Текст книги "Лисы округа Хансон"

– Слушай, у меня сегодня дел невпроворот, прости.

Тэун останавливается у автобусной остановки и тщетно высматривает городской транспорт в сторону Намьянджу. В такое время, конечно, ничего он уже не поймает.

– Чон Ингён?

Та молчит – дуется.

Чон Ингён, звезда дорам, принцесса Кореи, всеобщая любимица публики. Её гонорары за рекламу, в которой она мелькает секунд тридцать, превышают годовую зарплату детектива второго ранга, а это, между прочим, достаточно высокая должность в полицейской иерархии. Выше только капитан, которого Тэуну с его характером дадут в ближайшее никогда. Почему первая красавица малых телеэкранов двадцати трёх лет водит дружбу с простым служителем закона? Ну, Тэун полагает, что это её каприз. Юнсу утверждает, что Ингён влюбилась в Тэуна, когда тот спас её от сталкера, и с тех пор пытается подкатить.

Тэун знает её три года: Чон Ингён с первого дня их знакомства была для него младшей сестрой, и ничего больше дать ей он не может. В конце концов, между ними почти десять лет разницы, она и годится ему в сёстры!

«Интересно, сколько лет Харин?..»

– Так ты домой не вернёшься? – спрашивает Ингён, выдержав красноречивую паузу, которую Тэун благополучно прослушал.

Ответить «нет» сейчас очень легко и соблазнительно. У Тэуна нет сил объясняться перед Ингён в очередной раз, почему она не может приходить ночью в квартиру холостяка, не годящегося ей в парни ни по статусу, ни по возрасту. И Тэун почти отвечает, но…

– Сейчас приду, – говорит он, ругая себя. – Посажу тебя на такси до дома и свалю.

– Что? Но, оппа[41]41
  Корейское обращение младшей девушки к старшему парню – брату, другу или возлюбленному.


[Закрыть]…

– Никаких «оппа», Ингён. Забыла, что в прошлый раз тебя чуть не спалили папарацци? Нетизены тебя в порошок сотрут в интернете, если узнают, что ты с токпокки к какому-то тупому полисмену по ночам ходишь!

Ингён молчит, тяжело дышит в трубку. Потом, ни слова не говоря, отключается. Когда Тэун приходит к дверям своей квартиры, рядом никого нет. Вот и разобрался…

* * *

– Слышал новость? – спрашивает Тэун у Юнсу вместо «привет, я переночую у тебя, потому что в моей квартире разбито окно, как это случилось, спросишь ты, а я отвечу, что адский пёс влетел ко мне в хату, когда искал лисицу».

Юнсу стоит перед Тэуном на пороге своей квартиры – сонный и недовольный в одних трусах и мягких тапочках с мордой котика.

– Совсем ошалел? – спрашивает он, но Тэуна впускает и запирает за ним дверь, громко ворча на всё на свете.

Тэун стаскивает с себя тесные кроссовки, бросает сумку с вещами в углу коридора и идёт в комнату, на ходу снимая куртку. До Намьянджу он добирался на попутках и жутко устал, а спать остаётся всего часа… три? Он уже ненавидит новый рабочий день и хочет только упасть лицом в диван и уснуть.

– Так какого квисина ты у меня забыл? – повышает Юнсу голос, уже подбирая слова поаккуратнее. Надо отдать другу должное, он знает, когда ругаться не стоит. В отличие от Тэуна.

– Ичхоль из девятнадцатого отдела, знаешь его? – спрашивает Тэун и падает на диван мешком с костями.

К нему тут же прыгает Рыжий, кот Юнсу. Вообще-то, у него серый в полоску мех, и почему Юнсу назвал его Рыжим, для Тэуна загадка века.

– Эй, привет, малыш, ты как? Он на последнем деле с ума сошёл, лепетал какую-то чепуху, и напарник сдал его в дурку, прикинь.

– Кто? Мой кот? – не догоняет Юнсу. Он включает свет в гостиной, со вздохом плетётся на совмещённую с гостиной кухню, чтобы налить себе и Тэуну воды.

– Ичхоль из девятнадцатого отдела.

Юнсу оборачивается и весь сморщивается, как пересушенный фрукт.

– И ты приехал ко мне про Ичхоля поговорить?

