Текст книги "Черный конверт пуст… Как обрести истинную силу и тайные знания"

Он усердно трудился над панелью телефона, и большой палец правой руки отнимался уже через полчаса кропотливого набора текстов и номеров; на входящие звонки Глеб не обращал внимания, только отвечал механическим движением и тут же обрывал связь. В голове кружились имена, цифровые снимки знакомых и незнакомых людей, сохраненных в его трубке, номера телефонов – только теперь они представлялись для него лишь общей обезличенной массой, которая с каждым движением пальца приносила на его счет деньги, деньги, деньги. Сумма баланса за один час стараний выросла до семи тысяч долларов. Его глаза лихорадочно блестели, он непроизвольно раскачивался, стоя на коленях, или переминался из одной стороны в другую, высвобождая затекающие конечности, но остановиться не мог: азарт был всепоглощающим, ему хотелось больше и больше, ему чудились шикарные гостиницы и обнаженные красавицы в эксклюзивных кабриолетах, почтительные официанты в смокингах и толпы поклонников, готовых за один его автограф размозжить друг другу головы; он видел себя, облетающего на вертолете вокруг статуи Свободы и «плюющего с Эйфелевой башни на головы беспечных парижан», как сказал бессмертный Высоцкий – и это была полная эйфория, до которой рукой подать, только нужно немного поработать, открыть побольше банковских счетов и обеспечить свое будущее и будущее своих потомков, которые, как он верил, когда-нибудь появятся, – обеспечить всех и навсегда. Причем одним пальцем. Но большим.

Через час, совершенно разбитый и утомленный, со слезящимися от напряжения глазами, он, наконец, откинулся назад. Все тело ломило, будто он вагон с картошкой разгрузил. «Да, нелегкое это дело – зарабатывать деньги, – подумалось ему. – А небо-то какое голубое!» Ни единого облачка, только бесконечность и он, Глеб, с распухшим кошельком и безграничными возможностями.

В последнем подтверждении от провайдера говорилось о перечислении двухсот тысяч рублей на его банковский счет. Глеб точно знал, как их использовать: он всегда стремился к финансовой независимости.

Вдруг он вспомнил о том условии провайдера и еще раз перечитал его: вы несете ответственность за все решения и действия, воплощенные в реальную действительность посредством услуг виртуального провайдера.

Деньги-то были реальные.

* * *

Ближе к вечеру Вероника была заинтригована вызовом шефа в службу экономической безопасности – обычно те ребята сами к ним заходили в Управление, в основном за консультациями.

Вернулся Сергей Валентинович в полной прострации и, не заходя к себе в кабинет, обратился ко всем:

– Коллеги, у нас неприятность – идет слив информации по нашей клиентской базе и всей отчетной документации. Мы сейчас пробовали отследить канал, но он, похоже, радиочастотный. У кого есть какие соображения?

Все молчали.

– Где Глеб?

Снова молчание.

– У кого что появится – сразу ко мне. Сейчас отключаем питание от всех серверов.

«Значит, это серьезно», – подумала Вероника. На ее памяти еще не было прецедента, чтобы отключали сразу все серверы – филиалы останутся без поддержки, что грозило миллионными убытками. В принципе, информация могла уходить откуда угодно, из филиалов в том числе, и скоро наверняка вычислят источник.

Она взяла со стола свою кружку с недопитым чаем и направилась в умывальник. Проходя по коридору мимо комнаты релаксации персонала, которая работала исключительно по предварительным заявкам руководителей служб, она машинально дернула за ручку. Дверь открылась. От неожиданности Вероника сделала шаг назад, но потом вошла в комнату – светлую, мягкую, с камином и диванами и единственным компьютером в левом от двери углу, за которым сидел Бесчастных.

Он не слышал, как она вошла: на его голове был шлем, похожий на байкерский, с темным непроницаемым пластиком вместо лица, в правой руке Глеб держал сотовый телефон, подключенный кабелем к системнику, а на мониторе компьютера – сюрреалистическая заставка с изображением полуобнаженной черноволосой девушки. В левом верхнем углу монитора анимированным огнем горела трехмерная надпись «LiveD» – переливаясь и переворачиваясь в зеркальном формате, она превращалась в слово «DeviL» и затем обратно, при этом знакомый уже номер из «123–123-123» симметрично в правом углу превращался в «6–6-6». Внизу бегущей строкой мелькали бессмысленные символы. И только подойдя поближе и приглядевшись, Вероника поняла, что это были имена файлов, методично убегающие слева направо по монитору.

