Текст книги "Клитемнестра"
Автор книги: Костанца Казати
Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
5. Мудрая сестра
Свадьба должна состояться быстро, до отъезда Кастора и Полидевка. Тиндарей легко дает свое согласие. Только Леда противится.
– В Тантале нет силы, – говорит она, сидя в мегароне и поедая спелые абрикосы. Феба и Филоноя скачут вокруг нее, играя с палками. Ноги у них заскорузлые от грязи, волосы всклокочены. Солнечные лучи поглаживают фрески, отчего краски переливаются, точно дождевые капли на траве.
– В нем другая сила, – отвечает Клитемнестра. – Он пытлив и умен. – Леда вздергивает бровь, и Клитемнестра видит, что мать не может понять, как пытливость ума может сравниться с физической силой.
– Ты думаешь, он будет хорошим отцом? – спрашивает она.
– Куда лучшим, чем любой спартанец.
Леда неодобрительно хмурится, но ничего больше не говорит. Она подзывает Фебу и Филоною, и те сразу же подбегают. Их туники перепачканы абрикосовым соком.
– Пойдите вымойтесь. Завтра важный день, – приказывает Леда. – Ваша сестра выходит замуж. – Феба радостно хлопает в ладоши, а Филоное и дела нет. Ей до замужества еще очень далеко. – Идите скорее, – торопит Леда. Девочки убегают. В дверях Феба оборачивается и корчит угрюмую рожицу, потому что Филоноя дернула ее за волосы. Клитемнестра подмигивает ей.
– Гостей будет немного, – говорит Леда, – но твой отец сказал, что сегодня вечером прибудет его брат и ваша двоюродная сестра Пенелопа.
– Мне нравится, когда людей немного.
– Я знаю. Я была такой же в твои годы.
Клитемнестра опускается на колени рядом с троном и кладет голову матери на колени.
– Ты не веришь в наш союз, – говорит она, – но доверься мне, мама.
Леда вздыхает.
– Какой толк спорить, когда ты такая упрямица.
После ужина из Акарнании, северных земель зеленых холмов и сверкающих рек близ Этолии, прибывает ее дядя, царь Икарий, и его дочь. Клитемнестра с Еленой слышат, как Тиндарей приветствует их в зале и призывает отдохнуть с дороги. Им было сказано ждать Пенелопу в гинецее, где они припасли для нее мед и лепешки.
Пенелопа приблизительно того же возраста, что и Клитемнестра. Она кажется податливой и тактичной, но при этом хитра и настойчива, точно лоза, что плетется по дворцовым стенам. Детьми они проводили много времени вместе. Пенелопа больше походила на Елену: была воспитанной и тихой девочкой, но, как и Клитемнестра, всегда находила способ выразить свои мысли и занять свое место. За это Клитемнестра отдавала ей должное.
– Добро пожаловать, сестра, – говорит Елена, когда появляется Пенелопа в бурой накидке и тонком платке, обрамляющем лицо.
– Очень рада вас видеть. – Пенелопа присаживается на деревянный табурет, предложенный Клитемнестрой, и снимает платок, открывая темные переливающиеся волосы, напоминающие рысью шерсть. Она изменилась с их последней встречи: всё так же невысока ростом, лицо по форме напоминает миндаль, взгляд мягкий, а тело уже приобрело молодые изгибы.
Елена пододвигает к ней тарелку с лепешками. Пенелопа берет одну так медленно, как будто совсем не голодна. Отломив кусочек, она устремляет свой мягкий взор на Клитемнестру.
– Мои поздравления. Ты выходишь за чужеземца, как я слышала.
– Так и есть. За царя Меонии.
Что-то мелькает в глазах Пенелопы – так в свете факела мерцает серебро.
– Значит, ты уедешь.
– Да, но не скоро.
Пенелопа кивает, ее лицо бесстрастно. Клитемнестра хорошо знает это выражение. Когда они были детьми, Пенелопа постоянно ходила за ней по пятам, силясь отвратить ее от опрометчивых поступков, а если ей это не удавалось, извинялась за родственницу перед старшими. Лгуньей она была хорошей.
– Ты не одобряешь? – спрашивает Клитемнестра.
Пенелопа улыбается:
– Я просто никогда не думала, что ты окажешься первой, кто выйдет замуж, только и всего.
