Текст книги "Темные сестры. Опасный Выход"

Меня колотит, несмотря на то что что-то сухое и теплое тут же оборачивается вокруг меня, правда, через мгновение озноб сменяется жаром.

– Она вся горит. – Голос полукровки дрожит от волнения.

Ну что ты, Тай, я не настолько слаба.

– Оставь, я сам, – это уже Кирсаш, раскрыв одеяла, пытается снять с меня рубашку и шарсай. Негодник! – Иди, расседлай хьюршей.

А вот это правильно, молодежь должна быть при деле!

– Пусть снимет щит, Кир! – Тиан чем-то звякает, ишь ты… разошелся… приказывает фейрину.

Как, еще и щит снять?

Мой дроу замирает где-то рядом.

– Найя, сними щит! Слышишь меня? – Его губы шепчут мне прямо в ухо. Как он меня назвал? – Сними щит, сейчас же!

– А не то выпорешь? – спрашиваю я, на мгновение открывая глаза и ловя его встревоженный взгляд.

Лицо Тиана позади вытягивается.

– Извращенцы! – Он бесцеремонно отталкивает Кирсаша и присаживается возле меня, поднося к губам кружку с чем-то горячим. Одновременно с этим узлы щита распадаются и рассеиваются, тускло мерцая.

– Это не то, что ты хотел подсунуть гному? – нахожу в себе силы сморщиться от омерзения. Запах еще тот! Целитель хохочет.

– Нет, горе ты наше, пей уж! – Он поддерживает кружку у клацающего зубами рта. – А закрепило бы тебя знатно! Она еще в таком состоянии шутить умудряется! – говорит кому-то в сторону. – Да, мастер Гхарм, та, возле котелка – ваша.

– Кир, иди сюда. – Тиан смотрит на меня, его глаза смеются.

– Может, я могу помочь? – голос Дий’оса.

– Я освободился, – это Тай.

– Точно не вы. – Целитель качает головой, улыбка не сходит с его лица. – Кир, давай-ка эту ночь поработай грелкой в полный рост. Только мокрое сними для начала – держи плащ. Ложись к Лиссэ, ближе! Ну что ты как в официальном караване? Она сейчас не девушка, а замыкающая нашего сешшера! Ближе, говорю. К спине. Как она, по-твоему, греться должна? До утра не выздоровеет – будет на твоей совести. Нечего на меня так смотреть.

– Возьмите ее вещи к огню, – о, Аршалан появился, – мясо оставьте, Кир завтра съест, сейчас у него… гм, руки заняты. Не смотри на меня, друг, я тут ни при чем. Всем принцессам спать! Тай, это тебя касается! Хватит хмуриться, морщины останутся.

– Я бы хотел выразить беспокойство….

– Выразите завтра, уважаемый идзимн, – Аршалан непреклонен, – сегодня отбой.

Постепенно возня вокруг стихает, и наступает тишина, нарушаемая только мягким переступанием хьюршей и шумным сопением гнома. Кирсаш теснее прижимает меня к себе, его дыхание обжигает мне затылок, а рука надежно обвивается вокруг живота. Жаркая волна, вызванная напитком Тиана и близостью дроу расползается от живота по всем конечностям. Тепло! Хорошо!

Я снова была одна в кромешной темноте. Боль, злость, усталость, голод, отчаяние – мои верные враги нашептывают сквозь мрак: «Ты не одна. А как же мы?» Ради того, чтобы отвязаться от них, я готова остаться действительно в полном одиночестве. Тонкие пальцы трясут за плечо, и я выныриваю из кошмара в явь.

Здесь тепло и уютно, я слышу, как потрескивает огонь в очаге и бурлит в котелке юфа.

– Проснулась? – Теплая ладонь Тиана опустилась на мой лоб.

– Пока не знаю, – улыбнулась я, не узнав свой осипший голос.

– Ну не все сразу, – вздохнул целитель, – полежи пока. Еще очень рано, некоторые даже спят. – Сбоку раздавались рулады гнома. – Будет готов отвар, я тебе принесу.

Он легко поднялся и пропал из поля зрения. Я прислушалась к себе, вредная болезнь почти отступила, но слабость останется на какое-то время. Сейчас бы выпить Зазнайкиного молочка, я облизнулась – мечтать не вредно.

