Текст книги "Как живется вам без СССР?"

В общем, тянитолкай. С одной стороны социализм, с другой – религия, всегда стремящаяся к власти, к доминированию, к желанию подмять под себя даже государство, управляющая людьми не через законы и приказы, а через художественные образы и мифы, что держит людей в подчинении крепче акульих зубов. Подружатся ли они, эти две головы с исламским прищуром, что принесут народу?

В эту пору у Каддафи уже меньше дружбы с Западом, зато крепче деловые отношения с Советским Союзом – армия теперь на 90 процентов укомплектована советским оружием: автоматами, танками, самолетами, системами ПВО…

Советский Союз построил в Ливии атомную электростанцию и дороги. Сыновья Каддафи и тысячи других ливийцев учились в советских учебных заведениях. Специалисты из советских городов участвовали в десятках ливийских проектов.

И в эту эпоху расцвета отношений между двумя странами Министерство иностранных дел СССР во главе с Андреем Громыко ничего не сделало для того, чтобы хотя бы облегчить положение левых в стране, посадить их хоть на какие-то государственные посты, чтобы рано или поздно они проникли во власть и начали обладать даже малыми полномочиями.

А ведь ливийские военные без советских специалистов из-за своей малограмотности не могли поддерживать в работающем состоянии закупленную технику. Могла же тогда советская дипломатия твердо сказать, мол, вы, и наши условия учтите…

Интернет сообщает: в ту пору доля ливийских закупок вооружения и военной техники составила 10 % от всей прибыли, получаемой СССР от продаж в военной сфере. Значит, главное – торговля. Уже тогда, начиная с внешней политики, либеральный цинизм тихо и скрытно вползал в нашу жизнь. Когда главным в политике была не идеология, а поддержка любого режима ради материальной выгоды.

И остается радоваться лишь за Северную Корею, которая создавалась при жизни Вячеслава Молотова. К началу Второй мировой войны эта страна 35 лет была под властью Японии. В ней также было много подпольных партий и группировок, создаваемых людьми для освобождения своей родины.

Но Советский Союз поддержал в первую очередь корейских коммунистов, помог Ким Ир Сену создать дивизии, дал оружие и… результат на века. Северная Корея никогда не предавала ни социализм, ни Советскую Россию. По сей день чистые нарядные дети идут в школу в пионерских галстуках. По сей день в Пхеньяне бесплатная медицина, полное отсутствие безработицы, никто не скитается по улицам. По сей день для людей по всей стране строят хорошее жилье, и каждый житель, кроме обязательного всеобщего школьного образования, получает еще и музыкальное.

Вот это монолит! Вот так работают настоящие коммунисты, а не их кожзаменители! Да и нынче от проделок буржуазной России в свой адрес северные корейцы лишь вздрагивают, однако не предают.

Поток нефтедолларов из-за санкций в Ливии иссякал. Каддафи вновь объявил о новом курсе страны, теперь уже о ставке на «народный капитализм», о необходимости приватизировать нефтяную и прочие отрасли, хотя Ливия еще входила в книгу рекордов Гиннесса с самой низкой в мире инфляцией – 3,1 процента. Годовой доход на душу населения был 14,4 тыс. долларов США. То есть наполняемость домашнего Сундука у ливийцев была приличной.

Ливийский лидер заявил, что теперь «любой группе людей дается возможность участвовать в создании предприятий по строительству домов, дорог, их техническому обслуживанию, а также в других отраслях. Ливийцы стали создавать рестораны, кафе, организовывать места отдыха».

На народный язык эта речь переводится так: спасайтесь, кто как может!

Вскоре вышел указ № 31 о приватизации 360 государственных предприятий. Треть государственных служащих – 400 тысяч человек – были уволены с заводов и фабрик. Зато Берлускони, Кондолиза Райс, Тони Блэр выстроились в очередь за самыми выгодными контрактами. Сын Муаммара – Ислам – обговаривал долю семьи в каждой сделке с ними.

