Текст книги "Смешное отражение"

А СТИХИ – МОЯ СУДЬБА

 
А стихи – моя судьба,
Суженный и ряженный,
Не поможет ворожба,
Все давно уж слажено.
И живу, как на юру,
И не остановишься!
Коль придешься ко двору,
То уже не скроешься!
***
Он страдает? Душа не болит,
И не помнит совсем он о прошлом…
И со мной лишь во сне говорит…
Стал каким-то чудным и дотошным…
Ну а ранее… Он ли то был?
Не могла я забыть его ласки…
Всё что было – мороз застудил
И пожухли весенние краски…
 

***
РАННИЙ СНЕГ

Снег на ветках зелёных,

На траве, на домах,

Запорошены клёны,

Всё в звенящих снегах…

Эта грустная лихость,

Этот тонкий рассвет,

Колыбельная тихость,

То чего уже нет…

– Стихотворение о раннем снеге я написала так, – объяснила я своим внимательным слушателям, – стояла осень. Деревья ещё были зелёными. Встала я как-то ранним утром, выглянула в окно и увидела снег на листьях, ветках, телефонных проводах. И так это было красиво и удивительно, что я сразу – за карандаш – и писать. И вот что получилось! Русский поэт Ходасевич объяснял поэтам, – надо писать почти о невидимом. Вот я и подумала – вчера была ещё жизнь, а сейчас всё застыло. Осталось то, чего уже нет…

Утром они должны были уезжать, поблагодарили меня и с большим удовольствием нацепили мне на плечи генеральские погоны – с двух сторон положили мне очень крупные банковские билеты дополнительно ко всем предыдущим тратам! Это было шикарно и говорило об их интеллигентности! Только добрые люди никогда не жадничают и не унижают других, если есть возможность! Благодарят за добро!

А бывали случаи, когда желали улизнуть, поменьше заплатив мне за постой. Я тогда, полная негодования, начинала их обличать. Ведь на эти деньги я жила, перебивалась! То было много, а то вообще долгое время не было клиентов. Значит – денег тоже не было! И конкуренция между хозяевами была большая!

Но бывали и очень страшные случаи. Не приведи ни кому Бог! Приходят ко мне – три человека, восточной национальности. Договорились, оплатили всё. Ушли по делам, вечером возвращаются эти трое с молодой женщиной, ведущей девочку, лет шести. Сказали, что это супруга одного из них с дочкой. Я их разместила, ничего не предполагая плохого, в двух комнатах. Двое с женщиной и ребёнком в одной, другой парнишка в другой комнате Он, перед этим, сказал:

– Не хочу присутствовать при распутстве! – Но я не поняла, сказанных им слов. Закрутилась: надо было всё приготовить для них. Постели и прочее. Все разместились, утихомирились. Наступила ночь.

Вдруг слышу – девочка тихонько стонет:

– У-у-у-у…

Пришедшая с дитятей женщина, в своей комнате, обращаясь к ней, говорит:

– Веди себя хорошо, а то больше тебя с собой не возьму!

Я всё поняла – насилуют ребёнка, и женщина тоже показывает круголя. Там же двое мужчин, а третий ушёл в другую комнату один. Только тогда, когда услышала стон ребенка, догадалась, в чём дело. А может, насилуют одного и того же ребёнка двое мужчин по очереди. Я очень перепугалась, и сказать ничего не могла – убили бы сразу на месте. Эти люди были очень свирепого вида. Всю ночь я не спала – тряслась от страха и молилась, молилась Богу!

Рано утром я услышала, как хлопнула входная дверь – догадалась, убежала женщина с ребёнком. Позже встали мужчины, я сделала вид, что ничего не поняла. Они попили чай, ушли по делам. Вошла я в комнату, где находились четыре человека, увидела, сожжённое ими, новенькое покрывало. Образовалась большая дырка, величиной с мужской кулак. Я была перепугана их поведением на смерть. Стлала бегать по соседям, умолять, чтоб помогли мне отделаться от этих людей. Никто не соглашался – боялись, как и я, время было не контролируемое. Тогда я позвала к себе своего бывшего поклонника по телефону. Но не стала посвящать в подробности, чтоб тоже не испугался. Когда вернулись эти парни одни без женщины и ребёнка, я к ним подвела своего друга и сказала:

– Ребята, Вы пришли сюда вчера, и сразу спросили: «Где твой муж?», – Я ответила Вам: «Он в командировке». Вот он сейчас приехал, можете на него посмотреть, стоит рядом. Теперь я Вам сообщу следующее, когда я стала Вас регистрировать в милиции – Вы мне дали только один паспорт и один военный билет, мне в милиции ответили:

– С военным билетом останавливаться в моей квартире нельзя. Меня оштрафуют. Поэтому, не могу Вас оставить у себя более ни минуты.

