Текст книги "Игра"

Шарлотта вздохнула, потупила взор и, слегка покраснев, проговорила нетвердым голосом:

– Я должна сказать вам нечто очень важное.

– Лотта, я уже знаю…

– Знаете?! Откуда? Первые признаки я почувствовала еще до отъезда из Лондона. Но тогда не обратила на это серьезного внимания и ничего вам не сказала. Однако чуть позже, уже в Бате… Рэн, там у меня уже не осталось никаких сомнений!

Шарлотта замолчала и посмотрела на мужа. Лицо его было каменным.

– Я так счастлива, милый! Кажется, мы обретаем то, чего так долго желали!

– Удивляюсь, как у вас духу хватает говорить все это мне в лицо?! – резко ответил Рэндольф.

– Рэн, дорогой, кому же еще я должна была это сказать, как не вам?

– А я не желаю слышать от вас такого рода признаний!

– Не выдумывайте, Рэн! И не создавайте нам обоим лишних проблем! Я понимаю, вы чертовски злы на меня. И не зря! Ведь я вас бросила! Но все это в прошлом. Ваша жена вернулась и сидит здесь, перед вами. Да, вы гораздо лучше меня знали, как должна строиться наша жизнь. А я не желала не только понимать вас, но даже слушать! К тому же с самого начала я очень боялась того, что сейчас со мной происходит. Боялась боли, всякого рода неприятных явлений, неизбежных для женщины в подобном положении… Даже боялась умереть… Вы ведь знаете, что моя мама… – Шарлотта судорожно сглотнула. – Но теперь… Теперь, скажу вам откровенно, я счастлива!

Это было уже слишком! Рэндольф издал звук, похожий на рычание, и буквально вжался в спинку кресла, чтобы не ударить жену.

– Довольно! Я наслушался более чем достаточно!

– Но, Рэн…

– Нет, мадам! Возможно, я недооценивал вас и переоценивал себя. Но слушать, как законная жена в упоении расписывает то, что получила от своего любовника, больше не могу!

– Какого любовника?! – оторопела Шарлотта.

– Дарлингтона! – потеряв всякий контроль над собой, заорал Рэндольф.

– Джека?!

– С какой же любовью вы произносите это имя!

– Да… Но…

– Не дотрагивайтесь до меня! – Рэн отшатнулся от Шарлотты. – Или я за себя не ручаюсь!

– Что вы себе позволяете?! – выкрикнула она. – Можно ли так мерзко вести себя по отношению к женщине?! Опомнитесь!

У Рэна перехватило дыхание. Лотта права! Ведь у него было несколько недель, чтобы все обдумать, включая собственное поведение в случае возвращения жены. Он даже вторично поехал в Бат, чтобы забрать оттуда Шарлотту. Но не доехал пятнадцати с небольшим миль… Не доехал потому, что понял бесполезность этого шага. Ведь Шарлотта сама, добровольно убежала из дома. Убежала потому, что не хотела с ним жить! Может ли он ее заставить? Нет! Если бы она решила вернуться, то сделала бы это сама, без всякого нажима с его стороны. И даже если он силой вернет ее домой, разве от этого что-то изменится?

Лотта вернулась. Стоит перед ним. Но он, Рэн, думает о том, что еще никогда они не были так далеки друг от друга и от своего счастья…

Он провел ладонью по волосам и только теперь обнаружил, что не надел парика.

– Простите, – сказал Рэндольф голосом, которого и сам не узнал. – Признаюсь, у меня нет опыта в столь щекотливом деле, как обсуждение с собственной женой достоинств ее любовника.

– Рэн, неужели вы поверили…

– Да, поверил! – прервал Шарлотту Рэндольф. – Поверил после того, как своими глазами увидел вас в объятиях Дарлингтона!

– Увидели кого?!

– Вас, обнимающейся с Дарлингтоном!

– Это невозможно!

– Не лгите, прошу вас! Не надо больше лжи!

– Почему вы уверены, что я лгу?