– Не-ет, – тянет Тэун. Рыжий обычно устраивается у него на коленях, но сегодня фыркает, шипит и сбегает. Видимо, от Тэуна несёт адским псом, и коту это не по нраву. Резонно. – Ичхоля напарник в дурку сдал.

Юнсу наконец принимает жестокую действительность, в которой его лучший друг припёрся к нему посреди ночи и несёт чушь. Юнсу садится на диван к Тэуну, протягивает ему кружку с водой и вздыхает.

– Я об этом, конечно же, пожалею… Напарник его сам отвёз? Ужас.

– Некрасиво, скажи? – с готовностью поддакивает Тэун.

– Да, очень дурно с его стороны было так поступить.

– Ага. Значит, ты против таких бесчестных поступков?

– Конечно. Погоди, что? – Юнсу наконец замечает хитрую ухмылку Тэуна и медленно прикрывает глаза. – О нет. Что?

– Меня ты в дурку не посадишь, так? – на всякий случай уточняет Тэун. Когда Юнсу не отвечает, он набирает в грудь воздуха и продолжает на одном выдохе: – Ко мне в квартиру ввалилась лиса и убила какую-то тварь, сказала, что это ённо, потом огненная собака разбила окно в гостиной, и лисица сбежала с ней, но я за ними проследил и попал в подземный мир к…

– Чего? – перебивает его Юнсу. – Ты с ума сошёл? Нет, стой, тупой вопрос, ответ я знаю. Ты пил после того, как я ушёл?

Тэун машет забинтованной рукой и жмурится. Юнсу носит дома круглые очки, дужка которых блестит в свете люстры и бросает на Тэуна золотой блик.

– Не пил я. И с ума не сошёл.

– Это не тебе судить, – отбривает Юнсу. – Прекращай фантазировать на ходу. Если тебе снится чепуха, это не повод выливать на меня свой бред. И не повод припираться ко мне посреди ночи.

– Ты не улавливаешь суть, – лыбится Тэун. – Адская псина разбила мне окно, и спать в своей хате я не могу.

Лицо Юнсу вытягивается от удивления, потом морщится, потом застывает цирковой маской, словно не определилось, какую эмоцию выразить.

– Твою ж мать, Тэун, – вздыхает Юнсу.

* * *

В итоге в участок на следующее утро Тэун и Юнсу приезжают вместе. И их сразу же вызывают на ковёр.

– Кван! Ли! Срочно ко мне в кабинет!

Тэун смотрит на Юнсу: что на сей раз-то они сделали? Тот пожимает плечами. Они встают с места, идут к начальнику, продолжая переглядываться.

«Мы кого-то убили?» – спрашивает Тэун одними губами.

«Нет, я бы запомнил», – хмурится Юнсу.

«Думаешь, он про лисицу узнал?» – кивает в сторону Тэун.

«Не мог он так быстро обо всём узнать», – мотает головой Юнсу.

Вдвоём они вваливаются в кабинет: застревают плечами в дверях, кое-как по очереди протискиваются, вызывая ещё большее раздражение начальника.

– Ну, – рычит тот, глядя на понуро склонивших голову детективов. – Что за бардак вы устроили на этот раз?

– Мы не знаем, начальник Кан, – честно сознаётся Тэун.

– Поговори мне тут! – рявкает начальник и смотрит на Юнсу. – Ты почему за ним не проследил?

– Почему я? – ахает он.

– Потому что, – отбривает начальник. – Вы, придурки, лезете в чужие дела? Я уже устал за вас перед руководством отчитываться, как петух ряженый!

Тэун косится на Юнсу. Юнсу глядит на Тэуна.

– Вы, – вздыхает начальник, – Биба и Боба, два дол…

– Не надо так нервничать, – прерывает Тэун, и начальник взрывается снова.

Очередной день в отделении полиции округа Хансон протекает в обычном режиме. Приходящие на дневную смену полицейские только привычно вздыхают, кто-то закатывает глаза. Детектив Кван и детектив Ли снова доводят начальника Кана до аневризмы.

– Ну, – едва не капая слюной на стол, цедит последний, – кто из вас мне скажет, какого квисина отдел в Мапхо сейчас рвёт и мечет по мою несчастную душу? Кван!

– Я.

– Ты запросил дело в «Абсолюте»? Зачем?

– Я не запрашивал.

