Текст книги "Подмененный"

13

Охранники, теперь подтянутые, посуровевшие, озабоченные выполнением приказа, провели его к трехэтажному серому зданию. Старший набрал код – Питера повернули спиной к двери, но он надеялся, что Лайсон сумеет запомнить комбинацию.

Наконец после щелчка и короткого, как вздох, скрипа двери его вновь повернули лицом к зданию и ввели внутрь. Охранники гурьбой ввалились за ним. Питер на мгновение замер – смогла ли Лайсон проскользнуть в прихожую, где тоже был устроен пропускной пункт? Здесь стояла металлическая вертушка, ее можно было поставить на тормоз из кабины, отгороженной от холла широким толстым стеклом. На месте дежурного никого не было – только спустя несколько минут отделившийся от общей группы боец занял место за стеклом. Это была хорошая примета – с дисциплиной здесь был непорядок. Понятно почему, решил про себя Питер, никогда никаких ЧП в штаб-квартире не случалось. Это здорово расслабляет. И дает шанс, мысленно добавил он. Но воспользоваться им, судя по холодным ненавидящим взглядам, которыми окатывали его охранники, будет трудно. Вряд ли они выпустят его отсюда живым.

Питера провели в комнату без окон – стены здесь были бетонные. Посредине стояло кресло, с подлокотников и спинки которого свисали широкие ремни. Слева от входа громоздился стол, на нем – какая-то аппаратура. Питер до сих пор не видел ничего подобного.

Тролль начал сомневаться в разумности своего плана.

– Садись! – приказали ему.

Изображая из себя дурачка, Питер наивно осведомился:

– Зачем?

– Дурак! – всплеснул руками один из сопровождающих. – Делай, что тебе сказано!

– Но зачем?

Охранник ударил его в спину прикладом. Удар пришелся в старую рану, спинной хребет сразу заныл, боль отдалась в голову. Лучше подчиниться – игру следовало вести до конца и действовать только наверняка.

Как только он уселся в кресле, его тут же начали привязывать – обмотали ремнями лодыжки и запястья, одну из полос пустили вокруг шеи. Эта возня чем-то напоминала больничную процедуру, а работники службы безопасности, суетившиеся вокруг него, – санитаров.

Отчаяние овладело Питером. Самая дорогая вещь на свете – это глупость. Цена ей – жизнь!

– Дайте-ка мне пульт! – приказал старший.

Один из бойцов водрузил на стол деревянную коробочку. К верхней крышке ее была приделана рукоятка. Два толстых жгута тянулись от коробки к генератору.

– Это, конечно, старая модель, но ничего лучше для вас, троллей, пока не придумали, – сказал охранник, надевая проволочную петлю на шею Питеру. Другой в это время прикрепил контакты к запястьям. Металл был холоден и отвратительно припахивал.

Старший взял коробку и поставил ручку в крайнее левое положение, затем медленно начал поворачивать ее. Питер сразу почувствовал покалывание и легкий звон в ушах. Сначала тихий, ласковый, потом все более сильный.

Вот этого не надо, решил Питер и спросил вслух:

– Ты что, собираешься задавать мне вопросы?

– Еще чего! Сначала ты у меня хорошенько попляшешь. Всласть помучишься. Твой брат издевался над моими людьми, теперь твоя очередь.

– Но я же не брат! – В голосе тролля послышались умоляющие нотки. Питер невольно застыдился самого себя.

– И меня там тоже не было, так что этот факт значения не имеет.

Почему-то Питер вспомнил Томаса, его слова… Но прежде чем картина их последней встречи сложилась в голове, старший охранник резко крутанул ручку. Словно молния ударила Питера в хребет, пронзила его от шеи до копчика. Тролль дико взвыл, схватился за подлокотники, рванулся из кресла. Мышцы на шее вздулись. Он уже не владел собой.

Человек в форме вернул ручку в исходное положение.

– Достаточно впечатляюще для древней технологии, – самодовольно обратился он к своим товарищам.

Питер не в состоянии был и слова вымолвить, только глотал ртом воздух. Наконец пробормотал:

– Пожалуйста…

Охранник в ответ еще раз повернул ручку – вновь тело тролля пронзила отупляющая, жгучая боль. Пробрала до костей. Опять вздулись мускулы на шее – впечатление было такое, что они вот-вот лопнут от натуги.

