Текст книги "Принц-ворона"

Глава 9

Когда женский вопль выбил Дэвина из сна, то он не успел ничего понять: просто почувствовал, что с Джеммой случилось что-то непоправимое, и вбросил тело в щель в пространстве.

Он не мог тратить бесценное время на то, чтобы подняться с кровати, выбежать в коридор, спуститься по лестнице и кинуться в сад. Скользя во тьме сгустком черного дыма туда, где кричали, Дэвин думал лишь о том, что за эти дни окончательно потерял все: хоть какую-то иллюзию семьи, привычную жизнь, свободу. А теперь вот и Джемму потерял. Маленькую несчастную Джемму, которая больше его не боялась.

Щель в пространстве выплюнула его на самый край сада – фруктовые деревья здесь росли ровным строем, склоняли ветви с мелкими зелеными яблоками к траве и смотрели, как дорожка убегает через маленький луг к холму и сосновому лесу. Кто-то сразу же угодливо подхватил его под руку, не давая упасть; Дэвин удержался на ногах и какое-то время смотрел на женщину, лежавшую в густой траве.

Когда это Джемма успела надеть такое платье – местного фасона, из плотной светлой ткани, с алой цветочной вышивкой по подолу? Платье задралось, обнажив раскинутые ноги в белых чулках и аккуратных туфельках с застежкой через щиколотку. У Джеммы не было таких туфель, он бы запомнил, ему нравились именно такие… Дэвин смотрел, выхватывая детали: красную нитку на запястье, рассыпавшиеся бусы, завязку на чулке у колена. Перерезанное горло еще булькало кровью, и светлые косы, разметавшиеся по земле, тонули в этой крови. Раскрытый рот все еще беззвучно молил о пощаде – Дэвину казалось, что он слышит этот крик.

– Ваше высочество… – сказали откуда-то сзади. – Что же это?

«Это не Джемма», – наконец-то понял Дэвин, и ему сделалось невыносимо стыдно за свой страх. Это была какая-то другая девушка, одна из жительниц Хавтаваары. Молоденькая, хорошенькая. Не Джемма. Другая.

На мгновение Дэвину стало очень легко. Он даже обрадовался – и ему стало стыдно и за эту радость тоже. «Я не влюбился в нее, – сказал он себе. – Я просто не хочу терять немногих близких людей».

Дэвин мысленно ухмыльнулся, пытаясь опомниться и вернуть себе привычное спокойствие духа. О каких глупостях он думает над трупом! О своем вынужденном браке, в определенном смысле фарсе!

Чуть поодаль рыдали и причитали бабы в таких же светлых платьях, как у мертвой. Молодой парень в сюртуке и с садовыми ножницами, торчавшими из кармана, снял картуз и провел ладонью по лбу. Какая же дрянь! Стоило им только приехать – и вот уже мертвец.

Дэвин прекрасно понимал, что именно об этом будут говорить. Что самый могущественный темный маг потребовал себе жертву. И таких жертв еще будет очень и очень много. Такова природа темных магов, они не могут без крови. Те, кто так рассуждает, совершенно ничего не знают о природе магии, зато они очень настойчивы и убедительны. И им верят – как поверили в то, что Дэвин растворил любовницу в меду.

Во рту сделалось горько.

Из-за деревьев выбежала Джемма в компании Артура, и Дэвин невольно вздохнул с облегчением. Вот она, живая и здоровая. Все хорошо. Джемма подбежала к нему, схватила его за руку, словно тоже за него боялась, чего, конечно, и быть не могло, – и тут посмотрела на мертвую и ахнула, зажав рот ладонью.

– Ваше высочество… – растерянно повторил молодой слуга: Дэвин заметил его только сейчас и понял, что это именно он не дал ему упасть возле выхода из щели в пространстве. – Что же делать-то?

Дэвин невольно ощутил, как в голове копится гневная тяжесть.

– Полицию вызывать, что! – рыкнул он.

