Текст книги "Кортес"

Вилья-Рика-де-ла-Вера-Крус, май 1519 года

По воле случая или Провидения Кортесу не пришлось долго пребывать в тумане неопределенности. Два дня спустя после надменного ухода науа в испанский лагерь прибыло посольство тотонаков. Тотонаки, «люди жары», прозванные так ацтеками за то, что жили на раскаленном побережье Мексиканского залива, принадлежали к другой этнической группе, нежели науа, и с незапамятных времен населяли атлантические окраины восточной сьерры Мадры по ту сторону страны Веракрус. В течение нескольких веков они терпели гнет мексиканских науа, опутавших их земли сетью гарнизонов, обеспечивавших военно-политический контроль над всем краем. Центральная власть Мехико, навязавшая тотонакам чуждый им язык, вызывала понятную ненависть.

Благодаря Марине, сумевшей объясниться с пятью делегатами тотонаков на науатль, Кортес тотчас сообразил, какие выгоды он мог бы извлечь из этой многовековой вражды. Правитель Семпоалы, столицы тотонаков, оказавшийся большим роянистом, чем сам король, неожиданно предложил испанцам союз. Этот касик, запомнившийся всем хронистам своей тучностью, имел свои тайные планы: он понял, что власть пришельцев над огнем может оказаться ему полезной в борьбе с Мотекусомой. Со своей стороны Кортес решал главную проблему: теперь, опираясь на поддержку союзных индейцев, он мог остаться в Мексике и даже предпринять поход на столицу. Союз с тотонаками с этого момента стал краеугольным камнем конкисты.

Дальше все складывалось как нельзя лучше. Монтехо вернулся из своей экспедиции сильно разочарованным; он так и не сумел найти место, пригодное для устройства порта. Но мореплаватель все же обнаружил в восьми лье к северу от Сан-Хуана-де-Улуа укрепленный город на высоком мысу, который защищал вход на относительно безопасный рейд. Это был Куиагуицтлан. Город контролировался тотонаками. Кортес отметил для себя еще одну открывшуюся возможность.

В котле Сан-Хуана-де-Улуа закипала фронда сторонников Веласкеса. Уверенный в тылах Кортес мог теперь вскрыть этот гнойник. Он решает основать город. Прямо здесь, на дюнах Чалчиуткуекана, продуваемых всеми ветрами, в звенящих тучах комаров. Кортес уже имел опыт основания городов: Асуа, Баракоа и Сантьяго дали ему определенные знания в этой области. Он знал, что такое город, а главное, знал, какую власть город имеет над людьми. Воспитанный отцом, занимавшим разные должности в Медельине, Кортес усвоил, что королевская власть мало что может против городов, умеющих создавать богатства и имеющих собственные выборные органы управления. Он знал, что центральная власть не всегда выходит победителем из схваток с властью на местах, равно как и то, что подкуп толпы становится оружием не менее мощным, чем королевские милости. Кортес решил построить «Богатый город Истинного Креста» не ради удовольствия. Ему нужны были юридические условия для легитимизации своего положения.

Кортес провел операцию в три этапа. Прежде всего он выступил с речью, нанеся удар по своим противникам. Слово стало его чудо-оружием: даже в моменты самого глубокого отчаяния Кортес умел вернуть мужество своим воинам, убедить, подбодрить и остановить бегущих. Сейчас же ему не составило большого труда увлечь солдат обещаниями радужного будущего, которое он щедро раскрасил цветами золота и славы. Затем он приступил к назначениям, придав юридический статус первому испанскому образованию в Мексике: на бумаге были закреплены результаты выборов муниципального совета Веракруса, главой которого стал его друг нотариус Диего де Годой, выходец из Медельина. В алькальды Кортес ловко провел – большинством голосов – своего друга Портокарреро, который мог бы держать в руках весь город, и Франсиско де Монтехо, главу веласкистской партии, который должен был отныне сдерживать оппозицию. Свежеиспеченный алькальд Веракруса, мог ли он теперь призывать к возвращению на Кубу? И третьим актом спектакля Кортес организовал собственное избрание новыми властями города главнокомандующим и верховным судьей (justicia mayor).[105]105
  Об основании Веракрус. См.: Díaz del Castillo. Р. 71–74. López de Gomara. Р. 47–50; Cervantes de Solazar, P. 153–159.


