Текст книги "Темные сестры. Опасный Выход"

Им во многом было проще, чем остальным хассурам, потому что их с рождения было двое.

Сертай допек-таки Аршалана позаниматься с ним, и теперь из входной пещеры раздавался лязг гитачи и недовольный визг хьюршей, периодически из шума доносился спокойный баритон Тиана, комментировавшего тот или иной выпад, скорее всего не отрываясь при этом от лечения раненого скакуна. Дий’ос стоял в проеме между двумя пещерами, то наблюдая за тем, как проходил бой, то с любопытством посматривая на Лиссанайю. Я подошел к нему, заметив, как неохотно он оторвал взгляд от девушки.

– Как вам удалось миновать Врата? – поинтересовался я.

Он поморщился.

– Повезло, что прямо перед нами прошел ваш сешшер, фейрин, – хассур с негодованием посмотрел на гнома, – этот бородатый шакхар, – он понизил голос, – обещал мне двух воинов, но у них обнаружились дела прямо перед Вратами, а взять клятву охраны пути он догадался только с меня.

Дий’ос скривился, будто хотел сплюнуть, но сдержался.

– Про это ногорукое недоразумение я тоже узнал в последний момент. Не приведи судьба еще раз связаться с «каменной башкой»! Но вы здорово прошли! – Он с уважением посмотрел на меня. – Чище пути еще ни разу не видел. Не знал, что бывают женщины-плетуньи… – Он покосился на человечку.

В этот момент, как грохотание сползающего селя, прозвучал вопрос локарна:

– А вы сами откуда, лайнере? Простите мое убогое невежество, но я толком не разберу, какой народ вы называете родным?

Замерли все. Даже бой во входной пещере остановился. Я заскрежетал зубами, костеря руконогое чудовище на чем свет стоит!

– Я полукровка, – как ни в чем не бывало ответила девушка, продолжая заниматься своими делами и делая вид, что не замечает установившейся вокруг тишины, – моя мама – элуэйя. Я очень на нее похожа, а папа – дроу из северных провинций, но в его роду тоже были светлые эльфы и люди. Говорят, даже орки – наш оплот Северный находится на границе их земель. Но бабкина человеческая кровь победила и черную, и светлую, скорее всего, из-за того, что она была магичкой. Мне повезло, что фейрин – мой родственник по прапрабабке отца – взял опеку надо мной, пока я нахожусь так далеко от дома.

– Это прекрасно, милая Лиссанайя! – Локарн всплеснул руками. – Теперь мне понятно, откуда этот потрясающий белый цвет! Я как никто другой знаю о влиянии климатических условий на внешний вид индивидуумов и его изменение под воздействием окружающей среды.

Гном громко икнул. Видно, объяснения идзимна Махи не могли хорошо усвоиться на голодный желудок. Я медленно выдохнул, легенда Лиссанайи была хороша и успешно прошла испытание. Надо было обсудить это раньше, тогда бы не пришлось незаметно вытирать вспотевшие ладони о складки шарсая. Она нашла неплохое объяснение нашей связи, которая станет заметна, как только мы отдалимся от залежей меараната. Воин с интересом взглянул на Лиссэ, оценивающе приподняв бровь, будто прикидывая, есть ли у нее пара в сешшере. Но, поймав мой мрачный взгляд, отвернулся. Пусть воображает, что хочет, но подходить он к ней не рискнет, пока думает, что она не только моя родственница, но и подруга. Главное, чтобы это каким-то образом не дошло до самой человечки.

Из соседней пещеры доносился теперь яростный звон металла – близнецы решили покрасоваться и дрались на гаршах. Мельком выглянув туда, я столкнулся с очумевшими от страха глазами сбившихся в плотную кучу скакунов. Они чуть ли на стенку не лезли, лишь бы оказаться подальше от яростно шипяще-лязгающего клубка, из которого периодически вылетал один из дерущихся и, оттолкнувшись от ближайшего уступа, нырял обратно на противника. Все это расцвечивалось яркими всполохами сыпавшихся дождем искр.

– Ужин пригорит – будете дежурить вечно! – рявкнул я.

Клубок разделился надвое и укатился к очагу – спасать еду от пригорания. Хьюрши проблеяли мне что-то благодарное и нерешительно оторвались от стены.

