Текст книги "Охотник за судьями"

Глава 16
Как, всего пять фунтов?

– Введите арестованную!

Мировым судьей был хорошо упитанный мужчина по фамилии Фик. Губернатор Лит назвал его в разговоре «Надежный». Балти и Ханксу осталось лишь гадать, было ли это имя, данное судье при крещении, или просто эпитет.

Зал суда был переполнен – «святые» пришли посмотреть, как вершится правосудие в Новой Англии.

Ввели арестованную – одетую, со связанными спереди руками. Конвоировали те же стражники, что выволокли ее из дома собраний. Балти вглядывался в ее лицо. Оно было таким же, как прежде, – сосредоточенным, без тени страха. В одежде она казалась еще моложе.

– Назовите свое имя.

– Мое имя тебе хорошо известно.

– Не играйте с судом, или это для вас плохо кончится!

– Я и не жду, что это кончится для меня хорошо, сэр, – независимо от того, буду я играть или нет.

– Запишите имя арестованной в протокол как «Благодарна Мотт, квакерской веры, из Нью-Хейвенской колонии». Миссис Мотт, вы обвиняетесь в непристойном поведении и осквернении дня Господня. Еще вы обвиняетесь в том, что совершили это неоднократно. Признаете ли вы себя виновной или невиновной?

– Я ничего не признаю.

– Вы должны.

– Как могу я что-либо признать, если не признаю твоей власти?

– Вы ощутите ее на себе!

– Я мню, каждый день есть день Господень. Что же до непристойности, все мы сотворены по Божьему образу и подобию. А посему как тела наши могут быть непристойными?

– Вы усугубляете свою вину дальнейшим кощунством. Это никуда не годная защита.

– Если я не признаю́ своей вины, как могу я ее усугубить?

– Покайтесь в своих грехах, и приговор будет смягчен. Иначе вас будут судить сурово.

– Надо мной есть лишь один судия, который будет судить также и тебя.

– Довольно! Упорствуя, вы сами себя обличили. Благодарна Мотт, вас выведут отсюда немедленно и привяжут к задку телеги, обнажив сверху до пояса. И, начиная с Нью-Хейвена, вас будут жестоко бичевать в каждом из городов – в Милфорде, Фэрфилде, Стрэтфорде, Файвмайлсе, Норуоке, Стэмфорде и Гринвиче. Вдобавок к чему вы уплатите штраф в пять фунтов.

В зале воцарилась тишина. И вдруг кто-то громко, презрительно захохотал:

– Как, всего пять фунтов? Она легко отделалась!

Все взоры обратились на Ханкса.

Мировой судья Фик пронзил его взглядом:

– Вы издеваетесь над судом? Как вы смеете, сэр! Придержите язык, иначе сами окажетесь под следствием. Здесь не место для шуток.

– Вот это чистая правда, Надежный Фик. Я прибыл в Нью-Хейвен два дня назад и с тех пор еще не слышал ни одной шутки. Даже от деревенских дурачков, которые тут, как я погляжу, преизобилуют.

– Бейлиф, арестуйте этого человека!

Бейлиф шагнул к Ханксу. Тот откинул полу плаща, обнажив саблю. Бейлиф заколебался.

– Вы пришли в суд вооруженным! – закричал Фик. – Вы нарушаете законы!

– Куда уж мне до вас.

– Схватить его!

Стражники двинулись к Ханксу. Он откинул другую полу плаща, открыв пистолет за поясом. Невооруженные стражники остановились.

Губернатор Лит вскочил, побагровев лицом:

– Мистер Сен-Мишель, сэр, усмирите своего пса!

Балти тоже встал:

– Позвольте мне приблизиться, господин судья Фик.

Фик уставился на него. Взглянул на Лита, а тот – на преосвященного Дэвенпорта. Дэвенпорт кивнул.

– Хорошо. Приблизьтесь.

Балти подошел к судье и положил перед ним свой приказ.

– Именем нашего державного правителя, Его Величества Карла Второго, короля Англии, Шотландии, Франции и Ирландии, а также сей колонии Новая Англия, я арестую эту женщину!

– Что?!

Балти указал на подпись под приказом:

– Видите, это подпись лорда Даунинга. У его светлости прекрасный почерк, вы не находите?

Фик, Лит и Дэвенпорт исследовали поданный документ.

– Ваш приказ не дает права арестовать эту женщину, – сказал Фик.

– О, Надежный, тут я не могу с вами согласиться.

– Это безобразие! Вы, сэр, ведете себя недостойно!

