Текст книги "Бандероль с секретом"

Глава 12

Поскольку в суд требовался официальный документ из следственного комитета, Тамиле пришлось ехать к следователю, который вёл дело об исчезновении Артема. Ей не хотелось видеть Звягинцева, но обойти его было никак нельзя. Она несколько побаивалась майора, так как чувствовала его плохо скрываемое недоверие к ней, граничащие с подозрением. Поэтому в его присутствии она чувствовала себя не комфортно. Но делать было нечего, и Мила поехала к нему.

Так как предварительно Звягинцеву она не позвонила и не договорилась о встрече, была велика вероятность того, что в кабинете его не застанет. Поэтому облегченно выдохнула, когда услышала его хрипловатое: «Войдите».

Открыв дверь, она заглянула, спросив: «Можно?»

Майор даже не попытался скрыть удивление.

– Какими судьбами к нам, Тамила Александровна? – спросил он. – Неужто супруг вновь весточку вам от себя оставил?

– Если бы… но нет. Больше Артем не давал о себе знать. А пришла я к вам по другому поводу.

Встретив его заинтересовавшийся взгляд, продолжила:

– Прошло больше года, как пропал Артем.

– Или его убили, – дополнил майор.

– Не исключаю и такой вариант, но, поскольку вы этого доказать не смогли, будем считать его безвестно пропавшим. Так как мой супруг исчез при весьма странных обстоятельствах, указывающих на его убийство, думаю, можно считать, что он пропал без вести при обстоятельствах, угрожавших смертью. В связи с этим уже через шесть месяцев можно было признать его умершим. Однако я дала вам времени вдвое больше, чтобы выяснить, что случилось с моим мужем. Но, по-видимому, зря. Словом, мне нужна от вас справка, чтобы я могла подать исковое заявление в суд.

– Не слишком ли вы торопитесь, Тамила Александровна?

– Разве года мало? Возможно, полгода назад я бы с вами и согласилась, но сейчас эта неопределенность с Артемом может сыграть с моим бизнесом плохую шутку.

– Что вы имеете ввиду?

– То, что я управляю агентством недвижимости незаконно. Придет любая проверка – и что я скажу проверяющим? Кто я? Жена пропавшего без вести Луговского Артема Николаевича? На второй вопрос о том, что я делаю в агентстве, мне уже ответить им будет нечего. Я получаю зарплату вместо мужа и перевожу большую часть прибыли на свой счет. Если меня спросят, на каком основании, ответа у меня тоже нет. Да и других вопросов, на которые я не смогу ответить, тоже много. К тому же, агентство могут закрыть до того времени, когда я стану его собственницей. А это, как вы понимаете, чревато необратимыми последствиями.

Поэтому, пока я не стану законной наследницей своего исчезнувшего мужа, буду постоянно находиться на пороховой бочке, которая в любую минуту может взорваться и похоронить бизнес. А меня такая перспектива не устраивает. Я хочу работать, имея на него все права. Неужели это не понятно?

– Понятно, но ведь расследование не закончено, – сказал Звягинцев. – Какую же я могу дать вам справку, если нет заключения по делу.

– Так вы можете тянуть резину еще год, два, три… А мне что делать? Ждать с моря погоды?

– Пока придется подождать. Другого выхода не вижу, – и майор почесал затылок, что-то обдумывая.

– Знаете что? – вдруг обратился он к ней, словно придя к какому-то решению. – Подождите еще неделю, пока идут активные оперативно-разыскные мероприятия. Если они не дадут никаких результатов, я дам вам необходимый документ.

– Вы продолжаете искать Артема? – удивилась Мила. – Где?

– Не совсем его.

– Тогда кого?

– Я не могу вам ответить на этот вопрос в интересах следствия. Когда наступит время, вы все узнаете. А пока подождите еще немного. Не сомневайтесь – я слово своё сдержу. Так что дней через семь-восемь, думаю, дело будет закрыто. Но вот с какими результатами – посмотрим. А теперь прошу извинить, поскольку меня ждут дела.

Тамила поняла, что ей в завуалированной форме указали на дверь и встала.

– Что ж, до свидания, майор, – сказала она, надевая ремешок сумки на плечо. – Надеюсь, что увижу ваш номер телефона в указанное время.

И ушла, не оглянувшись, хотя спиной чувствовала на себе тяжелый взгляд следователя.