Каддафи приободрился, заговорил теперь об объединении всех африканских стран в единый союз, о создании общего арабского и африканского золотого динара, чтобы расчеты с Западом вести уже собственной валютой.

Мог ли наиглавнейший в мире Сундук такое стерпеть? Задачи у него были иными – обеспечить ресурсы Африки для себя, лишь для западного мира. Без какой-то там Африки, которая, как и в прежние века, должна знать свое место. Конечно же, последнее в иерархии государств и континентов.

Президент Франции Саркози истерически еще вскрикнул: «ливийцы замахнулись на финансовую безопасность человечества». Только забыл сообщить, что Муаммар замахнулся на тунеядскую сущность лишь одной половины человечества.

Сундук заворочался, объявил Каддафи террористом, дал возможность объединиться недовольным, сбежавшим на Запад джамахирам, обеспечил их оружием и начал бомбить ливийские города. Капитал сгруппировался, чтобы опять схватить свою жертву за глотку.

В те годы Каддафи, помимо государственной деятельности, занимался еще и творчеством. «Как жесток бывает народ, когда восстает, – сокрушительный поток, не щадящий ничего на своем пути, – писал он ночами в бедуинской палатке, кажется, заранее пытаясь предугадать будущие события. – Народ не слушает ничьих криков о помощи, не помогает тому, кто в беде. От всякого человека народ отмахнется небрежно, в сторону отбросит его».

«Но тирания масс – самая суровая тирания, ибо кто противостанет сокрушительному потоку, слепой неодолимой силе?» – размышлял в тишине ливийской пустыни Муаммар-писатель.

«Я люблю свободу народных масс, их вольное движение, без всякого господина над ними. …И точно так же я люблю народные массы и боюсь их, как люблю и боюсь моего отца, – клялся на страницах своих рассказов Муаммар в любви к ливийцам, но дальше следовали строки, в которых он как будто предчувствовал свою будущую судьбу. – Как страшно! Кто воззовет к бесчувственной душе масс и наделит ее чувствами? Кто заговорит с коллективным разумом, не воплощенном ни в одном отдельном человеке? Кто возьмет за руку миллионы? Кто услышит миллионы слов из миллионов уст? В этом бесконечном реве и грохоте кто будет услышан и понят? Кто кого обвинит?

…Я чувствую кожей, как массы, не знающие жалости даже к своему спасителю, толпятся вокруг, обжигая меня своими взглядами. Даже когда они мне рукоплещут, они меня словно колют и щиплют…

…Я всего лишь обычный бедный человек, у меня нет ученых степеней, я нигде не учился, и меня не научили быть бесчувственным. Я вырос очень чувствительным к бедам других людей, в отличие от горожан, которым на протяжении веков прививали иммунитет от способности сопереживать, сначала римляне, потом турки, и, наконец, американцы. Кстати, насколько мне известно, Америка была открыта арабским принцем, а не Колумбом. Так или иначе, у американцев есть сила, вездесущие спецслужбы, военные базы, и право на вето, которое они с готовностью применяют на пользу Израилю. Они проводят империалистическую политику.

Не на радость явился я в город. Поэтому отпустите меня, позвольте пасти мое стадо, которое я оставил в долине под присмотром матери.

…Мне удалось передохнуть и поспать в аду, и могу вам сказать, что эти две ночи – из самых прекраснейших в моей жизни, эти две ночи в аду, когда я был совсем один. Мне было в тысячу раз лучше, чем когда я жил среди вас. Вы гнали меня и лишали меня покоя, и мне пришлось спасаться бегством в ад.

…Меня удивило, что вместе со мной в ад шли дикие звери.