Дэвенпорт поднял палец, требуя тишины, и заговорил:

– Мистер Сен-Мишель, мы все – верные подданные короля. Ваш приказ состоит в том, чтобы задержать цареубийц, Уолли и Гоффа. Он не наделяет вас полномочиями по ныне рассматриваемому делу, не имеющему никакого отношения к вашему поручению.

– А! Со всем моим уважением, преосвященный, наделяет.

Дэвенпорт откинулся на спинку стула:

– Каким образом, сэр? Что общего у этой блудницы с королевским приказом?

– Я имею основания полагать, что она знает нечто о местонахождении судей.

По залу пробежал ропот.

– Посему я прошу суд передать ее мне под охрану, чтобы я мог ее допросить. Но благодарю, что предостерегли меня о ее блудной натуре. Мы с полковником Ханксом будем бдить, дабы она не ввела нас во искушение.

Дэвенпорт подался вперед с деловым видом:

– Вы блефуете, мистер Сен-Мишель. И весьма сильно испытываете наше терпение. Я еще раз прошу вас прекратить. Иначе вас ждут тяжкие последствия.

– Вы угрожаете посланцу Короны?

– Я всего лишь указываю на то, что вас двое. А нас – целый город.

– Значит, вы бросаете вызов посланцу Короны. Ай-яй-яй. Это весьма серьезно, преосвященный.

– От нас до Лондона много миль пути.

– Воистину. Причем крайне мучительного пути, водного. А вот Хартфорд не столь далеко.

– При чем тут Хартфорд, сэр?

– В Хартфорде с живейшим интересом следят за моей миссией. Мы проехали через него по пути сюда. Губернатор Уинтроп – гостеприимнейший хозяин. Он весьма тепло рассказывал нам о своей дружбе с королем. Он провел несколько месяцев при дворе, когда получал королевскую хартию, дающую ему власть над Нью-Хейвеном. Более того, это он придал в мое распоряжение полковника Ханкса из Коннектикутского ополчения. Для содействия мне. Всяческого.

Дэвенпорт указал на Лита:

– Губернатор Нью-Хейвена здесь, а не в Хартфорде! По условиям хартии Уинтроп не получает полной власти, пока…

Балти поднял руку:

– Преосвященный! Судья Фик! Губернатор Лит! Данное дело подлежит рассмотрению этого суда. Вы открыто угрожали нам, – Балти обвел широким жестом зал суда, – в присутствии всех собравшихся здесь свидетелей.

Его слова возымели эффект. На лицах зрителей отразились нерешительность и страх.

– Спросите себя: стоит ли смерть этой девушки – или моя и полковника Ханкса – того, чтобы на ваши богобоязненные головы пал гнев короля? Мне кажется, это слишком дорогая плата за удовольствие посмотреть, как одну молодую женщину засекут до смерти. Даже если прибавить сюда штраф в пять фунтов. Неужто в Нью-Хейвене нету других развлечений? Быть может, вам понравились бы некие зрелища, устрояемые в Лондоне. На коих предателей, ослушников воли Его Величества, волокут по улицам, подвешивают, потрошат и четвертуют.

Фик и Лит побелели. Их взгляды обратились на Дэвенпорта. Он безо всякого выражения смотрел на Балти, потом молча кивнул. Благодарна Мотт перешла под охрану представителей Короны.

Балти и Ханкс вывели девушку из здания суда под ледяными взглядами ньюхейвенцев.

– Сэр, я ничего не знаю об этих судьях, о коих ты… – шепнула она Балти.

Он сжал ее руку:

– Не сейчас!

Готовые, оседланные лошади уже ждали в конюшне на дальней стороне Восточного ручья на окраине города. Благодарна села позади Балти. Они поехали на север, к красной горе, которую Балти окрестил Гофф.

– Мистер Сен-Мишель, вы держались молодцом, – сказал Ханкс.

– Я в юности немного играл на театре. Мне вечно доставались роли девушек.

– Сегодня вы вели себя как мужчина.

Балти обернулся к Благодарне. Он протянул ей руку, преувеличенно тряся ладонью:

– Видите? Я один из вас.

– Как это?

– Я трепещу.

Ханкс кинул Балти фляжку. Балти сделал большой глоток и протянул фляжку через плечо Благодарне. Та покачала головой.

– Куда вас отвезти? – спросил Ханкс.

Она указала в сторону утеса:

– Мой дом вон там.

– Дома вы не будете в безопасности. Вы можете укрыться у друзей? Мы вас отвезем к ним.

– Я не могу укрыться у них, ибо тем навлеку на них опасность.