– Одеяло было только одно! – донесся до меня раздраженный голос Кирсаша.

Я поняла, что диалог шел уже длительное время, но только сейчас перескочил на повышенные тона.

– Она все-таки девушка! – В голосе Сертая звенели возмущенные нотки. – Мог бы спать под моим, в конце концов, мы братья! Либо под плащом!

– Чего ты привязался!? Это не я придумал, а Тиан! Разбирайся с ним!

– Он сделал это специально! – Мне показалось или полукровка говорит сквозь слезы? – Ты мог бы хорошо накрыть ее и отказаться!

– Вот еще! – фыркнул его брат. – Ты бы отказался?

Воцарилось молчание, нарушенное смешками близнецов.

– И я бы не отказался! – хохотнул Азно.

– И я! – вторил ему Ойхо. – Успокойся, Принцесса, мы в пролете! Фейрин, как всегда, снимает сливки!

Хассуры беззлобно рассмеялись; к своему удивлению, я услышала, что к ним присоединился Кирсаш.

– Ты, братец, случаем, не забыл, для чего упрашивал взять тебя на это задание? – ехидно поинтересовался он у хранящего гробовое молчание Сертая.

– Нет, – резко ответил Тай, – это же она забыла меня!

О! Да тут замешана дама! Я не верила своим ушам – Сертай напросился в эштерон из-за девушки!

– Так, если никто не хочет есть, может не подтягиваться к очагу! Останется без завтрака! – Аршалан был, как всегда, спокоен.

Храп гнома оборвался.

– Что, уже завтрак готов? – Он закряхтел, поднимаясь, и первым оказался возле мин-фейрина.

Я приподнялась на локте и подхватила сползшее одеяло. Оказалось, что под ним на мне ничего не надето, даже наручей нет. Вспомнила, что меня раздевал Кирсаш, надеюсь, он это делал ПОД одеялом! Дий’ос проводил взглядом мое запястье, скрывшееся в тяжелой складке, и отвел взгляд, увидев, что я смотрю на него.

– Твоей одежде осталось сохнуть совсем чуть-чуть, – показал Азно крохотное расстояние между большим и указательным пальцем, – пока соберемся, будет самое то!

Я шмыгнула носом, а есть мне как? Откуда-то подскочил Тиан с кожаными наручами в руке, и, придержав меня под локоть, отвел в грот. Умывшись и приведя себя в порядок, затянула шнуровку наручей, чуть приспустив их до большого пальца, для чего они в принципе предназначены не были, поэтому приподнимались при шевелении кистями. Из одеяла скрутила что-то типа римской тоги, и выплыла к очагу. Трапеза была в самом разгаре, и, получив от Аршалана свою порцию, я уселась на свободное место возле Дий’оса.

– Позвольте выразить свое восхищение вашим мастерством! – Воскликнул идзимн Маха, обращаясь к Тиану, его основные руки поставили пустую миску на пол, тогда как средняя пара прижалась в груди в экспрессивном жесте наивысшего восторга. – Вы не только прекрасный целитель, за одну ночь победивший страшную болезнь, но и отличный кулинар!

– Готовил не я! – буркнул Тиан себе в миску.

– О! Прошу великодушного прощения у замечательного мин-фейрина! Это его мы все должны благодарить за столь…

Локарн еще что-то говорил, когда ко мне обратился Дий’ос:

– Вы в порядке, лайнере?

– В полном. – Я попыталась незаметно подтянуть сползающий наруч, хассур делал вид, что смотрит мне в лицо, но, когда я отворачивалась, его взгляд соскальзывал на кисти. Надо как-то его отвлечь, а то еще Кир взбесится… вызовет его на дуэль… Есть тут у них дуэли?

– Вас интересуют дуэли? – изумился воин.

Я что, произнесла это вслух?

– Э… ну так… интересно просто, – замялась я.

– Да, – бросил воин быстрый взгляд на Кирсаша, – как и любой уважающий себя мужчина, я несколько раз отстаивал свои права и честь в поединке.

Странная постановка – права, потом честь. У Кира, помнится, честь была на первом месте.

– Вы давно занимаетесь, э-э… тем, чем занимаетесь? – Я попыталась сменить тему, принюхиваясь к напитку, протянутому Тианом. И как я его вчера выпила?