– Ты, наверное, устала, – обращается к ней Елена.
– Немного, – отвечает Пенелопа. – Но мы так долго не виделись. У нас на целую ночь историй хватит. – Она смотрит на них задумчиво, а затем берет Клитемнестру за руку. – Расскажи мне про Тантала. Я хочу знать всё.
В день свадьбы рассвет ярко сияет золотом. Деревья за окнами желто-оранжевые, а вода у берегов Еврота непроницаема. Столы в мегароне уставлены блюдами с гусями и утками, перепелами и кабанятиной, смоквами, пирогами, луком, виноградом и сладкими яблоками. Повсюду расставлены вазы с живыми цветами, а окна и двери распахнуты настежь, чтобы свет мог в полной мере воздать должное фрескам на стенах.
Зал быстро наполняется богатыми спартанскими семьями. Тиндарей и Леда приветствуют их и предлагают вино. Большинство интересуется, какую выгоду Спарта получит от этого союза, что предложил царь Меонии. Клитемнестра не обращает внимания на разговоры. Она стоит у самого большого окна, Елена и Пенелопа держатся по обе руки от нее. Пенелопа выглядит очень красиво в своем лазурном платье, а Елена надела простой белый хитон, ее длинные волосы обрамляют своим сиянием плечи. Она очень старалась не затмить сестру в такой день. Клитемнестра надела серьги, которые были на ней в тот вечер, когда она впервые встретила Тантала, а ее собственное белое платье перехвачено тонким золотым ремешком.
– А наша сестрица Пенелопа подросла, – говорит Кастор, подходя к ним вместе с Полидевком и еще несколькими молодыми спартанцами. Пенелопа с улыбкой принимает поцелуй кузена. Она ненадолго задерживает взор на других юношах, ее глаза сияют, как луна в беззвездную ночь.
– Надо полагать, и ты скоро выйдешь замуж, – говорит Кастор.
– Не раньше, чем найду мужчину, который будет меня по-настоящему уважать, – отвечает Пенелопа. Кастор открывает рот, но она его опережает: – А что же ты, кузен? Тебе до женитьбы всё так же далеко? – Ее голос звучит мудро и незлобиво, не так, словно она собирается затеять спор, как часто выходит у Клитемнестры.
– Зачем ограничивать себя, когда вокруг столько спартанских женщин? Посмотри, сколько их тут, – смеется Кастор.
– Разве ты уже не переспал с каждой из них? – фыркает Полидевк.
Кастор прищуривается.
– Думаю, еще нет. – Молодые мужи смеются, Пенелопа отвечает ему улыбкой. – А теперь, если вы позволите… – Он направляется к компании спартанских девушек, и его товарищи следуют за ним.
Клитемнестра поворачивается к окну.
– Я чувствую себя так странно, – говорит она. Как будто жизнь, какой она ее знала, подошла к концу.
Пенелопа сжимает ее запястье.
– Оставь это, – говорит она, а затем, словно прочитав ее мысли, прибавляет: – Нас учат, что с замужеством приходит конец детству и веселью, но всё остается как прежде. В твоей жизни не так уж много изменится.
– А ты откуда знаешь?
– Я в этом уверена. Мужчины говорят так, чтобы мы почувствовали свою ответственность, тогда сами они сколько угодно смогут оставаться детьми.
– Как бы я хотела запомнить всё, что ты говоришь, Пенелопа, – смеется Елена. – Тебя этому учит дядя Икарий?
Пенелопа качает головой.
– Отец не слишком занимается моей учебой. Но меня учила мать, пока была жива. Она любила поговорить, особенно со мной. С отцом они разговаривали меньше.
Клитемнестра пытается углядеть в лице Пенелопы хоть какой-то намек на печаль, но видит лишь умиротворение. Ее мать, Поликаста, была хрупкой доброй женщиной и умерла от горячки несколько лет назад, когда Пенелопа была еще девочкой. С тех пор Пенелопа в одиночку управляет всем вместо нее. Клитемнестра знает, что Пенелопа с легкостью может заставить людей слушать ее, но в то же время и сама может быть внимательным слушателем. Однажды она станет хорошей, справедливой царицей.
