Текст книги "Оправданный риск [Оковы счастья]"

Глава 8

Где Лаура?

Франс отпил вина из бокала и бросил взгляд на часы. Уже почти четверть девятого, все собрались – даже Кончита со своим последним любовником, – а ее все нет.

– Где же она, дорогой? – спросила по-английски Кончита, едва появившись на пороге.

– Прихорашивается ради мужа, – ответил сопровождавший ее мужчина.

– Уверена, ей это ни к чему. Она и без того прекрасна. Другая Франса и не устроила бы, – шутливо заметила Маргарита, супруга его ближайшего соседа, Фернандо Бетанкура. Все рассмеялись.

В знак уважения к Лауре гости говорили по-английски. Но где же, черт возьми, сама Лаура? Франс понимал, что нервничать нельзя. Эту вечеринку он устроил главным образом потому, что был зол на жену, но затем понял, что ее действительно пора познакомить хотя бы с некоторыми из своих друзей.

Жена. Его жена. Даже произнося эти слова про себя, он испытывал какое-то странное чувство. Франс снова поднес к губам бокал.

Кончита отпустила очередную шутку и звонко рассмеялась. Он тоже улыбнулся, хотя и не слышал, что та сказала. Все его мысли были о Лауре: он уже представлял себе, как обнимет ее за талию и скажет: «Это моя жена». И тогда все повернутся и увидят, что женщина, на которой он женился, еще красивее, чем они себе представляли.

Красивая, вспыльчивая и злая. Злится на него. Но это он изменит, уже сегодня ночью. Когда гости уедут, он приласкает ее так, что злость обратится в страсть, а потом… Потом она по-настоящему станет его женой.

– Никак не могу привыкнуть, что ты женат, дорогой. – Кончита положила руку ему на плечо. – Мой Франс и его милая женушка. – Милая? Франс чуть не рассмеялся. Лучше сказать «колючая». Проклятие, что же ее задерживает? Кончита театрально вздохнула. – Ну что ж, придется подождать, пока ты устанешь от нее и вернешься ко мне.

Старая песня. Она поет ее уже несколько лет. Франс всегда только улыбался и принимал сказанное за шутку, но сегодня слова Кончиты почему-то вызвали у него раздражение. И к чему постоянно называть его «дорогой»? Раньше он был не против, но сегодня многое действовало ему на нервы.

– Я уставать от нее не намерен, – с напускной беззаботностью ответил он. – Мы с Лаурой женаты. Я же объяснил тебе это, когда ты звонила.

– Да, объяснил. – Она улыбнулась и провела ладонью по лацкану его смокинга. – Вы поженились, у вас есть ребенок. Какой ты быстрый, дорогой Франсиско.

Франс нахмурился и снова поднял бокал. Может быть, не стоило приглашать на обед бывшую любовницу, но все организовывалось впопыхах. Кроме того, ему хотелось убедиться, что Лаура поверила, когда он сказал, что, мол, новое время – новые песни, пора прекратить притворяться. Их брак – не игра. Ей нужно войти в его жизнь, принять роль и обязанности жены, занять свое место.

Место в его постели… Ему снова вспомнилась та ночь, когда она лежала, обнаженная, в его объятиях, и острое желание взволновало кровь.

Да что это с тобой такое? У тебя гости, рядом Кончита, а ты думаешь только о том, как переспать с Лаурой.

– ..не слушаешь меня, дорогой. Франс, ты меня обижаешь!

Он моргнул и заставил себя посмотреть на женщину, призывно поглядывавшую на него из-под ресниц. Флиртует с ним без всякого стеснения., Впрочем, у нее это в крови, ей наплевать, что ее любовник сидит совсем рядом, что сейчас спустится его, Франса, жена.

Да, вот уж глупость с его стороны. Рассказал бывшей подружке о жене, а жене о подружке не рассказал. Что, конечно, следовало сделать. Женщин трудно понять, но вряд ли Лауре будет приятно вот так, без предупреждения, встретиться с женщиной, на которой он когда-то хотел жениться.