– Довольно давно, – подхватил вопрос Дий’ос, – сразу, как отслужил, подался в наемники. Не люблю ходить по чьей-то льйини, – пояснил он мне, – но с некоторых пор думаю перейти в Охотники, слишком ненадежный клиент пошел. – Он с неприязнью взглянул на гнома, пропустившего реплику мимо ушей. – Там уж ты точно сам за себя.

– Одиночки долго не живут, – прокомментировал Аршалан.

– Согласен, но, если самому собрать отряд, – можно вполне неплохо устроиться. – Хассур хлопнул себя ладонью по бедру, поднимаясь. – Пойду собираться.

Сборы заняли совсем немного времени, и, увязав вещи, мы выскочили в затянутый утренним туманом Лес.

– Меня хватит только на разведчиков, – предупредила я фейрина, кутаясь в плащ.

Тиан категорически настоял, чтобы я его надела.

– Этого достаточно. Если хочешь, можем обойтись без них, – предложил дроу.

– Да нет, с ними спокойнее. – Я вздрогнула, когда сырой воздух коснулся моей щеки.

Белесый туман рваными клочьями цеплялся за стволы сниирсов, но поднимающееся светило теплыми лучами неумолимо выжигало не успевших скрыться детей ночи. Между ветвями мелькали силуэты тварей, ищущих дневное укрытие, разведчики не реагировали на их присутствие, выискивая по-настоящему серьезную опасность. Лишь ближе к полудню на нас напала стая виршей, мои импульсы предупредили об их приближении за несколько минут, и отряд успел приготовиться, поэтому большая часть этих тонколапых зубастых тварей была убита начами, едва они замелькали между стволами. Оставшиеся снорги быстро нас настигли, используя в качестве дороги не только землю с торчащими из нее буграми корней, но и узловатые стволы и ветви древолишайников. Казалось, им было все равно, в какой плоскости бежать. Многосуставчатые проворные лапы с цепкими когтями на концах отлично цеплялись за все, до чего только можно было дотянуться. Маленькое плоское тело без шеи переходило в вытянутую зубастую голову с тремя парами глаз, висящую над землей на высоте, в полтора раза больше длины хьюрша. Скакуны испуганно заблеяли – стадо овечек – даром что у самих зубы и когти! Воины выхватили гитачи, удерживая их на месте. Меня пересадили – какой прогресс! – на спину грузового хьюрша поверх тюков, заключив вместе с гномом и локарном в круг обороны. Мастер Гхарм пыхтел и отчаянно трусил, локарн же вообще отвернулся от происходящего, уткнувшись в длинную чешуйчатую шею, и издавал потрескивания, которые «говоритель» отказывался озвучивать. Вот тебе и окрас!

Дий’ос ловко расправился с двумя виршами и, стоя в седле, сверлил взглядом приближающегося третьего, закидывая руку с гаршем. Сертай завалил одного и теперь помогал Кирсашу добивать отказывающуюся подыхать тварь. Братья, воинственно размахивая гитачи, скакали уже практически на горе из поверженных сноргов. Коса Ойхо попала прямо в пасть напавшего вирша, раздался хлопок, и еще одно агонизирующее тело упало под ноги его скакуна. Азно вскинулся, готовясь встретить следующего противника, когда оставшиеся снорги резко затормозили и повернули обратно. Хассуры с исишу помчались за ними.

Никто не мог ожидать такой смекалки от виршей, но, когда воины отдалились, сверху на нас упала черная тень, и я встретилась взглядом с налитыми кровью глазами. Сертай среагировал молниеносно: его хьюрш прыгнул прямо на снорга, сбивая того в полете, и кубарем покатился прочь от нашей группки. Скакун завизжал, когда острые зубы впились ему в бок, Тиан опоздал на долю секунды, на ходу выпрыгивая из седла и погружая обе гитачи в голову твари. Снорг конвульсивно дернулся, но челюсти не разжал, мертвый скакун так и остался лежать между суставчатыми лапами.