Пятеро молодых мужчин достают флейты и тимпаны. Как только раздается музыка, девочки и женщины устремляются в центр мегарона. Они кружатся и вскидывают головы, их волосы вздымаются, как ветви дерева, раскачиваемые сильнейшим из ветров. Большие окна льют на них свет. Елена вытаскивает Клитемнестру в центр зала. Двигая запястьями и лодыжками, она отдается ритму, ее украшения позвякивают в такт. Вскоре к ним присоединяются мужчины. Клитемнестра видит, как Кастор прыгает и руками отбивает ритм, а Полидевк закрыл глаза и качает головой, пока несколько девушек, хихикая, наблюдают за ним.
Они останавливаются, только когда по спине начинает струиться пот. Теперь они чувствуют себя еще пьянее и счастливее. Клитемнестра берет горсть сухих фруктов и отпивает немного вина, ее едва ли не лихорадит. Кто-то начинает петь, музыканты принимаются аккомпанировать. Поют о захваченных городах, успешных охотах и набегах. О воинах-женщинах и великих сражениях.
– Мне одному кажется, что поющие мужчины выглядят смешно?
Клитемнестра поворачивается к брату. Кастор захмелел сильнее, чем она, оливковая кожа на щеках раскраснелась. Это зрелище вызывает у нее улыбку.
– Мы похожи на животных, – говорит он. Не поспорить: Клитемнестра смотрит по сторонам и видит, как разрумянились от хохота лица мужей, как они стискивают в руках свои кубки с вином. Каждый следующий куплет оказывается непристойнее предыдущего, что ее не удивляет, но сейчас это выглядит почти нелепо.
Ей внезапно хочется тишины, и она кругом обходит зал. Продвигаясь к дверям, она сталкивается с высокой девушкой. Киниска. Заметив ее угрюмый взгляд, Клитемнестра отступает на шаг.
– Мои поздравления, – говорит Киниска. Ее похожий на клюв нос странно перекошен, а на руках виднеются следы отцветающих синяков.
Клитемнестра гадает, не с состязания ли они остались. «Спасибо», – отвечает она и делает шаг в сторону, чтобы взять кубок с вином, но Киниска встает у нее на пути.
– Благородная, почитаемая, отважная, – говорит она, – какая чудная царица из тебя выйдет.
Клитемнестра молчит, не зная, что сказать. Выражение лица Киниски, как обычно, вселяет в нее тревогу.
– На твоем месте я бы поостереглась. Удачливые всегда плохо кончают.
– Много удачливых и почитаемых мужей живут счастливо. – Даже произнося эти слова, она знает, что они не совсем правдивы.
Киниска ухмыляется.
– В этом и есть твоя ошибка. Ты считаешь, что равна мужчине, но это не так. Удачливой женщине никогда не избежать зависти богов.
Если бы она захотела, то могла бы сделать так, чтобы Киниску высекли тут же, на месте, но она не стоит ее гнева, поэтому Клитемнестра просто отвечает ей ледяным взглядом и устремляется навстречу своему любимому Танталу.
Лучше быть предметом зависти, чем быть никем.
Ночью, пока пока Тантал мирно спит рядом, она не находит себе места. Они занимались любовью, захмелевшие и возбужденные, и простыни теперь пропитаны запахом их тел. Она поворачивается на левый бок и смотрит на голую стену. В другом конце дворца, в укрытии ярких узоров на стенах гинецея Елена наверняка уже спит в их постели вместе с Пенелопой. Клитемнестра чувствует укол ревности.
Она этой ночью точно не уснет. Клитемнестра тихо откидывает простыни и выходит из комнаты. Крадется на цыпочках, минуя факелы, от которых идет тепло, и добирается до мегарона. Зал уже должен покоиться, пустой и тихий, но там стоит Пенелопа и разглядывает фрески со светильником в руках.
– Что ты тут делаешь? – спрашивает Клитемнестра. Ее голос эхом отражается от стен, тихий, как трепет крыльев летучих мышей.
Пенелопа резко оборачивается, выставив вперед светильник.
– Ой, – говорит она. – Это ты.
– Не спится?
Пенелопа трясет головой.
– Они такие чудесные. У нас в Акарнании их мало. – Она то пятится, то подходит ближе, очарованная нарисованной стаей птиц. – Такие яркие, что даже жалко становится, что не ты сам их нарисовал.