Начальник Кан стучит по столу кулаком, кружка с кофе дребезжит вместе с клавиатурой и стопкой документов на подпись. Та покачивается, с верхушки срывается лист и летит под ноги свирепому руководителю Тэуна. Тэун спокойно продолжает:

– Я не понимаю, о чём вы говорите, начальник. Никаких запросов я им не направлял, первый раз слышу вообще.

– А вот Ким Намсон из Мапхо говорит, что ты к ним суёшься без моего ведома, – настаивает начальник. – Говорит, утром в оцепленный ночной клуб заявилась какая-то длинноногая девица, а поймавшей её охране сказала, что она от твоего имени по углам там шарится.

Желудок Тэуна сжимается в привычном, ожидаемом спазме. О. О, неужто…

– Ничего мне сказать не хочешь? – спрашивает начальник. Юнсу косится на Тэуна и толкает его локтём в бок.

– Простите, начальник Кан, – улыбаясь против воли, вкрадчиво уточняет Тэун, – а эта девушка – рыжая?..

Запись от 1769 года

Хансон, столица Чосона

Сколь бы много ни было отмерено лисице, тратить половину столетия на бегство от жестокого монстра, в которого превратился некогда любимый муж, невозможно. Харин устала и хочет покоя, может, в ином мире или даже в следующей жизни. До перерождения ей ещё жить и жить, а потому надеяться можно только на спасение в этой.

Легенды гласят, что кумихо должна прожить тысячу лет, чтобы отрастить девять хвостов и стать человеком, или сожрать печень тысячи мужчин в течение тысячи лет, или же воздерживаться от подобных зверств в течение тысячи дней. В иных сказках говорится, что лисица может сократить срок своей диеты до ста дней, если при этом будет помогать каждому человеку, попавшемуся на пути.

Но, как и многое в мире смертных, сказки остаются сказками, а легенды – легендами.

Когда Харин стала кумихо, первое, что она услышала от Тангуна, это предостережение: не помогай смертным, если хочешь прожить как можно дольше. Людской удел – жить по своей воле и умирать только по велению судьбы или же от рук себе подобных, таких же смертных. Ни кумихо, когда-то бывшая человеком, ни кто-либо другой не вправе вмешиваться в дела людей и решать их проблемы.

– Ты стала кумихо, чтобы отомстить своему врагу, – говорит Тангун, когда Харин просит о снисхождении у бога всех существ. Это второй её визит в чихагук, и второй раз ей здесь не нравится.

Мир Тангуна стоит между смертным и потусторонним на границе, которую не увидит ни один глаз. Здесь холодно тем, кто не заслужил следующей жизни, и спокойно тем, кто вот-вот вернётся в мир смертных новым человеком. Монстрам во дворце Тангуна жарко. Католики утверждают, что это пылает адово пламя, но Тангун не сатана, чтобы жарить грешников в котлах и издеваться над не обретшими покой существами, которых он сам и создал.

В мире Тангуна монстрам жарко, потому что он создан был для людей. Квемулям и квисинам нет места среди душ смертных, они должны находиться в потустороннем мире и ждать следующей жизни в качестве смертного, если готовы к ней, или жить в мире людей и вести себя сносно, если хотят закончить незавершённые дела и получить шанс на новое рождение. Всё подчиняется Великому Циклу.

В конце концов, он был создан для людей и ради людей. Квемули и квисины должны заработать право стать человеком и попасть в колесо жизни, либо растаять в воздухе, слившись с энергией окружающего мира. Стать частью ветра, воды, камней под ногами высшей формы существования – человека.

– Едва ли человека можно назвать пределом совершенства, – говорит Харин после лекции от Тангуна, о которой она не просила. – И я не стремлюсь в новую жизнь, у меня есть незаконченное дело.

– Именно, – отвечает Тангун, хотя Харин не задавала вопроса.

Он высокий, но хрупкий, как стекло, и кажется, будто его может разбить даже случайное касание лисьего хвоста. Только любому квемулю понятно, что своими тонкими длинными пальцами, оканчивающимися когтями, Тангун может сломать самого сильного из них, даже не моргнув, не потратив силы на вздох. Тот, кто создал монстра, способен убить монстра, и сделает это быстрее прочих.

– Я уже говорил тебе, что неоконченное дело из прошлой жизни превращает квемуля в чудовище, – с высокого трона, на котором Тангун восседает, его голос стекает вниз водопадом мечей и копий, словно каждый звук превращается в тысячу лезвий и те вонзаются в камень с грохотом, звоном, стоном. Тонкокостный на вид Великий Тангун – воплощённое орудие небес, скрытое под красотой первого весеннего цветка. Лотос, нежный цветок, что несёт в себе силу дракона[42]42
  В Корее лотос называют «цветком дракона».