Одна из баб всхлипнула и проговорила:

– Так нет у нас полиции, батюшка! Откуда же ей взяться-то! У нас места тихие, лиходеев отроду не было! Особенно таких губителей…

Ну конечно, как он мог забыть. Этот регион всегда был глухим медвежьим углом. Ни полиции, ни охранных отрядов, ни инквизиции – а зачем? Бегать по лесу за медведями? Зажимать крестьянок по углам? С этим местные и сами прекрасно справляются, им помощники не нужны.

– Боюсь, с этим придется разбираться именно нам. – Артур, который по-прежнему был спокоен и невозмутим, деловито обошел Дэвина и Джемму, присел на корточки рядом с покойницей и со знанием дела принялся изучать ее рану.

Со стороны поселка подбежала стайка девушек, увидела покойницу и будто споткнулась о невидимую преграду. На Артура смотрели с суеверным испугом. Наконец он выпрямился и уверенно произнес:

– Нет, это не медведь, не болотонская крысь и не какое-то другое животное. Дело человеческих рук.

– Может, нечистая сила, батюшка? – подала голос одна из баб. – Та, которая эти пакостные знаки малюет? Бисы какие аль кто? Откуда же у нас взяться такому лиходею?

Артур отрицательно качнул головой.

– Нет. У нечистой силы нет ножей. А это, – он махнул рукой в сторону окровавленного горла, – похоже на работу скальпеля.

Услышав незнакомое слово, люди уставились на Артура так, словно наступал конец времен и невиданный скальпель был его предвестником. Он вздохнул, вынул из кармана белоснежный платок и принялся оттирать пальцы. Дэвин вскользь подумал, что именно за это Артура и не слишком-то жалуют в научных кругах: он относился ко всему лишь как к объектам исследования. Не трепетал и не жалел ни людей, ни животных.

– Я могу посмотреть. – Дэвин обошел тело и добавил: – Так работают нюхачи в полиции, следы еще есть.

Это вызвало прилив воодушевления у собравшихся – на Дэвина смотрели, как на героя: не того, о ком вдохновенно врут газеты, а настоящего, который сейчас найдет душегуба и открутит ему голову всем на радость.

– Посмотри, батюшка!

– Помоги, сделай милость!

– Век будем за тебя бога молить!

Джемма смотрела на него с ужасом и надеждой, и почему-то Дэвину стало тепло и очень легко.

Он прикрыл глаза. Сейчас надо было сосредоточиться и отстраниться от мира – от этих людей, их голосов, звуков и запахов, от красок и воздуха – и поймать едва уловимые течения магических полей, которые отнесут его на несколько минут назад и покажут то, что здесь произошло.

Его толкнуло и, подхватив, подняло над землей. Дэвин открыл глаза: сад и лес казались кусочками смятой зеленой ткани, его дом и поселок выглядели рассыпанными обломками детской игрушки. Под ногами мелькнуло что-то белое, растрепанное – Дэвин с удивлением понял, что это было облако.

Магические поля в столице были похожи на тоненькие лоскутки – а здесь это были огромные длинные полотна, и Дэвин закачался на них, как в колыбели. Они обняли его с тем теплом, которое могло принадлежать только материнским рукам: Дэвин не знал его, но понял, что это оно и есть.

Это была исконная магия здешних земель – та, которая возникла задолго до того, как первые предки людей спустились с деревьев. Магия вышла из древнего моря, что лежало когда-то на месте болот, магия выплыла из глубоких ходов в земле, проложенных давно вымершими драконами, магия…

Воздух разрубило хриплое карканье. Дэвин увидел огромные крылья, которые раскрылись справа и слева, и какое-то время в мире была лишь густая тьма.

– Все склонятся пред Вороньим королем, – прошептал Дэвин и не узнал своего голоса. – Все склонятся пред Вороньим королем. Все…

А потом он увидел девушку – невинную деву, чья кровь должна была напоить его, воскресить его, поднять его. Сверкнули серебряные когти, обагряясь красным. Над мертвой девушкой заструились дымные пряди черного тумана, подсвеченные пролитой кровью, и крылья захлопали, унося Дэвина вверх. Вороний король испил жертвенной крови и удалился.