Затем выступил «мой муж» и, обращаясь к ним, произнёс:

– Уважаемые господа! Вы прожгли покрывало у нас, будьте добры, расплатитесь, пожалуйста, за порчу имущества.

Что ж, пришлось им раскошелиться дополнительно и соазу покинуть мою обитель. Но один из них не выдержал и сказал:

– Ох, б….

Чтоб не было скандала – их трое, а нас – только полтора человека, себя считала за половинку, я им ответила, как бы шуткой:

– Я не – б… У меня судьба не сложилась.

Они весело загоготали, как гуси, и ушли. Поблагодарила я от души своего помощника, хоть совсем его не уважала, но вот, всё-таки пригодился! Плохой плетень, да за ним – тень! Так в народе говорят.

У меня, когда я ещё работала официально, появился один обожатель. Произошло это так. Я понесла в обком партии сдавать отчёт одной организации, он там был им нужен. Отдала одному их работнику этот отчёт. Он же, беря в руки бумаги, вскричал:

– Ой, какая хорошенькая девушка мне принесла этот конверт! Я в восхищении от Вас! Как же Вы милы! Нельзя с Вами познакомиться? Кладу Вам в карман свой номер телефона! Позвоните, если будет настроение, жду Вашего звонка! – А я только что разошлась с мужем, он частенько заходил ко мне после, ругал меня, на чём свет ни за что, ни про что! Я так на него обиделась в этот раз, решила – хватит! Надоело! Проверяет – есть ли кто у меня! Ревнует, а сам завёл женщину, развёлся, ушёл из дома и меня контролирует! Звоню тому мужчине из обкома, заявляю: «Приезжайте в гости!». Он спросил адрес и тут же приехал. Привёз дорогой коньяк, хорошую, по тем временам, закуску, выкладывает всё на стол. Смотрю на него и думаю: «Что-то он не похож на того человека, с коим я говорила. Он ли, это или другой?». Сомневаюсь, но ответа не нахожу и неудобно спросить у него. Остался этот мужчина у меня. Оказался избалованным, светским жуиром. Сообщил сразу же:

– У меня есть жена и сын. Ты уж, пожалуйста, меня из семьи не вытягивай! Хорошо? – Я думаю про себя: «Зачем ты мне нужен? Да ещё, видно, другого мужчину-то пригласила! Караул!». Стал он похаживать. Всегда с собой что-то вкусненькое приносил. Я была одна, только что покинутая мужем, уже не работала. Свободна стала от мужа и свободна от своей злой начальницы, которая поедала меня ранее живьём! Любил этот барин прийти на всю ночь и резвиться. Жене говорил – он в командировке. Даже стихи любил читать мне, меня просил это делать, но с условием, чтоб садилась на него и декламировала! Развращенец!

Однако ходил он не часто. Посещал меня всё реже и реже. Мне это не нравилось:

Где же друг ты мой красивый,

Очень сладкий пирожок?

Поступал со мной игриво

И чуть душу не прожёг!

Нравились безумно ночи,

Когда устали не знал!

Я смотрела в твои очи

А ты всё на мне порхал!

Я любила, я молила,

Помогала до конца

Заклинала и просила,

Не довёл, чтоб до венца!

