Текст книги "Худший Друг – Лучший Враг. Роман о бизнесе, жизненном выборе и любви"

Так что, возвращаясь к сегодняшнему миру в целом, и к миру бизнеса в частности, – ничто не ново под луной.

– А тебя «заказывали»?

– Точно не знаю, только могу догадываться.

– А ты «заказывал»?

– Конкурентов – нет. Врагов… есть грех и на моей душе, только уберег Бог врага моего, этим и меня уберег от греха большого.

– А сам… убивал?

– Был готов несколько раз… Однажды, не буду скрывать, узнал, кто заказал одного из моих близких друзей, и решил сам посмотреть в глаза шакалу, когда он будет извиваться перед смертью.

– Посмотрел?

– Знаешь… неожиданный получился результат. Тем утром я выехал пораньше, чтобы не суетиться и действовать наверняка. Еду, а вдоль дороги идет священник. Вдруг он поворачивается и голосует. Время было совсем раннее, кроме меня никого и не было на трассе, я остановился. Подъехали к монастырю, который как раз по пути стоял, а батюшка меня вдруг пригласил к нему зайти, выпить по чашечке чая. Согласился.

– И?

– Из кельи его я вышел уже только следующим утром, сутки проговорили за жизнь. И в глаза подлые смотреть я уже не поехал. Уберег меня от греха большого и спас в тот момент никчемную жизнь подонку Всевышний. Воистину, не бывает случайностей в этом мире…

– Мне страшно за наш мир…

– Поправь, если мои рассуждения не кажутся тебе логичными, или останови, если говорю слишком много.

– Я слушаю тебя.

– Ты читаешь меня.

– Я слушаю тебя…

– Что же касается твоей знакомой… Когда я бываю в разных городах и странах, всегда захожу в книжные магазины. Будучи недавно в Канаде, я остался верен своей привычке. Что интересно, на глаза попалась книга на русском языке бывшего нашего соотечественника, а сегодня канадского раввина и ученого Реувена Булки. Он перевел на русский и снабдил комментариями шедевр классической еврейской письменности, один из наиболее известных и почитаемых трактатов Талмуда, который включает в себя важнейший свод морально-этических максимов иудаизма – «Пиркей Авот». Переводится как «Поучение отцов». Запомнилась мне фраза: «Кого уважают люди? Того, кто уважает других». Возможно, твоя знакомая случайно пропустила это место или еще не дошла до него?

– Подскажу ей обязательно, если будет повод.

– Кстати, сколько ей лет?

– Около тридцати, Мудрейший. А что?

– О, многое проясняется! По моим наблюдениям, у женщин в период с двадцати восьми до тридцати двух лет наступает кризис среднего возраста. Тяжелое для самой женщины и для окружающих время, когда прошлые пристрастия, достижения и установки обесцениваются, а новые еще не найдены. От старого есть желание откреститься и как можно быстрее окунуться в омут новой жизни. Поэтому, вероятно, все гораздо проще. Может быть, у нее какие-то личностные проблемы в семье или с самой собой, и она через религию пытается найти ответы? Или ей просто плохо как женщине? Может быть, она одинока? Отсюда и объяснимая агрессия неудовлетворенной самки или нереализованной личности.

– Все может быть, Наблюдательнейший.

– О чем ты задумалась?

– О себе…

– Тогда я оставлю тебя наедине с тобой, если не возражаешь.

– Пожалуй. А я закажу себе еще вина, мне есть о чем с собой побеседовать.

 
                                               * * *
 

33

– А-а-а!.. К нам пожаловала САМА директор службы поддержки оперативного управления, очаровательнейшая Светлана Александровна! – расплылся в улыбке, с кряхтением поднимаясь из кресла, высокий и сильно располневший владелец кабинета с многочисленными подарочными сувенирами от арендаторов в шкафах и на тумбочках. На вид мужчине было не больше пятидесяти пяти, явно бывший спортсмен, судя по характерной полноте бросившего заниматься регулярной физической нагрузкой человека.

