Текст книги "Прекрасный незнакомец"

10

– Я так и не понял, зачем ты сегодня потащился со мной.

Встретившись глазами с возмущенным взглядом Уилла в зеркальной двери лифта, я спрятал улыбку. Остальные пассажиры удивленно покосились на нас, но это меня не смутило. Уилл нажал на кнопку восемнадцатого этажа. Я задержал взгляд на табличке рядом с ней: «Райан Медиа Групп».

– Ты же знаешь, как я люблю наблюдать за тобой в действии. Ты как рыба в бочонке, или как там у вас в Америке говорят.

– Во-первых, – продолжил Уилл уже тише, – говорят не так и вообще уже не говорят. Во-вторых, ты нагло врешь. У тебя сотня других встреч на этой неделе – я знаю, что ты завален работой. Так какого же хрена ты притащился сюда? Ты мне тут не нужен.

– Ты прав, с технической точки зрения я тут лишний. Но я уже видел тебя на таких совещаниях, приятель. Стоит кому-то упомянуть какой-нибудь нейротрансмиттер или химические подложки, и ты уже ведешь себя так, словно обкурился. Я хочу быть уверен, что ты не ударишься в научные дебри и не согласишься на нереальный бюджет.

– Я не ударяюсь в научные дебри.

– Ох, конечно же нет, – сказал я. – И разве не ты непрерывно трещал о крутых знакомствах? Пока мы здесь, я немного пообщаюсь с Беннеттом, и мы убьем двух зайцев одним выстрелом.

Настоящая причина все еще не умещалась у меня в голове: я не привык чувствовать себя настолько беспомощным с женщинами, и уж точно не привык прокрадываться, как чертов подросток, чтобы улучить минутку и остаться с одной из них с глазу на глаз. Наши отношения с Сарой изначально задумывались как простые, но сейчас в них было что угодно, кроме простоты. Пару часов назад мне казалось, что я все предусмотрел: отправлюсь с Уиллом на встречу в «РМГ», использую Беннетта как предлог, если Уилл начнет задавать вопросы, и, если повезет, столкнусь с Сарой в понедельник вместо того, чтобы ждать до пятницы. То время, что мы провели вместе вопреки нашему соглашению, избаловало меня. И умелая ручная работа в такси тоже дела не портила. Но теперь я был в смятении и пытался решить, не напрашиваюсь ли на проблемы, настолько явно нарушая правила.

Двери открылись, и Уилл обернулся ко мне:

– Помни только, что это мое шоу. Просто сиди там и делай умное лицо.

– Мистер Самнер, мистер Стелла, – приветствовала нас секретарша в приемной. – Рада снова вас видеть.

Она провела нас в большой конференц-зал с панорамными окнами, за которыми, как на открытке, раскинулся весь Нью-Йорк.

– Мистер Райан уже спускается.

Когда мы снова остались одни, Уилл заметил:

– Если у тебя после обеда освободилось время, как-то уныло торчать здесь, когда ты мог бы навестить свою маленькую сексуальную кошечку.

Я подошел к окну и поглядел вниз, на забитую транспортом улицу.

– А почему ты решил, что сегодня после обеда она свободна?

Уилл начал перебирать бумаги, а я уселся за длинный стол и принялся вспоминать свой последний визит в это здание. В тот день я тоже разыскивал ее, и нельзя сказать, что многое с тех пор изменилось. Конечно, я проводил с ней время, трахал ее, попробовал на вкус и на ощупь почти каждый дюйм ее тела – но ничуть не приблизился к пониманию того, что происходит в этой хорошенькой головке.

Из коридора донесся шум голосов. Я взглянул на дверь как раз в ту секунду, когда в комнату вошел Беннетт.

– Уилл! – воскликнул он и протянул ему руку. – Спасибо, что пришел.

Меня он приветствовал удивленной улыбкой.

– Макс? Не ожидал тебя сегодня увидеть. Ты присоединишься к нашему обсуждению B&T Biotech?

Невозможно было не заметить самодовольное выражение на лице Уилла. И он, и Беннетт знали, что я сдал биохимию только потому, что заигрывал с профессором. Доктором Уильямом Хаверстоном. Они страшно любили намекать на «мой почти состоявшийся гомосексуальный опыт».

