Текст книги "Подмененный"

– Я не…

– Что ж тут непонятного! – вскрикнула женщина. – Я продала им своего ребенка!

Она заплакала и положила руки на живот.

– Они экспериментируют с нерожденными детьми?

Питер был так удивлен, что ослабил хватку. Уилсон сумел вывернуться, ударил тролля коленом, потом начал дубасить кулаками. Кажется, Питер уже успел выбить из него и хмель, и боевой дух. Теперь этот несчастный скорее вымещал на нем свои боль и отчаяние. Их взгляды на мгновение встретились – орк опустил руки. На глазах блеснули слезы.

Они так и стояли, глядя в глаза друг другу.

– Прости… – начал было Питер.

– Уйди, слышишь, – ответил орк. – Пожалуйста, оставь нас. Ради всех святых.

Питер встал, опустил голову, повернулся к женщине.

– Я… – выговорить до конца он не смог.

– Что? – переспросила женщина, потом, словно догадавшись, погасшим голосом ответила: – Что уж теперь… – и, подумав, добавила: – Аборт. Некоторым дозволяют родить, но в большинстве случаев аборт. Мне устроят выкидыш. Все плоды по контракту – собственность АБТека. Одна девушка из нормальных – Джулия, кажется, – пыталась сбежать в Сиэтл. Они сказали, что разыскали ее.

– Много вас там? – хрипло спросил Питер.

– Много! Неужели вы считаете, что я одна такая? Вы, мистер Приличный костюм…

– Нет… Я…

– Уходите. Вы получили то, что хотели. – Она зло посмотрела на тролля. – Наша беда, наша боль – теперь ваши. Вы хорошо заплатили за них. – Женщина указала на мужа, у которого по разбитому лицу текла кровь.

– Да, виноват.

Питер повернулся и, едва волоча ночи, заковылял к двери. Ладно бы саднили раны – болела душа. У порога он обернулся.

Отец семейства сидел на полу съежившись, опустив голову. Старшая девочка обняла его за шею, младшая гладила по голове:

– Все хорошо, папочка, все хорошо. Не плачь, папочка…

* * *

Питер нашел черный ход и, постояв несколько минут у распахнутой двери, попытавшись что-то высмотреть в ночном полумраке, наконец вышел на крыльцо, спустился по ступенькам и торопливо зашагал через небольшой дворик к улице.

Что-то сразу привлекло его внимание – он даже не мог объяснить, почему он сразу бросил взгляд в сторону фонарного столба, за которым прятался невысокий, худо одетый человечишко. Кольнуло в сердце – Торопыга Эдди! Специально выбрал такое место, чтобы можно было держать под наблюдением оба выхода.

Эдди, догадавшись, что Питер заметил его, тотчас повернулся и поспешил вниз по улице. Лицо его при этом пару раз дернулось.

17

Не обращая внимания на прохожих, которых в этот вечерний час было много на улицах, Питер ринулся за ним. На пути ему попалась группа орков – Питер двинулся прямо на них, одного приподнял, осторожно перенес в сторону, чтобы освободить дорогу.

– Смотри, куда прешь! – воскликнул орк, но никто из них не посмел увязаться за спешащим троллем.

Эдди бежал метрах в двухстах от него. Скорее, торопливо ковылял. На ходу его всего передергивало. Руки разлетались по сторонам, голова плясала, как у китайского болванчика. Он два раза споткнулся. Удивительно, как еще при таких судорогах, ежеминутно скручивающих все тело, он ухитрялся ходить. Не то чтобы бежать.

Его гримасы, размахивание руками, брыканье до смерти пугали прохожих – они заранее расступались перед Эдди. И смыкались перед троллем. Питеру необходимо было догнать беглеца – он сделал зверскую рожу, выпучил желтоватые глазки, и перед ним мгновенно образовался коридор. Мысли мешались в голове. Что-то нечисто с Эдди. Судороги судорогами, а голова у него по-прежнему работает неплохо. Уж не по команде ли АБТека он следит за ним? Неужели Эдди пронюхал, где скрывается мисс Эмидж?