Маленькая ладонь женщины утонула в громадных ручищах.

– Ничего, что я в конце рабочего дня к вам?

– Да что вы! – масленый взгляд откровенно раздевал посетительницу. – Вам я рад в любое время суток! Как раз собрался поехать поужинать, предлагаю свою компанию, заодно и о делах поговорим.

– Я уверена, что есть кому составить вам компанию за ужином, – с лучезарной улыбкой ответила Светлана Александровна, прекрасно понимая, какое впечатление она производит на собеседника,.

– Безусловно! Я буду честен перед вами! Я женат, и у меня две молодые любовницы. Но ради вас я готов бросить все!

– Всё или всех? – элегантно присаживаясь в услужливо отодвинутое кресло, игриво поинтересовалась посетительница.

– Ну…

– А вдруг увлечетесь мной и всё и всех позабудете? Что тогда? – она явно провоцировала его.

– Эх, да ради такой женщины не страшно и голову потерять… – голос мужчины, кажется, звучал искренне.

– Тогда, пока голова еще при вас, давайте обсудим один деловой вопрос, – негромко, но с явным удовольствием рассмеявшись, предложила собеседница. – Мы открываем новый бизнес. Для того чтобы деятельность компании находилась в зоне оперативного контроля первого акционера, было бы очень желательно иметь дополнительный офис недалеко от нашей основной штаб-квартиры. Вот я и подумала, вдруг в нашем корпусе освобождаются площади. Не хотелось бы нам ради нескольких дополнительных кабинетов покидать такого уважаемого арендодателя. Как вы считаете?

– Задачку вы мне под вечер задали, – почувствовав себя в привычной роли, оживился единоличный владелец офисного комплекса.

– Необходимо время подумать?

– Не надо… Что только не сделаешь ради вас, уважаемая Светлана Александровна?! В течение месяца мы сделаем перекомпоновку как раз под вашим этажом, постараемся перевести несколько небольших компаний в ремонтируемое сейчас крыло корпуса «С». М-м-м… Это будет непросто, конечно, заботы и затраты лишние… – глаза говорившего нагло и требовательно смотрели на собеседницу.

– Конечно, мы понимаем ваши неудобства, – выдержав паузу, продолжила она своим низким грудным голосом, который парализовывал мужскую волю, – поэтому и отказываемся переезжать в новый деловой центр неподалеку, сладкими предложениями от которого нас просто забрасывают каждый день ваши конкуренты.

– Эх… – снова вздохнул бывший спортсмен, генерал и милицейский начальник, – мне бы такого директора службы поддержки оперативного управления, и можно было бы на работе вообще не показываться.

– Не сомневалась, что мы договоримся, – потеплевшим голосом произнесла Светлана Александровна и грациозно протянула руку. – Кстати, я признательна за ваши точные формулировки и поражена вашим даром предвидения, моя должность теперь официально называется директор службы поддержки оперативного управления.

«Какая баба!» – думал экс-генерал, с тоской глядя на элегантную походку красивых ног выходящей из кабинета женщины своей мечты.

«Какие они все одинаковые! Хотя есть и исключения… Шеф никогда не позволяет себе распускать в офисе слюни и руки, уважаю… как делового человека и как мужчину», – размышляла неотразимая бизнесвумен, вливаясь в суетливый поток вечно куда-то спешащих москвичей.

34

Через три дня начальник службы безопасности полностью подтвердил правильность догадок Николая относительно Олега Робертовича.

