Текст книги "Тим Сваргин. Заколдованное путешествие"

Дом на Малой Никитской

– Рассказывай, что там стряслось, – спросил Вельзевей, с показной небрежностью разваливаясь в кресле, хотя по его лицу было видно, что он не на шутку встревожен.

– Сегодня утром Сципион был замечен в башне «Меркурий».

– И что он там делал?

– Покупал апартаменты.

– Что-о? – вальяжность Вельзевея как ветром сдуло.

– Он купил апартаменты на семьдесят седьмом этаже.

– Что-о-о? – еще громче выкрикнул Вельзевей. – Подлец, негодяй, деревеньщина…

Он никак не мог найти подходящего слова. Неожиданно его взгляд остановился на Шулермюллере.

– Каналья! – выкрикнул Вельзевей.

– Что? – пришло время возмутиться Шулермюллеру. Он приподнялся над креслом, но был усажен обратно.

– Это я не вам. Просто в голову пришло.

– Но вы так на меня посмотрели.

– Не обращайте внимание. Я сейчас немного нервничаю. Что еще? – спросил Вельзевей у Галеина.

– Наши люди следят за каждым его шагом, и нам удалось кое-что выяснить.

– Выкладывай.

– Сципион преследует одну особу. Она недавно приехала в Москву и поселилась на улице Недлинной.

– Она прибыла по нашим каналам?

– Нет – самостоятельно. В «Журнале иногородних существ» о ней нет никаких записей. С ней мальчик.

– Так она не одна? Интересно.

– Да, милорд! Судя по всему, сегодня ночью у них состоится встреча.

– В моем городе? Без моего ведома? Да как они смеют? Да я их всех в порошок сотру. Ты говоришь, он купил апартаменты?

– Совершенно верно, милорд.

– Чем же он расплатился?

– Чистым золотом. Испанскими дублонами.

– Хорошо, что не ракушками или бусами. С него бы сталось, – усмехнулся Вельзевей и уставился на пачку бумаг, которую протягивал ему Галеин. – Что это?

– Договор, – коротко ответил помощник.

Вельзевей взял бумаги и быстро пробежал их глазами. Его губы расплылись в кровожадной улыбке.

– Молодец! Не зря я тебя кормлю! – он похлопал Галеина по склоненной голове. – Отличный договор. Хоть одна хорошая новость. Так он у нас под колпаком?

– Наши люди контролируют каждое его движение.

– Великолепно! – Вельзевей потянул ноздрями воздух. – Дорогой, герр. Как мне не жаль, но я покину вас. Дела, знаете ли. Ни минуты покоя.

– У вас какие-то проблемы? Могу я помочь?

– О, нет. Спасибо! Я справлюсь сам. Я прощаюсь с вами, а вы можете поиграть. Мое казино в вашем распоряжении. Совершенно бесплатно. Всего доброго.

Он вышел. Вслед за ним последовал Галеин.

– Проклятая ищейка, – процедил сквозь зубы Вельзевей, вспоминая, как вслушивался в их разговор Шулермюллер. – Как я ненавижу всю эту дипломатическую свору.

Безлюдный паркинг встретил их вихрем мусора. Лимузину здесь было не развернуться, и они вышли на улицу. Была глубокая ночь, но по проспектам еще мчались машины, а тротуары были полны гуляющей публики. Галеин по телефону безуспешно вызывал водителя. Ничего не добившись, он вернулся к своему господину.

– Милорд, ваш лимузин задержала полиция.

– В чем дело? Разве они не знают, чей это автомобиль?

– Дело в том, что ваш водитель поставил мигалку не того цвета.

– Какого же?

– Светло-салатового. Говорит, что она гармонировала с вашим сегодняшним костюмом.

– Какой болван. Вызови такси.

– Вы уверены, милорд?

– А ты предлагаешь стоять здесь? В меня и так тыкают пальцем и пялятся, как на новогоднюю елку.

Галеин выскочил на дорогу. Перед ним, визжа тормозами, остановилось такси. Из окна высунулся недовольный шофер.

– Тебе что, жить надоело?

– Молчи! – приказал ему Галеин. – Отвезешь моего господина домой.

Водитель оглядел Вельзевея.

– Вы что, ребята, из театра сбежали? Садитесь, прокачу с ветерком.