…Чтобы войти в ад, мне не нужен паспорт… нужно только быть самим собой… нужно только сохранить мое истинное я, которое я открыл, и которое вы безжалостно искалечили, пытаясь вытравить из него все человеческое! Убегая в ад, я спасал его от вас. Мне ничего от вас не нужно…. оставайтесь среди мусора, грязи и пыли…

Ах, да, я оставил вам золотой шлем»…

Муаммар Каддафи – писатель, как удивительный провидец, единственный правитель в мире в своем эссе «Дорога в ад» описал свою будущую гибель. Действительно, «кто воззовет к бесчувственной душе масс и наделит ее чувствами?».

Чувств у джамахиров, когда они убивали своего лидера, не было. Толпа была страшна и действительно не слышала его криков о помощи.

И не спасли Каддафи тысяча танков, которые были на вооружении у ливийской армии, две тысячи боевых машин пехоты и бронетранспортеров, более 800 реактивных систем залпового огня. Придравшись к лидеру из-за отступлений от ветхозаветных диких установок ислама, над ним уже издевался Шариат, которому надо во все века властвовать над толпами и правителями. Без каких-либо соперников. И горе тому по сей день, кто попытается увернуться хоть от части религиозных догм, не соответствующих реальностям нынешней жизни. У Шариата должно быть все: беспрекословное людское подчинение, трибуна, деньги. И трибунал. В виде безумной распоясавшейся толпы, которую во все века спускали с цепи в нужную минуту.

Муаммара Каддафи убивали исламисты, которые мгновенно его предали, как только капиталы отвернулись от него. А Капитал… он вновь для своей мести использовал Коран.

Восставшие прильнули, как и в начале двадцатого века, к иноземцам. Прежде итальянских инсургентов даже из могил изгнали, теперь же ливийцы без какой-либо гордости за американские штаны ухватились и всеми силами волокли их в собственную страну. Вместе с новейшей авиацией и мощными бомбами.

Джамахиры не желали разбираться в геополитике, не хотели осознать, что иноземцам нужна только нефть, что те, как и прежде, прибирают к рукам все, что плохо лежит под чужими песками, да и по всей планете. Восставшие… не поняли, что их используют, как мелких игрунок на дереве. В народе не зря назвали их потом ливийскими крысами,

А финансовая элита мира убивала Каддафи за его попытки перевести торговлю на золотой динар, чтобы выиграли от этого в первую очередь сами ливийцы. Но джамахиры прыгали на четвереньках перед своей жертвой, не понимая, что убивают в это время своих еще не родившихся детей, свое же благополучное будущее.

С криками «Аллах Акбар!», – по их мнению, небесное величество тоже должно помогать им в этой гнусной ситуации, – они истыкали ему штыком задний проход, били творца «Великой реки» по лицу, сыпали песок на раны, а подростки даже выстроились в очередь, чтобы насиловать старика. Аллах почему-то равнодушно глядел на то, как убивали его подданного, на глазах всего мира клявшегося в верности исламу и постаравшегося немало сделать для своих же любимых ливийцев.

«Что вы делаете? – вскрикивал убиваемый джамахирами человек. – Это не допускается по исламскому праву. Что вы делаете? Это же запрещено в исламе…».

«Меня удивило, что вместе со мною идут в ад дикие звери»… – писал прежде Муаммар в своей книге.

Вокруг умирающего Каддафи действительно были лютые звери. Однако не он ли сам в 1979 году ввел в стране шариатские законы? И все ливийцы учились по учебнику, шагнувшему в современность из лютого средневековья. А в этой книге сказано: «не проявляйте слабости при преследовании врага». (Сура 30.60) «Воистину, тех, которые не уверовали в Наши знамения, Мы сожгем в Огне. Всякий раз, когда их кожа сготовится, Мы заменим ее другой кожей, чтобы они вкусили мучения».

Победив, ливийские крысы надругались над могилами отца и матери вчерашнего лидера, выбросили их кости из могил. Однако не сам ли Муаммар и его соратники много лет назад показали примеры подобной же некрофилии, когда выкапывали из могил кости итальянских солдат? Как же больно, как страшно, когда этот проклятый бумеранг возвращается к тебе самому?