На столе, рядом с клавиатурой, она заметила флэшку с кричащим слоганом: «Кто владеет информацией – обладает миром!»

Судя по всему, Глеб здесь и провел весь день.

* * *

Он открыл дверцу машины – это был новенький «Lexus» – и неторопливо потянулся, разминая мышцы. Взглянув на часы, с удивлением обнаружил, что уже почти шесть.

«Вот и поработали! Каждый день бы так – сразу чувствуешь результат от своего труда», – подумал он. Его слегка подташнивало, и даже пришлось ухватиться за что-то, чтобы не упасть.

– Ничего себе! – вслух сказал Глеб. В глазах помутнело, в ушах нарастал шум.

– Вот именно! – услышал он позади себя и обернулся.

Перед ним стоял Сергей Валентинович. Лицо его было мрачным.

– О, Валентиныч… – начал было Глеб, но неожиданно свет в его глазах погас, и он рухнул навзничь, без сознания.

* * *

Вероника намеренно задержалась на работе, найдя самый благовидный предлог – обработка срочной корреспонденции от подразделений компании. Она то и дело шмыгала мимо кабинета шефа, улавливая доносившиеся оттуда обрывки фраз:

– …Ненамеренно. Пацан еще – решил в игрушку поиграть в комнате отдыха… я уверен, что не намеренно…

– …Высокотехнологичная настройка, да. Да, согласен, мы в любом случае определим объект передачи данных по «ай-пи» адресу. Думаю, завтра к утру – крайний срок.

– …Самоформатируемый, но восстановить с диска получится…

– …Технология новая, но очень даже элементарно все, с автоматической подгрузкой и запуском при включении…

– …Мой недосмотр, не снимаю с себя…

«Скорая» за Глебом приехала на удивление быстро, несмотря на обычные вечерние пробки на дорогах. Он был бледен и прерывисто дышал, а когда сознание на какое-то время возвращалось к нему, то нес какую-то околесицу про банковский счет и мобильный телефон. Когда она принесла стакан воды, Глеб как-то странно подмигнул и пробурчал что-то про ванну шампанского и кучу роз. Затем снова впал в забытье. Врач сказал, что это у него, скорее всего, от переутомления, на нервной почве, и через недельку снова будет в строю. Но Вероника сомневалась, что это будет их корпоративный строй.

Глава 13 (окончание)

Я претендую на истину.

Они найдут меня сами, (с) Александр Литвин

Я смотрел на вепса с изумлением. Он мне рассказал дивную историю и даже местами в деталях описал место и время событий.

Сергей откинул назад свои длинные светлые волосы, его голубые глаза буквально лучились счастливым вдохновением и поистине детским восторгом, когда он возбужденно говорил, отчаянно жестикулируя:

– Дмитрий, я только одного понять не могу: вы сказали, что работаете в сфере персонала, но я отчетливо видел сисадмина, «айтишника»! Вы раньше не были программистом?

Наконец, я вновь обрел дар речи, и до меня дошел смысл его вопроса.

– Погодите, Сергей, погодите… вы действительно считаете, что это я слил базу данных компании конкурентам?

– Ну, вы же сами согласились, что все правда! – воскликнул он, в недоумении уставившись на меня.

На нас начали пялиться попутчики с соседних кресел. Я еще в начале пути заметил, что Романенко многие узнали, а одна бойкая девчушка даже сделала с ним селфи, поэтому заявить на весь вагон… в бизнес-классе между Питером и Москвой… в самый, можно сказать, час пик… что я когда-то слил святая святых – чью-то базу «си-эр-эм» конкурентам… Мой преподаватель по экономической безопасности на курсе стратегического менеджмента МВА был бы, безусловно, озадачен таким заявлением узнаваемого в определенных кругах экстрасенса. И даже с сарказмом добавил бы, как сейчас его вижу: «Ну-с, Дмитрий, и чем вы можете аргументировать ошибочность заявлений вашего визави, э-э?»

Мне хотелось встать, принять позу усталого Великого Комбинатора, развести безапелляционно руками и заявить всем честным бизнесменам в вагоне: «Позвольте, господа, вы же не можете всерьез доверять утверждениям этого рыжего шарлатана с “тэ-эн-тэ”?»