– Макс полон сюрпризов, – встрял Уилл.

– Определенно, – согласился Беннетт.

Я пока не пытался посмотреть на всю эту историю с точки зрения Беннетта. Конечно, прошло уже несколько недель с благотворительной вечеринки, но он вполне мог догадаться, что я здесь в основном ради Сары, а не ради обсуждения последних достижений протеомики.

– По-моему, вы парочка кретинов, – пробормотал я.

Комната оживилась – начали подтягиваться остальные участники совещания. Я пытался выглядеть равнодушным, но эта стратегия чуть не пошла насмарку, когда вошла последняя из них. Сара. Она выглядела потрясающе, и, пока Беннетт представлял друг другу будущих партнеров, я открыто ей любовался. Темно-синяя юбка, симпатичный розовый свитерок, подчеркивающий нежные холмики ее грудей, и шея, к которой я с удовольствием присосался бы на несколько часов.

– А это Сара Диллон, глава нашего финансового отдела, – сказал Беннетт Уиллу.

Тот шагнул вперед.

– Да, мы с ней переписывались по электронной почте. Приятно наконец-то встретиться лично, Сара. На благотворительной вечеринке в прошлом месяце нам, помнится, так и не удалось пообщаться.

Они немного поговорили, прежде чем Сара взглянула в мою сторону. На какой-то миг ее глаза расширились. Она подошла с протянутой рукой и не слишком-то радостным выражением лица.

– Кажется, мы встречались на вечеринке, – сказала она с напряженной улыбкой. – Макс Стелла, да?

Я взял ее руку в свою, легонько погладив большим пальцем запястье.

– Я польщен, что вы запомнили меня, Сара.

Она отдернула руку, механически улыбнулась и направилась к своему креслу. Я подошел к Хлое и заговорил о всякой ерунде, а заодно принял довольно туманно сформулированное приглашение зайти к ним на ужин через недельку-другую. Не требовалось гадать, почему Хлоя так вскружила Беннетту голову: она была красива и, несомненно, умна. От меня не ускользнуло, что она то и дело кидала взгляды на Беннетта, а затем вновь переводила глаза на меня – будто между ними шел безмолвный разговор. В какой-то момент Беннетт закатил глаза, и его лицо расплылось в широкой улыбке, которой я никогда не замечал за ним прежде. Бедный ублюдок попался. Когда совещание началось, я занял единственное свободное кресло, как раз рядом с Сарой. Судя по ее гримасе, это была не лучшая идея.

Десять минут тянулись, как вечность. Господи боже, я угодил на самую скучную встречу в своей жизни – сплошная наука и научные стратегии. Могу поклясться, что один раз Уилл даже зажмурился от восторга. Сара рядом со мной по-прежнему тихо кипела. Что ее так напрягло? Я чувствовал каждый дюйм пространства между нами. Мне пришлось сознательно удерживать руки на коленях. Я замечал каждое ее движение, когда она ерзала на стуле или тянулась к своей бутылке с водой. Я ощущал ее запах. Не мог представить, как трудно будет находиться так близко к Саре без возможности прикоснуться к ее коже, даже просто убрать выбившуюся прядь волос за ухо.

И с какого хрена мне вдруг захотелось убрать волосы ей за ухо? Мой план официально отправился к чертям.

Сразу после того, как Уилл представил свое портфолио, Сара извинилась и ушла. Я даже не успел больше ничего ей сказать.

Выпутавшись наконец из дискуссии о том, как лучше прорекламировать новейшие биотехнологии нашей клиентской фирмы, я почти бегом помчался к офису Сары.

– Привет, – сказал ее ассистент, разглядывая меня с головы до ног из-за компьютерного монитора.

– Я пришел к мисс Диллон, – бросил я, продолжая двигаться к ее кабинету.

– Желаю удачи, потому что там ее нет, – окликнул этот молодчик из-за спины.

Развернувшись, я обнаружил, что он вновь углубился в таблицы.

– Есть какие-нибудь идеи насчет того, где она может быть?

Не поднимая головы, ассистент ответил:

– Возможно, решила пройтись. Она недавно вломилась сюда, словно за ней черти по пятам гнались.

Моргнув, он добавил:

– Обычно, когда ей хочется кого-нибудь зарезать, она отправляется в парк.

