Текст книги "Темные сестры. Опасный Выход"

– Ну что, ты готова? – спросил я, закидывая на плечи потяжелевший от припасов мешок поверх гитачи, одна из которых была в импровизированных ножнах из куска выданной мне Лиссэ кожи.

Девушка покрутилась на месте, буркнула что-то себе под нос и, вздохнув, кивнула:

– Готова.

Когда мы подошли к выходу из жилых пещер, Лиссэ задержалась у большого зеркала в холле.

– Чтобы когда-нибудь вернуться, – пробормотала она, встречаясь взглядом со своим отражением, и, запечатав дверь, уверенно повела меня по тускло освещенным тоннелям.

В первые же дни пути я убедился, что Лиссэ действительно искусная плетунья. Конечно, было заметно, что она не только обеспечивает безопасность, но и, к моему большому удовольствию, пытается, похоже, произвести на меня впечатление. Что ж, она могла бы и не стараться, я и так был поражен до глубины души. За несколько дней – небывалое дело! – мои гитачи ни разу не покидали своих ножен, а гарш – удобного чехла на поясе, хотя я всем телом чувствовал опасность, окружающую нас со всех сторон. Девушка изящно и ловко обходила все препятствия, то прикрывая нас, как она говорила, маскировочной сетью, то, наоборот, расцвечивая наши льйини ярким ультрамарином, тем самым отпугивая не особо решительных сноргов, стараясь избегать любых конфликтов с хозяевами пещер. Черви сомнения изгрызли меня вконец, и на одной из стоянок я задал вопрос в лоб:

– Ты уверена, что не являешься мастером? У меня сложилось впечатление, что его никогда не было и твой пресловутый учитель и ты есть одно и то же лицо.

Девушка лукаво улыбнулась.

– Мне приятна твоя похвала, думаю, Мастер испытал бы чувство гордости, узнав, как гладко я прошла этот отрезок пути. Правда, в данном случае комплемент не вполне заслужен – я долго отрабатывала подобные ситуации и мне известен маршрут. Боюсь, что в менее знакомой обстановке, например на поверхности, где один и тот же путь может измениться за несколько часов, все будет проходить не так хорошо.

– Весьма самокритично, – с одобрением заметил я. – Сколько шерлов нам до выхода отсюда?

– Я не очень ориентируюсь в ваших мерах. Мы с Мастером использовали понятие дня в определении длительности путешествия. – Девушка сделала глоток из фляги и передала ее мне.

– Это не мера длины, это мера времени. – Я покачал головой, отрываясь от теплой, сладковатой, но тем не менее вкусной воды. – Шерлы – это ночные стоянки-убежища на пути, не такие, как эти, более-менее безопасные места для ночлега, а, как правило, стационарные, специально оборудованные, в зависимости от насыщенности маршрута, надежные укрытия для нескольких человек, иногда даже каравана. Ты понимаешь, что под открытым небом ночевать на Айросе – настоящее безумие, а на поверхности вовремя найти хорошую стоянку – целая проблема. Поэтому на основных дорогах были устроены шерлы. Существуют команды обходчиков, которые пополняют запасы топлива, воды, следят за порядком, выгоняют или уничтожают опасных тварей, если те устроили гнездо где-то поблизости. Было принято, что время, или вернее продолжительность пути, определяется количеством шерлов, или ночевок.

– Если так, то мы будем на месте через три шерла, хотя, насколько я поняла, мои укрытия вряд ли подходят под общее определение этого понятия. – Лиссэ раскатала свернутое в трубочку одеяло и, как всегда, повернулась ко мне спиной, укрывшись до самого кончика носа.

Кагарш примостился у нее на боку, подобрав под себя все шесть суставчатых ножек.

Устроившись возле огня, я подпер голову рукой и залюбовался танцем пламени, которое словно пыталось теснее прильнуть ко мне и потереться о ноги, как домашняя кошра, но, не в силах достать и до самого краешка одежды, гневно жаловалось своду пещерки на мою рассеянность, посылая вверх сноп оранжевых искр.