Клитемнестра никогда об этом не задумывалась. Она смотрит на воительниц с развевающимися волосами, которые атакуют кабана, и вспоминает, как девочкой часами засматривалась на эти изображения, мечтая стать такой же.
Пенелопа, как обычно, будто бы читает ее мысли.
– Но ты, глядя на них, наверное, всегда думала о том, как бы научиться охотиться и сражаться как они, да?
– Верно.
– Мы с тобой такие разные. Я предпочитаю смотреть на мир со стороны, а тебе нужно быть в самой гуще событий.
– Почему ты остаешься в стороне?
– Потому что мне так больше нравится. Может быть, я боюсь.
Снаружи льет дождь. Им слышно, как капли барабанят по крыше, а в конюшнях ржут лошади. Пенелопа плотнее запахивает надетую поверх ночного платья накидку.
– Я кое-что услышала сегодня на свадьбе, – говорит она. В ее темных глазах золотится что-то похожее на свет лампы, которую она держит в руках. – Сплетню.
– Сплетню? – переспрашивает Клитемнестра.
– Да. О происхождении Елены, – невозмутимо говорит Пенелопа.
Клитемнестра устремляет на сестру строгий взгляд.
– И что говорят люди? – спрашивает она. – Что Леду соблазнил Зевс в образе длинношеего лебедя?
– Нет. Говорят, что он взял ее силой.
Клитемнестра стискивает зубы, прикусив язык.
– Это люди, ты же знаешь, – говорит она. – Им лишь бы злословить.
Пенелопа с любопытством наклоняет голову.
– Так кто же отец Елены?
Клитемнестра подходит ближе. Сначала она думает соврать, но от Пенелопы так просто не отделаться.
– Когда Леда была беременна, во дворце был один муж, – говорит она. – Чужеземец. Мне рассказывали братья. Вернее, Кастор, потому что Полидевк заявляет, что ничего такого не помнит.
– Понимаю.
– Я не знаю, откуда был тот мужчина и был ли он царем. Я знаю только то, что, как припоминает Кастор, Леда частенько пропадала с ним в окрестностях дворца, и что он исчез прежде, чем она родила.
– О, – восклицает Пенелопа, а затем неожиданно улыбается. – Я вижу, ты унаследовала от матери интерес к чужеземцам.
Клитемнестра не улыбается в ответ. Воздух в зале помутнел, словно с улицы пробрался туман и окутал всё вокруг.
– Я устала, – говорит Клитемнестра, намереваясь уйти. Дойдя до двери, она добавляет, не оборачиваясь: – Ты никому об этом не расскажешь, даже Елене.
Ей самой слышны угрожающие нотки в собственном голосе, и она надеется, что Пенелопа тоже их расслышала.
Приходит весть, что Ясон готов отправляться в путь и ждет своих товарищей в Иолке. Дождь не перестает, превращает берега Еврота в болота, а работающих в полях илотов промачивает до нитки. Клитемнестра торопится в конюшни на встречу с Кастором; ее сандалии шлепают по лужам, а руки сводит от холода.
– А я как раз думал о тебе, сестра, – с улыбкой говорит он.
– Я хочу поехать с вами, – выпаливает она.
Кастор хмурит брови.
– В Колхиду?
– Нет, в Иолк. Попрощаться.
Кастор вытирает ладони о тунику.
– Слишком далеко. Туда несколько дней пути. – Брат глядит на нее, и Клитемнестра понимает, что он тоже это чувствует: они не встретятся очень долго. – Я вернусь, я обещаю, – добавляет Кастор.
– Как ты можешь быть так уверен?
– Ясон очень силен. С ним мы будем в безопасности.
Клитемнестра фыркает.
– Ты сомневаешься в нем, – говорит Кастор.
– Разумеется. Ясону хватило глупости поверить своему дяде Пелию. Даже если вы вернетесь живыми, никакой трон он ему не вернет. Он просто хочет увидеть, как Ясон сгинет, пытаясь выполнить его задание. Разве Пелий похож на правителя, который держит свое слово? Он узурпировал трон! А Ээт разве похож на царя, который оставит свои сокровища без присмотра? На царя, которого может одолеть кучка воинов?
Кастор не отвечает.