Каддафи не мог больше принести своим мучителям мещанского счастья, поэтому мгновенно стал для них чужим. Они с ним как с чужим и поступили. Они линчевали его за отмену закона о многоженстве, закона «око за око», «руку за кражу». За свое священное право оставаться дикарями седьмого века. Они казнили его за нежелание вновь создать удобный только для них Халифат, за то, что Муаммар открыто писал в своих сочинениях: «Мы выступаем также против нового халифата и будем всеми силами бороться с этой идеей. Мы не хотим снова подставлять шею под ярмо власти халифа, который будет править нами якобы по воле Аллаха, хотя Аллах никогда не издавал такого повеления.

Он не имеет никакого отношения к Аллаху. Мы не наивные невежды, чтобы верить в то, что халифат – это от Бога. Халифат – это отступление от веры. Всякое новшество в вере – ересь, всякая ересь – заблуждение, а удел заблудшего – геенна огненная. Халифат – это внесение новшества в веру, также как и ересь».

Стремление мусульманских фанатиков создать новый Халифат – не из той ли обоймы, что и мечта нынешних турков вернуться в Османскую империю, мечта поляков расширить свои границы от моря до моря, милитаристское желание израильтян все время наступать на другие народы от Тигра до Евфрата, а то и дальше. А уж американцы раздулись нынче так, что им и земного шара не хватает, планы у них, как у ретивого вороватого завхоза: прихватить бы из всех Галактик, даже если это лишь кусок льда с Юпитера.

Так что в эпоху раздувшейся у всех народов алчности, будто мешок с ядом под челюстью у гюрзы, что для американцев Ливия! Кусок навоза посреди дороги, малый камешек на бархане, который так удобно пнуть…

И только социализм думал о благе каждого человека, даже с малой, как песчинка, мечтой.

Смерть Каддафи – это еще одна победа Капитала над равноправием всех народов и наций, для чего и был выпущен из бутылки религиозный джинн. Это была глумливая победа и над теми, кто в свое время хотел совместить религию и социализм.

Когда-то такое же полурелигиозное, полусоциалистическое общество хотел построить в Египте и Гамаль Абдель Насер. В итоге – религия осталась, социализма и в помине нет.

Эту же идею объединить средневековые постулаты с идеями современного реального равенства на земле подхватил президент Судана Нимейри. Но спекся быстро, задружившись с братьями-мусульманами. В итоге через некоторое время потерял свой трон. А Шариат с плетью в руках быстро захватил в государстве все позиции, развязал войну между севером и югом, и триста народов Судана потеряли страну.

Попытался было осчастливить иракцев социалистическим равенством в сочетании с шариатом и Саддам Хусейн. Вначале он круто расправился с возможными соперниками, в том числе и с коммунистами. В 1963 году в результате переворота, организованного партией Баас, и последующего прихода к власти генерала Абдель Салям Арефа, был массовый террор против левых. Большая часть руководителей партии во главе с Салямом Адилем была уничтожена, тысячи коммунистов посажены в тюрьмы. Кое-кто в те месяцы в Ираке растворял коммунистов в ваннах с соляной кислотой, закапывал людей живыми в землю. Хотя социалистическая программа партии Баас была создана коммунистами.

Ни одна мечеть в эту пору не была закрыта, а ведь правящая партия в это время называлась Партией арабского социалистического возрождения. Однако не религиозного.

Но каково это – после многочисленных казней создать в Ираке социализм? Может, на кое-то мгновение и было что-то в стране доброе, потом и тут победила религия.

Впрочем, если бы в 1971 году Муаммар Каддафи не сорвал бы с неба самолет с руководителями Левого восстания в Судане и не послал бы их на казнь в Хартум, может, в случае их победы тогда история арабских и африканских стран пошла бы иным путем, более человечным и добрым. Да и сам Каддафи, возможно, не был бы казнен нынче. И по нынешний день ходил бы по ливийским пескам в своих экзотических одеждах, и писал бы свои эссе, и были бы живы его дети и внуки, и не сидел бы в тюрьме с ампутированными пальцами его старший сын Ислам, также приговоренный к смерти. И остались бы в живых миллионы погибших людей в Судане, Ливии, Ираке… А нынче по той же схеме погибают еще и в Сирии.

