Текст книги "Бандероль с секретом"

Эпилог

Майор Звягинцев был весьма удивлен, когда ему в кабинет принесли бандероль от неизвестного отправителя. Взвесив её на руке, он сдвинул плечами, и на его лице застыло удивление.

– Может, саперов вызвать? – посоветовал Кузмин с опаской в голосе. – Вы многим за свою службу насолить успели. Зачем рисковать?

– Да нет здесь никакой взрывчатки, – отмахнулся от него Роман Сергеевич. – Я уже все пальцами прощупал. Такое впечатление, что в конверте или общая тетрадь, или тонкая коробка.

– Вот-вот, коробка, а в ней какая-нибудь электронная хрень. Времена тротила прошли, товарищ майор. – Если вам жизнь недорога, это ваше дело, а я не хочу умирать в расцвете лет.

И Евгений направился к двери, но, не дойдя до нее остановился.

– А вдруг там бактериологическое оружие, – сказал он обернувшись. – Вирус чумы или тифа. Помните, в Штатах их по почте террористы рассылали?

– Ну и фантазия у тебя, Женя, – усмехнулся Роман Сергеевич, все еще не решившийся вскрыть бандероль. – Тебе только идеи для романов продавать. Ну да ладно иди, а то еще от страха обмочишься.

Кузмин недовольно засопел и, потоптавшись на месте, вернулся на свой стул.

– Открывайте, чего тянуть. Если погибать, так вместе. Все-таки я, как – никак, ваш напарник. Только вот моя смерть всё же будет на вашей совести.

– Когда я умру, она мне больше уже не понадобится.

– А карма? Говорят, она настигает и в последующих жизнях.

– Всё! Хватит трепаться, – оборвал его майор и стал аккуратно вскрывать плотный конверт. Затем осторожно заглянул внутрь и выпрямился, облегченно выдохнув, тем самым непроизвольно показав, что в душе все же волновался.

– Как я и предположил ранее, здесь общая тетрадь, – сказал он и вынул её из конверта.

Заглянув на всякий случай в него еще раз, увидел там сложенный пополам лист белой бумаги. Это, вероятно, было письмо, адресованное ему. Раскрыв лист, стал читать:

«Роман Сергеевич, вы думали, что попрощались со мной навсегда? Нет, я никогда не ухожу, не поставив последней точки в событиях, в которых принимала непосредственное участие. А тем более будучи их сценаристом и режиссером.

Вы столкнулись с весьма запутанным преступлением, не так ли? Жаль, что распутать его оказалось вам не под силу: то ли опыта не хватило, то ли природной смекалки. Указать на ум было бы с моей стороны очень грубо, поскольку я считаю себя человеком корректным. Но сейчас это не важно.

Теперь пару слов о тетради, которая лежит сейчас перед вами на столе. Это часть моего дневника. Обычно дневник всегда тщательно охраняется его хозяйкой, ибо хранит в себе ее откровения, не предназначенные для чужих глаз. Но я решила поделиться своей тайной с вами, чтобы отблагодарить за рвение и настойчивость, с которыми вы искали Артема или его тело. Вам виднее, чего было в ваших действиях больше.

Часть листов из дневника я удалила, так как они не имеют никакого отношения к преступлению, которое свело на какое-то время наши с вами дорожки в один путь. Наши судьбы пересеклись, правда, не знаю для чего. Но, думаю, мне не стоит разглагольствовать дальше на эту тему и отнимать ваше драгоценное время на бесполезное чтиво.

Все самое интересное ждет вас на страницах моего дневника, поэтому не буду лишать вас удовольствия от чтения того, что написано мною с предельной откровенностью исключительно для вас. Ни в одном слове я не покривила душой и надеюсь, что вы должным образом оцените мою искренность. С уважением Тамила Луговская».

Звягинцев сложил листок и долго смотрел на него. Потом прочитал повторно и отложил в сторону.

