Текст книги "О счастье, я к тебе взываю!"

III

 
Муж правоты, неотступный в обдуманном,
Не поколеблется ни пред кипучею
Волей граждан, коль потребуют низкого,
Ни перед властью тирана могучего,
 
 
5 Ни пред волной разъяренного Адрия,
Ни пред десницей, где гром зарождается…
Он, если б небо со треском разрушилось,
И под обломками не испугается.
 
 
Этим Поллукс с Геркулесом достигнули
10 Звезд, что под сводами блещут лазурными;
Август меж ними возляжет со временем,
Нектар вкушая устами пурпурными.
 
 
Только за это, отец Дионис, тебя
Вывезли тигры, ярму непокорные,
15 Только за доблесть от тартара Ромула
Марсовы кони умчали проворные.
 
 
Речью приятною Гера промолвила
Сонму богов: «Илион, Илион святой
В прах обращен от судьи беззаконного,
20 Гибель навлекшего, и от жены чужой.
 
 
Троя с тех пор, как в оплате условленной
Лакедемон отказал небожителям,
Проклята мной и Минервою чистою
С племенем всем и лукавым правителем.
 
 
25 Пред любодейкой лаконкой не хвастает
Более гость пресловутый; по манию
Старца Приама ахейцы ретивые
В битве не гибнут под Гектора дланию,
 
 
Нашей враждою война продолженная
30 Отбушевала. И ныне смиренного
Марса прощу и душе ненавистного
Внука, троянскою жрицей рожденного.
 
 
Пусть, я дозволю, вкушает он нектара
Влагу среди лучезарных обителей,
35 Пусть он навек наделять сопричислится
Невозмутимый покой небожителей.
 
 
Только бы море плескалось безбрежное
Меж Илионом и Римом – являются
Пусть, где хотят, как владыки изгнанники.
40 Звери доколе с детьми укрываются
 
 
Там, где Парис и Приам упокоены,
Пусть Капитолий стоит, и блистательный
Рим побежденными в битвах мидийцами
Правит со властию законодательной.
 
 
45 Грозное имя пускай простирает Рим
В край отдаленный, где влага срединная
Делит Европу от жителя Африки,
Нил где поля орошает пустынныя.
 
 
Золото он попирает, и пусть оно
50 Лучше в земле пролежит сокровенное,
Чем отдавать его людям, где хищныя
Руки все грабить дерзают священное;
 
 
Пусть до границ мироздания римляне
Идут с оружьем разведать пытливые,
55 Где первенствует денница палящая,
Где облака и туманы дождливые.
 
 
Только я славу квиритам воинственным
С тем предреку, чтоб они по условию
Трою опять обновлять не задумали,
60 Лишней увлекшись сыновней любовию.
 
 
Ежели Троя в злой час и оправится,
То на беду и паденье вторичное:
Я, и сестра, и супруга Юпитера
Выведем войско, к победам привычное.
 
 
65 Медные стены пусть три раза выстроит
Феб, но и трижды велю обновленные
Ринуть аргивцам. Мужей и детей своих
Трижды оплачут супруги плененные.
 
 
Лира! Доступно ли это нам, резвая?
70 Муза, куда ты? Ужель ты решаешься
Речи богов повторять и негромкими
Звуками важное петь искушаешься?
 

Фет А. А., 1856

IV

 
Сойди, бессмертная, с небес
Царица песней, Каллиопа!
И громкую трубу твою,
Иль лучше лиру нежно-звучну,
5 Иль, если хочешь, голос твой
Ты согласи со мной.
 
 
Уж, кажется, я слышу бег
Твоих по арфе резвых перстов,
Как гибкий при морях тростник
10 От порханья звенит зефиров,
Далеким вторясь шумом волн –
Таков твоих струн звон.
 
 
Уж в легких сизых облаках
Прекрасна дева с неба сходит –
15 Смеющийся в очах сапфир,
Стыдливые в ланитах розы,
Багряную в устах зарю,
В власах я злато зрю.
 