Вернувшись в пятницу вечером из командировки, Николай, не заезжая домой, сразу из аэропорта поехал отдохнуть к старому другу семьи в Переделкино – уютный тихий оазис посреди шумной Москвы. Их жены и дети сейчас вместе отдыхали на Гавайях и должны были через день вернуться в Москву. Николай любил небольшой уютный домик друга, купленный у потомков какой-то советской эстрадной звезды и бережно отреставрированный. Расположенный на лужайке рядом с домом длинный деревянный стол с лавками под крышей и кирпичным мангалом часто собирал интересных людей и «согревал» их прохладными вечерами. Не только благодаря газовым горелкам, установленным рядом с ним, но прежде всего теплотой душевности и спокойствия. Большая и свободная от построек территория с вековыми соснами создавала иллюзию ухоженного сказочного леса, в котором живут духи обитавших в поселке великих советских литераторов.

В воскресенье с утра Николай с другом заскочил домой переодеться, чтобы потом поехать встречать прилетающих с отдыха жен и детей. В квартиру Николай поднялся один. Буквально через несколько минут в дверь позвонили. «Наверное, соседи», – подумал он. При визитах посторонних людей консьерж всегда звонил и спрашивал разрешения впустить гостей. В дверях стояли три милиционера, высокий худой старший лейтенант и два крепких рядовых в бронежилетах с автоматами.

– Николай Константинович?

– Да, а что?

– Можно ваш паспорт?

Николай достал из борсетки документ и подал офицеру.

Старший лейтенант развернул вчетверо сложенный лист, внимательно сравнил данные удостоверения личности с каким-то текстом и, не возвращая паспорт, показал Николаю листок:

– Вы задержаны, так как находитесь в федеральном розыске.

Николай взглянул на лист бумаги – это было постановление об объявлении его в федеральный розыск.

Проходя по холлу первого этажа, Николай выразительно посмотрел на спрятавшего глаза консьержа. Старый товарищ в ожидании Николая сидел в своем автомобиле около подъезда. Николай повернулся к милиционеру:

– Можно оставить соседу ключи от квартиры и ценные вещи?

– Да, пожалуйста.

Николай подошел к удивленно смотрящему на вышедшую процессию другу и, передавая ключи, бумажник и часы, тихо сказал:

– Езжай за нами и сообщи моему начальнику службы безопасности, где я.

На удивление, Николая посадили в автомобиле не в отгороженный сеткой отсек, а на заднее сиденье между милиционерами. Районное отделение находилось минутах в двадцати езды от его дома. Дежурный офицер проверил содержимое карманов и вежливо предложил пройти в камеру. Корректность обращения, а также полное отсутствие каких-либо бумажных формальностей озадачили Николая. В абсолютно пустой бетонной камере без окон, размером не больше десяти квадратных метров были лишь две небольшие лавки в виде выступов из стен. Примерно через полчаса дверь открылась, и в камеру впустили молодого, лет не больше двадцати, невысокого суетливого парня.

– Тимур, – присев на свободную скамью, представился он.

– Николай Константинович.

– За что вас закрыли? – поинтересовался парень.

– Точно не знаю, могу только догадываться.

– Пока я на оформлении стоял, они про вас беседовали. Серьезный вы человек! – подобострастно произнес Тимур.

Николай ничего не ответил, подошел к двери и потребовал проводить к старшему офицеру.

Кабинет дежурного офицера ничем не отличался от массы других кабинетов казенных домов. Старые столы, обшарпанный металлический сейф, карты города и района на стене.

– Я бы хотел узнать, почему меня не оформляют, как положено? Меня не зафиксировали ни в каком журнале, не взяли отпечатки пальцев…

Уставший от жизни дежурный офицер тяжело вздохнул:

– Вот зачем мне лишние проблемы? Они в своем районе выписали на вас ордер, вот они пусть и разбираются. Поехали!