И внешняя политика Советского Союза, вероятно, посерьезнела бы, обрадовавшись победам единомышленников в других странах, повернулась бы от циничного внешнего торгового кабака к реальной поддержке своих товарищей. Наверно, и наша страна, имея мощную поддержку в мире, не рассыпалась бы да спасла миллионы собственных жизней.

Вот как давно была заложена мина страшных взрывов под события нынешнего дня, которые Анна за много лет удержала в своей памяти.

Нынче в России мечтают построить православный социализм. Напрасная трата времени и сил. Религия растреплет социализм по ветру, как хвост курицы в непогоду. Окончательно выдует из общества память о реальном социальном равенстве, и колокольным вкрадчивым упоенным звоном своим каждую минуту будет околдовывать душу мифическим, который отнюдь не рядом с тобой, не на Земле. А в далеких межпульсарных пространствах, где-то около Черной дыры. Побежим туда в его поисках? Капитал об этом только и мечтает. Ему надо любыми путями сбрасывать лишнее население.

Мусульманам России строить в это время мусульманский социализм, якутам – якутский, эвенкам – эвенкийский? Сколько же неприязни, распрей и линий раскола по-прежнему будет шевелиться под каждым бугром! Когда люди очнутся, поймут, что социализм – таинство для всех, без какого-либо шовинизма, шаманы всех наций отобьют печенки у людей лишь за одну только тягу к иному, кроме религии, общественному исповеданию. Как это уже и случилось во многих странах.

«Я никогда не оставлю землю ливийскую, буду биться до последней капли крови и умру здесь со своими праотцами как мученик. Каддафи – не простой президент, чтобы уходить, он – вождь революции и воин-бедуин, принесший славу ливийцам. Мы – ливийцы – вели сопротивление против США и Великобритании в прошлом и не сдадимся сейчас», – сказал незадолго до смерти лидер Ливийской Джамахирии.

Каддафи, как мифический богатырь, как настоящий мужик, дрался до последней минуты. Но международный капитал в союзе с Кораном не оставил надежды и мертвому остаться в памяти народа мучеником. Его тело выставили в холодильнике города Миссураты, чтобы люди ощутили запах разложения обычного человеческого тела. По исламу от тела мертвого шахида должен, видите ли, исходить лишь мускусный запах.

Найти бы на планете хоть одного шахида, когда он, обмотанный чужими и собственными кишками, благоухает мускусом? Оживить бы хоть одного из них и заставить понюхать запах крови и вони, а вовсе не цветов, которые исходят от погубленных им людей и от его собственного тела.

Никакой доброй памяти народу не захотел оставить ислам о лидере, который при своей жизни строил хоть какой-то социализм, пусть корявый, неловкий, нестойкий, но все же по тому времени – вытащивший из нищеты бедуинских палаток всех.

Переосмыслив события давних и отнюдь не мирных дней, которые много лет пробегали перед глазами, Анна – свидетельница этих событий, напрочь согласилась с неким Кешей Сталкером, величайшем политологом от народного колодца, который на сайте «Исламский социализм» написал свое мнение: «На фиг, какой исламский социализм? Вы с дуба рухнули? В социализме и коммунизме нет места религиям. Религии разъединяют народы. Долой мусор древних обычаев и религиозных догм. А то станем папуасами. Окстись, друг, Коран не может быть конституцией. Атеизм – будущее народов».

И если бы линию атеизма до конца выдержали бы в Советском Союзе, глядишь, не было бы у разрушителей СССР нынче такого мощного противника, как религия.