Что ж, в любом случае, уже слишком поздно что-либо предпринимать. О чем только он думал, планируя так много перемен на один день? Заставил Лауру перебраться в его комнаты, сообщил ей о том, что пора перейти к настоящим супружеским отношениям, а теперь собирается представить ее своей бывшей пассии.

Но и она виновата не меньше. Не надо было его злить. Любой мужчина выйдет из себя, если жена в такой жесткой форме заявит, что не считает его своим супругом.

– ..поедешь в Мадрид на следующей неделе, дорогой? Мы могли бы пообедать вместе и…

Кончита со значением постучала пальцем по его руке. Франс взял ее за запястье и покачал головой.

Он никак не мог успокоиться. Разве может жена так вести себя с мужем? Она должна выказывать ему свое уважение. Если Лаура сейчас не появится, он поднимется наверх и заставит спуститься, даже если придется сломать ту чертову дверь. Как она посмела не пустить супруга в его собственную комнату?

Нет, с этим пора кончать. Лаура будет делать то, что от нее требуется. Будет красиво выглядеть, вести себя скромно, когда к ней обратятся, и быть милой с его гостями. А потом, когда они останутся одни, он закроет дверь спальни и покажет ей… покажет…

Что покажет? Отсутствие самоконтроля? Свое желание обладать ею?

Ладно. Надо всего лишь уложить Лауру в постель, и все уладится само собой.

– Франс?

Именно так. Жена обязана спать с мужем. Пришло время научить ее этому. После сегодняшней ночи она не сможет думать ни о ком, кроме него. Он не даст ей покоя, доведет до изнеможения, изгонит того, кого она любила, из ее тела, сердца и души.

– Франс, – настойчиво повторила Кончита. – О Господи! Она хихикнула.

– Тише! – шепнула Маргарита, и Кончита прикрыла ладонью рот, но слишком поздно.

Франс поднял голову. Все гости смотрели куда-то ему за спину.

– В чем дело?

Он обернулся. И увидел свою жену. Или, может быть, злую пародию на нее?

Лаура стояла у входа в гостиную. Сначала ему показалось, что она заболела, потому что ее кожа имела нездоровый желтоватый оттенок. Потом до него дошло, что таков эффект выбранного ею платья. Боже, от его лимонно-зеленого цвета было больно глазам и сводило скулы!

К тому же платье плохо сидело на Лауре. Слишком узкое, но при этом не облегающее. Оно топорщилось, причем как раз в тех местах, где должно было бы облегать соблазнительные изгибы тела. А что это за штуки у шеи и внизу? Оборки? Франс с ужасом смотрел на женщину, которая была его женой. Такой он и представить ее не мог. Она ведь была стройной и элегантной… Была… Но сейчас…

А волосы! Что же надо было сделать с ними, чтобы, шелк превратился в солому, а цвет зрелых каштанов сменился на уныло коричневый?

Франс судорожно втянул в себя воздух. Нет, это просто кошмар или какая-то тупая английская шутка.

– Франс. – Лаура улыбнулась. Он стиснул ножку бокала. Ее губы были густо накрашены фиолетовой помадой, от которой осталось пятно на переднем зубе. – Франс, пожалуйста, извини меня за опоздание.

А голос!.. Какая-то гадкая пародия на Мэрилин Монро! И почему она просит у него прощения? Лаура, которую он знал, никогда ни о чем не просила.

Что случилось? Может быть, это какое-то психическое расстройство? Депрессия?

Да, наверняка. Жена одного его друга страдала от депрессии. Возможно, этот психоз и есть одно из проявлений такого недуга. Не он ли во всем виноват? Был слишком настойчив, запугал… и вот в стремлении угодить ему…

Кончита снова что-то сказала, и Франс метнул на нее полный ярости взгляд. Маргарита тихонько шепнула несколько слов мужу. Хорошо, что она здесь. У нее есть дети. Она знает, как обращаться с…

– Франс. – Лаура произнесла его имя негромко, но в тоне ее голоса было нечто такое, отчего кровь застыла у него в жилах. Он отвел взгляд от жуткого платья, страшных туфель, фиолетового рта: посмотрел ей в глаза – и в нем начал вскипать неудержимый гнев. В какой-то миг Франс испугался, что он не совладает с собой.