Офицер пошел вперед, даже не оглядываясь. Открыв заднюю дверцу уже знакомого Николаю уазика, сам он сел на переднее сиденье. Никто из охраны, кроме водителя, в сопровождении не поехал. Воскресные московские дороги были пустынны, поэтому вскоре они остановились у другого районного отделения милиции. Создавалось впечатление, что Николай не задержанный преступник, а просто случайно оказавшийся в чужой компании человек. Дежурный офицер местного районного отдела внутренних дел категорически отказывался принять Николая, сбивчиво и неуверенно аргументируя свое решение, что раз не они его задержали, то и не они должны содержать под стражей. Первый офицер возбужденно настаивал, что раз отделение второго офицера выступило инициатором задержания, вот пусть сами им и занимаются. Все это время Николай спокойно разгуливал по пустому коридору милиции, прислушиваясь к громкой перебранке. Когда все доводы по третьему разу были исчерпаны, раздался телефонный звонок. Как ни прислушивался Николай, но сути телефонного разговора уловить не смог. Вскоре оба милиционера вышли в коридор. Первый, не глядя на Николая, вышел из отделения милиции. Местный майор, подойдя к Николаю, сообщил, что он может быть свободен.

– А мой паспорт? – поинтересовался Николай.

– Я не брал у вас никакого паспорта, – последовал ответ, – идите, вас никто не задерживает.

Николай вышел на улицу. Возле широкой лестницы у двух своих машин стояли его товарищ и начальник службы безопасности.

– Рад видеть вас, – пожимая руки мужчинам, искренне обрадовался Николай, – давайте попьем где-нибудь чаю и обсудим произошедшее, у нас есть немного времени до встречи семей.

– Все очень просто, Николай Константинович, – разливая облепиховый чай по кружкам, объяснял Юрий Леонидович. – В четверг, когда вы были в командировке, по заявлению Олега Робертовича возбудили уголовное дело по факту незаконного предпринимательства и легализации преступно нажитых доходов. В нем вы фигурируете как подозреваемый. В пятницу утром заместитель прокурора района, в котором мы сейчас находимся, инициировал объявление вас в федеральный розыск. В пятницу после обеда нами данное решение было опротестовано, а вы переведены в статус свидетеля, но… ориентировку на вас перед выходными «случайно» забыли снять. На это они и рассчитывали, что дома вы будете один и до понедельника никто вам не сможет помочь. Психологическое давление, а может и физическое хотели применить. Хорошо, что случайно вы оказались в момент задержания не один. Без сомнения, заместитель прокурора района в доле с рэкетирами.

Серьезно закрутили дело бывшие ваши знакомые… За возбуждение против вас уголовного дела заплачено пятьдесят тысяч долларов. Олег Робертович лишь мелкая сошка. За ним стоит более крупная фигура – тот, кто финансирует наезд… Задача конкретная – забрать бизнес. Прокуратуре за крышевание обещано десять процентов от бизнеса. Вот такие последние новости.

– Что ж, – задумчиво произнес Николай, – определенность всегда лучше неопределенности. Завтра с утра мы с вами еще раз проработаем ситуацию, а сейчас нам надо успеть в Шереметьево.

На большой внедорожник друга Chevrolet Tahoe, в котором легко размещались две семьи с поклажей, был оформлен пропуск, разрешающий проезд на летное поле. Стоя недалеко от трапа приземлившегося самолета, Николай представил себе картину, как прилетевшая жена и дети, вступив на родную землю, узнали бы, что он в тюрьме… А вероятность такая была. Накатила волна злости и желания расправиться с недругами. «Что ж, война так война, не я ее начал…»

Подъезжая к дому, Николай увидел, что с парковки исчез его БМВ. Оставив дома семейство распаковывать чемодан, он спустился в холл.

– Машина моя где? – подойдя вплотную к консьержу, спросил Николай.

– Подъехали два омоновца с гражданским, с лысиной такой, сказали, что вы вернетесь теперь лет через десять и что они реквизируют вещественное доказательство. Они ее вскрыли и уехали, – промямлил испуганный консьерж.

– А ты бумагу у них попросил?

– Ну… они…

– Урод ты! – Николай едва сдержался, чтобы не ударить по трусливому лицу. – Чтобы я тебя больше в нашем доме не видел. Спущусь через полчаса, обнаружу тебя здесь – будешь жалеть до конца жизни! Когда надо будет давать показания, мы сами тебя найдем.