– Я могу взять письмо? – спросил Кузмин, подойдя к столу своего начальника. – От кого оно?

– От Луговской. Вот сижу и думаю, что задумала эта стерва. Ведь не спроста же она устроила весь этот цирк с дневником. Не имею ни малейшего представления, что за этим стоит.

– Так я могу прочитать? – снова нетерпеливо обратился лейтенант.

– Да читай уже! – вспылил майор. – Пристал, как банный лист к заднице.

– А чего вы так нервничаете, Роман Сергеевич? Луговская написала – мы прочитали… И что?

– Да чуйка у меня настроилась на подлянку. Чувствую, что не понравится мне то, что я прочитаю в этом проклятом дневнике. Даже открывать его не хочу.

Кузьмин, успевший к этому времени прочитать обращение Луговской к майору, положил листок на стол и почесал затылок.

– Уж как-то она все мудрено закрутила. Если честно, я мало чего понял, – наконец сказал он.

– Присутствовала бы здесь эта наглая бабенка, стопроцентно сейчас бы сказала о недостатке у тебя природной смекалки, – отреагировал майор. – Ладно, Женя, я хочу остаться один, поэтому сходи погуляй. Парк рядом, а там киоски с мороженым. Ты ж у нас сладкоежка. Так что давай отправляйся и побыстрее.

Когда лейтенант вышел, Роман Сергеевич еще какое-то время сидел, не двигаясь, а потом медленно открыл тетрадь. Глаза моментально выхватили текст:

«20 ноября 2015 года.

Я не дома, но, где именно, тебе мой друг-дневник, знать не обязательно. Главное, что я взяла тебя с собой, зная, что именно ты та шахматная фигура, которая сделает королю мат и объявит ему об этом. Итак, сделаем экскурс в прошлое и приоткроем для нашего уважаемого следователя завесу тайны. Как-то нехорошо оставлять его ни с чем после того, как он так настойчиво старался раскрыть преступление. Но начнем по порядку, правда?

Итак, в ту роковую ночь Артем пришел домой под шафе. Это если по-французски. А по-русски пьяным. Не то чтобы уж совсем, но язык у него развязался не на шутку. И знаешь, что он мне заявил, даже не раздевшись?

Что я холодная стерва, от которой у него кровь замерзает, что ему из-за меня идти домой не хочется, не говоря уже о том, чтобы заниматься со мной любовью. Но главное – он жалеет, что на мне женился, купившись на красоту бездушной куклы.

Скажу честно, мой молчаливый друг, что я весьма спокойно отреагировала на все его словесные выпады, понимая, что с пьяного спрос не велик. И уже повернулась, чтобы идти в гостиную выключить телевизор, который смотрела до прихода Артема, как почувствовала толчок в спину. Да такой сильный, что пришлось чуть ли не пробежать несколько шагов, чтобы не упасть.

Артем пошел за мной и вновь толкнул. Благо я стояла возле дивана, поэтому благополучно упала на него. Я лежала на спине, а он возвышался надо мной, склонившись, словно возмездие, и продолжал кричать:

– Зачем ты вышла за меня замуж? Из-за моих денег?

Я нагло улыбнулась и с издевкой ответила:

– А разве ты мог чем-то другим заинтересовать меня? Кроме денег, в тебе ничего больше привлекательного не было.

Он зарычал, как раненый зверь и кинулся меня душить, выставив вперед раскрытые руки. Поскольку Артем был пьян, реакция у него была замедленная, и мне удалось откатиться вбок, а потом и вовсе вскочить. Сам же он не удержался на ногах и упал на диван. Я стояла от него на расстоянии вытянутой руки и хохотала.

Он медленно сел и уставился на меня немигающим взглядом. А я продолжала смеяться, словно в меня вселился бес. И тогда он обхватил голову руками и со стоном произнес:

– Господи, ну что за суку ты мне подсунул! Это ведь не женщина, а изящно упакованная мерзость.