[Закрыть].

– Я помню это, – послушно кивает Харин.

– И если ты не достигнешь цели до того, как переродишься, то застрянешь в бесконечном цикле из повторений одной и той же судьбы, – добавляет Тангун прописную истину, которую Харин и без того помнит.

– Я понимаю, – цедит она, не поднимая взгляда к трону. Бог всех существ никогда не повышает голос, да и вид его не внушает страха, если не знаешь, кого видишь перед собой. Но Харин знает. И смотреть на Тангуна лишний раз не хочет – едва может себе позволить. Ей не страшно, но даже малейший взгляд на своего мифического прародителя заставляет думать о вещах жестоких и мучительных – тех, что ожидают её, если она сойдёт с выбранного пути и станет чудовищем.

– Поэтому тебе нельзя спасать людей, пока не уничтожишь врага своего, – договаривает Тангун. Харин вздыхает и жмурится.

– Я не собираюсь никого спасать. Мне нужна твоя защита, Великий Тангун.

Заинтересованный просьбой, он спускается с трона – вздыхает где-то над головой у Харин и в одно мгновение оказывается с ней рядом, появляясь из слабого теневого шлейфа.

– Кто угрожает тебе? – спрашивает он, в голосе на этот раз пробиваются железные нотки – так крошится металл, когда гнётся от напора невиданной силы.

Харин вскидывает подбородок и смотрит в красные глаза Тангуна. Вера в то, что он спасёт её, крепнет с каждым словом кумихо:

– Защити меня от Хан Союля, первого токкэби. Укрой от его глаз, я не хочу его видеть.

На один рваный стук сердца Харин думает, что впервые Тангун столкнулся с тем, чего выполнить он не в силах: первый токкэби опасен и непредсказуем, даже богу существ совладать с ним трудно. Но он развевает сомнения простым кивком.

– За это ты должна будешь мне услугу.

Быть должной Великому Тангуну – что-то новенькое в и без того непростой жизни Харин. Слышала ли она прежде о том, что квемуль выполняет что-то по приказу своего создателя? Только от Союля, но тот врёт ей с первого дня их знакомства, и ему веры нет. Никто другой ни разу не говорил ей, что должен Тангуну.

С другой стороны, незыблемое правило всех корейских монстров может точно так же распространяться и на бога этих монстров. Услуга за услугу. У всего есть цена.

– Что мне сделать для тебя? – спрашивает Харин, сжимая руки в кулаки у себя за спиной. Нельзя выказывать страха, если не хочешь стать вечным должником своего покровителя – это второе правило, о котором не говорят вслух, но все знают.

Тангун обходит Харин по кругу, присматривается. Пылающие за её спиной два хвоста красноречиво говорят о том, что указ Тангуна кумихо нарушала, пусть и всего один раз. Спасла человека от смерти, хотя не должна была. Спасла ребёнка, которого люди хотели превратить в тхэджагви.

– Будешь служить мне, – наконец, объявляет Тангун. – Защищать квемулей от людей и людей от квемулей. Будешь стоять на страже между мирами живых и мёртвых.

– Хочешь из меня жнеца сделать?! – ахает Харин. Её возглас уносится высоко вверх, пропадает в бесконечной череде колонн главного зала дворца Тангуна. Тот качает головой.

– Не обижай чосын санджа, моя милая кумихо. Ты будешь охранять людей, а не перевозить их по реке на ту сторону. В конце концов, – он становится прямо перед Харин, пылающей гневом. Вот же проклятый бог!.. – Если не хочешь этого делать, всегда можешь отказаться.

Харин подавляет в себе порыв выругаться в лицо Тангуну и покинуть его дворец. У неё нет никого, кто может уберечь её от Союля. В мире квемулей и квисинов не существует того, кто может уберечь её от Союля.

Только Тангун способен на это.

Значит, у Харин нет выбора.

– Я согласна, – отвечает она твёрдо и целует протянутую Тангуном холодную, как стекло, руку.