Я спрыгнула на землю, подбегая, чтобы помочь Тиану вытащить Сертая из-под навалившейся туши. Нам это удалось только благодаря помощи мастера Гхарма, разжавшего передние лапы вирша, мертвой хваткой вцепившегося в скакуна и его наездника. Полукровка был жив, но дышал тяжело и редко, один из желтовато коричневых когтей пробил ему легкое насквозь, второй по касательной прошел по голове в районе виска, сбив шлем-маску, но свое дело она сделала – череп был невредим. Как только гном оттащил лапу с когтем, я под одобрительное сопение целителя молниеносно поставила кровоостанавливающие щупы, пытаясь найти у себя скрытые резервы. Голова все еще была набита ватой, но я настолько хорошо отточила подобные плетения на Кирсаше, что напрягаться почти не пришлось.

Руки самого Тиана порхали по льйини Тая, что-то подтягивая, где-то отпуская, на полную запуская процесс регенерации. Я так не умела, подобное в свое время с Киром сделал Мастер, пуская на это последние жизненные силы. Это не было плетением как таковым, лишь воздействие на льйини с помощью касания. Полукровка заметался, и нам с мастером Гхармом пришлось держать его, пока Тиан не закончит. Тай стонал, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы, а на выдохе из его раны слышалось бульканье. От жалости я закусила губу; если бы тогда хассур был в сознании, до момента, как заработало обезболивание, я бы точно сошла с ума. Как целители выдерживают такое?! Постепенно боль начала уходить, и Сертай затих.

Боковым зрением я следила за схваткой среди стволов сниирсов. Хассуры побеждали, было видно, что Кирсаш торопится закончить бой, он снова обернулся на нашу группу, чуть не пропустив удар, но успел ударить в ответ своей короткой косой с пучком начири на конце – вирш дернулся и повалился на землю. Фейрин подскочил к противнику Аршалана и, не замедляясь, отсек ему заднюю ногу, ударив гитачи в место сочленения конечностей. Снорг осел, открываясь спереди, и получил удар обеими гитачи в грудь. Близнецы загнали последнюю тварь на сниирс и легко сняли ее начами – жужжание гаршей, со свистом рассекающих воздух, закончилось, только когда мертвая туша рухнула на землю, утопая во мху. А Кир уже метнулся к нам, на ходу спрыгивая с хьюрша, и склонился над Сертаем.

– Все хорошо, друг, – успокоил его Тиан, отстраняясь, – ранение серьезное, но его жизни уже ничего не угрожает.

Бледный как полотно Кирсаш дотронулся до плеча брата и, поджав губы, резко выдохнул:

– Ты как всегда на высоте, Ти.

– Не только я, – подмигнул мне Тиан, – Лиссэ ставит отличные заглушки! И главное, очень быстро!

Фейрин посмотрел мне в глаза и медленно кивнул. Я пожала плечами, за что благодарить-то? Это же мой сешшер, не так ли?

Вопрос о транспортировке раненого воина отпал сам собой, когда я увидела импровизированные носилки из двух срезанных гибких ветвей сниирса и одеял, на которые его положили и растянули между четырьмя скакунами. Два конца вызвались держать мастер Гхарм и Маха, с передними поехали Тиан с Аршаланом. Братья сгрузили вещи с хьюрша Сертая на грузового скакуна гнома и умчались вперед, мы с Кирсашем ехали замыкающими.

Не прошло и двух часов, как показались столбы. Столбами эти высокие тонкие конусовидные башни из отшлифованного серого камня, в основании которых можно было устроить небольшое помещение, только назывались. Я видела один в непосредственной близости перед собой и второй чуть поодаль за древолишайниками. Расфокусировав зрение, ахнула: передо мной, растянувшись, словно мягкая изгородь, искрились льйини Периметра. Периодически по ним пробегали змеи-молнии, придавая ограждению довольно угрожающий вид. «Как, интересно, нам пройти?» – подумалось мне, но, чтобы не выглядеть полной дурой, я промолчала – как-то же все попадают внутрь.

Кир направил хьюрша к ближнему столбу, и не успели мы приблизиться, как в нем открылся высокий проем, способный вместить оседланного скакуна, откуда выступила вооруженная гитачи фигура хассура. Он окинул нас оценивающим взглядом и молча нырнул обратно. Я оглянулась на Кира, но тот и бровью не повел, как будто все происходящее было само собой разумеющимся. В проеме показался новый персонаж, и я впервые увидела дроу с крашеными волосами. Как ни странно, но нежно-фиалковый цвет отнюдь не смотрелся чужеродным на голове этого долговязого плетуна, одетого в длинный темный балахон с капюшоном. Его цепкий взгляд пробежал по отряду, задержался на носилках и остановился на мне. Длинная бровь поползла вверх.