И тут уже не выдержала я. Подскочив к мужу, я изо всей сила дала ему пощечину. Та такую, что его голова резко дёрнулась. Больше не говоря ни слова, я повернулась, чтобы уйти, как меня остановил голос:

– Собирай свои шмотки и катись отсюда на все четыре стороны. Я не хочу тебя больше видеть. Что ответила ему я, напишу в следующий раз. Устала вспоминать о неприятных минутах моего разговора с этим уродом».

«24 ноября.

Прошло три дня, в течение которых я никак не могла заставить себя продолжить свой рассказ на твоих страницах. Даже наедине с тобой, мой молчаливый друг, мне тошно вспоминать о том вечере. Но, поскольку обещала, слушай дальше.

– Ты прогоняешь меня? – спросила я, сохраняя видимое ледяное спокойствие, хотя внутри меня все пылало от гнева.

– Я выразился предельно ясно. Что тебе непонятно? Повторю для тугоухих или тупоумых: вали отсюда. И чем быстрее, тем лучше.

– И не надейся на такой легкий исход нашей совместной жизни, – сказала я в ответ. Я твоя жена и имею полное право находиться в этой квартире до тех пор, пока суд не разведет нас и не разделит имущество. Если тебе неприятно мое общество, можешь выметаться отсюда со своими шмотками до решения суда. Возьми себе в аренду квартиру или поселись в гостиничном номере. Мне абсолютно все равно, где ты будешь перекантовываться.

– Я найду, где жить, – заорал он не своим голосом. – У меня есть женщина, которую я люблю и которая ждет меня в любое время. И она настоящая женщина, нежная, любящая и заботливая, а не то, что ты – пластмассовый манекен без души и сердца. Ты за два года нашей совместной жизни не заработала ни копейки. Тогда на какой раздел имущества ты рассчитываешь? Все, что здесь есть, включая квартиру и мебель, я купил на собственные деньги и до того, как ты стала моей женой. Так что на чужой каравай рот не разевай.

К тому же у меня будет сын – мой единственный наследник, которому достанется все, что я заработал.

Я стояла, будто громом оглушенная. Сначала мои мозги заклинило, а потом они стали крутиться, словно смазанные шестеренки. Я искала выход из создавшегося положения. Мне никак не улыбалось остаться ни с чем после двух лет постылой, но весьма удобной для меня жизни. Я не могла допустить этого. Выбросить меня на улицу за ненадобностью я никогда бы Артему не позволила.

– Кто она? – спросила я, приклеившись взглядом к его лицу.

– Не важно. Ты все равно её не знаешь. Да и не позволю я, чтобы ты устроила ей разборки.

– Значит, берешь меня на понт? – уточнила я, все еще не веря услышанному. – Хотя о существовании твоей любовницы я догадывалась по следам красной помады и по тому, что ты несколько раз не приходил ночевать домой. Почему же раньше не сказал мне, что я мешаю тебе жить?

– Жалел. Все -таки нес ответственность за ту, которую приручил.

– Не смей сравнивать меня с собакой, – вспылила я, на минуту потеряв самообладание. Тебе будет не так просто избавиться от меня. Я тебе устрою такое…

Но Артем не дал мне договорить, сказав:

– Ничего у тебя не выйдет, Тамила. Завтра же я составлю у нотариуса дарственную на все мое имущество Веронике с оговоркой, что после рождения сына он станет его собственником. И после этого можешь судиться со мной до посинения.

И он так мерзко рассмеялся, что у меня потемнело в глазах. Казалось, ещё минута – и мое сердце выпрыгнет через горло.

Я направилась к креслу, чтобы сесть в него, так как ноги совсем не держали, став ватными. И, конечно, подумать. То, что собирался сделать муж, лишало меня всех прав, и отстоять их в суде было нереально.

Не знаю, как расценил Артем это мое молчание, но он подошел к креслу, в котором я сидела, и с ядовитой издевкой спросил:

– Что съела? Не всё кошке масленица, да?