Вельзевей остановился перед открытой дверцей. Уже давно он не пользовался общественным транспортом и не ожидал от этой поездки ничего хорошего.

– Садись, папаша! – крикнул шофер. – Будь спокоен. Довезем в целости и сохранности.

– Что это за мужлан? – спросил Вельзевей у Галена.

– Сейчас они все такие, – развел руками помощник и захлопнул за хозяином дверь.

К такси с двух сторон подскочили охранники и, не понимая, что им делать и где их место, даже перестали жевать.

– Эй, морячки! – запротестовал шофер. – Вы по габаритам не проходите. Вызывайте себе эвакуатор.

Он тронул машину.

– Куда везти, папаша?

– Вези домой, – ответил Вельзевей.

Водитель понимающе кивнул головой.

– Я вижу, вы прямо со спектакля. Даже не успели переодеться. Только я вас не узнаю в гриме. Вы из известных или как?

Вельзевей молчал. Ему не нравился тон водителя, его болтовня и вообще такси. С брезгливой миной он дотронулся до сиденья. На его белой перчатке остался след пыли. Вельзевей подернул плечами.

– На банкете, наверно, были? – не унимался шофер. – Кушали там, выпивали? Я смотрю, двух слов сказать не можете. Автограф хоть дадите? Если вы известный, то мужикам будет что показать. Дадите автограф или нет? Чего разважничались? Я же вас вот везу, рожу не ворочу. Везу культурно, занимаю беседой. Одним словом, сервис вам обеспечиваю.

Шофер повернулся. Его нахальные глазки уставились на пассажира.

– Смотри вперед! – не выдержал Вельзевей.

Но шофера это нимало не беспокоило.

– Правду говорят, что у вас а театрах все мужики – это тетки, а тетки, наоборот, мужики?

Вельзевей уставился в окно. Он не хотел ничего слышать, и не был намерен ничего отвечать. «Какой позор. Я первейший в этом городе, должен ехать в каком-то убогом такси и не могу ничего возразить этому зарвавшемуся нахалу. Только бы никто об этом не узнал».

– Эй, – опять донеслось из-за баранки. – Ты, что – заснул? Если будешь спать – высажу. Я и так тебя из жалости взял. Скажи спасибо своему корешу, который выпрыгнул мне под колеса. Иначе… Слушай, совсем меня заговорил. Куда ехать-то?

– Улица Малая Никитская, дом 6, дробь 2, – выпалил Вельзевей.

Как ему хотелось, но он сдерживался, чтобы не огреть шофера тростью. То, что было в порядке вещей с его собственным водителем, нельзя было позволить с посторонним. Сейчас как никогда Вельзевею хотелось вспомнить хотя бы одно самое простое заклинание и укоротить язык этому наглецу, но вот уже несколько десятилетий Вельзевей не занимался колдовством, и то немногое, что он когда-то умел, почти позабылось.

– Знаю такой адресок, – разглагольствовал таксист. – Дом с привидениями. А тебе на кой он понадобился, да еще среди ночи?

Вельзевей заткнул пальцами уши и до самого дома ничего не слышал. Когда они остановились около особняка, он протянул водителю кредитку. Тот аж подскочил на сидении.

– Ты мне пластмаску не суй. Деньги давай.

На счастье у Вельзевея оказалось немного наличности. Таксист сгреб все себе и напутствовал пассажира такими словами.

– Как там у вас говорят: «Без расставаний не бывает встреч». Бывай, папаша. Не чихай.

Вельзевей ждал, когда ему откроют дверь, но, по-видимому, это не входило в обязанности таксиста. Тогда он вынул платок и осторожно, чтобы лишний раз не дотронуться до чего-нибудь, выскочил наружу. Внутри продолжал ораторствовать водитель.

– А может мне тоже заделаться артистом? Подамся к вам. Я много чего знаю. «Быть или не быть?» «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» «Я памятник себе воздвиг нерукотворный», – неслось вслед Вельзевею. – Эй, папаша, «почем опиум для народа»?

И тут Вельзевея прорвало. Он развернулся и выставил перед собой руку. Его тонкие пальцы медленно зашевелились. Из них в сторону такси потекли тягучие волны.

– Сделайся нем как рыба, – прошипел Вельзевей. – Пусть исчезнет твой поганый рот.