Почему в моем эштероне до сих пор нет плетуна? Не потому ли, что эти заносчивые типы доводят меня до белого каления, как Рафаш, например, с которым мы расстались, мягко скажем, не лучшими друзьями, хотя он провел с нами не один цикл. Может быть, на их факультете учат снобизму и высокомерию? А Лессир… Шара-ла! Лессир-то как раз выгодно отличался от всей этой братии, но его убили в третьем же походе. После этого случая я всеми силами отнекивался от попыток начальства направить в отряд замыкающего. К сожалению, проверить подготовку присылаемого можно было, только присутствуя на выпускных экзаменах Академии, где юнцов гоняли по полной программе, пусть иногда и с ущербом для здоровья, но, по крайней мере, без риска для жизни. Но из-за занятости посетить подобное мероприятие у меня не получалось вот уже много лет, а опять брать абы кого на корм сноргам желания не было. Опытные же, прошедшие школу выживания в лесах Айроса плетуны оставались в сложившемся сешшере, а при гибели целого отряда старались перевестись на стационарное место службы в большой город, либо, на худой конец, в какой-нибудь оплот.

Я покосился на спящий под одеялом клубок. Уже сейчас было видно, что подготовка девчонки не в пример выше, чем у прошедшего Академию Лессира. Ее появление в столице произведет настоящий переполох, и если, как я надеялся, на какое-то время удастся скрыть ее происхождение, то уж ее талант потрясет сложившиеся устои. Не то чтобы женщины совсем уж не плели, но им было доступно настолько примитивное воздействие на льйини, которое можно было сравнить только с баловством, ни о каких боевых плетениях и речи быть не могло. Я уже объяснил Лиссэ, что насильно женщин ни к чему не принуждали и поступать в Академию никто не запрещал, но так уж сложилось, что девочек на Айросе – это касалось любой живущей здесь расы – рождалось значительно меньше. Возможно, из-за того, что мужчины часто не доживали до зрелости и природа старалась брать свое элементарным количеством. Поэтому родившиеся малышки всеми силами оберегались и лелеялись с детства, воспитывались хозяйками дома, нежели воинами, скачущими с гитачи по лесам. Бывали исключения: почти на всех факультетах Академии (кроме тех, где готовили боевых плетунов) и Школы воинов учились женщины – совсем немного, и они даже становились выпускницами. Одну такую, по моему возвращению, мы должны были сопроводить из оплота Доргата в Такрачис после прохождения преддипломной практики.

Я поморщился, мои немногочисленные опыты сопровождения особ женского пола по лесам Айроса были, мягко сказать, неприятны, пока что попадались одни истерички, вынужденные переезжать и поэтому отчаянно трусившие и порой даже мешающие работе. Из-за одной такой мы потеряли Лессира. Все-таки особое положение женщины в обществе не играло на пользу ее характеру. Требует ли напоминания и факт наличия у нашего мира покровителей женщин – Пресветлых и Наитемнейших Сестер?! Не говоря уже о ткачихе судеб – Великой Плетунье, хотя изображаемую в храмах восьмирукую богиню можно было с большой натяжкой назвать женщиной.

Лиссэ приятно радовала отсутствием истерик и капризов, но, похоже, имела характер хоть и легкий, но весьма глумливый и стервозный. Хотя я мог ошибаться из-за малого количества времени, проведенного с этой юной лайнере. Как бы только рассказать ей о том положении, что занимает ее новый род? А уж про Дом я бы пока вообще помолчал! Она, правда, и не спрашивала. На последней ночной стоянке мы обсуждали принцип построения общества на Айросе, с которым девушка была в общих чертах знакома, но хотела бы уточнить детали. Стержнем общества были темноэльфийские Дома в количестве шести штук. Во главе каждого из них стоял принц, который вместе с несколькими знатными родами образовывал первый круг; дальше, как волны от упавшего в воду камня, расходились остальные шесть кругов, принадлежащих определенному Дому родов, каждый из которых, в свою очередь, имел свои круги по шесть вассальных семей. Иерархия соблюдалась четкая, но переход из круга в круг был в принципе возможен. Ввиду ряда причин это случалось редко в ближних к князю кругах, в дальних же было достаточно распространено, в основном за счет браков. Правящим мог быть только один Дом и соответственно только один род этого Дома. Во главе всего и над всеми стоял великий князь. Все его дети, являясь потенциальными наследниками темного трона, носили титулы принцев, несмотря на то что не возглавляли Дом или род, а сам трон передавался старшему сыну. Девочки именовались принцессами только формально и права наследования не имели, но могли возглавить род при отсутствии наследников мужского пола.