[Закрыть] Это была не просто хитрость. Конкистадор использовал народное самоуправление как источник собственной власти. Основав город по просьбе своих людей и поставив во главе его выборных представителей от имени короля, он диктовал собственную волю только что избранным властям, которые сами узаконили его положение, утвердив главнокомандующим, и снова от имени короля. Все формальности были тщательно соблюдены, но порвалась связующая нить, еще объединявшая Кортеса и Веласкеса.

Кортесу оставалось лишь построить город, юридическое устройство которого он уже оформил. Муниципальный совет горячо его в этом поддержал. Главнокомандующий согласился с предложением Монтехо перенести базу в Куиагуицтлан, чем польстил лидеру оппозиции и нашел способ занять свое войско на то время, пока он сам будет вести рискованную дипломатическую игру с тотонаками. Более не мешкая, Кортес двинулся на Семпоалу. На всякий случай он все же приказал арестовать, заковать в железо и бросить в трюм вожаков оппозиционеров – Веласкеса де Леона, Эскобара, Ордаса и Эскудеро.

Семпоала, июнь 1519 года

Вступление испанцев в столицу тотонаков было триумфальным. Двадцать лучших жителей города вышли их встречать с цветами и поклонами. Семпоала просто восхищала. Широкие улицы разрезали город из красивых и ухоженных домов. Сооружения поразили воображение конкистадоров, принявших штукатурку за облицовку серебром. Со всеми спутниками Кортеса обращались крайне почтительно. Всем выделили великолепные помещения. «Толстый касик», как его именуют в текстах хроник, вскоре предстал перед Кортесом. При посредничестве Малинцин и Агилара между ними состоялся долгий разговор. Касик раскрыл душу и поделился наболевшим. Его речь вылилась в поток жалоб, обвинений и сетований на произвол Мотекусомы. Касик поведал о всех унижениях, изнасилованиях девушек людьми мексиканского правителя, сборе грабительских налогов, вытягивающих все соки из окрестных городов, изнурительном труде жителей, обязанных платить подати далекой столице. Мехико вызывал жгучую ненависть, и касик был готов пойти на союз с кем угодно, только бы уничтожить ацтеков. Естественно, слышать все это Кортесу было очень приятно. Он, конечно, в свою очередь, рассказал о таинствах христианской веры и великом белом господине за большой соленой водой, но конкистадора уже занимали более приземленные и более насущные вопросы. Тотонаки были посланы ему самой судьбой.

Касик Семпоалы преподнес испанцам традиционные дары: ценные перья, нефрит, немного золота и восемь юных девушек, очень красивых и великолепно одетых, которых он, по его словам, хотел отдать в жены испанцам, чтобы те осели и завели потомство. Среди девушек была даже его родная племянница, которую вождь предназначал лично Кортесу. Главнокомандующий поблагодарил и распорядился окрестить всех подаренных. Кортес сообщил правителю Семпоалы, что намерен устроить свой лагерь в Куиагуицтлане на земле тотонаков. Это значило практически перейти под их защиту. Осыпанный почестями Кортес отправился строить свой Веракрус на новом месте.

Правитель Куиагуицтлана также возмущался бесчинствами ацтеков. Он только и говорил что о похищениях детей для принесения их в жертву, конфискации урожая, изнасиловании и обращении в рабство женщин. И тут вдруг пронеслась весть, что в деревню вступают сборщики налогов Мотекусомы. Мексиканцы были в ярости, оттого что их не встречали, как полагалось. Но при виде испанцев они поняли, что повлияло на настрой населения. Пока ацтекам готовили пищу, Кортес предложил новым союзникам схватить налоговых инспекторов Мотекусомы. Ободренные решимостью Кортеса, тотонаки осмелились на немыслимое. Они напали на пятерых посланцев мексиканского правителя и бросили их в темницу в путах, как рабов. Тотонаки сами испугались собственной дерзости, но Кортес успокоил их и призвал свергнуть тиранию мексиканцев. Чтобы продемонстрировать солидарность с тотонаками, он предложил выставить у здания, где содержались пленники, несколько караулов из испанских солдат.