Доносившиеся из автомобиля восклицания разом оборвались. Вельзевей видел, как округлились глаза шофера. Тот схватился за лицо, и стал испуганно его ощупывать. Там, где только что находился рот, был сплошной подбородок. До самого носа! Вельзевей взмахнул рукой еще раз. Водитель заметил его жест и, не дожидаясь, что произойдет, в немом испуге рванул с места. Покрышки его автомобиля завизжали на повороте, и машина скрылась.

Вельзевей злорадно усмехнулся.

– Так будет с каждым, кто посмеет смеяться надо мной.

Однако вечер был испорчен окончательно, и раннее возвращение домой было тому доказательством.

Вельзевей повернулся к дому и, подняв трость, постучал по бронзовой табличке. Барельеф изменился на профиль Вельзевея, распахнулась чугунная калитка, а следом за ней – массивная дверь парадного входа, входить в которую разрешалось только ему – Вельзевею I. Все прочие попадали в дом через черный ход с боковой улицы.

Дом встретил хозяина мертвой тишиной. Лишь его собственные шаги гулко разносились по пустынной темноте. При его появлении справа на высоком резном постаменте затеплился свет. Он разгорался и вскоре осветил высокую прихожую – старинный мозаичный паркет, деревянные панели стен и убегающую вверх мраморную лестницу. Свет исходил от лампы-медузы, что переливалась мягким голубым свечением и подрагивала длинными ветвистыми щупальцами.

Вельзевей снял цилиндр и тотчас из темного угла выплыла тень. Старый убеленный сединами торшер приблизился к Вельзевею и застыл за его спиной.

– Как дела? – спросил хозяин. – Как прошел день?

– В столовой украли три серебряные ложки, на подоконнике написали неприличное слово, – с тихим старческим вздохом ответил торшер.

– Значит, все как обычно. Ничего нового.

– Да, хозяин.

– Тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи, хозяин, – он принял трость и цилиндр и так же беззвучно скрылся в темноте.

Стоило Вельзевею встать на лестницу, как та пришла в движение. Подобно эскалатору, ее зеленоватые ступени поплыли наверх. Туда же двигались мраморные морского цвета перила. Добравшись до верхней площадки, они каскадом обрушивались вниз, чтобы снова начать своей бесконечный бег. Повинуясь общему движению, плыла вверх лампа-медуза, и чем выше она поднималась, тем ярче горела. Вельзевей любовался ее светом и несколько раз дотронулся до ее щупалец. В ответ медуза слегка уколола его. Вельзевею нравилось это ощущение – будто электрический ток покусывал его пальцы.

Двигаясь по спирали, лестница пронесла Вельзевея мимо череды стеклянных шкафов и поставила на площадку второго этажа. Ступени остановились. Люстра-медуза медленно угасала. В ее потухавшем свете Вельзевей порылся в карманах и достал несколько монет. Позвенев ими, он подошел к стоявшей поблизости колонне. На ее верхушке возникло едва уловимое движение. Оттуда на Вельзевея уставились три пары хищных глазок. Три серебристые ящерицы, которых привлек звон металла, резкими зигзагообразными движениями спустились вниз, схватили по монете и умчались обратно.

– Красавицы мои, – похвалил их Вельзевей. – Как вам надоели эти бесконечные посетители. Ничего, скоро все закончится, и тогда я никому не позволю вас беспокоить.

Их серебристые хвосты исчезли под потолком, и Вельзевей двинулся дальше. В этот миг на улице раздался визг тормозов. Хлопнула дверца автомобиля, и по дорожке послышался звук торопливых шагов. Дверь, в которую позволялось входить одному лишь Вельзевею, открылась.

Погасшая было, медуза снова засветилась и выхватила из темноты появившегося на пороге маленького растрепанного человечка, на голове которого кое-как примостилась форменная шоферская фуражка. Человечек спешил со всех своих коротеньких ног. Заметив Вельзевея, он кинулся наверх.

– Хозяин, простите. Я не виноват. Это все они… эти полицейские. Они остановили меня. Я говорил, но они не слушали. И вот, я не успел.