«Шарлатан» между тем продолжал рассуждать, привлекая все больше внимание случайных вислоухих попутчиков:

– Другой момент, впрочем, немного смущает: хоть между вами и есть явная устойчивая ментальная и эмоциональная связь, и я точно знаю о присутствии в фамилии слога «ча» или даже «чар» – не покажете мне свой билетик на «Сапсан»? – но, вместе с тем, ваше отношение к этому «айтишнику» довольно-таки своеобразное: вы его воспринимаете как бы со стороны. То есть вы действия осуществляете вместе с ним, его руками, видите его глазами, думаете его мозгами и при этом наблюдаете себя словно со стороны! Думаю, что это в вас присутствует комплекс вины. Определенно. Поэтому вы как бы отстраняетесь от себя самого, как от… персонажа какого-то.

Я, наконец, вышел из ступора и… расхохотался. Это смутило Сергея. А я не мог остановиться – все услышанное было шоком с одной стороны, а с другой – неприкрытая радость признания! Только признание было несколько иного рода.

– Извините, Сергей, это непроизвольная реакция, честное слово. Вы во многом правы, и это воистину удивительно: и в том, что я думаю его мозгами, и своими глазами визуализирую действительность… Даже про персонаж верно все. Более того – без меня его бы и не было!

Он глядел на меня, не моргая, своими добрыми голубыми глазами. Потом широко улыбнулся, еще больше обозначив глубокие ямочки на щеках, которые даже отросшая борода не могла до конца скрыть, почесал темечко и сказал:

– В этом покетбуке есть такое произведение. И, вероятно, вы его автор.

Супер.

– Я сперва было отказался от идеи, что видение пришло из содержания книг, из файлов – там их сотни. Думал, что считал информацию с кожаной обложки – это почти такой же мощный проводник, как огонь и вода.

– Сергей, вам, как и на проекте, просто не надо было домысливать. Вы же уже опытный маг: интерпретировать можно только явные знаки. Но в целом-то – супер просто!

Но он выглядел очень расстроенным. Я продолжал:

– Вы верно считали информацию с обложки. Что касается электронных книг – там действительно есть мой первый роман, мистический триллер, и в нем схожий сюжет и действующие персонажи. Но концовка совершенно другая – не та, что вы описали здесь и сейчас. Знаете, почему? Потому что то, что вы мне… хм, всем нам здесь… поведали, – это реальные события, с которых писался роман. И «снять» эти, по сути, исходные данные можно было действительно только с меня самого или с вещи, принадлежащей мне лично, то есть с кожаной обложки, в данном случае. А не из файлов с чужими книгами – факт. Так что – все в точку! Позвольте выразить вам свой полный респект.

Он, казалось, немного просветлел, но продолжал упорствовать:

– Только там, где нужно было поставить плюс, я нарисовал минус. Где-то я уже это слышал?

– Ну, вы ж не в суде против меня свидетельствовали, – сказал я и обернулся по сторонам, но все как бы сразу уткнулись в свои телефоны, – так что я переживу, уверяю вас, ну а вам – еще один бесценный опыт. Полагаю, у вас и не один такой еще случится. Кстати, когда вы отправили на эшафот не того каскадера, и он повис в петле, вы действительно поверили, что – все, конец ему? Та-а-ак натурально огорчились! «Все! Умер!» – говорит. Станиславский сказал бы: «Вот этому я верю!» Непередаваемо.

Вепс улыбнулся.

– Я, конечно, сам был очень шокирован. А Мэрилин, помню, вообще вышла оттуда полуживой от эмоций.

– Ну, с ней-то вроде было что-то личное, связанное в воспоминаниях…

– Да, вроде.

Так мы с ним и проболтали всю дорогу до Питера – подремать мне так и не довелось. Романенко оказался очень словоохотливым и, что самое важное, не пустобрехом – рассказывал истории в тему, да с таким воодушевлением и, как я понял, присущей ему открытой непосредственностью, что буквально завораживал собеседника.

– Вам бы самому впору книги писать, – не удержался я от комплимента, когда мы уже подъезжали.

– Да ладно вам, Дмитрий, – отмахнулся он. – Придет время – придет и книга.

На том и расстались. Даже контактами не обменялись. И свой билет я так ему и не показал – смысл, когда и так все понятно?

Бог даст – свидимся!

