой открывался потрясающий панорамный вид на город и залив с высоты птичьего полета. Бесчисленные горлышки и днища горизонтально лежащих бутылок материализовались в шесть толстых томов винной карты, больше похожих на многотомную энциклопедию в массивном кожаном переплете, по сравнению с которой тонкое меню без указания стоимости блюд смотрелось просто короткой студенческой шпаргалкой.

– Что пить будем? – вежливо поинтересовался Генри, пододвигая к Николаю стопку томов винной карты.

– На ваше усмотрение, желательно что-то калифорнийское.

– Всегда во время путешествий предпочитаете местное производство?

– Быть в Калифорнии и не продегустировать калифорнийское вино – правильно ли это?

– Согласен. Тем более что нам есть чем удивить любого гурмана.

– Тогда удивляйте, – Николаю был интересен не сам выбор инвестиционного банкира, а КАК он сделает этот выбор.

– Окей. Что-нибудь близкое вам… Вы вина из долины реки Русская пробовали?

– Не приходилось.

– Вот и отлично, один вопрос решен!

– Комплимент в сторону Калифорнии и косвенно России? – поинтересовался Николай.

– Объективно оправданный выбор, – не поддавшись на легкую провокацию, парировал американец. – Как относитесь к стейку из мраморной говядины? Кстати, вы знаете, что первым советским человеком, который оценил вкус мраморной говядины, был Никита Хрущев, во время визита к нам в Соединенные Штаты? Необычное нежное блюдо настолько понравилось вашему лидеру, что по возвращении в СССР он попросил приготовить себе говядину по тому же рецепту. Но, увы, его личный повар не смог повторить вкус американского стейка. Потому что основной секрет мраморной говядины заключается не в технологии ее приготовления, а в особом сорте мяса. Уверяю вас, американская мраморная говядина – лучшая в мире!

– Даже лучше австралийской?

– О, безусловно! Даже не пытайтесь сравнивать, я вам как мясоед со стажем говорю! Вы впервые в Америке?

Отличие в манере вести беседу у Генри было в быстрой смене совершенно разных вопросов, чередующих общий интерес и сугубо профессиональный, словно теннисные подачи в разные углы площадки.

– Не в первый раз. Но доверюсь вам и в выборе блюд, – Николай скопировал манеру визави.

– Больше нравится восточное или западное побережье? Как вам средняя Америка?

– Мне ближе Запад. А вот проехаться по малоэтажной Америке собираюсь давно, но чуть позже реализую, подбираю для этого путешествия единомышленников.

– Давайте-давайте. Ничего интересного в малоэтажной Америке нет, с моей точки зрения, но… для полноты восприятия страны… А вот природа просто шикарная! Так что – рекомендую!

Официант разлил по бокалам вино и поставил на стол сырную тарелку.

– За знакомство! – не чокаясь, Генри быстро выпил половину бокала вина. Он все делал быстро – быстро пил, быстро ел, быстро задавал вопросы, быстро принимал решения.

Николай немного пригубил из бокала и решил дать вину «подышать».

– Я внимательно изучил резюме проекта. Не все мне понятно по содержательной части бизнеса, впрочем, это не столь важно, – цепкий взгляд Генри беспрерывно бегал по собеседнику, словно пытаясь из отдельных кусков восприятия составить целостную картину. – С командой вашей вопросов нет, внушает доверие. С продуктом надо будет немного войти в тему. С клиентами тоже все ясно. Много ли конкурентов у компании в России и мире? Кто основные? Костюм на вас итальянский? В России, я слышал, можно купить уже все, включая даже такие эксклюзивы, которые в Сан-Франциско и не найти. Это правда?

– В Москве можно купить все. Хотя в большинстве случаев придется выложить тройную цену по сравнению с Европой или США.

– За удовольствие надо платить.

– Безусловно, главное, разумные границы не переступать. Удовольствие тоже можно получать по-разному. У нас в России конкурентов нет. Наша бизнес-модель предусматривает не конкуренцию, а взаимовыгодное сотрудничество и с селекционерами, и с производителями семян.

– Подробнее, пожалуйста, – Генри достал органайзер.

– Забытым страной ученым компания помогает выводить на рынок творения их мысли и рук, поэтому мы долгожданные и дорогие гости у всех селекционеров.

– Окей, – банкир быстрыми отрывистыми движениями стал делать заметки.

– Производителям помогаем исходным материалом, сопутствующими материалами, технологиями, взяв на себя заботы по доработке произведенной продукции до продажной кондиции и последующей реализации. Предприятиям по хранению и доработке семян и зерна мы обеспечиваем загрузку мощностей.