Шарлотта отодвинулась от стола. Теперь уже она не хотела, чтобы Рэн до нее дотронулся хотя бы случайно.

– Просто Дарлингтон в отличие от вас…

– Что?! – вновь заорал Рэндольф, не помня себя. – Уходите сейчас же! Немедленно! Убирайтесь! Пока я не переломал вам ноги!

– Убираться?! – крикнула в ответ Шарлотта. – Куда прикажете мне убираться?!

– Куда хотите! Мне все равно! Поезжайте назад в Бат, в имение, хоть к черту! Только подальше от меня!

– Что ж, – неожиданно почти спокойным тоном ответила Шарлотта, в которой, как и во всякой женщине в критический момент, проснулась актриса. – Любо-дорого смотреть, как вы обращаетесь с матерью своего будущего первенца!

Она с достоинством встала и пошла к двери.

– Моего первенца?! – воскликнул Рэн и, выскочив из-за стола, бросился за ней. – Лотта! Лотта!

Но Шарлотта уже перешагнула порог и, не оборачиваясь, с такой силой захлопнула дверь перед самым носом мужа, что задрожали стены. Рэн ударил кулаком в закрытую дверь.

– Что за дьявольские шутки! – пробормотал он, приходя в себя…

Глава 27

Лондон, 1 января 1741 года

– Я еще раз спрашиваю, где этот ублюдок, ваш сводный брат?

Сабрина посмотрела на кузена усталыми глазами и со вздохом ответила:

– Не знаю.

На ней было простое серое платье без единого украшения. Волосы собраны в пучок на затылке. Лучистые глаза померкли.

Вот уже почти месяц, как она живет в доме своего кузена на положении пленницы. В первую неделю Роберт нещадно избивал ее кожаным ремнем. Потом ему пришлось несколько умерить свой пыл, поскольку появился Меррипейс. Старый лорд дал понять Макдоннелу, что не позволит так обращаться со своей будущей женой. Ибо подобные издевательства могли искалечить Сабрину, а Меррипейс еще надеялся получить от нее в подарок наследника.

Тогда Роберт посадил кузину на хлеб и воду, которые приносили в маленький темный чулан, где Сабрина проводила все дни и ночи. Исключение составляли часы, когда кузен пытался добиться от нее сведений о местонахождении Кита. Но девушка заявляла, что скорее умрет, чем предаст младшего брата.

Вообще-то Сабрина и сама не знала, где теперь находится Кит, но не сомневалась, что Джек Дарлингтон укрыл его в надежном месте. И под опекой виконта мальчик, бесспорно, чувствует себя куда лучше, чем она в доме своего кузена. Сабрина была уверена, что Кит не вынес бы того, что выпало на ее долю, и непременно умер. Не исключено, что от голода. Ибо от самой Сабрины остались фактически кожа да кости.

Чего она решительно не могла понять, так это причин, заставивших Дарлингтона оговорить себя, назвавшись Черным Джеком Лоу. Его заявление привело солдат в полнейшее смятение. Обескураженный и донельзя взволнованный сержант попросил виконта повторить свое признание. Джек с готовностью это сделал, прибавив, что женщина, которую сержант явился арестовать, ни в чем не повинна. Более того, по словам Дарлингтона, она сама стала его жертвой, поскольку он держал ее взаперти у себя дома.

Что-то в поведении виконта в тот момент удержало Сабрину от попытки вмешаться, объявив все сказанное чистым вымыслом. Возможно, на нее подействовали спокойствие Джека и его холодный, бесстрастный тон. На возражения Роберта, упрямо пытавшегося обвинить во всем кузину и уличить виконта в преднамеренной лжи, сержант ответил, что не наделен полномочиями самолично расследовать это дело и отведет Дарлингтона и Сабрину в участок. Там есть начальство, которое во всем разберется.