Снова ручку вернули в первоначальное положение. Питер расслабленно обмяк в кресле.

– Теперь, трог, запомни. Ты будешь помалкивать, пока тебя не спросят. Отвечать только на вопросы. Понял?

Питер хотел было что-то сказать, но губы не слушались его. Они стали какие-то ватные, мягкие…

– Что, повторить урок?

И он повернул ручку. На этот раз у Питера бешено затряслись руки. Когда напряжение убрали, он почувствовал, что не владеет телом. Руки даже теперь продолжали трястись.

– Отвечать, только когда спрашивают. Ясно?

– Д… д-да… – промычал Питер. Он с трудом издал эти звуки. Буквально вытолкнул из себя… С трудом в сознание пробилась мысль: как же он сможет отвечать на вопросы, если не владеет губами? Может, они и не желают, чтобы он отвечал? Может, это только повод?… Может, они хотят добить его подобным способом?

– Где твой брат?

Ему надо было выиграть время. Только это, больше ничего. Дать возможность Лайсон подключиться к компьютеру. Может, солгать что-нибудь?…

Дверь в комнату отворилась.

Милостивый Боже, мысленно вскрикнул Питер, где же я встречал эту поросячью морду? Он горько усмехнулся. В многоэтажке Бирна. Когда обстрелял охранников, ломящихся в дверь его квартиры.

Точно, именно это свиное рыло и запомнилось ему. Тот в те минуты тоже успел бросить на него взгляд.

Охранник, вошедший в комнату, не обращая внимания на пленника, улыбаясь, заговорил с другим бойцом. Жирное лицо его осунулось, видно было, что он устал. И улыбка была печальная – вероятно, он жалел своих погибших товарищей.

Теперь все, обреченно решил Питер. Теперь ему не выбраться.

Он почувствовал, как кто-то встал на носок его ботинка. Непроизвольно глянул вниз – ремень вокруг его левой лодыжки ослаб.

Лайсон!

Надежда вновь проснулась в нем.

– Я слышал, вы поймали брата того тролля? – спросил у товарищей вошедший охранник.

– Ага, – ответил старший.

«Свиное рыло» шагнул вперед. Питер почувствовал, как ослабли путы на второй ноге.

– Вот и ладушки, – произнес толстомордый, приблизился к Питеру и неожиданно замер. Тролль отвернулся… – Погодите, погодите! – Он грубо схватил Питера за ухо и насильно повернул к себе. Страх пронзил Питера, руки задрожали. – Это же тот самый трог! – ахнул охранник.

– Что?

– Это тот самый тролль! Это же ОН! Тот самый плащ, рожа один к одному. Клык обломан… Это не брат, ребята, это тот самый ублюдок!…

Охранник выхватил пистолет и навел его на тролля:

– Прощайся с жизнью, трог!

Неожиданно в воздухе замелькали огненные вспышки и рой пуль ударил охранника в грудь.

– Держись, Проф! – раздался голос Лайсон. Его «зверобой» неожиданно появился в воздухе и опустился Питеру на колени. Пленник почувствовал, что сейчас освободится и его левая рука.

Охранники, находившиеся в пыточной, на мгновение растерялись, потом схватились за оружие. Начали озираться… Никто из них не заметил пистолет, лежавший на коленях у Питера. Бойцы обстреляли противоположную стену, но, конечно, там уже никого не было – Лайсон переместилась к ним за спины. Только Питер по слабым разрядам мог определить ее точное местоположение. Когда она отодвинулась в сторону, он схватил пистолет и выстрелил в старшего. Тот, в свою очередь, перенес огонь на Питера. Тролль, собственно, был еще привязан к электрическому стулу. Правую руку, шею и верх живота стягивали ремни. Три пули угодили ему в грудь и отскочили от брони, но их удар был настолько силен, что его мотануло в кресле. Следом раздалась автоматная очередь.

Как только Питер пришел в себя, он обнаружил, что все охранники валяются на полу.

– Давай, давай, давай! – заторопила его Лайсон. Она поспешно распутывала ремни вокруг шеи и на спине. Питер освободил правую руку. Девушка без конца вызывала по наручному телекому: «Брина, Брина, Брина…»

В здании завыла сирена.