Поэтому у нас нет конкурентов, но много самых разных партнеров, и в этом уникальность нашего бизнеса.

– Отличное решение! Сами придумали или есть мировые аналоги? Пробуйте мясо, пробуйте, пока горячее.

– Мясо, действительно, изумительное, – попробовав стейк BBQ Ribeye, искренне сделал комплимент Николай. – Есть, конечно, аналоги в Европе. В Италии, например, работает очень интересная компания. Может быть, отличаемся в нюансах, но в целом у нас одинаковый подход. Аналогичные компании – вообще редкое явление в деловом мире. Интеллектуальная составляющая – вот основная ценность нашего бизнеса, а это очень сложно повторить, практически невозможно. В России такую модель смогли реализовать только мы. Хотя попытки были.

– Тогда вы вступаете в прямую и серьезную конкуренцию с европейскими компаниями, с той же итальянской. Они явно отслеживают ситуацию на рынке стран экс-СССР, и сразу видят вас. Но у них сил и опыта больше. Не боитесь проиграть?

– Исключено. Уточню – на ближайшие годы проигрыш исключен. Слишком высокие барьеры выхода на рынок для иностранных игроков. Россия еще не вошла в ВТО, что останавливает семеноводов многих стран в экспансии. Рынок семян не консолидирован, бессистемен и слишком «серый». Не только у аналитических компаний, но и даже в министерстве сельского хозяйства нет данных, где, что и в каком количестве производится и потребляется. Иностранные семена во многом превосходят российские аналоги, но значительно дороже, а у наших крестьян всегда катастрофически нет денег. Ну и не забывайте о российской специфике возврата долгов – отдельная тема. В чем вы правы, так это в том, что мы уже попали в поле зрения потенциальных конкурентов, представитель тех же итальянцев приезжал к нам в гости знакомиться.

– Вот видите! Хотя ваши аргументы не оставляют шансов для зарубежных конкурентов. Но не слишком ли самонадеянно? Можно купить ваших специалистов и просто задушить вас деньгами. Не вы первый пытаетесь бороться с мировыми монстрами. Еще вина?

– С удовольствием. Возможно, я несколько неточно выразился, Генри. И с зарубежными конкурентами мы также соревноваться не собираемся.

Американец удивленно поднял левую бровь.

Николай откинулся на спинку кресла и медленно, смакуя, допил вино.

– Вино, действительно, просто великолепное, браво Калифорнии, виноделам долины Русской речки и вам за выбор!

Генри удовлетворенно заулыбался, раскурил кубинскую сигару Cohiba и заказал два коньяка Chateau de Montifaud XO Fine Petit Champagne.

– На что вы намекаете?

Стало понятно, что венчурный инвестор заинтригован, теперь не нужно торопиться, самый тяжелый первый раунд установления доверия и пробуждения заинтересованности удалось выиграть.

Николай улыбнулся:

– Мой партнер по бизнесу знает несметное количество анекдотов на все случаи жизни. Буквально перед полетом в Америку он рассказал мне анекдот на тему намеков. Приходит муж после работы домой, а в кровати у жены любовник. Муж, молча, берет любовника за шиворот и выкидывает в окно со второго этажа. На следующий день муж возвращается с работы, а тот же мужик, правда нога в гипсе, снова в кровати с женой. Муж снова, молча, хватает любовника и выкидывает в окно. На третий день – та же картина, только у любовника еще и рука в гипсе. Муж снова, молча, выкидывает соперника в окно. На четвертый день все повторяется, только любовник уже почти весь в гипсе. Муж хватает его с кровати, трясет и спрашивает: «Тебе что, мужик, не понятно, что сюда ходить нельзя?! Любовник: «Так бы сразу и сказал, а то все намеками, намеками…»

Генри так звонко и громко рассмеялся, что многие посетители ресторана удивленно повернулись в их сторону. Слезы выступили у него на глазах, конвульсии сотрясали тело, но Генри никак не мог остановиться.

– Что, знакомая ситуация? – с улыбкой поинтересовался Николай.

– Анекдот… смешной, – вытирая салфеткой слезы и качая головой, ответил банкир. Но это не главное. Первый раз мне рассказывают анекдот во время презентации инвестиционного проекта. Я представил разбор нашей ситуации в виде кейса в престижной бизнес-школе, которую закончил, и как наяву увидел растерянное лицо моего любимого и всегда абсолютно уверенного в себе профессора.