В глазах его жены не было ни мольбы, ни сожаления, ни слез. Никакой депрессии. В них блестела холодная неукротимая злоба. Она сделала это намеренно.

Им овладело желание убить ее. Нет, убить – это слишком легко!

Ему захотелось вышвырнуть гостей за дверь, схватить Лауру и тряхнуть ее так, чтобы защелкали эти фиолетовые зубы, чтобы запрыгали эти отвратительные оборки, чтобы она упала на колени и взмолилась о пощаде. Тогда, только тогда, он сорвет с нее это дурацкое платье и овладеет ею прямо здесь, на полу, чтобы она поняла, кто ее хозяин, поняла, что он не потерпит такого поведения.

Франс глубоко вздохнул и огляделся. Маргарита старательно смотрела в стену, ее муж допивал остатки виски. Любовник Кончиты – как же его зовут? – ошарашенно пялился на Лауру. Сама Кончита, стоявшая по-прежнему рядом с Франсом, явно оживилась, с нетерпением ожидая развития ситуации.

Ну что ж, ее ждет разочарование. Изобразив губами улыбку, Франс подошел к Лауре и взял жену за руку.

– Дорогая. – Он наклонился и поцеловал ее пальцы. – А я уже стал волноваться. Теперь вижу – ты выглядишь еще более изысканно, чем обычно. – Ее рука дрогнула, она попыталась вырвать ее, но Франс держал крепко. – Я рассказывал гостям о тебе. – Она посмотрела на него с оттенком недоумения, явно застигнутая врасплох его реакцией. Хорошо, подумал он, пусть увидит, что в эту игру могут играть двое. – Идем, милая. – Положив ее руку на локоть своей, Франс подвел жену к Бетанкурам, решив приберечь Кончиту на десерт. – Маргарита, это Лаура, моя супруга.

Маргарита улыбнулась.

– Рада познакомиться с вами, дорогая. Ее супруг галантно поклонился и поцеловал Лауре руку.

– Я очарован.

Лаура покраснела. Маргарита выглядела так, словно сошла с обложки парижского журнала мод, а ее муж мог бы заменить на экране Гэри Купера.

– Друзья Франса и мои друзья, – пискнула Лаура, начиная чувствовать себя полной идиоткой.

Франс погладил ее по спине.

– А это… извините, сеньор, забыл ваше имя.

– Рамон Сеговия.

– Я… мне очень приятно, сеньор, – промямлила Лаура.

Неужели она совершила ошибку? Поначалу ее появление вызвало нужный эффекта: застывшие лица гостей, изумление в глазах Франса, сменившееся злостью. Но потом… Она никак не рассчитывала, что он столь быстро придет в себя и, более того, сам станет режиссером ее спектакля. И кто эта женщина, чью руку держал Франс, эта высокая блондинка с длинными ногами?

Тем временем Франс обнял ее за талию и погладил по бедру. Никто и не заметил, что его пальцы больно впились в ее кожу.

– А сейчас, милая, я хочу познакомить тебя с моей давней и очень хорошей знакомой. – Он повернул ее лицом к блондинке. – Кончита Ривера.

Блондинка была роскошная, сногсшибательная. И на ней не было ничего длинного и женственного – короткая юбка едва прикрывала бедра. Ее улыбка могла бы украсить рекламу зубной пасты, автомобилей, да чего угодно. Сестренка Пэт сказала бы, что таких женщин ненавидят с первого взгляда, и была бы права.

Лаура откашлялась.

– Привет, – сказала она, стараясь не демонстрировать испачканный помадой зуб.

– Как мило, – нежно протянула Кончита и, взглянув на Франса, одарила его приторной улыбкой. – Какой же ты гадкий мальчишка, Франс. Свел за одним столом женщину на которой женился, и женщину, на которой хотел жениться. Ну, так мы будем веселиться?

Веселья не получилось.

Хитроумный, тщательно разработанный план Лауры, лопнул, как воздушный шарик. Она поняла это, еще когда вошла в комнату, а заявление Кончиты стало окончательным приговором. Ее шутка вызвала общий смех, а Франс тут же пояснил, что когда-то они с Кончитой были помолвлены.

