Текст книги "Пушкин, потомок Рюрика"

Князь Невский

…Я не мог отыскать в хрониках моего родоначальника – знаю только, что предки мои уже сражались близ Александра Невского…

А. С. Пушкин

«К началу жизни молодой»

Абстрактное созерцание генеалогического древа рода Пушкиных не разбудит патриотических чувств, если события истории не будут преображены духом человеческим. Это самый надежный, несмотря на кажущуюся эфемерность, путь из прошлого в настоящее.

Сквозь столетия пронес народ память о достойнейших своих сыновьях. И один из них – великий князь Александр Невский, осененный при жизни за свои ратные подвиги ореолом святости. Для исследователей Пушкина личность Александра Невского представляет особый интерес: он прямой предок поэта в 21-м колене. Исторические битвы с чужеземцами и победы над ними снискали славу русскому оружию, а имя героя, великого полководца князя Александра, навеки занесено в нетленную книгу народной памяти и любви. «Сей великий князь, – сообщает древний летописец, – побеждал всюду, а непобедим был никем же».

Александр Невский принадлежал к нередко встречавшемуся в прошлом типу русских людей, чья способность к раскованному, свободолюбивому мышлению сочеталась с неукротимой волей, прозорливостью, умением молниеносно принимать смелые решения. Кажется, ни одно художественное произведение в отечественной литературе еще не отобразило всей силы этого истинно русского характера, не расточавшего себя постепенно, а словно сгоравшего в горниле клокочущих страстей. Безмятежна молодость – чувства и силы юного князя спокойны, будто тихая заводь. Но вот гонец от шведского полководца приносит весть об объявлении войны, и двадцатилетний князь Александр подобен разбушевавшейся стихии.

 
…Как ярко просиял
Восход его шумящей, бурной жизни.
 

Дело художника будущего – воспроизвести эту круто взлетающую к бессмертию жизнь во всем ее неповторимом своеобразии.

Мы же попытаемся лишь показать, как глубоки и обширны корни генеалогического древа поэта в русской истории.

Александр Невский родился 30 мая 1220 года в Переяславле-Залесском. Здесь же, в вотчине его отца Ярослава, прошли детские годы князя.

Нашествие

Время то было тревожное. Распри удельных князей не затихали. И Русь, расчлененная на отдельные, враждующие между собой княжества, не могла противостоять татарским полчищам.

«В то время как потомки Владимира оспаривали друг у друга его наследство… неожиданный бич явился и поразил русских князей и русский народ.

У границ России появились татары… Князья собрались в Киеве; война здесь была решена; народ стекался отовсюду и становился под их знамена. Георгий[39]39
  Юрий Всеволодович (1188–1238) – великий князь владимирский. Родной брат Ярослава II Всеволодовича, дядя Александра Невского.


[Закрыть], великий князь Владимирский, один не пожелал участвовать в опасностях этого похода. Ослабления уделов – вот чего ожидал он от событий.

Войска князей, соединившись с половцами, двигались вперед против неведомого и уже грозного врага… Два Мстислава, князь Киевский[40]40
  Мстислав Романович, великий князь киевский (?—1223).


[Закрыть] и князь Галицкий[41]41
  Мстислав Мстиславич Удалой, князь галицкий. После поражения на Калке ему с остатками войска удалось бежать в Галич. В 1227 году уступил Галич венгерскому королю. В битве на Калке участвовал еще один Мстислав, князь черниговский. Он был убит татарами во время бегства по дороге к Днепру.


[Закрыть], дошли до открытого разрыва. Прибыв на берега Калки (речки Екатеринославской губ.), Мстислав Галицкий перешел ее со своими отрядами, в то время как остальное войско под начальством князя Киевского остановилось на противоположном берегу. На следующий день (31 мая 1224 г.)[42]42
  В пушкинское время и позднее годом битвы на Калке считался 1224-й. Ныне год определен как 1223-й.


[Закрыть] враг появился, и началось сражение… Половцы первые обратились вспять и расстроили ряды русских. Те еще сражались, одушевленные примером храброго Даниила Волынского; но неразумная спесь князей была причиной их гибели; Мстислав Киевский не послал помощи князю Галицкому, а тот не пожелал просить ее.