А Звягинцев после ее ухода продолжал думать о том, почему ему не симпатична Луговская. Внешне она очень привлекательная женщина. Можно даже без натяжки сказать, что красива. И фигура у нее классная. И ноги длинные… Казалось бы, что и придраться не к чему. А вот раздражала она его не по-детски. Может, ее демонстративная самоуверенность, надменность и раскованность тому причиной?

Он привык, что люди, попав к нему в кабинет, как-то сникают, плечи их опускаются, а в глазах застывает страх. Они все внутренне напряжены, боятся произнести лишнее слово и стараются не смотреть в глаза. А эта фифа ведет себя так, словно он что-то ей должен. Во взгляде, хоть и завуалированные, наглость и насмешка, которая без слов как бы говорят: ну что с вас, тупых ментов, взять? Ничего-то вы не можете.

Да и раскованность во всем: в позе, жестах, мимике лица. Одно то, как она закидывает ногу за ногу, открывая его взору стройные бедра, без слов подчеркивает то, что эта самовлюбленная расфуфырка его в грош не ставит ни как следователя, ни как мужчину.

– Возомнила из себя крутую тёлку, выпендрёжница, – сказал Звягинцев со злостью в голосе, не сдержавшись. А через секунду сплюнул в корзину для бумаг – и полегчало.

Постучав пальцами по столу, подумал о том, что ничего нового опрос работающих в агентстве недвижимости не принес: никто ничего не слышал и не знает. Или не хотят становиться свидетелями.

– Не любят они нашего брата, – подумал майор. – Некоторые и вовсе наотрез отказываются отвечать на вопросы. И ничего с ними не сделаешь. Даже припугнуть нельзя, что тем самым чинят препятствия следствию: а вдруг им действительно нечего сказать?

– Все-таки собачья у нас работа, – пришел он к выводу и пошел на улицу покурить.

Элина была выходная и, зная об этом, Тамила сразу же из следственного комитета поехала к ней. Подруга бесцельно проводила время перед телевизором на диване, не зная, чем себя занять. Вещи уже стирались в машинке без ее участия. Маша вчера квартиру убрала. Осталась только кухня, где можно было убить время. Но готовить она не любила, а потому прикидывала в уме, где можно вкусно пообедать.

И вдруг, нарушив ее размышления, прозвучал дверной звонок. Лина недоуменно сдвинула плечами и не спеша пошла узнать, кто нарушил ее покой. Увидев в глазке Тамилу, она радостно улыбнулась и быстро открыла дверь.

– Боже, ты меня спасла! – воскликнула она, обнимая подругу.

– От чего? – удивилась Мила.

– От скуки, ничегонеделанья и от самой себя, наконец.

– Неужели дома заняться нечем? – недоверчиво спросила гостья.

– Ты же знаешь, что я терпеть не могу домашнюю работу. И за какие грехи Верхний обязал женщин ими заниматься?

– За женское любопытство и то, что самая первая из них, нарушив запрет, съела сочное наливное яблоко с древа познания. А мы все расплачиваемся. Такова наша женская судьба. Смирись. Чем думала заниматься оставшуюся часть дня?

– Лежать на диване и переключать каналы на телевизоре в надежде, что хотя бы на одном из них найду что-то полезное для ума.

– Бесполезное занятие. У меня есть другое предложение. Давай пообедаем в грузинском кафе, что за углом твоего дома, а потом поедем Музейно-выставочный комплекс «Новый Иерусалим».

– А где он находится? Я никогда не слышала о нем, – сказала Лина.

– Я тоже. До вчерашнего дня. Одна из риэлторов побывала в нем и всем расхвалила.

– И далеко к нему ехать?

– Нет, около пятидесяти километров от МКАДа. Разве это расстояние для жителей столицы, привыкших к ее масштабам?

– А что там интересного? – все еще сомневаясь в необходимости этой поездки, спросила Элина.

– Это один из крупнейших в России музеев, в котором хранится более ста восьмидесяти тысяч экспонатов. В постоянной экспозиции представлены древние рукописи и редкие книги, старинное оружие и монеты, иконы и драгоценности, картины и шедевры декоративно-прикладного искусства с ХVI века до наших дней. Так что, думаю, мы получим удовольствие от его посещения.

– А где расположен музей?

– В Истре, возле Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря. Словом, хватит вопросов. Иди одевайся, но как можно проще: джинсы, свитер, куртку и кроссовки. Комплекс очень большой, так что придется много ходить.