– Не получилось, – добавила блондинка, бросая на Франса полный страсти взгляд.

– Не получилось, – согласился он. – Но мы не потеряли друг друга.

– Поддерживаем связь. – Кончита еще раз улыбнулась и подмигнула Франсу, придавая своим словам оттенок двусмысленности.

– Вот как? – Лаура не знала, что и думать. Что означает «когда-то»? Полгода назад? Пять лет? Или два месяца? И почему у них «не получилось»? А что стоит за словами «поддерживаем связь»?

Впервые за все время ей в голову пришла мысль, что муж, вполне возможно, поддерживал отношения с другой женщиной и, лишь попав в положение, которое обязывает жениться, прекратил их. С самого начала Лаура думала только о том, как Франс изменил все ее существование, весь ее мир, и никогда не пыталась понять, что, возможно, его жизнь тоже перевернулась. Он и Кончита явно были близки. Эти взгляды, эти улыбки. То, как Кончита гладит его по руке…

Разговор шел без нее. Похоже, никто и не ждал, что она примет в нем какое-то участие. И Лаура молчала. Наконец – к ее огромному облегчению – обед закончился. Она решила, что с ним закончилась и вечеринка. Но нет.

– Чепуха, дорогая. – Франс снова обнял ее. – До утра еще далеко. Выпьем кофе и бренди во дворе.

С нее хватит, решила Лаура и, когда все гости вышли из комнаты, повернулась к мужу.

– Франс? Я, пожалуй, поднимусь наверх. Скажи своим гостям…

– Нашим гостям, – поправил он и, наклонившись, прошептал на ухо:

– Останешься, пока я не отпущу тебя, или ты очень пожалеешь.

Они вышли во двор, и он заботливо предложил ей стул, изображая внимательнейшего из мужей.

Долорес принесла кофе. Лаура разлила напиток по крохотным тончайшим фарфоровым чашечкам, Франс позаботился о бренди. Он улыбался и шутил, а она думала о том, догадывается ли кто-нибудь из гостей о ее состоянии. Весь план мести бумерангом ударил по ней. Вместо того чтобы унизить супруга, она сама оказалась униженной. Но самым страшным ударом было то, что ей пришлось стать свидетельницей интимной игры, которую на протяжении всего вечера, нисколько не стесняясь, вели Франс и женщина, которую он прежде хотел взять в жены.

Шутки и смех слышались отовсюду. Маргарита, словно чувствуя изоляцию Лауры, порой заговаривала с ней. Та только улыбалась, кивала и делала вид, что внимательно слушает. Но не слышала ничего.

Она наблюдала за Кончитой и Франсом, мило шепчущимися о чем-то. Она видела, как блондинка положила ему в кофе ложечку сахара, предупредив его желание, как закончила начатое им предложение. Слышала, как она рассмеялась, когда Франс шепнул ей что-то на ухо. Они были похожи на любовников, настолько увлеченных друг другом, что весь остальной мир просто перестал для них существовать. Вот почему муж не потребовал, чтобы она разделила с ним постель: Кончита и сейчас его любовница.

Лаура вскочила. Платье, это ужасное, проклятое платье зацепилось за край стола. Чашка с блюдцем полетели на землю и разбились.

Голоса смолкли, все посмотрели на нее Лаура знала, что надо извиниться или превратить все в шутку, но язык словно прилип к гортани.

– Ужасно, – сказала Кончита. – Вы пролили кофе на платье. – Ее розовые губки сложились в улыбку. – Надеюсь, Лаура, вы его не испортили. Представляю, каких трудов стоило найти нечто столь… э… необычное.

– Кончита, – одернула ее Маргарита, а сопровождавший Кончиту мужчина, метнул на нее суровый взгляд. Но Франс, отказавшийся во имя долга от красивой и желанной женщины, промолчал.

На глазах Лауры выступили слезы. Подобрав юбку, она быстро пошла к дому.

– Лаура! – крикнул ей вслед Франс. – Подожди!