– Черт! – выругалась девушка.

– Все путем, – успокоил ее Питер. Окружающее плыло у него перед глазами, но главное было – почуять свободу. Остальное, смутно подумал он, приложится.

– Что там с моей грудью? – спросил тролль.

– Паршивое дело, – ответила Лайсон.

– Ничего, пробьемся. – Он осторожно встал.

– Готов?

– Нет, подожди, – поглубже вдохнул. – Теперь пошли.

– Открой мне дверь, я выползу в коридор, – прошептала девушка.

Питер распахнул дверь. Из комнаты никто не вышел. Тут же из другого конца коридора ударили автоматные очереди. Как только они стихли, тролль высунул голову и сразу же убрал ее. Опять открыли бешеный огонь. Потом наступила тишина. Успела Лайсон пробраться в вестибюль или нет? Между тем охранники начали осторожно продвигаться вперед по коридору: они пытались запереть тролля в комнате. Когда бойцы миновали холл и вестибюль, Лайсон открыла огонь на поражение. Она стреляла в их спины. Наконец «узи» затих, и откуда-то из другого конца коридора послышался писклявый голосок:

– Ну что же ты, давай!

Питер выскочил из пыточной, ринулся в холл. Лайсон пристроилась рядом с ним – воздух в той стороне вдруг окрасился красноватыми отблесками. Прогрохотала очередь – и очередной охранник повалился на пол.

Вот и входная дверь.

– Она закрыта, – дрогнувшим голоском крикнула из пустоты Лайсон.

Панель с кнопками, подобная той, которая была установлена на внешней стороне, белела слева от входа.

– Помнишь комбинацию цифр, с помощью которой охранники открывали дверь? – спросил Питер.

– Что? – удивленно ответила пустота.

– Ну, порядок нажатия кнопок на внешней панели.

– А-а, помню.

– Попытайся. – Питера покачивало. Он вытер пот со лба. – Может сработать. У меня есть опыт в таких делах.

По рассыпавшимся слабым разрядам он догадался, что Лайсон переложила «узи» в левую руку. Потом сунула оружие Питеру – тот еще с трудом владел своим телом. Тролль чуть повернулся, выглянул в коридор и в ответ на посыпавшиеся выстрелы дал несколько прицельных очередей.

Все стихло.

– Не получается! – плачущим голоском воскликнула Лайсон.

– Что? – Он ошарашенно посмотрел на то место, откуда раздавался голос.

– Не срабатывает. Какой дурак будет использовать одну и ту же комбинацию на вход и на выход!

– Не расстраивайся. – Он вернулся к двери, передал ей оружие и ухватился за плату.

– Срывай же, срывай! – торопливо заговорила Лайсон. – Все равно они успели поднять тревогу!

В этот момент один из оставшихся в живых бойцов выскочил в холл и несколько раз выстрелил в Питера. Не попал. Пули ударили в бронированную дверь. Зато вскрикнула Лайсон. Брызги крови упали на металлическую обшивку.

– Дьявол! – выругался Питер. – Что там с тобой?

– Ничего, пустяки. Слегка задело.

Питер распахнул плащ и прикрыл им невидимую Лайсон, потом, чуть повернувшись, дал ответную очередь. В той стороне коридора кто-то вскрикнул.

Наконец троллю удалось сорвать панель. Проводки, подводящие к ней, затрепыхались, как живые…

– Вот это да! – восхитилась Лайсон.

– Поторапливайся! – одернул ее Питер.

– Все нормально, Профэссор, все хорошо, – затараторила девушка и вновь принялась вызывать в переговорное устройство: – Катарина, Катарина, включайся. Ну же, Катарина!…

Сзади опять послышался топот ног. Теперь охранники стреляли в спину тролля. С той стороны броня была потолще, но все же… долго под таким обстрелом не простоишь.

Лайсон времени не теряла: она лихорадочно соединяла один проводок с другим. Дверь открылась неожиданно, со щелчком.

– Вот! – радостно объявила она.