Принцы младших Домов и правители всех попавших на Айрос рас присягали в верности великому князю и его Дому. Это являлось одной из причин того, что вот уже несколько тысячелетий правящий Меаранатовый Дом являлся неизменным гарантом мира и спокойствия. Кроме пары крупных межрасовых столкновений, за все это время войн на Айросе не было. Правда, вести боевые действия было весьма проблематично – приходилось отбиваться не только от противника, но и от всевозможных тварей, которым, в сущности, было все равно, кого сожрать на завтрак, обед или ужин. Потери обеих сторон были так велики, что многие накрепко усвоили, что в этом мире война является непозволительной роскошью. Я нахмурился: похоже, что один из Домов решил-таки рискнуть и пошатнуть сложившиеся устои. Плохо было то, что они могли себе это позволить – Дитрактовый Дом был единственным из всех, где на пятерых родившихся детей приходился один хассур. Боевые построения элитных войск я наблюдал в тот момент, как меня засек их плетун. Шумно выдохнув, я решил отогнать тревожные мысли. Необходимо обсудить с кем-то этот вопрос, чтобы получить картинку сразу с нескольких сторон.

Короче, человечка день ото дня нравилась мне все больше и больше. Но все мысли о ней, а особенно об изящных руках, зарывающихся в мои волосы, я старался гнать подальше и побыстрее, что было нелегко из-за ее постоянного присутствия рядом. Мог ли хассур когда-нибудь мечтать о подобном чуде? Мечтать, пожалуй, да, но и только. Зашипев от злости, я понял, что ни о чем положительном думать сегодня уже не могу, и, оставив охрану, как всегда в последнее время, на кагарша, провалился в сон.

Лиссанайя

Последние дни пути по знакомым мне тоннелям проходили уныло и неприятно. Дорога, хоть и относительно прямая, шла под дном подземного озера, поэтому своды были мокрыми и осклизлыми, за шиворот постоянно что-то капало, а ноги скользили по покрытым буроватой слизью камням. Настроение резко упало, после последней стоянки хассур погрузился в себя и был непривычно хмур, и даже нечастые остановки для обеда и отдыха мы проводили в полной тишине. Я тоже скисла без наших бесед и от осознания неумолимого приближения к месту гибели Мастера, поэтому, когда на нас прямо из потолка вылетела гниель, растерялась и, замешкавшись, чуть не пропустила удар одним из языков, усеянных острыми шипами.

Гитачи со свистом отсекла его прямо перед моим носом. Ее сестра, мелькая с сумасшедшей скоростью, расправлялась с остальными. Если бы я не следила за льйини, никогда бы не узнала в проносящемся мимо смазанном силуэте темного эльфа. Тварь тоже была слишком медлительной для воина, поэтому заметно проигрывала.

Рюш резкой трелью предупредил меня об опасности – за моей спиной, вывинчиваясь из каменной толщи, появилась ее товарка. Надо сказать, что с кагаршем у нас было негласное правило – он помогает только тогда, когда я прикажу, либо в момент наивысшей опасности. Являясь самым ядовитым сноргом, в одиночку он не мог справиться с тварями, крупнее себя в сотни раз. И дело было не только в живучести хищных созданий и исчерпаемости паучьего яда, которого хватало на несколько укусов, а потом требовались сутки, чтобы возобновить нужный запас. Просто время действия фатташи на разных тварей было различным. Что с того, что укушенная паукокрабом гниель заползла бы куда-нибудь и сдохла через пару суток, перед этим спокойно расправившись со мной и отдавшая концы на сытый желудок? Поэтому помощь Рюша должна была так же хорошо продумываться, как и обычные плетения.