– Для вашего сешшера и спутников я открою ворота, фейрин, – наконец заговорил он, легко поклонившись Кирсашу, – носилки не пройдут в дверь.

– Спасибо, дайаэр Низар, пусть этот выход Темных Сестер будет наименее разрушительным для вашего оплота, – откликнулся Кир. – В сторону Врат в шерле отсюда образовался рой. Нам также пришлось уничтожить стаю виршей.

Плетун кивнул и скрылся внутри столба. Через некоторое время льйини Периметра перед нами начали бледнеть и сворачиваться, образуя посередине место для проезда.

– Как он это делает? – выдохнула я.

Кирсаш послал хьюрша в образовавшийся проход.

– Дайаэр Низар – главный плетун Доргата, он многое может. Был бы здесь обычный патрульный, пришлось бы проносить Тая на руках через Столб. Но я уже и не знаю, радоваться ли тому, что мы на него нарвались? Он тебя определил.

– Тогда, может, и хорошо, что моя Льйи Тайги сейчас тусклая от слабости? – Я обернулась к хассуру.

– Думаю, да, – серьезно кивнул он, – не стоит поднимать шум раньше времени.

Проводить нас так никто и не вышел. Периметр затянулся сразу, как только его миновали гном и локарн, снова закутанный в плащ от макушки до пяток.

– Разве он не понял, что с нами едет черно-красный? – спохватилась я.

– Понял, конечно, и, скорее всего, подумал, что он пленный. Фейрину сешшера не принято задавать вопросы.

Лес стал заметно редеть, и скоро мы оказались на опушке. Перед нами расстилались поля, густо заросшие нимшорой, чем-то похожей на домашний столетник, только в разы большей. Широкая дорога петляла среди кустов, иногда забегая в реденькие рощи. А далеко впереди прямо из поля вырастали каменные стены оплота, венчаемые тонкими башнями столбов.

– Эти образуют купол во время выхода, – объяснил Кирсаш.

– Зачем же нужны стены? – удивилась я.

– Прорывы нередки, и ничего лучше старой доброй каменной кладки пока не придумали, – усмехнулся хассур, – универсальная защита и от сноргов, и от непогоды.

В полях попадались постройки, похожие своей скученностью и планировкой на хутора, но ни одного живого существа я там так и не увидела, как ни пыталась. Один только раз с боковой дороги вынырнул человек на хьюрше с большим узлом позади на грузовом седле и, обогнав нас, ускакал к оплоту.

– Можешь не стараться, никого не увидишь, – посмеялся Кирсаш над моими попытками разыскать кого-нибудь среди кустов нимшоры, – все давно переехали под защиту стен.

– А они вернутся?

– Конечно, – удивился дроу моему вопросу, – отсидятся, подождут, пока все успокоится, и вернутся.

Громада оплота накрыла нас своей хищной тенью уже ближе к вечеру, когда светило почти касалось горизонта. Издалека похожий на средневековый замок, с близкого расстояния он поражал своей мощью и размерами сравнился бы с небольшим городком. Толстые внешние стены с узкими щелями бойниц имели значительный уклон внутрь Оплота, а на каждом углу возвышались острые конусы силовых столбов. Кирсаш остановил хьюрша перед опущенным мостом через глубокий ров, наполненный водой. Над ее поверхностью ощетинились острые зубья вбитых в дно каменных кольев.

Я подняла голову на ворота, выступающие вместе с башней на длину хьюрша от линии стен. Решетка с прутьями в руку толщиной была наполовину опущена так, что ехавшему верхом всаднику пришлось бы нагибаться, чтобы проехать под ней. Дождавшись, когда все подтянутся, мы вступили на мост, и в тот же миг из помещений караульни вышли четверо воинов, один из них был хассуром. Он отдал какой-то приказ, и после того как двое из них скрылись из виду, решетка начала бесшумно подниматься.