Конечно, он мне был не нужен, ни как претендент в мужья, ни даже уже, как возлюбленный! Мог исчезнуть на полугодие и больше того. Тут я решила над ним поиздеваться, отомстить, так сказать, за пренебрежение и порвать. Нас, одиноких женщин, легко обидеть. Тогда мы мстим! Помните, как Медея отомстила Язону? Она ему помогла достать колхидское руно. Выкрала у царя Колхиды. Он это сначала оценил, женился на ней. У них родились дети. Но вскоре он устал от неё – она была суровой женщиной – волшебницей, полюбил он другую, обычную девушку, но, правда, высокую рангом – царевну, решил жениться на ней. Она была не похожа на Медею. Спокойная, ласковая, нежная, уступчивая, благородная. С Медеей он порвал. Тогда разъярённая, она обдумала месть Язону. На их свадьбу прислала царевне, невесте Язона, прекрасное платье. Та приняла подарок, нарядилась в него и заживо сгорела. Когда негодующий Язон пришёл к Медее, чтобы обличить её в злобе и коварстве, она на его глазах зарезала их общих детей, хлопнула в ладоши, вызвала нечистую силу и улетела с ней прочь, покинув поверженного Язона.

Не так жестоко, но так же мстительно, решила поступить и я. Договорились о встрече. Пришёл мой кавалер, как всегда с деликатесами и всем прочим, а тогда в России была сплошная голодуха, всё давали по талонам. Есть хотелось. Стучит мне в дверь. Я молчу. Стучал, стучал, нарезал круги вокруг дома, наконец, ушёл. А куда идти – не знает – ведь он» уехал в командировку»! Утром звонит:

– Как ты могла, недобрая, меня не пустить, ведь мы договорились с тобою!

Отвечаю ему, сдерживая смех:

– А как ты, тоже недобрый, мог почти на полгода исчезнуть, а потом всё же приползти? Мне такие случайные друзья не нужны!

Я тогда работала уже в жилищном кооперативе. Но работа была, повторюсь, не из лёгких. Об этом я уже сообщала. Постояльцы, кои останавливались у меня, давали мне иногда прикурить. Однажды прислали мне двух ребят, тоже восточной национальности, на одну ночь. Они заняли большую комнату, переспали и ушли. А когда я зашла туда – увидела – они сходили по малой нужде прямо на ковёр, расстеленный на полу, и обгородили это место четырьмя стульями. Пришлось старательно отмывать его, чтоб запаха не было. Весело жила? Ничего не скажешь!

Но бывала разнообразинка, вроде той, что произошла с обкомовским работником. Позвонил мне друг Николай, коий спас меня от наглых клиентов, прожегших у меня покрывало, и выручил из беды. Могла и жизнь потерять тогда. Или, освободившись от женщины с ребёнком, принялись бы за меня?! Слава Богу за всё, что уберегал меня Господь от самых страшных случаев!

Итак, звонит он:

– Можно в гости к тебе прийти, дорогая? – Мне он не нравился, никогда не желала с ним сближаться. Он был маленький, плюгавенький, всегда сексуально озабоченный. Такие мне не по нраву.

– Да приходи! – Отвечаю.

Явился, но мне не желалось оставаться с ним наедине. Решила вновь поозоровать. Вошёл, расположился в кресле, откинулся на его спинку, улыбается, рад, что пригласила наконец-то. А я ему:

– Коль, выпить хочется! – Тогда водку по талонам продавали. Их уже у меня не было. Но приятельница Галина гнала самогон. – Сходи к Гале, она здесь рядом, за углом живёт, купи у неё бутылочку самогонки, – Коля соглашается:

– Иду, иду. И правда, неплохо немного на душу принять! – Вышел. Я заперлась в доме, перед этим на дверь в коридоре записку прикрепила – «Я у соседки – с ней плохо. Не жди!». Включила телевизор, смотрю передачу интересную, ем жареную курочку. Стучит Коля в дверь, потом прочитал записку и направился восвояси. Утором звонит по телефону:

– Ты что же дверь не открыла?

Отвечаю ему:

– Меня дома не было!

– Хватит лапшу на уши вешать! Когда люди уходят из дома, выключают телевизор!

Я – ему:

– Так спешно убегала, что забыла выключить, – а сама смеюсь про себя. Совершенно развеселилась! Надо же было в такой скукотище немного посмеяться от души!