Дэвин не сразу понял, что уже не летит над лесом и садом, а стоит в траве рядом с телом убитой девушки. Все смотрели на него, разинув рот. Во взгляде Джеммы плескался страх. Лицу было горячо и мокро – Дэвин слепо провел ладонью по щеке и увидел кровь, она струилась тонким ручейком из рассеченной брови.

Все правильно. Иногда магия причиняет боль – особенно если ты лезешь туда, где тебя не ждут. Сегодня она разбила ему бровь – так, поиграла. А могла бы лишить глаза.

И еще – это было странно, это было почти нелепо, но сейчас Дэвин чувствовал себя осиротевшим. Он в очередной раз пронзительно, до боли в груди ощутил себя покинутым ребенком. Сила, которая подняла его над лесом, обогрела его и ушла. Он остался один. Его испытали и сочли недостойным тепла и любви.

Он давно не чувствовал такого глубокого одиночества – несмотря на то, что рядом были Джемма и Артур.

– Это была магия, – глухо произнес Дэвин. – Темная, изначальная магия. Она прикрыла того, кто ее убил, и я не рассмотрел его.

Бабы снова принялись всхлипывать. Дэвин вдруг почувствовал прикосновение – это Джемма взяла его за руку. Стало немного легче. Одиночество, стиснувшее его горло, разжало пальцы.

– Все! – Голос, разлетевшийся над садом, был визгливым, режущим уши. – Все склонятся пред Вороньим королем!

Дэвин обернулся и сперва не понял, кто это визжит. Голос был не мужским и не женским, и существо, которое дергалось за деревьями, тоже не было похоже ни на мужчину, ни на женщину. Растрепанное, бесформенное, оно то подпрыгивало, то принималось кататься по траве, то вдруг высовывало из своих пестрых лохмотьев длинные сухие руки и принималось размахивать какими-то лентами. Когда существо зазвенело колокольчиками, которые извлекло из лохмотьев, то Дэвин понял.

– Шаман, – сказал он, и Артур согласно кивнул.

– Да. Шаман. Их уже мало осталось.

– Шаман, ваши милости, – подтвердил парень с садовыми ножницами. Дэвин обернулся на него: парень поклонился и добавил: – Прошлой зимой с ним болезнь приключилась, ну вот так и вышло. Воспаление мозга. Едва не умер, а теперь духов видит.

Шаман тем временем выкатился из-за деревьев и приблизился к мертвой. От него так и брызгало невидимыми искрами магии. Дэвин всмотрелся и, выждав момент, сумел схватить шамана за волосы и запрокинуть его лицо к небу.

– Ай, пусти! – прокричал шаман молодым и совершенно разумным голосом. Причитания по поводу Вороньего короля тотчас же прекратились.

«Все правильно, – подумал Дэвин. – Это конфликт магических полей, моего и его».

– Как тебя зовут? – спросил он.

Если стереть с лица грязь, то он, пожалуй, пришелся бы по вкусу столичным барышням. Аккуратные черты лица, ровные зубы, хорошая кожа… Дэвин ощутил непривычную для себя жалость. Может, сейчас этот парень работал бы в саду, не случись с ним это несчастье.

– Аймо… – выдохнул шаман и взмолился: – Пустите, жжет! Ай, жжет! Пустите, я ничего не сделал!

Дэвин снова кивнул. Правильно, жжет. Одна разновидность магии конфликтует с другой – принц тоже чувствовал этот конфликт как покалывание в кончиках пальцев. Шаман черпал силу не в некротических полях, как Дэвин, а в здешних лесах, болотах и озерах, он шел тропами лосей и алыми дорожками клюквы, его магия была живой и могущественной. Но сила Дэвина подавляла ее и, что удивительно, возвращала безумному Аймо разум.

– Что ты видел? – спросил он, не выпуская грязные патлы. – Рассказывай!

– Дружище, осторожнее, ты ему голову оторвешь, – озадаченно предупредил Артур.