Торопыга свернул за угол, потом нырнул за следующий. Питер дважды упускал его из виду, но троллю везло. Слишком приметен был его старый приятель, чтобы вот так, напрочь, раствориться в толпе. Когда тот еще раз свернул за угол, Питер прибавил ходу и наконец схватил его.

Вокруг было пусто.

Тролль подгреб Эдди к себе под мышку, приподнял и понес по аллее. Опустил на землю только за трансформаторной будкой в одном из дворов, куда свернул по дороге. Сам встал на колени, обнял Торопыгу.

– Здорово, приятель.

– Это ты, Проф? А я думал… я думал… я думал… кто это за мной гонится? Кому это честной народ поперек… поперек… поперек… глотки встал?

– Ладно, шути. Ты, наверное, тоже из тех, кто спит и видит, как бы поскорее отправить меня на тот свет?

– Ты это заслужил. – Торопыга честно посмотрел троллю в глаза.

Питер сжал пальцами шею Эдди:

– Слушай, Эдди, я с тобой деликатничаю не потому, что нас с тобою многое связывало. Просто хочу выяснить, кому ты теперь служишь.

– А ты все служишь этой стерве? – Эдди грязно выругался.

– Когда ты раньше выражался подобным образом, я понимал, что ты никого конкретно не имеешь в виду. Теперь другой случай. Ты знаешь, что я имею в виду. Не трогай эту тему. – Питер угрожающе поднял кулак.

– Ты сам, Проф, вляпался в это дерьмо по уши. По собственной инициативе.

Эдди победно ухмыльнулся – вот как я тебе врезал! Губы его начали подергиваться, Питер ослабил хватку, но продолжал удерживать шею Эдди.

– Ты искал меня?

– Да. Послушай, Питер, я действительно виноват перед тобой… виноват перед тобой… Этот глупый выстрел… Я не должен был так поступать… так поступать… Тем более с тобой…

Питер подозрительно глянул на него:

– Что это ты вдруг запел?

– Ты не веришь? Ты мне не веришь?! Разве мне не дано… не дано… не дано… осознать, что поступаю скверно? Считаешь, я не могу? – Торопыга судорожно дергался.

– Нет, – покачал головой тролль.

– Ты нрав… прав… прав. И еще раз прав! Если меня вывернуть наизнанку, можно будет кое-что обнаружить. Что мне оставалось… что мне оставалось… что мне оставалось… Питер? Они нажали на меня, продыху не давали… Я был совсем мертвый. Я хотел, чтобы было как раньше. Чтобы мы работали одной командой. Понимаешь?

– Нет.

– Пожалуйста, Питер. – Эдди отвернулся. В его глазах блеснули слезы. – Я на самом деле полное дерьмо! Посмотри на мою руку… – Питер только теперь заметил, что его запястье перевязано пропитавшейся кровью тряпкой. По-видимому, раненая рука до сих пор кровоточила. – У меня нет денег на мага. Я не могу подлечиться… подлечиться… подлечиться. Видишь, я стал совсем плохой.

Питер вздохнул:

– Ты, Эдди, всегда был горазд врать.

– Ты мне не доверяешь? Ты, который сверзил нас из райских кущ, и все из-за этой гадины!… Прости, из-за этой дамочки! – Он передохнул. – И ты утверждаешь, что я горазд заливать? Кто затеял все это? Кто? Кто? Кто? Разве не я привел тебя к Билли? Разве не я создал тебе условия, чтобы ты занимался своей наукой?

Питер понимал, что Эдди давно использовал его в своих целях, но того, что он здорово помог ему в свое время, отрицать было нельзя.

– Да, так было.

– Именно. Если бы… если бы… если бы не я, то…

– Не надо касаться этого вопроса, – поморщился тролль.

– Хорошо.

– Что тебе надо, Эдди? Зачем ты меня преследуешь? – Питер с сожалением смотрел на друга.

– Я хочу, чтобы все было по-прежнему. Как мы жили! Ах, как мы жили!… Теперь, если ты не желаешь, мы спокойненько обойдемся без гангстеров. Мы вполне можем работать самостоятельно, – зачастил Эдди. – Нам хватит на жизнь, на кусок хлеба с маслом. Тебе и мне. Заработаем деньги, приведем в порядок руку. Ну и все остальное… Что ты на это скажешь?

