Текст книги "Ментальный факультатив"

Глава 18

Когда они наконец вернулись в особняк Фарлагов, солнце уже клонилось к закату. Вышли из портала втроем, хотя куратор несколько раз пытался дать Лане понять, что им пора бы и честь знать, но та упрямо делала вид, что не замечает его намеков. Хозяин дома их не гнал, и этого было достаточно, чтобы задержаться. Она хотела узнать историю до конца.

Как только смогла успокоиться, Лана пересказала Фарлагу и Братту суть своего сна, особо не вдаваясь в подробности, от которых ее воротило. А суть состояла в том, что какая-то часть погибшей здесь русалки осталась заточена в водах бассейна.

– Не понимаю, как она может быть и на том нижнем уровне, куда ты погружаешься во сне, и в бассейне одновременно, – нахмурился Фарлаг.

Лана прикрыла глаза, ища способ облечь свое понимание в слова. Во сне, который она видела, русалка не говорила с ней, по крайней мере, не человеческим языком. Она показывала образы, из которых Лана и сделала выводы.

– Это что-то вроде… русалочьего варианта магического потока, понимаете? – попыталась объяснить она. – Или души, если проводить аналогию с верованиями людей за Занавесью. Ее сознание на нижнем уровне, но ее… назовем это дух – здесь, заточен в водах бассейна. Русалки должны жить в море, в мировом океане. И там же они должны умирать, растворяясь в его водах. Но эта русалка умерла слишком далеко от моря, и ее дух остался здесь, в воде бассейна. Она стоячая, ни с чем не связана, пространство ограничено. Дух русалки как в тюрьме здесь все эти годы, навсегда привязан к месту, где ее держали насильно и мучили. То, что я сочла угрозой вам, на самом деле было криком о помощи. Ее нужно освободить.

– Как именно? – напряженно уточнил Братт.

Лана пожала плечами и предположила:

– Перелив воду из бассейна в море.

Мужчины переглянулись.

– Нужен пространственный артефакт, – резюмировал Братт. – В форме сосуда для жидкостей.

– И очень емкий, – кивнул Фарлаг, покосившись на бассейн. – Интересно, сколько здесь литров?

– Думаю, я знаю, где можно купить что-нибудь подходящее, – просияла Лана. – В столице есть один магазин, я там сумку покупала. Стоит не дешево, но, полагаю, вы можете себе это позволить.

Фарлаг кивнул. Из Лекса они сначала отправились в Аларию, в подсказанный Ланой магазин. Потом вернулись в Лекс с нужной емкостью, напоминавшей огромную пузатую вазу для цветов с двумя ручками по бокам, но с крышкой, поставили ее рядом с бассейном, после чего все ненадолго заглохло.

Братт с Ланой вопросительно посмотрели на Фарлага, поскольку оба ждали, что перемещением воды займется он. Но тот стоял, растерянно глядя на бассейн и не желая к нему приближаться.

– В чем дело? – осторожно уточнила Лана.

– Ладно, ребят, признаюсь: я боюсь воды, – с нервным смешком сообщил Фарлаг, подняв на них смущенный взгляд. – Не могли бы вы…

– Да, конечно, – перебил Братт, давая ему возможность не озвучивать просьбу до конца. – Я все сделаю.

И сделал, да с такой легкостью, что Лана удивилась. Огромная колыхающаяся водная масса послушно вздыбилась, закружилась в воздухе тонким журчащим потоком и потекла в «вазу». Времени на ее переливание ушло немало, на лбу Братта от напряжения выступили капельки пота, а Лана успела порядком замерзнуть, но в итоге вся вода из бассейна была перелита в артефакт до капли.

– Надо же, до последнего не верил, что там все поместится, – шумно выдохнул Фарлаг.

После чего подхватил вазу левитацией, и они снова отправились к порталу.

В портальном зале дома их встречал только лакей по имени Эрл. Он же сообщил хозяину, что дети в игровой комнате под присмотром няни, а супруга в библиотеке.