Ох, ради бога.

Я промчался к лифту, не обращая внимания на удивленные взгляды встречных, и в нетерпении уставился на счетчик этажей. Что, черт возьми, пошло не так? Я едва успел сказать ей пару слов.

Когда я вышел на улицу, послеполуденная жара оглушила меня, словно рухнувшая стена. Даже в душной тени скучившихся вокруг зданий пекло, как в аду. Я оглядел улицу и пешком направился к парку. Тротуары были забиты туристами и собачниками, выгуливающими своих питомцев. Я надеялся, что на таких каблуках Сара далеко не убежит.

Было очень странно оставить городские улицы за спиной и очутиться в парке, где вонь плавящегося асфальта и бензиновых выхлопов сменилась запахами листвы и травы, влажной земли и воды. Я заметил, как в конце тропинки мелькнуло что-то розовое, и, ускорив шаги, позвал:

– Сара!

Остановившись на вымощенной плитами дорожке, она резко развернулась лицом ко мне:

– Черт возьми, Макс. О чем ты думал?

Я подошел ближе.

– Что?

– Там! – задыхаясь, выпалила она. – Я не знала, что вы финансируете B&T! Они не обязаны были раскрывать всю информацию на этой стадии. Привет, конфликт интересов!

Я почесал подбородок, искренне желая, чтобы наше простое соглашение перестало быть таким идиотски сложным.

– Не думал, что это проблема.

– Так позволь мне объяснить. Глава финансового отдела фирмы, занимающейся рекламной кампанией B&T, спит с главой венчурной фирмы, финансирующей эту компанию. Тебе не кажется, что здесь есть конфликт? Может, ты хочешь, чтобы твоя новая подружка слегка подзаработала? Или, наоборот, надеешься выбить скидку на лучшую рекламную кампанию?

Она что, совсем спятила? Я почувствовал, как краснею от негодования.

– Господи, Сара! Я не привожу к тебе клиентов и не сплю с тобой, чтобы помочь тебе справиться с работой!

Она вздохнула и примирительно подняла руки.

– На самом деле я ничего такого не думаю. Но так это может выглядеть со стороны. Сколько лет ты в бизнесе? Разве ты не знаешь, под каким углом можно все повернуть? Я новичок на этой должности. И B&T – твой проект. А ты прекрасно знаешь, насколько люди хотят узнать все подробности о тебе. Ты посмотри, как за тобой гоняются журналисты даже через пять лет после того, как Сесили уехала из города.

Сара настолько серьезно воспринимала прессу и ее уловки, что я обалдел. Все это была полная чушь, и она прекрасно это понимала. И, тем не менее, отвернулась, скрестив руки на груди и понурив плечи. Если по-честному, меня совершенно не волновало, кто увидит меня с Сарой. Спустя пять лет после скандала с Сесили я смирился с тем, что ничего не могу поделать со сплетнями. Но могла ли Сара это понять?

Я отошел к иве, растущей в нескольких футах от тропинки, нырнул под завесу ветвей и уселся, прислонившись спиной к стволу.

– По-моему, ты делаешь из мухи слона.

Сара шагнула ко мне, но осталась стоять.

– Я говорю о том, что нужно соблюдать осторожность. С конфликтом или без него. Я не хочу, чтобы Беннетт подумал, будто я сплю со всеми клиентами.

– Справедливо, но у Беннетта и самого рыльце в пушку.

Я глядел, как ее ноги сдвигаются вместе, сгибаются – и в следующую секунду она уже сидела рядом со мной на теплой траве.

– Тебе незачем было приходить туда. Я не ожидала тебя увидеть, и это выбило меня из колеи.

– Черт возьми, Сара. Я не собирался щупать тебя под столом. Я просто хотел увидеть тебя и сказать привет. Ты могла бы быть чуть более гибкой, знаешь ли.

Она рассмеялась, но внезапно замолчала. Прошло пару секунд, прежде чем я заметил, что она снова смеется: сначала беззвучно, а затем обхватив себя руками, согнувшись пополам и чуть ли не задыхаясь от смеха.

– Ты так думаешь? – пропыхтела она.