Ночью Кортес приказал тайно привести к нему двоих из пяти захваченных в плен. С помощью все тех же Марины и Агилара он представил себя их освободителем. Затем сборщики дани прослушали долгую речь о дружеских чувствах испанцев к императору, их мирных намерениях и глубоком уважении к мексиканцам, после чего были отпущены на свободу с дружеским посланием Кортеса к императору. Для большей безопасности их доставили на лодке в Сан-Хуан-де-Улуа, расположенный на земле науа, откуда можно было добраться до Мехико, не подвергаясь опасности. На следующее утро тотонаки обнаружили исчезновение двух пленников. Испанцы сделали вид, что они тут ни при чем. Чтобы отомстить, тотонаки собрались было немедленно принести в жертву оставшихся трех мексиканцев, но Кортес убедил их не делать этого и, взвалив всю вину на стражей-тотонаков, забрал пленников себе и распорядился держать их в цепях на одном из кораблей.

Бегство двух ацтеков было тяжелым ударом для тотонаков, поскольку теперь Мотекусома непременно узнает об их мятеже. Им больше ничего не оставалось, кроме как поклясться в верности Кортесу, который, в свою очередь, обязался помочь им в борьбе с ацтекским императором. Циничный Кортес призвал своего нотариуса Диего де Годоя и распорядился составить и письменно заверить пакт между испанцами и тотонаками. Затем, по-прежнему тайно, он приказал отпустить всех трех пленников и доставить их тем же способом на земли мексиканцев. Каким богам должен был молиться Мотекусома? Что это за враг, защищающий его подданных? Недоумение ацтекского императора росло одновременно с беспокойством.

Пока строился Веракрус, Кортес решил упрочить союз активными действиями. Чтобы доказать свою решимость, тотонаки решили отбить у ацтеков небольшую крепость Тизапанцинка. Кортес поддержал индейцев. При виде скачущих на конях испанцев гарнизон бежал, не оказав сопротивления. Кортес вошел в отвоеванное местечко и передал его тотонакам, но на одном условии. Он потребовал, чтобы отныне всем мексиканским воинам сохраняли жизнь. Когда в ореоле славы после одержанной победы Кортес возвращался в Куиагуицтлан, он заметил на рейде еще один парус. Это была одиннадцатая каравелла, которую он оставил на Кубе. Сальседо прибыл к нему с подкреплением и последними новостями.

Франкфурт, 28 июня 1519 года

Священная Римская империя была одновременно тенью давно ушедших времен каролингов и прообразом современной Европы. К 1519 году империя в руках католика из династии Габсбургов – Максимилиана Австрийского являла собой цитадель христианства, сдерживая продвижение ислама в Центральную Европу. Католический король Карл втройне чувствовал себя вправе стать преемником императора: во-первых, он был внуком Максимилиана, во-вторых, он нес знамя католического наследия Изабеллы, и, в-третьих, его политические амбиции, подогреваемые честолюбивыми придворными, были безграничны.

Золотой буллой от 1356 года «должность» императора провозглашалась выборной. Право избрания принадлежало семи курфюрстам: королю Богемии, герцогу Саксонскому, поральцграфу Рейнисому, маркграфу Бранденбургскому, архиепископам Майнцкому, Кельнскому и Тритскому. Выборы должны были проходить во Франкфурте по правилу большинства. Очевидно, что предстояло купить курфюрстам по крайней мере четырех из них. Франциск I с воодушевлением взялся за дело. Эмиссары французского короля доставили впечатляющие суммы. Золото текло рекой. Карл I был вынужден не отставать от конкурента. Франциск I, как король Франции, был единственным правителем в Западной Европе, не обязанным приносить императору вассальную присягу, и корона ему была нужна постольку-поскольку. Выставив свою кандидатуру, он прежде всего желал нанести удар молодому Карлу, чьи владения, расширенные с получением наследства, охватывали Францию с юга и востока и давали повод для беспокойства. Замысел Франциска I был прост: разорить испанца и помешать таким образом подготовиться к войне. Суммы, затраченные французским королем на подкуп курфюрстов, оцениваются в три тонны золота. Со своей стороны Карл I расстался с 850 тысячами рейнских флоринов, или 800 тысячами кастильских дукатов, что эквивалентно 2100 килограммам чистого золота.[106]106
  См.: Joseph Pérez. La Révolution des «comunidades» de Castille (1520–1521), Bordeaux, 1970. P. 139; Pierre Chaunu. Charles Quint. Paris, Fayard, 2000. P. 124, 145.