Как только мы миновали ворота, хассур подбежал к нам и вытянулся в струну перед хьюршем Кирсаша.

– Ва… – начал было он, но Кир резко вскинул руку, обрывая его на полуслове.

– Один из моих воинов ранен, фейрин, мы спешим, оставим условности, – быстро проговорил Кирсаш и, дождавшись кивка хассура, продолжил: – Отправьте кого-нибудь в госпиталь, чтобы прислали целителей в приемный дом.

По знаку командира один из воинов бросился бегом вверх по улице.

Глава 7
Оплотная

Непоколебимей женской логики может быть только женская дружба.

Лиссанайя

Приемный дом представлял собой трехэтажное здание с мансардой, расположенной в остроконечной крыше. С одной стороны он вплотную примыкал к дому наместника, с другой сиротливо прижимался к мощной стене величественной башни, в которой располагался Зал собраний. Здесь обычно останавливались важные гости оплота, не являющиеся личными друзьями семьи наместника, отряды с особым заданием, высокопоставленные лица и другие персоны, имеющие статус не далее третьего круга, либо лица с важным поручением, их представляющие. Все это я узнала от Кирсаша, пока мы поднимались по закрученной спиралью главной улице, минуя второй ряд стен, в центр оплота, к главной площади. К моему большому удивлению, основным строением, венчающим площадь и находящимся в наивысшей точке этого укрепленного замка-города, был не дом наместника, похожий скорее на дворец, а Зал собраний.

– Разве наместника не нужно защищать в первую очередь? – поинтересовалась я у дроу, оценивая приоритеты зданий.

Кирсаш фыркнул.

– Логика, типичная для человека. – Я надулась. – Ладно, это касается всех назначенных на эту должность, а ими могут быть и дроу, и люди, и даже локарны. Князь считает, что в первую очередь защищать надо детей, потому что они наше будущее, стариков, потому, что они наша память, и женщин, потому что без них невозможно ни то, ни другое. Зал Собраний в оплоте служит не только по прямому назначению. Он строится с учетом того, что максимальное количество стариков, женщин и детей могут спрятаться там от опасности, ожидая помощи либо имея возможность скрыться через потайной ход.

– Какой же он потайной, если о нем все знают?

– Но снорги-то нет.

Кир даже не придержал хьюрша, когда на дорогу перед нами вышла пара человеческих женщин с корзинами. Чтобы не попасть под когтистые лапы, им пришлось резко отпрянуть назад, отчего содержимое корзинок опрокинулось на мостовую. Хассур продолжал спокойно ехать, не обращая внимания на возникшую неприятность. Эта маленькая деталь прочертила внутри болезненную царапину, напоминая о моем происхождении. Не имей я такой отличной от здешних людей внешности и таланта к плетению, вряд ли получила бы иное отношение к себе, нежели эти женщины на дороге. Что ж, не в моих правилах пахать чужие огороды, можно только порадоваться стечению обстоятельств. Даже если я сделаю замечание Кирсашу, он вряд ли поймет, о чем идет речь.

Вздохнув, я попыталась вернуться к разговору:

– И как с таким подходом он так долго удерживается на своем месте? – Мой интерес к положению князя был неподдельным, ведь наместники наверняка спят и видят, как бы его турнуть.

– Точно, – в голосе дроу не было ни тени насмешки, – но в делах интриг князю нет равных, к тому же такое отношение обеспечило ему поддержку большинства. И не все наместники так уж плохи, среди них встречаются вполне сносные лиоры, искренне радеющие о процветании их оплота.

– Какой у вас добрый и позитивный князь, – фыркнула я и рассмеялась, – похож чем-то на нашего фейрина.

Дроу шутку не поддержал, а помрачнел и спешился, оставляя стрекало в петле у седла.

– Пройдусь, – бросил он мне и быстро зашагал сквозь толпу, рассыпающуюся перед ним, как опилки металла перед магнитом.

Скакун потрусил следом, ведя за собой наш отряд, притягивающий множество заинтересованных взглядов.