Я понятия не имел, что в моих словах вызвало такую реакцию, поэтому просто тихо сидел рядом с ней. Если женщина рядом с вами стремительно съезжает с катушек, тихо сидеть – это, возможно, лучшее, что вы можете сделать.

Сара успокоилась, вытерла глаза и выдохнула:

– Да, я могла бы быть более гибкой. Заниматься сексом в клубе, в банкетном зале, на складе, в библиотеке…

– Но, Сара, я вовсе не это имел…

Она подняла руку.

– Нет, но это хороший урок для меня. Гибкость требует постоянного усилия. Стоит только остановиться и решить, что я уже совершенно раскрепощена в чем-то одном, тут же выясняется, что в другом я совершенно зашорена.

Я сорвал длинную травинку, обдумывая ее слова.

– Надо было послать тебе смс.

– Возможно.

– Но, знаешь, я бы очень обрадовался, если бы ты внезапно заявилась на собрание в «Стелла и Самнер».

– А еще тебе бы хотелось, чтобы я пошла с тобой поужинать и переночевала в гостевой комнате у твоей мамы, а может, ты был бы не прочь печь со мной печенье или что-нибудь в таком духе?

– Потому что меня не волнует, увидят нас вместе или нет, – разочарованно протянул я. – Почему для тебя это так важно?

– Потому что людям надо все разнюхать, – сказала она, оборачиваясь ко мне. – Они будут обсуждать это, сделают из этого историю. Они станут строить предположения, выяснять, кто мы и чего хотим. Отношения не всегда выдерживают испытания публичностью и могут оставить несмываемое пятно на репутации, если признать, что тебе это не безразлично.

– Понятно, – кивнул я.

Я прислушался к вою ветра, приглушенному плотной листвой. Мне начало нравиться наше спокойное гнездышко, спрятанное от прохожих, птиц и всех тех, кто мог бы стать свидетелем нашего разговора и моего безмолвного поражения. Слишком много чувств кипело у меня в груди. Я понял, что хочу Сару, что хотел ее всегда, с самой первой нашей встречи. Еще я признался сам себе, что ждал того момента, когда она начнет надеяться на большее и я смогу устанавливать границы.

– Макс, со мной не все в порядке, – тихо сказала Сара.

– Ты хотя бы скажешь мне почему?

– Не сегодня, – ответила она, поднимая голову к нависшим над нами ветвям.

– Мне нравится то, что мы делаем, но иногда трудно, когда тебя держат на расстоянии.

Сара негромко и невесело рассмеялась.

– Я знаю.

А затем наклонилась и прижалась губами к моим губам.

Я ожидал легкого поцелуя – просто вежливого признания, что теперь, когда я извинился за свой нежданный визит, а она согласилась, что отреагировала слишком бурно, между нами опять все в порядке. Но поцелуй быстро превратился в нечто большее – ладони Сары прижались к моим щекам, рот жадно раскрылся, и в конец концов она взобралась ко мне на колени.

– Почему ты такой хороший? – спросила она и снова поцеловала меня, заглушив все ответные реплики.

Но такой вопрос нельзя было пропустить мимо ушей. Он показался мне слишком важным, чтобы просто отмести его, сунув руку ей в трусы или трахнув ее прямо тут, под деревом. Я отодвинулся.

– Я хороший, потому что ты мне на самом деле нравишься.

– А ты когда-нибудь врешь? – спросила Сара, вглядываясь мне в глаза.

– Кончено, вру. Но зачем мне врать тебе?

Ее лицо прояснилось, и она задумчиво кивнула. Затем, после долгого молчания, шепнула:

– Мне надо возвращаться.

Теплое и интимное настроение немедленно сменилось официальным и деловым. Это была не девушка, а бумеранг.

– Ладно.

Она встала и стряхнула травинки с колен и юбки.

– Наверное, нам не стоит идти обратно вместе.

Я мог только кивнуть, потому что иначе у меня вырвались бы весьма нелестные слова о ее правилах поведения на публике – особенно после того, как она только что влезла мне на колени.

Смерив меня долгим взглядом, Сара нагнулась и осторожно поцеловала меня в подбородок.

– Ты мне тоже нравишься.