Что говорил Джек в участке, Сабрина не слышала, поскольку ее с опекуном, как принадлежащих к низшему сословию, оставили в общей комнате. Дарлингтон же, будучи аристократом, удостоился чести давать показание в кабинете самого начальника полиции.

Сабрину довольно быстро отпустили. По пути в дом кузена Роберта она задержалась у одного из бараков, на стене которого было наклеено обращение полиции. В нем обещалась награда в пятьсот фунтов за поимку разбойника Черного Джека Лоу и освобождение богатой наследницы фирмы «Линдсей вулл».

Сабрину удивило, почему Джек, очевидно, знавший об этом, ничего ей не сказал.

Не успела Сабрина прочитать обращение до конца, как перед ней словно из-под земли вырос кузен Роберт.

– Где он?

Удар по лицу ошеломил девушку. Сабрина схватилась за горевшую огнем щеку и сквозь слезы в бешенстве посмотрела на опекуна. Тот слегка стушевался и проворчал:

– Мне надо быть поосторожнее. Вот-вот придет сэр Миллпост за вознаграждением.

– Гадина! Мерзкий шпион! – прошипела Сабрина, тем не менее чувствуя удовлетворение от столь удачно найденного эпитета. – Должна сказать, что Меррипейс оказался очень щедрым за ваш счет, назначая награду за мою поимку!

– Слишком щедрым, – буркнул Роберт и отвернулся.

Сабрина облегченно вздохнула, поняв, что на время ее оставили в покое. Итак, сейчас сюда пожалует Миллпост! Кузен же выступает в роли благодетеля, вознаграждая его за подлость. Хорошенькая парочка!

– Я потрясена, Роберт! – сказала она с едким сарказмом. – Мне казалось, что вы не дали бы за меня и полпенни! А тут… Есть чему удивляться!

– Платил Меррипейс, а не я! Мне и в голову не могло прийти, что он поручит этому идиоту Миллпосту обклеить весь город подобными бумажками! Честное слово, без него я гораздо быстрее заполучил бы вас назад!

«Ничего бы у тебя не получилось!» – подумала Сабрина.

Ведь она уже почти обрела свободу! Еще несколько часов, и они с Китом были бы далеко от этих берегов… И навсегда забыли бы о существовании кузена Роберта! Как больно сейчас думать об этом!

– Почему вы просто не дали мне исчезнуть, кузен? – спросила Сабрина и тут же поняла нелепость своего вопроса. Ведь она не проявляла никакого интереса к юридическим тонкостям, связанным с отцовским наследством, поскольку целиком была занята Китом. И только сейчас осознала свою ошибку.

Она посмотрела на Роберта и холодно улыбнулась:

– Вы не можете позволить мне умереть. Отец не был настолько глуп, чтобы в случае смерти дочери назначить ее опекуна наследником всего своего состояния. Так что ожидание моей кончины может для вас не только затянуться, но и стать бесконечным. Ибо вы ничего не получите!

– Возможно. Но после того, как Миллпост разгласил все подробности и обстоятельства ваших приключений, я могу хотя бы разделаться с этим Дарлингтоном.

– Каким образом?

– Поддержав его саморазоблачение. То есть заявление, будто он и есть настоящий преступник, а вы всего лишь его несчастная жертва.

– Он ни в чем не виновен. И вы отлично это знаете!

– Так что же? Мне-то какое дело? Он сам при – знался, и его все равно повесят!

– Лорд Лоутон аристократ. И решать, виновен он или нет, будет палата лордов. Вполне возможно, что они не сочтут серьезным преступлением обольщение дочери простого торговца и оправдают его. А когда Дарлингтон выйдет на свободу, вам будет чего опасаться. Он явится сюда и просто-напросто прикончит вас!

– Не посмеет!

– Вы не знаете, каким жестоким и безжалостным он может быть. Но даже если Джек и не убьет вас на месте, то может публично вызвать на дуэль. Для вас это равносильно смерти. Если же вы испугаетесь и откажетесь принять вызов, то опозорите себя до конца дней. Все будут вас презирать. Не знаю, нужно ли будет в этом случае цепляться за жизнь?