Джемма смотрела с ужасом и надеждой – Дэвин спиной чувствовал ее взгляд. И было что-то еще – был кто-то могущественный и древний, который пристально рассматривал сейчас мага и шамана. Вороний король? Дэвин с брезгливым недовольством отмел эту мысль. Не бывает никаких Вороньих королей, он знал, на что способна магия, и…

«Кто тогда поднял тебя над лесом? – вдруг заговорил в нем чей-то незнакомый голос. – Кто дал тебе крылья?»

– Что ты видел? – прорычал Дэвин, и Аймо совершенно осознанно проговорил:

– Все склонятся пред Вороньим королем. Он идет, и мир дрожит от его поступи. Он несет с собой тьму, которая не знает света. Все склонятся пред Вороньим королем…

В эту минуту Дэвина окликнули:

– Вашвысочество. Отпустите его, Господом богом молю.

Дэвин обернулся и увидел, что из-за деревьев вышел двойник шамана – одетый в светлые штаны и рубашку, совершенно разумный. Двойник смотрел с искренней тревогой и страхом, словно боялся, что Дэвин прямо сейчас примется потрошить скулящего Аймо.

– Он дурачок у нас. – Голос двойника дрогнул. – Был нормальный парень, а потом – вот. Совсем убогий сделался, мелет неведомо что. Он не убивал никого, вашвысочество, пожалейте.

– А ты кто? – хмуро спросил Дэвин.

Ему вдруг подумалось, что он – королевская кровь, хозяин и владыка этих мест и этих людей, ему дано карать и миловать, и от этой мысли на мгновение сделалось не по себе.

– Я Армо, вашвысочество. – Двойник приложил руку к груди и поклонился. Из-за воротника рубахи выпал талисман на шнурке – старинная монета с горделивым профилем правителя. – Я брат его, мы близнецы у матушки. Господом клянусь, он не виноватый, он просто дурачок. Не погубите, вашвысочество.

Дэвин разжал руку, и Аймо, поскуливая от боли, пустился бежать. Армо растерянно смотрел брату вслед, но догонять не пытался. Артур протянул Дэвину платок – тот машинально вытер руки и спросил у женщин, которые до сих пор подвывали и причитали:

– Как покойницу звали?

– Керту, батюшка, – охотно откликнулась одна из женщин. – Керту Лухвин, дочь кузнеца.

– Ясно, – кивнул Артур. – Что стоите-то, бабоньки? Бегом в поселок, зовите мужчин, пусть несут покойную родителям. И священника зовите. Священник-то у вас есть или пням в лесу молитесь?

– Есть, батюшка, как не быть! – хором воскликнули женщины и в следующий миг уже мели юбками по дорожке к поселку.

Артур покачал головой.

– Священник есть, а полиции нет. И школы – тоже. Захолустье, что с него возьмешь!

Дэвин усмехнулся и, взяв Джемму за руку, пошел по тропинке к дому. Солнечный день был ясным и свежим, среди ветвей заливались щебетом птицы, но Дэвин по-прежнему слышал отрывистое тяжелое хлопанье вороньих крыльев и ощущал на затылке чужой пристальный взгляд.

Ему разрешили уйти, но не отпустили окончательно.

До дома добрались в молчании. Когда вошли в гостиную, Дэвин хмуро произнес:

– Ну что? Все склонятся пред Вороньим королем?

Джемма поежилась, хотя в доме было тепло. Дэвин вдруг подумал, что она невероятно испугана, но тщательно скрывает от него свой страх.

– Я предпочитаю дружбу с Принцем-вороной, – беспечно заметил Артур, сел в кресло и с блаженным вздохом вытянул ноги.

Дэвин сел напротив и сказал:

– Похоже, тебе светит должность единственного полицейского в Хавтавааре. Убийством придется заниматься, а это должен делать образованный человек со свежим взглядом.

Артур развел руками.

– Раз так, то я подчинюсь. Надеюсь, у меня останется время на изучение глифов.

И Дэвин вдруг мрачно подумал, что времени не останется. Времени у них уже не было.

Глава 10

Джемма смогла окончательно успокоиться только к вечеру, когда солнце опустилось за лес и мир накрыло молочным покрывалом туманной белой ночи. Она почти успела забыть о том, как красиво это бывает: видела белые ночи много лет назад, и память сохранила лишь таинственное ощущение чуда, которое свершается на твоих глазах.