А был ещё, вот какой случай в то голодное время. Любила я книги иногда новые приобрести. Пошла на книжный развал, всё осмотрела, ничего не купив, увиденное было не по карману, но познакомилась там с таким же любителем книг, как я. Он проводил меня до дома и как-то нагрянул в гости. Пока я ему дверь открывала, сбросила с себя всё, осталась в одном халатике, еле запахнутом. Впустила его. Он схватил меня и ну тискать. Я так и хотела – раззадорить его. Завела. Он уже готов. Я – ему:

– Вот, когда принесёшь всё к столу, тогда и будешь зубы скалить. А ныне – бесполезно! Пока же – попрощаемся!

Он:

– На работе зарплату не выдают!

Я ему:

– Жди, когда дадут, тогда и придёшь!

Иногда звонил. Спрашивала:

– Получил зарплату?

– Нет!

– Тогда не тревожь!

– Да я еле сам живу, – скулит он паршивым щенком.

Отвечаю:

– А ты понемножечку копи!

Так он надоел мне своими звонками, что я однажды объяснилась с ним до конца:

– Дорогой, а ты думаешь, найдёшь деньги, придёшь с подарком, а потом ничего мне не надо будет дарить? Знай – в каждый приход должен будешь что-то нести. Если нет – то и нечего мечтать. Так что, думаю, надо тебе сразу мечты свои обо мне выбросить из головы! – Так и разогнала его.

Озорные мы девчонки,

Любим пошалить.

Потому что все мальчонки

Могут только злить!

Уважения не знают,

Нас не берегут,

Дурака всегда валяют

И по-многу лгут!

От своих выходок я всё-таки страдала. И так, как была верующим человеком, часто каялась в храме на исповеди и дома. Помимо всего я очень мучилась от того, что иду на поводу своих плотских желаний. Но я была ещё очень молода! Как-то исповедывалась я старенькому священнику в храме, чуть ли не со слезами на глазах:

– Батюшка, не могу прекратить блудить. Страдаю от этого, но всё же, никак не остановлюсь…

Священник был понимающий, умудрённый жизнью, ответил всего лишь:

– Да, это трудно! – С сочувствием посмотрел на меня.

Придя домой написала:

Молю, о, Господи, прости

Мой дух строптивый и надменный,

Не дай мне от любви уйти

Твоей небесной, незабвенной!

Прости за срывы бытия,

За гордость и непослушанье,

Что родилась горячей я,

Как ветра жаркого дыханье,

За то, что ропот я ношу

В душе глухой и странно тёмной.

За все грехи прости, прошу,

Души большой и неуёмной!

***

Приехал ко мне из Москвы мой старинный друг, очень интересный, интеллигентный, образованный человек, кандидат наук. Мы познакомились мы с ним когда-то в Москве. Я заканчивала учёбу в ВУЗе, он готовился поступать в аспирантуру. Вместе мы любили слушать симфоническую музыку, посещать концерты, художественные выставки, музеи. Долго с ним встречались, хотели даже пожениться. Он дарил мне редкие пластинки классической музыки, антикварные книги. Когда уже учился в аспирантуре, то приезжал ко мне в Ленинград, из Эрмитажа мы почти с ним не выбирались. Я водила его по всем залам и объясняла виденное. Заходили мы на выставку древнеегипетского искусства; в залы древнегреческого и древнеримского искусства, с выставленными там вазами, амфорами, пеликами краснофигурной и чёрнофигурной живописи; в залы, с фарфоровой посудой мейсенского, севрского и виноградовского заводов. Осматривали настенные тканые французские ковры – шпалеры; любовались живописными картинами старых итальянских, голландских, фламандских и современных мастеров. Ему очень понравилась «Даная» Рембрандта. Около этой картины он задержался:

– Да, эта женщина умеет ждать! – Произнёс мечтательно Борис.

– По легенде – её отец царь, – стала объяснять ему я сюжет картины, – закрыл свою дочь в высоком тереме, ибо оракулы вещали ему: «Родившийся от неё сын убьёт своего деда!». Заключив царевну в неволю, он решил, теперь её не достанет ни один мужчина. Однако, любвеобильный Зевс, услышав, что она прекрасна, спустился к ней в виде золотого дождя, оплодотворил Данаю и испарился. Царевна понесла от Зевса. На картине художника изображён тот момент, когда бог посещает её. Она же, в трепетном ожидании, вся потянулась ему на встречу, желая скорейшего сближения! Ведь она так долго ждала этого случая… Физиология взяла своё – ничто её не устрашило! Вся она сияет от нежности и предвкушения счастья!