– Почему я не родился хассуром? – тяжко вздохнул Сертай, провожая взглядом близнецов.

– Ты не знаешь, о чем говоришь! – зло осек его Арш, взглянув на меня. – Чтобы нравиться девушкам, не обязательно быть прирожденным воином.

Щеки брата ярко вспыхнули, он потупился, пробурчав в ответ что-то неразборчивое, и ушел в гостевую пещеру.

– Ребенок! – пренебрежительно бросил Арш, качая головой ему вслед, и обратился ко мне: – Ты собираешься позволить им идти с нами до Доргата?

Я пожал плечами.

– Пусть едут, пару шерлов потерпим.

– Какой у нас чуткий и позитивный фейрин, – с сарказмом проговорил мой друг, получив за издевательство тычок локтем в бок.

– К тому же у гнома такие запасы продовольствия, будто он собрался в путешествие по Большому кольцу! – усмехнулся я. – А если его как следует потрясти, то в заначке наверняка найдется бутылочка-другая гномьей разрывухи!

К сожалению или счастью, это был единственный напиток с градусами, способный после энного количества выпитого вызвать опьянение у хассура. Небольшая же бутылочка разрывухи приятно расслабляла после трудного перехода. Арш плотоядно улыбнулся, и мы пошли дожимать бедного мастера Гхарма на запивку к ужину.

Лиссанайя

Я с трудом пошевелилась и разлепила тяжелые веки, зажмурившись пару раз, чтобы прогнать плавающие перед глазами круги. Взгляд уткнулся в спутанный комок волос на затылке, и я со стопроцентной уверенностью определила, что это Азно. Обернувшись, разглядела такую же комкастую гриву Ойхо у себя за спиной. И как я, интересно, оказалась между ними? Память доброжелательно подкинула последнюю сценку с третьей кружкой разрывухи и то, как мы с близнецами пытались уснуть после категоричного приказа Кирсаша. Пустив последнюю кружку по кругу, мы вдохновенно считали букашей, чтобы быстрее выполнить приказ фейрина и погрузиться в объятия сна. Подсчет этих маленьких вредных четырехкрылых сноргов доходил уже до трех тысяч восьмисот пятидесяти трех, когда, к вящей радости остального сешшера и гостей, нас наконец вырубило. А я предупреждала, что не надо мне пить!

Голова не болела, но во рту все склеилось в одну противную массу. Я с трудом отлепила язык от нёба и, пошатываясь, побрела к гроту в поисках воды. По дороге наткнулась на прячущего виноватый взгляд Сертая. А, вспомнила! Вынудил меня играть в какую-то занудную элуэйскую игру на поцелуи и урвал-таки два, правда, в щеку, пока Кир не пресек это безобразие. Так и быть, живи, мальчишка! Я сегодня добрая… или слабая, пока не определилась. Ура, вода!!! Еле успев раздеться, я плюхнулась в источник целиком. Чтоб я еще раз… так пить… да никогда в жизни!

На виски опустились прохладные пальцы, и я подпрыгнула в воде, создав на ее поверхности некое подобие джакузи.

– Голова не болит? – поинтересовался ехидный голос «моего» дроу, его руки снова опустились на мою голову, чуть массируя виски.

– Ты меня в гроб вгонишь, – пробурчала я, понимая, что не могу его прогнать и через пару минут такого массажа начну мурлыкать.

– Куда? – Кирсаш замер. Похоже, слово «гроб» я произнесла по-русски. Подумав, аналога не нашла, ну не хоронили у них умерших в гробах. Объяснять было лень, и я, недовольная его заминкой, махнула рукой.

Но фейрин и не думал продолжать, он внезапно намотал мой мокрый хвост себе на пясть и грубо запрокинул мне голову так, чтобы видеть лицо. Я испуганно сжалась, из этого положения он выглядел совсем не комично с недовольно поджатыми губами и бешено горящими черными глазищами на пол-лица. Дроу приблизился ко мне вплотную, и я могла ощущать его яростное дыхание на своей щеке. На секунду мне показалось, что он хочет меня поцеловать, но вместо этого он слегка меня встряхнул, поднося губы вплотную к уху.

