Текст книги "Лисы округа Хансон"

– Я пришла, – говорит Харин с нажимом, – потому что узнала, что моему знакомому оторвали голову в какой-то драке, а виновного так и не нашли. Или нашли?

Тэун мотает головой, Ли Юнсу пинает его под столом. Харин выгибает бровь: какой же всё-таки детектив Кван простак. «И как только дослужился до своего звания?»

Джи, а за ним Хичжин нарыли на этого парня весьма внушительное досье. Половину дел отделения округа Хансон за последние пять лет раскрывал именно детектив Кван. Тридцать два года, ранг второй повышенный. Позывной – «Ливси». Не иначе, достался ему за широченную улыбку, которая поутру только раздражает сонных коллег.

Служащие отделения Мапхо выделили детективу Квану и его напарнику стол в углу просторного офиса, а сами уселись за соседний – подслушивать. Выпытать бы у них записи с камер из клуба, да судя по их лицам, детектива Квана в местном корпусе не жалуют или просто не любят посторонних. В общем, помочь тут он не сможет.

– Как звали вашего знакомого? – спрашивает Ли Юнсу, и полицейский из Мапхо, сидящий через проход от него, кашляет. Допрашивать потенциального свидетеля должен сотрудник местного отделения, и детектив Ли, надо полагать, совать нос в чужие дела не может.

– Я помогу, чем смогу, – растягивая по слогам каждое слово, громко говорит Харин, – но говорить буду только с детективами Кваном и Ли.

Тэун вспыхивает, как лампочка, лицо Ли Юнсу вытягивается от удивления.

– Что? Мне не особо улыбается разговаривать с угрюмыми полицейскими, и я знаю только детектива Квана. Теперь и вас тоже, детектив Ли.

Кажется, Ли Юнсу не знает, что выбрать: порадоваться за такое везение, что можно присоединиться к расследованию чужого отделения, пусть и на сомнительных правах, или же напрячься из-за подозрительной женщины. Он внимательный и вдумчивый. Харин полагает, именно Ли Юнсу в паре с детективом Кваном исполняет роль хорошего полицейского. Злым напористым доберманом наверняка прикидывается Кван Тэун – с его-то нравом.

– Так вы согласны? – Харин поворачивается, чтобы узнать мнения местной полиции, но те не успевают ответить – в офис, разражаясь гневной тирадой, входит их начальник, невысокий грузный мужчина средних лет со стаканчиком дешёвого кофе в руке.

– Какого квисина я с утра ругаюсь с Кан Гоном? – спрашивает он у своих подчинённых, а потом замечает Харин и детективов округа Хансон. И половина вопросов у него отпадает сразу же. – Ты, – говорит он, глядя на Тэуна, потом переводит взгляд на его напарника. – И ты. Вы оба, вы что тут… А это кто?

– Начальник Ким! – машет руками Тэун, и у Харин не остаётся никаких сомнений, что и в отделении Мапхо детектив Кван Тэун не вызывает тёплых чувств. – Эта госпожа пришла дать показания по делу в «Абсолюте», но говорить отказывается с вашими ребятами. Видимо, они сильно её напугали, нельзя же так обращаться с красивой женщиной, начальник…

– Ради Тангуна, заткнись, – просит начальник Ким. Окидывает Харин медленным взглядом и вздыхает. – Это правда, госпожа…

– Шин, – кивает Харин. – Шин Харин, господин полицейский. Я знала одного погибшего в клубе, но рассказывать о нём буду только детективу Квану и детективу Ли.

Полицейские за соседним столом синхронно качают головами.

Начальник Ким стискивает бумажный стаканчик, так что кофе выплескивается ему на руку.

– Проклятье… Почему, позвольте узнать? Дело о клубе под нашей ответственностью, и эти милейшие детективы к нему никакого отношения не имеют. Если вы позволите…

– Не позволю, – скалится Харин, обнажая острые клыки. – Считайте это прихотью капризной свидетельницы. У вас же нет никаких зацепок, так? Моя помощь вашему отделению необходима.

Начальник Ким ругается сквозь стиснутые зубы.

– Дайте мне полчаса, я решу вопрос, и потом мы поговорим, госпожа Шин, – цедит он.

– Госпожа Шин, – повторяет за ним Тэун вполголоса, и Харин даже не надо смотреть на него, чтобы знать, что он улыбается, словно получил подарок на Рождество раньше всех в стране.