– Ничего не могу поделать. Ведь он, повторяю, сам признался в преступлении!

– На вашем месте я бы постаралась представить себя не врагом, а другом лорда Лоутона.

– Каким образом?

– Например, разрешив мне выступить на суде в его защиту.

Роберт презрительно усмехнулся:

– И не надейтесь! Пока я не получу назад Кита, вы сами останетесь преступницей.

– Тогда все ваши хлопоты вообще напрасны. Дарлингтона освободят, он убьет вас или обречет на позор до конца жизни. И на нищету. Сами посудите, кто захочет иметь дело с торговцем, которого все считают жалким и подлым трусом?

Хотя Роберт демонстративно отвернулся, Сабрина знала, что он внимательно ее слушает.

– Можете угрожать, сколько вам будет угодно, – неуверенно сказал он, по-прежнему не глядя на кузину. – Но я не вижу для себя никакой пользы в том, что вы будете защищать Дарлингтона.

И тогда Сабрина решилась выложить свой главный козырь:

– Если Джек Дарлингтон будет освобожден, то я выйду замуж за Меррипейса.

– Сейчас вы можете сказать все, что угодно! – фыркнул Макдоннел. – Кто поручится, что ваше обещание не одни слова?

– Клянусь памятью моего отца! Дайте мне выступить на суде, и виконт Дарлингтон будет освобожден! Тогда я исполню свое обещание.

– А если его не освободят?

– В таком случае убейте меня. Ибо я никогда впредь не стану вам подчиняться.

На лице Роберта появилась холодная и очень неприятная улыбка.

– После вашего появления Меррипейс подтвердил свое желание жениться, – сказал он и так посмотрел на кузину, что та почти физически ощутила, как его колючий взгляд проникает сквозь измятое бесформенное платье и вонзается в тело. – Что ж, если подержанный товар не отбивает у старика Меррипейса охоту к проказам, то я не стану возражать.

Сабрина покраснела, но не стала реагировать на этот мерзкий и грязный выпад. Дело в том, что по распоряжению Роберта миссис Варней обследовала Сабрину и подтвердила потерю ею девственности.

– Все зависит как от меня, так и от вас, кузен, – с холодным спокойствием ответила Сабрина. – Итак, мы договорились?

– Поклянитесь на Библии!

Тюремная камера, в которую привели лорда Лавлейса, оказалась достаточно просторной, чистой и прилично обставленной. У окна, забранного железной решеткой, стояли стол и стул. Около дальней стены – сундук с вещами заключенного, а в углу – походная кровать с довольно пышной подушкой, чистыми простынями и теплым одеялом. Последнее было выдано узнику в связи с наступлением холодов.

Несмотря на хмурый, дождливый день, Дарлингтон сидел у открытого окна в одной рубашке. Голова его была опущена, и Рэн не сразу смог рассмотреть выражение лица.

– Дарлингтон! – негромко позвал Рэндольф.

Джек поднял голову. Рэн впервые заметил, что за маской напускного безразличия угадывались усталость и затаенная грусть. Не было и намека на саркастическую улыбку. А ведь без нее Дарлингтона просто невозможно было представить!

Узнав гостя, Джек встал и сделал шаг ему навстречу.

– Я получил уведомление, что вы уплатили свой карточный долг мне, – сказал Рэн вместо приветствия.

– Очень рад это слышать, – тихо ответил Джек и чуть заметно улыбнулся. – Я, право, сожалею, что не мог расплатиться с вами лично и чуть пораньше.

– Мне сказали, что для этого вам пришлось продать свое загородное имение. Это так?

– У вас совершенно точная информация, – утвердительно кивнул Джек.

Рэн нахмурился:

– Зачем надо было это делать?

– В отличие от тех, кто свято сохраняет родовые поместья в память о предках, я не придаю этому никакого значения. К тому же я намерен покинуть Англию и больше никогда сюда не возвращаться.