Тогда отец поехал на север с какой-то научной работой и взял Джемму с собой: хотел показать ей края озер, лосей и клюквы. Джемма едва помнила это путешествие – лишь знала то, что не хотела спать. Сон не дал бы ей налюбоваться на красоту мира – безграничную, обжигавшую душу, делавшую Джемму совсем другой, не той, какой была раньше.

Но сейчас, несмотря на все свое жемчужное очарование, белая ночь казалась тревожной. В поселке оплакивали убитую девушку, Артур готовился вступать в должность единственного в регионе полицмейстера – Дэвин имел право назначить его, перед отправкой король выдал ему разрешение на введение в должность мелких чиновников, – а на крошечном кладбище возле леса копали могилу. Джемма стояла возле окна, и ей казалось, что она слышит, как могильщики работают лопатами. Завтра несчастную девушку похоронят, и Вороний король станет искать новую жертву.

– Убийство с помощью магии, – задумчиво проговорила она.

Дэвин, который разбирал вещи в небольшом сундучке и расставлял по столу хрустальные пузырьки с разноцветным содержимым, усмехнулся.

– Заметь, я здесь ни при чем.

Джемма посмотрела на него с искренним сочувствием. Должно быть, он привык к этому: все кругом считают, что любые неприятности и проблемы – его рук дело. Если бы они сейчас были в столице, то в смерти девушки обязательно обвинили бы Дэвина. Мало ли зачем величайшему темному магу понадобилась кровь невинной девы? Заплатит ее родителям, и все замнут. И даже не станут искать настоящего убийцу.

– Я знаю, – сказала Джемма, и вдруг ей сделалось невыносимо стыдно, словно она могла чем-то обидеть Дэвина.

Он вынул из сундука небольшой черный ящичек, и Джемма вздрогнула от омерзения – за стеклом красовались сиреневые друзы аметиста, которые словно охраняли скелет большой ящерицы. Кости и позвонки казались кружевными, и в этой мерзости таилось какое-то смутное очарование. Джемма боялась смотреть и в то же время не могла отвести взгляда.

– Что это? – испуганно спросила она.

Дэвин аккуратно поставил ящичек на стол и с определенной гордостью ответил:

– Скелет саламандры. Они очень докучливые твари и очень опасные. Я поймал одну и законсервировал с аметистами. Как-нибудь пригодится.

Против воли Джемма всмотрелась в скелет и увидела, как по тонким косточкам пробегают золотые искры. Должно быть, когда придет срок, кости обрастут плотью и саламандра вспыхнет и бросится бежать, поджигая все на своем пути.

Дракон поступил точно так же.

– Это было жутко, – призналась Джемма и поежилась: несмотря на тепло в комнате, ее продолжало знобить. – Мы с Артуром были в саду, а потом женщины закричали…

Дэвин вдруг сделал очень неожиданную вещь: отодвинул свой сундук, поднялся и, подойдя к Джемме, обнял так крепко, что на мгновение у нее перехватило дыхание.

– Я подумал, что с тобой беда, – негромко признался он. – Что это тебя убили. Ох, как я полетел сразу…

Его голос дрогнул. У Джеммы защипало в носу, а на глаза навернулись слезы – волна нахлынувшей нежности и тепла была настолько сильной, что она готова была разрыдаться.

За нее никто никогда не переживал, кроме родителей. Она никому не была нужна, кроме них. И вот теперь – Дэвин, который появился в ее жизни почти случайно…

– Ты ведь сможешь его найти? – негромко спросила Джемма.

От того, насколько быстро все происходило, у нее начинала кружиться голова. Несколько дней назад она была рабыней на торгах, потом получила свободу и выпустила дракона, затем стала женой Дэвина, и вот они приехали в дальние края, укутанные шалью белых ночей, – и в первый же день кто-то совершил убийство.