– Еще раз такое устроишь – выпорю, – процедил он сквозь плотно сжатые зубы, и я ему поверила.

Но что я такого сделала?! Он неожиданно разжал кулак, увидев ужас в моих глазах, и, резко поднявшись, развернулся прочь. Мой страх сменился негодованием.

– Но ведь я предупреждала, что мне нельзя много пить! – крикнула я ему вдогонку.

Кирсаш развернулся на каблуках.

– Тогда бы и не пила! – выплюнул он и вышел прочь.

Я собралась в компактный комочек. Злые слезы чертили мокрые дорожки на моих щеках и падали в воду источника. А ведь он прав, горько подумалось мне, не надо, не пила бы. Но я так расслабилась, что ни о чем не думала, ощущая себя почти прежней, как во времена бурных гульбищ с однокурсниками в честь сдачи сессии. Что я ему-то сделала? Он мне кто, чтобы так себя вести? Как мнимый опекун мог бы на публику отчитать и отвязаться, а это что такое было? И почему мне от этого так плохо?

Мне потребовались усилия, чтобы взять себя в руки и как ни в чем не бывало выйти в гостевую часть шерла. Близнецы суетились с завтраком, бросая на меня виноватые взгляды – верно, тоже досталось. Кирсаша, как и его мин-фейрина, не было видно. Проходя мимо проема во входную часть, я мельком увидела их, разговаривающих с Дий’осом.

– У вас хороший голос, лайнере, – проговорил идзимн Маха, когда я присела возле него к очагу, ожидая, когда будет готова юфа, – не сильный, но очень приятный для слуха, намного глубже во время пения, чем когда вы говорите.

Я поблагодарила его, пытаясь выудить из памяти момент, когда могла петь. Взгляд наткнулся на Тиана, убирающего в мешок странный уголок со струнами, он легко сложился в круглый тубус и скользнул к остальным вещам, практически не занимая места. Циата, вспомнила я, складная, походный вариант. Звучит как смесь гитары и арфы – экзотично, но красиво.

После завтрака я незаметно проверила Рюша, пока все были заняты сборами. Кагарш спал так крепко, что одна лапка расслабилась и выпала из плотного шара, кажущегося бесшовным, но покрытым множеством бороздок. Я заботливо поправила ее обратно. Несмотря на то что во время наших с Мастером экспедиций паукокрабик спал порой по несколько недель подряд, я уже начинала скучать по нему, хотя не видела его всего какую-то пару дней.

Во входной пещере я обреченно посмотрела на Кирсаша, поджидающего меня возле хьюрша, и поплелась к нему. На этот раз он позволил мне слевитировать в седло, хорошо хоть не опозорил перед чужими, и устроился позади, ожидая, пока все займут свои места.

– Фейрин, – обратился к нему гном, с трудом взгромоздившийся в огромное седло со спинкой и большой передней лукой, – я мог бы одолжить грузового хьюрша лайнере, если мы распределим его груз между собой, – предложил он.

Надежда, вспыхнувшая у меня при этом, потухла, не успев разгореться.

– Не стоит, мастер Гхарм, – услышала я холодный голос за своей спиной, – мой хьюрш достаточно вынослив, чтобы нести двоих, в противном случае мы все немного будем терять в скорости и маневренности.

Я сжалась, борясь с собой. С одной стороны, мной владел необъяснимый, плохо контролируемый страх перед прикосновениями жестких пальцев дроу, с другой – я, неожиданно для себя, желала этого. Кирсаш, похоже не замечая моей борьбы, поднял стрекало, и мы первыми выскочили из шерла. Пара минут бега по тоннелю, и скакун оказался на улице, нырнув в прозрачную свежесть раннего утра. Нежно-лиловое небо играло в салки с холодно-золотистыми солнечными лучами, только недавно показавшимися из-за кромки леса. Само светило, томно прищурившись, прятало один бок за вершинами гигантских лишайников, не торопясь показываться миру во всей своей сияющей красе. Мы находились на плоской вершине холма, откуда, резко петляя, круто вниз уходила каменистая дорога, образовавшаяся после недавнего оползня. За спиной осталась холодная отвесная стена скал с хищно распахнутой щелью створок, при свете дня не казавшейся такой зловещей. Перед нами до самого горизонта расстилалось безбрежное желто-лилово-коричневое море из крон. Легкий ветерок набегал с востока и гнал мелкую рябь по самым верхушкам, возбуждая сидящую на них мелюзгу. Как только волна проходила, тварюшки успокаивались и опускались обратно. Бесконечный лиловый простор затопил сознание, и сердце пропустило удар, грудь предательски защемило, и я задохнулась. Всхлипнув, глубоко задышала, восстанавливая дыхание. Кир придержал хьюрша, пропуская братьев вперед, и дотронулся до моего плеча. Я вздрогнула, отстраняясь и пытаясь совладать с собой, выпустила импульсы разведчиков следом за близнецами, пару щупов посылая вверх.