– Похоже, жизнь здорово вас потрепала!

– Боюсь, что вы не ошиблись.

– Вы ожидали другого?

– В ваших словах звучит скрытое обвинение. Но честное слово, только трагическое стечение обстоятельств стало причиной моего нынешнего заточения.

Рэн улыбнулся:

– Но разве вы не можете доказать свою невиновность?

– Невиновность? Видите ли, ведь на самом деле я Джек Дарлингтон, а никакой не Черный Джек Лоу! И я не похищал Сабрину Линдсей. Да, я уговорил ее уехать из дома вашей супруги, где она была в полной безопасности. Потом уложил ее к себе в постель. Чуть позже освободил ее младшего брата из заточения, которое мало чем отличалось от тюремного. И конечно, это я убил того шотландца, который хотел зарезать брата мисс Линдсей. Все это я полностью признаю. Но думаю, что за подобные преступления нельзя повесить в общем-то честного человека.

– Это мы еще посмотрим, – произнес Рэн, удивляясь, как могла Шарлотта разрушить семью и погубить себя ради этого человека. – Насколько мне известно, палата лордов собирается для рассмотрения вашего дела на специальное заседание. Уверен, что они все решат быстро и по справедливости.

– Было бы хорошо! Признаться, я уже устал сидеть в этой клетке.

Рэндольф поймал брошенный на него взгляд Дарлингтона и вдруг понял, что имеет дело с незаурядной и сильной личностью. Может быть, за это Шарлотта и полюбила виконта? Но почему тогда он пошел на такое унижение, выдав себя за бандита? И почему он, лорд Лавлейс, сейчас старается доискаться до причин этого поступка? Почему в глубине души пытается найти оправдание человеку, которого совсем недавно хотел убить?

– Если вы утверждаете, что не виновны в преступлениях Черного Джека Лоу, то почему выдали себя за него? – спросил он напрямик.

На лице Дарлингтона мелькнула улыбка.

– Мисс Линдсей, возможно, богатая женщина. Но она простолюдинка. Это значит, что при аресте ее поместят в общую камеру с мужчинами. И если ее там не зарежут за дорогое платье, то непременно подвергнут насилию. Поэтому я постарался сделать все возможное, чтобы этого не допустить.

Рэну нечего было возразить, но он окончательно перестал что-либо понимать. Благородный порыв неблагородного человека? Или что-то другое? Но ведь Лотта говорила, что Дарлингтон безумно влюблен в Сабрину Линдсей! И все-таки Рэндольф не мог поверить, что для столь благородного поступка у Дарлингтона не было каких-то иных причин, о которых тот предпочитает молчать.

– Мне говорили, что после вашего признания в полиции Сабрина Линдсей разрыдалась и крикнула, что это она убила того шотландца.

– Мисс Линдсей – благородная и очень добрая женщина. Кроме того, я уверен, что ей и в голову не могло прийти, что подобный самооговор приведет к виселице.

– Вы хотите, чтобы я поверил, будто в тот момент она думала лишь о том, чтобы уберечь вашу шею от петли?

Дарлингтон улыбнулся:

– Я умею влиять на женщин. Ее поступок – один из самых ярких тому примеров.

– Другими словами, вы вовсю используете своих любовниц.

– И так же легко бросаю!

Если бы в этот момент в руках Рэндольфа была шпага, он бы убил Дарлингтона, пусть даже безоружного! Не в силах больше сдерживаться, Рэн схватил Джека за руки и крикнул ему в лицо:

– У Лотты будет ребенок!

– Заранее поздравляю вас, – спокойно ответил Дарлингтон и улыбнулся.

– Не лицемерьте! Я не сомневаюсь, что это ваш ребенок!

К немалому удивлению Рэндольфа, глаза Джека вновь заискрились смехом, но на этот раз не саркастическим, а очень добрым.

– Поверьте, сэр, я ни за что не стал бы отпираться даже перед вами, если бы…

– Если бы?