– Ага, а сама при параде: в стильном пальто и полусапожках на двенадцатисантиметровых каблуках.

– Нам все равно проезжать мимо моего дома, поэтому я заскочу к себе на десять минут, чтобы переодеться. Не тяни резину. Время идет. Пока поедим, доедем – и до закрытия останется часа четыре.

Элина нехотя встала и пошла одеваться. В кафе долго не задержались и после того, как Тамила сменила свою одежду, направились в сторону Волоколамского шоссе.

В музейном комплексе оставались до самого его закрытия. Им повезло, что они сходу попали на обзорную 3-часоваую экскурсию по «Новому Иерусалиму», а потом купили билеты, чтобы попасть в «Особую кладовую», где были представлены настоящие реликвии из фондов музея – предметы декоративно-прикладного искусства из драгоценных металлов XVI—XX веков: памятники русского лицевого и орнаментального шитья XVI—XVII веков, предметы церковного обихода работы мастеров Серебряной и Золотой палат Московского Кремля XVII века, произведения русских мастеров эмали и серебра.

Впечатления от увиденного были настолько сильные, что Элина всю обратную дорогу только и говорила о сокровищах, которые были выставлены в качестве музейных экспонатов.

– Вот видишь, а ты упиралась, когда я предложила тебе поехать в музейно-выставочный комплекс. Думала, что не уговорю.

– Так я же ни слова не сказала против, – попыталась оправдаться Лина.

– А тебе и не нужно было ничего говорить. Твое кислое выражение лица было красноречивее любых слов. Ну да ладно. Меня интересует другое: где поужинаем?

– Там, где подешевле. Я сейчас не очень-то платежеспособна.

– А что случилось?

– Угрохала все свои деньги на шубу из норки. Увидела – и не устояла. Если бы не купила, съела бы себя заживо.

– Ну, это не катастрофа. Ужин за мой счет.

– Ты уже платила за меня в гриль-баре. Так что я не соглашусь.

– Тогда я займу тебе необходимую сумму до получки. Такое предложение тебя устроит?

– Устроит, но все равно никаких дорогих ресторанов. Я знаю одно бюджетное кафе, в котором нам будет приятно посидеть и вкусно поесть.

– Тогда становись штурманом и говори, куда ехать.

Они остановились возле дома, мимо которого не раз проезжала Тамила. Выйдя из машины вслед за подругой, она стала оглядываться в поисках кафе, но взгляд его не находил.

– Ты точно знаешь, что оно здесь есть? – спросила она у Элины.

– Точно, – ответила та, рассмеявшись. – Иди за мной. Igloobar находится на крыше этого здания с гастрономической площадкой «Gastro farm».

И действительно на лифте они поднялись на крышу, креативное пространство которой было занято прозрачными купольными беседками с панорамным видом на город.

Администратор подвел их к одной из теплых иглу для двух человек и предложил ее арендовать. Мила окинула взглядом внутренний интерьер и осталась довольна удобными мягкими креслами оригинальной формы столом и камином.

– Здесь имеются розетки и Bluetooth-аудиосистемы, так что вы можете включать собственный плейлист и чувствовать себя как дома!

– Мы с удовольствием арендуем эту иглу, – сказала Тамила. – Принесите меню.

Как только администратор ушел, она повернулась к подруге и сказала:

– За аренду плачу я, а ужин себе оплачиваешь сама. Идет?

– Предложение более, чем щедрое. Конечно, согласна.

Они заказали себе острые куриные крылья на углях с пикантным соусом, хачапури по-аджарски и овощи – гриль на масле из разнотравья, а также кока – колу.

– Необычное и очень стильное место. Спасибо, что привела меня сюда, – поблагодарила Мила Элину. – Думаю, оно станет одним из моих любимых.

– Да, оно тоже произвело на меня впечатление, когда я попала сюда первый раз. И прежде всего соотношением демократичных цен и качества блюд.

– И с кем ты здесь была? Колись, – потребовала Тамила, легонько толкнув подругу в бок.

– Пригласил один мужчина. С моей работы. И я согласилась, думая, что у нас с ним что-то получится. Но, оказалось, не судьба.

– Почему? Разочаровал?

– В какой-то степени. Хотя, если честно, он мне очень приглянулся, когда стал работать у нас: высокий, видный, тактичный и черноволосый… Словом, все, что мне нравится, было при нем.