– Нет, Эдди. Мне ничего этого не надо.

– Почему? Из-за нее?

– Частично из-за нее. Частично потому, что я… – Тролль озабоченно потер лоб. – Не знаю. Я хочу выбраться из этого дерьма.

Эдди захохотал. Смех его был похож на собачий лай. – Ты решил встать на путь исправления?

– Да, – ответил Питер. – В этом нет ничего смешного. – Прелесть! – восхитился Торопыга. – Погоди-ка минутку. Она прочитала твои материалы… материалы… материалы? Ну, и как с превращением в человека? Это возможно?

Питер поколебался, потом решил ответить правду:

– Да, шансы есть. И немалые… Осталось совсем немного.

– Желаю удачи. Понимаешь, ты – тролль, этим все сказано. Трепыхаешься, надеешься на что-то. Приложил столько сил… А что будет со мной? Мне-то какой прок от твоих исследований? Как был дерьмом, дерьмом и помру. – Эдди обреченно смотрел в землю. – Где найти такое средство, чтобы я мог измениться… мог измениться… мог измениться? От чего мне излечиваться? От трясучки разве что.

Питер задумчиво посмотрел на друга. Болезни нервов, подобные той, которой страдал его друг, пока были неизлечимы – справиться с ними было так же трудно, как и с генами. Все пока находилось на стадии эксперимента. Даже теорию до конца не разработали…

– Хорошо, я помогу тебе подлечить руку.

Тролль поднялся, и они направились в сторону аллеи, потом свернули к надземке.

– Ты нашел того парня, которого искал? – неожиданно спросил Эдди. – Ну этого… доктора Клериса?

– Это не твое дело, – резко ответил тролль.

– Ну и ладушки, ладушки, ладушки, – забормотал тот.

* * *

– Что за подонка ты привел? – поинтересовалась Брина, когда Питер ввел в комнату Эдди.

– Приятель. Ему надо помочь.

Катарина, сидевшая за столом, медленно поднялась:

– Это же тот негодяй, который предал тебя!

– Привет, – сказал Эдди.

– Я не понимаю, – продолжала настаивать Брина. – Кто этот парень? Как он оказался здесь?

– Ему нужна помощь. Я у него в долгу. – Питер с мольбой смотрел на девушку.

– Еще чего! Ты с ума сошел? Немедленно прогони этого жулика! – разозлилась девушка.

– Взглянула бы, у него рука третий день кровоточит, – переминаясь с ноги на ногу, нерешительно попросил тролль. – Пожалуйста!… Я заплачу, только подлечи его.

Брина открыла рот, желая что-то добавить, потом неожиданно закрыла его и как-то по-новому глянула на Питера. Потом кивнула.

* * *

Позже, когда Эдди заснул в жилой комнате на кушетке, они все вчетвером собрались на кухне. Ели суп, обсуждали сложившееся положение.

– Я кое-что раскопала в Матрице, – сообщила Лай-сон. – Всякие сведения об АБТеке погребены под ворохом второстепенной информации. Такое впечатление, что эта фирма возникла сама по себе. Из ничего. Никакой истории создания, нет данных о периоде становления. Бах – и вот она! Пришлось перерыть массу материалов, даже на первый взгляд не относящихся к этому делу. Оказалось, что АБТек является филиалом «Биоджен Текнолоджис», частной биотехнической фирмы, штаб-квартира которой находится в Сиэтле. «Биоджен» имела какие-то проблемы с «Азтекнолоджи» несколько лет назад…

– «Азтекнолоджи»!!– в один голос воскликнули Катарина и Питер.

– Успокойтесь, – хмыкнула Лайсон. – С той поры, когда разгромили «Азтекнолоджи», подобные разработки были заморожены. По крайней мере, так было объявлено официально. Между «Азтекнолоджи» и АБТеком есть какая-то связь, но я до нее не докопалась. Вот краткая история событий. Несколько лет назад компания, называемая «Яматетсу», сожрала «Биоджен Текнолоджис». Кусочек, очевидно, оказался лакомый, но очень опасный из-за того скан-дала с «Азтекнолоджи». Тогда «Яматетсу» расформировала «Биоджен» и перемешала все ее дочерние фирмы, что и нашло отражение в электронной документации. – Девушка на минуту задумалась, видно было, что она устала. – Я думаю, они решили спрятать концы в воду и так засекретить все связанное с «Биоджен», чтобы на поверхности не осталось никаких следов. Потом уже организовали АБТек, причем так, чтобы нельзя было проследить связь между новой фирмой и материнской компанией, – продолжала Лайсон. – В то же время кое-какие ресурсы и исследовательские темы, разрабатываемые в «Азтекнолоджи», исчезли из поля зрения научной общественности и конкурирующих фирм и уже незримо всплыли в АБТеке. То есть в новой компании, которую они назвали АБТек.