Они бросились к ближайшим воротам. Часовые на двух вышках тут же открыли прицельный огонь. Кровь хлынула у Лайсон из бедра. Она упала на снег и запричитала:

– Ой, Брина, Брина, не дай мне погибнуть.

Питер отбросил автомат, схватил ее на руки, прикрыл своим телом и помчался к воротам.

Еще на бегу он успел оценить свои шансы. Их было очень мало. Створки ворот металлические, сдвигаются и раздвигаются на особых колесиках-бегунках. Даже автомобилем их не проломишь. Управляются с пульта. Надо было искать какой-то иной путь.

Какой иной! Все бессмысленно!… А высота? Ворота же спроектированы под человеческий рост! Два метра с половинкою… Можно одолеть. Он разогнался и, прижав к себе левой рукой обмякшее тело Лайсон, прыгнул на ворота. Правой рукой схватился за верхнюю перекладину. Подтянулся, почувствовал резкую боль от впившейся в голову и щеку колючей проволоки. С противоположной стороны ворот послышался рокот мотора. Автомобиль остановился. В следующее мгновение яркая вспышка огня озарила пулеметное гнездо на ближайшей вышке. Вышка накренилась и вместе с пулеметным гнездом и часовым, дрыгавшим при падении руками и ногами, рухнула.

Пламя на мгновение угасло, потом вспыхнуло еще ярче. С улицы послышался истошный вопль Катарины:

– Он не стреляет. Я не знаю как… Следом долетел крик Брины:

– Сними с предохранителя. Вот так!… Через мгновение пулеметный огонь смел вбежавших

на стену охранников.

Питер продолжал рвать колючую проволоку, натянутую поверх ворот. «Форд америкар» был как раз под ним. Катарина стреляла из «узи» по второй вышке. Пулеметчик не мог ее достать и поэтому явно робел – палил куда-то вверх и в сторону. Видно, присел на корточки – эта мысль сразу же мелькнула в голове Питера. Темные круги плыли у него перед глазами. Брина закинула на ворота крюк и с силой дергала на себя ржавую колючую проволоку. Как раз в этот момент в спину троллю угодило несколько пуль. Они подтолкнули его – Питер потерял равновесие и полетел вниз на тротуар. Он думал об одном – только бы Лайсон не раздавить. Тогда все пойдет насмарку. Девчушку жалко. Хорошая девчушка. Храбрая…

Он с хрустом рухнул на тротуар. Дикая боль пронзила позвоночник – ощущение было такое, словно он переломился надвое. Питер невольно ощупал спину. Все вроде бы на месте. Он с трудом поднялся и понес Лайсон к автомобилю.

– Что с ней? – решительно потребовала ответа Брина, как только Питер положил раненую девушку на заднее сиденье.

– Не теперь! Немедленно сматываемся! – крикнул он.

Катарина обежала вокруг автомобиля и села на переднее сиденье рядом с водителем. Питер продвинул Лайсон подальше, а сам пристроился с края.

Брина протянула руки к раненой Лайсон. Красные, оранжевые, золотистые искорки заметались между ладонями.

– Если ты сейчас будешь заниматься целительством, нам уже никогда не удастся убраться отсюда! – возмущенно крикнул он.

– Теперь это уже не имеет значения.

Она глянула в ветровое стекло и показала пальцем на темное нависшее небо. Питер проследил за ее рукой и увидел вращающийся светлый круг. В воздухе послышался ритмичный перестук моторов. Его ни с чем нельзя было спутать – над стеной медленно всплывал боевой вертолет.

Брина кивнула на дверь – Катарина тут же открыла ее. Девушка высунула руки, повернула их ладонями друг к другу – огненный шар возник между ними. Еще мгновение – и пылающий заряд, напоминающий шаровую молнию, метнулся вверх и в сторону и ударил в стекло кабины.

Грохочущий взрыв потряс вертолет. Его осколки разлетелись на десятки метров вокруг. Автоматный огонь мгновенно стих. Послышался звук автомобильных моторов.

Брина села за руль.

– Так им, ублюдкам, и надо! – Она зло хлопнула дверью. На территории базы раздался еще один взрыв – последнее напоминание об упавшем вертолете.