– И в чем облом?

– Он оказался женатым, но об этом я узнала позже. К тому же случайно. Проходила мимо его кабинета, хотела зайти к нему, но в приоткрытую дверь услышала, как он разговаривал с женой о детях. Вот такие пироги. Я, движимая единым порывом гнева, влетела в кабинет, дала ему звонкую пощечину и, ни слова не говоря, вышла с гордо поднятой головой.

Он не остановил меня, только бросил мне вслед оскорбительное слово, которое я повторять не хочу.

– А дальше?

– Ни-че-го. Мы проходим мимо друг друга, даже не здороваясь. Таков конец нашего краткосрочного романа.

– Печально, – согласилась Мила. – Но о таком и жалеть не стоит.

– А я и не жалею. Просто тошно вспоминать о нем. Мы же с ним больше двух месяцев у меня любовью занимались, но я, хоть и не курица, почему-то не задумалась о том, что он у меня ни разу не остался ночевать. Правда, как-то однажды между прочим спросила и, получив ответ, что у него больная мама, которую он не может оставить одну, удовлетворилась услышанным. Ну не дура?

– Нет. Просто тебе попался мерзавец-прелюбодей. Такие, как он, тоже нас чему-то учат. Теперь ты будешь более пристально присматриваться к мужчинам и избежишь лишних ошибок. Ты ведь ничего не потеряла.

– Да как сказать… Потеряла. Веру в мужчин. После этого случая мне очень трудно будет кому-то из них доверять.

– Не драматизируй. Этот случай выеденного яйца не стоит. Ты ведь не была влюблена в него, не потратила на него годы своей жизни. Он просто промелькнул в ней метеоритом, который сгорел, не долетев до земли. А о каком доверии к мужчинам тогда могу говорить я после того, как Артем поступил со мной? Он обманывал меня не два месяца, а даже затрудняюсь предположить сколько. В итоге предал. И даже после этого я не причесала всех мужчин под одну гребенку, а надеюсь, что в моей жизни встретится достойный, который станет моей половинкой.

– Ну, я не такая сильная духом, как ты, – сказала Элина, смахнув с глаз слезы. – Попади я в твое положение, точно бы распалась на кусочки и вряд ли смогла бы их собрать обратно.

Тамила ничего ей на это не ответила, только пожала плечами. Больше они о мужчинах не говорили, и вечер дальше протекал в беседах на нейтральные темы.

В конце оставшейся недели лейтенанту наконец подфартило: от одной из женщин, работавшей в головном офисе агентства при Луговском и уволенной по сокращению штата его женой, он узнал, что у пропавшего был роман с молодой женщиной, работавшей в одном из филиалов риэлтором.

– А почему больше никто не знал об этом? – удивился Кузмин.

– Конспирация у них была на высоком уровне. Я бы тоже не знала, но однажды увидела их в его машине целующимися возле ресторана, находившегося рядом с моим домом, в котором я живу. Потом он помог ей выйти из автомобиля и, снова поцеловав, обнял за плечи и повел в ресторан.

Вскоре я опять увидела ее на собрании и стала за ними наблюдать. Артем Николаевич незаметно бросал на нее нежные взгляды, и она отвечала ему тем же. Поэтому я окончательно убедилась, что между ними существуют близкие отношения.

– И вы кому-нибудь говорили об этом?

– Зачем? Я боялась потерять работу. Правда, если бы я знала, что его супруга меня уволит, поделилась бы этой новостью с кем -нибудь, а то было очень трудно носить это всё в себе.

– А как ее имя и фамилия?

– Вероника Огневич. Правда, она еще до того, как исчез Луговской, рассчиталась с работы. Где-то месяца за три. А может, больше. Точно не знаю.

– Спасибо вам, Екатерина. Вы очень помогли следствию, – сказал Кузмин и попрощался, стремясь поскорее встретиться с майором.

В его кабинет он не вошел, а влетел, закричав на ходу:

– Я нашёл её!

– Кого? – спросил Звягинцев, приподнимаясь.

– Любовницу Луговского.

– Информация точная?

– Насколько это возможно. Мне сказала о ней одна из бывших работниц агентства.

– А фамилию ее она тебе сказала?

– И имя тоже. Так что можете приглашать для допроса.

– Тогда езжай к ней сам и вручи повестку. Я сейчас выпишу.