И тут в меня вселился дьявол. Я оттолкнула его и, встав, открыла ящик в шкафу, где лежал новый набор ножей. Не помню, как я схватила один из них, как замахнулась и вонзила его по самую рукоятку в грудь Артема. По-видимому, нож прошел между ребрами. Помню только его удивленно-ошалевшие глаза, которыми он посмотрел на меня перед тем, как упасть за кресло. И только когда я увидела его лежащим на полу с ножом в груди, я пришла в себя и ужаснулась содеянному.

Упав в соседнее кресло, я долго смотрела на его ноги, а потом стала соображать, что делать дальше. Но об этом напишу в другой раз. Совсем расклеилась от этих ужасных воспоминаний».

«29 ноября.

Наконец нашла в себе силы продолжить свой рассказ, мой дорогой дневник. Итак, я сидела в кресле и думала, думала, думала. Идти в тюрьму из-за этого подонка у меня желания не было. Ни-ка-ко-го! А потому через пару часов напряженного поиска выхода из сложившейся ситуации меня осенила гениальная мысль.

Я вынула нож из его груди, обмыла не совсем тщательно и положила в ящик кухонного шкафа, заменив в нем старые ножи на новые, чтобы орудие убийства не отличалось от других. Зачем я так сделала? Чтобы отвести от себя подозрения. Другими словами, для того, чтобы следствие приняло версию, что его подбросил убийца, дабы перевести стрелки на меня. И я помогла в этом, возмущенно спросив у майора: «Я похожа на чокнутую, которая, убив собственного мужа, подложила сама себе прямую улику, чтобы ее обвинили в совершении преступления? И это вместо того, чтобы избавиться от ножа: ведь времени для этого до вызова полиции у меня было предостаточно». И подобный вопрос я задала помощнику следователя Кузмину. Таким образом, я посеяла в их сознании зерно, которое проросло в нужном мне направлении.

Но я отвлеклась, мой терпеливый друг. Когда я закончила с ножами, мне пришлось идти на серьезный риск, но другого выхода у меня не было. Меня успокаивало только то, что на часах половина третьего ночи, – время, когда у людей крепкий сон и мало вероятности, что кто-то выйдет на лестничную площадку.

Я открыла входную дверь и дверь соседней квартиры. Потом постелила накидку с дивана на пол, втащила на нее Артема и, взявшись за два конца, потянула его по полу, успешно протащив через обе двери. Не знаю откуда у меня взялись силы. Наверное, от страха. Затем вернулась и закрыла двери на ключ.

Но теперь, мой друг дневник, мне надо объяснить тебе, что это за квартира. Артем перед нашей свадьбой купил две квартиры: ту, в которой мы сделали ремонт и стали жить, и вторую однокомнатную, которую мы в дальнейшем планировали перепланировать и сделать из большой кухни и гостиной две детские комнаты со своим туалетом и душем. Чтобы присоединить эту квартиру к своей, достаточно было совместить две прихожие одной дверью.

Поскольку мы детей в ближайшем будущем не планировали и за квартиру выплачивался кредит, она была использована в виде кладовки, в которую Артем поместил старую мебель со своей прежней квартиры, включая большой морозильник.

Я вынула из него все полки и с трудом затолкала туда тело своего мужа, прямо-таки невероятным образом сложив его. До сих пор удивляюсь, как мне это удалось сделать. Затем я включила морозильник, принесла в комнату ботинки и куртку Артема, а также ключи от машины. Зачем они мне понадобились, ответить не могу. Просто не знаю.

Потом вспомнила про телефон и метнулась домой. Он лежал в прихожей на полке. Я вынула из него симку, поломала ее и, разбив телефон об пол, вернулась, забросив все в морозильник.

После того, как сложила на него коробки с вещами, закрыла эту квартиру и возвратилась в свою, внимательно осмотрев пол на лестничной площадке. Все было чисто.