– Всё-таки, дождалась! – Восхитился он.

– Дождалась, – улыбнулась я Борису, – долго искал Рембрандт выгодное положение натурщице. То он писал Данаю со своей первой жены Саскии, то, после её смерти, переписал лицо, руки с другой, любимой им женщины.

– Вот как даже бывает? – Удивился Борис.

– Бывает! Видимо, о людях помнят пока они живы! – Согласилась я.

Совершали мы с ним частые походы в филармонию на концерты известных гастролирующих артистов – скрипачей, пианистов, дирижёров, посещали Мариинский театр оперы и балета, пересмотрев и переслушав почти весь его репертуар. Однажды мы попали на концерт американского скрипача Менухина. Он исполнял «Крейцерову» сонату Бетховена. Борис наклонился ко мне и шепнул:

– Эта соната – пьётся!

– Да, замечательное исполнение и прекрасна сама соната! – Мы посмотрели друг на друга глазами, полными восхищения и любви.

Но потом жизненные пути наши разошлись. Он остался в Москве, я – в Ленинграде. Там он вскоре женился, родилась дочка, жена умерла. Он женился уже на другой, родился сын, но вновь с ней расстался. Эта женщина стала уговаривать его, отправить падчерицу в приют, тогда они заживут с ним прекрасно! Но подросшая дочь выгнала новую жену с ребёнком из квартиры при помощи милиции. Дочь была непутёвой, состояла в банде – занимались они тем, что снимали лобовые стёкла с чужих машин. При нашем разговоре, она похвасталась, что стала уже женщиной, очень этим гордится в свои 14 лет! Опасная оказалась штучка! Она потом и с отцом обошлась коварно! Второй жене он платил алименты за сына. Но от него ли был сын, сомневался – был к тому времени облучён на специфической работе – химика ядерщика.

Итак, приехал он ко мне уже в Питер разведённым мужчиной. Увидел – я одна, дочь училась в ВУЗе в другом городе. Стал умолять меня, выйти за него замуж. Мне казалось, как и прежде, нас соединяет классическая музыка, литература, поэзия, живопись. Он женился на мне в Москве. Я взяла отпуск на работе и поехала к нему. После ЗАГСа, посетили шикарный ресторан, пили прекрасные вина, ели вкусные вещи, он подарил мне очень хорошие французские духи. Но его дочь нашла их, отлила себе половину, а оставшееся разбавила водой! К тому времени он проматывал небольшое наследство, доставшееся ему от матери. Затем мы поехали к нему на дачу под Можайск.

Дорога была длинной, я устала. Но некая влюблённость, обновление чувств, романтика бодрили меня. Я вновь стала молодой, и, как мне показалось, счастливой, любимой.

Каким же ранним свежим утром

Ты разбудил меня!

И показалось всё премудрым,

Всё было для меня!

И мы поехали на дачу,

И долго-долго шли.

На нашу, может, неудачу

Большущий груз несли.

И, отдыхая, я взмолилась,

Что я не донесу.

Любовь твоя в глазах искрилась,

И билась на весу.

Поцеловав меня нежнее,

Ты лаской поддержал.

Дорога стала веселее,

И ты роднее стал.

Добравшись на дачу, мы занимались любовью, пропалывали огород, варили вкусные обеды и пили пиво с креветками. Казалось, счастью, радости, новизне чувств, некоей одухотворённости не будет конца!

После он приехал ко мне в Ленинград. В Москве сдал квартиру внаём, дочка его ушла жить к подружке. Часть полученных денег дал дочке, остальные мне. Сначала мы жили с ним дружно, весело, беспечно, так мне казалось. Но он более уже не хотел работать, хотя в Ленинграде у него было много друзей, мог бы устроиться сам и меня пристроить на приличную работу. Однако он мне ответил:

– Пожалей меня, я так устал!