– Вот именно: если бы!

– Я знаю, что вы были любовниками!

– Вы ничего не знаете и знать не можете, потому что этого не было. Если же вы хотите себя в этом убедить, то… извините, я не в силах вам помочь!

– Но не могу же я не верить собственным глазам!

– Вы шпионили за женой?

– Я видел вас вместе!

– Если бы ваша жена, Лавлейс, лишь намекнула мне на возможность интима между нами, то я не стал бы сопротивляться. Насколько я понимаю, вам известна моя репутация. Но ведь вы знаете свою жену лучше меня. И если все-таки не верите Шарлотте, то, значит, вы, извините, круглый дурак и заслуживаете того, чтобы ее потерять.

– Понятно… – задумчиво протянул Рэндольф. – Что ж, в таком случае разговор окончен!

Он пошел к двери.

– Минуточку! – остановил его Дарлингтон.

Рэн повернулся и в полном молчании смерил Джека взглядом. В другой обстановке это могло бы показаться виконту оскорбительным. Но сейчас он сделал вид, будто ничего не заметил, и присел на край койки.

– Вы благородный и честный человек, Лавлейс. Правда, иногда бываете слегка глуповатым. Все же я хотел бы вас кое о чем попросить.

– О чем?

Дарлингтон сунул руку под одеяло и вытащил конверт.

– Я попросил бы вас передать это мисс Линдсей из рук в руки. Но так, чтобы не увидел ее опекун.

Рэн растерялся.

– Не знаю, имею ли право исполнить вашу просьбу. Право же…

Дарлингтон улыбнулся:

– Очень давно я продал душу дьяволу. И умирать за преступления, которых не совершал, не собираюсь. Однако сейчас я в тюрьме, поэтому очень важно, чтобы мисс Линдсей получила то, что лежит в этом конверте, немедленно.

– Что в нем?

Джек встал и подошел к Рэндольфу.

– Я в жизни никогда и никого ни о чем не просил. Но сейчас прошу вас, лорд Лавлейс, срочно передать этот конверт Сабрине Линдсей. В нем три билета на корабль, идущий в Америку, – для нее с братом и моего слуги Сьюбери, который будет их охранять и обеспечивать всем необходимым. Я обещал, что сам поеду с ними, но обстоятельства сложились иначе. Поэтому я и отправляю своего верного слугу. На него мисс Линдсей может целиком положиться.

Несколько секунд Рэндольф внимательно смотрел на Дарлингтона. Неужели Лотта сказала правду и Джек Дарлингтон любит Сабрину Линдсей? Но это определенно так, если он готов пожертвовать за нее жизнью!

Рэн взял Джека за руку.

– Вы любите мисс Линдсей?

– Вы угадали, Лавлейс. Наверное, это очень глупо для человека, который был уверен, что у него нет сердца!

Оба замолчали. Потом Дарлингтон улыбнулся и спросил:

– Вы хотите еще что-то сказать мне, Лавлейс?

– Да. Меня просили выступить на суде в качестве обвинителя. Так вот, я хотел сказать вам, что буду выступать на стороне защиты…

Рэн вернулся ранним вечером. Но в доме было необычно тихо. Последние три недели он и Лотта жили в разных половинах дома, случайно встречаясь в коридорах, в холле и на лестнице. Каждый раз Шарлотта чувствовала себя очень неуютно и опускала глаза. Впрочем, так же вел себя и Рэндольф.

По прошествии первой недели Шарлотта даже перестала останавливаться, встречая мужа. Естественно, что ни в какие разговоры они тогда не вступали.

Так продолжалось до визита Рэндольфа в тюрьму. После встречи с Дарлингтоном Рэн уже не был так уверен в том, что не является самым последним дураком в городе. В его висках теперь постоянно бились одни и те же мысли: «Дарлингтон безумно влюблен в Сабрину Линдсей! Дарлингтон никогда не был любовником моей жены! Дарлингтон не является отцом ребенка Лотты! «

Изо дня в день Рэн пытался доказать себе недоказуемое: Лотта вынашивает не его, Рэндольфа, ребенка!