Брина вырулила на проезжую часть. Вовремя! В этот момент ворота открылись, и несколько автомобилей с включенными сиренами выехали на улицу. Впереди двигался «вестуайнд», за ним «динамит» фирмы СААБ и последним – фургон «лейландровер».

– Мы теперь не одни. За нами целая колонна, – сообщил Питер.

– Положи Лайсон на пол, а сам ляг на сиденье, – мрачно сказала Брина.

Питер повиновался, хотя по своим габаритам он никак не мог вписаться в салон. Все же он кое-как повернулся лицом к заднему капоту. Изнутри, прямо перед ним, открылся багажник, доверху набитый оружием. Челюсть у тролля отвисла – здесь был спрятан целый арсенал! Он разглядел ящик гранат, несколько гранатометов и легкое орудие.

– Я с половиной этих штук не умею обращаться, – повернув голову к Брине, признался он.

Та ответила, не отрывая взгляда от дороги. Она упорно набирала скорость.

– Думаю, скорострельная пушка «виндикатор» будет в самый раз. Передай нам ящик с гранатами.

Питер, согнувшись в три погибели, вытащил ящик и передал его Катарине.

– Как же мы будем орудовать с пушкой в кабине? – пробурчал тролль. – Может, ты подскажешь? – обратился он к Брине.

– Нон сказал, что, возможно, нам придется ею воспользоваться. Поэтому я на всякий случай прихватила орудие.

– И куда мне что вставлять? – удивленно спросила Катарина.

– Прежде всего расслабься. Тридцать лет назад ты не знала, куда совать кредитную карточку, а вот поди ж ты – научилась, – мрачно съязвила Брина.

– Мне только двадцать восемь, – обиделась Катарина. По заднему стеклу и капоту защелкали пули. Некоторые отскакивали, другие пробивали броню насквозь.

– О, черт! – зло выругалась Брина.

Питер уже вытащил переносную пушку и вставил ствол в специальное гнездо в задней части багажника. Сунул ленту со снарядами в приемник, закрепил ее. Другой конец ленты опускался в металлический короб. Несколько проводков тянулись от орудия к укрепленной здесь же, в кузове, батарее. Питер поспешил прикрепить контакты, потом увидел красную кнопку и нажал на нее. Орудие в его руках заходило ходуном. Начал вращаться ствол, низкое гудение заполнило салон. Когда все части пушки заработали в нормальном режиме, гул стал тоньше, музыкальнее. Питер дал очередь, глянул в заднее стекло. Тут он услышал, как Брина объясняет Катарине:

– Выдерни чеку – да-да, вот это кольцо – и швыряй гранату за окно. Нам вовсе не надо метить в них. Напугать – другое дело! Ага, не отстают. Ну-ка, Питер, врежь им еще. Пугани-ка их как следует. Ничего, сейчас мы оторвемся от них, будет время перевести дух.

Машина мчалась под уклон, потом резко повернула – всех бросило на левый борт. Брина опять прибавила скорость. Стрелка спидометра скакнула к отметке «сто тридцать километров». Не задерживаясь, поползла дальше. Сто сорок… Сто пятьдесят… Преследующие их машины не отставали. Более того, новые автоматные очереди ударили в заднее стекло – оно покрылось сеточкой трещин.

– Вот чертовы дети! – воскликнула Брина. – Питер, дай-ка им жару!

Тролль высунул голову в заднее левое окно и когтем зацепил спусковой крючок. Стрелял короткими очередями, стараясь попасть в передний «лейландровер», возглавлявший группу преследования. Вновь в багажнике что-то загудело. Питер старался побыстрее вносить поправки в прицел, но, по существу, он стрелял мимо. Только несколько снарядов, как ему показалось, попали в цель. На такой скорости очень трудно держать врага на мушке!

Неожиданно позади их машины раздалось несколько взрывов. Тролль прекратил стрельбу и, обернувшись, с удивлением обнаружил, как сноровисто работает Катарина. Рывок – кольцо выдернуто, граната летит в окно…

«Здорово!» – подумал он и, приметив маленький прозрачный участок на заднем стекле, облапил приклад, покрепче сжал пушку и, глядя в осколок неповрежденного стекла, в котором едва умещался передний, преследующий их фургончик, дал длинную очередь. На этот раз он добился своей цели – и «вестуайнд» и «динамит» сразу спрятались за фургон. Нервы-то слабоваты, усмехнулся Питер.