…Избиение было ужасно. Мстислав и несколько других князей подверглись ужасной участи. Татары их связали, положили на землю, покрыли их доской и сели на нее, раздавив их заживо. Так погибло когда-то грозное войско. Русских преследовали до Чернигова и Новгорода-Северского. Все было предано огню и мечу. Вдруг победители остановились, и их орды ушли на восток, где соединились с великой армией Чингисхана, стоявшей тогда в Бухаре». (Перев. с фр.) Такими виделись Пушкину первые грозные знамения будущих великих бед на Руси.

Последствия поражения на Калке были трагичны: Русь, раздробленная и обессиленная, обречена была на годы страданий и мученичества.

Скорбное время в древнерусской истории – 1237 год. Полчища Батыя огненным валом прокатились почти по всей Руси. Стоном полнилась Русская земля – ее города и села сожжены и разграблены, жители перебиты или угнаны в плен. «И бысть брань велика, – запишет летописец, – разгневание божие; поплени и высече князей русских и всю землю Русскую».

Печальным и великим зрелищем назвал Пушкин татарское нашествие. Только русский Север, во многом благодаря умной и гибкой политике князя Александра, остался нетронутым дикими ордами. В шестнадцать лет Александр становится князем новгородским и, не медля, приступает к постройке городских укреплений, к защите города от недругов.

Невская битва

А враги у Новгорода были коварные, сильные. Над Новгородом и над всеми северными русскими землями нависла опасность не меньшая, чем татаро-монгольское нашествие. Великих магистров Тевтонского ордена, как и жадных правителей Чингизидов, северные земли давно влекли великими просторами и несметными богатствами. С благословения папы римского рыцари-крестоносцы вознамерились покорить далекие восточные земли.

Новая беда навалилась на Русь: напали шведы – союзники крестоносцев. Во главе иноземного войска стояли Биргер[43]43
  Биргер (?—1266) – правитель (ярл) Швеции в 1248–1266 гг. Возглавил в 1240 году поход против Новгорода; потерпел поражение в Невской битве.


[Закрыть], зять короля Швеции Эрика Эриксона Косноязычного, и военачальник ярл Ульф Фаси. «И собрал войско великое и наполнил многие корабли полками своими, устремился в силе великой, кипя духом ратным». Целая флотилия из ста кораблей[44]44
  Шведский корабль-шнека, одномачтовое судно, ходившее под парусом и на веслах.


[Закрыть] (скандинавские саги упоминают о 5 тысячах воинов) двинулась к невским берегам.

Довольно легко покорив финнов, Биргер, снискавший славу непобедимого полководца, надеялся столь же просто завоевать Новгород и всю «землю словенску». Летом 1240 года шведские шнеки «в силе велице» вошли в устье Невы и бросили якоря неподалеку от впадения Ижоры в Неву.

Время для нападения Биргер выбрал удачное: страна обескровлена татаро-монгольским нашествием и междоусобицами. Да и не желал он видеть в русских достойных себе противников, был уверен: князь Александр предпочтет с дружиной отсидеться за высокими новгородскими стенами, ведь подкрепления ждать ему было неоткуда. Потому, не мешкая, и отправил к князю Александру гонца с грозной депешей: «Если можешь, то сопротивляйся мне, – я уже здесь и беру в плен землю твою». Не сомневался Биргер в легкой победе. По его замыслу флотилия должна была по Неве пройти в Ладожское озеро, взять крепость Ладогу, а затем по Волхову подойти к Новгороду.

Но и Александру ведомы были вражеские замыслы. Как только корабли Биргера вошли в Неву, пришла князю о том весть от старейшины Ижорской земли Пелгусия. Медлить было некогда, на отцовскую помощь или совет рассчитывать не приходилось. Время опасное: того и жди, нагрянут с запада еще и немецкие рыцари. И двадцатилетний Александр Ярославич принимает единственно верное решение – самому дать отпор незваным гостям.

 
Но решено: заутра двину рать…
 

С пламенным призывом постоять за землю Русскую обратился князь к своей дружине и выступил в поход.