Подождать? Она криво усмехнулась. Хватит подчиняться Франсиско Мендесу, хватит притворяться женой. Она не хочет больше видеть его, слышать его, разговаривать с ним. Ему не удержать ее, как бы он ни угрожал. Сегодня же надо забрать дочь и уйти отсюда.

Задыхаясь, она взбежала по лестнице, бросилась к его апартаментам, толкнула дверь. Пусть приводит адвоката. Армию адвокатов! С самого начала надо было действовать именно так…

Когда его руки обняли ее, она расплакалась.

– Нет! Нет! – кричала Лаура и била его по рукам, по груди, но он не выпустил ее, поднял, отнес в спальню и захлопнул за собой дверь. – Будь ты проклят, Франсиско Мендес!

– С ума сошла? – Он сжал ее руки. – Прекрати!

– Я тебя ненавижу! – Она всхлипнула. – Слышишь, Франс? Презираю.

– И по этой причине решила опозорить меня перед гостями? – Ему хотелось тряхнуть ее как следует, отшлепать, но он напомнил себе, что она еще не оправилась после родов. – И что, получила удовольствие?

– Я не собиралась ставить тебя в неловкое положение. Да и куда мне. – Она попыталась освободиться, но безуспешно. – А ты? Что сделал ты со мной? Привел сюда свою любовницу и суешь ее мне под нос? Пригласил друзей, чтобы они увидели мое унижение?

– Не будь дурой!

– Все, хватит! Я ухожу!

Он отпустил ее и, сложив руки на груди, посмотрел на нее из-под нахмуренных бровей.

– Нет, ты не уйдешь.

– Уйду. Достаточно того, что ты вынудил меня выйти за тебя замуж…

– Нам нужно думать о ребенке, а ты настолько эгоистична, что по-прежнему принимаешь во внимание только собственные интересы.

– Не смей мне говорить такое! Это я эгоистична, я думаю только о себе? – Она подбоченилась и подняла голову. – Это я ушла в ту ночь из комнаты, оставив тебя одного? Я настояла на браке и установила дурацкие, устраивающие только меня правила?

– Ты эгоистка, потому что не понимаешь очевидного – у ребенка должны быть двое родителей.

– А ты… ты!.. – Лаура ткнула пальцем ему в грудь. – Какой из тебя отец? У тебя есть жена, но при этом ты содержишь любовницу и даже не пытаешься это скрыть.

– У меня нет любовницы.

– Перестань! Она же там, внизу, радуется тому, как удачно прошел вечер.

– Возможно, мне не стоило приглашать Кончиту. – Франс едва заметно покраснел и опустил взгляд.

– Думаешь, тебе удалось бы сохранить свои отношения с ней в секрете? Как бы ты ни старался, я все равно узнала бы. – Лаура вырвала руку из его цепких пальцев. – Мне наплевать! Пусть у тебя будет сто женщин. Тысяча. Пусть они…

– Если так, – с хитрой усмешкой возразил Франс, – то отчего ты так расстраиваешься?

– Вы, сеньор, совсем тупы? Я расстроена, потому что мне не нравится, когда из меня делают дуру в моем же якобы доме.

– Это действительно твой дом.

– Отныне нет.

– Лаура… – Он замялся. – Я уже признал, что совершил ошибку, пригласив Кончиту. И мне, конечно, следовало рассказать тебе о ней.

Она рассмеялась.

– Как любезно! Зачем? Или тебе нужно мое благословение перед тем, как ты уложишь ее в постель?

– Ты моя жена, – твердо сказал Франс. – В моей постели не будет больше других женщин.

– О, это еще лучше! – Она увернулась от его рук и отступила на шаг. – Я, наверное, должна быть польщена тем, что ты используешь меня как замену своей любовнице?

– Может, ты добавишь, – повысил голос Франс, – что я был заменой твоему любовнику?

– Иди к черту! – Лаура даже топнула ногой. – Это ложь! Я переспала с тобой, потому что мне этого хотелось, потому что с тобой я почувствовала… – Она замолчала, жалея о вырвавшихся словах. Глупо. Пора остановиться. – Вот что – отпусти меня домой. Позволь мне взять ребенка и…

Франс взял ее за плечи.

– Как ты почувствовала себя тогда со мной, дорогая?