– Но мы не можем взять вас с собой.

– Я и не прошу тебя об этом.

– Слушайте, мисс…

– Миссис, будь так добр.

– Где же тогда ваш муж?

– Он мертв.

– Против чего вы протестовали? – спросил Балти.

– Я не буду впутывать тебя в мои дела, сэр. Для твоего же блага.

– Уже поздновато.

– Все равно.

– Это что, какие-то квакерские дела?

– Конечно, это квакерские дела, – фыркнул Ханкс. – А вы думали, она решила представить перед горожанами историю леди Годивы?

– Я ее спрашивал.

– Что бы я ни сделала, у меня были на то свои причины.

– Дважды? После того, что с вами сотворили в первый раз?

– Мое дело правое, и оно сильнее, чем любая кара, которую на меня могут обрушить. Пусть даже неоднократно.

– Должно быть, это весьма важное дело, если вы готовы, чтобы вас засекли до смерти.

– А ты правда приехал из Лондона?

– Да.

– Какой он?

– Ну, он… очень большой. Двор Его Величества – самый роскошный во всей Европе.

– Вы там днюете и ночуете, надо полагать, – фыркнул Ханкс.

– И ты приехал арестовать судей?

– Да. Вы, случайно, не знаете, где они?

– Если бы и знала, не сказала бы тебе.

– Вот вам и благодарность.

– Прошу, остановись. Я спе́шусь тут.

Балти придержал лошадь. Благодарна соскользнула на землю.

– Куда же вы пойдете?

– Я найду путь. Я хорошо знаю эти леса.

Из-под белого чепца выбилась бахрома золотых кудряшек. У квакерши было лицо молочницы – круглое, мягкое, свежее, розовое. Она улыбнулась Балти. Ямочки на щеках придали ей игривость, которая не вязалась с девственной, как у весталки, манерой держаться.

– Отчего ты на меня так смотришь, сэр?

– Пытаюсь постичь вас, миссис Мотт.

– Прощай, мистер Сен-Мишель. Прощай, полковник Ханкс. Ты и ты сделали для меня доброе.

Она пошла прочь. Спина муслинового платья пропиталась кровью от ран. Это жуткое зрелище не вязалось с волшебной легкостью походки. Балти провожал женщину взглядом, пока она не исчезла.

– О боже, – застонал Ханкс. – Влюбился.

– Нимало. Мне просто ее жаль. Признайте, она весьма хороша собой.

– Избегайте квакерских женщин, мистер Сен-Мишель. От них одни неприятности.

– Это сильно сказано – после того, что вы мне поведали вчера ночью.

Ханкс развернул коня в сторону Нью-Хейвена.

– Стойте, – сказал Балти. – Мы что, возвращаемся? После сегодняшнего мы не пользуемся любовью у горожан.

– Но ведь у вас приказ. Уязвлять население Нью-Хейвена. Пока что вы прекрасно справляетесь.

– Что значит «у меня приказ – уязвлять население Нью-Хейвена»?

– Я неудачно выразился.

– Мой приказ, четко изложенный в письменном виде, состоит в том, чтобы арестовать судей.

– Совершенно верно. Так что, едем его выполнять?

– Я вам скажу, что на самом деле уязвляет, – обиженно сказал Балти. – Ваши чертовы секреты.

– Да, могу себе представить. Так вы едете?

– Нас разорвут в клочья.

– Не думаю. Вы же им сказали, что стоит вам щелкнуть пальцами, и солдаты Уинтропа обрушатся на них, как четыре всадника Апокалипсиса.

– Я блефовал.

– Но они этого не знают. Так вы хотите найти судей или нет?

– Да, но…

– Они все еще в Нью-Хейвене. И мы их найдем. Но сначала надо выпить. Когда хорошенько поуязвляешь пуритан, от этого ужасно хочется пить.

Глава 17
Мистер Макрель

Они сидели в углу портовой таверны под названием «Дикобраз». В таверне было людно. Может, Новая Англия и населена святыми, но выпить они явно любят.

Ханкс сказал, что знает кого-то в Милфорде, соседнем городке. Завтра поедет и найдет его.

– Я поеду с вами. Я не останусь тут один. Вон тот человек у окна смотрит на нас.

– Я заметил.

То был плотный мужчина лет сорока с кустистыми бровями. На щеках румянец, выдающий любителя выпить. Увидев, что Балти и Ханкс смотрят на него, он кивнул и коснулся своей шляпы. Подошел к ним. Держался он уважительно, подобострастно.