Короткие ножки человечка семенили по ступеням, но в отличии от Вельзевея, лестница приняла нового посетителя далеко не так благосклонно. Ноги человечка утопали в мраморных разливах. Не раз он плюхался в набежавшую волну, но опять поднимался и бежал дальше. Когда наконец человечек взбежал на площадку, где стоял Вельзевей, то совершенно выбился из сил. Его лицо было красным. В башмаках чавкала вода, брюки промокли.

– Где ты был? – холодно спросил Вельзевей.

– Я…, я, – запинаясь заговорил человечек. – Я ехал к вам, но меня остановила полиция.

– Почему?

– Я поставил мигалку не того цвета и они…

– Я спрашиваю, почему ты такой идиот? Почему я должен терпеть твои бесконечные глупости? Благодари свою сестру и мою жену, что я еще разговариваю с тобой. Иначе давно бы обретался по помойкам. Ты ни на что не способен! Знаешь ли ты, что мне пришлось вытерпеть из-за тебя? На чем мне пришлось добираться домой?

– Простите, господин, – жалобно ныл шофер. – Я больше не буду.

– Да, по крайней мере сегодня ты больше не испортишь мне настроение. Скройся!

В бешенстве Вельзевей пнул шофера ногой. Тот покатился с лестницы, ступени которой превратились в гладкую скользкую горку. По ней, догоняя и подталкивая горемыку, устремились потоки воды. Как ни старался тот зацепиться хоть за что-нибудь и остановить падение, ничего не получалось. Лишь докатившись до входной двери, он сумел встать на ноги, и тут был сбит низвергшимся со второго этажа водопадом. Водяной поток вынес шофера в открытые двери, где оставил мокрого и униженного роптать о своей доле.

– Тряпка! Размазня! – с презрением произнес Вельзевей. – Вокруг одни болваны.

Из темного угла внизу вышел неторопливый торшер. Не спеша сантиметр за сантиметром, он вытер воду и удалился на свое место.

Вельзевей пошел по коридорам и комнатам. В одной из них он остановился. Перед ним была оклеенная красными обоями стена. Он провел по ней тростью – сверху вниз, и там, где прошла трость, на стене появилась узкая полоса. По сторонам от нее обозначились завитки. Они росли и обретали объем, пока не превратились в двух морских коньков. Вельзевей взялся за них как за ручки и отворил до сих пор невидимые дверцы. За ними открылся вход в узкую цилиндрическую комнату.

– Добро пожаловать, милорд! – произнес женский голос, и дверцы за Вельзевеем закрылась.

Внутри хватало места только для одного. На стене справа мерцал ряд голубых кнопок. Вельзевей нажал на нижнюю, и лифт бесшумно поплыл вниз. Когда он остановился, его стенки сделали пол оборота и дверцы, которые были за спиной, теперь оказались впереди. Они отворилась, и Вельзевей попал в просторный холл – он был дома.

Здесь было светло как днем – десятки ламп и светильников наполняли холл ярким светом. Для подземного жилища потолки были довольно высоки. Их, как и все вокруг, украшала золотая лепнина. Вдоль стен стояла немногочисленная и дорогая мебель – розово-золотистая кушетка, изящный журнальный столик, гарнитур из шести обитых арабский атласом стульев. Стены украшали картины, либо были драпированы тканью. Драпировка была покрыта золотой вышивкой с анаграммой «ВI».

При появлении Вельзевея что-то стремительное и неуловимое метнулось к его ногам. Это нечто нельзя было описать в двух словах. Оно не имело тела, но его можно было увидеть. Представляя собой смесь солнечного зайчика и рисунка мелом на полу, оно не было ни тем, ни другим, постоянно находилось в движении, словно борзая, почувствовавшая близость охоты, и, принюхиваясь, кружило вокруг ног Вельзевея. Когда оно окончательно признала своего хозяина, то принялось скакать из стороны в сторону и вилять чем-то похожим на хвост. В искусно замаскированных под потолком динамиках зазвучало что-то похожее на собачий лай.

Рисунки на полу постоянно менялись, перетекали друг в друга и ни секунду не останавливались. Сначала это были крутящиеся треугольники. Их стороны попеременно увеличивались и вращались вокруг оси. Потом изображение разбилось на параллельные линии, между которыми курсировали пунктиры и непонятного назначения символы. Затем рисунок превратился в прямоугольник, который то и дело менял пропорции, и следом за ними изменялись бегущие вдоль его сторон цифры. При этом постоянно что-то считалось, измерялось, проецировалось и исчезало, откладывались равные отрезки, строились параллели и биссектрисы. И этому не было видно конца.