В восемь утра в понедельник Николай зашел в районное отделение внутренних дел, куда его привезли из дома в воскресенье и где располагалась районная прокуратура. Поднимаясь по лестнице, услышал разговор идущих впереди него на службу двух мужчин. Один в гражданской одежде, с залысиной на затылке среди редких сальных волос злорадно рассказывал молодому лейтенанту: «Закрыли мы Коленьку в воскресенье, теперь он никуда не денется, все подпишет». На четвертом этаже, где находился кабинет заместителя районного прокурора, разглядывал на серой стене какой-то тематический предупреждающий плакат Олег Робертович. Увидев Николая, от неожиданности он только и смог произнести: «Доброе утро». В кабинете прокурора, кроме хозяина, сидели знакомый по вечернему визиту оперуполномоченный ФСБ капитан Малкин и дежуривший вчера офицер милиции. На столе лежал паспорт Николая.

Не здороваясь, Николай произнес:

– Паспорт верните.

– Какой паспорт? – ехидно улыбаясь и явно не ожидая визита Николая, спросил заместитель прокурора, с опухшим, явно от вчерашней пьянки, лицом.

– Вот этот, – Николай взял паспорт и проверил все страницы. – И машину верните прямо сейчас либо я подам заявление об угоне.

– Какую машину? – прокурорский работник суетливо пригладил рукой волосы, он явно чувствовал себя неуютно в сложившейся ситуации. Фээсбэшник угрюмо молчал, постукивая пальцами по столу. Дежурный милиционер нервно закурил сигарету.

– Если у вас угнан автомобиль, то его будут искать, очевидно, объявят план-перехват…

– Совещайтесь дальше, вам теперь есть о чем подумать, – Николай вышел, не дожидаясь окончания фразы.

В конце коридора испуганно жался к стене Олег Робертович. Николай подошел к нему и оглянулся, коридор был пуст, свидетелей не было.

– Слушай внимательно, шестерка, конкретно ты попал, очень конкретно, – негромко и с угрозой произнес Николай. – Ты хочешь сделать плохо мне, сделать больно моей семье и думаешь, что тебе ничего за это не будет?

– Чего вы, чего? – только и смог испуганно пробормотать беззубый вышибала второсортного ночного столичного клуба, а когда-то самонадеянный и преуспевающий провинциальный бизнесмен.

35

На утреннее совещание были приглашены финансовый директор, начальники юридического департамента и службы безопасности.

– Доложите, пожалуйста, о выполнении плана компенсаторных мероприятий по безопасности бизнеса, который мы приняли осенью, – обратился Николай к присутствующим.

Начальник юридического департамента кашлянул в кулак:

– Сегодня в учредителях компаний нашего холдинга отсутствуют российские физические и юридические лица. Полностью контролируют бизнес ряд компаний с Британских Виргинских Островов, акционерами которых в свою очередь являются сейшельские юридические лица. Наемные номинальные директора – не граждане России, на основании доверенностей подписывают все необходимые документы. Определить конечных бенефициаров практически невозможно, даже при официальных обращениях в юрисдикции последних. Поэтому, даже если вас попытаются заставить что-то подписать, Николай Константинович, напрямую бумаги не будут иметь никакой силы. А для того чтобы ваши указания были выполнены зарубежными корпоративными адвокатами, те потребуют вашей прямой авторизации либо по телефону, либо личным присутствием.

– У меня пожелание в связи с последними событиями – держите на постоянном контроле регистрационную палату, чтобы по поддельным документам нельзя было произвести перерегистрацию прав собственности, – добавил Николай.

– Хорошо, обязательно сделаем, – юрист глубоко вздохнул и добавил: – Еще меня беспокоит, что моя бывшая заместитель Ирина Игоревна после недавнего увольнения от нас сразу открыла юридическую фирму и арендовала хороший офис.

– И что в этом подозрительного?