– Я уезжал сотни раз, – говорит он. – Ты знаешь, что я всегда возвращаюсь.
– В этот раз всё по-другому. Колхида далеко, и там опасно.
– А ты вышла замуж и скоро окажешься в Меонии. – Он подходит ближе. – Наши жизни вот-вот изменятся, – говорит он, – так давай позволим им измениться.
Дождь бьет по крыше конюшни, лошади беспокойно ржут. Перед каждым походом, в который отправлялся ее брат, Клитемнестра всегда приходила в конюшни проститься с ним. А Кастор всегда ее успокаивал.
– Кое-что никогда не меняется, – говорит она.
Он улыбается и берет ее за руки.
– Ты права, – говорит он. – Кое-что никогда не меняется.
Ее руки согреваются у него в ладонях. Она глубоко вздыхает, отстраняется от него и идет ко дворцу так быстро, как только может.
Все разъезжаются с наступлением сумерек: дядя Икарий и Пенелопа отправляются на запад, Кастор и Полидевк – на восток. Земля чернеет в темноте, орошенная обильным дождем. Стоя на террасе перед мегароном, Клитемнестра и Елена наблюдают, как братья покидают город, скачут мимо домов спартиатов, мимо садов и оранжерей, мимо поселений илотов. Они становятся всё меньше и меньше, превращаются в карликов на фоне высоких гор и разрастающейся темноты, пока дождь и туман не проглатывают всех наездников без следа.
Клитемнестра прячет руки в рукавах, чтобы согреться. На мгновение отъезд братьев с силой обрушивается на нее, и она чувствует боль где-то внутри, словно два дерева внезапно с корнями выдрало из земли и вместо них остались лишь две зияющие дыры.
Она смотрит на Елену, взгляд сестры прикован к месту, где растворилась Пенелопа. «Ты никому об этом не расскажешь, даже Елене», сказала Клитемнестра Пенелопе, и она уверена, что Пенелопа не предаст ее доверие. И всё же, глядя на тени на лице сестры, Клитемнестра не может отделаться от ощущения, что та держит в руках хрупкую ракушку и что она вот-вот ее уронит.
Часть вторая
6. В глазах богов
Опавшие листья усыпали влажный песок в гимнасии. Несколько илотов собирают их в большие корзины. Красные и золотистые листья переливаются в руках, покрытых шрамами, как драгоценные камни. Спартиатки в тени деревьев умащивают кожу олеем. Сегодня они будут биться с копьями. Клитемнестра полирует свое оружие, стараясь сосредоточиться.
Прошлой ночью, когда покрывала опутывали их обнаженные тела, Тантал спросил ее, для чего спартанские женщины тренируются. «Чтобы рожать здоровых детей, – ответила она. – И быть свободными». Ее ответ обескуражил Тантала, но допытываться дальше он не стал. Она позволила своим длинным локонам свободно рассыпаться вокруг него, а он мягко коснулся губами ее век.
Она отставляет копье и поднимает взгляд. Из другого угла двора за ними наблюдает женщина: у нее черные глаза, а взгляд острый, как морские скалы. На ней белый хитон, обнажающий грудь на манер жриц Артемиды. Она слушает, как девушка по имени Лигея рассказывает остальным про взбунтовавшихся илотов.
– Они пришли ночью и убили двух спартанцев, – говорит Лигея, и слушательницы вскрикивают. – Я слышала их крики. Мы все слышали.
– Их поймали? – спрашивает высокая девушка.
– Да, – отвечает Лигея. – Мой отец и еще несколько мужей увели их.
– Их ждут Апофеты! [3]3
Апофеты – расщелина в горах Тайгета, куда спартанцы бросали со скалы слабых младенцев; место казни. (Прим. ред.)
[Закрыть] – взвизгивают девушки.
– Не раньше, чем их высекут на алтаре Артемиды, – вмешивается жрица. – Убийство – самое страшное преступление для раба. – Голос у жрицы грубый, неприятный. Девушки стоят, уставившись себе под ноги, боясь возразить. Клитемнестра чувствует, как к горлу подкатывает тошнота. Она вспоминает, как жрица приказала выпороть ее и Кастора с Полидевком. Тимандра была последней из детей Тиндарея, кого наказывали подобным образом, кого по приказу жрицы притащили на алтарь, после того как она отказалась подчиниться отцу. Как и Клитемнестра в свое время, Тимандра не проронила ни звука, пока кровь стекала у нее по спине и смачивала камень.