Когда-то бывший Генсек компартии Узбекистана Шараф Рашидов в память о традициях предков тайком от партии и государства строил в горах мечети. И как только центральная власть ослабла, во всех мечетях Востока муллы встрепенулись, будто петухи после утренней зари, и очень быстро дезавуировали величайшее достижение советской власти: равенство наций, право жить достойно всем на одной земле. Миллионам немусульман пришлось срочно паковать чемоданы: они мгновенно стали неверными, то есть низшими. Без равного права на свой родной язык, без права на равное участие в жизни.

В центральной России церкви, призывавшие с амвона голосовать за Ельцина, то есть против советской власти, помогли негодяям уничтожить права на труд, бесплатное жилье, образование, медицину, ибо вместе с Ельциным и его камарильей пришло в жизнь народов такое расслоение, какого не было даже в диких американских прериях.

Рассказывая чудесные сказки о том, как на небесах прекрасно живется тем, кого уже нет (поди проверь!), церковь размывает представления о справедливости как о крайне необходимом, реальном устройстве общества.

Социализм адрес справедливости изменил. Сквозь облака, сквозь ветви деревьев он стащил ее, слегка обленившуюся и зажиревшую, с небес на землю и указал: выстраивай свою линию в каждой семье, на каждом заводе, на каждой улице. Строй ее, желанную, своими руками. Сажай яблони, чтоб каждому ребенку нашлось угощение, кустарники, чтоб у каждого романтика была ветка сирени, строй квартиры, чтоб ни один человек не жил на ледяном тротуаре.

Адрес справедливости был теперь доступен, как и любая книжка о ней. Тут и Бальзак кое-что из прошлого подсказал, Флобер свое добавил. Джек Лондон целую энциклопедию людской беды при алчном устройстве жизни показал…

Ну, какому мулле, попу или ксендзу это понравится? Городская и деревенская паства теперь ведь не к ним бежит, а в библиотеку, институт, в партком, к другу, на предприятие! И получают в ответ реальную помощь! Из фондов государства, а не из фондов древнеримского, греческого или иудейского мифа. Малоимущего, как мираж в библейской пустыне, мгновенно улетучивающегося, будто песок на бархане во время бури, как только к нему обращаются за помощью.

Но есть люди, которые обожают сказки! Что с такими поделать? И пусть их любят, эти сказки, только к другим не пристают, другим против воли их не навязывают.

А вот на тот случай, когда человек вдруг от своей конфессии отвернулся, у всех религий мира имеется в запасе весьма грозное оружие…

– Господь накажет! – говорят священнослужители, а в религиозных книгах тут как тут обзывалки и угрозы: «Змеи, порождения ехиднины! Как убежите вы от осуждения в геену», «Истинно говорю вам: не останется тут камня на камне; все будет разрушено!».

Возможно, индуизм удивит нас своими методами достижения добра и открытия каких-то неведомых еще человечеству высших истин?

«Джунгли вроде бы поредели, – читаем мы в книге «От Альп до Гималаев» Бронюса Яунишкиса, католика, которого послали мисионером в Индию. – Сквозь кроны деревьев все чаще пробивались солнечные лучи. Вскоре мы достигли ашрама, высеченного в базальтовых скалах, – пишет в своей книге литовец (Москва, 1985 г. Изд-во политической литературы).

Во дворе я увидел висящих на суках деревьев вниз головою обнаженных мужчин. От неожиданности я даже вздрогнул. Сделав еще несколько шагов, я чуть было не наступил на чью-то голову: несколько монахов по шею были зарыты в землю, другие лежали на острых колючках.

Гораздо интереснее было в большом зале, где множество саньяси сидели в позе лотоса. Все они смотрели на кончик носа и непрерывно шептали священное слово: «рам, рам, рам…».

Мне не терпелось увидеть садху… Одного из них мы застали в нижней пещере. Я поразился, каким изможденным и высушенным был этот отшельник. Он не обратил на нас никакого внимания, погрузившись в медитации».