Действуя в десятки раз медленнее Кирсаша, я тем не менее была на равных с гниелью, поэтому ловко отпрыгнула от выпада клешни, на этот раз вовремя увернувшись от нацеленных в меня языков, и бросила в вечно открытую глотку клубок плетений. Тварь загоготала, захлебнувшись, – теперь ей ни вздохнуть, ни… кхм. А я уже переключилась на хассура, оставив тело снорга дергаться в конвульсиях. Его противница аккуратненько лежала себе в сторонке и не трепыхалась – уже нечем было. Все возможные выступающие части тела валялись по тоннелю, мелко нашинкованные.

– Слизни будут довольны. Так вкусно им еще никто не готовил, – усмехнулась я.

Хассур вытер лезвия о бок поверженной твари и пожал плечами. Он мало того что не запыхался, но даже и не испачкался, несмотря на то что из обрубков толчками вытекала черная вонючая кровь.

– Мы почти дошли, – я, аккуратно ступая между кровавыми кусками, двинулась дальше по тоннелю, – к вечеру будем на месте.

Время я рассчитала точно. Когда погасла зеленая и голубая плесень, а попадающиеся по дороге шакры отошли ко сну и своды озарились мягким оранжево-красным светом ночной растительности, мы вышли к месту обвала. Широкий тоннель с высоким потолком, украшенным сосульками сталактитов, преграждала каменная насыпь обвалившегося свода. Большие и малые каменные глыбы раскатились далеко по округе и поднимались к самому потолку крутой насыпью. Я безошибочно нашла место, где мы с Мастером откопали эльфа, и показала его Кирсашу. Пока он шарил вокруг в поисках своих вещей, я подошла к углублению, где в последний раз прощалась с учителем, и осела на землю. Эх, Мастер-Мастер! Как же я буду скучать по твоей лукавой улыбке. Пусть Серые пределы принесут тебе мир и долгожданный покой, а Великая Плетунья соткет уютный саван из самых мягких льйини.

Я так погрузилась в свои мысли, что не заметила присутствия дроу. Он сидел рядом на коленях, аккуратно подобрав под себя ноги и положив ладони с разведенными пальцами на землю перед собой.

– Спасибо тебе, Магистр, – услышала я его голос, – за подаренную тобой жизнь, пусть Великая Плетунья соткет путь, задуманный тобою, а Сестры помогут пройти его до конца.

Я была готова поклясться, что по льйиниэру прошла легкая рябь, как от ветра по воде! Если бы Мастер захотел ответить, у него не получилось бы сделать это иначе. От этого дуновения тоска, жгутом сдавившая грудь, стала немного отступать, и я вдруг поняла, что глухо всхлипываю, уткнувшись в ладони, а подсевший вплотную дроу тихо гладит меня по спине.

– Все, больше не буду, – буркнула я, отстраняясь.

От его прикосновения у меня мурашки бегали уже по всему… где только не бегали. Я что же: запала на первого встречного мужика?! В смысле дроу?! Тряхнула головой и встретилась взглядом с Кирсашем. Недовольство, прочно обосновавшееся в его глазах в последние несколько дней, сменилось грустной задумчивостью и сочувствием. Надеюсь, он не видит в темноте, как пылают мои щеки!

– Как будем выбираться? – Наконец воин нарушил молчание. – Ничего не нашел, к сожалению, видно, крепко завалило, – пояснил он.

Я поднялась на ноги.

– Нам вверх по завалу, туда, где осталась только тонкая мембрана свода, – я указала конкретное место, – я смогу разрушить ее без ущерба для нас, как это делает гниель.