– Приветствие тебе и тебе, сэры. Для меня величайшей честью будет купить тебе и тебе выпить.

– Почему бы и нет? – ответил Ханкс.

Мужчина ушел и вернулся с двумя большими кружками эля.

– Могу ли я присоединиться к тебе и тебе? – Он сел и заговорил шепотом: – Я был сегодня утром в суде, где ты и ты спасли миссис Мотт. Да благословит Господь тебя и тебя, сэры. Да благословит Господь тебя и тебя. Ты и ты – ангелы, посланные небом.

– Ну не могли же мы сидеть сложа руки, – пожал плечами Балти.

– Саймон Макрель, к твоим услугам. Я друг истины, как и та, кого ты спас.

– Чей друг? – переспросил Балти.

– Квакер. Мы зовем себя «друзьями».

– А. Понятно.

Ханкс поднял кружку:

– В таком случае за дружбу!

Макрель придвинулся ближе:

– Вы ищете цареубийц Уолли и Гоффа?

– Да.

– Я кое-что знаю. Впрочем, может быть, это ничего не значит…

– Продолжайте.

– Моя ферма сразу за Восточной горой. За красным утесом. Маленькая ферма. Ничего особенного. Кукуруза, тыква, свекла. Немного табаку. Сад. Яблоки, персики. О прошлом годе персики замечательно уродились. Куры. Несколько свиней. Яйца – самое прибыльное дело, после табака…

– Мистер Макрель, – прервал его Ханкс, – вы собирались поведать нам о цареубийцах или о сельском хозяйстве?

– Простите. Перейду к делу. Один из моих батраков – мальчик, он умом не блещет, но мальчик хороший, не склонен к сочинительству, понимаете… У нас начали пропадать яйца. Наши куры отлично несутся, но когда бывает гроза с молнией и громом…

– Мистер Макрель.

– Простите, простите. Мальчик… он сказал, что видел двух человек. Они вроде как прятались. В лесу возле курятника. Два раза он их видел. Опять же возможно, что это ничего не значит.

– Он их описал?

– Да, да. Меня поразило то, что он назвал их старыми. И сказал, что они держались как солдаты.

– А как держатся старые солдаты?

– Ну, полковник, вам лучше знать. Видимо, он имел в виду, что у них спина прямая. Аккуратная внешность. Вот. Он сказал, что они такие были, аккуратные. Бороды подстрижены. В общем, не похожи на бродяг.

– Ну что ж, мистер Макрель. Благодарю вас. Говорите, ваша ферма за горой?

– Я могу отвести туда тебя и тебя, если хотите. Я ехал домой, когда заметил вас через окно таверны. Моя лошадь стоит снаружи.

– В таком случае мы допьем свои кружки и присоединимся к вам.

Он вышел.

– Ты гляди, какая неожиданная удача, – сказал Балти.

– Вам ничего не кажется странным в нашем новом друге-квакере?

– Брови?

– Он путается в квакерских местоимениях. То «ты», то «вы». Квакеры никому не говорят «вы». И ботинки у него чересчур блестящие для фермера. И еще квакеры не желают иметь ничего общего с местью. И с применением силы. Даже ваша обожаемая миссис Мотт, которой мы жизнь спасли, не захотела нам помочь. А Макрель сам вызвался. С чего бы?

– О черт. Значит, это ловушка?

– Безо всякого сомнения, я бы сказал.

Балти осторожно выглянул в окно:

– Свинья. Омерзительно пресмыкался перед нами. «Да благословит Господь тебя и тебя. Ты и ты – ангелы». Давайте скинем его с пристани. Пускай его омары съедят. А какие тут омары! Огромные, что твои морские чудовища.

– Это, конечно, было бы весьма приятно, но все же возможно, что мистер Макрель говорит правду. Может, он недавно обратился в квакерство и еще не научился правильно говорить «ты». Притом некоторые фермеры чистят обувь, прежде чем идти в город. Чтобы не показаться полной деревенщиной. Но я еще не встречал квакера, готового содействовать охоте на людей.

– Тогда какая нам тут может быть выгода?

– Если это ловушка, он идет на большие неприятности. Рискует.

– Ближе к делу, умоляю.

– Он идет на риск. Поэтому возможно, что, защищая судей, он преследует личный интерес.

– Ну допустим. И?..

– А в этом случае он, может быть, знает, где они.

– А! – Балти подумал. – И… что? Вы предлагаете нам отправиться к нему в ловушку?

– А что, у вас другие планы на вечер? Пойдете изучать Писание вместе с преосвященным Дэвенпортом? Вот, держите.