Джемме казалось, что она стала героиней романа ужасов – одного из тех, в мягких темных обложках, которые мама запрещала ей читать, боясь, что Джемме будут сниться кошмары. Но жизнь оказалась гораздо страшнее придуманных ужасов.

– Я сделаю все что смогу, – твердо сказал Дэвин. – Тебе нечего бояться, Джемма, все будет хорошо.

И Джемма ему поверила – она вдруг всем сердцем поняла, что с ней не случится ничего плохого. Потому что Дэвин…

Любит ее? Нет, для этого прошло слишком мало времени. Любовь так обрушивается только на тех, чьи половинки яблока совпадают, – всем остальным приходится привыкать друг к другу, притираться, общаться…

Мама иногда говорила, что девушке, которая войдет в свет, нельзя быть такой, как Джемма, – такой искренней и наивной. Со стороны это может выглядеть смешно, но…

Она вдруг поняла, что Дэвин по-прежнему обнимает ее. Не так, как в ту ночь, которую они провели в вагоне, не так, как тогда, когда он хотел забрать часть ее силы. Это было что-то совсем другое – то, что заставило половинку яблока в груди Джеммы шевельнуться и задрожать, наполняя душу мучительным и радостным предчувствием чего-то хорошего. Потому что иногда не так важно, встретишь ли ты того, кто станет твоей второй половиной. Потому что душе важнее любить, а не быть любимой.

Вечер прорезало воронье карканье. Дэвин вздрогнул всем телом, словно его окликнули издалека. Выпустив Джемму и встав так, чтобы закрыть собой, он выглянул в окно и сказал, словно не ожидал увидеть ничего другого:

– Вороны. Целая стая над лесом.

Птичьи крики усилились. Джемме казалось, что светлый вечер потемнел. Огромная стая ворон кружила там, где, насколько Джемма успела понять, было кладбище, – птицы то опускались к деревьям, то их словно подхватывало ветром и поднимало к облакам. Зрелище было томительным и неприятным: больше всего Джемме сейчас хотелось закрыть окно и задернуть шторы, чтобы вороны не увидели ее.

Что такого ей могут сделать птицы? Да ничего! Не будут же они бросаться на оконные стекла, чтобы проникнуть в дом! В конце концов, Джемма не сделала им ничего плохого, чтобы их бояться. Но ощущение опасности нарастало и крепло: если бы Джемма могла залезть в шкаф и запереть за собой дверцу, она бы сделала это.

«Какие глупости! – одернула она себя. – Это всего лишь птицы!»

Джемма посмотрела на Дэвина – он не отводил от стаи зачарованного взгляда, и его побледневшее лицо было каким-то неживым, словно душа покинула тело и сейчас кружила над лесом вместе с птицами. «Недаром его называют Принцем-вороной», – растерянно подумала Джемма и окликнула:

– Дэвин? Что с тобой?

Ей вдруг сделалось так жутко, что ноги подкосились. Джемма вдруг увидела, что человек, от которого все эти дни она видела только хорошее, бесследно исчез. На нее смотрела тьма – густая, непроницаемая. Та самая тьма, которую Джемма чувствовала все эти дни и старательно скрывала от самой себя, что чувствует.

– Дэвин? – повторила Джемма, растерянно понимая, что сейчас лучше бы молчать.

И отойти в сторону – так, чтобы он ее не видел. А еще лучше – выйти из комнаты и найти Артура. Он друг Дэвина, он ведь сможет помочь…

– Мне нужно выйти на улицу, – негромко произнес Дэвин.

Он говорил совершенно спокойно, так же, как и всегда, но Джемма чувствовала, что все это маскировка. Тьма говорит голосом Дэвина, тьма смотрит на нее его глазами, и это было настолько жутко, что она почти перестала дышать.

Вороны кричали так, что в голове поднимался звон. Джемма вдруг услышала выстрел – а затем еще один. Дэвин вздрогнул, схватил ее за плечо, и его лицо посерело и осунулось – так, словно стреляли в него.

– Дэвин! – вскрикнула Джемма, понимая, что не удержит его, если он сейчас упадет. – Кто-нибудь! На помощь!