Файл 7. Проблемы простой кумихо

Сразу после того, как детектив Кван с его широченной улыбкой идиота скрывается за поворотом и волосы на затылке перестают дыбиться из-за псины Тангуна, Харин набирает номер Джи. Три часа ночи, домовой, должно быть, сладко спит. «Ничего, проснётся ради парочки новостей – куда денется?»

– Только не говори мне, что ты новый труп откопала, – доносится в трубку сонный голос ёндона. Харин щёлкает языком.

– Если не поторопимся с тобой, новым трупом будет детектив Кван с моей бусиной в желудке. Вот потеха-то, скажи?

Джи садится в кровати – слышно, как шуршит простыня под его телом, – потом вздыхает, зевает. Судьба детектива его беспокоит не сильно, надо полагать.

– Ну что там? – спрашивает он наконец. Такси с Харин уже проезжает Яннён. Она боковым зрением наблюдает, как машина въезжает в туннель, залитый противным жёлтым светом. Гудят проходящие рядом с туннелем рельсы метро, сигнал в телефоне сбоит и на время пропадает.

– Свали, – бросает Харин вполголоса мелькнувшему в окне хвосту тэсо[43]43
  Огромная крыса, способная сожрать кошку. Нападать такие любят стаями, обитают там же, где обычные крысы.


[Закрыть]. Быстро бегает, думает Харин. Противная тварь, развелось их в последнее время больше, чем Хансон способен вместить. По этому поводу Тангун тоже спросит со своей стражницы.

Как только такси выезжает из туннеля, телефон Харин разражается целым оркестром. Похоже, Джи решил принять душ, согреть еды в микроволновке и пропылесосить квартиру одновременно.

– Ты что там делаешь? – спрашивает Харин. Голос Джи раздаётся спустя мгновение:

– Волосы сушу. Мне же сейчас идти куда-то тебя вытаскивать из задницы, да? Надо прилично выглядеть.

– Я домой еду, дурень, – фыркает Харин. – Никуда идти не надо. Ты должен придумать, как мне отвлечь Тангуна, пока детектив Кван не натворил бед.

– А причём тут Тангун и…

– Идиотина Кван пробрался в чихагук[44]44
  Подземный мир в корейской мифологии.


[Закрыть], и тот его заметил.

В трубке повисает красноречивая пауза, стихает шум от фена. Джи пронзительно свистит.

– Да как он умудрился…

– Сама не знаю, – ворчит Харин, поглядывая на водителя такси. Тот косится на неё в зеркало заднего вида, но любопытства не проявляет. Пожилой мужчина, такие за свой многолетний стаж насмотрелись и наслушались достаточно, чтобы не обращать внимания на то, что какая-то девица обсуждает со своим другом мистическую хтонину и поминает бога существ не самыми приятными словами. Мало ли, может, она так называет своего бывшего.

Разве что бывший у Харин для смертных людей куда страшнее Тангуна.

Такси привозит Харин к дому, она расплачивается, оставляя старику внушительные чаевые, и спешит в свою скромную квартирку, расположенную на двадцать седьмом этаже высокого небоскрёба. Скромная эта квартира по меркам Харин.

По мнению Джи лисице, проводящей дома преступно мало времени, такие хоромы ни к чему, тем более что ей удаётся засрать все комнаты в рекордно короткие сроки.

Когда Харин открывает дверь, то слышит два голоса. Джи высовывается в коридор, лохматая голова похожа на одуванчик.

– Явилась. А тут Хичжин в гости заглянула.

– И у меня есть пара вопросов! – кричит русалка из гостиной. Харин стаскивает с себя туфли, бросает их где попало и плетётся в комнату. Хичжин развалилась на широком диване, накрывается двумя пледами и юбкой Харин, которую та оставила на полу вчера днём.

– Тебе опять холодно? Говорила же, надо чаще бывать у моря.

– Отстань, – бросает Хичжин и подтаскивает поближе к себе журнальный столик с аппетитно пахнущей курочкой с кимчи и несколькими банками пива. – Я тебе говядинки принесла, садись есть.

Харин устало опускается прямо на пол, хватает коробку с пулькоги и шумно вздыхает.

– У меня проблемы, – говорит она. Джи и Хичжин одновременно закатывают глаза.

– Кто бы сомневался! – машет руками Джи и пристраивается рядом с русалкой. – Ты виделась с Тангуном?

– И со своим детективчиком, надо полагать, – щурится Хичжин. Харин бросает им обоим недовольный взгляд.