Он сунул Балти пистоль под столом.

Балти уставился на предмет, лежащий у него на коленях.

– Он заряжен, – сказал Ханкс. – Оттяните серпентин большим пальцем…

– Да, да.

– Постарайтесь меня не пристрелить. Подумайте о том, как одиноко вам будет без меня.

– Я все еще не понимаю, что умного в том, чтобы взять и войти в западню.

– Мудрость – когда при этом знаешь, что идешь в западню.

– Не правда ли, великолепное зрелище? – произнес мистер Макрель, когда они завидели утес. Лучи послеполуденного солнца окрасили его в огненно-красный цвет. – Этот кровавый цвет – от примеси железа в камне. Сколько лет здесь живу – и все любуюсь.

И правда, великолепное зрелище, подумал Балти. Ханкс удостоил утес лишь беглым взглядом.

Сумерки напитали воздух прохладой, а свет – сиреневатым оттенком. Путники ехали вдоль ручья, огибавшего подножие утеса. Темнело. Крики ястреба отражались эхом от гладкого каменного кряжа.

– Хищные птицы, – заметил Макрель. – Квирипи отлично охотятся с соколами.

Они остановились напоить лошадей.

– Далеко еще? – спросил Ханкс.

– Меньше мили. Моя земля начинается у подножия вон того склона, что идет вверх к утесу. И продолжается до самого утеса.

– Уже темнеет.

– Я хорошо знаю дорогу.

– Странное место для фермы, не так ли?

– Отчего, полковник?

– Нет воды.

– О, у нас есть горные ручьи, – сказал Макрель. – Я не стал бы таскать воду в гору каждый день. Здесь хорошая земля, увидите. И такого обзора нет ни у кого в Новой Англии.

Через полмили они начали подниматься вверх по склону. Уже почти совсем стемнело.

– Я поставил мальчика сторожить в курятнике. Если вы хотите, можете сторожить вместе с ним. Или из дома. Как тебе и тебе удобнее.

– Весьма признательны. Скажите, мистер Макрель, давно ли вы исповедуете квакерство?

– Всю жизнь. С колыбели.

– Вам повезло. В наше время люди очень часто меняют веру.

– Да, это большое утешение.

– А можно ли узнать, сколько вам лет?

– Сорок два будет в ноябре. И у меня до сих пор все зубы свои. Во всяком случае, большинство.

– Примите мои поздравления. Однако меня удивляет нечто.

– Что же?

– Мистер Фокс основал квакерскую веру – когда бишь? – лет пятнадцать назад. Однако вы говорите, что трепещете с колыбели. Значит, вы либо пророк, либо лжец.

Макрель дернул поводья и развернул коня, оказавшись лицом к лицу с Ханксом. Тот уже выхватил пистоль.

– Что ты на это скажешь, мистер Макрель?

Макрель пришпорил коня.

– Щекотливая тема – религия, – сказал Ханкс и поскакал за ним.

Балти смотрел, как Ханкс исчезает во мраке.

– Я же говорил, что это была глупость!

Но некому было с ним согласиться.

«Сссвиш! Шмяк!» Лошадь Балти яростно заржала и забрыкалась задними ногами. Балти швырнуло вперед, лицом на конскую шею. Жесткая грива ободрала лицо и набилась в рот. Балти упустил поводья.

– Ты чего это! Стой! Чертова коняка! Стой, я сказал!

Лошадь продолжала брыкаться и тянуть шею назад, к крупу. Балти посмотрел туда и увидел, что из бока лошади торчит какая-то палка. Посмотрел еще раз и заметил на конце палки оперение.

«Черт», – подумал он.

Снова послышалось «Сссвиш! Шмяк!». Лошадь вновь мучительно взоржала и кинулась вверх по склону.

Балти вцепился в гриву мертвой хваткой. Стремена сорвало с ног. Его колотило грудью и животом о седло, оставляя синяки и выбивая из него дух.

Первым порывом Балти было остановить обезумевшего скакуна. Но мозг, хоть и яростно сотрясаемый вместе с остальными органами, сообразил, что этого делать не следует. Кто бы ни стрелял сейчас в лошадь оперенными снарядами, он гонится за Балти по пятам. Вряд ли святоши Новой Англии пользуются луком и стрелами. Значит, преследователи Балти – аборигены, что весьма неприятно. Что плохого сделал Балтазар де Сен-Мишель коренным обитателям Новой Англии?