– Не переусердствуй, – напомнил хассур. Мне показалось или в его голосе проскользнули виноватые нотки?

Я нашла в себе силы кивнуть, отрешаясь от нахлынувших эмоций, и задохнулась от восторга, когда мы следом за Аршаланом резво поскакали вниз по дороге. Здоровенный пупырчатый снорг, похожий на жабу-переростка, проводил нашу кавалькаду удивленным взглядом, так и не успев решить, хочет ли он нами закусить. Я заготовила плетение, на случай если он передумает, но оно пригодилось позднее, когда на одного из близнецов спикировала небольшая чешуйчатая тварь с большого круглого валуна возле дороги. Обалдевшего хищника отбросило обратно за глыбу до того, как он успел приблизиться, а Ойхо отсалютовал мне обеими гитачи.

– Отлично, – раздалось сзади, но я только поджала губы.

Мы довольно быстро спустились к опушке леса. Нет, именно Леса! Потому что к этому живому организму, чье дыхание передавалось мириадами звуков, можно было обращаться только уважительно и на «Вы». Это был Лес! Со своими правилами и порядками, жизнью и душой, атмосферой и обитателями. Даже воздух, наполнивший мои легкие, был другим: насыщенным, плотным, пряно-тягучим. Гигантские древолишайники, называемые сниирсами, путались кронами в облаках. Их безлистые ветви-пальцы – длинные и тонкие, короткие и необхватные, круглые и плоские, конусовидные игольчатые, тысячи вариантов – путались между собой, плетьми свисали до земли, обрастали разноцветными мхами и плесенью, служили домом и пищей для живности разных форм и размеров. Такое же безумное переплетение из корней расстилалось причудливым ковром под ногами. Многоцветие красок могло сбить с толку своей яркой беззаботностью, но, удаляясь от опушки, тени сгущались и наполняли окружающее пространство мрачноватой настороженностью. Лучи света попадали сюда неравномерно, выхватывая яркими всполохами куски чащи. И никакого намека на дорогу! Словно читая мои мысли, Кирсаш приподнялся в седле.

– Прокладывать в Лесах дорогу – дело совершенно неблагодарное, – произнес он, притормаживая отряд, пока отставшие гном с Дий’осом не показались из-за огромного ствола сниирса, – все бесследно поглощается чащей. И часто у него такое? – поинтересовался он у локарна, кивком головы указывая на гнома.

Идзимн Маха, всеми своими шестью конечностями вцепившийся в хьюрша, тяжко вздохнул.

– Бедный мастер Гхарм все время в пути мается животом. Во Вратах Нидны нам пришлось останавливаться четыре раза, я удивляюсь выдержке и терпению хассуэре Дий’оса. Он не уставал благодарить Сестер за то, что перед нами прошел эштерон, оказавшийся, как мы потом узнали, вашим сешшером.

Фейрин недовольно зашипел что-то за моей спиной и нагнал Тиана.

– Ты можешь что-нибудь сделать с «каменной башкой», друг? – тихо обратился он к нему. – Невозможно так плестись!

– Могу устранить проблему вместе с гномом, – с улыбкой предложил целитель, – есть чудный яд…

Мы с Кирсашем одновременно фыркнули.

– Жалко его, – пробормотала я, увидев напряженную физиономию гнома с выпученными глазами над всклокоченной бородой.

– Раз вы такие жалостливые, попробую что-нибудь сделать. – И Тиан закопался у себя в сумке.

Из-за стволов показались близнецы, покрутились на месте и, убедившись, что у нас все в порядке, скрылись снова.