Однако лейтенант никак не отреагировал на эти слова, зато пришел в смущение.

– Что-то не так? – уточнил Звягинцев.

– Я не знаю адреса Вероники Огневич. Настолько обрадовался, получив информацию о ней, что забыл спросить, где она живет. Впрочем, вряд Екатерина это знала, так как практически с ней не общалась. Придется ехать в агентство и поднимать личные дела уволившихся. Если они, конечно, там сохранились.

– Бери машину – и вперед. Нечего время терять. Оно у нас на вес золота. Не знаю, что ты будешь делать, но без адреса этой женщины не возвращайся.

– Окей, сделаю все, что смогу, – и лейтенант покинул кабинет также стремительно, как и вошел в него.

Звягинцев в предвкушении потер руки. Почему-то ему казалось, что беседа с этой женщиной прояснит многие вопросы в этом темном деле.

Кузмин вернулся часа через три, не скрывая радостной улыбки.

– Получилось, – сказал он, кладя листок бумаги перед майором. – И собрал кое-какую информацию об этой женщине.

Ей двадцать семь лет. Была замужем, но разошлась. Детей нет. Живёт в двухкомнатной квартире, оставленной ей в наследство бабушкой. Брюнетка. Очень красивая. Приехала из какого-то областного центра, где победила в конкурсе красоты. По специальности экономист, но работала риэлтором. Вот, пожалуй, и всё.

– Что ж, сам Бог велел вручить ей повестку и привезти сюда. Сегодня уже поздно, а вот завтра утром в самый раз. Придешь на работу – и за ней.

Однако Вероника приехала не одна. В коляске мирно спал ребенок. Дав задание Евгению покачивать коляску и записав все изначальные данные, Звягинцев приступил к допросу.

– Вероника Андреевна, вы знали Луговского Артема Николаевича, собственника агентства недвижимости «Уютный дом»?

– Конечно, знала. Я ведь у него работала риэлтором.

– А почему вы уволились второго июня прошлого года?

– По личным причинам.

– А если точнее?

– Да кто вам дал право копаться в моей личной жизни? – возмутилась Вероника.

– Я расследую уголовное преступление, а потому в интересах следствия вам все же лучше ответить на этот вопрос.

– К исчезновению господина Луговского мои причины не имеют никакого отношения. Поэтому, если можно, задавайте вопросы по существу.

– Всё, что я у вас спрашиваю, по существу. Итак, я жду ответа.

В кабинете воцарилось молчание: слышно было лишь тиканье часов. Вероника в волнении закусила губу и упорно смотрела на край стола.

– Я жду! – повысив голос, раздраженно повторил майор.

– Не кричите, – попросила женщина, вскинув на него глаза. – Ребенка разбудите.

– Не будете уходить от ответов – быстро закончим и вас с ребенком отвезут домой. Кстати, кто у вас: мальчик или девочка?

– Мальчик.

– Как зовут?

– Платон.

– И сколько ему?

– Восемь месяцев.

Звягинцев быстро провел в уме расчеты и уточнил на всякий случай:

– Значит, пацан январский?

– Да, родился 18 января.

– Выходит, вы уволились, зная о том, что беременна? Странно.

– А что тут странного? – вскинула на следователя глаза Вероника.

– Обычно женщины работают до декрета, чтобы получить оплачиваемые дородовый и послеродовый отпуска. Или у вас денег так много, что можно было этим пожертвовать?

– Вы считаете мои деньги тоже в интересах следствия?

– В общем так, гражданка Огневич: мне надоело играть с вами в кошки-мышки. Хотите вопросы по существу – получите. Вы были в близких отношениях с гражданином Луговским? Другими словами, любовницей.

– Была, – через некоторое время ответила она.

И с вызовом спросила:

– Это уголовно наказуемо?

– Нет, конечно. Ребенок Луговского?

И опять установилось молчание.

– Отвечайте, – резким голосом нарушил его следователь.

– Да, Платон – сын Артема.

– А теперь, когда карты открыты, расскажите все по порядку. С самого начала.

– Я устроилась на работу в агентство в начале прошлого года. Сразу после новогодних каникул. Принимал меня на работу не Артем Николаевич, а инспектор по кадрам. Впервые мы с ним увиделись на корпоративе, посвященном 8 Марта. Он был без жены, сказав, что она осталась дома из-за простуды, но передал от ее имени поздравления.