Кирсаш внимательно наблюдал, как я, надеюсь изящно, прыгаю с камня на камень, иногда помогая себе плетением и переходя на левитацию, когда серые глыбы были намного больше моего роста. Сам он давно сидел наверху, вскарабкавшись в мгновение ока. Но я не торопилась, задумчиво вглядываясь в льйини перед собой. Что-то не давало мне покоя, какое-то тягостное чувство – будто что-то прошло или проползло здесь до нас. Что-то, что оставило еле заметный грязный след на окружающих меня нитях. Неуловимо знакомое нечто, тем не менее ускользало от готовой поймать его памяти. Было ощущение, что еще чуть-чуть, и я вспомню, прочитаю следы и пойму, кому они принадлежат.

– Что ты застряла? – наконец не выдержал дроу. – Помощь нужна?

Я недовольно зыркнула на него. Вот засранец, мысль потеряла! Схватившись за льйини, одним большим прыжком перенесла себя на камень подле него. Не люблю показуху, но пусть знает, в конце концов, что я тоже не лыком шита. Хассур недоуменно моргнул.

– Здесь что-то выползло из нижних уровней незадолго до нас, – так уж и быть, я снизойду до объяснений, – и оно о-очень нехорошее.

– Я ничего не чувствую, – парировал он, замерев на мгновение. – Нам лучше бы не задерживаться, скоро здесь станет совсем темно.

Тоже мне, «наши» чувства непогрешимы, что ли? Ввиду того, что у меня не было доказательств обратного, я решила не перечить.

– Боишься темноты?! – все-таки не удержалась я. – Я смогу тебя защитить.

– Как бы тебя не пришлось защищать! – вскинулся он.

– Не злись, я вижу выход, и он совсем близко, нам помогли его расширить.

«Лучше вовремя пойти на мировую», – подумала я, вплетая льйини воздуха винтом в свод над головой.

Скоро раздался скрежет дробившегося камня, но осколки сыпались не на нас, а следовали вверх за буром. Буквально через пару метров раздался звук осыпающихся камней, и в отверстии показался оранжевый ночной свет.

– Да будет свет! – пропела я и левитировала наверх. Макушка темного эльфа с настороженно торчащими кончиками остроконечных ушей появилась над дырой в полу спустя несколько секунд, я даже не успела толком оглядеться. Тоннель, куда мы так оригинально попали, с одной стороны заканчивался тупиком обвала, с другой через десяток метров имел тройную развилку.

– Направо пойдешь – клад найдешь, налево пойдешь – по башке огребешь, прямо пойдешь – эльфа просре… гм… – Я запнулась.

Мастер! Это у тебя я научилась всему, что знаю! Уф, кажется, дроу не слышал, он внимательно осмотрел все вокруг и теперь в нерешительности замер перед выбором дороги.

– Никаких следов не оставили, как я и думал, – тихо проговорил он, – я попал сюда из правой ветки – соответственно нам прямо. Недалеко отсюда должен быть шерл.

И легкой трусцой двинулся к тоннелю.

– Почему-то я так и думала, – вздохнула я, недовольная его выбором, но побежала следом.

Коридоры здесь петляли, как заяц, бегущий от лисицы, изгибались под немыслимыми углами, резко уходя вниз, то, круто поднимаясь, разбегались бесчисленными развилками, но теперь уже Кирсаш уверенно вел меня за собой. Правда, мои импульсы все же несколько опережали его, успевая возвращаться ко мне с докладом в тот момент, когда эльф мог настичь их.

– Стой! – резко вскрикнула я, получая очередной моток своих разведчиков обратно.

Признаться, я была поражена выучкой хассура, команда еще не отзвучала, а он уже вмерз в землю так неожиданно, что я со всей дури влетела в его спину. Вместо того чтобы опрокинуться на землю вместе с его персоной, почувствовала, что будто врезалась в скалу – эльф даже не шелохнулся. Несколько оглушенная я помотала головой, приходя в себя.

– Зашибись!

– Это приказ? – съехидничал Кирсаш.

– Нет, пожелание. – Я потерла ушибленный лоб. Что ж мне так не везет с головой?!

– В чем дело?

– Там впереди крысобаки, тьфу, как там они, по-вашему?! Нарланы! Большая стая, не в этом тоннеле – в соседних, но очень близко. Могут учуять. – Я поморщилась, эти снорги были отличными гончими и, встав на след, с дороги уже не свернут.