* * *

Они сидят в кафе напротив отделения Мапхо: Харин по одну сторону стола, Кван Тэун и Ли Юнсу – по другую. Последний вздыхает.

– Так вы… – он склоняется над столом, втягивает голову в плечи, будто боится, что их услышат, – вы та самая лисица, о которой Тэун не затыкается всю неделю?

Харин фыркает, скрещивая руки.

– А вы за словом в карман не лезете, детектив Ли.

– Я работаю с Тэуном – на вежливость просто нет времени, если вы понимаете.

Харин почти смеётся.

– Понимаю. Ваш напарник та ещё заноза в заднице.

Она смотрит на Тэуна, и тот вдруг оживляется. Всё время, что они просидели в кафе в ожидании новостей от начальника Кима, он не сводит глаз с Харин, и её это почти не беспокоит. Почти. В конце концов, в полицию она заявилась в первую очередь ради встречи с Кван Тэуном, так что теперь избегать его будет глупостью.

– Мне всё ещё не очень понятна природа ваших отношений, – задумчиво тянет Ли Юнсу, – но интересует меня другое. Вы…

– Я позвал её на свидание, она отказалась, – говорит невпопад Тэун, словно жалуется. Вот же…

– Я предложила ему переспать, он не захотел, – вторит ему Харин, лишь бы отбить выпад в свою сторону.

Ли Юнсу не знает, какую эмоцию выразить, его лицо кривится, потом морщится, глаза то распахиваются, то щурятся.

– Тэун, она же лиса!

– И? – не ведётся Тэун на провокации.

– И ты не можешь с ней спать!

– Я и не спал, – возражает Тэун. И добавляет полным уверенности голосом: – Пока что.

Харин позволяет себе усмешку: неужели её цель ближе, чем она полагала? Может, и права была Хичжин: Тэун повёлся на Шин Харин сразу же, просто строит из себя недотрогу. А вот что касается его напарника…

Ли Юнсу как-то быстро поверил в её мифическую сущность, и либо он не такой уж скептик, каким показался поначалу, либо притворяется, что проникся рассказами своего напарника. Харин ставит на второе.

– Слушай, – Ли Юнсу поворачивается к Тэуну и с трудом подбирает слова: – Это зоофилия какая-то.

Фу, как некрасиво.

– Технически, – подаёт голос Харин. – Это не она. Я же не полноценная лиса. В интернете это зовётся монстроф…

– Не будем продолжать это тему, уверен, я не хочу знать, – перебивает её Ли Юнсу и краснеет. Ой, какой нежный… Тэун поддакивает, хотя Юнсу уже бледен и почти икает.

– Фурри, ты хотела сказать?

– Тэун!

Харин наблюдает за ними с интересом, который уже не может скрывать даже от себя самой. Занимательные ребята эти двое. После того как Харин вернёт себе бусину, стирать им память будет немного грустно. И тем не менее, нарушать правила ради Кван Тэуна второй раз она не намерена.

– Давайте вернёмся к действительно важной теме, – просит Ли Юнсу, теребя ярко-зелёный воротник своего свитшота. – Госпожа Шин, откуда вы знали погибшего в клубе?

– О, – удивлённо ахает Харин, – после всего услышанного вас действительно интересует убийство смертного? А вы куда более непоколебимы, чем кажетесь.

– Я работаю с Тэуном, – повторяет Ли Юнсу, и Харин вынуждена согласиться, что это довольно веская причина не впадать в истерику даже при самом скверном раскладе.

– В таком случае, – говорит она и тянется через стол, поближе к детективам, – вас не сильно удивит то, что я скажу дальше. На самом деле ваш убитый погиб от рук квемуля или квисина.

Тэун присвистывает. Ли Юнсу бледнеет ещё больше и ловит ртом воздух.

– Теперь, надеюсь, вы понимаете, что пойти с этой информацией к вашим коллегам я не могла, – спокойно договаривает Харин. – Я помогу вам вычислить убийцу, если дадите мне доступ к камерам наблюдения с того вечера.

– А давно… – осекается на полуслове Ли Юнсу и, проглатывая слюну, повторяет: – Давно мы за мистическими духами охотиться стали?..

Кван Тэун даже бровью не ведёт, когда отвечает:

– С прошлой недели, похоже.