Артем не сразу заметил меня, но в какой-то момент я почувствовала на себе его взгляд – и мы встретились глазами. Этого краткого мига оказалось достаточно, чтобы между нами пробежала искра, которая зажгла в нас интерес друг к другу.

Потом мы часто пересекались взглядами, и, наконец, он пригласил меня на танец. Мы сразу же почувствовали сильное притяжение, а когда музыка умолкла, еле нашли в себе силы оторваться друг от друга.

Последний танец мы тоже танцевали вместе, и Артем шепнул мне, что будет ждать меня в машине на соседней улице.

– И вы пошли?

– Да, пошла, – вызывающе вскинула голову Вероника. – Не могла не пойти.

– Но ведь Луговской женатый мужчина. Вас это не смутило?

– Представьте себе, нет. Осуждаете?

– Я не из общества защиты нравственности и интересов семьи. Просто пытаюсь понять вас и ваши поступки. Вы провели ночь с ним вместе? И где?

– Да. У меня на квартире.

– И после этого между вами установились постоянные отношения?

– Мы встречались очень часто. Артем приезжал ко мне. Иногда днем, иногда вечером, а иногда и ночевал у меня. Словом, когда у него было время.

– И вас устраивало быть его любовницей?

– Но ведь это было явление временное. Артем попросил меня проявить терпение и подождать, когда он решит все свои проблемы.

– И как долго он собирался их решать?

– Не знаю. Он говорил, что ему надо всё тщательно продумать и хорошо подготовиться, поскольку развод – дело тонкое и ему нужно защитить свое имущество, на которое в случае развода станет претендовать его жена.

– Как Луговской отреагировал, узнав о вашей беременности?

Еле заметная тень пробежала по ее лицу, но Звягинцев заметил её и предупредил:

– Говорите правду и ничего не придумывайте.

– Плохо, – наконец выдавала из себя женщина. – Мы даже поскандалили.

– Из-за чего?

– Артем потребовал, чтобы я сделала аборт. Сказал, что этот ребенок сейчас не к месту и может ему все испортить.

– Что именно?

– Не знаю. Он не сказал, а я не уточнила.

– Вы так сильно поссорились, что даже уволились из агентства?

– Да, – подтвердила Вероника. – Я никогда бы не сделала первый аборт, опасаясь, что потом детей может и не быть.

– И как отреагировал Луговской?

– Больше месяца он даже не напоминал о себе. Я из гордости тоже сама ему не звонила. Так продолжалось полтора месяца – до середины июля. А потом он приехал. Покаялся – и я его простила.

– И что после этого?

– Да ничего. Всё оставалось по-прежнему. Те же тайные встречи и обещания.

– Луговской так и не сказал своей жене о вас?

– Нет, она ничего не знала. Артем почему-то тянул с этим.

– И как он объяснял вам свою нерешительность?

– Интересами бизнеса. Но теперь я не совсем уверена в этом. Мне кажется, он не собирался разводиться.

– Почему вы пришли к такому выводу?

– Наш последний разговор был не таким, как я хотела. Я напрямую спросила Артема, когда он скажет своей жене обо мне и ребенке. Он несколько смутился и опять попытался спрятать проблему за ничего не значащими фразами. Я возмутилась, и мы опять поссорились. Он, хлопнув дверью, уехал и вернулся через четыре дня.

Мы опять с ним долго разговаривали. Я поставила ему категоричное условие: или я с ребенком, или его жена. Третьего варианта ему не дала. И Артем попросил меня потерпеть еще максимум два месяца, подчеркнув, что это для него очень важно.

– Луговской объяснил вам, почему?

– Нет. Сказал только, что я должна ему доверять и верить в то, что он все устроит наилучшим образом. И я дала ему эти два месяца.

– И когда состоялся этот разговор между вами? – уточнил Звягинцев.

– За четыре дня до его исчезновения. Правда, в последний день мы с ним долго говорили по телефону.

– О чем?

– О том, что у нас будет сын. Я вышла из УЗИ и сразу же ему позвонила. Артем обрадовался, что будет мальчик и сказал, что хотел бы назвать его Платоном. Мы гадали, на кого он будет похож… Словом, обычный разговор двух будущих родителей.

– А как вы узнали, что он пропал?