– Она не дождалась вас к вечернему чаю и попросила подать его туда, – пояснил Эрл.

Найт кивнул и велел позвать супругу вниз. Лана не поняла, зачем им госпожа Фарлаг, ведь всего-то требуется перелить содержимое артефакта в море. Едва ли дело в водобоязни: с этим могли бы помочь и они, и левитация.

Однако Фарлаг не торопился отправляться на пляж, остался ждать жену в холле, и Лана с Браттом безмолвно последовали его примеру.

Когда Тара Фарлаг спустилась, на ее лице легко читались и тревога, и недоумение. Ее взгляд быстро метнулся к пузатой вазе, плотно закрытой крышкой, перескочил на гостей, а потом остановился на муже.

– Найт, что происходит?

Фарлаг взял ее руки в свои, отвел в сторону и принялся что-то тихо объяснять. Лане удавалось разобрать лишь обрывки слов, но не объяснения интересовали ее сейчас больше всего. Куда занимательнее было наблюдать за госпожой Фарлаг. Сначала ее глаза удивленно округлились, потом между бровей пролегла трагическая складка, а к концу рассказа глаза едва заметно заблестели, и она зажала себе рот рукой, словно боялась, что оттуда вырвется неуместное рыдание.

Лана решила, что она очень впечатлительная, но это не объясняло того, что именно ей, судя по всему, Фарлаг решил доверить почетную обязанность вылить воды бассейна в море.

Супруги как будто забыли о том, что они не одни. Теперь уже Тара подхватила левитацией артефакт и направилась к выходу из дома, а потом и на пляж. Муж последовал за ней, но дошел только до кромки песка и остановился.

Лана и Братт переглянулись, пожали плечами и присоединились к нему, наблюдая за его женой с расстояния.

Тара тем временем скинула обувь и шагнула на мокрый песок, навстречу набегающей на берег волне. Прошла еще немного, погрузившись в воду примерно до середины икр. Только тогда открыла вазу и наклонила, продолжая удерживать ее силой своего магического потока.

Вода бассейна хлынула в море, и Лана почувствовала, как ее сердце непроизвольно ускорилось. Образы сна все еще были ярки в ее сознании, как и ощущение отчаяния, переданное русалкой. Наблюдать за тем, как ее дух обретает столь желанную свободу, оказалось крайне волнительно.

И не только для нее. Как только поток воды из вазы иссяк, та рухнула в море, словно Тара устала ее держать. Сама госпожа Фарлаг все же издала звук, похожий на рыдание. Ее плечи вздрогнули, ссутулились, она обхватила себя руками, а потом и вовсе упала на колени. Море тем временем не на шутку разволновалось.

Фарлаг не выдержал. Водобоязнь уступила тревоге за жену, и он сорвался с места, пересекая невидимую черту, державшую его на почтительном от моря расстоянии много лет. Прямо в обуви он ступил в разбушевавшиеся волны и опустился на колени рядом с женой, обнимая и зовя ее по имени.

Лана и сама не заметила, как тоже оказалась у кромки воды, Братт не отставал. Оба замерли на месте, услышав голос Тары:

– Она здесь, она действительно здесь, Найт! Я чувствую ее! – говорила она сквозь рыдания. – Она наконец свободна… она наконец спокойна…

Тара протянула вперед руки, и волна неожиданно повела себя ненормально: потянулась к ним, обвивая по локоть, как необычная конечность неведомого существа.

– Найт, мне нужно… Я должна… – снова заговорила Тара уже без рыданий, но в крайнем волнении.

И принялась стягивать с себя платье. Лана охнула, а застывший было Братт резко отвернулся, когда госпожа Фарлаг обнажилась по пояс.

– Мне нужно побыть с ней, нужно услышать ее голос, – бормотала Тара, освобождаясь от одежды.