– Мы не собираемся грудью бросаться на амбразуру противника, понимая, что жизнь у нашего бизнеса одна, а амбразур много, – подождав, пока Генри окончательно успокоится, продолжил Николай. – Мы собираемся стать провайдерами интересов зарубежных семеноводческих компаний в СНГ. Не конкурировать, а снова – сотрудничать. Сегодня мы только вышли из стадии развития early growth*. Мы еще маленькие и неокрепшие. Но стараемся быстро умнеть. С момента рождения стратегически выстраиваем нашу компанию в русле равноправного сотрудничества и партнерства с ключевыми потенциальными зарубежными и отечественными конкурентами. Надеемся, что этими структурами руководят разумные люди, которые понимают, что проще сделать нам предложение, от которого невозможно будет отказаться, чем тратить ресурсы на борьбу с нами.

– То есть… просто купить вас?

– Наши потенциальные конкуренты – они же наши потенциальные стратегические инвесторы.

– Смысл для них?

– Да хотя бы экономия времени. Наш бизнес отличается длинными технологическими циклами. Сократить срок выхода на рынок – значит, иметь возможность снять сливки. А емкость рынка семян исчисляется цифрами в долларах с очень большим количеством нулей.

– Окей, – глаза Генри загорелись. – IPO рассматриваете? В России?

– Это второй вариант стратегического развития, к которому мы также изначально готовимся. Только не в России, а в Канаде, скорее всего.

– В Канаде? – удивленно переспросил Генри. – Почему в Канаде? А не в США или в Лондоне? Или в России?

– Россию не стоит серьезно пока рассматривать – небольшой объем фондового рынка и мало квалифицированных инвесторов, разбирающихся в сельском хозяйстве. А США… Обратная ситуация – слишком большой рынок акций и слишком спекулятивный. Канада – золотая середина. Канадские инвесторы хорошо разбираются в сельском хозяйстве и вкладываются на долгосрочную перспективу в аграрный бизнес, что усиливает стабильность компании. К тому же канадские селекционеры и семеноводы – наши основные потенциальные партнеры. А это сочетание уже обладает синергетическим эффектом, правда?

– Один из последних вопросов: какую долю рынка планируете занять в ближайшие три-пять лет?

Николай задумался.

– Вряд ли сегодня мы сможем с высокой точностью предсказать долю рынка, в частности по тем причинам, о которых мы говорили в начале нашей беседы. Рассчитываем на пять-семь процентов, но будем стремиться к девяти.

– О! Амбициозно! Более чем серьезно! – отметил Генри и без перехода добавил: – Какой пакет акций вы нам предлагаете и на каких условиях?

– Генри! Вы слишком забегаете вперед, прямо берете меня за горло. Мне приятно знакомство с вами. Но, увы, сегодня я пока не могу предложить ни вам, ни другим венчурным инвесторам акции своей компании. Еще рано подписывать терм-шит*, слишком неравным получится партнерство. – Николай вдохнул запах коньяка и с удовольствием сделал глоток изумительного по вкусу напитка. – Вы – опытные и большие, мы – растущие и неопытные. Я встретился с вами, чтобы познакомиться и заложить основу для возможного будущего сотрудничества. Теперь вы имеете представление о бизнесе, можете оценивать динамику нашего развития – мы прозрачны для инвесторов. И как только почувствуем, что «созрели» для равноправного партнерства, сами предложим вам сесть за стол переговоров. На ближайшее время мы планируем получить дополнительное финансирование только от инвесторов-ангелов.

– Гуд, – было видно, что Генри слегка расстроился. – Только давайте договоримся: держите нас в курсе событий, и мы будем в числе первых, кому вы сделаете предложение. Окей?

– Вас не пугает географическая удаленность? Россия, Урал… В инвестиционной декларации вашего фонда нет упоминания о приоритетности региональных проектов на развивающихся рынках.

– Но нет и отрицания. Я занимаю должность директора по развивающимся рынкам, значит, обязан владеть информацией не только по столицам и крупным центрам. Отличие России в том, что это большая страна, ее сложно познать и тем более охватить издалека. В таких случаях мы стремимся присутствовать опосредованно, через другие венчурные фонды, в Европе – через европейские, в Азии – через азиатские. Они географически ближе к инициаторам проектов, лучше понимают ментальность, более оперативно получают информацию. За спокойствие надо платить, правда? Поэтому мы размещаемся через партнеров и делимся прибылью. Точнее, они делятся прибылью с нами. Так что и вы должны быть готовы к тому, что мы можем войти к вам через какого-нибудь нашего европейского партнера.