Лаура покачала головой.

– Не важно. Не знаю, почему я это сказала. – Она и впрямь не знала. Никогда не позволяла себе подумать о том, что чувствовала в ту ночь, почему оказалась в объятиях Франса. И сейчас, когда он стоял совсем рядом, ей не хотелось об этом думать. – Франс, пожалуйста, давай покончим со всем этим. У нас не брак, а какая-то мыльная опера. Ты женился на мне ради дочери, но она все поймет, когда подрастет. Узнает…

Он обнял ее, хотя она уперлась ладонями ему в грудь, прижал к себе.

– Ответь мне, милая, что ты почувствовала, когда мы были вместе?

Его глаза потемнели, и она задрожала, зная, что если не отведет взгляд, то может случиться все что угодно. Но и ответить на его вопрос она не могла.

– Ничего. Я не почувствовала ничего.

– Ага. Ничего. Конечно, нетрудно догадаться. – Франс взял ее за подбородок и заставил посмотреть на него. – Поэтому ты дрожала, как дрожишь сейчас. – Он улыбнулся и достал из кармана носовой платок. – Интересно, что бы случилось, если бы ты в ту ночь выглядела так же. – Он осторожно вытер ее губы. – Наверное, мимо этого жуткого платья я бы прошел, но помада…

Лаура едва сдержалась, чтобы не хихикнуть.

– О, черт, что подумали твои друзья?

– Я скажу им, что в Англии есть такая традиция. Жена приходит к мужу в самом неприглядном виде, как бы проверяя его чувства, и, если он тем не менее хочет ее… даже если на ней платье цвета… Кстати, какого оно цвета? У него есть название?

– Жутко-зеленый. Но ты ушел от темы. Кончита твоя любовница?

– Нет. – Он уже не улыбался.

– Тогда кто же она? В вашем языке есть слово, обозначающее ту роль, которую Кончита играет в твоей жизни?

– Как и в вашем. Она мой друг.

– Очень близкий друг.

– Да. – Франс пожал плечами. – Я не подумал, что ее это так заденет. И, конечно, мне следовало рассказать тебе о ней.

– Но ты же был помолвлен.

– Очень давно. Пять лет назад. Даже больше… И я… – Он взял ее за руки. – Кончита не женщина, а испорченная девчонка. Она не способна быть верной. – Франс вздохнул. – Я считаю, что когда мужчина берет женщину в жены, они должны чтить брачные обязательства. Один мужчина, одна женщина. И больше никого.

– Она все еще… хочет тебя.

– Кончита флиртует с каждым мужчиной… Я даю ей советы в том, что касается бизнеса, но, похоже, теперь ей придется поискать советника в другом месте.

– Если из-за меня, то не надо. Не оставляй ее.

– Я оставил ее несколько лет назад. – Он улыбнулся, поднес ее руки к губам и поцеловал. – И потом, ты намного красивее, чем она.

– Ты и впрямь полагаешь, что я красивее?

– Несомненно, хотя… – Франс усмехнулся. – Сегодня это было нелегко заметить.

– Хочешь сказать, что тебе не понравилось мое платье? Да, но ты сам виноват. У тебя не было никакого права приказывать мне перебираться в эту комнату.

– У меня есть все права. – Он смягчил эти слова, беря ее в объятия. – Ты моя жена. – Только не будь дурой, не расслабляйся, не позволяй… – Мы женаты. – Он поцеловал ее в губы. – Зачем лгать себе? Я хочу тебя, а ты хочешь меня.

Лаура заглянула ему в глаза и задала вопрос, мучивший ее все эти месяцы.

– Почему ты ушел в ту ночь?

– Ты заперлась в ванной. – Она почувствовала, как он напрягся. – Дала понять, что я тебе больше не нужен.

Лаура вздохнула и положила руки ему на грудь.

– Я сделала это только потому, что мне было стыдно.

– Из-за того, что переспала с незнакомым мужчиной? Она кивнула.

– Да, и что вела себя так…

Франс застонал, привлек ее к себе и поцеловал. Она почти не сопротивлялась. Он ее муж. У нее есть право желать его, отдаваться ему, хотя их брак построен не на любви. Впервые после той давней ночи Лаура позволила себе раствориться в его объятиях.