И вот через это должен проходить и современный человек? Висеть головой вниз на дереве, сутками глядеть только на кончик носа? А когда же стоять у мартена, умывать ребятишек, выращивать огурцы?

Немало в индуизме и подлости по отношению к неимущим и обездоленным.

«Вы не заботитесь о бедных! – выговаривает католический миссионер маханту Магджура. – Подумайте сами, хариджанин, повстречав брахмана, обязан обойти его за несколько шагов, а брахман боится даже глаза поднять на этого несчастного».

«Ночью его мать растерзал тигр, – сказала она на бенгальском языке. Возьмите сироту в приют.

– Но как же так – совсем без одежды.

Индуска посмотрела на сироту с некоторым удивлением и вместе с тем презрительно.

– Он недостоин носить одежду. Ведь это шудр».

А какое подлое отношение в индуизме к женщине! О чем книги тоже оставили немало свидетельств.

«Однажды, выйдя из церкви, я увидел индуску с обритой наголо головой. Она была молода, почти девочка…

Я еще не успел заговорить с ней, как пробегавшие мимо дети стали бросать в нее камни.

– Не браните их, – сказала индуска, – во время похорон мужа я не исполнила сати. Я виновна.

Я знал, что над вдовами в Индии каждый имеет право издеваться и унижать их.

(Сати – обычай, согласно которому вдова должна сама взойти на костер и сгореть живьем во время кремации тела мужа).

– Я могу посвятить себя служению богам в храме. Там меня никто бы не обидел, но пришлось бы удовлетворять желания брахманов. Уж лучше буду терпеть издевательства» (Бронюс Яунишкис. Москва, 1985 г. Изд-во политической литературы).

Деление на касты, помогающее без зазрения совести, открыто и нагло отсекать от материальных благ и возможностей общества миллионы людей, в Индии сохранилось по сей день. Такое отношение к женщинам и представителям касты неприкасаемых, жестко классовое отношение по законам религии – и есть лучшие достижения человечества? Есть то, за что людям непременно стоит держаться, как за высшие откровения?

А вот еще об одной коллективной глупости рассказал Бронюс Яунишкис в своей книге:

«Когда на закате солнца воды Ганга засверкали, словно в них отразились огни костров, паломники, не обращая ни на кого внимания, разделись и, ухватившись рукой за кончик носа, полезли в воду, бормоча при этом: «Рам, рам, рам». …Некоторые старики погружались в воду, чтоб больше не появиться, а их тела плыли по течению, цепляясь за ноги тех, кто стоял в реке. На середине реки покачивались лодки с крышами, с которых можно было спрыгнуть, чтобы утонуть в более глубоком месте. Индусы верили, что, умерев таким образом, улучшаешь свою карму».

Елки-дрова, не за счет того улучшать карму человека, а заодно и всех народов, чтобы сажать цветы, рисовые поля, строить заводы, не за счет университетского образования для всех, а за счет того, чтобы… покончить жизнь самоубийством? Ловко же устроились брахманы, убирая таким образом в своих краях лишнее население, особенно пожилое! До такого даже Риббентроп не додумался. Удивительно, как еще до сих пор Индия в живых осталась и не бросилась до единого человека в воды Ганга? Вдруг всем захотелось бы в один момент улучшить свою карму?..

Может, из всех религий мира иудаизм мягче? Что познаем мы тут, раскрывая иудейские религиозные книги?

«Талмуд полон предсказаниями того, что произойдет на конце времен, когда придет царь Мессия, который раздавит всех гоев колесами своей колесницы. В это время будет великая война, во время которой погибнет две трети народов. Евреи-победители затратят семь лет на сожжение оружия побежденных. Эти последние подчинятся евреям и поднесут им богатые дары, но царь Мессия не примет дани христиан, которые все должны быть уничтожены. Все богатства народов перейдут в руки евреев, богатство которых будет неисчислимо: богатства же царя Мессии будут столь велики, что одни ключи для запирания их составят груз для трехсот вьючных животных; что же касается простых евреев, то самый незначительный из них получит две тысячи восемьсот рабов. После истребления христиан глаза оставшихся просветятся: они попросят обрезания и одежду посвящения, мир будет населен исключительно евреями. Тогда земля будет производить без обработки пироги на меду, шерстяную одежду и такую чудную пшеницу, что каждое зерно будет равно размером двум почкам самого большого быка» (Флавиан Бернье. «Евреи и Талмуд»).