[Закрыть] Для бедной Кастилии это было настоящим безумием. Хотя аугсбургские банкиры – Вельзеры и главным образом Фуггеры – обеспечили необходимые средства, предоставив Карлу кредит на 543 тысячи флоринов, он все равно глубоко залез в королевскую казну.

28 июня под звуки двадцати двух труб маркграф Бранденбургский, верховный сенешаль, маршал и камергер империи, объявил о победе Карла I Кастильского. Испанский король становился пятым императором с именем Карл. Предпочитая титул императора Священной Римской империи скромному званию кастильского короля, он решил именоваться Карлом V. На этот титул ушла вся полагавшаяся королю пятая часть колониального золота, собранного со дня открытия Америки. Карлу V еще будет очень нужен Кортес… и золото Мексики.

Вилья-Рика-де-ла-Вера-Крус, июль 1519 года

Кортес расхаживал с каким-то свитком в руке и отрицательно покачивал головой, как будто отвергая чьи-то доводы. Его взгляд бродил по каскадам буйной растительности, спускавшейся с высоких плато, затем возвращался к строкам документа, который жег пальцы. «Вы, Диего Веласкес, волей нашею губернатор острова Фернандина, на коем острове ратными людьми и сбором податей ведаете, изъявили нам волю вашу служить матери нашей Католической королеве и нам, приумножая земли короны нашей, и силами вашими подчинили некие земли именем Юкатан и Косумель… Алкая службы нашей, имеете войско и корабли ваши в иные земли посылать, дабы пытать и приводить под скипетр наш и воле нашей подчинять сии острова и твердую землю».[107]107
  Лас Касас передает тон послания в своей Historia de las Indias. Р. 256–259.


[Закрыть]

Кортес был возмущен до глубины души: вот он язык всех этих веласкесов, фонсеков и королей – подчинить, привести под скипетр, усмирить… Как чужды были ему эти слова, выдававшие образ мышления; для короны индейцы были хороши только как послушная рабочая сила, а сами вест-индские колонии представлялись одним гигантским золотым прииском. «Вам жалуются следующие милости. Мы даруем вам право вашими силами искать всякой земли неизведанной опричь той, что лежит в пределах, данных королю португальскому. Назначаем вас капитаном земель, кои вам покорятся… Назначаем вас аделантадо всех открытых земель до конца ваших дней».[108]108
  Ibid. Р. 257.


[Закрыть] У Эрнана потемнело в глазах. Перед ним пронеслись пятнадцать лет жизни на Антильских островах. Пятнадцать лет назад он бежал из агонизирующей Кастилии от смрада доносительства и произвола инквизиции. Он задумал основать иное общество в далекой земле, но мир тесен, и некуда бежать. Европа уже протянула руки, чтобы превратить Новый Свет в свой придаток, поработить его обитателей, еще мнящих себя свободными и защищенными расстоянием. Остальная часть капитуляций Веласкеса мало интересовала Кортеса: 300 тысяч мараведи годового жалованья, передача в собственность полуразвалившейся плавильни, двадцать аркебуз и возмещение расходов на вооружение из расчета одной семидесятипятой от полученной прибыли – все это было из разряда обыкновенного. А важным было то, что король Карл лишил прав Диего Колумба, разорвав контракт, заключенный навечно его бабкой с первопроходцем Христофором, и выказал расположение Веласкесу. Кортес тотчас углядел в этом слабость Карла; началась игра в опалу и милость – беззаконное правление. Прав тот, за кем остается последнее слово. А в этом деле Кортес собаку съел. Он, впрочем, отметил, что капитуляции Веласкеса были подписаны королем 13 ноября 1518 года в Сарагосе. Он догадался, что документ был намеренно оформлен задним числом, чтобы Кортес, отплывший из Сантьяго 18 ноября, предстал мятежником и оказался вне закона. Веласкес и его присные свершили свою месть. Но удаленность была на руку Кортесу; письмо короля достигло Кубы только в мае.