На рассвете 15 июля 1240 года, как только протрубил рог, вскипела на берегах Невы жестокая сеча. Стремительно и так внезапно напали новгородцы на шведский лагерь, что враги не успели «опоясать мечи на чресла свои». Бились русские воины «в ярости мужества своего». Не оправдались надежды Биргера на молодость и неопытность Александра в ратных делах. Мужественно сражался князь Александр: пробившись в центр лагеря он, по образному сравнению летописца, «возложил печать на лицо острым своим копьем» самому Биргеру.

Удар русского войска был столь сокрушителен, что заставил шведов бежать к кораблям. А тем временем дружина Миши Прушанина рубила сходни кораблей, чтобы отрезать бегущим путь к отступлению, а затем потопила и «три корабля латинян».

Дружинник Гаврило Алексич преследовал отступавших к своим кораблям шведских воинов. В пылу сражения он на коне влетел по корабельным сходням на шведское судно и там разил врагов. Шведы столкнули храбреца в воду, но верный конь вынес его на невский берег, и витязь вновь ринулся в бой.

Другой воин, Савва, пробился к шатру Биргера и подрубил шатерный столб. И когда златоверхий шатер рухнул, русские воины необычайно воодушевились. Новгородец Сбыслав Якунович «бился одним топором, не имея страха в сердце своем. И многие пали от руки его и подивились силе его и храбрости».

Ратным подвигам витязей – сподвижников Александра посвящено много вдохновенных летописных и поэтических строк. Но сколько еще достойных имен и деяний остались невоспетыми!

В честь славной победы князя Александра Ярославича стали именовать Невским.

Интересны здесь и удивительные переплетения генеалогических линий. В этой битве участвовали два прямых предка А.С. Пушкина: князь Александр Невский и храбрый витязь Гаврило Алексич. Сам Пушкин ошибался, когда писал в «Моей родословной»:

 
Мой предок Рача мышцой бранной
Святому Невскому служил…
 

В действительности же «мышцой бранной» служил Александру Невскому правнук Ратши (Рачи) Гаврило Алексич, прямой предок поэта.

Дальнее родство к Пушкину идет и через Мишу Прушанина (его сын Терентий тоже храбро бился со шведами на невских берегах): прапраправнук Терентия – Василий Михайлович Морозов, по прозвищу Слепой, был женат на прапраправнучке Гаврилы Алексича, прямого предка А.С. Пушкина в 17-м колене.

Именем Александра Невского осенен героический период нашей истории. Победы над рыцарями-крестоносцами одерживались в то самое время, когда вся Русь стонала под гнетом татаро-монгольского ига.

«Под хоругвью бранной»

Тевтонцы не отказались от планов завоевания северных русских земель и после разгрома их союзников шведов в 1240 году возлагали особые надежды на превосходство собственного воинства, ставшего еще более сильным после объединения в 1237 году двух немецких орденов – Тевтонского и Ливонского. Был задуман мощный военный «натиск на Восток» – удар по Новгороду с двух сторон: с запада и с севера.

После победы в Невской битве князь Александр, как свидетельствуют летописи, рассорившись с новгородцами, уехал со своим двором в Переславль-Залесский. Молодой князь стремился упрочить власть – не всем боярам это было по нраву. Да и для защиты Новгорода нужно было иметь хорошо вооруженное, сильное войско. Бояре и купечество денег на ратные нужды дать князю не пожелали – дело кончилось ссорой.

В августе 1240 года полчища крестоносцев двинулись на Псковскую землю. Первым пал древний Изборск, русская крепость западнее Пскова. (Здесь, по летописи, в стародавние времена княжил брат Рюрика Трувор.) Город был разрушен, а его жители убиты.

На пути завоевателей встал Псков. Рыцари подступили к мощным крепостным стенам и осадили город. Окруженные врагами, псковичи мужественно сражались и могли бы выдержать осаду, если бы не предательство боярина Твердилы Иванковича, тайно, обманным путем открывшего врагу городские ворота.

 
Врата отверсты в тьме ночной
Рукой предательской наемной…
 

Всю злобу и ненависть крестоносцы выместили тогда на беззащитных мирных жителях.