Балти не стал задерживаться, выясняя ответ на этот риторический вопрос. Он отчаянной пиявкой вцепился в обезумевшую от боли лошадь, которая стремглав неслась во мраке к лежащему где-то впереди обрыву четырехсот футов высотой. Балти не был опытным всадником. Он с надеждой задавался вопросом: видят ли лошади в темноте? Наверняка они обладают неким первозданным инстинктом, который не позволяет им свалиться вверх тормашками с обрыва в зияющую бездну. Точно? Молись, чтобы это было так.

А если нет? Может, лучше спрыгнуть с коня прямо сейчас? Балти отверг это предложение, так как спрыгнуть означало наверняка переломать все кости, не исключая головы. Даже если он паче чаяния приземлится невредимым, преследователи-туземцы никуда не денутся.

Балти закрыл глаза. Если ему суждено сверзиться с утеса, он не хочет этого видеть. Вообще ничего не хочет видеть. Впрочем, нет. Англия! О, как он желал бы вновь увидеть Англию! И Эстер. И сестрицу Бесс. И братца Сэма. О да, он очень хотел бы вновь увидеть братца Сэма. Хотя бы для того, чтобы свернуть ему…

Бабах.

Прямо впереди кто-то выстрелил из пистоля.

Лошадь Балти вырвалась из леса на широкую прогалину. Силуэтом на ночном небе рисовались две лошади без всадников. Они стояли, привязанные к дереву. Балти различил другие силуэты, какие-то строения. За ними внизу мерцали огоньки – словно горстка звезд упала на землю. Нью-Хейвен. За краем обрыва, к которому все так же бешено несся конь Балти.

– Ханкс! – взвизгнул Балти. – Ради бога! Помогите!

Ханкс бросился наперерез лошади, вытянув руки. Она попыталась его обогнуть, дернулась и встала.

– Тпру, тпрру. – Ханкс схватил поводья.

Лошадь фыркала. Он начал ее ласково уговаривать.

Балти увидел тело, распростертое ничком на земле.

– Вы его убили?

– Он повернулся, чтобы выстрелить в меня, и въехал в дерево.

Ханкс вытащил стрелу из бока лошади Балти и пощупал наконечник.

– Я же говорил, что это дурацкая затея!

– Тихо.

Ханкс прислушался. Балти огляделся. Что это за странные сооружения? Похожи на какие-то платформы.

– Что это та…

– Тише. Это могильник.

– Что-то не похоже на кладбище.

– Это погребальная земля квирипи. Слезайте.

– С радостью.

Балти со стоном сполз с седла. Все тело было – один сплошной синяк. Балти выплюнул набившийся в рот конский волос.

Ханкс хлопнул лошадей по крупам. Они умчались в темноту.

– Идем. Пригнитесь.

Они скрючились за большим скальным выступом у края обрыва.

– Ждите здесь.

– Куда вы идете?

– Искать путь вниз.

– Вниз чего?

– Утеса.

– Нет! Ни в коем случае!

– Вы знаете, что они делают с осквернителями могил?

– Я не оскверняю их чертовы могилы!

– Они начинают с пальцев. Через день или два добираются до торса. Прорезают дыры, вкладывают туда горящие уголья и зашивают. Все это продолжается три-четыре дня.

– Но я не оскверняю их…

– Тогда можете остаться и объяснить им. Пока они будут вас резать.

– Ханкс, я… я боюсь высоты. Я однажды поднялся на башню Вестминстерского аббатства и потерял сознание.

В камень ударилась стрела и разлетелась в щепки.

– Идете?

Над скальным выступом свистели стрелы. Балти вжался в камень. У него колотилось сердце.

– Неужели нельзя с ними поговорить? Объяснить?

Ханкс вытащил пистоль:

– Когда я выстрелю, следуйте за мной. Держитесь ко мне поближе.

– Я думал, их усмирили!

– Закройте глаза.

– Зачем?

– Чтобы вспышка в темноте вас не ослепила. Готовы?

– Господи! Да.

Ханкс взвел серпентин и поднял пистоль над камнем, вызвав на себя град стрел. Он выстрелил. Из дула вырвалось желто-оранжевое пламя.

Они поползли вдоль края обрыва.

– Здесь, – шепнул Ханкс.

Он слез за край. Балти последовал за ним.

Утес был крутой, но гладкий склон покрывали трещины и впадины, за которые можно было цепляться. В трещинах росли красные кедры, образуя нечто вроде лестниц. Беглецы спускались медленно, ощупью, держась за ветви и вжимаясь в камни, еще теплые от солнца.

Их осыпало дождем стрел.