 
Во сладком исступленьи сем
20 Весь Север зрится мне эдемом
И осень кажется весной;
В кристальных льдах зрю лес зеленый,
В тенях ночных поля златы,
А по снегам цветы.
 
 
25 Во мгле темно-зеленой там,
Я вижу, некто древ под сводом
Лепообразен, статен, млад –
Вокруг главы его сияют
Струями меж листов лучи,
30 У ног шумят ключи.
 
 
Кто сей, к которому идет
Толь весело любезна дева,
Как к брату своему сестра,
Как к жениху в чертог невеста?
35 Зрю сходство в их очах, чертах,
Как будто в близнецах.
 
 
Кто ты, божественна чета?
Как огнь, со пламенем сближаясь,
Един составить хочешь луч!
40 Не ты ли света бог прекрасный
Пришел с небес на землю вновь
Торжествовать любовь?
 
 
Уже согласие сердец
На нежных арфах раздается;
45 Безмолвно слушает земля;
Склонились башни, рощи, горы,
Ревущий водомет утих;
Стоит – глядит на них.
 
 
На мягкой шелковой траве,
50 В долине, миром осененной,
Где шепчет с розой чуть зефир,
Чуть синий ключ журча виется,
Чуть дышит воздух-аромат,
Возлюбленны сидят.
 
 
55 Вокруг их страстных горлиц вздох,
Песнь лебедей вдали несется,
Обнявшися кусты стоят,
Роскошствует во всем природа;
Все нежит, оживляет кровь,
60 Все чувствует любовь.
 
 
Стрела ее средь их сердец,
Как луч меж двух холмов кристальных,
По их краям с небес летя,
Сперва скользит, не проницает;
65 Но от стекла в стекле блестит,
И роза в них горит.
 
 
С Олимпа множеством очес
Сквозь твердь на них янтарну смотрит
Бессмертных лик, и мать богов,
70 Как вод в струях звезда вечерня,
С высот любуется собой,
В них видя образ свой.
 
 
Все улыбается на них,
Все пламень чистый, непорочный,
75 В сердцах их нежных и младых
Родящийся, благословляет.
Всем добродетель в них видна,
Как в воздухе луна.
 
 
В златой, блаженный древний век,
80 В красы земны облекшись, боги
Являлися между людьми,
Чтоб в образе царей, героев
Устраивать блаженство их
Примером дел благих.
 
 
85 Так, кажется, и в них богов,
Их чад, или монархов племя
Мой восхищенный видит дух;
Он бодр – и бросит громы в злобу;
Она нежна – и сотворит
90 В себе невинным щит.
 
 
О, коль благословен тот век,
Когда цветущу, благовонну
Подобны древу своему
Сии младые ветви будут!
95 В тенях их опочиет мир,
И глас раздастся лир.
 
 
Но не в мечте ль иль въяве я
С Дианой Аполлона вижу?
Нет, нет! Се тот младой герой,
100 Тот отрок мой порфирородный,
Я чье рожденье воспевал,
Возрос и возмужал.
 
 
Се он, которому дары
Сносили геньи к колыбели
105 И наделили всем его,
Чтоб быть на троне человеком,
А в человеке божеством,
Всех согревать лучом.
 
 
Се он с избранною своей!
110 Гордись, моя, гордися, лира,
Пророчеством теперь твоим;
Уже оно почти сбылося:
Мой полубог почти уж бог;
Он всех сердца возжег.
 
 
115 Россия! Радостный ток слез
Пролей, и возведи вкруг взоры,
И виждь – в трофеях у тебя,
Как сад, Екатерины племя
Цветет! Да поднебесной всей
120 Он даст цариц, царей!
 
 
Премудрость возлелеет их –
Народы, утомясь раздором,
Упросят их собой владеть.
Певица славы, Каллиопа!
125 Останься в звездной ввек стране –
Они здесь Музы мне.
 