Хассур задумался.

– Плохо дело. Это единственная дорога на поверхность, обходных путей нет. Придется рискнуть.

Я распустила разведчиков, убеждаясь в его словах. В ближайшем доступе не было тоннелей, к которым можно было легко пробуриться. Что ж, рисковать, так рисковать. Где наша не пропадала?! Наша пропадала везде! Фыркнув, я полной грудью вдохнула влажный воздух, принесенный пещерным ветром. Нам везет уже в том, что мы двигаемся с подветренной к крысобакам стороны.

– Так. – Некий план начал вырисовываться у меня в голове, что не ускользнуло от взгляда внимательных фиалковых глаз.

– Есть что предложить? – полюбопытствовал хассур.

– Угу, – согласилась я, быстро прикидывая в уме схему будущих плетений, – придется немного помокнуть, но это как раз то, чего нам недостает для полного букета из долгого отсутствия сна, теплого костра и обеда.

– Согласен. Без этого коллекция не будет полной, – неожиданно Кирсаш поддержал шутку, – зато это точно собьет их со следа.

Мы тронулись с места, постепенно ускоряясь, и, когда влажный воздух стал окружать нас со всех сторон, я бросила перед собой связку заготовленных клубков. Шарики льйини раскатились далеко по коридорам пещер и, повинуясь щелчку моих пальцев, расширили микротрещины в сводах, позволяя влаге подземного озера свободно струиться вниз. Теперь мы бежали сквозь пелену дождя, укутавшую нас со всех сторон. Под ногами раздавалось глухое хлюпанье, но, хвала Сестрам, крысобаки были абсолютно глухи, иначе нам бы не поздоровилось – ведь этот факт я совершенно не учла. Не знаю, думал ли об этом хассур, но темпа он не сбавлял, а, похоже, наоборот, ускорялся с каждым новым поворотом, этак я его скоро совсем потеряю из виду.

Я была уже совершенно мокрой, холодные пряди волос прилипли к шее и щекам, джинсы облепили ноги и потяжелели. Промокший Рюш, недовольно курлыкая, жался к моему затылку в поисках хоть какого-то укрытия. Как всегда, я не догадалась заготовить щит, правда на бегу все равно не смогла бы его долго удерживать. Не учла я и тот факт, что вода была просто ледяной, и мое тело, до этого момента каким-то непостижимым образом – этого не понял даже Мастер – сохраняющее тепло под толщей камня, теперь, несмотря на быстрый бег, начинало коченеть. Теперь понятно рвение хассура – он просто греется, но, увы, мои силы не беспредельны.

Я начала замедляться, когда за спиной послышался голодный вой, подхваченный десятком глоток. Стая все-таки учуяла нас. Из мокрого марева вынырнул Кирсаш.

– Ты что остановилась?! – закричал он. – Захотела стать обедом?!

– Я больше не могу так быстро, – простонала я.

– Можешь, и даже еще быстрее! – зашипел он и, схватив за руку, потащил за собой.

Я еле успевала переставлять ноги, сравнивая себя с шариком, который Пятачок тащил на день рождения Иа. Хорошо, что большую часть вещей, и этюдник в том числе, я оставила в моем последнем доме. А я еще переживала! Вот бы громыхала теперь этим деревянным чемоданом.

– Осталось совсем чуть-чуть, за поворотом, – выдохнул дроу, видимо желая приободрить меня.

Но мы не успели. Выскочив к очередной развилке, воин затормозил и развернулся, не выпуская моей руки, – я так и обежала полкруга вокруг его застывшей фигуры, пока не встретилась взглядом с несколькими десятками пар красных глаз, выпрыгивающих из тоннеля следом за нами.

Дав мне мгновение прийти в себя за его спиной, эльф выхватил гитачи из ножен, кидаясь на первых показавшихся тварей.

– Нам нужен левый проход! – крикнул он, подрубая передние конечности сразу нескольким сноргам, – там по правой стене дверь – отступаем!