После падения Пскова путь на Новгород с юго-запада был свободен: вожделенная цель Ордена – новгородская твердыня была близка как никогда. Русский пост Копорье тевтонцы превратили в грозную, неприступную цитадель – готовились к штурму Новгорода. Как и пути Батыя в Древней Руси, путь крестоносцев был отмечен пожарищами, разором, смертью. Упоенные первыми успехами, наместники завоевателей поспешили объявить о присоединении северорусских земель к папским владениям.

Великая опасность нависла над вольным городом. Простые новгородцы на вече заставили-таки бояр просить о возвращении в город Александра Невского, их защитника. Князь не стал поминать былых обид – решалась судьба Отечества, и в июле 1241 года он вновь правит в Великом Новгороде. Не было тогда у Александра Ярославича дела важнее, чем созвать огромную сильную рать: под княжеские знамена собирались новгородцы, ладожане, карелы, ижоряне, псковичи.

 
Из них иные головами
Легли за Русь…
 

Первый внезапный удар княжеские дружины нанесли по Копорью. В том бою погиб предок Пушкина – храбрый витязь Гаврило Алексич, прославившийся своей отвагой в Невской битве.

Крепость была взята, а уцелевшие рыцари сдались в плен.

Теперь, со взятием Копорья, подступы к Новгороду были врагу перекрыты. Предстояло освободить Псков. Князь Александр тщательно готовил силы, собирал ополчение. Подоспела помощь и от отца: Ярослав II послал на подмогу новгородцам владимиро-суздальские полки под началом младшего сына, Андрея.

Как всегда, нежданно для врага в марте 1242 года Александр перекрыл дороги, ведущие к Пскову, и штурмом овладел городом. Погибли семьдесят немецких рыцарей, а восемь особо знатных (шесть крестоносцев и два наместника ордена) взяты в плен. Бояре-предатели по решению народного вече были преданы казни.

Ледовое побоище

Но победа была неполной. Главная битва с крестоносцами еще была впереди. Орден спешно стягивал свежие силы – готовился к новому кровавому походу на восток.

 
Россия, бранная царица,
Воспомни древние права!
 

В марте 1242 года Александр Невский двинул свои полки в Ливонию, на Дерпт, чтобы помериться силами с врагом еще на подходах к русским землям.

Тевтонцы, разгадав замысел, устремились на восток, пытаясь обойти главные силы Александра с севера, отрезать их от Пскова, а затем – сильнейшим ударом разгромить тылы русских войск и кратчайшим путем – через Чудское озеро – беспрепятственно двинуться к Новгороду.

Александр же, опередив врага, занял очень выгодную позицию – узкий проток между Чудским и Псковским озерами. Летописи называют место побоища: «…на озере Чудском на Узмени, у Ворония камени».

С восходом солнца 5 апреля 1242 года на льду Чудского озера показалась закованная в железные доспехи рыцарская рать. Тяжело ступали кони, несущие всадников; струились по ветру распущенные боевые знамена, призывно трубили трубы. Острие рыцарского клина готово было смять, раздавить русские полки. Как всегда, рыцари применили испытанный боевой прием: строились трапецией – «кабаньей головой», или, как метко окрестили этот строй русские, «свиным рылом». В центре «свиньи» шли оруженосцы, пехотинцы, конные рыцари; по бокам и впереди клина выступали облаченные в доспехи всадники, в их числе 600 знатных рыцарей-крестоносцев.

Готовились к бою и княжеские полки – пятнадцатитысячное русское воинство, состоявшее из пехотинцев: в центре стоял большой полк («чело»), по бокам – два фланговых полка («крылы»). Впервые в военной стратегии Александр Невский применил резерв: его конная дружина, куда входили лишь самые испытанные бойцы, была надежно укрыта от глаз неприятеля за береговой скалой.