Притча о счастье (Вместо эпилога)

Путь – вот что было важнее всего на свете, и он его нашел.

Колдун, Роман Фад

Его звали Рума. Сам он не помнил, как попал в этот зоосад где-то посреди тайги, – просто в один момент обнаружил, что сидит на углу высокого зеленого забора. Сидит и тихо скулит. Шерсть его толком еще тогда не отросла и больше напоминала пушок, а потому было очень зябко, и он даже переминался с лапки на лапку, попеременно отрывая их от жгуче-холодной земли, очищенной от снега перед входом в зверинец. В тот день к нему приблизилось усатое чудище в двух огромных валенках, погладило морщинистой рукой по головке, почесало под маленьким подбородком и произнесло:

– Ну надо же, он еще молоком материнским пахнет! Ты откуда тут взялся, бродяга?

Рума не знал, откуда он взялся. Так вот взялся на углу, и все. Чудищем оказался сторож зоосада, который отзывался на кличку Семеныч и на самом деле был человеком. Семеныч тогда взял его на руки, засунул за отворот собственной толстой шкуры, которую носил поверх своего тела, и отнес в конуру.

С тех пор Рума жил в той конуре, где иногда собирались другие люди – Наталья Петровна, например, и ее внучка Олеся, с которой они очень подружились. В первый же день девочка радостно сообщила, что скоро Новый год, когда сбываются самые заветные мечты и желания! Она даже ту елку, что росла у забора, нарядила разноцветными конфетами, потому что Дед Мороз охотнее приходит к тем, кто его ждет, и готовится к встрече. Правда, от конфет вскоре остались только яркие фантики, но Олеся уверяла, что не это важно, а важно верить и ждать, и чтобы весело было! Рума догадывался, что конфеты очень радовали Олесю, – причем каждый раз, когда она их кушала, по одной, прямо у елки. Сам он сладкое не ел: не нравилось.

У Олеси была своя мечта, и у Семеныча была, и даже у директора зоосада.

И у Румы тоже была мечта.

Всякий раз, когда он выбегал за огромными валенками наружу, то заворожено наблюдал, как неподалеку статный лось Григорий бережно обнюхивал своего сынишку Гошу, а пятнистая рысь Анастасия ласково направляла маленького Браса в нужную сторону своими большими лапами. Даже енот Крошка был под покровительством сородичей, и птицы на деревьях вместе весело щебетали, и тигры гордо расхаживали по вольеру. А еще Олеся говорила, что у спящих зимой мишек тоже в берлоге есть маленький детеныш.

А Рума рос один. Ему было тепло и уютно с добрыми людьми, но иногда представлялось, как же все-таки было бы лучше в своей, собственной, самой настоящей семье.

В последние дни Олеся очень много рассказывала про Снегурочку и Деда Мороза: какие они добрые и заботливые, как любят малышей и всегда дарят им подарки на Новый год, исполняют желания и воплощают мечты. Рума же про себя вздыхал в сомнениях: а придет ли к нему Дед Мороз, чтобы исполнить желание? И громко ли будет стучаться Новый год в двери, как обещала Олеся? И не проспит ли Рума это мгновение?

Наконец, однажды утром девочка радостно провозгласила:

– Все, Румчик, вечером Новый год! Мы с родителями будем встречать его дома, а к бабушке в гости придут тетя Света и деда Толя – они всегда вместе встречают… Ну-ка, дай мне посмотреть, чистые ли у тебя ушки? В носике ничего не скопилось? Давай вытрем глазки и расправим твои мохнатые усищи… – Девочка ворковала и смеялась, обеими руками теребя Руму, играючи заглядывая ему в глаза-бусинки, а щенок только моргал и думал про себя, что уже сегодня должна исполниться его заветная мечта.

Вечером, когда совсем стемнело, а люди разъехались по домам, Рума устроился у окошка и стал ждать. Он смотрел через стекло на звезды, на круглую желтоватую луну и представлял себе Деда Мороза, который в действительности окажется очень близким и родным ему существом; как они вместе станут прыгать и кувыркаться в свежем рыхлом снегу, выкапывать запрятанные кем-то ароматные косточки и носиться по полю за высоко парящим в небе ярким диском, который в итоге непременно окажется в крепких зубах того, кто первый его настигнет. У Румы появятся и братишки, и сестренки, и ему никогда уже не будет одиноко и неуютно, как время от времени случалось в этой большой человечьей конуре, пусть даже она и была ему самым родным и добрым пристанищем в его маленькой собачьей жизни.