– Молодец! Хороший! – похвалил Вельзевей. – Соскучился?

Не имея возможности погладить своего бестелесного охранника, Вельзевей милостиво подставил ему носок ботинка. В ответ рисунки окружили его со всех сторон и словно ласкаясь, стали тереться о ногу хозяина.

– Все, хватит, – произнес Вельзевей и сделал несколько шагов к своей комнате.

Рисунки последовали за ним, прыгая и резвясь вокруг его ног. Скоро у Вельзевея зарябило в глазах.

– Тише! – шикнул он. – Не разбуди…

Не успел он договорить, как дверь, мимо которой он проходил, отворилась, и из нее вылетела струйка сигаретного дыма. За дымом показался длинный мундштук, который держала затянутая в черную перчатку женская ручка, а следом за ней выглянуло томное женское лицо.

– Почему ты так рано вернулся? – спросила женщина. – Что-то случилось?

В отличие от Вельзевея кожа его жены не была бледной. Наоборот, она была чересчур темной – последствия неумеренного употребления крема для загара. Не бывая на солнце, женщина пользовалась кремом в огромных количествах. Она выплыла из двери и приблизилась к Вельзевею. Как он ни старался, но не смог скрыть от жены своего плохого настроения.

– Кто обидел моего муженька? – спросила она и ласково погладила его по голове.

Вельзевей капризно отстранился.

– Зизи, ты же знаешь – я не люблю, когда ты называешь меня «муженьком».

– Знаю. Прости – я больше не буду, – она положила голову ему на плечо и по-кошачьи приласкалась. Ее длинное платье-халат слегка распахнулось на груди. – Ты расскажешь, как прошла ночь? Что нового в городе? Я так давно не появлялась на публике, что забыла, как выглядят все эти люди.

– Мы же говорили об этом, Зизи. Нужно еще немного подождать. Скоро я все исправлю, и мы, наконец, переселимся из этой норы.

– Сколько? – неожиданно встрепенулась Зизи. – Сколько нужно времени, чтобы я перестала быть птицей в клетке?

Она томно всплеснула руками. Ее голова в обрамлении прямых черных волос театрально поникла. В своих ужимках Зизи могла дать фору кому угодно, даже Вельзевею.

– Зизи, пожалуйста, прекрати. У меня была трудная ночь. Мне нужно отдохнуть и хорошенько все обдумать.

– Я могу тебе чем-то помочь? – она приникла к нему всем телом. – Только скажи и я сделаю для тебя все, что угодно. Ты же знаешь!

Вельзевей хотел выпутаться из ее объятий, но Зизи не дала. Все, что он смог сделать, это отвернуться, чтобы жена не видела его дрожащих губ. В любую секунду Вельзевей готов был разрыдаться. Зизи притянула его за подбородок и поцеловала в кончик носа.

– Моего маленького муженька…

Вельзевей поморщился.

– Все-все, больше не буду. Так кто же посмел испортить настроение моему ненаглядному, моему любимому Виви? Кто тот ненавистный человек? Подайте мне его голову!

В ответ Вельзевей только шмыгнул носом. Прежде чем ответить, он ткнулся лицом в ее грудь и оттуда что-то невнятно пробурчал.

– Что? – не расслышала Зизи.

Вельзевей повторил.

– Это Сципион.

Зизи не верила своим ушам. За всю свою жизнь она не раз слышала про «гадкого и ненавистного старикашку», но никогда не думала, что он существует на самом деле. И вот этот мифический Сципион стал явью. Да еще такой, которая угрожает ее мужу и, что совсем неслыханно, ей самой.

– Что он хочет? – настороженно поинтересовалась она.

– Я не знаю, – прохныкал Вельзевей. Ему хотелось, чтобы его кто-нибудь пожалел. – Но вот уже вторую ночь он портит мне настроение. Из-за него мне приходится рано возвращаться домой, и потом весь день я не могу сомкнуть глаз. Он сводит меня с ума. Я не выдержу этого. Я хочу, чтобы все было как раньше.

Он жалобно захлюпал носом.

– Бедненький, мой! – она снова погладила его по голове. – Мы найдем управу на этого негодного Сципиончика. Мы ему покажем! Ведь ты у меня самый умный! Ты самый смелый!