Первыми вступили в бой русские лучники – небо потемнело от великого множества выпущенных стрел. Фаланги «свиньи» сжались к центру, но рыцарская рать уверенно двигалась вперед. Бронированному «клину» удалось прорвать русские позиции, – и такой близкой показалась немцам желанная победа! Но смять, как это бывало прежде, обезумевшего и растерявшегося противника, добить его, рыцари не смогли. Мешали и каменистый озерный берег, и скользкий лед, а главное, яростное сопротивление русских, кои «исполнились духа ратного, ибо сердца их были, как у львов».

Ополченцы под ударами крестоносцев отступили, увлекши преследователей за собой. И тогда с флангов ударили отборные княжеские дружины. Клещи неудержимо стали сжиматься вокруг потерявшей свою былую прыть «свиньи». С тыла замкнули кольцо конники во главе с князем Невским. Накал битвы нарастал. Всадники-крестоносцы оказались сбитыми в кучу. Испуганные лошади со своими тяжелыми седоками кружили и скользили по льду. А тем временем ополченцы крючьями и кольями стаскивали рыцарей, ножами-засапожниками валили коней.

Оказавшись на льду, неуклюжие в железных доспехах крестоносцы не в силах были противостоять подвижным и ловким русичам. Не выдержал тяжести бронированных рыцарей лед – тронутый лучами весеннего солнца, стал трещать и ломаться. «И была злая сеча, – повествуют летописные страницы о битве, именованной Ледовым побоищем, – и раздавался такой треск от ломающихся копий и звон от мечей, будто замерзшее озеро двинулось, и не было видно льда, ибо покрылся он кровью».

Холодные воды северного озера сомкнулись над головами тысяч возжелавших славы и чужого богатства завоевателей. Другие же, устрашившись их участи, обратились в бегство. И еще семь верст русские преследовали и добивали врага.

На ледовом поле битвы остались недвижно лежать множество немецких рыцарей и простых воинов.

Убито же было около 500 рыцарей-крестоносцев, 50 – пленено. С непокрытыми головами, потерявшими былое достоинство, плененных рыцарей привели в Новгород.

 
И чтоб победа за тобою,
Как древле Невскому герою,
Всегда, везде летела вслед…
 

«И возвратился князь Александр с победою славною. И шло многое множество пленных в войске его, вели босыми возле коней тех, кто называл себя «божии рыцари»«. Вот уж поистине, как заметил поэт, «…рыцарство не одушевило предков наших чистыми восторгами, и благодетельное потрясение, произведенное крестовыми походами, не отозвалось в краях оцепеневшего севера…»

Битва на Чудском озере закончилась полной победой русского оружия. А двадцатидвухлетний князь-полководец стал известен повсюду. «И прославилось имя его по всем странам и до моря Египетского, и до гор Араратских, и по обе стороны моря Варяжского, и до великого Рима», – повествует «Житие Александра Невского».

Немецкие послы спешно запросили мира у князя, и летом 1242 года мир с Орденом был заключен. Захваченные русские земли и награбленное имущество были возвращены. Александр Невский, отпуская из плена немецких рыцарей, сказал знаменитые, ставшие пророческими слова: «Идите и скажите всем в чужих землях, что Русь жива. Пусть без страха жалуют к нам в гости, но без меча. Но если кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. На том стоит и стоять будет Русская земля».

 
…Все русскому мечу подвластно.
 

Таким, во всем величии своих ратных дел, предстает славный предок Александра Сергеевича Пушкина.

Братья Андрей и Даниил

В 1239 году Александр Ярославич женился на полоцкой княжне Александре Брячиславне. Ее отец – Брячислав Василькович Витебский, последний из рода полоцких князей, – потомок в 8-м колене основателя династии Изяслава I.

Сыновья Александра Невского – Дмитрий I и Андрей III стали великими князьями владимирскими, а младший, Даниил, – московским князем.

Андрей Александрович княжил в Городце на Волге (неподалеку от Нижнего Новгорода), за что и прозывался Городецким. С 1281 года он борется со старшим братом Дмитрием за великое княжение и даже призывает на свою сторону ордынцев. Заветный ярлык на княжение Андрей III получил в Орде в 1294 году – в год смерти Дмитрия.