Умный малый, думает Харин, кривя накрашенные губы в довольной ухмылке.

Файл 8. Голодные стены подвала

Харин, Кван Тэун и Ли Юнсу стоят перед двухэтажным домом в спальном районе Хансона. Здесь жил Ри Тэсо, бедняга, который лишился головы в клубе. Всё, что Харин узнала о нём, нашла Хичжин по своим каналам: сын гакси и мондальгви, холостяк и девственница, старые приятели русалки, выяснили имя и род занятий умершего бедняги, но вот узнать причину его смерти у них не вышло. Харин решила, что информации ей хватит, чтобы втереться в доверие полиции, а дальше разбираться они будут вместе с детективом Кваном. И его напарником, получается.

Они оба, если и выглядели ошарашенными некоторое время назад, теперь собраны и готовы действовать.

– Итак, – потягиваясь, начинает Кван Тэун, – что мы знаем о Ри Тэсо? Он пришёл в клуб в тот вечер один, никого из его окружения рядом не было. Потому распознать его полиция не могла, никто его не узнал. Странно, что из всех людей погиб именно он.

– Может, он не понравился местным, – предполагает Харин.

– Дилерам? – спрашивает Юнсу. Харин качает головой.

– Квисинам. Или, скорее, квемулям.

Юнсу морщится.

– Есть разница? – шёпотом переспрашивает он у Тэуна, тот кивает.

– Потом расскажу, – отвечает он деловито и поворачивается к Харин. – Поговорить с родственниками Ри Тэсо мы можем вдвоём с Юнсу. Дождись нас тут, госпожа Шин.

Он обращается к Харин с таким удовольствием, что хочется врезать ему в ответ на очередное «госпожа Шин». Харин вздыхает.

– Я быстрее вас разберусь, – замечает она. Тэун фыркает.

– Нет уж, тут нужна деликатность.

– Не тебе про неё говорить, господин Кван, – отбривает Харин. Тэун открывает рот, чтобы возразить, но ему на ногу наступает Юнсу.

– Нашли, где спорить. Тэун прав, госпожа Шин. Подождите снаружи, это всё-таки дом наркодилера. Мало ли, какие у него родственнички и приятели.

Харин смеривает худощавого Ли Юнсу оценивающим взглядом.

– Мальчик, да я сильнее тебя раз в…

Договорить ей не дают: в доме слышится звон стекла и пронзительный крик. Визг. Так не может кричать человек, но понять этого детективам не дано, они просто кидаются к входной двери и, переглянувшись, выбивают её ногами. Харин, выругавшись, ныряет следом за ними, прямиком в назревающие неприятности.

В доме темно, сразу с порога и не разберёшь, что где находится. Харин протискивается между Тэуном и Юнсу, шикает на них обоих, прерывая любые возражения, и идёт вглубь чернеющего коридора, который обрывается у лестницы. Та ведёт на второй этаж, но Харин огибает её и становится перед спуском вниз. В таких домах бывают подвалы? Что-то новенькое.

Оттуда, из глубины, слышен скрежет, какое-то поскуливание и… ругань? Слова не разобрать, но нелепица по тону похожа именно на ругательства. Тэун подскакивает к Харин, прежде чем она успевает сделать шаг вниз, и хватает её за руку.

– Стой, – выдыхает он ей в ухо, прижимая к груди, – там может быть…

– Опасно? – усмехается она и вырывается из его хватки. – Всё нормально, детектив, я разберусь.

И ступает на лестницу, выискивая в «темноте темноты» хоть малейший признак движения. Что-то же издаёт эти нелепые звуки, значит, это что-то как минимум дееспособное. Живое ли? Если в деле замешаны квисины – вряд ли.

У лестничного пролёта двенадцать ступенек, Харин делает каждый шаг аккуратно, приподнимая пятки, чтобы каблуки туфель не стучали по древесине, но всё портит тяжело дышащий в спину детектив Кван.

«Все смертные такие шумные…»

Визг повторяется, за ним тут же усиливается скулёж.

«Постойте-ка, это не скулёж. Это плач».

Так плачет ребёнок.

Последние ступени Харин перепрыгивает, оказываясь на бетонном полу, где человеческий глаз ничего не увидит. Но она кумихо, и ей темнота не страшна. От лестницы сразу влево виляет узкий коридор, в конце которого Харин видит дверь. А у двери – дрожащий шар неправильной формы размером с футбольный мяч. Нет, с голову человека.