Огонь сразу ослаб, и через несколько секунд одна из гранат, брошенных Катариной, взорвалась под днищем «ровера». Фургон швырнуло вправо, потом влево, дико завизжали тормоза. Задние машины тут же сбросили скорость. В этот момент Питер, высунувшись в левое окно, нажал на спусковой крючок. Один из снарядов угодил в развернувшийся «ровер». В него врезался «динамит». Задний «вестуайнд» вырвался из-за столкнувшихся машин и бросился в погоню. Не тут-то было! Автомобиль не успел набрать скорость, как очередь, выпущенная Питером, угодила в него. Машина вспыхнула.

– Попал! – крикнул Питер, а потом запел во все тролличье горло: – Попал! Попал! Попал! Попал!…

Катарина захохотала как безумная, замахала руками от радости.

Питер поднял с пола Лайсон, уложил на сиденье, пощупал пульс. Короткое «тук-тук» обрадовало его. Кажется, и на этот раз вывернулись. В следующее мгновение он потерял сознание.

14

Когда Питер очнулся, он сразу же увидел огромную, во всю стену, картину. На ней были изображены гуляющие в парке люди. Далекие облака на картине чуть розовели, средний план был подернут легкой туманной дымкой. Питер долго вглядывался в полотно – что-то в нем было не так Но прежде, чем тролль сообразил, что именно показалось ему странным, ненатуральным, в поле его зрения вплыла голова Брины. Глаза ее были совсем близко – девушка стояла возле него на коленях. Травянистого цвета свечение исходило от ее тела. Руки касались его плеч. На лице колдуньи лежала тень глубокой задумчивости. Или печали… Впрочем, это одно и то же, решил Питер. Погруженная в транс, она легкими движениями разминала ему плечи.

Было очень приятно. Он чувствовал себя намного лучше. Чем где? Как он оказался в незнакомом месте?

Ответ выплывал из памяти долго. Какие-то судорожные движения, оглушительная пальба, сильная отдача приклада, за окном – мелькающие дома, едва одолимое раскачивание автомобиля.

Точно, они от кого-то удирали…

Нашедшийся ответ окончательно прояснил мысли. Он все вспомнил. Повернул голову и увидел Катарину, сладко посапывающую на кушетке. Руки она положила под щеку… Хорошо… Совсем как маленькая девочка. При каждом выдохе между губ появлялась маленькая щелочка. Может, потому и было слышно ее дыхание. Теперь мисс Эмидж была сама собой – взрослая усталая женщина и в то же время малышка, знавшая ласку и заботу родителей. Эта простота подходила ей куда больше, чем облик деловой, способной только на взвешенные, разумные поступки женщины. Конечно, некоторая озабоченность, серьезность придавали шарм ее красивому лицу, но теперь, во сне, в ней совершенно не было колкой настороженности, готовности немедленно дать сдачи, нарочитого оптимизма, которые присущи всем деловым людям.

Нет, так лучше, умилился Питер. Может, сейчас она не так красива, как прежде, но зато более мила.

Потом он обвел взглядом помещение. Комната казалась жилой – огромной, скудно обставленной… Или нет – это, скорее, офис. По всем стенам развешаны картины. От плинтусов до потолка. И даже на потолке. В лепных квадратах над головой тоже проступали какие-то цветные изображения. Как они называются? Ага, вспомнил – плафоны. Самый частый сюжет – минотавры, или люди-быки. Стены тоже были раскрашены. Картины занимали как бы специально отведенные для них ниши. Вот что поразило Питера – сочетание цветов, расположение орнаментирующих пятен. Где-то он уже видел подобное. Точно, к этому непременно приложила руку Лайсон. Ее куртка вся расписана таким же образом.

Взгляд его вновь вернулся к Брине – та по-прежнему пребывала в глубокой задумчивости. Питер не стал ее тревожить, он вновь обратился к самому большому в комнате полотну.

А что, неплохо! Картина ему, в сущности, нравилась, но ощущение какой-то неестественности не исчезало.

В чем же дело?