– Нечего столько жрать, – пробурчал Сертай, с неприязнью покосившись на гнома.

– Это у него не от еды, – усмехнулся Кир.

– От чего же тогда?

Я улыбнулась.

– Знаешь, у нас говорят, у страха глаза велики. С другим смыслом, но тут подходит тоже.

Полукровка покосился на мастера Гхарма и прыснул.

– И правда, велики! Если он так боится, сидел бы дома.

– Мастер Гхарм первоклассный оружейник, его мастерские открыты во многих оплотах и городах, – пустился в объяснения локарн, – если бы он лично не проверял, как там идут дела, у него не сложилась бы столь добрая репутация.

Сертай округлил глаза.

– Так это ему принадлежат знаменитые Миринтовы оружейные? – И, получив утвердительный ответ, воскликнул: – Никогда бы не признал в нем прославленного оружейника!

– Очень часто известные персоны скрываются за неприметными личинами, не так ли? – Аршалан усмехнулся Таю, переглянувшись с Кирсашем.

Полукровка густо покраснел и отвернулся.

Тиан передал мастеру Гхарму маленькую фляжку.

– Должно отпустить, но, чтобы получить по-настоящему хороший результат, мне бы надо ее прокипятить. – Он подождал, пока гном выпьет половину, и забрал тару обратно. – Придется ждать до шерла, если бы вы предупредили раньше…

Гном только тяжко вздохнул.

– Думал, хорошо поем – отпустит.

Дий’ос скептически глянул на своего заказчика и с неодобрением покачал головой. Весь его вид говорил: «Никогда в жизни!..»

Фейрин приказал отряду снова перейти на рысь. Скорость передвижения была гораздо ниже, чем во Вратах Нидны, но все же страшновато было видеть огромные стволы сниирсов, проносящиеся перед глазами. Свет-тень, свет-тень мелькали перед нами по мере того, как освещенные солнцем поляны сменялись затемненными участками. Моя подруга тень снова начала свою игру. То потрется о щеку и отпрянет, спрятавшись от яркого луча, то прильнет к одежде и тут же метнется в сторону, огибая по кругу световое пятно, дожидаясь, пока я опять не догоню ее под бережно укрытыми от глаз светила ветвями. Мои легкие до отказа наполнились пряным воздухом. Настроение стремительно повышалось, и через несколько минут гонки я начала улыбаться, не забывая считывать показания своих импульсов. Постепенно льйини обретали четкость и цветность, Льйи Тайги спутников стали материальнее: искрящиеся вуали хассуров, серо-мутные воинов и локарна – чего это он закрывается, интересно? – и расцвеченная цветами боли, дискомфорта и стыда аура гнома. Она была подернута легкой дымкой, будто ее раньше прикрывало что-то извне. Любопытство пересилило, и я решилась спросить об этом Кирсаша.

– У него амулет почти разрядился, – охотно пояснил хассур, – сильный был, недешевый, раз столько продержался. Кроме нас, наших светлых братьев и исишу, ну, пожалуй, еще локарнов, никто не может скрывать свою Льйи Тайги. Как ты понимаешь, это для многих крайне неудобно, особенно для тех, кто замыслил гадость. Ну и для мастеров, которые блюдут свои секреты, высокопоставленных лиц и многих других. Поэтому придуманы амулеты с вуалью, но против меараната они ничто. Шутка в том, что плетун, решивший прочитать персону с амулетом с помощью меараната, обречен на провал. Камень не действует однобоко, сколько бы над этим ни бились, и безотказно блокирует любое плетение.

– Как же в таком случае выявить преступника?

Я кинула взгляд через плечо. Кирсаш ухмыльнулся:

– Ну, во-первых, можно отобрать амулет, – я хмыкнула, как-то в голову такое не пришло, – во-вторых, существуют чтецы. Это хорошо обученные дознаватели, которые могут прочитать любого, не заглядывая в его Льйи Тайги, чистая психология.

Обалдеть!

– С этим тоже рождаются или где-то учат?

– Есть отделение при Школе воинов, но берут туда не всех, должна быть предрасположенность. – Кир заставил меня пригнуться, проносясь под низко растущей веткой, – потом существует отбор уже непосредственно в Особое отделение городского патруля.