Закрыв за собой дверь, я, взяв ключи из куртки Артема, в которой он вернулся с работы, открыла кабинет и устроила там разгром. Так, на всякий случай. А вдруг пригодится? Затем заперла его, а ключи вернула обратно.

Какое-то время сидела на кухне, обдумывая свои дальнейшие действия. И решила через три дня подать заявление в полицию, что у меня пропал муж. Другого варианта на тот момент я не придумала.

По-видимому, напряжение спало, и меня стало нещадно трясти, да так, что зубы застучали, и я, выключив свет в гостиной, пошла в спальню, где выпила таблетку сильного транквилизатора – и отключилась.

Утром проснулась от солнечных лучей, так как забыла зашторить окно, и, все еще будучи под действием психотропного средства, по привычке протянула руку на половину кровати, где всегда спал Артем, и, посмотрев, не увидела его там. «Опять остался у любовницы», – промелькнула мысль, но тут сознание напомнило мне, что произошло ночью, и я замерла на кровати.

Однако долго в таком состоянии мне пребывать не позволил звонок. Я на носочках подошла к двери и увидела в глазок Элину. Какое-то время я обдумывала, пускать ее или нет, но потом решила, что она может стать свидетелем исчезновения Артема, и впустила ее.

В кухне, когда мы пили кофе, я как бы невзначай пожаловалась ей, что у моего мужа, по всей видимости, появилась любовница и он даже позволяет себе иногда не ночевать дома. Как и в нынешнюю ночь тоже. Наживка была мною брошена, и подруга ее заглотала.

Когда Лина предложила продолжить разговор в гостиной, я согласилась без всяких опасений. Но каково же было мое удивление, когда она обнаружила за креслом, в котором я сидела, пятно крови на ковре. Эта неожиданность вызвала мой искренний испуг и потрясение, чего я, естественно, не смогла скрыть от ее глаз. Это послужило стопудовым подтверждением, что я вижу это кровавое пятно впервые, хотя так и было на самом деле.

Чуть позже, когда я уже пришла в себя от этого неприятного сюрприза, я стала быстро соображать, что говорить и делать дальше. И определила для себя роль, которая, как мне кажется, я сыграла на бис. Растерянность, непонимание произошедшего в квартире, страх, куда делся муж и что с ним, удались мне сполна. Но, возможно, я немного и ошибаюсь, поскольку майор Звягинцев не верил мне с самого начала и до конца. Быть может, именно это недоверие, которое он не мог подтвердить фактами, вызывало в нем отрицательное отношение ко мне. Во время каждой нашей встречи я чувствовала его антипатию. Что ж, нюх у него был, как у служебной собаки, но Роману Сергеевичу так и не удалось вынюхать ничего стоящего, чтобы предъявить мне это как обвинение.

При всем том он был вежлив. Но я не сомневалась, что под внешней вежливостью кипело и бурлило недоверие, как бурлит и клокочет лава под ласковыми склонами Везувия. Поэтому майору не оставалось ничего другого, как, скрываясь за внешней любезностью, предаваться мрачным размышлениям. Что и говорить, недоверие присутствовало в его протяжной, вежливой речи, в его серых смущающих глазах, которые, казалось, знали обо мне слишком много.

Однако обыск квартиры и простукивание стен ничего не дали, как и опрос жильцов дома: ведь они не знали, что однокомнатная квартира принадлежит Артему. А лейтенанту Кузмину не пришло в голову узнать, кто же ее хозяин, поскольку он удовлетворился объяснениями соседей, что там давно никто не живет.

На руку мне пришелся и человек, попавший в камеру наблюдения при входе в дом, но принявший меры, чтобы остаться не узнанным, хотя я знала, кто это был. Он подыграл мне, сам того не зная, поскольку его приняли за Артема. Тебе тоже рассказать о нем, мой дневник? Что ж, удовлетворю твое любопытство.