Предаваясь так своим детским мечтаниям, Рума положил голову на передние лапки, закрыл глаза-бусинки и незаметно для себя уснул. Через какое-то время порыв ветра снаружи взметнул вверх снежинки и повалил навзничь прислоненную к стене широкую деревянную лопату, которая с гулким стуком упала рядом с дверью.

Рума вздрогнул, проснулся, навострил маленькие ушки. Что это было? Кто стучался? Новый год? Дед Мороз?

Тявкнув, щенок неуклюже спрыгнул с подоконника и подбежал к двери, обнюхивая ее и виляя маленьким хвостиком. Но никаких новых звуков больше не доносилось, а из-под порога по-прежнему пахло родным зверинцем. Но ведь и Дед Мороз тоже должен пахнуть зверями, а как же иначе? – У Румы даже сомнений не возникало.

«Неужели я проспал его? Эй, Новый год, Дед Мороз, не уходи, я сейчас тебя впущу!» – хотелось крикнуть Руме, и он заметался по полу возле двери, пытаясь отыскать лазейку. Не найдя, щенок припустил в дальний угол конуры – к узкой и едва приметной между шкафами дверце, которую Семеныч иногда отворял, чтобы вынести мусор. Оттуда всегда пахло чем-то чужим, и Рума старался избегать обычно этого места, но тут он из всех сил начал скрести под ней лапами и кусать за деревянные края своими не совсем еще окрепшими клыками.

Дверца поддалась, он прошмыгнул мимо чужих запахов и сырости и через щель в мусоросборнике выскочил наружу. А там мела настоящая пурга. Рума оглянулся по сторонам – вокруг никого: неужели Новый год прошел мимо, не дождавшись его, и Дед Мороз не исполнит его желание? А как же мечта?

Рума ринулся вдоль центральной аллеи зоосада мимо клеток, скамеек, ограждений и мусорных бачков. Он бежал так быстро, стараясь догнать Новый год, как никогда еще не бегал в своей жизни: ветер пытался сбить его с пути, снежинки залепляли глаза, неокрепшие лапы то и дело поскальзывались, но он упрямо летел по дороге вперед, за Дедом Морозом и своей мечтой.

С каждой секундой ему становилось все труднее и труднее. Через некоторое время Рума, замедляя движение, свернул от ветра на одну из узких боковых тропинок, где было поспокойнее. Прежде он никогда не бывал в этой части парка. Проковыляв до ближайшей металлической рамы, у кромки которой Рума заметил небольшое углубление в снегу, усталый и продрогший, он протиснулся в него и… оказался по другую сторону чьей-то клетки.

Сперва послышалось рычание, а потом он увидел пару желтых немигающих точек-зрачков, которые, казалось, готовы были пронзить его маленькое пушистое тельце насквозь. Еще через мгновение желтые точки стали к нему медленно приближаться, а свирепый предостерегающий рык – постепенно ослабевать.

Затем Рума увидел перед собой Деда Мороза.

Тот стоял гордо на четырех мощных лапах, выпятив вперед широкую сильную грудь, покрытую густой серой шерстью, и с неподдельным интересом сверху вниз смотрел на собачонку.

Руме не было страшно. Скорее, наоборот – спокойно и радостно. В этот самый момент он догадался, что вначале ошибся: перед ним был не Дед Мороз.

Щенок поднял свою мордочку вверх и доверчиво пискнул:

– Папа, ты за мной? Я так долго тебя ждал…

Волк склонил голову над маленьким пришельцем, обнюхал его, обернулся назад, к своим, откуда донеслось одобрительное шевеление мамы и приветливое повизгивание остального семейства. Затем он решительно и вместе с тем бережно обхватил своей широкой пастью Руму за его детский пушистый загривок, легко приподнял и понес в теплую и мягкую темноту их жилища.

Мерно покачиваясь под надежной защитой папиных клыков, Руме показалось, что его новая мама заботливо прошептала где-то совсем рядом:

– Осторожно, Амур, он еще такой маленький!

И Рума уже точно знал: мечты обязательно сбываются, если хотеть этого по-настоящему. Новый год не прошел мимо, Дед Мороз исполнил его мечту – теперь и у Румы появилась самая настоящая в мире семья.

А счастье – оно всегда внутри тебя.