Как ни странно, муж помогал ей, лишь бросив мимолетный взгляд на гостей.

Наконец на Таре остался только замысловатый браслет. Она поднялась на ноги и торопливо устремилась вперед, на глубину. Оказавшись в воде по пояс, переодела браслет с одной руки на другую и нырнула. Лане показалось, что она явственно увидела ударивший по пенящейся поверхности хвост.

– Ну и дела, – выдохнула она.

Привлеченный ее комментарием Братт позволил себе бросить любопытный взгляд через плечо, но уже ничего не увидел.

Фарлаг торопливо шел к берегу, держа в руках промокшую насквозь одежду жены.

– Она что, русалка? – спросила Лана, как только он оказался рядом.

И буквально почувствовала на себе ошеломленный взгляд Братта.

Фарлаг же только кивнул.

– Наполовину, – уточнил он, оглядываясь на море, словно пытаясь разглядеть в нем жену. – Русалка, которую держали в том подвали, была ее матерью.

– Так она и есть тот ребенок? – уточнил Братт, вспоминая пересказанную Ланой историю. – Которого русалка родила и наконец заплакала?

Фарлаг снова кивнул и наконец перевел серьезный взгляд на них.

– Только это большая тайна. Надеюсь, вы ее сохраните, как я буду хранить тайну о способностях Ланы.

Оба наперебой заверили его, что не расскажут об этом никому и никогда.

– Тогда приглашаю вас остаться у нас на ужин, – продолжил Фарлаг, слабо улыбаясь. – Думаю, Тара захочет поблагодарить вас лично, когда вернется… Надеюсь, что к ужину она вернется.

Братт покосился на успокаивающиеся волны, перевел взгляд на горизонт.

– А когда она вот так уплывает, у вас никогда не возникает опасений, что она не вернется? – поинтересовался он.

Фарлаг тоже посмотрел на воду, на садящееся в него солнце и на раскрашенное во все оттенки красного небо. Долго молчал и наконец тихо выдохнул:

– Каждый раз.

* * *

Сейчас Лана как никогда раньше хотела бы иметь душу. Тогда она смогла бы продать ее первому попавшемуся дьяволу за возможность забыть «сон», увиденный сегодня в подвале сгоревшего дома Блэков. Только некому было предложить ей такую сделку.

Поэтому она сидела в гостиной Фарлагов у камина прямо на полу, смотрела на танцующий по дровам огонь и пыталась сосредоточиться на воспоминаниях о печальной девушке с прозрачными глазами. Пыталась представить, как она улыбается.

Тихие шаги Братта Лана услышала лишь тогда, когда куратор подошел и остановился рядом, возвышаясь над ней, держа руки в карманах брюк и не торопясь начать разговор. Лана тоже не торопилась, полагая, что знает, о чем этот разговор будет. Наверное, стоило все-таки отправиться к Фарлагу одной, чтобы не выдавать своих новых знаний и навыков, но она побоялась. После всего, что Арант сказал о нижнем уровне, она поначалу вообще собиралась проигнорировать ответное письмо Фарлага, но потом не удержалась. Вместе с опасениями Арант поселил в ее голове новые вопросы, на которые теперь предстояло найти ответы.

– Чем тебя не устраивает диван? – поинтересовался Братт.

Такого начала разговора Лана не ожидала. Подняла на него удивленный взгляд и пожала плечами.

– Люблю смотреть на огонь, а диван стоит слишком далеко.

– Странно, что он горит, – хмыкнул Братт. – Топить камин летом в таком климате…

– Его растопили по моей просьбе, – перебила Лана. – В Лексе у нас в камине всегда горел огонь. Там прохладнее, а старый каменный замок не прогревается даже в самую дикую жару. Мне не хватает этого в СКА.

Братт помолчал, как будто признание его шокировало, но Лана не смогла бы сказать наверняка: уже снова перевела взгляд на камин, положив подбородок на согнутое колено. После небольшой паузы Братт сел рядом, плечом к плечу, тоже уставившись на огонь.