На переднем плане – пара в старомодных нарядах. Такие, если ему не изменяет память, носили в конце XIX века… Мужчина сидит на траве и покуривает трубку. Рядом обезьянка на привязи. Подальше толпа веселых, пестро одетых гуляк. И улыбки на лицах, и глаза сияют, но позы какие-то напряженные. Неестественно-угловатые… Вряд ли эта картина писалась с натуры. Выходит, по памяти? Может быть… И мазки какие-то странные. Вернее, даже не мазки, а… точки. Мельчайшие цветные пятнышки.

– Нравится?

Питер повернул голову. В дверном проеме стояла Лайсон. Одета она была в выпущенную поверх брюк длинную, до колен, рубашку в ярко-красных и зеленых пятнах.

– Где мы? – устало спросил Питер.

– В Нузе, в нашей норе. Моей и Брины, – объяснила девушка.

– Как же вы сумели поднять меня сюда? – удивился тролль.

– Это не я тащила. Я была в отключке. Очевидно, ты еще кое-что соображал и плелся за ними по лестнице. – Лайсон весело хмыкнула.

– Не помню…

– Ты был совсем как бревно. Совсем мертвый!… Питер удивленно глянул на Брину:

– Выходит, она спасла меня?

– Конечно. Брина – замечательная. – Голосок девушки зазвенел. – Она еще вчера начала медитировать, а через несколько минут выйдет из этого состояния. Ты действительно сильно пострадал.

– Ты отыскала адрес?

– Еще бы!

Лайсон подошла к нему и тоже встала на колени. Она оказалась очень привлекательной девушкой.

– Это место называется АБТек, расположено оно в Вестсайде. Мы проверили все справочники – нигде никакого упоминания о подобной фирме. Даже следа нет, – деловито рассказывала она. – Пришлось погрузиться в Матрицу поглубже, запустить специальную программу поиска. Тоже никакого результата. Сейчас отдохну и заберусь в компьютерные сети еще раз. Ладно. – Лайсон махнула рукой, оставляя серьезный разговор на потом. – Что вы думаете о нашем жилье?

– Очень уж здесь пестро, – усмехнулся тролль.

– Серьезно? А я хотела добавить еще несколько пятен погуще…

Он удивленно глянул на девушку. Не смеется ли она над ним? Вроде нет.

– А как вам показалась эта работа? – Она жестом указала на самую большую картину.

– Вполне…

– Это оригинал. Я достала его в Академии художеств.

– Как? Что достала?…

– Ну, эту картину. Это не моя работа. Один знакомый парнишка добыл ее у друга. – Глаза Лайсон горели от восторга. – Как, уточнять не будем. Тот, в свою очередь, украл ее у ответчика, на которого подал в суд партнер, вместе с которым он ограбил Академию художеств. Они проникли в здание сразу, как только рухнула Башня ИБМ. Это мой любимый холст.

Питер с еще большим любопытством и уважением посмотрел на прогуливающихся по парку людей.

– Только что-то здесь не то.

– Это манера такая. Цветные точки… – Она встала и подошла к картине. – Сера. Жорж Сера… Это его работа. Этого парня, Сёра… Он применил здесь особый способ, называемый дивизионизмом. Картину для меня нашла Брина, она же уговорила парнишку подарить ее мне. Понимаешь, множество цветных точек. Нанести их – огромный труд. Все вместе они создают иллюзию полноценной живописной работы. Ни единой линии, ни единого штришка. Только мельчайшие пятнышки… Вот какая странность получается – чем-то эта картина напоминает изображения, сделанные художниками, работающими в жанре фантастики. Тут очевидная загадка – ты только приглядись. Полотно как бы сотворено компьютером. Знаком, наверное, с компьютерной графикой? Один к одному. Разве не чудо, если вспомнить, что во времена Сера о вычислительных машинах никто и слыхом не слыхивал!

Питер озадаченно всмотрелся в картину.

– Теперь замечаешь? Приглядись получше. Этот парень использовал только чистые цвета – красный, желтый, зеленый, синий. Ты скажешь, что ясно различаешь фиолетовый, но на картине и в помине нет точки с таким., цветом. На расстоянии красный и голубой смешиваются в определенной пропорции, и получается новый оттенок, а то и цвет. Правда, здорово? Это напоминает плоский телевизор древности. Когда-то мне в руки попала книга. Представляешь – настоящая книга… Называлось «комик-бук». Там на иллюстрациях использовалась та же самая идея. Точки смешиваются, и изображение выглядит как единое целое.