Возвратясь из тюрьмы, он сразу же переоделся, чего раньше никогда не делал перед встречей с женой, поднялся на второй этаж и остановился перед дверью спальни Шарлотты.

Он твердо решил честно объясниться с женой. Поставить все на свои места. Вернуть их разрушенную семейную жизнь в прежнее русло! Но сейчас не знал, с чего начать этот разговор…

Рэндольф немного помедлил, потом усмехнулся и, мысленно сказав себе: «Жалкий трус!» – нажал на ручку, открыл дверь и бесшумно вошел в комнату.

Шарлотта в первый момент не заметила мужа. Она сидела на кровати и при свете единственной свечи читала книгу. На ней было легкое зеленое платье, отделанное кружевами. Волосы перехватывала лента. Тоже зеленого цвета…

Рэндольф сделал шаг вперед. Шарлотта подняла голову и посмотрела на него.

– Я только что был у Дарлингтона, – без предисловий начал Рэн.

Шарлотта вздрогнула. Книга выскользнула у нее из рук. Справившись с волнением, она коротко ответила:

– Понятно.

Боже, как ему все это время не хватало этого низкого красивого голоса!

Рэн сделал еще шаг и подошел вплотную к кровати.

– Думаю, вам будет приятно узнать, что он здоров.

– Спасибо за внимание.

– Лотта, я должен вам кое-что сказать…

Шарлотта снова вздрогнула и почти испуганно посмотрела на мужа:

– Умоляю, не надо! Я не выдержу нового объяснения! Вы ведь понимаете, все кончится очередной ссорой! Я сдаюсь, Рэн! Но в моем положении было бы неразумно уезжать из Лондона. Позже, когда все будет позади… – Она сделала паузу и отвела глаза, но потом продолжила: – Где-нибудь в середине лета я перееду к родителям. Они очень любят детей. Мои сестры подарили им уже полдюжины внуков и внучек. Еще один младенец, думаю, не помешает!

Рэн неуверенно посмотрел на жену:

– Если таково ваше желание, то… Шарлотта утвердительно кивнула:

– Наверное, так будет лучше.

– Лучше? Для кого?

– Для нас. Ведь вы не хотите, чтобы я осталась здесь. Один мой вид вызывает у вас раздражение, я это отлично знаю. А после рождения ребенка наши отношения станут еще более натянутыми.

Рэн смотрел на Шарлотту, не пропуская ни одного ее движения.

– Неужели вы могли подумать, что я выброшу вас с ребенком на улицу?

– Нет, я так не думаю. Вы хороший, великодушный человек. И сделаете все для меня и нашего первенца. Но мне бы не хотелось служить постоянным напоминанием о той лжи, которую вы почему-то предпочитаете считать правдой.

– Я был не прав!

– Конечно, вы были не правы… – повторила слова мужа Шарлотта, но тут до нее дошел их смысл. – Вы сказали, что были не правы? – переспросила она.

– Да.

Рэн был так взволнован, что не сумел улыбнуться. А Шарлотта от неожиданности в изумлении даже затрясла головой. Прядь шелковистых волос упала ей на лоб.

– Простите, Рэн, я что-то вас не совсем понимаю! Объяснитесь!

Рэндольф пожал плечами.

– Я был не прав, Лотта! Не прав во всем! Иногда я бываю тупоголовым болваном, но в конечном итоге все правильно понимаю.

Шарлотта смотрела на мужа широко раскрытыми голубыми, как океан, глазами.

– Именно это с вами сейчас и произошло?

Рэн прерывисто вздохнул. Ему очень хотелось протянуть руку и дотронуться до Лотты. А еще сильнее он желал поднять жену на руки и прижать к груди, чтобы все ее сомнения окончательно рассеялись.

– Да, – утвердительно кивнул он, присаживаясь на край кровати рядом с Шарлоттой.