Это и есть голова человека.

Она издаёт рычание, перемежающееся почти понятными звуками – теперь-то Харин становится ясно, что голова ругается, просто вываливающийся изо рта язык не позволяет складывать булькающие слога во внятные фразы.

– Там что… – выдыхает Тэун позади Харин, – квемуль?

– Пока нет. Посвети-ка.

Просьбу выполняет подоспевший Юнсу, и именно его фонарик вылавливает в темноте у двери окровавленный кусок мяса с костями. Да, с выводами Харин поторопилась: от головы тут осталось только напоминание, нос перекосило, рот стёрся, глаза запали. Волосы слиплись от спёкшейся крови, но из обрубка шеи продолжает сочиться что-то жидкое. Мозги? Возможно.

– Меня сейчас стошнит, – заявляет Юнсу вполголоса, и Тэун согласно кивает.

– Что это? – спрашивает он.

Харин приглядывается.

– Не уверена, но… Ри Тэсо?

Юнсу ахает, но вздох застревает у него в горле, потому что голова Ри Тэсо, недавно почившего, поворачивается в их сторону и – ну, почти смотрит прямо на Харин и двух детективов, застрявших в узком коридоре на расстоянии в пару шагов.

– Оно пялится, – сообщает Тэун монотонно.

– Спасибо, что заметил, – шипит на него Юнсу, в голосе проскальзывает истерика.

– Успокойтесь, оно не может нас видеть, – говорит Харин. – У него нет глаз.

– А куда делись? – спрашивает Тэун, не меняя тона.

– Вытекли, пока голова сюда катилась.

Детективы кривятся одновременно, пока голова качается из стороны в сторону. Уши у неё тоже стёрлись: в провалах ушных проходов видны внутренности, но слышать она может. И потому, покачиваясь, медленно ползёт в сторону Харин.

Тэун вскидывает пистолет; звучит щелчок предохранителя, дуло указывает на голову Ри Тэсо, локоть Тэуна упирается Харин в плечо, давит с силой – отодвигает.

– Убери это, – цедит Харин тихо, – это голова мертвеца, твои пульки ей не страшны.

Она присаживается, вытягивает перед собой руки в приглашающем жесте. Голова подкатывается ближе.

– Ты же не станешь брать это на… – задыхаясь от отвращения, начинает Тэун и тут же смолкает, едва пальцы Харин хватают голову за волосы и поднимают над полом. Голова снова ругается – внутри неё булькают неразборчивые звуки, пузырится кровавая пена у рта, из которого вываливается длинный язык в струпьях. Понятно, что именно Ри Тэсо использовал вместо ноги, чтоб ползти от ночного клуба в Мапхо аж до Итэвона.

– Отвратительно, – выносит вердикт Юнсу.

– Как будто вы выглядели бы лучше, детектив Ли, – замечает Харин и поворачивается к Тэуну. – Теперь, похоже, записи с камер нам не нужны, да?

И тут за запертой дверью, куда билась голова Ри Тэсо, доносится детский голос:

– Тут кто-то есть?..

Тэун убирает ствол и спешит к ребёнку, Юнсу, осторожно огибая Харин с головой мертвеца, отдаёт ей фонарик и подходит к напарнику. Харин думает, что за дверью вполне может оказаться ккомоксари[46]46
  Чернушка/Чёрная кожа. Призрак абсолютно чёрного цвета, похожий на трёхлетнего ребёнка. Он бегает за людьми, повторяя «Я ккомоксари, я ккомоксари!», и отстать может, только когда убедится, что его больше не боятся.


[Закрыть], но раз он задаёт вопросы, то, скорее всего, там не чернушка. Да и бесстрашных детективов ккомоксари не испугать.

– Проклятье, не отпирается! – восклицает Тэун. Юнсу отодвигает его с ворчанием и громко просит:

– Отойди от двери, малыш, мы попробуем тебя выпустить.

Точно ли там живой ребёнок?.. Харин смотрит на голову Ри Тэсо в руках, но та притихла и тоже ждёт. Что такое ты прятал там, глупый смертный?

Юнсу ударяет по двери ногой, потом плечом, снова ногой. Харин молча наблюдает, как два взрослых человека не могут отпереть дверь в подвале абсолютно нормального с виду дома. Почему в таком здании был подвал? Район Итэвона не славится приличным обществом, да и Ри Тэсо человеком хорошим не был, но, если за запертой дверью они сейчас обнаружат живого ребёнка, вопросов будет не перечесть.