Ну, какими же мещанами были эти древние люди, когда самому незначительному из них после боя нужно было бы выделить аж две тысячи восемьсот рабов, да чтоб земля впридачу сама протягивала ему пироги на меду и шерстяную одежду… И чтоб ключи от всех сундуков мира принадлежали только евреям!

Вот это да, как размахнулся Сундук, главная составляющая народной мечты того времени: триста вьючных животных понадобилось бы, чтоб волочить по земле одни только ключи от него! Награбленные у других. У убитых.

Хочется в изумлении поднять глаза к небу… А там Луна, которая за все века существования человечества столько придурков видела на нашей планете, что уже и пикнуть не может! Потому давно безвольно висит в ночной тишине и помалкивает: так устала рассказывать и возмущаться тем, что происходит на Земле.

Так что религия и социализм совместны, как фонарь на дереве и ползущая к нему змея, которую устраивает жизнь только во тьме, лишь в беззнании.

«Убей неверного!» – говорит ислам. Вероятно, в более мягком варианте это звучит как «убей в нем хотя бы мозги!»

Но заслуживает ли человек того, чтобы ему каждый день угрожали, чтоб все время перед его носом размахивали кулаком, обзывали рабом, порождением ехидны, запугивали, топали на него ногой, низводили в ничто, всякий раз бухали мордой в пыль, утверждая: все, что создал любой из нас, – это лишь тлен, бесполезность, и вообще создали не мы, а Некто? Убедиться же в этом удастся лишь тогда, когда души наши улетят за облака, а сам человек будет уже тихо лежать на боку в белых тапочках с закрытыми глазами, рядом с какими-то небесными – очень пахучими и неизвестно кем посаженными цветами.

Самолет прилетел в синий и солнечный день. В аэропорту было не так уж много народу, как в прежние годы. И пассажиры выходили в зал прилета почему-то все одетые одинаково, будто гуманоиды с одной планеты: рваные джинсы, мятые майки, на ногах – простенькие тапки. Словно мир обеднел так, что уж и авиапассажиров из многих стран одеть не во что. Где на женщинах сари, на темнокожих мужчинах – огромное африканское бубу, где удивительные тюрбаны индусов, которые можно было прежде увидеть в этом же аэропорту?

Люди теперь выглядели одинаково, как из одной стаи. Даже если у них были разные черты лица и цвет кожи.

Хотя нет… Вот девушка – исключение. На ней нежное кружевное платье, однако на ногах теплые, для зимы, сапоги. Как только ноги в них от жары не спеклись? Но пассажирка терпит, мода, видите ли, такая. Тогда не пора ли летом ходить в шубе, но чтоб на ногах были легкие кружевные тапочки?

Из коридора выплыли пассажиры только что прибывшего катарского рейса.

– Почему катарского? – получив электронное письмо с сообщением о дне прилета, недоумевала Анна, помня, что прежде был прямой рейс из Хартума. Но, видимо, только советская гражданская авиация добиралась до всех столиц мира, а нынешняя, буржуазная, летает только по прибыльным маршрутам. Какая прибыль может быть на маршруте из страны, в которой на много лет прижилась война?

Темнокожих пассажиров из множества рейсов, которые во время ожидания, проследила Анна, было мало. Впрочем, мало было также молодых парней и девушек. В зал прилета почему-то выходили пенсионеры – какие-то очень современные и шустрые бабушки, молодые мамы с детьми.