Державин Г. Р., 1792

V

 
Мы верили досель, что в небесах громами
Юпитер властвует. Но богом может слыть
И Август, овладев британскими брегами,
Коль грозных персов он успеет покорить.
 
 
5 Ведь Красса воины на варварках женились
И с ними жили же во вражеских странах,
И (боги, до чего безумцы развратились!)
Зятьями старились при чуждых знаменах,
 
 
Царя мидийского склонялся к порогу.
10 И сын Апулии и Марзы перед ним,
Не помня о щитах, забыли имя, тогу,
Зевеса, Весты храм и даже вечный Рим.
 
 
Так! Регул это все предвидел духом ясным,
Когда он низкия условия врагов
15 Отверг и положил, что лучше, чем опасным
Примером послужить для будущих веков,
 
 
Пусть гибнут юноши от варварского плена.
«Я видел, – он сказал, – как римские кругом
Развешены значки средь храмов Карфагена,
20 С оружьем, сложенным без боя пред врагом.
 
 
Я видел, – говорит, – как, руки за спиною
Связавши гражданам свободным, их вели.
Ворота отперты, и нашею войною
Опустошенные поля позаросли.
 
 
25 Ужели, золотом искупленный, храбрее
Вернется воин к вам? Нет, говорю я, нет!
К стыду прибавится убыток. Шерсть светлее
Не станет, если раз попала в красный цвет.
 
 
Прямая доблесть то ж. С ней стоит лишь расстаться,
30 Она не встретится с униженным борцом.
Не вступит в бой олень, которому прорваться
Случилось из тенет; не будет храбрецом
 
 
Тот, кто среди врагов познал всю горесть плена,
Кто на руках своих таскал узлы ремней,
35 И не пойдет войной тот против Карфагена,
Кто смерти трепетал от вражеских мечей.
 
 
Нет! Он, спасая жизнь, не знал, на что решиться, –
И мир смешал с войной. О стыд! Да, с этих пор,
Великий Карфаген, ты можешь возгордиться,
40 Когда Италию покрыл такой позор!»
 
 
И тут он, говорят, стыдливые лобзанья
Супруги и детей невинных отклонил,
Как недостойный член гражданского собранья,
И мужественный взор на землю устремил,
 
 
45 Доколь совет его неслыханный, но здравый,
Не вызвал наконец решимости в умах
Патрициев. Тогда изгнанник величавый
Оставил медленно друзей своих в слезах.
 
 
А знал он подлинно, какие ждали муки
50 Его у варваров; но пред собой вперед
Та к точно раздвигать его старались руки
Толпу, искавшую его замедлить ход,
 
 
Как будто, только что окончивши все пренья
Суда, в котором был им защищен клиент,
55 В Венафре он спешил искать отдохновенья
Или в спартанский шел отправиться Тарент.
 

Фет А. А., 1856

VI

 
Квирит! за предков злодеянья,
Безвинный, ощутишь ты месть,
Пока священны храмы, зданья
Из пепела коснишь вознесть;
5 Пока кумиров обожженных,
И пылью, дымом очерненных,
Не восстановишь в прежню честь.
 
 
Бессмертных власть верховну чтущий,
Воздел всемирный ты венец:
10 Начало счастья им, – грядущий
Лишь им, – приписывай конец,
Гесперия всех бед, злосчастий,
Причиной буйство – вышней власти
Не покорившихся сердец.
 
 
15 Пророчески жрецов прещенья
Отвергшу, нашу рать в боях
Двукрат толпами ополченья
Менез, Пакор разбили в прах;
Двукрат добычею беструдной
20 Украся ожерелье скудно,
Смеется нам наш гордый враг.
 