Как-то мою квартиру сильно залили верхние жильцы. Помочь деньгами сами не захотели, пришлось подать на них в суд. Им присудили выплатить мне вспомоществование в размере двух моих зарплат за нанесённый урон имуществу. Но вскоре мы всё истратили. Вновь осталась я без денег и без работы. Когда уже совсем стало нечего есть, я обратилась к Борису со словами:

– Иди к тем соседям с верхнего этажа и попроси, чтоб вновь залили. Снова подадим в суд на них и появятся деньги! – Так я желала его урезонить: почему же он не работает? Но он сделал вид, что не понял моего укола. Конечно, не работать – лучше, чем работать! Пусть жена работает! Я же не могла пока найти работу.

Но вскоре после моей злой начальницы, я устроилась на работу в другом месте. Жили мы у меня с ним более года. Затем он сказал мне, чтоб я уволилась с работы и ехала вместе с ним в Москву, делить его квартиру с его дочкой. Я действительно уволилась с работы, заболела бронхитом. Он внезапно оставил меня и уехал один в Москву. Я долго переживала, что меня предательски бросили, еле – еле успокоилась наконец, развелась с ним. Денег не было совсем. Октябрина, как раз и помогла мне в трудную минуту, с вступлением в жилищный кооператив, об этом я уже сообщала.

Но я, всё-таки, волновалась очень о моём бывшем муже – Борисе. Как он там с дочкой, исправились ли их отношения друг с другом? Ведь она его чуть не убила из боязни, что он что-нибудь подарит мне. Она не желала делить квартиру, отдавать ему дачу. Земля в Москве дорогая. Поэтому она подожгла его на даче. Он еле выбрался с горящего второго этажа. Дача была двух этажной. Его поместили в больницу с большими ожогами. Я не смогла к нему приехать – денег совсем не было. Может, это было некоей расплатой за пренебрежение ко мне? Вспоминая былое, я страдала, мне казалось, он рядом, со мной. Я чувствовала его дыхание, его присутствие и даже общение. Я пребывала в своём мире, где были только мы вдвоём. Слушала музыку, как некогда с ним, записывала свои ощущения, волновавшие меня:

Вечереет. Тихо и мягко, словно старость, подкрадывается ночь. Я мечтаю. А в мечтах? Ты… И нет для меня более реальной жизни. Может, ты умер, я же разговариваю с тобой на языке души? Я живу пока, но ничто не существует, кроме нас двоих, в моих мечтах… Я что-нибудь сделаю в реальной жизни, отвлекусь и возвращаюсь к тебе. Говорю, советуюсь, смеюсь, слушаю музыку. Нет одиночества. Стены раздвигаются, исчезает холод, неуют, и мы остаемся вне времени и пространства вместе.

В древних китайских сказаниях я читала, что человек силой своего (или чужого) воображения может жить с духом.

И я сейчас это поняла. Чтобы любить, греть, смеяться – не обязательна осязаемая оболочка. Можно силой воображения вызвать дух другого (иногда очень любимого и любившего), и ты будешь счастлив.

Ничего в этом не понимает западная проза. Ей необходимо материальное. И как тонки люди Востока! Я верю: духом можно вызвать к жизни другой, жизнь духовная – тоньше. Но как объяснить, что сознание отрицает горе, разлуку и смерть близкого и, не мирясь с этим, создает его в воображении? А может, и не создает? И душа другого сама улетает к любимому?

Поняла: я ли зову твою душу, сама ли она прилетает, но твой дух со мной, не может без меня. Тело можно задержать, душу – никогда. Она рвется туда, где ее ждут, где ей надобно быть.

Как легко людям рвать друг с другом, как невозможно душам расставаться!

Я плакала, понимала, всё у нас с ним надорвано, испорчено, поругано, но в сердце ещё жили воспоминания, остатки прежней любви. Постоянно думая о нём, болела, сидела без работы, почти голодная, представляя, как ему тяжело находиться в больнице, когда никто не навещает из близких, друзей, родных. С работы в Москве он окончательно уволился, коллеги не знали, что с ним случилось. Но в больнице он познакомился с интересным человеком, доктором наук, искусствоведом, писавшим книги о русских художниках. И тот подарил ему прекрасный альбом о Шишкине. После, зная мою любовь к искусству, он передарил его мне. Я ощущала всю хрупкость, эфемерность наших отношений. Каждый день писала ему письма и стихи. И всё это складывала и складывала у себя в шкатулке. Потом стала отсылать понемногу ему.