– Да, – робко согласился Вельзевей.

– Ты самый сильный!

– Да, я такой, – с боевым писком в голосе подтвердил «Хозяин столицы».

Он перестал плакать и широко открытыми глазами смотрел на супругу. Самообладание возвращалось к нему.

– Тебя все боятся! – продолжала Зизи. – Ты – лев!

С каждым ее восклицанием Вельзевей поднимал голову все выше и все больше выпячивал грудь. Его глаза загорелись воинственным блеском, ладони сжались в кулаки. Он расставил ноги и, вытянув шею как гусь, посмотрел поверх головы жены. Его губы дрожали, но не от рыданий, а от еле сдерживаемого гнева. В этот миг он был готов на все.

– Я сейчас же пойду и вздую его! – проголосил Вельзевей.

– Нет, нет! Не торопись, – удержала его Зизи. – Сейчас уже поздно. Тебе нужно хорошенько отдохнуть, а завтра ты вышвырнешь его из города. Прямо в его вонючее болото.

– Да! – выкрикнул Вельзевей и взмахнул рукой, в которой не хватало лишь сабли. – Я выброшу его из моего города. Пусть знает свое место, гнусный старикан. Он запомнит меня – Вельзевея Первого. Того, кто вершит судьбу этого города, кто повелевает людьми. Того, от которого зависит, что эти люди будут есть, какие фильмы будут смотреть, что будут говорить. Я тот, без которого ничто не происходит. Здесь приказываю я и здесь все принадлежит мне!

– Вот так! Молодец! – восклицала Зизи. – А теперь скажи, зачем ты изругал моего брата?

Вельзевей захлопал глазами. Он не ожидал такой резкой смены разговора.

– Но он…, – начал Вельзевей.

– Что? – с нажимом спросила Зизи. – Всего лишь поставил не ту мигалку. Разве это повод, чтобы брата своей любимой жены спускать с лестницы?

– Но я…

– Ты был слишком груб. Ты это хотел сказать? – напирала она. – Пожалуйста, обещай мне, что впредь подобного не повторится.

– Но ведь…

– Ты любишь меня? – спросила Зизи.

– Да.

– Я тебе нужна?

– Да.

– Ты простишь моего братика за его невинный проступок?

Вельзевей замялся. Зизи не отрываясь смотрела ему в глаза.

– Да, – выдавил он.

– Вот и славно. А теперь я отведу тебя в кроватку. Тебе нужно набраться сил, чтобы завтрашний день стал величайшим в истории.

– Да, – послушно повторил Вельзевей, и под руку с Зизи отправился в свою спальню.

Спустя десять минут Зизи вернулась в холл. Здесь она остановилась, словно что-то ожидая. И действительно, одна из дверей приоткрылась и в нее просунулось испуганное лицо шофера.

– Это ты, Протофилий? Входи – он уже спит, – позвала Зизи.

Шофер медлил. Его тело ныло от полученной взбучки.

– Входи тебе говорят. Я же сказала, он уснул и до завтрашнего вечера не проснется.

Протофилий вошел и тут же испуганно взвизгнул. К его ногам метнулась белое нечто. Оно заключило шофера в круг, из которого внутрь протянулись острые иглы. Казалось, они сейчас начнут колоть и терзать несчастного Протофилия.

– Брысь, Аманда, – прикрикнула Зизи. – Это свой.

От ее восклицания белый рисунок превратился в собачью голову и сделал вид, что кусает шофера за ногу. Подступившая к нему Зизи топнула ногой.

– Ты что, не слышишь? Брысь, я тебе говорю. Иди на место.

Собачья голова поджала нарисованный хвост и спряталась под кушеткой.

– Что это было? – пропищал Протофилий, боясь сойти с места.

– Это новая сигнализация. Виви приказал установить ее взамен старой. Та была слишком чувствительной и ловила все подряд, даже залетавших к нам мотыльков. После нее все стены были в мертвых насекомых. Пришлось делать ремонт. Но сейчас не об этом. Ты выполнил то, что я приказывала?

Протофилий согласно кивнул.

– Конечно, сестра.

– Хорошо. Тогда пойдем ко мне.

Зизи скрылась в своем будуаре. Протофилий засеменил за ней.