 
Едва не пал сей град строптивый,
Междоусобный строя ков,
Когда и Дак браннолюбивый
25 И с нильских Эфиоп брегов
Восстали против нас войною,
Сей – страшен силою морскою,
Тот – лучших множеством стрелков,
 
 
Пороком век наш плодовитый
30 Вначале браки осквернил,
Домы и роды знамениты, –
В разврате сем источник был,
Который вскоре, как волнами,
Народ отечество бедами
35 И злодеяньем наводнил.
 
 
К замужеству девицы близки
Охотятся перенимать
Похабны пляски ионийски
И, не стыдяся, посвящать
40 Себя толь гнусному искусству,
К прелюбодейному распутству
Спешат уж с детства навыкать.
 
 
Жена из-под венца лишь – ищет
Уже молодших волокит;
45 Пока муж пьет – в потемки рыщет
И там поспешно, сброся стыд,
Непозволенну, без зазора
И без дальнейшего разбора,
Утеху встречному дарит.
 
 
50 Иная, с ведома супруга,
Не закрасневшися, встает
Из пиршественна даже круга,
Когда или купец зовет,
Иль корабельный гость гесперский,
55 Что за ее распутства дерзки
Сокровища, как сор, дает.
 
 
Не от таких отцов военный
Род юношей проистекал,
Который кровью Карфагены
60 Моря пространны обагрял;
Кем Пирр во бранях знаменитый,
Великий Антиох разбиты,
И ужас Рима – Ганнибал,
 
 
Мужественно то было племя
65 Трудолюбивых поселян,
Считавших не за тяжко бремя
Пахать сохою сабелян;
Носить дрова к избе убогой
В час льготы от работ, коль строгой
70 Их матерью приказ был дан;
 
 
В час даже, как небес светило,
Простерши с гор отрадну тень,
Волов усталых отрешило
От гнувшего ярма весь день
75 И, чтоб трудам дать отдых малой,
Поспешно колесницу гнало
За крайний запада ступень.
 
 
Чего не изменяют едки
Лета, в тлетворном бегстве их?
80 Сынов развратных наших предки
Родили; мы отцов своих
Уже в разврате превосходим;
А в сыновьях потомство родим
Развратнее и нас самих.
 

Капнист В. В., 1814

VII

 
Чего, Астерия, оплакиваешь даром
Ты Гига? С первою дохнувшею весной
Вернется юноша, обогащен товаром
Вифинии, к тебе, и с верною душой.
 
 
5 Заброшен к Орику свирепыми ветрами,
Враждебных бурь Козы не в силах превозмочь,
На ложе хладном он горячими слезами,
Бессонный, каждую там провожает ночь…
 
 
Хоть тот, кого, смутясь, хозяйка подсылает,
10 О вздохах Хлоиных не устает твердить
И, говоря, каким огнем она пылает,
На тысячу ладов старается склонить.
 
 
Он легковерного примером ставит Прета,
Которого, клевет предательских полна,
15 Беллерофонту смерть готовить в юны лета
За целомудрие заставила жена.
 
 
О бегстве говорит воздержного Пелея,
Что Ипполитой чуть не сослан был к теням,
И из истории, с улыбкою злодея,
20 Выводит образы, учащие грехам.
 
 
Напрасно. Юноша досель не пошатнулся,
Как по глухой скале все речи пронеслись.
Но и тебе самой не больше ль приглянулся,
Чем должно, Энипей, сосед твой? Берегись!
 
 
25 Пускай никто другой искусней и смелее
На поле Марсовом коня не соберет,
И пусть никто иной свободней и быстрее
Вдоль по течению реки не поплывет…
 
 
Лишь ночь, запрись в дому, вдоль улицы
широкой
30 Под умоляющий звук флейты не гляди
И, сколько б он тебя ни называл жестокой,
Храни молчание и взаперти сиди.
 

Фет А. А., 1856

VIII

 
Как праздник мартовский я, холостяк, встречать
Затеял, – что цветы и нежныя куренья
И уголь на траве здесь могут означать?
Тебе на диво без сомненья –
 
 
5 Хоть ты и языкам обоим обучен.
Знай! Белого козла и пир я благовонный
Готовлю Либеру за то, что им спасен,
Чуть деревом не погребенный.
 