– Я бусину свою пыталась вернуть, не надо меня подозревать в чём-то незаконном. Я его не била, пальцем не тронула даже.

– Ага, только спасла недавно из залива, я в курсе. – Хичжин отпивает из банки и кивает на Джи: – Твой дружок всё мне рассказал.

– Он не мой дружок.

– Я не её дружок, – поддакивает Джи.

Хичжин недоверчиво морщится.

– А кто тогда? Даже живёте вместе.

– Он сам припёрся, – возражает Харин. – Я его не приглашала. И тебя, кстати, тоже.

– Ну да, я пришла, потому что ты ведёшь себя странно, – кивает Хичжин. – И что же я слышу? Ты охотишься на смертного, а тебя за задницу кусает Тангун.

– Его собачка, – поправляет Харин. – Пёс разбил окно в квартире Квана, пришлось уходить с ним, хотя я почти поцеловала этого красавчика.

Хичжин оживляется сильнее прежнего.

– Хорош собой, да?

Харин кивает.

– Врать не стану. Он, конечно, ребёнок, но в теле очевидно взрослого человека, – говорит она. Джи вскидывает одну бровь.

– Очевидно взрослого? Что ещё за характеристика такая?

– Ну, – жеманно пожимает Харин плечами, – скажем так, я успела как следует его рассмотреть. Он очевидно взрослый, сформировавшийся, половозрелый мужчина.

– Фу.

– И жуть как хорош собой.

– И ещё одно фу.

Хичжин вся светится, сквозь кожу на лбу и скулах даже проступают и блестят в ярком освещении квартиры рыбьи чешуйки.

– А тебе, ну, чтобы бусину достать из него, насколько надо с ним сблизиться?

Харин кривит губы в полудовольной ухмылке.

– Спать с ним не обязательно, – отвечает она, растягивая слова по слогам, – но желательно. Для меня. Скажем, я бы с ним потусовалась одну ночь. Или две, как пойдёт.

Джи выглядит ужасно расстроенным, но не по тому поводу, о котором может подумать Хичжин.

– Это отвратительно, – выносит он свой вердикт. – Он же смертный!

– А я кумихо, ты, дуралей, – огрызается Харин. – Забыл, что мне на роду написано у мужчин энергию тянуть? Изначально наш вид именно для этого людей соблазнял и бусины в них сеял. Чтобы те поглощали ци человека внутри его дань-тяня, а кумихо вроде меня потом сокровище своё забирали. Если бы я всё ещё этим занималась, мне и есть не пришлось бы.

– Погоди, – осаживает её Хичжин и хмурится. Куриная ножка в её руке выписывает узоры по воздуху, пока она яростно жестикулирует, и Джи с отвращением следит за тем, как крошится панировка с мяса – прямо на ковёр под ногами. – Тебя ведь Тангун избавил от такой необходимости, когда на службу к себе взял. Ты уникум среди лисиц, тебе не надо питаться энергией смертных.

– Да, но это меня от нынешней проблемы не оградило, как видишь.

Харин вздыхает, трёт пальцами лоб. Из-за стресса от навалившейся череды бед у неё появляются морщины, кожа огрубела. Если подумать, забрав свою драгоценность из желудка детектива, Харин не только вернёт себе силы, которые растеряла без бусины, но и омолодится. Так или иначе, пролежав на дне дань-тяня этого дурака, её сокровище напиталось энергией смертного и всё ещё может выполнять свои прямые обязанности – дарить бессмертие кумихо.

– Хорошо, что я наткнулась на детектива так внезапно, – продолжает свои рассуждения Харин. – Плохо, что подступиться к нему с первого раза у меня не вышло. Он… – Харин отводит взгляд, пытаясь подобрать наиболее подходящее для описания дуралея Квана слово. – Он тупой.

Хичжин и Джи одинаково склоняют голову в немом вопросе. Харин закатывает глаза.

– У меня нет других вариантов, ведь он… не хочет меня?

– Врёшь! – ахает Хичжин.

– Не вру, – Харин пожимает плечами. – Я хотела его поцеловать, он отказался. Попросил у меня номер телефона, на свидание позвал, а когда я намекнула, что мы можем и без прелюдий обойтись, назад сдал. Что не так с этим идиотом?