– Она хороший юрист, но не бизнесмен. И если решилась на такой шаг, значит у нее есть серьезный клиент. Кроме того, она знает о нашем бизнесе практически все. Как бы ее быстрое оперение не было связано с сегодняшней ситуацией.

– Займитесь серьезно этой версией, Юрий Леонидович, – Николай обратился к начальнику службы безопасности, – и доложите результаты.

– Ко всем стандартным мерам в случае угрозы мы дополнительно усилили информационную безопасность и ограничили сотрудникам доступ к данным в интранете. Несомненно, что противоборствующая сторона попытается использовать наших работников. На какое-то время вам, Николай Константинович, и вашей семье придется смириться с присутствием телохранителей. Не возражаете? Мало ли какие провокации…

– Если надо, значит надо.

– Машину вашу объявили в розыск, но не хочу обнадеживать. Скорее всего, ее уже перегнали в другой регион или разобрали на запчасти.

– Хорошая была машина…

– По людям, задействованным в наезде на вас, ведем персональную разработку, буду держать в курсе. Какие еще пожелания?

– Узнать конечного заказчика.

– Безусловно, над этим работаем.

– Что у вас? – спросил Николай финансового директора.

– Аудит по итогам года положительный. Инициированные нами выездные проверки налоговой инспекции также прошли удачно еще в феврале. Найти повод, чтобы предъявить нам претензии через налоговые органы, не так-то просто. Тем не менее в офисе находится только та документация, которая требуется по закону, остальная – в корпоративном архиве. Где – даже я не знаю, знаете только вы.

– Давайте знаете что сделаем, коллеги… – задумчиво произнес Николай, – давайте еще перестрахуемся и создадим искусственную задолженность перед своими же структурами. Проще говоря, давайте откроем две-три финансовые компании в разных зарубежных юрисдикциях и закредитуемся перед ними своими же деньгами, либо напрямую, либо через ценные бумаги. В общем, прогоним финансы по кругу. В этом случае, даже если бизнес по каким-то причинам удастся у нас отобрать, то по нашим искам в арбитражные суды все активы будут арестованы и после положительного судебного решения возвращены нам.

Присутствующие одобрительно закивали.

– Хочу всех поблагодарить, – немного взволнованным голосом, поднявшись, подытожил Николай. – Мы подошли к конфликту максимально подготовленными. Не радует, что он в принципе возник, но радует, что мы его предвидели. Сейчас время работает на нас, мы четко представляем, что необходимо делать, и сохранили активы, которые позволяют нам бороться. У заказчика ситуация осложнилась: фактор неожиданности утерян, многие персоналии проявились. Менты и чиновники не любят и не умеют долго воевать, за это им как наемникам надо очень много и регулярно платить, а это значит, что кому-то нужно доставать из кармана личные деньги при тающей каждый день надежде их окупить. Мы же сконцентрированы, спокойны и уверены в своей победе, потому что за нами правда.

Встречаться на совещаниях по данному вопросу будем каждый день в восемнадцать часов. Я временно постараюсь не отлучаться из Москвы.

Через две недели одному из банков, искавших Олега Робертовича и уже потерявших надежду взыскать просроченные задолженности по кредитам, хорошие люди помогли установить его местонахождение. За подделку документов и умышленный обман ряда банковских структур и физических лиц органами внутренних дел было возбуждено уголовное дело о мошенничестве в особо крупных размерах. Олег Робертович был арестован и приговорен к десяти годам тюремного заключения с отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии строгого режима.

Автомобиль Николая так и не нашли.

Через три месяца оперуполномоченный ФСБ капитан Малкин был отстранен от службы с мотивировкой «Несоответствие…» по предоставлению службы внутренней безопасности, установившей факты его связи с нечистоплотными личностями и участие в преступном сговоре.

Юридическая фирма Ирины Игоревны не смогла привлечь ни одного нового клиента и была самоликвидирована. Ирина Игоревна переехала жить в другой город.