Напротив нашей квартиры на площадке живет супружеская пара, муж которой часто ездит в командировки. И вот когда он оставляет жену одну, его место занимает любовник. Перед тем, как уйти в то раннее утро, он прожил у Тамары четыре дня. И накануне вечером я видела его, когда возвращалась от мусоропровода.

Тамара за несколько минут до этого зашла с продуктами в прихожую и не успела закрыть дверь. И в эту минуту ее любовник вышел к ней навстречу с полотенцем вокруг бедер. Она оглянулась – и наши глаза встретились. Позже где-то через час она позвонила ко мне в дверь и, когда я открыла, слезно попросила меня не говорить об этом мужу. В принципе, я и не собиралась этого делать, но в разговоре с ней дала понять, что делаю ей большое одолжение скрыв факт её измен.

Что ж, на сегодня, мне кажется, уже достаточно откровений. Продолжу дней через пять. За это время нужно немного абстрагироваться от воспоминаний. Впрочем, забыла написать о трюке, который я провернула с двумя куртками. Я имею в виду путаницу, которую разыграла в присутствии следователей, списав неверные первичные показания на забывчивость. Да и сценка с портмоне, о котором я вдруг «неожиданно вспомнила» … Ну разве не мастерски я всё это провернула?»

«7 декабря.

Мой молчаливый друг, я опять готова пооткровенничать с тобой. Итак, на чем мы остановились? Ах, да, вспомнила. Сейчас буду продолжать дальше. Тело Артема продолжало лежать в морозильнике, а я не знала, что с ним делать. Вывезти его было неразумно, так как следствие продолжалось и я не знала, следят за мной или нет. Как не знала и того, поставили ли мне в квартиру подслушивающие устройства.

Правда, я обыскала каждую комнату и коридор и ничего не нашла. Но стопроцентной уверенности, что меня не прослушивают, у меня не было, а потому старалась чаще оставлять у себя Элину и говорить с ней об Артеме, высказывать свои предположения, где бы он мог быть, жаловаться ей, что он меня обманул после того, как вскрылась его афера с дольщиками. Словом, вела разговоры, которые были пронизаны то возмущением, то обидой, то горечью…

Прошло восемь месяцев, а проблема с телом моего мужа так и не была решена. И вот однажды господин Случай мне помог: в сквере, через который я ходила с работы домой, ко мне на скамейку подсела старушка. Чисто по доброте душевной я решила ее покормить, и во время ужина, когда она рассказала мне о своей трагической судьбе, у меня созрел план.

Я купила ей жилье в соседней области в глухой деревеньке. Но не потому, что хотела сделать доброе дело. Мне просто удалось ее использовать вместо ширмы. Пятнадцать тысяч долларов, которые я выделила на его покупку, на фоне тех денег, которые лежали на счетах Артема и впоследствии станут моими, были сущими копейками.

Мне удалось присмотреть неплохой домишко за двенадцать тысяч. Я не пожадничала и не забрала оставшиеся три тысячи себе, а отдала их Вере Павловне на обустройство. Но не в этом суть задуманного. Мне удалось, не обнаруживая себя, организовать вывоз мебели из однокомнатной квартиры, в том числе и морозильника, который я тщательно обклеила лентой.

Грузчики ничего не заметили, а для камеры внизу это был обычный переезд, не привлекавший к себе внимания. Я сопровождала машину до самого места назначения и после того, как мебель разгрузили в дом, я попросила оставить морозильник во дворе.

Тебе, мой преданный друг, наверное, интересно, куда я дела тело? Этого, милый, даже тебе я не скажу. Пусть это останется моей тайной. Но одно все же могу сказать – оно нашло свой приют в земле, как и положено. А вот где именно, большой-большой секрет.

Что касается квартиры, я наняла рабочих, и они сделала в ней ремонт, уничтожив все следы пребывания там тела Артема. На всякий случай. Ведь его генетический материал там, наверняка, остался после того, как я возилась с его телом.