Я смотрел, как она уходит, прямо держа голову и расправив плечи. Для всего мира это выглядело так, словно она просто возвращается с короткой прогулки в парке. Я огляделся вокруг, как будто можно было собрать по кускам сердце, которое я почти выплеснул на траву.

11

Сказать, что наша встреча с Максом в парке прошла странно, было бы явным преуменьшением. Я понимала, что слегка переборщила, но будем откровенны – он тоже. Следить за моей реакцией в конференц-зале? Преследовать меня? Что мы творили?

В понедельник вечером я вернулась домой и два часа провела за приготовлением датских пончиков. Надо было скатать тесто в шарик, поджарить и посыпать сахарной пудрой. Традиционно они подавались на завтрак, но черт с ним, с завтраком – мне хотелось сделать что-нибудь посложнее. Рецепт достался мне от бабушки, урожденной датчанки, и пока я готовила их, у меня оставалось время подумать.

В последние дни мне это удавалось не часто. Но семейный рецепт вдруг заставил меня почувствовать тоску по дому, по родителям, по безопасной и предсказуемой жизни, несмотря на всю ее скуку и фальшь. Не обращая внимания на то, что пальцы вымазаны в тесте, я взялась за телефон. Мама ответила после седьмого гудка. Очень для нее характерно.

– Привет, солнышко!

На заднем фоне раздался какой-то грохот, и она выругалась: «Вот зараза!»

– Ты в порядке? – спросила я, улыбаясь в трубку.

Удивительно, но от этих четырех слов я вновь почувствовала себя как дома.

– Все отлично, просто уронила свой айпад. А ты, зайчик?

Когда мама сказала это, я вспомнила, что как раз звонила ей тем утром по дороге в метро.

– Просто хотела услышать твой голос.

Помолчав, мама спросила:

– Скучаешь по дому?

– Немного.

– Давай рассказывай, – предложила она теми же самыми словами, что и сотни раз до этого, когда мне надо было выговориться.

– Я встретила мужчину.

– Сегодня?

Я вздрогнула. Переехав, я говорила с родителями по телефону пару раз в неделю, но так и не упомянула Макса. А что тут упоминать? Они не желали знать о моей сексуальной жизни больше, чем я сама им рассказывала.

– Нет. Несколько недель назад.

Я практически слышала, как мама подбирает наилучший возможный ответ. Чтобы в нем слышалась поддержка и одновременно опека. Такой, который будет правильным в ситуации, когда ваша дочь впервые начинает с кем-то встречаться после ужасного и скандального разрыва.

– Кто он?

– Работает в финансовой сфере. Местный. То есть нет, – осеклась я, покачав головой и жалея, что не могу начать все с начала, – он англичанин.

– Ох, иностранец. Восхитительно! – со смехом сказала она, пуская в ход свой сильный южный акцент.

А затем, снова помолчав, добавила:

– Ты рассказываешь это мне, потому что у вас все серьезно?

– Нет, я рассказываю это тебе потому, что понятия не имею, серьезно у нас или нет.

Я любила мамин смех и скучала по нему.

– Это лучший период.

– Разве?

– Конечно же. И не смей от него отказываться! Не позволяй, чтобы этот урод, твой бывший, испортил тебе удовольствие.

Я вздохнула.

– Но все так неопределенно. С Энди я всегда знала, чего ждать.

Я пожалела, что сказала это, в ту же секунду. Мамино молчание в трубке показалось мне предвестником бури.

– В самом деле?

Она знала меня так хорошо, что я практически видела ее скрещенные на груди руки и знаменитое «сейчас-я-кому-то-надеру-задницу» выражение на лице.

– Нет.

– А ты чувствуешь, что знаешь этого парня?

– В том-то и дело. Кажется, да.

Неважно, сколько я об этом думала и как долго ворочалась без сна той ночью, ясно было одно – после того, что случилось в понедельник, я окончательно перестала понимать, что у Макса на уме. Все перевернулось с ног на голову: он должен был знать, как поддерживать чисто сексуальную связь, а я – как строить долговременные отношения.

Но оба мы, по замыслу, не должны были хотеть ничего, кроме секса. Однако почему-то получалось не так. Острое желание узнать друг друга поближе начало преследовать нас с первого дня. И, как бы мне ни хотелось удовольствоваться отношениями по принципу «только секс», я понимала, что этого никогда не случится.