– Я не забыл ту ночь, – прошептал Франс, поглаживая ей спину. – Ничего подобного у меня никогда не случалось.

Лаура вздохнула.

– У меня тоже.

– Ты такая красивая, – шептал он. Красивая и хрупкая. У него на руках она почти ничего не весила. Франс заметил круги у нее под глазами. – Ты устала, дорогая. Это моя вина. Врачи говорят, что ты здорова, и я приглашаю гостей…

– Не так уж их было много. – Лаура улыбнулась.

– Лучше бы мы провели вечер вдвоем. Мне следовало уже давно уложить тебя в постель.

– Что? Франс, что ты делаешь?

– То, что должен был сделать. – Он повернул ее спиной к себе и расстегнул «молнию» на платье. – Укладываю в постель.

– Нет!

Платье скользнуло вниз, и Франс прижался губами к ее шее. Она едва слышно застонала, и этот звук, означавший, что она хочет его так же сильно, окрылил его… Но нет, сегодня заниматься с ней любовью он не станет. Лаура выглядит утомленной, и в этом его вина. Ей больно и обидно, в чем тоже виноват он. Заставил ее незамедлительно вступить в брак, а надо было сделать это осторожно, постепенно вводя в свою жизнь. Он многого ее лишил.

Теперь все будет по-другому. Да, он долго ждал этой ночи, но их впереди еще много. Очень много. Франс улыбнулся. Впереди годы, Он сможет построить жизнь для этой женщины. Они разделят и страсть, и уважение, и любовь их дочери.

В любовь, которая якобы существует между мужчинами и женщинами, он никогда не верил. Знал, что ничего такого на самом деле нет. Знал по грустным, глупым и сентиментальным рассказам матери. А теперь…

Он медленно потянул платье вниз, и оно упало к ногам Лауры. Она отступила, оставив туфли, и Франс отшвырнул их ногой. Он чувствовал дрожь ее тела, тепло ее кожи. Он гладил ее по спине, целовал ее плечи, вдыхал ее аромат. Аромат меда, цветов и желания.

Франс вздохнул и повернул ее лицом к себе. Лаура была прекрасней, чем в ту ночь. Налитые груди натянули прозрачную ткань бюстгальтера, под которой темнели набухшие соски. Он прошептал что-то по-испански, поднял руку и коснулся ее груди, потом живота, потом… Она горела от страсти и была готова принять его, и, видя это, он едва не упал перед ней на колени.

– Тебе нравится, когда я притрагиваюсь к тебе?

– Да, – прошептала она, – да, да!..

– Боже, как ты прекрасна! У меня захватывает дыхание…

– Я. , располнела. Думала, когда ты меня увидишь…

Он отступил, сбросил туфли, разделся, оставив лишь черные шелковые трусы. Лаура не могла отвести от него глаз. В ту ночь ей не удалось рассмотреть его как следует, все произошло так быстро. Теперь у нее появилась возможность оценить красоту мужчины, за которого она вышла замуж. Мускулистые плечи и руки. Густые черные волосы на груди. Плоский живот, узкие бедра, длинные ноги… И мощь желания, скрытая черной тканью. У нее задрожали колени, она покачнулась. Он подхватил ее, перенес на кровать и сам лег рядом с ней. Ему так хотелось сорвать с нее остатки одежды, овладеть ею, погрузиться в нее… Нет, только не сегодня!

– Лаура, ты понимаешь, что еще не спала со мной?

– Но как же? А той ночью?

– Нет, мы не спали вместе. Ты ушла от меня. – Он улыбнулся и поцеловал ее в губы. – Поспишь со мной? По-настоящему? Свернись, прижмись ко мне, закрой глаза и поспи.

– Франс, – ее голос дрогнул, – ты такой щедрый. Я устала, да, но ты мой муж… Он вновь поцеловал ее и прижал к себе.

– Да, я твой муж. И я подожду. Она вздохнула, закрыла глаза и улыбнулась. Ее муж…

Через несколько мгновении Лаура уже спала.