Поскольку майор Звягинцев дело никак не закрывал, продолжая сомневаться в том, что Артем жив, мне пришлось разыграть еще одну убедительную сцену. Чтобы она выглядела правдоподобно и убедительно, я по объявлению в газете нашла Дмитрия Серова, который за весьма умеренные деньги выполнял щекотливые поручения.

Связавшись с ним по телефону, я, изменив с помощью гаджета свой голос, попросила его забрать из квартиры свидетельство о праве собственности на нее, находящееся в синей папке. Оставила ему задаток и ключи от квартиры, сказала, в какой день и час он должен это сделать, и под выдуманным предлогом привезла с собой Элину. Мне ведь нужен был свидетель, не так ли? А она в этом качестве очень хорошо себя проявила.

Что ж, задуманное мною прошло на «ура». Все поверили, что Артём жив. Правда, не совсем уверена насчет майора. Но, думаю, он тоже стал более уверенно склоняться к этой версии.

Поскольку я знала, что свидетельство о праве собственности на квартиру не покинет ее, я сдала Серова следователю, так и не расплатившись с ним. Но виноватой себя не чувствую, так как он не выполнил моего поручения. А значит, и вторая часть оплаты ему не положена.

Однако несмотря на все мои усилия убедить Звягинцева в том, что Артем жив, он, не закрывая дела, с бульдожьей хваткой продолжал искать доказательства того, что его убили. И мне вновь пришлось придумывать новый ход конём, которым стала записка от Артема, якобы найденная мною на подушке в своей спальне.

Конечно, я заготовила ее заранее. Затем повезла Элину в ресторан, дорога из которого проходила мимо моего дома, а затем упросила ее остаться со мной, поскольку боялась ночевать в квартире одна, а продолжать поездку не было сил.

Моя подруга, как обычно, не отказала мне, и я перед сном сыграла еще одну роль. Причем, настолько убедительно, что она поверила каждому моему слову. И у Лины даже не возникло мысли о том, что она своими глазами не видела этой записки в моей спальне, но с жаром подтвердила в следственном комитете, что так и было. У нее не появилось ни малейшего подозрения, что я могла подложить ее сама. Как и у следствия, поскольку я использовала лист бумаги, лежавший у Артема на столе в кабинете. И, поскольку он был слегка помят, я поняла, что мой муж им пользовался. Потом напечатать на нем необходимый текст на компьютере большого труда не составило.

Что ж, могу с гордостью сказать, что этот мой трюк вложил свои пять копеек в приближение следствия к концу, поскольку было глупо и дальше считать Артема убитым.

Теперь мне оставалось только признать его через суд умершим. Мои тревоги и волнения, длившиеся больше года, наконец подошли к концу. Мне это удалось сделать быстро. И, не дожидаясь, когда пройдет полгода и вступлю в наследство, продать квартиру и машину Артема.

Конечно, кое чем мне пришлось пожертвовать. В частности, однокомнатной квартирой и агентством недвижимости. Но я не жадная: пусть они остаются сыну Артема, если его матери удастся доказать, что он его наследник. Так неординарно закончилась история моего замужества».

«17 декабря.

Мой дорогой дневник, вот я уже встала на путь, который приведет меня к новой жизни. Абсолютно новой. С новым лицом, новыми документами и новым местом жительства. Отныне я не буду в тебе нуждаться, но напоследок теперь ты сыграешь отведенную тебе роль.

Я пошлю тебя майору Звягинцеву, чтобы он убедился в своей профнепригодности как следователя. Столько сделать ляпов в процессе расследования для него прямо-таки непростительно. Раньше офицеры, честь которых была задета, стрелялись. Но я не желаю ему смерти. Пусть живет и эмоционально мучается.