Я вспомнила, с каким паническим выражением лица Макс гнался за мной, и меня укололо чувство вины.

Сара, ты полностью провалила спецкурс «Секс без любви для начинающих».

В среду Макс отправил мне сообщение с фотографией, снятой в библиотеке. Подол моего платья, задранный до талии. Простой снимок, но он стилизовал его под черно-белое изображение, а оригинал был настолько нечетким, что становилось понятно – Макс снял это ближе к концу, когда я могла лишь неразборчиво бормотать. Он кончил почти сразу за мной, прижавшись губами к моей шее, чтобы заглушить стон.

В четверг я получила одну из тех фотографий, что мы просматривали четвертого июля, в День независимости. На снимке были видны мои руки, расстегивающие джинсы Макса. Я оттянула ткань ровно настолько, чтобы стали заметны контуры его члена, распирающего серые боксеры.

Макс послал обе фотографии в районе обеденного перерыва, и я открыла их как раз тогда, когда заканчивала работу с двумя важными контрактами. Пришлось убеждать себя, что я радуюсь оттого, что покончила с договорами, а вовсе не от предвкушения следующего свидания.

Я самая настоящая лгунья.

– Вопрос, – заявил Джордж, без стука войдя в мой кабинет. – Ты совершенно уверена, что Макс Стелла натурал? Я неустанно думал об этом с тех пор, как он заявился сюда в понедельник.

Я застыла, пытаясь понять, не произнесла ли имя Макса вслух. Или Джордж придерживался той же тактики, что Хлоя после встречи со «Стелла и Самнер»? Она постоянно намекала на их фирму и наблюдала за моей реакцией.

– Абсолютно уверена.

– Может, бисексуал?

Я подняла голову, швырнув красную ручку на лежавший передо мной многостраничный контракт.

– Честно? Сильно в этом сомневаюсь.

Джордж вскинул брови с крайне изумленным видом.

– Знаешь по личному опыту?

Я наградила его своим самым устрашающим взглядом, который, будем откровенны… не особо устрашал. Ну уж нет – сегодня Джорджу не играть в эти игры.

– Ты получил подписи Миллера и Кортеза для рекламной кампании «Агента Провокатора»?

Мой ассистент ответил сердитым взглядом прищуренных глаз.

– Ладно. Больше не буду спрашивать. Просто знайте, что я кое-что подозреваю, мэм. И очень сильно подозреваю. Ты выглядела так, словно у тебя трусики загорелись, когда увидела его в понедельник. И да, я получил подписи.

– Хорошо.

Тут у меня на столе зажужжал мобильник. Я быстро перевернула его экраном вниз, в сотый раз напомнив себе, что надо поменять настройки на случай, если Макс послал мне очередную фотографию. На Джорджа стоило посмотреть. Казалось, еще минута – и он лопнет.

– Ты очарователен, но тебе пора, – заметила я.

– Кто шлет тебе смс?

– До тех пор, пока ты на мне не женишься и не будешь оплачивать мои счета, этот вопрос явно неуместен. И даже тогда ты вряд ли получишь ответ.

– Отлично.

Показав средний палец, он вылетел из моего кабинета и снова занял место за столом в приемной.

Затаив дыхание, я взглянула на экран мобильника. Это действительно было сообщение от Макса. Пульс сорвался в галоп.

«На выходных в офисе будут перекрашивать стены и менять ковры. Должен все упаковать после работы в пятницу, так что, боюсь, прийти не смогу».

Я быстро набрала: «Так что, я не увижу тебя до следующей недели?»

Как только я нажала на «Отправить», меня осенило, насколько отчаянно это звучало.

Сара, да ты просто гений. Это звучит отчаянно, потому что ты в отчаянии.

Через пару минут Макс ответил.

«Думаю, ты помнишь, где мой офис? Встретимся в шесть, Лепесточек».

Как и многие этажи в нашем здании, офис «Стелла и Самнер» к шести часам вечера в пятницу был почти пуст. Миссис Бриджит Стелла не сидела в приемной у стола, и, шагая по коридорам к кабинету Макса, я заметила в кабинках всего несколько человек.

Я негромко постучала в дверь. Низкий голос ответил: «Войдите».