 
День этот праздником считаю годовым.
10 С амфоры прочь смолу! чтоб влага
заструилась,
Которая впивать густой и крепкий дым
При Тулле-консуле училась.
 
 
Сто чарок, Меценат, ты выпей другу в честь
Спасенному; и тут со мной ночную пору
15 Решись при факелах недремлющих провесть
Вдали от шума и раздору.
 
 
Оставь гражданския заботы и дела:
Пал Котизон, и Дак погибнул без возврата,
А Миду грозному и битва не мила:
20 Там брат восстал противу брата.
 
 
Испанский старый враг не минул наших рук:
Хоть всех поздней, а все ж кантабр подпал неволе.
И скифы думают уже, ослабив лук,
Очистить перед нами поле.
 
 
25 Как частный человек, ты не подумай раз:
Не угнетает ли народ какое бремя?
Бери, что радостный тебе приносит час
И важное покинь на время.
 

Фет А. А., 1856

IX

 
Гораций. Когда я был любим тобой,
Пока не оплетал руками
Лилейных плеч твоих счастливейший другой,
Блаженством спорил я с царями.
 
 
5 Лидия. Когда пылал ты мной одной,
Пока соперницы лукавой
Ты не ласкал еще, я Илии самой
Высокой не прельщалась славой.
 
 
Гораций. Критянку Клою рад любить,
10 Рад слушать цитры нежной звуки
И песни сладкие… Чтоб Клои дни продлить,
Вкусить готов и смерти муки!
 
 
Лидия. Взаимно рада я любить
Орнита сына молодого…
15 Чтоб жизнь Калаиса от смерти искупить,
Я дважды умереть готова.
 
 
Гораций. Что, если прежняя любовь
Воспламенится новой силой?
Погасит к Клое страсть? И недра сердца вновь
20 Раскроет для забытой милой?
 
 
Лидия. Как ночи яркая звезда
Блистает юноша красою…
Ты легок, как перо, свиреп, как волн вражда;
И жить, и умереть с тобою!
 

Орлов В. И., 1829

X

 
Хотя бы, Лика, ты и в жребии убогом,
За мужем-дикарем пила далекий Дон –
Ты пожалела бы, что лег я за порогом,
Где свищет Аквилон.
 
 
5 Ты слышишь, дверь с каким колеблет сотрясеньем,
Как сеянный вокруг жилища стонет лес,
Как вновь упавший снег морозит дуновеньем
Безоблачный Зевес?
 
 
Киприду радуя, от гордости преступной
10 Отстань. И счастие изменит наконец.
Не Пенелопой же, исканьям недоступной,
Родил тебя отец.
 
 
О, пусть тебя склонить не в силах приношенье,
На плач влюбленного, ни бледный цвет лица,
15 Ни муж, что оказал гречанке предпочтенье…
Но пощади сердца
 
 
Твоих вздыхателей! Ты злобою похожа
На змей степных! Как дуб душою ты жестка.
А вечного дождя, здесь на пороге лежа,
20 Не вытерпят бока.
 

Фет А. А., 1856

XI

 
Меркурий! Ты, кому обязан наставленьем,
Каменья подвигал поющий Амфион,
И ты, о лира! чьим искусным песнопеньем
Семь струн подъемлют звон!
 
 
5 Немая прежде, ты отрадой не дарила.
Но ныне и пиров, и храмов верный друг,
Спой песню мне скорей, чтоб Лида к ней склонила
Свой прихотливый слух.
 
 
А то она в лугу трехлетней кобылицей
10 Дотронуться не даст, все рвется поиграть.
Знать, не пришла пора, и мужу с баловницей
Такой не совладать.
 