Спустя два года на съезде князей он рассорился со своими братьями: с родным – князем Даниилом Александровичем и двоюродным – тверским князем Михаилом Ярославичем. На бранном поле под Юрьевом сошлись рати противников, но битвы, по счастью, так и не произошло.

Умер Андрей Городецкий в 1304 году. Женой его стала ростовская княжна Василиса Дмитриевна, родная сестра которой, Анна (святая благоверная княгиня Анна Кашинская), была замужем за князем Михаилом Ярославичем Тверским.

Даниил Александрович – первый великий московский князь. Его внучка княжна московская Мария Ивановна в 1328 году обвенчалась с Константином Васильевичем, князем ростовским. Их дочь Василиса (праправнучка Александра Невского) вышла замуж за великого князя владимирского Дмитрия Константиновича Суздальского. Одна из дочерей великокняжеской четы – княжна Мария Суздальская – стала женой боярина Николая (Микулы) Вельяминова, боярина Дмитрия Донского. Вот так от героя Невской битвы и ведут линии родства к поэту.

Князь и Орда

Но обратимся вновь к историческим событиям середины XIII столетия.

В 1243 году Батый на русских землях в низовьях Волги основал феодальное государство – Золотую Орду со столицей Сарай-Бату. Великий хан Гуюк, пребывавший в столице своего ханства Каракоруме, противился попыткам Батыя самостоятельно управлять Русью и решать, кто из русских князей взойдет на великокняжеский престол.

Прошло четыре года после Ледового побоища. Князь Ярослав II, отец Александра, еще в 1238 году получивший от Батыя ярлык на княжение (что давно вызывало недовольство в Каракоруме), из Сарай-Бату вынужден был отправиться в монгольскую столицу великого хана на его «милостивейшее» утверждение. Там, в Каракоруме, князя отравили – в Волынской летописи говорится, что князя «зельем уморили». Ярослав был приглашен в ханский шатер, и ханша Туракиня (она не могла допустить, чтобы враждебный ей Батый утвердил князя главой русских земель), «как бы в знак почета, дала ему есть и пить из собственной руки». Спустя семь дней после этой «трапезы» Ярослав Всеволодович скончался.

С согласия Батыя престол перешел к брату Ярослава – Святославу Всеволодовичу, но это княжение не утвердила великоханская ставка. Александр Невский, вызванный вместе с младшим братом Андреем в 1249 году в Золотую Орду, а позже в Каракорум, не получил ярлыка на великое княжение. Орда проводила излюбленную политику сталкивания интересов князей, дабы разобщить Русь. Правившая тогда вдовствующая ханша Огуль-Гамиш великим князем владимиро-суздальским утвердила Андрея Ярославича. Во власти же Александра оставались Новгород и Киев.

Князь Андрей Ярославич женился на дочери Даниила Галицкого. Вскоре он сговорился с тестем Даниилом Галицким и братом Ярославом III выступить против ненавистной Орды. Александр в княжеском сговоре не участвовал и его не одобрял. Сил у истерзанной Руси, мыслил князь, на изгнание татарской рати еще недоставало.

Батый, прознав о княжеском антиордынском союзе, приготовил жестокое отмщение. Тонкий дипломат и мудрый политик, Александр, предвидя последствия нового татарского нашествия, спешно отправился в Орду, чтобы любой ценой остановить готовящийся поход. Однако в июне 1252 года татарские войска под командованием Неврюя вторглись в земли Владимиро-Суздальского, Галицкого и Тверского княжеств. Вновь запылали огнем русские села и города. «…Россия не окрепла и не развилась во время княжеских драк (как энергически назвал Карамзин удельные междоусобия), но, напротив, ослабла и сделалась легкою добычею татар», – писал в исторических заметках Пушкин.

В то время политика Александра не у всех его соотечественников вызывала одобрение. Строились даже домыслы, что князь поехал в Орду якобы просить войско для расправы с братом Андреем. Нет, не в характере Александра Невского, князя-ратника, было звать на помощь татарские полчища. Тогда князю Александру так и не удалось предотвратить нашествие Неврюевой рати, но его поездка в Орду уберегла от татарского разора другие русские княжества.

Дружины Андрея Ярославича потерпели поражение на Клязьме под Переславлем-Залесским, сам же он бежал в Новгород, а затем в Швецию.