Несмотря на довольно поздний час, жизнь на улице кипела, и я вовсю глазела по сторонам, вбирая в себя простые на первый взгляд мелочи, которых мне не хватало такое долгое время. Во многих двух– и трехэтажных домах, стоящих вдоль главной улицы и близ нее, внизу располагались лавки, работающие до сих пор. Теплый оранжевый свет струился сквозь стекла маленьких витрин и приятно освещал улицу. Вскоре над козырьками входов зажглись ночные фиолетовые лампы, создавая дополнительное освещение, а также привлекая покупателей. Снующие в деловой торопливости прохожие были удивительно разномастны. В толпе встречалось много людей и дроу, причем, судя по одежде, принадлежащих к разным кругам, также было множество гномов, полукровок-дроу и локарнов с желто-оранжевой расцветкой, с интересом и страхом вперемешку косящихся на фигуру Махи в плаще. Светлого эльфа видела только одного, и тот, равнодушно скользнув взглядом по нашей группе, скрылся в одной из лавок. Как я ни вытягивала шею, ни одного доргаарда мне увидеть так и не удалось, хотя это было понятно, потому что они редко покидали пределы своих подземных поселений.

На одном из пересечений улиц мастер Гхарм раскланялся с нами, предлагая в ближайшее время посетить его лавку. Дий’ос только коротко кивнул, прощаясь, жалея, что должен проводить гнома, а не проехать с нами до конца. А вот идзимн Маха, трясясь как осиновый лист, умолял Кирсаша взять его с собой до Такрачиса, тогда ему не придется отсиживаться в подвале у гнома, пока тот не подыщет ему ближайший надежный караван в ту сторону. Фейрин был сначала категоричен, мотивируя тем, что у сешшера уже есть задание, но локарн пообещал ему личный долг, и, что-то взвесив про себя, Кир согласился, не без ехидства предупредив, что несколько дней до нашего выхода локарну все равно придется провести в подвале приемного дома. У идзимна были какие-то особые соображения на этот счет, потому что он с радостью согласился поменять один подвал на другой.

На крыльце приемного дома нас уже поджидал человек с любезной улыбкой на лице. Скрыв удивление от того, что фейрин отряда идет пешком, а на его хьюрше расселась какая-то человеческая девица, он с легким поклоном обратился к хассуру:

– Хассуэре Кирсаш, рад снова встречать вас в нашем доме. Вижу, Сестры осветили ваш путь, лишь затенив его ранением вашего воина. Могу я поинтересоваться, на кого пала тень, чтобы прибывшие целители направились в нужную им комнату? – Мужчина снова поклонился, некоторые фразы он довольно посредственно произносил на высоком темном.

Кирсаш оглянулся на подтягивающийся отряд, подавая знак подскочившим к нему людям помочь мне спуститься и забрать хьюршей в стойник.

– Это мой брат, – холодно ответил он ожидающему смотрителю. От этих слов тот заметно побледнел и судорожно сглотнул. – Как видите, нам также нужны две дополнительные комнаты, одна рядом со мной, вторая в подвале для нашего ценного пленника. Жизни лиора Сертая ничего не угрожает, так что просто попросите целителей перейти в его комнату.

– Ваши покои давно готовы и ждут вас.

Близнецы, несшие носилки с Сертаем вместо гнома и локарна, и Тиан с Аршаланом скрылись внутри.

– Но, к сожалению, на этаже больше нет свободных комнат, – проблеял смотритель, – и девушке…

– Лайнере, – поправил его Кирсаш.

– Лайнере, – повторил мужчина и снова сглотнул, – придется согласиться на комнату в мансарде. – Он вздохнул, увидев недовольство на лице дроу, и затараторил: – Вы же знаете, послезавтра выход Темных Сестер, все постоялые дворы и гостиницы в оплоте переполнены…

Мне было абсолютно все равно, где находится эта комната, лишь бы в ней была кровать и ванная, а то, что она будет подальше от Кира, было даже лучше.

– Ничего страшного, я согласна, – проговорила я, к огромному неудовольствию эльфа.

Смотритель, видно желая смягчить его, добавил:

– Даже лиора Равлера пришлось селить в мансарде из-за отсутствия мест, и он почти не возражал.

Слова возымели обратный эффект, потому что желваки на лице Кира заходили ходуном.

– Надо проведать, как устроили Тая! – воскликнула я и, подпихивая в спину опешившего от такой бесцеремонности дроу, поспешила увести его внутрь дома.