Наступила весна. На улице было тепло, романтично, призывно, мечтательно, а я тосковала. Были растоптаны все надежды, разрушена, как мне думалось тогда, моя жизнь:

Зашумели деревья весной.

Всё им тихое, нежное снится,

Я душою и сердцем с тобой,

Но мечта нашей жизни не длится.

Ты один и заброшен, и тих,

Я страдаю в разлуке печальной.

Кровоточит от горечи стих

И словами шумит изначально.

А весна своим буйством томит.

И поэтому сердцу так больно,

И поэтому сердце горит,

И страдает в разлуке невольно…

Он долго лечился от ожогов. Затем, получил инвалидность и, когда стал лучше себя чувствовать, приехал ко мне, сел вновь на шею. Ничего не делал, проедал со мной то, что я зарабатывала с таким трудом, пуская жильцов. Себя я почти тогда не могла прокормить, но появился ещё нахлебник. Любил он выпить, хорошо закусить, не желая отдавать мне те деньги, что получал по инвалидности. Я посмотрела на его беззастенчивое поведение, отправила назад, в Москву.

И к его уже третьему приезду ко мне, появились эти строки:

Всё снова, что было, было.

Всё снова и всё опять?

Я ливнем беду промыла,

Давно повернула вспять.

И звучен, как прежде голос,

Но сердце уже молчит,

Но ломок, и хрупок волос,

И даль уставшая спит.

И то, что когда-то было,

Истаяло, и прошло.

Я Бога долго молила,

Чтоб всё быльём поросло…

Мы находились в разводе, зачем надо было вновь приезжать ко мне, я совершенно этого не понимала и очень удивлялась! К чему было ворошить несостоявшееся прошлое? Но у него были свои планы. Наверное, дочь выгоняла из квартиры родного папу!

И вот, вновь я одна. Настроение было не ахти, какое хорошее! Но бывали всё же светлые моменты! Я слушала через свой проигрыватель классическую музыку, читала книги, сочиняла стихи, не смотря ни на что!

В тот момент соседка Света, живущая напротив, зашла ко мне. Я была ничем не обременена. Сидела дома, стирала бельё, скоблила, убирала. При людях же не будешь этого делать. Когда она позвонила ко мне в дверь, я открыла ей, и она сразу заявила:

– Бросай всё, идём на выставку работ художника Саврасова.

– Откуда? В нашем музее его работ немного.

– Да из Москвы привезли его картины, собрали из частных коллекций. Быстрее собирайся, сегодня вечером всё увезут! Живее!

– Ох, Света, я так устала от своей этой работы. Переживания измотали. Надо довести уборку до конца!

– Ерунда. Доведёшь после. Сейчас же собирайся!

– Уговорила. Одеваюсь и бежим! – Пришли в Русский музей и сразу – к картинам Саврасова. Но то, что я увидела, поразило меня! Обращаясь к приятельнице, я зашептала:

– Света, какой восторг! Как великолепны картины! Я таких у него никогда не видела!

– И никогда более не увидишь. Не всегда владельцы частных картинных галерей соглашаются выставить свои вещи для показа общественности!

– Значит, нам здорово повезло!

– Конечно! А ты еще не хотела идти!

Я ответила ей:

– Увы, да. Сейчас же просто пришла в восторг!

– Ну и хорошо! Мне тоже нравятся все его картины! Что скажешь на это?

– Скажу спасибо, что вытащила меня сюда! Саврасов, вкупе с другими несчастными художниками, коих съела суровая действительность, восхитителен! Пейзажи чудесны, уютны, каким-то домашним, милым, материнским уютом и теплом. В них такая мечтательная просветлённость, что хочется вскричать: «Хоть и трудна была у Вас жизнь, порой невыносима, но браво Вам, милые русские, талантливые художники! И спасибо за Ваши труды, Вы прославили нашу великую Россию!!!».

– О, какую речугу произнесла! Напиши им отзыв о выставке! Всё, сказанное только что мне – повтори!

– Хорошо, уговорила! – Согласилась я. И тут же она предложила:

– Хочешь, забежим в кафешку? После таких картин, совсем нет желания идти сразу домой и окунаться в тягостный быт!

– Я согласна. Хоть у меня сейчас и нет никакого дохода, но где наша не пропадала, зайдём!