– Что ж, это имело смысл, – задумчиво сказала Катарина и внезапно прикрыла ладошкой открывшийся рот. Так и просидела с минуту. Все с любопытством наблюдали за ней. Наконец она убрала руку от губ, взгляд ее просветлел. – Конечно. Теперь все стало ясно. Два года назад, во время волнений в Сиэтле, направленных против мета-хомиков, кто-то разгромил здание «Азтекнолоджи». Во время расследования установили, что нападавшие там что-то искали. По-видимому, что-то очень ценное… Очень горячее… Никому так и не удалось узнать, кто устроил погром. Удалось ли выкрасть материалы, тоже осталось тайной. И вообще, что это были за материалы? Теперь все стало на свои места. По-видимому, «Биоджен» руками своей дочерней компании «Азтекнолоджи» вела работы по перестройке цепочек ДНК.

– После разгрома «Азтекнолоджи» им, конечно, пришлось организовать совместный фонд, субсидирующий продолжение работ над теми данными, которые были получены «Азтекнолоджи», – продолжил ее мысль Питер. – С этой целью была организована новая компания со штаб-квартирой в Чикаго. Значит, они уже два года работают здесь над этой темой?

– И вполне возможно, что вот-вот добьются результата, – добавила Катарина.

– Я тоже так думаю, – кивнул тролль и рассказал друзьям о том, что узнал от Уилсонов.

Когда он закончил, никто в течение нескольких минут не мог слова вымолвить. Катарина встала и направилась к раковине – повернулась спиной к остальным.

– Да, порядочное дерьмецо, – заявила Брина. – Поверить не могу, что уже развившиеся зародыши можно использовать в подобных целях.

– Согласно моей теории можно обойтись и без этих ужасных опытов, – сказал Питер. – Моя теория…

Брина наклонилась к нему, глаза ее сузились.

– Только теперь я поняла, какой ты самодовольный дурак. Эгоизм так и прет из тебя! Ты не хочешь оставаться троллем? Отлично! Но ты хотя бы раз спрашивал себя, сколько других металюдей – да и просто людей! – согласны последовать за тобой? – Она передразнила его. – Моя теория!… Ты хочешь запретить магию, ее воздействие на внутренний мир личности?

– Нет, не так. – Питер растерялся от резкости девушки. – Не совсем так… Я просто пытаюсь блокировать воздействие магии. Это должно прекратить созидательную работу генов с метачеловеческими характеристиками. Это, конечно, очень грубое объяснение. В общих чертах… – Он не знал, говорить ли ему дальше. – Вся хитрость в том, что места соединений отдельных хромосом перестали работать. Ведь когда-то они не работали! Находились в организме, но не были задействованы для передачи наследственного кода. Они не участвовали в восстановлении клеток организма.

– Это и есть твоя гениальная догадка? – холодно спросила Брина.

– Ты зря смеешься, – повернулась к ней Катарина. – Это действительно весьма толковая идея. Он вовсе не собирается перестраивать генные цепочки, чего ты так опасаешься и что считаешь посягательством на человеческую природу. На нее и так уже посягнули – грубо, тайно, в чьих-то корыстных интересах. Результат налицо. – Она указала на Питера. – Он просто желает использовать магию для восстановления первоначальной среды обитания клетки. Как бы снять магию магией. В этом случае активность метагенов войдет в прежние рамки. Нулевые! Брина задумалась:

– Значит, он предлагает нейтрализовать воздействие магии на ДНК посредством самой магии?