«Этот мужчина меня до добра не доведет», – подумала я, когда увидела Макса.

Он сидел за столом, закатав рукава, а на носу его красовались очки в тяжелой оправе. Он выглядел настолько сосредоточенным, что у меня почти перехватило дыхание. Слишком уж лицо Макса, сконцентрировавшегося-на-работе, напоминало лицо Макса, сконцентрировавшегося-на-доведении-Сары-до-оргазма.

– Если тебе не трудно, запри за собой дверь, – проворчал он, не отрываясь от монитора.

Развернувшись, я щелкнула замком, а затем вновь принялась озираться. Как долго мы здесь пробудем? И когда он поднимет голову и скажет, что я прекрасно выгляжу? Наши привычки уже казались надежно устоявшимися.

По кабинету совершенно нельзя было сказать, что его собираются перекрашивать. Макс только начал собирать вещи: книги и стопки бумаги выстроились вдоль одной из стен, а в углу громоздилось по меньшей мере двадцать пустых коробок.

– Я уверен, что тебе здесь со мной будет скучно, так что считай меня эгоистичной скотиной – а теперь, пожалуйста, раздевайся.

Я уронила челюсть и выпучила глаза.

– Что?

– Снимай. Одежду, – раздельно произнес Макс и, сдвинув очки вниз, наконец-то взглянул на меня. – Или ты ожидала, что останешься одетой?

Покачав головой, он снова надвинул на глаза свои окуляры и повернулся к компьютеру.

– Я ненавижу паковаться. Так что эту ночь скрасит только возможность полюбоваться на тебя голышом.

– Э-э, – сказала я, пытаясь подобрать слова.

Истина состояла в том, что прежняя Сара не могла и представить, как усядется перед кем-то в голом виде. Именно поэтому мне хотелось выполнить его приказ. Я прошагала к дивану и стянула через голову кашемировую жилетку. Затем скинула синие балетки с вышивкой в виде британского флага и, вихляя задом, выбралась из темных джинсов в обтяжку.

– Ты даже не заметил мои туфли.

– Ага, как же. Боже, храни королеву, – сухо отозвался Макс, подмигнув мне. – Я замечаю все, что касается тебя, Сара.

– Правда?

– А ты проверь.

– Где у меня родинка?

– Справа, под верхним ребром.

– А любимая веснушка у тебя есть?

«Хитрый вопрос», – подумала я. У меня не так уж много веснушек.

– Та, что у тебя на запястье.

Я покосилась на упомянутую веснушку. Впечатляюще.

– Что я говорю перед тем, как кончить?

– Когда ты кончаешь, то только неразборчиво кричишь. Но перед этим ты шепчешь «пожалуйста», снова и снова, словно я могу отказать тебе.

– А какой вкус у моей киски?

Его взгляд метнулся от экрана ко мне. Прикусив губу, чтобы спрятать улыбку, я стянула с себя трусики и шагнула вперед, оставив их на полу.

– У некоторых кисок вкус просто как у кисок. А у твоей – как у вкусной киски.

Макс встал и подошел ко мне.

– Ложись на диван головой в ту сторону.

Он положил меня затылком на подлокотник кожаного дивана. Хотя кожаная обивка оказалась довольно жесткой, было удивительно удобно.

– Колени согнуть, ноги развести.

Я удивленно расширила глаза, но сделала то, что он велел, и невольно улыбнулась: Макс отвел волосы у меня со лба и чуть подправил позу, как будто я была картиной, которую он вешал на стену.

– Нарисуй меня, как одну из своих французских девчонок, Джек, – процитировала я, взглянув на него.

Он ущипнул меня за задницу.

– Нахалка.

Чтобы испытать своего прекрасного незнакомца, я немного сдвинула ноги, стоило ему отвернуться.

– Шире, – бросил Макс через плечо.

Рассмеявшись, я снова приняла ту позу, которую он мне придал. Макс вернулся с книгой и протянул ее мне.

– Это развлечет тебя, пока я работаю.

– А ты не собираешься раздеваться?

– Ты спятила? – ухмыльнулся он. – Мне надо паковаться.

Я посмотрела на книгу в своих руках. На обложке красовался мужчина с голой грудью. Под ногами у него были кошка и полураздетая женщина. «Кошачьи когти».