 
Смиряешь тигров ты, твой голос увлекает
Леса вослед и бег удерживает вод,
15 И Цербер, при тебе смолкая, забывает
Стеречь подземный вход,
 
 
Хоть голова его, увитая змеями
Шипящими, на вид ужасна и гадка,
А темная слюна из пасти льет ручьями
20 С тройного языка.
 
 
Невольно Тития и Иксиона муки
В улыбку перешли за песнею твоей,
И урна высохла, когда прельщали звуки
Даная дочерей.
 
 
25 Пусть Лида слушает, за что и как ужасно
Карают боги дев, как в бочке безо дна
Не держится вода и сохнет ежечасно…
Как тяжкая вина
 
 
И в Орке сходится с возмездьем беспощадным.
30 Безбожницы! Каких гнусней еще грехов?
Безбожницы! Они губить железом хладным
Решились женихов.
 
 
Одна лишь изо всех (ей факел подвенечный
Недаром просиял) придумала отца –
35 Злодея обмануть, за то и славой вечной
Сиять ей без конца.
 
 
– Вставай, мой суженый, – она проговорила, –
Вставай, чтоб долгий сон тебя не распростер
Тут неожиданно. Я тестя усыпила,
40 Ты обмани сестер.
 
 
Оне по одному, как злые львицы в стаде,
Решились женихов на месте растерзать,
Но я добрей, тебя не задержу в засаде,
Не стану убивать.
 
 
45 И пусть меня отец обременит цепями
За то, что стало жаль мне участи твоей,
Иль в степь Нумидии отправит с кораблями,
Добычею зверей.
 
 
Беги! Куда тебя лишь ноги будут в силе
50 Умчать. Храни тебя любовь в ночной тиши!
Беги! Счастливый путь! И на моей могиле
Мой жребий опиши.
 

Фет А. А., 1856

XII

 
Не владеть милого сердцем, не уметь в Вакховой чаше
потоплять лютое горе и еще слышать укоры
от родни – бедная дева!
 
 
Здесь лежит праздно корзинка, там шитье, ткани забыты;
5 все Амур выгнал из мысли красотой юного Герба;
лишь его видит и слышит –
то коня в поле смиряет, ни в бою, ни на ристанье
никогда не побежденный; то в волнах Тибра смывает
пыль и масть с грýди широкой;
10 то стрелой метко-могучей из среды смутного стада
он берет лучших оленей; то вепря мрачное ложе
в глубине чащи находит.
 

Орлов В. И., 1830

XIII

 
О, ключ Бандузии! Прозрачнее кристалла.
Цветов достоин ты, ты заслужил с вином
Холодную волну смешать на дне фиала.
Мы завтра в честь твою козленка принесем,
 
 
5 Вотще ему пора с отвагой и любовью
Едва приметные рога склонять на бой,
И стада первенец алеющею кровью
Назначен оросить холодный берег твой.
 
 
Тебя каникулов не смеют раскаленных
10 Полдневные часы коснуться, ты поишь
Бродящие стада и плугом утомленных
Волов отрадною прохладою даришь.
 
 
Покроешься и ты, о ключ, бессмертной славой,
Когда мои стихи для пенья изберут
15 Пещеры на скалах и ясень величавый,
Отколь струи твои болтливыя текут.
 

Фет А. А., 1856

XIV

 
Люди, давно ли гремело, что Цезарь
Лавров, стяжаемых смертью, добился:
Вновь, как Геракл, от испанцев с победой
Он воротился.
 
 
5 Мужа героя, сверша возлиянья,
Встретит супруга, исполнена ласки,
Встретит сестра, и за ними, в убранстве
Скромной повязки,
 
 
Матери дев и в бою уцелевших
10 Юношей. Вы же, младенцы и жены,
Мужа лишившись, сдержите знаменье
Грозное – стоны.
 
 
Этот торжественный день разгоняет
Горе мое. Не смущусь ни войною
15 Я, ни насильственной смертью, коль правит
Цезарь землею.
 