Начальник отдела ФСБ, полковник Финчуков, получил выговор, но сохранил должность. Он лично извинился перед Николаем Константиновичем за не подтвердившиеся подозрения.

Уголовное дело, по которому Николай проходил свидетелем, было закрыто с формулировкой «Отсутствие состава преступления и причинения ущерба».

Лысоватый сотрудник милиции, руководивший угоном автомобиля Николая и участвующий в рейдерском захвате, через два года был убит ножом сожительницей во время совместного распития спиртных напитков.

Заместитель прокурора района через полгода пошел на повышение и был назначен прокурором вместо ушедшего на пенсию непосредственного начальника.

Заказчиком несостоявшегося корпоративного захвата оказался некто Алексей Ливерант, знакомый коммерсант Олега Робертовича. Через год Ливерант потерял свой бизнес, так как ряд неизвестных компаний скупили его личные долги перед физическими лицами и долги его бизнеса перед банками, а потом одновременно предъявили их к оплате. Разорившийся бизнесмен вынужден был скрываться от кредиторов и покинул Россию, предположительно уехав в США. В отношении Ливеранта также возбудили уголовное дело по фактам рейдерских захватов бизнесов и легализации денежных средств, полученных незаконным путем. По линии Интерпола Ливерант объявлен в международный розыск.

36

Ксения сидела на песчаном берегу залива Сан-Франциско и смотрела на заходящее солнце. Песок еще хранил тепло уплывающего светила. Лучи – отголоски прощающегося дня – периодически пытались бежать от наступающей ночи, отражаясь от редких стеклянных поверхностей серых бетонных строений хмурого Алькатраса. Остров-тюрьма или тюрьма-остров, откуда человеку практически невозможно сбежать. Не удалось совершить побег и ярким отголоскам света. Надзиратель-темнота неотвратимо ловила их и возвращала в свое мрачное заточение. Многочисленные воздушные змеи самых разных форм и цветов, отчаянно отталкиваясь от потоков воздуха, пытались догнать уходящий день. Большие и маленькие руки разного цвета кожи умело манипулировали свободолюбивыми искусственными птицами. Почитатели четвероногого мира вывели на вечерний променад своих разношерстных кумиров, жадно воспринимающих ноздрями волнующие истории, принесенные вездесущим рассказчиком-ветром. Натруженные паруса торопились доставить свои тела-лодки к причалу берега-сна.

Прямо напротив Ксении красивый большой парусник обгонял небольшую изящную лодку. Все пространство пролива Золотые Ворота было заполнено парусниками. Ту же картину, очевидно, можно было наблюдать и сто, и двести лет назад. Вспомнилась фраза Мыслителя из недавней переписки: «Путешествуй по времени. Это доступно всем, стоит только захотеть».

Ксения опустила взгляд: короткая футболка и обтягивающие джинсы постепенно превращались в испанский женский костюм эпохи Возрождения, очень похожий на одежду современной танцовщицы фламенко. Она уже не сидела на песке недалеко от воды, она – знатная испанская аристократка – стояла на корме торгового судна и с ужасом наблюдала, как им наперерез быстро приближается фрегат с развевающимся черным пиратским флагом. «Веселый Роджер» издалека нагло слал предупреждение: «ваше время утекает». Бой был коротким, взятое на абордаж купеческое судно не смогло оказать достойного сопротивления, и морские разбойники уже перебрасывали на свой борт тюки и ящики с товарами. Ее муж, как и вся команда, стоял привязанный к мачте. Вдруг предводитель пиратов поднял голову, и его взгляд встретился с взглядом Ксении. И показался ей до боли знакомым… Быстрым шагом он приблизился к молодой женщине. В главаре безжалостных корсаров она узнала Мыслителя. Порванный в нескольких местах и запачканный кровью костюм, очень похожий на костюм тореадора, необыкновенно ему шел, подчеркивая широкие плечи и крепкие стройные ноги. Мгновение они молча смотрели друг на друга, потом Мыслитель резко поднял ее на руки и понес в свою капитанскую каюту на пиратский корабль. Она пыталась вырваться, но поняла, что не способна да и не хочет, чтобы он ее отпускал. Какое-то время Ксения сидела в каюте одна, переживая ощущения от бесцеремонного прикосновения крепких рук и запаха его кожи – запаха пороха, пота, адреналина, морского ветра и свободы. Снаружи были слышны радостные крики победителей и шум дележа добычи. Вскоре дверь открылась, и вошел Он… Сердце молодой испанки усиленно забилось. Она встала. Корсар-Мыслитель подошел к ней, решительным движением хозяина обнял за талию и поцеловал в губы…