– А зачем ты спрашивала? Накинулась бы без вопросов, в чём…

– В том, что мне нужно его согласие, – объясняет Харин со вздохом. Джи удручённо качает головой, Хичжин вгрызается в курочку и яростно хрустит костью. – Чтобы добыть бусину, детектив должен хотеть меня, понимаешь? Только так это работает. Считай, защитный механизм.

– Антивандальный, – шутит Джи. Харин фыркает.

– Система антинасилия, ага. В эпоху Чосон, когда я промышляла подобным, это столько проблем мне доставляло, что вспоминать тошно. Тогда и мужчины не такими привлекательными были.

– Кроме Хан Союля, – брякает Хичжин. Харин и Джи одинаково морщатся.

– Фу! – снова повторяет Джи.

– Согласна, – добавляет Харин. Хичжин смотрит на них обоих с нарастающим раздражением.

– Ой, да ладно вам. Нельзя не признать, он среди всех чосонских мужчин был самым привлекательным, – говорит она и поднимает в воздух банку с пивом. Потом замирает и добавляет чуть тише: – Ну, ещё Бэм, но он во времена Чосона малявкой был.

Харин молча вскидывает свою.

– Бэм нежный ребёнок, но в целом я согласна.

Они пьют одновременно, каждая поминает былые времена плохими словами. Чосон – противная эпоха, пусть Хичжин и застала самый её закат. Она родилась смертной, как и большинство молодых квемулей, в русалку обратилась после преждевременной кончины и о своём решении присоединиться к клану существ не жалела. А кто бы стал горевать по жалкому женишку, который утопил невесту по завету своей ужасной матери, лишь бы нажиться на её приданом?..

Харин задумчиво рассматривает подругу. На ней сегодня голубой свитер «оверсайз» и джинсы, длинные волосы забраны в узел на затылке. Типичная Хичжин – выбирает личный комфорт. Харин, в отличие от неё, одевается броско и эффектно, игнорируя удобства, если того требуют обстоятельства.

Она трёт пятку – снова натёрла туфлями, но, эй, ей же нужно было впечатлить детектива. Пусть Харин и не собиралась врываться к нему так смело.

– Хичжин, проверишь для меня кое-что? – спрашивает Харин. Хичжин отставляет банку с пивом и косится на лису с подозрением.

– Что, снова? Расскажи уже, что ты так упорно ищешь?

Харин вздыхает. И рассказывает всё, начиная с трупа синнока и заканчивая сегодняшней встречей с ённо в квартире Тэуна, а потом касается и Тангуна.

– Тангун будет заинтересован в этом человеке, – подытоживает Хичжин. – Он уже узнал от своей собачки его имя, теперь дело за малым – выяснить, ради каких целей ты детектива с собой таскаешь.

– Да, а потом будет с меня трясти, почему смертный носит в своём желудке мою бусину, – сердито говорит Харин. – И мне придётся сказать, что двадцать пять лет назад – или около того – я спасла бедного мальчика, буквально вытащила его с того света, нарушив порядок, за которым как раз Тангун и следит. И не миновать мне кары божьей.

Она падает на спину, зарываясь пальцами в ковровый ворс. От усталости перед глазами плывёт потолок с люстрой и стены едут в сторону вместе с диваном, с которого за Харин наблюдают две пары сочувствующих глаз.

– Вот что, – молчавший прежде Джи хлопает себя по коленям и поднимается на ноги. Харин лениво поворачивает голову в его сторону. – Если вернёшь себе бусину в ближайшее время, Тангун ведь не станет тебя наказывать? За четвёртый хвост ты перед ним уже отчиталась двадцать с лишним лет назад, что ж теперь, снова карать по тому же поводу? Тангун, конечно, строгий, но не сумасшедший. А если займёшь его мысли синноком и преступлениями против людей, он о тебе и думать не станет. А потом и вовсе отпустит, как обещал, – отпустит же?

Хичжин согласно кивает.

– Именно! Говори, что разузнать надо, я по своим каналам вычислю тебе что угодно на твоего детектива: дату рождения, группу крови[45]45
  В Корее распространена теория о том, что группа крови определяет личность человека, и вопрос о группе крови многие считают важнее знака зодиака.


[Закрыть], предпочтения в…

– Начни пока с безголового трупа в клубе и у реки Ханган, – прерывает её Харин. – Детектив Кван расследует это дело, как удачно, не правда ли? Пожалуй, так его и поймаю.