– Прижимайтесь к скале, – прошипел Ханкс.

– Если я прижмусь хоть чуточку плотней, мне придется на ней жениться.

На них просыпался град камней.

– Ханкс, из этого ничего не выйдет.

– Шевелитесь, если не хотите остаться тут на ночь.

Они доползли до скального выступа и кое-как укрылись под ним от камней и стрел. Они цеплялись за кедровые ветви, тяжело дыша.

– Ханкс.

– Что?

– Я здесь погибну.

– Нет, не погибнете.

– Погибну. Я знаю. У меня чутье на такие вещи.

– Нет у вас никакого чутья. Ни на что.

– Не дайте мне умереть в невежестве. Хотя бы это вы обязаны для меня сделать.

– Ради бога!

– Когда вы сказали, что моя миссия – уязвлять ньюхейвенцев, что вы имели в виду?

– Я шутил.

– Не лгите мне. Сейчас вы не можете лгать. Зачем меня сюда послали – чтобы найти этих чертовых судей или с другой целью? Я не полезу дальше вниз, пока вы не ответите.

Ханкс вздохнул:

– Судьи – не главная ваша цель.

– Значит, вы и впрямь с самого начала что-то от меня скрывали!

– Может, все-таки обсудим это, когда спустимся?

– Зачем мы здесь? Зачем я здесь?

– Ваш мистер Пипс хотел от вас избавиться. Проведя с вами последние несколько недель, я его прекрасно понимаю.

– Нет! Не может быть! Мы с братцем Сэмом друг к другу очень привязаны.

– Это было в письме Даунинга. В том, которое я сжег. Ваш братец Сэм считает, что вы паразит.

– Ложь! Гнусная ложь!

– Существует более масштабный план, в котором вы играете определенную роль.

– Замечательно! Просто прекрасно! Значит, теперь я могу броситься вниз и погибнуть от стрел туземцев, утешаясь тем, что моя смерть сыграет определенную роль! Я умру счастливым!

Стрелы свистели вокруг смертоносной метелью.

– Мистер Сен-Мишель! Прошу вас, перестаньте завывать и послушайте. Не важно, почему вы оказались тут. Вы уже тут. Я уже тут. Я вас уверяю, что ваша миссия важна для Короны. Жизненно важна. Если мы преуспеем, то вы вернетесь в Англию, стяжав столько лавров, что будете похожи на гребаный французский сад. И ваш братец Пипс до конца жизни будет кусать локти от зависти, именуя вас «сэр Балтазар». Но чтобы преуспеть, мы сперва должны слезть с этой кручи. Так что, продолжим?

Балти уныло кивнул.

– Отлично. А теперь осторожней.

Спуск возобновился. Они преодолели лишь несколько футов, когда прилетевший сверху камень ударил Ханкса в голову. Он опрокинулся назад, выпустил из рук опору и упал.

– Ханкс!!!

Снизу донесся треск ломающихся ветвей.

Балти позвал снова. Тишина.

– Король Англии об этом узнает! – завопил Балти вверх. – Он ваши красные кишки на подтяжки пустит!

Его иеремиаду прервал новый град камней. Один камень попал в голову, и из глаз посыпались искры. Балти отчаянно цеплялся за кедр. В глаза потекли ручейки крови. Он поморгал, чтобы лучше видеть, хотя видеть было почти нечего.

Он ощутил прилив какого-то нового для себя чувства – ярости. Он услышал голос – свой собственный голос, который велел ему не сдаваться. Он должен выжить – хотя бы для того, чтобы не доставить радости проклятым язычникам. Они не смогут хвалиться, что загнали его до смерти, как Ханкса. Бедный Ханкс!

Балти продолжал спускаться по утесу. В голове у него стучало, он задыхался, смаргивал кровь. Прошла вечность. И вдруг он ощутил под ногами опору потверже. Он достиг каменистой осыпи – обломков, накопившихся у подножия утеса за много тысяч лет. Он полез дальше вниз, и наконец ноги коснулись земли. Он сидел, переводя дух. Лицо было липким от теплой крови. Ладони и ступни тоже были изодраны в кровь и болезненно пульсировали.

Ханкс. Где же Ханкс? Балти позвал его. Ответа не было.

У подножия кряжа рос густой лес. Балти снова позвал и прислушался. В тишине доносилось лишь журчание ручейка, вдоль которого они сюда поднимались.

– Ханкс! Ханкс! Вы здесь?

Стон.

– Ханкс! О, благодарение Богу!

Балти бросился на Ханкса и обнял его:

– Я думал, вы погибли!