Ксения вздрогнула от чьего-то теплого шершавого прикосновения к своим губам и открыла глаза. Прямо на нее смотрела веселыми карими глазами рыжая бородатая морда эрдельтерьера с высунутым языком.

Парусник обогнал лодку и уже едва был виден на фоне озаренного заходящим солнцем элегантного моста Золотые Ворота.

37

Несмотря на выматывающую борьбу с криминально-правоохранительными рейдерами, аграрному проекту Николай уделял почти все свободное время. Ощущение драйва – уже несколько подзабытое состояние, которое придавало смысл любому делу в начале бизнес-карьеры, вот что давал ему этот проект. В верхней части груди теперь жило нечто возбуждающее, лихое. Иногда Николаю казалось, что это состояние очень схоже с состоянием опытного волка – вожака стаи, который ведет своих соратников на охоту.

Идеей создания уникального семенного бизнеса удалось «заразить» хорошего знакомого, коренного москвича, интересного собеседника и самодостаточного бизнесмена Михаила Александровича. Банк, в котором тот был основным совладельцем и председателем совета директоров, обслуживал и принадлежащий ему же крупнейший в России автомобильный дилерский холдинг, и еще многие другие компании его разнообразной и обширной, но не афишируемой бизнес-империи. Будучи одним из инициаторов ангельского инвестиционного движения в России и активным проводником идей венчурного финансирования, Михаил Александрович всегда с интересом присматривался к новым возможностям приращения капитала. Как и многие люди старой закалки, он вставал рано, и обычно до девяти утра они с Николаем уже успевали обменяться новостями по телефону или выпить по чашечке чая-кофе в каком-нибудь уютном заведении.

Вот и в этот раз Николай, набирая телефонный номер, взглянул на часы – восемь сорок семь утра. Сонный голос Михаила Александровича, тем не менее, не был недовольным:

– Рад слышать вас, Николай Константинович. Вы в Москве? А я в Вене, у меня еще очень рано, поэтому и позволяю себе немного поваляться в кровати. Когда в Россию? Планирую завтра. Агропроект? Проинвестировать? Интересненько. Давайте пообедаем в пятницу. Как у вас со временем? Устраивает? Ну тогда в моем любимом «Неблизком Востоке», часиков в двенадцать. Принимается? Океюшки. До встречи!

Массивная деревянная дверь «Неблизкого Востока» олицетворяла собой все модное и популярное, что есть в самых известных ресторанах мира. По-японски практичное, одновременно теплое и стильное оформление ресторана позволяло из любого места видеть, как на расположенной в центре зала ниже уровня пола открытой кухне колдует над дарами полей, морей и океанов разноязыкая команда четырех шеф-поваров со своими помощниками.

– Что-то после сытной мясной Европы хочется кашки, – Михаил Александрович достал из футляра модные складные очки. – Пожалуй, я возьму пшенную с чилийским сибасом… и… окрошку с камчатским крабом.

– С удовольствием составлю вам компанию, – Николай не лукавил, он действительно любил каши. – Я буду гречневую с утиной ножкой и… утиный бульон с пельменями. Уже успел проголодаться.

– Что пить будете? – поинтересовалась официантка.