Я послушно начала пятиться к нужному коридору, бросая клубки плетений под ноги первых рядов крысобак, ломая им ноги и заставляя кубарем катиться напирающие следом ряды. Сбоку раздался жуткий визг, и тело нарлана упало, корчась в агонии, к моим ногам, это в бой вступил Рюш.

Но тварей было слишком много, нам не устоять – нужно скорее добраться до шерла.

Гитачи огромными веерами мелькали перед оскаленными пастями, не давая ни единого шанса пробраться сквозь эту звенящую стену. Я в очередной раз свалила в одну копошащуюся кашу ряды напирающих сноргов и в получившуюся паузу заготовила большое плетение.

– По моей команде! – крикнула я, надеясь, что Кирсаш услышит призыв за свистом своих сабель.

Потянув льйини, я резко отпустила импровизированную рогатку, раздался хлопок и ударная волна, возникнув перед нами, прошла стеной по крысобакам, сметая их обратно в тоннель.

– Быстрее! – крикнул дроу, опять хватая меня за руку, и с бешеной скоростью пронесся по мокрым камням к развилке.

Забежав в тоннель, он несколько раз постучал эфесами о ничем не примечательные на первый взгляд выступы. Вздрогнув, стена подалась в разные стороны, не издав ни звука.

Мы захлопнули створки перед самыми мордами сноргов, оставив за дверями голодное клацанье челюстей и злобный скулеж. Я пыталась отдышаться и унять бешеное биение сердца, Кирсаш рядом тяжело привалился спиной к двери, лезвия гитачи устало опустились к полу. Мы взглянули на изможденные, покрытые грязью и кровью лица друг друга и, не сговариваясь, расхохотались. Сумасшедший хохот перекрыл шумную возню за дверью. Похоже, стая почувствовала вибрацию нашего смеха и решила, что добыча свихнулась и стоит только подождать, как она сама выйдет наружу к сытной трапезе. Я вытерла выступившие слезы и шагнула внутрь шерла. Дроу проверил крепость засова и вскоре присоединился ко мне. Небольшое помещение с несколькими проемами по углам было уютным и теплым и имело полностью искусственное происхождение. Сбоку на стене красивым причудливым узором была высажена оранжевая плесень, освещавшая все вокруг тусклым ночным светом, по углам стояли спящие шакры, готовые, когда придет их время, взять эту работу на себя. В центре был выложен круглый очаг со стопкой конечностей гашара и тушильным колпаком – идеальное топливо. В большой нише самого дальнего угла были устроены ложа, покрытые теплыми шкурами. Проемы, видно, вели к источнику и нужнику. Вот это сервис! Прямо мини-гостиница какая-то!

Пока я раскладывала еду и разжигала огонь, Кирсаш успел помыться в соседней пещерке с источником и сейчас сидел возле огня с обнаженным торсом, к которому тесно прильнули мокрые пряди отросших волос. Его изящные руки плавными отточенными движениями пробегали по гитачи, любовно полируя лезвия. Чтобы скрыть внезапное томление, охватившее меня, я передала готовку ему и последовала его же примеру. Вода в источнике была холодной и сильно бодрила, но тем не менее быстро принесла ощущение свежести и чистоты, смыв не только запекшуюся кровь и грязь, но и часть усталости. Когда я проходила мимо хассура к своим вещам, он резко вскинулся и поймал меня за руку, пришло запоздалое понимание, что, умывшись, я не вернула наручи на место.

Эльф держал крепко и вдруг, не поднимая взгляда, прижался губами к моему запястью. Острая волна желания стрелой пронзила тело, я и не предполагала, что такой простой поцелуй может быть так приятен. Кирсаш продолжал, нежно продвигаясь губами по моей руке, и вот он уже целует самую середину ладони, а огненный вихрь, зародившийся в животе, охватывает мозг, унося остатки здравого смысла.