Это все хорошо, решил Питер, дивизионизм, четыре основных цвета, но как быть с фигурками людей? Чем дольше он вглядывался в картину, тем заметнее становилась вычурность, неестественность их поз. Их изначальная безжизненность… Он не стал делиться своими сомнениями с Лайсон. Только спросил:

– Как она называется?

– «Воскресная прогулка на острове Гранд-Жатт». Что-то в этом духе… Я точно не знаю. По крайней мере, что-то похожее. Мне, собственно, до названия нет никакого дела. Представляешь, этот парень Сера написал ее в конце девятнадцатого века, когда техника была в зачаточном состоянии. Он хотел создать много работ в этой манере, открыть новое направление в живописи. Чтобы работы можно было составлять из уже заранее изготовленных кусочков. Понимаешь? Ну, как оружие со взаимозаменяемыми деталями. Новая живопись! Ты сам, купив набор элементов, мог создать полотно. – Как и ДНК?

– Ага. По крайней мере, сравнение мне кажется удачным… Точно. – Лайсон даже подпрыгнула на месте. – Как ДНК! Мы все составлены из мельчайших точек-хромосом, при их объединении получается живой организм. Представляешь, есть изначальный набор элементов. Из них создается какая-либо комбинация. Потом она удваивается, учетверяется – и пошло-поехало. До того момента, пока перед нами не предстанет полноценный, способный к жизни организм.

– Так и есть, – кивнул Питер, – при этом число всевозможных комбинаций переваливает за двойку в двадцать третьей степени.

Лайсон удивленно глянула на него и засмущалась:

– Ты что, на самом деле профессор?

– Нет…

– А то я уж подумала… – Она не договорила. Они оба вновь повернулись к картине.

– Лайсон, – тихо, несколько нерешительно спросил тролль. – Что ты думаешь о самой картине?

– О самой?

– Да, не о том, как она написана, не о цветовых точках, а… Вот взгляни на женщину с зонтиком в правом углу. Что ты о ней думаешь?

– Я никогда…

– Я имею в виду, что ты думаешь о ней как о человеке. Какая она, какой у нее характер? В каком настроении находится? Что ей довелось изведать за прожитые годы? Одним словом, кто она?

– Не знаю, – пожала плечами Лайсон. – Я как-то не задумывалась об этом. Разве что как о совокупности цветных точек – и все. Она мне не кажется живой.

Неожиданно Брина подняла руки, сияние сразу исчезло. Лайсон бросилась к подруге и крепко обняла ее – поддержала, чтобы та не упала.

– Как ты? – спросила Лайсон.

– Устала до смерти.

– Теперь бай-бай?

– Да. Помоги мне встать.

Вид у нее был как у древней старухи. Она с трудом поднялась.

– Спасибо за лечение, – вежливо сказал Питер.

– Это входит в мои обязанности, – улыбнулась Брина. В разговор вступила Лайсон:

– У нас здесь больше нет кроватей, так что тебе придется спать на полу. Согласен?

– Конечно, – сразу же отозвался тролль.

– В шкафу можно взять одеяла.

– Отлично.

– Тогда все. Спокойной ночи. – Девушки отошли в дальний конец комнаты.

– Спокойной ночи, Лайсон. Спокойной ночи, Брина. Тут же погас свет. Питер сунул руку во внутренний

карман и нащупал три дискеты, на которых были записаны результаты его исследований. Во тьме он на четвереньках подполз к маленькой зеленой пальме в ярко-красном вазоне и спрятал их за ствол. Затем вернулся на прежнее место.

Картину теперь не было видно, но Питер неотрывно смотрел в ту сторону. В памяти легко вырисовывалось изобилие точно расставленных цветных точек. Через несколько минут ему показалось, что составляющие это огромное полотно красные, зеленые и голубые пятнышки отделились от холста и, смешавшись, роем закружились над ним. Он с трудом мог уследить за их перемещениями. Потом точки начали гаснуть, и его окутал мрак. Спокойный, глубокий…