– Выглядит… интригующе, – заметила я, перелистывая страницы в поисках аннотации. – У этого мужчины две любовницы. Одна – женщина по имени Кэт, у которой есть кошка-оборотень.

Тут я покосилась на него.

– Домашний питомец. Питомец, с которым они оба занимаются сексом.

– Сюжет весьма нестандартный.

– Ты купил это на долларовой распродаже, да?

– Ага. Но это звучало потрясающе непристойно, так что я был уверен – тебе понравится.

Он развернулся и принялся передвигать вещи у стола.

– А теперь тихо, Лепесточек. Я очень занят.

Поначалу казалось, что совершенно невозможно сосредоточиться на книге – но минуты шли, Макс полностью погрузился в процесс упаковки, и я начала забывать, что сижу у него на диване.

Одна.

И совершенно голая.

Книга, которую он мне дал, была до смешного неприличной, не говоря уже о неумеренной многословности. Стиль был ужасен, но я подозревала, что написана она не ради стиля. Там было много мужчин, женщин и масса отступлений, мешавших следить за сюжетом – но, опять же, не в том суть. Смысл заключался в сексе и его красочных описаниях. У каждого какая-то часть тела напрягалась, или из нее текло. Или и то и другое. Персонажи вопили и – порой буквально – вцеплялись друг в друга когтями.

А герой просто сидел в уголке и наблюдал за всем этим непотребством.

– Ты краснеешь.

Макс опустил на пол стопку книг и облокотился о стол, глядя на меня.

– Ты читаешь уже пятнадцать минут и время от времени краснеешь, как вареный рак.

Вздрогнув, я подняла на него глаза.

– Слово на «м». Просто оно застало меня врасплох, вот и все.

– Манда?

Я кивнула, удивляясь тому, насколько возбуждающе это прозвучало в его устах, с британским акцентом. Первое «а» превратилось в «о», отчего-то смягчая ругательство и делая его намного эротичней.

– Обожаю это слово. Такое мерзкое. Манда. Звучит абсолютно безнравственно, правда?

Макс поскреб подбородок, глядя на меня.

– Прочти мне все предложение.

– Я не…

– Сара.

Я покраснела еще больше, если это вообще возможно.

– Он схватил ее за бедра, развел их в стороны и уставился на ее мокрую красную… манду.

– Ого, – рассмеялся мой мучитель. – Это что-то.

Вернувшись к столу, он начал разбирать бумаги из стопки.

– Перескажешь мне все свои любимые фрагменты за ужином.

Я начала возражать, но он заставил меня замолчать, прижав палец к губам.

– Читай.

Я уставилась на страницу, однако слова смешались в кучу. Какая женщина станет так упрямо возражать против совместного ужина?

«Такая, – подумала я, – которая понимает, что ужин приводит к ночи под одной крышей, Сара, а затем и к тому, что люди спят вместе каждую ночь».

А затем следует вручение ключей от квартиры, а затем люди решают жить вместе и съезжаются. А затем приходит черед отговорок и будничного секса, а затем секс и разговоры вообще исчезают, и ты лишь надеешься, что вас позовут на какую-нибудь помолвку, где ты сможешь, наконец, побыть с ним вместе.

Но в то же время я жалела, что не осталась у Макса четвертого числа. И начала скучать по нему в другие дни недели.

Проклятье.

Я закашлялась и крепко зажмурилась.

– Ты в порядке? – проворчал Макс с другого конца комнаты.

– Все хорошо.

Прошло еще минут двадцать, за которые я успела прочесть примерно семнадцать эротических сцен. Наконец Макс подошел, провел рукой от моей ключицы и до колена и шепнул:

– Закрой глаза. И не смей открывать, пока я не разрешу.

– Сегодня ты что-то слишком много распоряжаешься, – ответила я, уже роняя книгу на пол и подчиняясь.

Почти в ту же секунду мой слух обострился настолько, что комната, казалось, загудела. Я услышала, как он снимает ремень, расстегивает молнию, тихонько вздыхает…

Неужели он?..

Я слышала, как мягко трется о кожу его движущаяся рука, как ритм, поначалу медленный, убыстряется и становится более резким. Я слышала, как дыхание вырывается у него из груди короткими судорожными вздохами.