В ту же минуту послышался еще один выстрел и хлопнула дверь – вбежали двое слуг. Глаза Дэвина закатились, и он рухнул на пол без сознания.

– Кто стрелял? – спросила Джемма у слуг, которые проворно подхватили Дэвина и уложили на кровать.

– Местные мужики, ваша светлость, – с готовностью откликнулся один из слуг. – Очень уж им эти вороны не по душе после того, как Керту зарезали. В поселке невесть что творится, Аймо снова пророчествует про Вороньего короля, парни его бить собираются, чтоб поумнел… Ой!

Слуга осекся. По светлой рубашке Дэвина медленно расползалось кровавое пятно – под левой ключицей. Второе распускалось лохматым цветком на правом боку. Джемма смотрела, и ей казалось, что она уже никогда не сможет закрыть глаза. Три выстрела – и два поразили цель.

– Зовите врача, – решительно сказала она. – А я иду в поселок.

До поселка Джемма добралась без приключений. Выстрелы распугали воронью стаю, и страх, который сжимал Джемму, не давая дышать полной грудью, разжал тиски. Крики и вопли Джемма услышала сразу же, как только покинула сад и быстрым шагом двинулась по дорожке. Голосили и мужики, и бабы – и не пытались униматься.

– Все склонятся пред Вороньим королем! – услышала Джемма, когда под ноги легла первая улочка поселка. – Все! Ибо он уже здесь, и ему нужна законная добыча! Он придет за тем, что ему обещали!

Обитатели Хавтаваары собрались возле крошечной деревянной церквушки: осторожно пробившись сквозь испуганную стайку местных девушек, Джемма увидела, что прямо перед ступеньками храма крутится на земле шаман. Пыль стояла столбом; Аймо то вскидывал руки к небу, то валился наземь и принимался кататься, колотя в бубен судорожно сжатым кулаком. Двое самых крепких мужиков разматывали веревку, готовясь вязать помешанного, – они выглядели так, словно это была неприятная, но привычная работа.

Двери храма были заперты. На одной из створок Джемма увидела намалеванный глиф – знакомый знак Вороньего короля.

– А где батюшка? – спросила она у девушки, стоявшей рядом.

Светлокосая, в пышном платье, богато украшенном вышивкой, она щелкала семечки и устало смотрела на шамана.

– В церкви заперся, – ответила девушка. – Боится.

«Ну и места», – испуганно подумала Джемма. Пришло запоздалое понимание, что она отправилась сюда напрасно. О чем она будет говорить с этими людьми? Как убедит их больше не стрелять в ворон? Если это ранило Дэвина, значит, он замешан в убийстве Керту. Значит, он и есть Вороний король.

«А потом нас пойдут убивать», – подумала Джемма, и ноги вдруг сами вынесли ее вперед.

Сила, которая завладела Джеммой, была спокойной и властной, и Джемма тоже успокоилась, чувствуя, как страх отступает. Это было похоже на прикосновение ласковой руки к голове – так мама гладила ее, когда Джемма просыпалась в слезах после кошмара.

«Не бойся, котенок, не бойся, – приговаривала мама. – Я с тобой, и все хорошо».

И та же сила заставила Джемму пнуть завывающего на земле шамана носком туфельки. Пинок удачно пришелся в живот: Аймо поперхнулся воздухом и удивленно умолк.

Поселок накрыло тишиной. Мужики удивленно опустили веревку. Видно, до этого никто и понятия не имел, что можно сделать вот так: просто подойти и отвесить пинка.

– А ну заткнись! – рыкнула Джемма и вздрогнула: она и подумать не могла, что способна издавать такие звуки. В толпе кто-то охнул. Какая-то баба заплакала, вытирая слезы концом алого платка. – Заткнись, кому говорю!

Аймо удивленно поднялся на четвереньки, и Джемма с невероятным удовольствием, которое испугало ее саму, пнула шамана по тощему заду – так, что он отлетел в сторону и распластался в пыли.