– Точно, – ответила Катарина. – Он хочет создать условия, при которых стала бы маловероятна, а то и совсем ничтожна рекомбинация, то есть самовосстановление молекулы ДНК в том виде, в котором она находится сейчас. Если снять ограничения, накладываемые полем магии, то молекулы ДНК будут восстанавливаться в прежнем режиме. Это похоже на то, что случается с людьми на пляже. Если человек спрячется в тень – то есть не будет находиться под прямым воздействием солнечных лучей, то он и не загорит.

– Конечно, – кивнула Лайсон.

– В клетке присутствуют молекулярные «контролеры», которые регулируют реакцию ДНК на воздействие внешней среды. Питер желает таким образом настроить этих «контролеров», чтобы магическое действо исключалось из числа сил, влияющих на репродукцию генов. – Катарина убрала волосы со лба.

– Мудро, – кивнула Лайсон. Смысл разговора ее в общем-то не интересовал, она мало что понимала, и все-таки было очень интересно слушать такие заумные речи. А если учесть, что они относились не к кому-нибудь, а к троллю… В том, что он, Питер, такой скромный и в то же время такой гениальный, сидит у них за столом, было что-то вдохновляющее. Потряс ее и пример с загаром. Когда говорят о каких-то генах, репродукции, рекомбинации – ничего не поймешь, когда же про солнечные лучи – все ясно. Кто же будет спорить: не выставляй на солнце голую попку, она и загаром не покроется.

– Все мы будем ходить, – добавила она, – беленькие-беленькие, чистенькие-чистенькие.

– Как это? – не поняла Катарина.

– Ну, если мы будем сидеть в тени, то все останемся беленькие-беленькие.

Брина задумчиво покачала головой:

– Значит, ты собираешься лишить меня моих магических способностей.

– Почему? – не понял Питер.

– Каким-то образом ты решил задачу снятия магического поля на уровне клетки. Значит, подсыплешь мне какое-нибудь снадобье, я проснусь и больше никогда не смогу войти в астрал.

– Послушай, то, над чем я работаю, находится на уровне теории. Я еще не знаю, сработает ли мой метод. И к тебе, к твоим возможностям он не имеет никакого отношения. Тем более помимо твоей воли… – Он покачал головой.

– Пой, птичка, пой. Все так говорят – для вашего же блага, в ваших же интересах… Потом, глянь, а у тебя петля на шее. И все кому не лень тебя погоняют.

– Послушай! – Питер уставил на Брину здоровенный палец с когтем на конце. Коготь загибался и почему-то указывал на Лайсон. – Со мной случилось несчастье – я изменился! Я знаю, это случилось не со мной одним. Я имею в виду не только метахомиков, но и таких людей, как ты, как… – Он хотел назвать Томаса, но вовремя спохватился – Я не считаю, что со мной произошло нечто экстраординарное. Все общество взбаламучено. Я привык считать себя частью общества. Я желаю занять в нем то место, какое мне подходит. Я знаю, кем я был, кем мог бы стать. Ты не можешь упрекать меня за то, что я хочу вернуть все назад. – Он примолк на мгновение, потом с необычным пафосом повторил: – Ты не имеешь права упрекать меня за это!

– Конечно нет, – мягко возразила она. – Но пойми – ты тролль! Это твоя ипостась, Профэссор. Никому не дано иметь все, постичь все. Взгляни на эту проблему непредвзято. Ты – тролль, с этим ничего не поделаешь. Бессмысленно пытаться перевернуть мир, обратить время вспять. В мир пришла магия, и ты стал тем, кто ты есть на самом деле. Вернуть все в исходную точку – невыполнимая задача.

Питер отрицательно покачал головой:

– Не пытайся доказать мне, что все это случилось естественным образом. Кто-то здорово приложил руку к тому, чтобы я стал тем, кого ты видишь перед собой.

– Конечно! Опять чья-то грязная лапа поработала! – захохотала Брина. – Чего бы она добилась, если бы не было предпосьшок для подобной катастрофы? Мир получил пинок под зад и перекувырнулся. Все правила, которые существовали в прежнем сытом, благодушном, самодовольном мире, оказались отброшенными. Ну и прекрасно! Это дает нам шанс написать новые правила, которые будут лучше прежних.