 
Мальчик, елея! Беги за венками.
Дай нам вина, что при Марзах созрело,
Если от полчищ бродячих Спартака
20 Что уцелело.
 
 
Да и Неэре скажи голосистой:
«Косу узлом, да скорей собирайся!»
Если ж привратник докучный задержит,
Не дожидайся.
 
 
25 Волос белеющий дух укрощает,
Бойкость не та, и не та уж осанка:
Этого я не стерпел бы во время
Консула Планка.
 

Фет А. А., 1856

XV

 
Нет, Хлора бедная, давно б тебе пора
Оставить и забыть постыдное распутство!
Пора б и в гроб тебе! взгляни: ведь ты стара,
А ищешь до сих пор забав и многолюдства.
 
 
5 Ну, кстати ль, старая, меж дев тебе плясать,
Чтоб звезды яркие заволокнуть туманом?!
Тебе нейдет ведь то, что Полое под стать.
Уж пусть она в венке, и с песней и с тимпаном,
 
 
Как Тия, ломится в дверь юноши порой.
10 Ее заставила любовь красавца Нота
Подобно козочке резвиться молодой;
Но ты!.. Тебе под стать уж скромная работа,
 
 
Ведь шерсть луцерскую прясти, хоть, например,
Приличней было бы старухе в дни упадка,
15 Чем розы лепестки на пире меж гетер
Или испитая до самой гущи кадка.
 

Крестовский В. В., 1857

XVI

 
Когда боясь невинной дщери,
Ахриз Данаю заточил
В темницу, где железны двери
Затвором медным укрепил.
 
 
5 Когда стрегущих денно-ночно
К вратам приставил чутких псов;
Казалось, что ее он прочно
От влюбчивых берег воров.
 
 
Но Дий с Венерою украдкой
10 Смеялся, тщетность зря тревог;
Что везде путь сыщет гладкой
Преобращенный в злато бог.
 
 
Меж воев злато протекает;
Меж стражей окруживших дом;
15 Сквозь тверды камни проникает
Быстрее, чем крылатый гром.
 
 
Весь славный род Амфиарея
Алчбой корысти истреблен.
Филип, ключом златым владея,
20 Отверз врата твердейших стен.
 
 
Дары под власть его попрали
Царей стязующихся с ним;
Дары сердца людей смягчали,
Разбоям вдавшихся морским,
 
 
25 С богатствами растет к ним жадность;
Заботы вновь они родят.
Копить их, возвышаться в знатность,
Страшился я, о Меценат!
 
 
Чем больше мы себе откажем,
30 Тем больше боги нам дадут;
Но быть своих сокровищ стражем
Безумным лишь приличен труд.
 
 
И так богатых оставляю,
И, наг, из табора сего
35 Ко стану тех перебегаю,
Что не желают ничего.
 
 
Именьем малым я владея,
Скупца богаче, что возмог
Собрать все жатвы Апулея:
40 При всем избытке он убог.
 
 
Лесок тенистый, ток прелестный
И нива, наградивша труд,
Царю Ливии неизвестный
Мне жребий счастия дают.
 
 
45 Хотя с полей Калабрских пчелы
Сотов мне не приносят в дар;
В Сицильских вазах застарелый
Не крепнет Бахусов нектар;
 
 
Хотя на Галльских паствах тучны
50 Стада мне волны не растят;
Однако с нищетой докучны
Меня и нужды не тягчат.
 
 
Когда б не стало мне стяжанья,
Ты б щедрою помог рукой,
55 Но, сократя мои желанья,
Доход я увеличил мой;
 
 
И малым боле богатею,
Чем, если б мер алчбе не знав,
С Мигдонией стяжал я всею
60 Пространство Крезовых держав.
 
 
Кто много требует строптиво,
Тот в многом недостаток зрит.
Блажен, рукою бережливой
Кому довольство бог дарит!
 

Капнист В. В., 1815