Я настороженно замерла, разведчики принесли сигнал об опасности. Почти одновременно с унесшимся предупреждением Кира показались близнецы.

– Там что-то есть, – указал Ойхо в просвет позади себя, – так просто не проверить – завал большой.

Я вытянулась в седле, пытаясь рассмотреть бурелом из поваленных стволов. Новые импульсы принесли с собой ответ. Если бы мы приблизились, то смогли бы услышать глухой монотонный гул, как от линии высоковольтных передач. Дьярши, распознала я. Размером с бейсбольный мяч крылатые снорги, похожие наличием жала и общим строением тела на ос, также обитали роями и были так же стремительны, любопытны и опасны. «Ты упряма, как рой дьяршей», – частенько говорил мне Мастер. Если они нас заметят, отбиться будет непросто.

– Дьярши, – озвучила я донесения своих разведчиков.

Братья выругались. Кир задумался.

– Универсальный щит должен сработать, – доложила я, – даже если будем специально шуметь, они не услышат и не учуют, и не только они, но и многие другие.

– Почему сразу не поставила? – строго спросил Кир. Хорошо хоть просто спрашивает, а не кидается с обвинениями.

– Приглядывалась к условиям, – пояснила я, – при смене окружающего пространства щит может быть нестабилен.

– Насколько тебя хватит?

– Несколько часов продержу, особо не напрягаясь, если не придется драться, – прикинула я, мысленно заскрипев – на самом деле ненавижу щиты, для них нужна полная концентрация и постоянная подпитка.

– Ставь, – одобрил фейрин.

– Если отряд поедет плотнее, щит будет меньше и эффективнее. Это возможно? – спросила я.

– Когда минуем рой, будет нужна разведка. – Кир нахмурился.

– Близнецов прикрою, – пообещала я, начиная плести.

Кирсаш дал знак сгруппироваться.

Я погрузилась в знакомое по медитациям нигде, чтобы отрешиться от внешних раздражителей, и начала плести. Универсальный щит был любимым плетением Мастера, наверное, потому что был очень сложен в исполнении и каждый раз разный, в силу чего его приходилось подстраивать под определенные условия и обитателей, именно поэтому он не давал стопроцентной защиты от всех. Но хорошо разбирающийся в сноргах плетун мог поставить очень добротный щит. Так, что тут нам может угрожать кроме дьяршей, обожающих строить ульи в буреломах? Я сосредоточилась, выуживая из памяти уроки Мастера. По тому окружению, что я видела перед собой, удалось определить еще с десяток сноргов, которые могли обитать здесь. Добавив для подстраховки еще трех, я затянула узел и растянула щит на отряд. Плетение поддавалось с трудом, щит такого размера я ни разу не плела. Крякнув, накинула отдельный кокон на нашу дальнюю разведку – близнецов, и тяжело обмякла, привалившись к Кирсашу. Хочет замыкающего в отряде – пусть ищет мне седло, как у гнома! Лоб покрылся испариной, а по виску пробежала ледяная капелька пота, но я была горда собой – мой щит был почти материален, переливаясь ультрамариновыми и индиговыми оттенками опасности.

Дроу, похоже, были под впечатлением, потому что немая сцена затягивалась. Идзимн Маха весь как-то съежился в седле, и сквозь его вуаль я уловила испуганные нотки, на меня он старательно не смотрел.

– Чего стоим-то? – попробовал возмутиться гном.

И тут до меня дошло, что щит для всех, кроме гнома, настолько плотный, что за ним ничего не видно. Упс! Я заставила льйини замерцать, убирая столь явную демонстрацию своих возможностей. Всегда знала, что дури у меня хватает, а вот мозгов бы побольше не мешало… «Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной…» Успеть бы на раздачу мозгов, а за пару дней такого путешествия я без всяких ухищрений буду похожа на Страшилу. Наконец Кир отдал приказ трогаться, и мы потрусили дальше. Как и следовало ожидать, наш отряд благополучно миновал рой. Дьярши-охранники проводили странный клубок настороженными взглядами, но тревогу не подняли. Гул вблизи улья стоял такой, что закладывало уши. Если бы мы решили объехать этот сноргополис, пришлось бы делать крюк в несколько километров.