Это ему за то, что называл меня надменной сучкой. И хотя я этого своими ушами не слышала, каждый раз, когда встречалась с ним, читала такое мнение о себе в его глазах. Что ж, на этом прощаюсь с тобой, мой бессловесный друг. Благодарю тебя, что ты терпеливо переносил все мои душевные излияния и откровения».

А теперь, Роман Сергеевич, наступило время обратиться к вам с последними словами. Как-то в одном из разговоров вы сказали мне, как и ваш коллега Боярских, что идеальных преступлений не бывает. Бывает только недосмотр и непрофессионализм следователей.

Однако не могу согласиться с вашим мнением. Как видите, идеальные преступления существуют. Разве я не доказала вам этого? Или вы всё же придете к выводу, что расследовать подобные убийства вам не под силу? Особенно, если его совершил умный и предусмотрительный человек.

Итак, наш с вами поединок закончился один-ноль в мою пользу. С чем, надеюсь, вы меня и поздравите».

– Как бы не так! – взревел майор Звягинцев, выскочив из-за стола и став метаться по кабинету. – Вот же сучка! Чувствовала моя душа, что Луговская убийца, тем не менее, мне за что было ухватиться. Но разве это оправдание?

Ему хотелось все крушить вокруг себя, но он сдержался. Выплеснув из себя весь гнев, майор опять сел за стол и взял в руки дневник, не зная, что с ним делать дальше. Пойти с ним к начальству и выставить себя идиотом? Нет, он этого не сделает. Луговскую теперь все равно не найти: она вне пределов его досягаемости.

Она ведь, как он понял, изменила свое лицо, имя, отчество и фамилию. Как ей это удалось, особенно, что касается документов, большой вопрос, но, к сожалению, он останется без ответа. Найти исполнителей нереально. Если ей удалось с новыми паспортами покинуть страну и то, что они поддельные обнаружить не удалось, значит, дело провальное и браться за него не стоит. Да и начальство не позволит ловить журавля в небе.

Однако размышления майора Звягинцева прервал лейтенант Кузмин, влетевший в кабинет.

– Ну что в дневнике? Прочитали? – на ходу спросил он.

– Конечно, времени ты мне дал предостаточно.

– Я могу его взять? Уж очень любопытно, что Луговская в нем написала и почему прислала его лично вам.

– Любопытство кошку сгубило. Слышал такую поговорку?

– Слышал. А что? Нельзя?

– Нет. Этот дневник предназначен исключительно для меня, а потому давать его тебе я не обязан. Он как личное письмо.

– Понятно, – разочарованно протянул Евгений.

Сев за свой стол, он, не скрывая огорчения, наблюдал, как начальник положил дневник в свой сейф.

– А своими словами не перескажете, хотя бы немного, – предпринял он еще одну попытку уговорить майора.

– Могу одним предложением, – криво улыбнувшись сказал майор. – Луговская все же убедила меня, что идеальное преступление совершить можно.

– Не понял, – произнес Кузмин, не скрывая растерянности.

– А тебе и не надо ничего понимать. Это так, к слову.

А Мила в это время уже наслаждалась прелестями Карибского моря, начав свою новую жизнь с чистого листа и выкинув из головы майора Звягинцева, в истории с которым она поставила жирную точку.

Теперь она была очень богатой женщиной, поскольку ей удалось перевести все деньги от мошенничества Артема на свои счета, воспользовавшись найденным в его домашнем сейфе телефоном.

Она уже почти привыкла к своему новому имени, и оно ей с каждым днем нравилось всё больше: как – никак, а прототипом его послужила Елена Прекрасная. А что касается мужчин, никто из них в ее жизни уже не будет иметь никакого значения, поскольку все они козлы, исчерпавшие лимит её доверия.

– Да, жизнь поистине прекрасна, и она у меня только начинается! – воскликнула Елена Арсенина, наблюдая, как над изумрудными водами парят белоснежные чайки, купаясь в нежных лучах карибского солнца, а потом со счастливым смехом побежала навстречу наплывавшим друг на друга прозрачным тёплым волнам…