«Умница. Все правильно, – доброжелательный голос, который прозвучал в ее голове, был незнаком Джемме. – Теперь обернись к ним и скажи…»

– Мой муж здесь, – сказала Джемма, развернувшись к поселянам, – потому что спас людей от дракона. Тех, которые его ненавидели. – К лицу прилила краска, Джемме одновременно сделалось жарко и так холодно, словно ее швырнули в прорубь. – А он спас их жизни. Вас он тоже спасет от этой дряни. – Джемма махнула рукой в сторону глифа. Люди перед ней казались размазанными цветными пятнами, и из этой пестрой мешанины выплывали лица. Молодые, старые, но все смотревшие на нее с одинаковым страхом и надеждой. За ней чувствовали силу и склонялись перед этой силой. – Но если хоть одна сволочь выстрелит в поселке… – Она стиснула зубы так, что челюсти заныли, а потом почти выплюнула слова в толпу: – Пеняйте на себя.

Какое-то время было тихо. Потом Джемма услышала, как кто-то из баб спросил:

– Ктой-та?

– Я Джемма Эвилет, – отчеканила Джемма. – Супруга принца Дэвина.

– А я – ваш новый полицмейстер, – раздалось откуда-то справа. – Еще один припадок – буду стрелять.

Джемма обернулась и увидела Артура. В темно-сиреневом сюртуке с иголочки, демонстративно вскинув к плечу руку с многозарядным пистолем, он в самом деле производил серьезное впечатление. Возможно, Джемма выглядела барынькой, которая бесится с жиру, но от Артура так и веяло властью: той самой, перед которой склоняются и никогда не спорят.

– Барышня, как вы сказали? – вдруг окликнул Джемму мужчина в потертом костюме. Весь вид этого господина говорил о том, что он из образованного сословия. – Эвилет? Вы дочь Эдвина Эвилета? Ученого?

– Которого король расстрелял? – добавил высоченный здоровяк.

– Да, – кивнула Джемма, с облегчением почувствовав, что безымянная сила, которая управляла ею, неожиданно отступила и исчезла.

От упоминания имени отца ей сделалось горько и больно – почти до слез. Артур встал рядом, не опуская пистоля. И поселяне подошли: Джемма с удивлением увидела, что они смотрят на нее с искренним уважением. Одна из женщин, черноволосая, полная, вдруг подошла и обняла ее с каким-то материнским теплом.

– Что ж вы сразу-то не сказали, – произнесли из толпы. – Знаем, все знаем, за что ваш батюшка погиб!

– И что до этого для народа сделал!

– Ништо, не бойтесь!

Джемма опомнилась только тогда, когда Артур вывел ее из пестрого водоворота лиц и голосов и повел по улице. Брат-близнец Аймо потащился за ними.

– Вы с ума сошли, – сквозь зубы проговорил Артур. – Зачем вы вообще к ним сунулись? Началась бы заваруха, вас бы на куски разорвали!

Он был бледен – Джемма увидела, что Артур с трудом сдерживает гнев. Ей снова стало стыдно – в который раз за сегодня. Только теперь Джемма окончательно поняла, чем мог закончиться ее порыв.

– Господь с вами, ваша милость, – произнес Армо. – Что мы, звери, что ли?

Артур обернулся на него, смерил оценивающим взглядом и с плохо скрываемой злостью спросил:

– Ты кто такой?

– Армо, ваша милость. Я это, спросить хотел. – Парень торопливо снял шапку и пробормотал: – Может, вам это, помощник нужен? Я грамотный, читаю, пишу…

Артур покосился в сторону Джеммы и устало вздохнул.

– О чем вы только думали, Джемма.

– Вы слышали выстрелы? – негромко спросила Джемма. Артур кивнул, и она продолжала: – Дэвин впал в какой-то транс, когда увидел стаю ворон. А потом у него появилась кровь. Стреляли в птиц, а ранили его. Что я должна была делать?

Артур растерянно посмотрел на нее и не нашелся, что ответить. Армо молчал, по-прежнему комкая свою шапку в руках.

– Грамотный, говоришь? – спросил Артур, не глядя на парня. Тот решительно закивал. – Ладно, пойдем. Может, на что и сгодишься.