– А между тем… – Он хотел было сказать, что почему-то в результате в пострадавшие попал он и такие, как он. Ему вдруг стало жалко себя, и он не решился закончить фразу. Почему он, собственно, должен стыдиться? Чего? – Для меня это все не имеет никакого значения. Тебе этот новый мир может показаться прекрасным и светлым, а мне верните, пожалуйста, прежний. Привычный. Вместе с человеческим телом, пожалуйста. – Он отвернулся.

– Ты такой умный для тролля! – бесхитростно восхитилась Лайсон. – Так складно говоришь!

– Спасибо, – поблагодарил ее Питер. Брина угрюмо посмотрела на него:

– Ладно, что будем дальше делать?

Питер шумно вздохнул, положил исполинские кулаки на стол, оглядел комнату.

– Прежде всего нам следует каким-то образом пробраться в АБТек. Посмотреть, что там у них творится. Чего они добились? Надо проверить, там ли доктор Клерис.

– Кто же из нас сможет войти туда? – насмешливо спросила Брина.

– Катарина. – Питер с теплотой посмотрел на рыжие кудри женщины. – Имя у нее другое, внешность изменим. Почему бы им не взять ее на работу? Если этот номер не пройдет, придумаем что-нибудь еще.

– А нельзя ли без этих шпионских страстей? Без проникновения в это святая святых? Это смертельно опасная игра, – не унималась Брина.

– Мы и не собираемся предлагать ее в качестве специалиста. Мы пойдем другим путем.

– О чем ты?

– Нам известно, что они набирают беременных женщин. – Питер выжидающе помолчал. – Лайсон, сможешь проникнуть в память их машины и внести туда новое имя Катарины? Как если бы она уже находится в списке потенциальных доноров? Она просто появится там на собеседовании, все осмотрит и спокойно уйдет.

– Вот это да! – воскликнула Брина. – Кто бы мог ожидать! По части всяких хитроумных уловок ты вполне освоился в новом мире!

– Знаете, я не хочу жаловаться на свои способности, но если мы будем рассчитывать только на компьютерное обеспечение, это может обернуться бедой. – Лайсон встала со стула и прошлась по комнате. – Нам обязательно надо иметь кого-нибудь на подстраховке. Думаю, сначала следует проверить это место. Только тогда мы сможем избежать неприятных сюрпризов. – Она положила руку на живот Катарины, потом добавила: – Страшно посылать тебя одну, не зная, что там да как. Мне это не по нраву.

– Попытка проникнуть туда в астральном плане, – поддержала ее Брина, – тоже ни к чему хорошему не приведет. Судя по тем сведениям, что мы имеем, там должно быть полным-полно хороших магов. Они нас сразу обнаружат. Ни один волшебник в здравом рассудке не сунется туда.

Питер сидел сгорбившись, он боялся глядеть в сторону Катарины. Особенно во время этого обсуждения… Когда же наконец рискнул перевести на нее глаза, то вместо гневного, обличающего его циничный замысел взгляда увидел глубокую задумчивость на ее лице. Такое впечатление, будто она не слышала, о чем идет речь. Интересно, что ей пришло в голову? Он, конечно, тоже хорош – ничего себе предложеньице! – но после сцены в квартире орка в нем словно что-то заледенело. Он чуял запах близкой добычи, и теперь ничто не могло отвлечь его. Никакие соображения… Катарину было очень жаль, нельзя было так с Катариной. Но он нашел что сказать.

– Лайсон права, – четко выговорил он. – Я должен идти первым. Надо все там хорошенько проверить.

– Вот это правильно. Из всех нас ты самый опытный. У тебя здорово получится. – Лайсон вновь восхитилась им. Она все больше и больше им восхищалась.

– Подожди, я другое имел в виду. Пусть меня сделают невидимым или что-нибудь в этом духе… Как тогда…

– Хочешь поцеловаться с Бриной? – засмеялась Лайсон. Брина проигнорировала ее замечание.

– Это не займет много времени, – прикинула она. – Мы тебя приоденем, замаскируем. Лиз, сможешь снова войти в память компьютера «Джинииринг»? Но на этот раз все надо будет обтяпать тихо.

– Сделаем, – кивнула Лайсон.

– Ты говоришь по-французски? – обратилась Брина к Питеру.