В кафе мы взяли мороженное с шампанским и кофе глясе. Было вкусно и приятно. Играла лёгкая музыка, а мы всё прийти в себя не могли от интересной выставки…

– Да, дорогая подруга, ты права – трудно сочетать тонкое и изысканное с грубостью и фальшью!

– Представляю, как тебе надоело всё! – согласилась со мной приятельница.

– Но куда деваться! – поддакнула я ей с горечью.

– Всё устроится, не волнуйся. Будем иногда разнообразить нашу жизнь. На днях устраивают выставку современных русских художников. Картины этой передвижной выставки, думаю, нас тоже удивят.

– Согласна вполне, главное не жить бездуховной жизнью!

Некоторое время у меня был простой с клиентами, и вдруг послали ко мне из конторы двух парней, тоже восточной национальности. Они пришли, расположились в маленькой комнате, ушли по делам. А вечером, вернувшись, один из них стал ко мне приставать. Предлагать переспать с ним. Я перепугалась, стала его уговаривать, и так, и сяк, он – нет и всё. Тогда я пообещала вызвать милицию, если он обнаглеет и, закрывшись у себя в комнате, стала молиться Богородице со слезами на глазах:

– Богородица, помоги мне, милая! Видишь, что стало твориться? Что это за работа у меня такая? А я с высшим и даже завысшим образованием – окончила институт, аспирантуру, и чем занята? Не могу найти нормальную работу, болею постоянно от безденежья. Что это за жизнь? Спаси меня от домогательств этого квартиранта!

Оплатили эти парни постой на неделю. Утром ушли по делам. Вдруг днём, забегает тот, что ко мне приставал, хватает свои вещи. Ничего не объясняет и поспешно убегает вон. Более они не вернулись. А утром соседка, увидев меня, подошла ко мне и спрашивает:

– Пойдёшь к нам в фирму главным бухгалтером?

Я с радости чуть её не расцеловала!

– Конечно, пойду, милая! – Ответила, расцветая от счастья!

Так я устроилась работать на неплохую работу – а в девяностые лихие годы в России это было большим шиком – работала на дому, только приносила отчёты в контору и в налоговую инспекцию, да первичные документы забирала из конторы, всего лишь. По моей отчаянной молитве мне помогла Богородица! Слышала мои стоны, видела мои слёзы! Верьте, есть чудеса на белом свете! По вере Вашей да будет Вам!

****

Работать было не трудно. Я сама когда-то давно читала курс бухгалтерского учёта и вполне справлялась с этой задачей с Божьей помощью! Изучала инструкции, все новые изменения, посещала семинары, устраиваемые налоговой инспекцией. Разбиралась, вникала. Ведь если я дала бы промашку, то налоговая инспекция могла оштрафовать предприятие так, что оно перестало бы действовать! Я всё это понимала и старалась изо всех сил не подвести соседку.

Я стала жить более свободно, могла позволить себе питаться лучше, одеваться по-человечески. Утром я гуляла в лесу, жила рядом с хвойным лесом, днём работала, вечером читала, болтала с приятельницами по телефону, писала стихи. Однажды поразил меня в лесу изумительный вид:

Брела в лесу тропинкой чудной,

Сосновым воздухом дыша…

И стала, кажется, премудрой,

И стала петь моя душа.

И на полянке увидала

Ромашек маленьких парад,

Уж по наитию я знала,

Что это милый детский сад!

Они уселись тихо, робко

И грели солнышком бока.

И я пошла от них торопко,33
  Торопко – поспешно.


[Закрыть]

Чтоб не смутить их говорка.

Я блаженствовала, почувствовав себя человеком, что-то значимым. Как-то само собой появились новые приятельницы, пошли сплетни, беседы о жизни и так далее. Мне платили вовремя зарплату, я сдавала в инспекцию отчёты, не нарушая графика, Бог миловал меня! Богородица помогала! Часто я посещала храм. Каялась, плакала перед иконой Спасителя о своих грехах.

Жила не так, как было надо.

Ругалась, злилась, не боялась Бога.

Теперь я прошлой жизни так не рада,

Одни грехи и старость у порога.

И понимаю я всю скверность жизни,

Которую вела никчемно раньше.

О, ты, слеза, непрошено не висни