– Как? – хмурится Джи. Не выдержав, он уже принялся убирать со стола пустые банки и коробки из-под доставки. И не скажешь, что спал мёртвым сном ещё час назад: сейчас ёндон наверняка думает о том, чтобы пойти за пылесосом и почистить ковёр. Хозяйственный, не зря его Харин при себе держит.

– Могу прикинуться невинной овечкой, которой нужна помощь в расследовании, – поясняет Харин, пока Джи собирает мусор в пакет, а Хичжин, выпутавшись из пледа, вытягивает вдоль дивана ноги.

– Так тебя и допустили к полицейскому управлению, – бросает она. Харин садится, разминает затёкшую шею.

– Ну, скажу, что знала убитого. Примут за потерпевшую, пройду как свидетель в деле детектива Квана. Ему всё равно не за что зацепиться, насколько я понимаю. Поможем друг другу, сблизимся. Верну себе бусину, выясню, что происходит со смертными, и представлю Тангуну полноценный отчёт. Тогда, может, он от меня отстанет.

– А детектив? – тянет из кухни Джи.

– Что детектив?

– Он отстанет, думаешь?

Харин кусает губы и медлит с ответом. Сегодня этот полоумный увязался за ней аж во дворец Тангуна в чихагуке и не испугался ённо и пульгэ. Возможно, он привяжется к Харин сильнее, чем она рассчитывает…

Но думать об этом она будет потом. Сейчас её главная проблема – бусина и убийства в Хансоне.

Потому, когда утром в отделение, куда Харин привели ничего не понимающие полицейские, врывается Кван Тэун с напарником, Харин улыбается ему как ни в чём не бывало.

– Доброе утро, детектив! – она машет ему рукой и убирает солнечные очки на лоб. – Выспался?

Детектив выглядит таким радостным, будто это он поймал лисицу, а не она его. Кто на кого ведёт охоту в этой игре?..

* * *

Харин сидит напротив Тэуна и его напарника – щуплого парня, которого она видела рядом с детективом у реки Ханган и позже, в заливе Инчхона. Он носит очки в тонкой оправе, которые делают его лицо совсем детским, и рядом с господином Кваном он выглядит юнее, хотя, надо полагать, они одногодки. Одет просто, но трендово. Джи оценил бы.

– Так… – неуверенно начинает этот парень, косясь на Тэуна. – Вы, значит, знали погибшего?

От Тэуна толку мало: он тычет своего напарника в бок с тех пор, как увидел Харин в полицейском участке Мапхо, и пока его коллеги заполняли бумаги и вели первичный допрос, детектив Кван только улыбался.

«В самом деле, что ли, его так придавило ночной прогулкой по дворцу Тангуна, что он себе последние мозги отшиб?»

– Ну, – тянет Харин, стараясь не смотреть на Квана. – Мы были знакомы, виделись пару раз…

– В «Абсолюте»? – давит парень. Харин хмурится.

– На что намекаете, господин..?

– Ли, – запоздало представляется он. – Ли Юнсу, детектив второго ранга, полицейское отделение округа Хансон.

– Его напарник? – уточняет Харин для верности, кивая в сторону Тэуна. Лицо Ли Юнсу выражает страдание.

– Да.

– Несладко вам приходится, детектив Ли, – усмехается Харин. Тэун вдруг оживает и тянется к ней через стол.

– Эй, госпожа Харин, – говорит он и подмигивает не к месту, – а ты точно пришла из-за дела, а не чтобы меня увидеть?

Он прав, конечно, но говорить это напрямую приравнивается к социальному самоубийству – конструктивный диалог не состоится, раз детектив Кван смотрит на Харин такими глазами.

– С чего бы мне за тобой бегать, – спрашивает Харин самым надменным тоном, на который сейчас способна, и скрещивает руки. Тэун широко улыбается.

– Я же милашка. Признай это, госпожа Харин, я неотразим, и ты влюбилась в меня с первого взгляда.

– Держи карман шире, – отбривает она.

Ли Юнсу смотрит на Тэуна так, будто тот говорит об оживших трупах из подворотни. Или о монстрах, врывающихся к нему посреди ночи. Харин гадает, насколько они близки, Тэун и его напарник, и успел ли детектив Кван рассказать о своём вчерашнем приключении другу. Харин слышала, что полицейские, работающие в паре, частенько оказываются ещё и закадычными друзьями. Ну как, слышала… Видела в дорамах. Правдивы ли подобные случаи?