– Генри! У нас много общего!

– Опять намеки? – американец заранее взял салфетку.

– Говорю прямо, без всяких намеков. В вашей стратегии также предусмотрено не конкурирование с коллегами, а сотрудничество.

– Абсолютно! Так договорились, Николай? – банкир протянул для пожатия руку.

– Договорились, Генри, – Николай ответил крепким рукопожатием.

– Какие планы на сегодня?

– Поброжу по городу, пожалуй. Завтра утром улетаю, времени на что-то иное просто не остается.

– Тогда хорошей прогулки и до встречи! Приятно было познакомиться!

– И мне приятно было наше знакомство. Будем на связи, Генри.

– Береги себя, Ни-ко-лай, – по слогам произнес имя русского гостя американец.

14

Заходящее солнце слепило глаза, и Ксения надела темные очки. По случайно выбранной радиостанции передавали композицию Smoke On The Water с живого концерта Deep Purple. Ритмичная и в то же время мелодичная композиция, с переливами соло-гитары и дружно подпевающей публикой хорошо восстанавливала немного ослабевший к вечеру энергетический тонус завершающегося рабочего дня. На перекрестке улиц Кеарни и Пайн Стрит пришлось притормозить, пропуская переходящих дорогу людей. Один из пешеходов повернул в сторону машины голову, и на мгновение их взгляды встретились. Ксения непроизвольно вздрогнула, но проезд освободился, и женщина уверенно повернула направо. Непонятное волнение охватило ее: «Что со мной? Что произошло? Взгляд мужчины? Я его знаю?!» Она резко затормозила, визг покрышек слился с раздавшимся продолжительным гудком, и из объезжающей машины показали средний палец. Ксения непроизвольно включила аварийную сигнализацию.

«Не может быть! Не может быть! – она пыталась сосредоточиться. – Мыслитель в Сан-Франциско?! Да, он недавно мельком упоминал, что собирается ненадолго покинуть Москву, но…» Мозг быстро выстраивал логическую цепочку: деловая командировка за пределы Москвы – гость из России – инвестиционный фонд Alcatraz Venture Capital Group… «Боже мой! – Ксения откинулась на спинку сиденья. – Какая же я дура! Мы были в одном офисе, в соседних кабинетах, могли встретиться в лифте или коридоре, а пересеклись случайно на улице!»

Выключив аварийку, она резко нажала на педаль газа в надежде, что его можно попытаться догнать. Практически сразу сзади раздался звук сирены, и Ксении пришлось снова остановиться. К открытому окну не спеша подошел офицер полиции:

– Добрый день! Как дела? Можно ваше водительское удостоверение, мэм? – внимательно изучив документ, служитель порядка осмотрел через окно салон автомобиля и вежливо поинтересовался: – У вас все хорошо?

Ксения с досадой глубоко вздохнула:

– Теперь не знаю…

– Вам нужна помощь?

– Боюсь, что вы мне не поможете.

– Проблема?

– Проблема в том, что я увидела на перекрестке человека, которого давно не видела и очень хочу увидеть, а теперь не знаю, смогу ли его найти…

– Будьте внимательны на дороге, мэм, – полицейский отдал ей права и вернулся в свой автомобиль.

Знакомого лица уже не было ни на перекрестке, ни на ближайших улицах. Почти час прокатавшись безрезультатно по району, расстроенная Ксения позвонила Филиппу:

– Прости, что поздно беспокою. Случайно не знаешь, тот русский, что сегодня был у вас, еще в городе?

Филипп осторожно поинтересовался:

– У тебя все нормально?

– Да, – стараясь скрыть волнение, ответила она.

– Я не в курсе, Генри с ним ведет переговоры.

– Понятно. А у Генри можно поинтересоваться?

– Можно, но только он сегодня на приеме у одного китайского миллионера, поэтому мобильник должен быть отключен. Скорее всего, только завтра утром снова включит.

Ксения потерла рукой лоб.

– Филипп, буду признательна, если ты прямо с утра спросишь у Генри и сразу перезвонишь мне, хорошо?

– Нет проблем. А зачем тебе этот русский, если не секрет?

Не ожидая простого логичного вопроса, Ксения растерялась, но быстро нашлась:

– Мне надо бумаги в Россию передать, с ним будет быстрее и надежнее, чем по почте.

– Окей, – Филипп громко дышал. – Прости, я в тренажерном зале сейчас, не могу долго разговаривать.