Конечно, Франсиско де Сальседо привел подкрепление: семьдесят солдат, коня и кобылу, но новость о назначении Веласкеса новым правителем Мексики, несмотря ни на что, оказалась тяжелым ударом. Требовались ответные действия.

Кортес удалился в свою каюту, чтобы обдумать полученные известия, к которым он, впрочем, отчасти был готов. Он уже давно вынашивал свой план. В течение недели Кортес все ночи напролет что-то писал. 10 июля он созвал муниципальный совет в полном составе и заставил алькальдов и регидоров подписать письмо королю, которое он составил от их имени. Это письмо, ставшее первым донесением о завоевании Мексики и представляющее собой шедевр изворотливости и юридических ухищрений, хорошо известно.[109]109
  Рукопись письма была найдена в 1777 году Уильямом Робертсоном в Императорской библиотеке в Вене. Она была включена во все современные издания Cartas de relación Кортеса.


[Закрыть] Хотя письмо было представлено как плод коллективных усилий, оно вышло из-под пера Кортеса, который в своем задумчивом уединении тщательно подбирал каждое слово.

Муниципальный совет Веракруса обращался к правителям (Хуане и Карлу) с целью объяснить причины мексиканской операции, преподнесенной как выражение ревностного стремления служить короне и заботы о приобщении местных жителей к святой католической церкви. Ни малейшей тени неуважения к молодому королю-фламандцу и королеве-заключенной; напротив, каждое слово говорит исключительно о вассалитете и полном послушании. Основание города представлено как средство приращения королевства… и доходов государей. Назначение Кортеса главнокомандующим провозглашалось правомочным, «коль службе вашей королевской надобно иметь в граде сием судебного исправника, капитана и начального человека, дабы правили меж нами мир и согласие».[110]110
  Cortés. Cartas de relación. México, Ed. Porrúa, 1976. P. 19.


[Закрыть] Далее следует перечень достоинств Кортеса, оправдывавших выбор муниципального совета. Затем приводится описание Мексики, ее пейзажей, фауны, флоры и, конечно же, жителей. Кортес хотел этим показать, что именно он и никто другой находится на месте, и прочно удерживать завоеванное лучше, чем желать захватить. Конкистадор противопоставил свою реальную власть проискам придворных конкурентов. Он знал, что этот аргумент может оказаться действенным. Далее муниципальный совет просто и прямо просит королей утвердить назначение Кортеса и «не вверять эти земли Диего Веласкесу, каким бы титулом тот ни был пожалован, будь то аделантадо, пожизненный губернатор или иной титул или чин».[111]111
  Ibid. P. 23.


[Закрыть] Члены муниципального совета обстоятельно объяснили, что Веласкес не справился со своими обязанностями, не сумел обеспечить развитие Кубы и вообще имеет пагубную склонность оставлять все золото себе. Этот тезис имел контрапунктом приятное заявление: Кортес же не препятствует золоту перетекать из Мексики в королевскую казну. В подтверждение этому два алькальда города должны были доставить ценный груз, заверенная опись которого прилагалась к письму.

Эрнан хорошо знал слабости человеческой натуры и решил сыграть на алчности. Кортес собрался послать королю, увязшему в разорительной избирательной кампании, все, что было захвачено в Табаско, Веракрусе и Семпоале. Ради задуманного проекта Кортес пожертвовал всем, что имел. Он отдал все богатства бедному кастильскому королю, чтобы тот понял: Кортес – неизменный партнер на шахматной доске его власти. Только Кортес и никто другой.

Это был риск, несколько показной, дабы убедить короля в том, как мало Кортес беспокоился о личном обогащении. Он знал, что золото покупает все и вся и сильные мира сего не смогут устоять перед ним. Но как сумел Кортес убедить своих людей, которые также были охвачены общей жаждой наживы, добровольно лишиться своей законной части добычи? Просто. Он закрыл глаза на подпольную меновую торговлю с индейцами, которая была официально запрещена. Каждый норовил из-под полы обменять пустую стеклянную побрякушку на браслет, кольцо или кулон. Кортес «не замечал» этого личного обогащения своих людей, но взамен отданных королю трофеев сумел нарисовать им яркие картины замечательного будущего, сулившего еще большие выгоды.