– Эй, малыш! – кричит расерженный Тэун. – Отойди в сторону от двери, мы прострелим замок!

Совсем не слышно, послушался ли маленький пленник. Тэун и Юнсу переглядываются, кивают друг другу, и Тэун стреляет по замочной скважине. Оглушительный грохот разносится по подвальному коридору и ускользает вверх, откуда наверняка его услышат соседи. Полицию вызовут, это точно.

Лучше бы Харин убраться отсюда с головой Ри Тэсо.

Но она ждёт, пока Тэун и Юнсу открывают дверь, пока заглядывают внутрь – светит им поверх голов фонариком, чтобы человеческое зрение смогло найти в темноте ребёнка. Юнсу заговаривает первым.

– Тут никого нет.

Тэун подхватывает, но не так уверенно:

– По крайней мере, никого живого.

Харин вздыхает. Так она и думала. Она смотрит на голову Ри Тэсо, кривит губы, почти готовая бросить кусок мяса себе под ноги и яростно растоптать. Ну и урод же ты был, Ри Тэсо.

– Выходи, – говорит Харин, обращаясь не к детективам, а к призраку малыша. Его не видно в свете фонарика, так что Харин выключает его и повторяет уже громче: – Выходи, тебя никто здесь не тронет. Твой убийца мёртв.

Тхэджагви выскальзывает из дверного проёма: крохотное облако, по форме напоминающее дитя, мальчика лет трёх от силы. У него тёмные волосы, облепляющие худое лицо, тело обмотано в тряпки. Он идёт, шатаясь, хотя ноги не касаются пола и скользят в футе над ним.

Тэун и Юнсу выскальзывают из темницы следом, подслеповато щурясь.

– Эй, малыш, – зовёт призрака Харин. Опускается перед ним на колени, бросает в сторону голову Ри Тэсо, словно мусор. – Давно ты здесь?

Малыш кивает и оглядывается на детективов, что его выпустили.

– Они тебя не тронут, – понимает Харин без вопросов и смотрит на детективов поверх головы мальчика. – Это тхэджагви, призрак ребёнка.

– Мы поняли, – говорит Тэун за двоих. Харин встаёт, протягивает Тэуну фонарик.

– Идите наверх, захватите только голову этого урода, – просит она. – Я поговорю с мальчиком и поднимусь.

Юнсу безропотно подчиняется, Тэун же остаётся стоять над Харин, прямо рядом с ребёнком, которого не видит, и смотрит на неё сверху вниз.

– Он опасен?

Харин закатывает глаза.

– Нет, детектив. Это безобидный призрак.

Тэун кивает и только тогда делает шаг к лестнице.

– Не уходи, – говорит вдруг мальчик. Харин удивлённо хмурится.

– Точно? – спрашивает она.

– Точно, – отвечает ребёнок.

Харин вздыхает.

– Тэун, – зовёт она, – подожди. Ребёнок просит тебя остаться. Похоже, тебе теперь будет сопутствовать большой успех, детектив.

Несмотря на нетривиальные события и вполне объяснимую тревогу, Кван Тэун, смертный человек без мозгов, вдруг широко улыбается.

– А ты не знала, что я любимчик судьбы?

Испытывая горечь напополам с шипящей радостью, накрывающей её внезапно, Харин улыбается ему в ответ.

– Ну и дурак же ты.

* * *

Чтобы избежать столкновения с вызванным нарядом полиции, Харин в спешке покидает дом Ри Тэсо. Голову забирает с собой – «Вы всё равно ничего не сможете у него выведать, да ещё и объясняться придётся, почему этот кусок плоти не умер!» – и Тэун договаривается, что они встретятся вечером после смены.

Перед тем как уйти, Харин вручает детективу Квану невысокую вазу с закупоренным горлышком.

– Взяла первое, что в доме попалось, – объясняет она, – никому её не показывай и ни в коем случае не отдавай. Душа ребёнка сейчас там.

– Но почему я?.. – лицо Тэуна вытягивается от удивления, словно всё, что видел до этого, не вызвало в нём никаких эмоций, а тут, надо же, целый призрак в сосуде!