– Пустите… не могу дышать…

– Вы живы! Хорошо. Хорошо. Отлично. Мы… отдохнем. А потом мы… что-нибудь сделаем.

– Ноги не двигаются.

– Я вас понесу.

Балти попытался поднять Ханкса. Ничего не вышло.

– Не важно. Мы отдохнем здесь. Я принесу вам воды. Тут есть ручей. Где-то тут.

Балти увидел за деревьями свет.

– Ханкс! Кто-то идет! Мы спасены!

Ханкс схватил Балти за лодыжку:

– Тише!

Свет стал виден отчетливей. Факелы.

– Квирипи, – шепнул Ханкс.

– Как вы можете…

– Бегите. Быстро.

– Нет!

– Христом Богом прошу. Мне конец. Бегите.

Балти пошарил за поясом. Пистоля не было.

– Хоть раз в жизни не будьте дураком.

Балти схватил Ханкса за одежду и потащил к осыпи у подножия утеса.

– Что вы делаете?

– Ш-ш-ш.

Большие обломки камня образовали что-то вроде пещерки. Она была тесная, но Балти умудрился засунуть туда Ханкса и втиснулся сам. Он сидел, скрючившись вдвое, тяжело дыша и прислушиваясь.

Факелы приблизились.

– Бегите.

– Тихо, Ханкс.

Балти взял пистоль из-за пояса у Ханкса и взвел серпентин.

– Балти, слушай меня, – шепнул вдруг Ханкс.

– Что?

– Беги в Фэрфилд. Найди доктора Пелла. Скажи Пеллу… придет эскадра военных кораблей. В середине августа. Командует Николс. Полковник Николс.

– Ш-ш-ш.

– Скажи ему…

Факелы оказались совсем близко. Свет упал на порог норы, в которой они укрылись.

Балти поднял пистоль. Снаружи сказали:

– Ованукс.

– Оставайтесь тут, – шепнул Балти.

Он вылез из укрытия с пистолем в руке.

Их было шесть человек. Кожа, сальная от енотьего и орлиного жира, блестела в свете факелов. У одних были боевые топоры; у других – луки с наложенными на них стрелами. Кажется, ни мушкетов, ни пистолей.

Белый человек и краснокожие смотрели друг на друга. У Балти кружилась голова от потери крови. Он старался стоять прямо, чтобы не показывать страха. Пистоль он держал поближе к себе, направив его в землю.

Надо ли улыбаться? Однажды он попробовал это с лондонскими подонками и стяжал лишь презрение. Он ждал, чтобы главарь индейцев назвался или как-то проявил себя.

У того, что стоял ближе всех, на лбу была какая-то татуировка. Балти сморгнул кровь и напряг зрение. Что-то вроде лица с крыльями. Высокий мужчина крепкого сложения. Он был бы красавцем, если бы не эта штука на лбу.

Он заговорил. Двое квирипи с луками натянули тетивы.

– Ну-ну, – сказал Балти укоризненным и одновременно успокоительным тоном, как распорядитель за карточным столом, когда кто-нибудь ходит вне очереди. – Это совершенно лишнее. Мы все здесь хорошие друзья. Мы с приятелем просто вышли подышать воздухом. Я вас уверяю, что мы не питали никаких замыслов относительно ваших могил.

Лучники прицелились. Балти поднял пистоль и наставил его на ближайшего индейца:

– Слушай, старина. Я совсем не хочу до этого доводить. Пожалуйста, поймите наконец, что мы не собирались трогать ваши гробницы.

Из леса донесся голос:

– А ну спокойно. Спокойно. Мы идем.

В пятно света вошли мужчина и мальчик. У обоих были взятые на плечо мушкеты.

– Мы слышали выстрел. Покайся, это ты стрелял?

Индеец с татуировкой на лбу ответил:

– Охота.

– Поздновато для охоты, нет?

– Кошка.

– А! В таком случае доброй охоты. Горные кошки таскают у нас кур. Спокойной ночи вам всем.

Покайся помешкал и что-то сказал своим людям. Квирипи развернулись и пошли прочь, забрав с собой факелы.

Трое белых стояли в молчании, ожидая, пока глаза привыкнут к темноте.

– Что здесь произошло? – спросил мужчина у Балти.

– Мой друг… там, в камнях… Он ранен. Прошу вас…

У Балти подкосились ноги. Ему стало холодно. Он опустился на землю и остался лежать, глядя снизу вверх на утес. Сейчас, на фоне звездного неба, утес казался прекрасным.