Тот сконфузился: – Нет.

– Ладно. Лиз, рисуй… Код удостоверения личности и тому подобное.

– Заметано.

– Брина, я не хотел бы вмешиваться, но учти, что я – тролль. Среди ученых, по крайней мере в этой области, нет ни одного тролля. Я специально проверял. Так что я не смогу сыграть эту роль. – Он с большим сомнением посмотрел на девушку.

– Ничего, сможешь. Ты, Профэссор, забыл, что магия все еще существует, – с видом победительницы провозгласила Брина. – Она и во мне и в тебе. С ее помощью можно творить чудеса, а не только изменять внешность.

– Сделаем тебя обыкновенным хиляком, каких много шатается по улицам, – добавила Лайсон.

– Я не желаю! – неожиданно подала голос Катарина.

– Что? – спросили в унисон Брина и Питер.

– Это исключено!! Я не пойду туда. Я не хочу, чтобы… – Она выглядела совсем больной, опустошенной, бледной, особенно на фоне ярко окрашенной кухонной стены. Так и недоговорив, она, пошатываясь, вышла из комнаты. Питер бросился за ней, но вынужден был остановиться у двери, на которой красовалась большая буква Ж. Через несколько секунд он услышал, как Катарину вырвало. Сзади, на пороге кухни, появилась Лайсон – лицо у нее было каменное. Питер подождал немного, потом с силой рванул на себя дверь туалетной комнаты.

Это было типичное для всех учреждений помещение – просторное, повсюду раковины, кабины. Точно такая же комната бьша расположена в другом конце обустроенных для проживания апартаментов. Катарину он нашел в первой же кабине – она стояла на коленях. Питер оторвал большой кусок туалетной бумаги – так и застыл, держа ее на весу. Катарина тяжело дышала, руками упиралась в стенки кабины. Тролль наконец протянул ей бумагу – так, чтобы она могла увидеть ее. Женщина на какую-то секунду испугалась, потом взяла ее и обтерла лицо. Попыталась встать. Питер осторожно поддержал ее.

– Спасибо, – поблагодарила она, не глядя в его сторону.

– Все в порядке? – осторожно спросил тролль.

– Не совсем… Иной раз на меня накатывает.

– Это от беременности… – Он растерянно развел руками.

– В том-то и дело. – Она горько рассмеялась. Питер был смущен. Он явно сунул нос туда, куда не

следовало. Тролль отступил к стене и уже хотел совсем уйти, но Катарина спросила:

– Как ты считаешь, почему женщины-орки пошли на это?

– На что? На продажу плода? – переспросил Питер.

– Да.

– Мне кажется, они решили, что у них нет выбора.

Катарина кивнула:

– А у меня есть выбор. Я не собираюсь продавать своего ребенка. Брина права…

Питеру опять стало неловко:

– Конечно, но я…

– Хорошо, я пойду туда. – Она сжала пальцы в кулачок и с силой ударила в стенку кабины. На скулах у нее заиграли желваки, глаза подернулись дымкой. – Не могу поверить, что я… – Она невольно глотнула. – Что я способна буду торговать своим сыном. Использовать его как…

Питер вконец смутился. Зеленоватая кожа на лице побурела, шея налилась отчетливо заметным багрянцем. Она улыбнулась ему одновременно жалко и жестко, потом протянула руки. Неожиданно тролль припомнил голографии, найденные у нее дома.

– Когда я была маленькой, я едва не умерла от голода. Анорексия[16]16
  Анорексия – потеря аппетита.


[Закрыть]. Как говорится, все болезни от нервов. Вот и у меня случилась…

Питер сразу вспомнил изможденную девочку за праздничным столом, потом ее личико на подушке в больничной палате.

– Этакий, знаешь, находящийся под наблюдением врачей феномен подросткового возраста. Ты, наверное, не слышал о такой болезни?

– Слышал. Расстройство пищеварения на нервной почве, – кивнул он.