С моих губ, кажется, сорвался стон, и воин тут же оказался на ногах, подхватив меня на руки. Я оплела его торс ногами и, погрузив руки в волосы, нашла губами его губы, чувствуя, как маленькие искры пляшут между моими пальцами и распаляют нас обоих. В бешеной круговерти восторга мы каким-то образом оказались на спальных шкурах уже без одежды. Я ненадолго пришла в себя, почувствовав, что Кирсаш застыл, нависая надо мной. Его горячее дыхание, вырвалось с хрипом из горла и обожгло мне лицо.

– Девица!

– Не смей останавливаться, – выдохнула я, снова запуская пальцы в его волосы.

Дроу глухо зарычал и впился губами в мою шею, отчего у меня перехватило дыхание и поплыло перед глазами… Но движения его стали более плавными, а поцелуи мягкими и нежными.

Наши тела, дыхания, ауры так сплелись, что я не рискнула бы вычленить ни единой льйини из общего клубка наслаждения. Теперь мне казалось, что это не моя голова кружится от наивысшего удовольствия, а все мироздание носится с сумасшедшей скоростью вокруг нас. Еще никогда я не испытывала ничего подобного: я была и собой, и им, чувствовала то, что ощущает каждая клеточка его тела, при этом мое собственное растворялось в клубке его чувств, взрывалось на мириады частиц и собиралось вновь, чтобы через мгновение опять перемешаться в дикой карусели пляски-наслаждения. Похоже, это продолжалось миллионы лет, а когда вселенная вокруг взорвалась в очередной раз, ауры томно вернулись в обессиленные сплетенные тела, укутанные сладкой негой, как теплым одеялом, и сон окончательно унес сознание от растворившегося в блаженстве разума…

Кирсаш

Я медленно выплывал из объятий сна, стараясь продлить непривычное ощущение полнейшего удовлетворения, охватившее каждую клетку моего тела. Казалось, я не лежал сейчас на шкурах, а парил в мягкой перине летних облаков. Чувствительность постепенно возвращалась к конечностям, но, пока я не приоткрыл глаза, не смог толком распознать, какое именно положение они занимают. Я лежал на боку, положив левую ногу поверх бедра Лиссанайи, и обнимал ее за тонкую талию. Голова девушки лежала на моем правом плече, как на подушке, уютно уткнувшись носом мне в грудь, пряди ее разметавшихся волос щекотали мне лицо. Правая нога плетуньи была просунута между моими, и я удивился, как она еще не затекла от долгой неподвижности, рукой же она обнимала меня за шею, пальцами зарывшись в волосы на затылке. Мой дар, похоже, выдохся, безнадежно пытаясь испепелить это наглое создание, потому что никак не реагировал на такое святотатство.

В мозгу проносились яркие картинки безумной ночи, и я вдруг с горечью понял, чего был лишен всю свою сознательную жизнь. Спасите, Сестры! Девственником я не был! Работающие в красном квартале девушки, человечки в основном, за деньги не могли отказать даже хассуру. Среди женщин-дроу тоже были любительницы пощекотать себе нервы и переспать с прирожденным воином, но такие женщины, в основном давно разведенные, были годны только для мимолетного флирта. А самое главное то, что даже в таком интимном вопросе хассур всегда должен был контролировать дар, не позволяя себе расслабиться и на долю секунды. Минувшей ночью у меня полностью снесло крышу вместе с даром.

Я чувствовал, что скоро придет сожаление о случившемся и раскаяние, но прогнал пока эти мысли, отдаваясь новым чувствам, переполняющим тело и разум.

Мог ли я остановиться? С какого-то момента уже нет. Но, безусловно, должен был сделать это. С этой человечкой у меня не могло быть общего будущего, уже хотя бы потому, что она была чужая в этом мире. Мы не имели права на эту ночь! Я не имел. Почему мне даже в голову не пришло, что она еще ни разу не была с мужчиной? Слишком уверенно и раскованно она держится, слишком легко ведет себя с незнакомцем, но – айаре! – она же из другого мира, и, возможно, такое поведение является обычным для них?! Кхаракх! И шакхар меня забери! Мне ничем не удастся смыть кровь, объединяющую сейчас нас обоих. Как же мне поступить?! Идиот! Тоже мне, решил развлечься с экзотичной штучкой! Да теперь еще близкой по роду!