– На следующий день я позвонила ему, но он был вне зоны доступа. На другой день тоже. Я, грешным делом, подумала, что он таким образом поставил меня в известность, что больше не хочет иметь со мной никакого дела. Я оскорбилась и заблокировала его номер, но где-то через десять дней не выдержала и разблокировала, чтобы посмотреть, не звонил ли он мне. Но, увы, он не объявлялся. И тогда я позвонила своей бывшей коллеге под предлогом того, чтобы узнать, как идут дела в агентстве. И сразу же после приветствия она мне все и выложила. Я, конечно, пришла в шок. А когда отошла от него, первое, о чем подумала, что он сбежал от меня из-за ребенка. Несколько позже узнала и о проблемах, на решение которых Артем просил у меня время.

– Что вы имеете ввиду?

– Деньги, которые он собирал с обманутых дольщиков и переправлял на свои счета. По-видимому, планировал в конце осени все подчистить и смыться. Но что-то пошло не так, и Артем сбежал раньше. Если честно, я до последнего ждала, что он заберет меня и сына к себе, однако он, по-видимому, решил, что мы будем для него лишим грузом в новой жизни.

– А вы не допускаете мысли, что его могли убить?

– Вы считаете, что Артема убили? – встрепенулась Вероника, испуганно посмотрев на следователя.

– Мы не исключаем такую версию. А как вы думаете? Могла его убить жена?

Женщина долго обдумывала вопрос, а потом уверенно заявила:

– Нет. Зачем ей рубить сук, на котором она сидела? Тем более, что она не знала о его изменах.

– Вы в этом уверены?

– Конечно, стопроцентно нет, но в день его исчезновения, когда мы говорили с ним по телефону, я в очередной раз его спросила: не пора ли обо все рассказать жене? На что он мне уверенно заявил: сейчас – нет. Придет время – я все улажу лучшим образом. Не сомневайся во мне и моих чувствах.

– А мог это быть кто-то другой? У Луговского были враги?

– А у какого бизнесмена их нет? Но, к сожалению, он мне о них никогда не говорил и никакого имени не упоминал. Мы вообще его работу не обсуждали.

– Бред какой-то! – возмутился майор. – Ни жена, ни любовница ничего о нем не знают. Вот конспиратор.

– Может он шпион? – внес в разговор и свои пять копеек Кузмин.

– Присматривай за ребенком! – недовольно сказал Звягинцев, уставившись пристальным взглядом на Веронику.

– Что за ним приглядывать? Он же спит. Спокойный малый.

– Прекратить разговоры, лейтенант, – приказал следователь и обратился к свидетельнице, устало откинувшейся на спинку стула:

– Гражданка Огневич, вот вам мой телефон. Как только Луговской объявится, сразу же позвоните.

Вероника, не торопясь, взяла визитку и положила ее в сумку, ничего не пообещав, хотя в голове у нее промелькнуло: «Ага, вот так сразу и позвоню… наивный»

Поскольку никакой ценной информации от свидетельницы получить не удалось, Звягинцев отпустил ее, предупредив, что при необходимости она вновь должна явиться к нему.

– Всегда к вашим услугам, господин майор, – ответила она, иронично улыбнувшись. – Выполнить гражданский долг – для меня святое.

И, подойдя к сыну, поправила одеялко и, взяв коляску за ручку, направилась к двери.

– Кузмин, отвези гражданку Огневич и сразу же возвращайся обратно, – раздраженно приказал он и уткнулся в бумаги, лежавшие перед ним.

Звягинцева изнутри раздирал гнев, который он всеми силами пытался удержать. Если бы в эту минуту перед ним появился Луговской, он, наверное, сам бы его убил. Но спустя какое-то время он успокоился и, в ознаменование принятого решения закрыть дело, ударил кулаком по столу. Потом позвонил Луговской и сказал:

– Тамила Александровна, я закрываю дело вашего мужа, поскольку его уголовная составляющая не доказана за недостаточностью улик. Вы завтра можете подъехать ко мне за справкой для суда и для беседы, так как в процессе следствия выявились некоторые факты, о которых вам следует знать.

– Спасибо за звонок. Завтра я подъеду к вам в девять часов, – услышал в ответ майор и какое-то время бездумно слушал короткие гудки. Вообще-то ему очень хотелось увидеть, как отреагирует Луговская, когда он ей скажет о любовнице мужа и его сыне. Может, в эту минуту она наконец покажет свое истинное лицо.