Позже Тиндарей сказал Клитемнестре, что никогда не стоит доверять служителям богов, но она знала, что даже отец порой бывает бессилен против воли жрицы. Причинить вред жрецу или жрице нельзя – боги этого не допустят, – но вот другим можно. Когда Тимандру высекли, Клитемнестра с Кастором пошли следом за человеком, который исполнял указания жрицы. Когда опустилась черная, безмолвная ночь, они выследили его, точно тени, до того места, где он остановился помочиться – в узенькой, освещенной луной аллее, неподалеку от хижины илотов. У него на поясе висел клинок, и Клитемнестра заподозрила, что он пришел туда, чтобы убить парочку илотов, просто развлечения ради. Она частенько видела, как это делали другие спартанцы. Она чувствовала какое-то извращенное удовольствие от того, что собирается причинить боль тому, кто хотел причинить ее другим, – словно возвращала форму чему-то перекошенному. Кастор бесшумно зашел ему за спину, а Клитемнестра в это время стояла на страже. «Убедись, что тебя никто не видит» – первое правило, которое спартанцы усваивают с самого детства. Можешь воровать, можешь отнимать жизнь, но если тебя поймают, ты будешь наказан. Поэтому Клитемнестра смотрела по сторонам, когда Кастор полоснул того человека по икре. После этого брат с сестрой очертя голову бросились в ночь, оставив мужчину кричать у них за спиной.
– Клитемнестра, ты хорошо себя чувствуешь?
Жрица смотрит прямо на нее. Ее лицо обрамляют густые волосы, а руки белы, как кость. На мгновение Клитемнестра страшится, что она может прочесть ее мысли.
– Да, – отвечает она.
– Ты выглядишь слабой, – упорствует жрица.
Да как она смеет?
– Я не слабая.
Жрица сощуривает глаза. Когда она начинает говорить, ее голос шипит, как раскаленный клинок, который закаляют водой:
– Все слабы в глазах богов.
Клитемнестра прикусывает губу, чтобы промолчать. Она чувствует, как сестра касается ее руки, и отворачивается.
– Мы готовы, – говорит Елена. Жрица в последний раз окидывает их взором, а затем делает шаг назад. Елена дожидается, пока она отойдет, и говорит: – Может, тебе не стоит тренироваться? – Она глядит на Клитемнестру, нахмурив брови. – Ты вся в поту.
– Я отлично себя чувствую, – лжет Клитемнестра.
Все девушки собираются вместе на песке: некоторые держат бронзовые и деревянные щиты, у остальных одни лишь копья. В тени деревьев появляется Леда, а с ней – широкоплечий муж, Лисимах – один из вернейших воинов Тиндарея. Клитемнестра отворачивается от них. Каждый раз, когда Леда приходит посмотреть, как она тренируется, она изо всех сил старается впечатлить мать, но сегодня ей нездоровится: желудок крутит, руки трясутся. Она сжимает кулаки, чтобы унять дрожь. Лисимах раздает всем ксифосы, короткие мечи со слегка изогнутым лезвием. Клитемнестра привязывает свой к поясу, которым подвязан ее хитон.
– Разделитесь по группам, – говорит Леда. – И начинайте практиковаться с копьями. Те из вас, у кого щит, помните: вы тоже можете использовать его как оружие.
Лисимах начинает ходить вокруг девочек, пока те делятся для состязания на группы по трое и по четверо. Клитемнестра оказывается вместе с Эвполией, Лигеей и какой-то низкорослой девочкой, похожей на бродячую кошку. Она с облегчением замечает, что Киниска тщательно избегает ее, как любой старался бы избежать отравленного клинка.
Они начинают с тренировки меткости. Все девушки рисуют небольшие круги на песке с одной стороны площадки, а затем собираются на противоположной, чтобы постараться попасть в цель. Они подпрыгивают, согнув правую руку над плечом, и со всей силы метают копья в землю. В группе Клитемнестры все, кроме Лигеи, попадают в цель. Но спартанцы никого не оставляют позади, поэтому они продолжают упражняться, пока Лигея тоже не попадает копьем в центр круга.