– Как вы проходили мимо него в прошлый раз? – удивленно спросила я у Кирсаша.

– Ребята зашли с другой стороны. – Дроу делал вид, что не замечает того, что я все еще прислоняюсь к его груди. Мне было удобно, и я решила – пока не прогонит, с места не сдвинусь. Эльф подыгрывал.

– А когда здесь проходил я, его еще не было.

Прикинув, как быстро был построен улей, я присвистнула. Мы ускорились – похоже, Кирсаш восполняет потерянное время. Импульсы прилетали ни с чем и уносились снова, убаюканная монотонностью хода нашего скакуна, я задремала – щит тянул силы незаметно, но в таких случаях на меня всегда накатывала сонливость. Непонятно, сколько прошло времени, проснулась я от дикого дискомфорта – на меня капала вода. Да нет, не капала, а лилась! Я встрепенулась, дернувшись.

– Если отодвинешься – вымокнешь целиком, а так хотя бы спина останется сухой. – Кирсаш, придержал меня рукой, не давая отпрянуть.

Но я уже поняла, в чем дело, и решила последовать его совету.

– Скажи лучше, ты не хочешь, чтобы намок твой живот, – проворчала я, пытаясь задвинуться глубже, спрятавшись под его подбородком – плаща у нас не было. Дроу крепко прижимал меня к себе одной рукой, второй, со стрекалом, управлял движением хьюрша.

Я огляделась. Солнечные лучи пропали вовсе, и все окружающее пространство превратилось в одинаковую серую холодную массу. «Представляю, как там поливает, – подумала я, посмотрев наверх, где за ветвями сниирсов должно было быть небо, и сморщила нос из-за падающих на него ледяных капель, – если тут льет как их ведра». Мох под лапами хьюршей издавал громкое чавканье, как будто лягушачий хор радовался летнему дождю. Подумав, что стационарный щит-зонт я бы, наверное, удержала, не выпуская щит защитный, поинтересовалась у фейрина о привале с перекусом.

– Придется и сегодня обойтись без остановки, – с сожалением проговорил Кирсаш, – дождь нас сильно замедляет, да и «каменная башка» привносит свою лепту. – Он помедлил. – Я хотел бы попросить тебя подольше удерживать щит, если это возможно. Мы неплохо идем, один только раз братьям пришлось припугнуть пару виршей, подранив их начами, больше под щит никто сунуться не решается. Нам бы сохранить скорость…

Я подумала, что тогда на него уйдут все мои силы, о чем и сообщила Киру:

– Завтра я буду не совсем в форме.

– Завтра будет легче – после полудня мы минуем Периметр, а там силовые столбы сделают за тебя всю работу, – успокоил меня фейрин.

Соглашаться не хотелось, я чувствовала себя слишком слабой под этим сильным щитом. Но уговаривать меня не пришлось, слова Кирсаша о том, что завтрашнюю ночь мы будем спать в нормальных кроватях, предварительно приняв ванну, подействовали лучше, чем он мог надеяться, я готова была держать щит до самого оплота, лишь бы побыстрее там оказаться. Жутко хотелось в цивилизацию. Я боялась, что сильно отвыкла от людей за – по моим прикидкам – два с лишним года, но всей душой стремилась в город, в толпу! За несколько дней привязавшись к окружающим меня существам (назвать их людьми язык не поворачивался), я теперь страшилась остаться одна. И даже была отчасти благодарна Кирсашу за его постоянное навязчивое присутствие рядом. Здешние поселения я представляла себе смутно, Мастер почти не упоминал о них, считая это несущественным; знала лишь, что они бывают двух типов: города и оплоты.

– Что такое Периметр и зачем нужны силовые столбы? – Я оглянулась на дроу, пристально вглядывающегося в пространство между сниирсами.

Для меня было загадкой, как он определяет направление в этой чащобе. Сначала это показалось элементарным – по солнечным лучам, под определенным углом падающим сквозь прогалины в кронах, ведь само светило было не разглядеть. Теперь же солнце не светило вовсе, а серая хмарь перемешала тени и свет между собой.