– Потому что ты его спас, – со вздохом отвечает Харин. Проводит рукой по стеклянному боку вазы, пальцы касаются вспотевших ладоней Тэуна, и он вздрагивает. – Он теперь привязан к тебе. Вечером расскажу, что с ним делать.

Домой Харин заявляется во второй половине дня, ужасно голодная и уставшая. Квартира встречает её тишиной и спокойствием – видимо, Джи ушёл к себе и заявится не раньше завтрашнего дня.

Плотный мусорный пакет с головой Ри Тэсо Харин водружает на стол, потом, подумав, подставляет под него миску, чтобы на чистую столешницу не просочилась кровь и остатки чего бы то ни было из черепа этого живодёра. Как с ним общаться? Харин при всём желании не сможет вернуть ему человеческую речь – восстанавливать мертвецов она не умеет, а иначе поговорить с Ри Тэсо не выйдет…

«Думай, лисица, думай».

Никаких сомнений не осталось, что убил Ри Тэсо какой-то квисин. И за дело – никто из простых смертных уже очень давно не создавал тхэджагви, за такое полагается казнь в обоих мирах. Хичжин говорила, что Ри Тэсо отмывает деньги через благотворительность, якобы помогает детским домам. Понятно, откуда он мог достать ребёнка, которого никто не хватится.

Но кто надоумил простого наркоторговца заморить малыша голодом, чтобы создать себе призрака удачи?..

– Говнюк, – бросает Харин мусорному пакету, откуда доносится бульканье. – Чтоб тебя в следующей жизни в мешок навоза превратили. Передам Тангуну свои пожелания, небось выполнит с радостью.

Ри Тэсо затихает, и Харин, потирая лоб от усталости, плетётся в ванную. Сперва душ, потом обед, потом – голова наркодилера. Кто и когда убил его, Харин всё ещё не знает, но разбираться с этим теперь будет гораздо проще. Надо только понять, как вернуть ему способность говорить внятно.

Она успевает принять душ и высушить голову, но из ванной выскакивает из-за криков: Джи орёт во всю глотку. Нашёл голову, упс.

– Успокойся, ты, паникёр! – перекрикивает его Харин. Джи, бледный, как лунный кролик, отшатывается от кухонного стола и падает в оказавшееся на его пути кресло.

– Там, там…

– Голова, да, живая, да, это Ри Тэсо, которого мы искали, да, – кивая, отчитывается Харин и не глядя закрывает пакет, чтобы на Джи не пялились пустые глазницы мертвеца. – Ты никогда квисинов не видел, дурачок?

Джи поджимает губы и почти обижается.

– Я думал, ты мясо на ужин принесла! – восклицает он и выгибается всем телом, словно кот, чтобы пересесть в кресле поудобнее. – Оно воняло, я решил, ты опять протухшее купила на том рынке дешёвом, хотел проверить и выкинуть. Открываю пакет, а там оно! Шевелится! И на дне ещё мозги плавают – или что?

– Вот же… – недовольно цокает языком Харин. – Так я его допросить не успею, он совсем рассудок потеряет. Не знаешь кого-нибудь, кто мог бы восстановить этой башке язык и часть мозга? Оно говорить не может, только мычит и дёргается.

Джи проводит рукой по лицу – небось, хочет стереть из своей памяти вид разлагающейся кожи с черепа Ри Тэсо, и мотает головой и жмурится. Бедняга, даже не разделся, так и сидит теперь в длинном пальто и ботинках, с которых стекает дождевая вода, прямо на его любимый ковёр.

– Там дождь зарядил? – уточняет Харин и переводит взгляд в панорамное окно гостиной. – Ну, точно. Твою же мать, надо разобраться с этой головной болью поскорее, пока сезон дождей не начался. Под ливнями рыскать по всему Хансону мне что-то не улыбается.

– Обратись к бывшему, – выдает вдруг Джи. Харин поворачивается к нему с недоверчивым видом. Это его так голова напугала, что он предлагает безумные идеи? – Что? – переспрашивает ёндон. – Это токкэби живых с мёртвыми знакомит, и наоборот, вот с него и спрашивай.

– Ты его с чосын санджа[47]47
  Жнец, посланник из мира мёртвых, проводник на тот свет.


[Закрыть] перепутал, дораму пересмотрел. – Харин потягивается, идёт к Джи и садится на диван напротив него. Он смотрит исподлобья, пыхтит. Обиделся, поглядите-ка. – Нет у Хичжин знакомого жнеца, не в курсе? Давай её спросим.