Затем начинается состязание. Каждая группа по очереди выталкивает в центр одну из девочек, а остальные три ее атакуют. Эвполия идет первой. Пока остальные выступают вперед, она поднимает щит так, что он закрывает ее от подбородка до коленей. Лигея метко управляет копьем, в то время как низкорослая девочка прыгает вокруг Эвполии, выискивая слабое место. Когда Клитемнестра бросается на щит Эвполии, коротышка быстро выхватывает ее копье и откидывает в сторону. Вдвоем они валят соперницу наземь и начинают кататься в песке.
– Используйте свои ксифосы, – напоминает Лисимах. – Цельтесь в глаза и шею.
Клитемнестра хватает свой клинок и целится им в шею Эвполии, а Лигея сильно пинает ее по лицу.
– Хорошо, – говорит Леда.
Они останавливаются. Помогают друг другу подняться, хлопают Эвполию по спине. Когда приходит очередь Лигеи состязаться против троих, долго она не выдерживает. Коротышка же умудряется оставаться на ногах на удивление долго, быстро размахивая своим копьем, чтобы отогнать соперниц, пока те безуспешно пытаются предугадать ее движения. В конце концов Эвполии удается ухватить ее копье за наконечник, кровь начинает стекать у нее между пальцев, а Клитемнестра тем временем переламывает кизиловое древко надвое.
– Хорошо, – говорит Лисимах. – Но тебе нужно учиться держаться дольше. Нужно найти лучшую тактику, чтобы отгонять своих соперников. Используй ноги, чтобы держать равновесие. Если ты теряешь равновесие, то тебе конец. – Он указывает на сломанное копье на земле. – Кто-то отнял твое оружие? Ты не теряешься, а находишь способ уравнять силы.
Настает очередь Клитемнестры. Эвполия вытирает окровавленные ладони о свой хитон и берется за копье. Коротышка берет новое. Лигея сдувает с лица черные пряди и хватается за свой щит.
Все девушки атакуют разом, набрасываются на нее точно трехглавая змея. Клитемнестра уворачивается и одновременно выбрасывает вперед копье. Эвполия бьет по нему, но Клитемнестра избегает атаки. Лигея пыхтит под тяжестью щита. Клитемнестра делает еще один выпад, бронза скрежещет по металу, когда наконечник копья царапает круглый щит.
Их поединок длится дольше, чем все остальные. Они спиралью передвигаются по всей площадке, прыгают вперед-назад, копья девушек мелькают то тут, то там, нацеленные Клитемнестре в голову, шею и руки.
– Повалите ее! – кричит Лисимах. – Повалите на землю!
Но Клитемнестра продолжает уворачиваться от их копий. Она ударяет ногой по щиту Лигеи с такой силой, что та теряет равновесие. Клитемнестра пользуется возможностью и отбрасывает ее щит в сторону. Коротышка спешит к Лигее, чтобы помочь ей подняться, а Эвполия в это время хватает копье Клитемнестры за древко. Несколько секунд они почти не двигаются, каждая тянет копье в свою сторону. Тогда Клитемнестра одной рукой выхватывает свой клинок и царапает Эвполии щеку. Та пятится назад, оставляя на древке кровавые отпечатки. Клитемнестра приготавливается к новой атаке. Она крепче сжимает в руке клинок, но тут ее, словно удар молнии, накрывает тошнота. Она спотыкается, чувствует, как начинает задыхаться, будто бы оказалась под каменной плитой. В воздухе мелькает ксифос Эвполии, и Клитемнестра тут же чувствует боль в щеке. Она с силой бьет Эвполию по лицу и старается снова обрести равновесие, но теперь она вся дрожит, голова начинает кружиться. Три девушки начинают ее теснить, и в этот момент ее выворачивает прямо на песок.
– Остановитесь! – приказывает Леда.
– Что произошло? – спрашивает Лисимах, но Леда уже опускается на колени рядом с дочерью.
– Поднимайся. Мы возвращаемся во дворец, – приказывает она Клитемнестре. Она пытается помочь ей подняться, но Клитемнестра чувствует, как бурлит живот, как сотрясается желудок. Она испытывала такое лишь однажды, когда увидела на берегу гниющие трупы лошадей после сражения спартанцев с какими-то мятежниками-илотами. Ее снова тошнит, рвота растекается по песку. Лигея с отвращением пятится. Все девушки поглядывают на Клитемнестру с любопытством. На мгновение воцаряется тишина, похожая на тишину у алтарного камня, когда животное уже принесли в жертву, его кровь капает, а птицы всполохом разлетаются во все стороны.