– Силовые столбы и образуют Периметр. – Кирсаш чуть пригнулся под низко растущей веткой, и его выдох пришелся в мой затылок. Толпы мурашек рванули наперегонки вниз по позвоночнику, заставляя поежиться и передернуть плечами. Эльф расценил это по-своему, отстранившись, в его голосе послышалось недовольство. – Их научились ставить еще в эпоху первого Темного переселения, чтобы элементарно выжить. В зависимости от размера и назначения оплота или города варьируются размеры и формы Периметров. Например, в Доргате живут ученые – исследователи типичных для этих мест снежных торнадо, возникающих во время выхода Темных Сестер, здесь также добывают меаранат и в кольце столбов выращивают нимшору. Оплот Доргат является самым крупным поставщиком этих ягод в Такрачис. Принцип работы столбов тебе станет понятен сразу, как только ты их увидишь. На них запитаны силовые узлы, держащие натянутые в промежутках между ними льйини с разрядами, как в волосах хассура, только сильнее в десятки раз. Это не является стопроцентной защитой от прорыва или повреждения из-за разрядки, поэтому дважды в сутки группа обходчиков проверяет целостность Периметра, если нужно, возобновляют плетения.

– От опасности с воздуха он тоже не защищает, – предвосхитил Кир мой вопрос, – но она все же редка. Патрули уничтожают появляющиеся гнезда воздушных сноргов, чьи охотничьи территории могут приходиться на земли оплота. Нужно будет сообщить в Патруль о рое, когда будем на месте, – он может создать проблемы семьям, живущим возле границы Периметра. Ты как, держишься? – спросил он без перехода.

– Ха! – воскликнула я и неожиданно зашлась в кашле, нос подозрительно хлюпнул. Не поняла, где терморегуляция? Задумавшись, я не заметила, что все силы стали уходить на поддержание щита, а во всем теле не заледенела только спина, прижатая к теплой груди Кирсаша. Кхе! К горлу подкатывала давно забытая осиплость. Привет, простуда! А я даже элементарный насморк вылечить сейчас не смогу – ненавижу щиты!

– Потерпи, осталось совсем немного. – В голосе фейрина проскользнуло беспокойство, он опустил стрекало на бок хьюрша, заставляя того перейти в галоп.

Возьму и помру от простуды – тебе-то что?! Рад будешь, что узел распался!

– От насморка не умирают, – пробурчала я уже вслух, пытаясь плотнее вжаться в его грудь и жалея, что отказалась от плаща, предложенного ранее Сертаем.

Дроу прикрепил стрекало к седлу и, не обращая внимания на мои протесты, приподнял меня за талию, второй рукой вытаскивая что-то снизу с моего седла.

– Надо было давно это сделать, – с досадой прошипел он, укутывая меня в одеяло так, что наружу торчал только кончик носа, – ну и что, что будет мокрое, зато тепло! – пресек эльф все мои возражения.

Что на это можно ответить? Я поплыла, согреваясь; похоже, в шерл он меня опять будет вносить.

Так мы нагнали обалдевших от такой прыти близнецов, успевших завалить пару тварей с помощью своей естественной защиты, судя по шедшему от них дыму. Вот интересно, а коротнуть их не может – дождь ведь идет?!

– Надо быть совсем тупой тварью, чтобы в ливень напасть на хассура! – рассмеялся Ойхо. Похоже, не коротнет….

Братьям пришлось подгонять своих скакунов, чтобы хоть немного опередить нас.

Я на секунду прикрыла глаза, а когда разлепила налитые свинцом веки, Лес вокруг уже погрузился во тьму. Черно-синие стволы сниирсов, иногда подсвеченные фиолетовыми спорами покрывающего их мха и красно-оранжевой плесени, выныривали из густого мрака прямо под ноги хьюршу, который, повинуясь приказу дроу, резко огибал их, не снижая скорости. Обычная пелена, характерная для сильной простуды, накрывала меня с катастрофической для этой болезни скоростью. Краем сознания я все-таки зацепила тот момент, когда мы ворвались в сухую теплую пещеру шерла, вход в которую был укрыт толстенными корнями гигантского сниирса. Гном черной молнией метнулся в сторону нужника. «Гном и молния?!» – улыбнулась расслабленная часть мозга. Несколько пар рук стащили меня с хьюрша и сняли вымокшее одеяло.