– Через Союля будет быстрее, – возражает Джи, и Харин удивлённо вскидывает брови, те ползут под мокрые волосы, прилипшие ко лбу.

– Пару недель назад ты меня всеми силами отговаривал от встречи с Союлем, а теперь сам предлагаешь к нему идти на поклон? Что за перемены в настроении? У тебя биполярка?

– У меня ПТСР! – отбивается Джи и машет в сторону кухонного стола длинной рукой. – Ты тащишь домой всякую гадость, а я должен мириться с…

– Это не твой дом.

– …с тем, что рядом с едой теперь головы всякие валяются! Весь аппетит пропал, есть не буду до следующей недели.

«О, еда». – Харин вскакивает с места, скачет вприпрыжку к холодильнику и выуживает оттуда последнее яблочко. На готовку нет ни сил, ни желания, надо заказать доставку.

«Может, сундэ[48]48
  Кровяная колбаса, корейский деликатес.


[Закрыть] из печени? Или копчанг[49]49
  Блюдо из говяжьих потрошков, тонкая кишка коровы.


[Закрыть]? Или…»

– Я буду чапчхэ[50]50
  Корейская праздничная закуска: жареные лапша, овощи, грибы и мясо в кунжутном масле.


[Закрыть], – говорит Джи, не вставая с кресла. Харин закатывает глаза.

– У нас праздник какой-то?

– Да, – бурчит Джи, – праздную свой переезд. Сегодня решил окончательно, что жить с тобой больше не буду, ты разводишь теперь всякую дичь в квартире. Перееду к Бэму, он давно предлагает!

– Ой, – Харин прижимает руку к груди в театральном жесте, – неужели ты тоже понял, что нам не по пути? А я столько лет просила тебя съехать на свою хату и не мозолить мне глаза…

По квартире неожиданно разносится звонок домофона. Харин, запахивая банный халат плотнее, идёт узнать, кого принесло посреди вечера прямиком к её порогу и – невероятно, но факт! – видит в экране видеонаблюдения расплющенную морду Кван Тэуна. Как он нашёл её? Они договаривались встретиться в «Сэвэн Илэвэн» через улицу от её жилого комплекса. Что этот прохвост забыл у дома Харин?

– Какого квисина… – ругается она и принимает звонок. – Ну. Объяснись.

Морда Тэуна чуть отдаляется от глазка видеокамеры.

– Я поговорить пришёл, ты сама пригласила.

– Не к себе домой! – рявкает Харин. – Ты как меня нашёл? Ты что тут делаешь вообще? Я тебя не звала!

– Эй, госпожа Шин, – Тэун чешет в затылке, мокрые волосы кудрявятся и липнут к его лбу и вискам. – Тут ливень, вообще-то. Пусти, я сейчас всё объясню.

Ругая себя последними словами, Харин отпирает дверь.

– Двадцать седьмой этаж, – говорит она и отключается.

Заинтересованный Джи показывается в дверном проёме ванной, куда Харин ныряет сразу же и начинает себя разглядывать. Успела только волосы посушить, не накрашена, вид уставший. Одеться надо хотя бы…

– Детектив Кван собственной персоной? – ухмыляется Джи и скрещивает руки, прислоняясь плечом к косяку двери. – Ух ты, времени ты зря не теряла.

– Заткнись, – бросает ему Харин и выскальзывает из ванной. Что надеть-то? В халате перед этим тупоголовым показываться точно не стоит.

Пока она мечется по спальне в поисках идеального наряда – домашний, но не слишком, вызывающий, но не чересчур, – Джи нетерпеливо топчется в коридоре.

– Я приму гостя, ты не торопись, – он растягивает слова от удовольствия, предвкушая встречу со знаменитым смертным, который успел взволновать сразу трёх квемулей – кумихо, русалку и домового, но, когда Джи отпирает дверь, Харин слышит вовсе не голос Кван Тэуна.

– О, ты здесь, – звучит знакомый баритон. – Не то чтобы я сильно удивлён, но немного задет. Не знал, что моя дорогая жена делит квартиру с малолеткой-ёндоном.

Харин замирает, не успев натянуть блузку поверх лифчика.

Твою. Мать.

А Союлю здесь что понадобилось?!