– Я велела тебе подняться, Клитемнестра, – повторяет Леда.
Клитемнестра открывает глаза. Она хватается за руку матери и с трудом встает на ноги.
– Меня отравили? – спрашивает она.
Ее мать качает головой:
– Пойдем со мной.
Леда ведет ее во дворцовую кухню. Клитемнестре становится еще хуже, но мать всё равно тащит ее по коридорам, не давая остановиться.
Елена держится рядом.
– Мне позвать Тиндарея, мама? – спрашивает она, но Леда не отвечает.
На кухне две женщины нарезают тростник и фрукты. На большом деревянном столе высятся горки миндаля, понтийского ореха и айвы. В углу комнаты, в золотистом свете факелов илотка лет тринадцати растирает в ступке мелкие черные оливки. В комнате пахнет маслом и спелыми абрикосами, хотя ни того, ни другого нигде не видно.
Леда подталкивает Клитемнестру вперед. «Проверьте ее», – приказывает она женщинам. Они сразу же оставляют тростник и подходят к Клитемнестре поближе. У обеих длинные волосы, но у одной сухие и грязные, а у другой блестящие, буйные, с волнами, напоминающими ночной океан. Они берутся за верхнюю часть ее туники и стягивают через голову. Клитемнестру внезапно охватывает головная боль, такая сильная, что она почти слепнет. Пошатнувшись, она садится на пол. Женщины больно щиплют ее за грудь. Открыв глаза, она видит, что Елена смотрит на нее, положив руки ей на плечо.
– Сколько раз ты была с Танталом? – спрашивают женщины.
Клитемнестра пытается собраться с мыслями: «Вы спрашиваете…»
– Сколько раз он был в тебе?
– Я не…
– Когда у тебя последний раз шла кровь?
– Давно. – Ее снова тошнит, прямо на пол, где стоят мешки пшеницы. Женщины смотрят сердито.
– Елена, позови Тантала, – говорит Леда. – А потом сообщи своему отцу, что твоя сестра беременна.
Маленькие ножки Елены исчезают из поля зрения Клитемнестры. Она слышит, как сестра бежит по коридорам, так тихо, словно птица шелестит крыльями. Леда гладит ее по волосам, точно перепуганную собаку, а сама шепчет что-то женщинам. Клитемнестра силится разобрать слова, но их голоса слишком слабы, а ее недуг слишком силен. Рядом с ней девочка-илотка убирает рвоту.
– Выпей это, – говорит Леда, поднося к ее губам небольшую чашку. Запах отвратительный, Клитемнестра пытается увернуться, но Леда ее удерживает. Клитемнестра пьет и внезапно чувствует усталость, ее веки невольно начинают смыкаться. Она склоняет голову на мешки, не ощущая рук и ног. Я беременна, думает она. Мои тренировки кончились.
Она сидит на кровати; никогда еще она не чувствовала себя так плохо. Леда дала ей какие-то травы, чтобы растереть и размешать в вине, но ей не нравится ощущение оцепенения, которое они приносят.
После свадьбы слуги перенесли все ее вещи в комнату Тантала, и теперь она таращится на голую стену, мечтая, чтобы мир перестал вращаться.
– Мне необходимо будет ненадолго вернуться в Меонию, – говорит Тантал. Он всё ходит по комнате взад-вперед; его стройную фигуру облегает плащ. Он прибежал на кухню сразу же, как только услышал новость, его глаза сверкали, как снег на солнце. Она никогда не видела его таким счастливым.
– Для чего тебе нужно вернуться? – шепотом спрашивает Клитемнестра. Ее голос похож на карканье вороны.
– Объявить о будущем наследнике. К тому же меня не было несколько месяцев. Нужно убедиться, что там всё в порядке и мы сможем приехать спокойно. Я оставил вместо себя своих самых верных советников, но возвращаясь обратно, я всегда осторожен. Неразумно позволять человеку засиживаться на троне, если он не царь.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?