Добычу погрузили на каравеллу, препоручив ее двойному надзору высокопоставленных представителей муниципального совета – предводителя сторонников Веласкеса Портокарреро и Монтехо. Кортес и здесь сумел извлечь для себя выгоду: он надолго избавлялся от Монтехо, которого он назначал своим поверенным при Карле I, и приставлял к нему своего преданного друга Портокарреро, дабы быть уверенным, что ценный дар попадет в руки испанского короля. При этом Кортес возвращал себе Марину; бывшая сожительница Портекарреро станет его фавориткой, его спутницей во всех походах, его официальным представителем, его советницей в делах с туземцами и, конечно, его большой любовью.

26 июля каравелла с драгоценным грузом подняла паруса. Ночью Кортес распорядился затопить все свои корабли, договорившись со шкиперами, которые согласились перейти из моряков в солдаты. Легенда, заменившая воду огнем, сохранила яркий образ Кортеса, приказавшего в Веракрусе сжечь свои корабли, прежде чем устремиться на завоевание Мексики.

Кортес провозгласил незыблемость своих решений и запрещал своим людям и думать о возвращении на Кубу. Чтобы доказать собственную решимость, он предал суду «предателей»-веласкистов, чередуя гнев и милость: Эскудеро и Серменьо были повешены, тогда как Ордас, Бернардино де Кориа и Хуан Веласкес де Леон получили прощение. Шкиперу Гонсало де Умбриа по приговору суда отрубили ступню, братья Пеньятэ отделались двумя сотнями розог. Отца Хуана Диаса просто припугнули, пообещав выдать инквизиции. И, наконец, настал кульминационный момент упрочения собственной власти – Кортес приказал зачитать вслух в присутствии нотариуса условия распределения будущих трофеев. Лично ему предназначалась пятая часть, знаменитая квинта. Как королю. Сделано это было не просто ради возмещения затрат на снаряжение экспедиции, как пишет Диас дель Кастильо, но главным образом для того, чтобы символически встать на одну ступень с королем Кастилии.[112]112
  Даже спустя пятьдесят лет Диас дель Кастильо не мог примириться с тем, что его дорогой Кортес присвоил себе эту королевскую привилегию: «И хуже всего, что мы позволили ему взять пятую часть всего золота, что отыскали после того, как собрали королевскую квинту».


[Закрыть] Отныне есть две власти – далекая королевская и его, близкая и реальная. Вся команда подписалась под документом. Теперь все мысли были только о Мексике.

Но сделано было еще далеко не все. Вблизи Куиагуицтлана показались вражеские паруса. К берегу приближались четыре каравеллы, которые снарядил Франсиско де Гарай, богатейший губернатор Ямайки, входивший в клан Колумбов. Ему также удалось получить от иеронимитов Санто-Доминго лицензию на исследование Мексиканского залива. Он все еще искал между Флоридой и Юкатаном легендарный проход в Китай. Экспедиция отбыла с Ямайки в ноябре 1518 года под руководством Алонсо Альвареса де Пинеды, одного из его помощников. Она достигла оконечности Флориды, поднялась вдоль побережья сначала к северу, затем к западу, открыв дельту Миссисипи и места, которые в дальнейшем станут Луизианой, Техасом и Тамаулипасом. Спустя восемь месяцев плавания команда решила захватить Мексику, высадившись на берету на расстоянии всего одного лье от лагеря Кортеса! Нотариус Гарай и его свидетели были немедленно и без колебания заключены под стражу людьми главнокомандующего. Шлюпка, посланная на поиски пропавших, также была задержана, а все, кто в ней находился, закованы в железо. Гарай не стал упорствовать, и все четыре корабля вернулись на Ямайку. Ввиду возможности войны на два фронта Кортес решил оставить в Веракрусе сто пятьдесят солдат, два орудия, двух лошадей и пятьдесят индейцев-тайнос, а кроме того, договорился о мобилизации пятидесяти тысяч воинов-тотонаков на случай военных действий. 16 августа 1519 года войска Кортеса вышли из Семпоалы и двинулись на Тласкалу.