Только оказавшись в просторном внутреннем холле, я поняла, что не знаю, куда идти дальше, и остановилась. Кирсаш мрачно поджал губы и, пронзив меня убийственным взглядом, направился к лестнице. «Ой, боюсь-боюсь….» – вздохнула я и поплелась следом.

На третьем этаже мы попали в такой же небольшой холл, из которого в разные стороны вели длинные коридоры с множеством дверей по бокам, освещенные рассеянным светом из круглых светильников на потолке. Пол был выложен светлым полированным камнем, а перед каждым порогом лежал мягкий бежевый коврик.

– Звезды на четыре потянет, – присвистнула я, – а тапочки и халаты выдают?

Возле одной из дверей образовалось небольшое столпотворение. Близнецы пытались просунуть головы в открытый проем, изнутри на них летело яростное шипение Аршалана, которое братьями полностью игнорировалось. Заметив мрачного фейрина, Ойхо пихнул Азно в бок, и они дружно отпрыгнули от двери. Не ожидавший такого Аршалан вывалился следом.

– Ли’Ириэнт меня достали! – рявкнул он. – В Такрачисе первым делом поговорю с главой их рода! – пообещал он Киру и скрылся за дверью напротив.

– Он всегда так грозится! – шепнул мне на ухо Азно, проходя мимо.

– Но с главой нашего рода до сих пор не знаком! – добавил Ойхо, мягко скользя за братом. – С Принцессой будет все в порядке! – добавил он.

– Спокойной ночи, дайаэре[2]2
  Дайаэр – вежливое обращение к плетуну. Ввиду того, что плетунами на Айросе были только мужчины, близнецы выдумали новое слово, скрестив его с лайнере (обращение к женщине ближнего круга, знатного рода, т. е. высокорожденной).


[Закрыть] замыкающая! – хором рассмеялись они. – Фейрин!

И оба ввалились в одну комнату, со смехом захлопывая дверь.

Кирсаш, игнорируя выкрутасы близнецов, пропустил меня вперед в небольшую уютную комнату, освещенную единственной настольной лампой возле кровати. Сертай лежал под покрывалом, его напряженный профиль темным силуэтом выступал на фоне подушки. Один из целителей-дроу сидел возле него на кровати, прикрыв глаза, второй тихо беседовал с Тианом возле резного каменного портала камина, черным пятном глазеющего на изножье кровати. Мощный исцеляющий кокон вокруг Тая ярко сиял серебром и невольно вызывал уважение.

Кир подошел к стоящим целителям, а я аккуратно, чтобы не мешать, присела на краешек кровати. Сзади послышался шорох – это пришла горничная, чтобы растопить камин. Через некоторое время послышалось веселое потрескивание огня, а в комнате, просто, но дорого обставленной, стало значительно уютнее.

– Вы можете поговорить с ним, – неожиданно проговорил сидящий по другую сторону кровати целитель, – он в сознании.

Я робко придвинулась ближе к изголовью и осторожно дотронулась до лежащей поверх покрывала бледной кисти. Длинные тонкие пальцы уже начали согреваться от идущего от камина тепла, и я чуть сжала их в знак благодарности. Полукровка вздохнул и открыл глаза. Когда его взгляд остановился на мне, его лицо осветила счастливая улыбка.

– Прости, не хотела тебя будить! – воскликнула я, собираясь убрать руку, но Тай крепко сжал пальцы.

– Живая, – слабо, но довольно проговорил он.

– А то! – Я подмигнула. – Ты вел себя как настоящий герой, – добавила уже совершенно серьезно, – спасибо тебе за то, что спас меня, и идзимна с мастером Гхармом тоже.

Сертай сморщился.

– Не ради них старался, – проворчал он и вдруг подтянул мою руку к себе и прижался губами к обернутой наручем ладони. Я ахнула от неожиданности, одновременно услышав похожий звук за спиной. Полукровка понял, что позволил себе лишнее, и покраснел, выпуская мою руку. Он так трогательно потупился, что я, вместо того чтобы сразу отдернуть кисть, мягко коснулась его щеки, вызвав позади еще один вздох. Юноша с надеждой вскинулся, собираясь что-то сказать, но я, к его удовольствию, приложила палец к его губам, не давая раскрыть рот.