Александр Невский, получив-таки от Орды ярлык на княжение, именуется великим князем владимирским. Всеми силами стремился он к созданию единодержавной Руси. Трезвый расчет, коим руководствовался князь в сражениях, был присущ ему и в государственных делах: Русь не могла пока противостоять Орде, и более всего русским нужен был мир.

Слишком тяжким и безотрадным грузом тяготело над судьбами древних русичей страшное «владычество татар». И все же, как считал Пушкин, народ сохранил свою самобытность, и татарское нашествие не «оставило ржавчину на русском языке». «Чуждый язык распространяется не саблею и пожарами, но собственным обилием и превосходством, – писал поэт. – Какие же новые понятия, требовавшие новых слов, могло принести нам кочующее племя варваров, не имевших ни словесности, ни торговли, ни законодательства?.. И предки наши, в течение двух веков стоная под татарским игом, на языке родном молились русскому богу, проклинали грозных властителей и передавали друг другу свои сетования».

Ордынская перепись русских земель всколыхнула волну народных волнений. Восстание вспыхнуло в Северо-Восточной Руси: во Владимире и Суздале, Ростове и Ярославле народ прогонял сборщиков дани, убивал ненавистных «баскаков». Все это грозило третьим, еще более страшным карательным нашествием татар. И опять князь Александр делает все, чтобы уберечь Русь от новой беды, сохранить ее силы для будущей борьбы.

На северных и западных границах государства царило относительное спокойствие, но уроки Невской битвы и Ледового побоища, преподанные князем Александром шведам и немцам, стали ими забываться. В 1262 году Александр Невский заключает договор против Ордена с литовским князем Миндовгом. Поход, где вместе с русскими участвовали и литовские войска (сам князь в том походе не был, вместо него русские дружины вели брат Ярослав III, князь тверской, и сын, княжич Дмитрий), охладил воинственный пыл рыцарей, вновь было вознамерившихся захватить чужие земли.

 
Литва и Русь, вы, братские знамена
Поднявшие на общего врага…
 

Еще через год Александр Ярославич, будучи вызван в Золотую Орду, сумел добиться важного решения: русские полки, как того требовали ордынские правители, не были посланы в Иран вместе с татаро-монгольским воинством. Но жить князю уже оставалось недолго.

Кончина Александра во многом напоминает смерть его отца, Ярослава II. Возможно, что и он был отравлен ордынцами, – слишком велик был княжеский авторитет и много опасностей таила его политика для алчной Орды. На пути из

Орды князь тяжело заболел и 14 ноября 1263 года скончался в Городце на Волге, где княжил его сын Андрей III. Первым из суздальских князей Александр перед смертью принял монашеский постриг.

При погребении святого князя во владимирском монастыре Пресвятой Богородицы митрополит Кирилл обратился с речью к пастве: «Дети мои, знайте, что уже зашло солнце земли Суздальской! Уже не найдется ни один подобный ему князь в земле Суздальской!» (Через столетия почти те же горькие слова прощания с Александром Пушкиным, потомком великого князя, будут произнесены друзьями поэта: «Солнце нашей Поэзии закатилось!..»)

И только в следующем, XIV веке Дмитрий Донской, праправнук великого русского полководца Александра Невского, завершил его дело – «отмстил над ратию татар обиду пращура».

Сам святой Сергий Радонежский благословил князя Дмитрия Ивановича на битву и дал ему в помощь двух монахов Троице-Сергиевой обители – Ослябю и Пересвета.

 
…В прежни годы,
Когда бедой отечеству грозило,
Отшельники на битву сами шли…
 

В сентябре 1380 года на Куликовом поле, «у Дона в битве славной», были сокрушены орды Мамая, последнего золотоордынского хана.

Хорошо известны слова Пушкина о спасительной миссии Руси: «России определено было высокое предназначение… Ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией…»

И не без горькой иронии поэт замечает, что «внутренняя жизнь порабощенного народа не развивалась. Татары не походили на мавров. Они, завоевав Россию, не подарили ей ни алгебры, ни Аристотеля».