– Да, – резко ответила женщина, – только у меня все проявилось во много-много-много раз сильнее. Казалось бы, все было на поверхности – симптомы, ухудшение состояния. И метод лечения ясен – я не могла есть что попало. Каждый грамм пищи должен был быть под контролем. Это было невыносимо – не хотеть есть. Вроде бы одна-единственная вещь на свете находится в твоем полном распоряжении. Твое тело… Особенно в юности… А у меня получилось наоборот – оно владело мной. Безраздельно и деспотически. Знаешь, как я натерпелась в те годы. Моя мама… – Она неожиданно сменила тему. – Все вокруг считали, что я не ем потому, что хочу сохранить фигуру. Это было не так.

Она принялась расхаживать по туалетной комнате – руки прижала к груди.

– Я постоянно твердила себе: «Строго следи за тем, что ешь!» Я должна была держать под контролем каждый свой поступок. Мир для меня ограничился постоянными напоминаниями, что можно, что нельзя, и поскольку «что нельзя» оказалось во много раз больше, чем «что можно», это был своего рода ад. Что оставалось делать, – Катарина приблизилась к одной из раковин, взялась за ее края и долго разглядывала свое отражение в зеркале. Потом высунула язык – и его изучила. Вздохнула, чем-то он ей не понравился. Питер не смог догадаться чем. Голос ее теперь звучал ровно, безжизненно:

– От подобного контроля можно было сойти с ума. Лучше сдохнуть! В те годы я настолько хорошо познакомилась со своим телом – что ему было можно, а что нельзя, – что от подобного многознания хотелось отравиться. Раз и навсегда, как ни глупо это звучит. Я должна была поступать только хорошо – и ни-ни плохо.

Катарина пошлепала себя ладонями по щекам. Решила, наверное, чуть-чуть их подрумянить… Питер не удержался, шагнул к ней, но женщина подняла руку и жестом остановила его. Ее щечки действительно порозовели.

– Знаешь, чего я больше всего хочу? – Она помолчала, не дождавшись ответа, сказала: – Хочу избавиться от ребенка. Не дай Бог ему такую жизнь, как у тебя или у меня. – Подбородок у нее задрожал. – Хочу забыть Джона. Хочу все забыть. – Она отошла от раковины и прижалась спиной к стене. – Посмотри на меня, какая я мать?

Она действительно выглядела ужасно. Питер промолчал.

– Не говори ничего. Это не имеет значения, что бы ты ни сказал. – Тыльной стороной ладони она вытерла глаза. – Я все равно оставлю ребенка. Избавиться от него – это было бы слишком просто. Это была бы трусость. По отношению к самой себе. Я не могу позволить себе такую роскошь, как трусость, особенно сейчас. Поступить так – значит снова проконтролировать себя. Этого нельзя, того… Хватит! Мне уже не четырнадцать лет. Я не Брина, у которой нет денег и которая должна жить на улице. Я хочу, чтобы у меня был ребенок. Я хочу, чтобы у меня осталась частичка Джона. Я хочу быть свободной. Не желаю быть под надзором. Даже своим, личным… – Она погладила живот. – Я желаю ему всего самого лучшего. Лучшее – это не значит самое совершенное, безмятежное, созерцательное. – Она закрыла глаза и тяжело вздохнула: – Питер?

– Что, Катарина?

– Как долго продлится это безумие? У меня такое впечатление, что эти ужасы никогда не кончатся.

– Не знаю. Мне тоже не по себе. Я же тролль. Она открыла глаза и улыбнулась ему:

– Это точно. Ты тролль, но тебе не стоит заранее списывать себя со счетов. – Она опять закрыла глаза. – Сколько же эта кутерьма продлится? Неужели нам не дано почувствовать себя счастливыми? Никогда-никогда?… Мы так запутались, выхода нет…

– Не знаю. Кто-то, может, и запутался, только не я, – твердо сказал Питер. – Я смотрю, ты очень не любишь неизвестность?

– Конечно, я привыкла все держать под контролем. С детства. – Она потерла лоб. – Контроль – вот мой кумир. Идолище поганое, которому нельзя не поклоняться. Когда же я вернусь в свою компанию? Бросить к черту эти поиски, очутиться в своем кабинете, потом дома. Эта идея кажется мне такой привлекательной.

Дверь в туалет распахнулась. На пороге стояла Брина. Лицо у нее было гневное.

– Проф! Этот твой дружок… так называемый приятель… которому ты стольким обязан… Слинял!