Она протянула руку и положила ладонь на его колено. Рэн хотел было наклониться к ней, но Лотта неожиданно вскрикнула и схватилась за живот.

Рэндольф с тревогой спросил:

– Что случилось? Вам больно?

– Нет. Это малыш…

– Малыш? А что с ним?

– Ничего страшного. Просто он проснулся! Рэн нахмурился:

– Откуда вы знаете?

Шарлотта взяла его руку и положила на свой живот. Рэн прочувствовал под пальцами чуть заметное движение.

– Это ребенок? – прошептал он. Шарлотта кивнула.

– Сколько уже ему?

– По моим расчетам, пять месяцев.

– Значит, в мае?

– В мае… Если родится девочка, я назову ее Коломбиной.

– А если мальчик?

– Пока не знаю. Надо подумать.

– Моего отца звали Уильямом. Имя звучное… Фамильное…

– Вы думаете, это будет правильно?

– Правильно и естественно. Ведь мой сын в конце концов унаследует графский титул.

– Рэн! Это правда?

– Правда, любимая! Пусть у этого ребенка, будь то мальчик или девочка, отец и круглый дурак, но все же он – отец.

Рэн наклонился и лег рядом с Шарлоттой. Он хотел обнять ее, прижать к себе, сделать своей. Но подумал, что это может повредить ребенку…

– Я так боялась забеременеть, – призналась ему Шарлотта. – Думала, что могу умереть при родах, как моя матушка.

Рэн нежно провел ладонью по ее животу. Потом наклонился и поцеловал в губы.

– Почему вы никогда не делились со мной своими страхами?

– Не решалась. Вы так хотели иметь детей. А я желала только вас. Мне казалось, какое-то время нам лучше пожить вдвоем. Думала, вам будет достаточно меня…

– Конечно, дорогая, вы для меня неисчерпаемый источник любви и блаженства. Но разве с появлением на свет ребенка что-то изменится? С другой стороны, знай я о ваших страхах, непременно принимал бы меры предосторожности. Ведь есть некоторые способы…

– Знаю. Но они не всегда надежны.

– Вы большая озорница, Лотта! – улыбнулся Рэн.

– Думаю, да! Впрочем, сейчас мне кажется, что все идет нормально. Только в самом начале у меня были небольшие боли. Они быстро прошли. А теперь, когда малыш начал расти, я чувствую себя очень сильной и безмерно счастливой!

– Обещайте мне! – Что?

– Что вы будете делиться со мной не только радостями, но и горестями. А также страхами! Тогда вы и сами станете меньше бояться чего бы то ни было!

Шарлотта поцеловала Рэна в щеку.

– Я ничего не боюсь в ваших объятиях! Потому что люблю вас. И всегда буду любить.

Шарлотта приподнялась на локте и задумалась. Рэн нежно посмотрел на нее и игриво сказал:

– Разве мы только что не договорились делиться друг с другом всем, даже мыслями?

– Договорились.

– Тогда признавайтесь, о чем сейчас думаете. Шарлотта вздохнула:

– Осталась нерешенной проблема Сабрины и Дарлингтона.

«Опять этот Дарлингтон!» – с некоторой досадой подумал Рэндольф, но тут же подавил в себе зарождающуюся ревность.

– Что вы сами думаете об этом, Лотта?

– В первую очередь ему нужен хороший адвокат. А затем… Можете ли вы, как обвинитель на этом процессе, не слишком нападать на Джека?

Рэндольф загадочно улыбнулся и поцеловал жену.

– Лотта, дорогая! Я буду выступать не на стороне обвинения, а на стороне защиты. И честное слово, лучшего адвоката Джеку Дарлингтону не сыскать!

– Вы?! Вы будете его защищать?!

– Да. Именно я!

Лотта обвила руками шею мужа и покрыла его лицо поцелуями.

– Это же замечательно, Рэн! Теперь за Дарлингтона можно не опасаться. Он скоро выйдет на свободу!..