– Могу понять твои чувства, – тихо признался он. – Ты поэтому так загадочно улыбаешься?

Лана снова удивилась: она и не осознавала, что улыбается, пока он не сказал. Прислушалась к себе и поняла, что дело не в камине, отчего ее улыбка стала шире.

– Нет. Просто… кажется, я впервые сделала что-то… – она замялась, пытаясь подобрать правильные слова. – Что-то, что имеет значение, понимаете?

Она вопросительно покосилась на куратора, не зная, сможет ли он понять ее чувства. Его губы дрогнули в ответной улыбке, но взгляд почему-то стал печальным.

– Думаю, что понимаю.

Лана удовлетворенно кивнула, вновь отдавая все внимание огню. Помолчала, но не удержалась от развития темы:

– Оказывается, это так приятно. Словно этот день… искупает, если не все, то очень многое в моей жизни. Почти двадцать лет я наслаждалась своим положением, особенно с тех пор, как отец стал канцлером. Смотрела, как окружающие трепещут и приседают передо мной, как будто я какая-то большая шишка. Мне нравилось это. Нравилось чувствовать себя выше других. Видеть страх в их глазах. Понимать, что имею над людьми власть, даже над преподавателями. Ни разу мне не пришло в голову воспользоваться положением, чтобы кому-то помочь. А все оказалось таким шатким. Щелчок пальцев короля, – она изобразила этот щелчок, отчего Братт непроизвольно вздрогнул, – и все рухнуло, а я стала никем. Даже больше, чем никем. Точнее, меньше.

Она горько рассмеялась странному каламбуру, но смех этот быстро оборвался, Лана посерьезнела.

– А этого у меня никто не отнимет. Это мое, понимаете?

Она снова повернулась к куратору, прижимая ладонь к груди.

– Моя собственная способность, мой дар. Мой риск и мое достижение. Эта русалка томилась там три десятилетия, а никто даже не знал об этом. Она страдала, и так продолжалось бы дальше, если бы я не уснула тогда в том подвале. И если бы у меня не открылись столь редкие способности. Погружение в ее сознание, в ее воспоминания было ужасным. Она столько пережила… В голове не укладывается, как жестоки бывают люди. Но теперь я знаю, что она свободна и спокойна. Я представляю, как она улыбается, и мне… так хорошо. Мне никогда не было так хорошо.

Лана почувствовала, как от волнения у нее сдавило горло, и закусила губу, чтобы не дать волю чувствам. И так сказала слишком много, ему, наверное, смешно слушать.

Братт не смеялся. Грусть ушла из его взгляда, но улыбка стала не насмешливой, а просто теплой.

– Я рад, что тебе довелось это пережить. Такие моменты… разворачивают жизнь на сто восемьдесят градусов. И меняют тебя раз и навсегда. Может быть, это поможет тебе найти себя и свое настоящее место в мире. Не знаю, где и как ты развила свои способности, и не буду спрашивать. Потому что в конечном итоге это, пожалуй, хорошо.

Лана кивнула, окрыленная его одобрением еще больше, нежели самим фактом маленькой победы. Вспомнился вопрос Аранта: «Ты действительно так жаждешь отомстить или тобою движет что-то еще?» Может быть, он прав в своем сомнении? Может быть, именно желание уметь что-то уникальное двигало ею все это время? Чтобы иметь значение?

Она снова посмотрела на куратора, склонив голову набок, и поинтересовалась:

– А вы ведь тоже сноходец, да? Вы так много об этом знаете… Это не просто академический интерес. Вы сами учились ходить по снам.

Опасная игра. Исходя из его поведения, Лана решила, что Братт ничего не помнит об их совместном сне. По крайней мере, не помнит, что она пришла в него нарочно, что выпытывала про Аранта. Расспросы могли пробудить ненужные воспоминания, но она просто… Да, опять не могла удержаться. С этим у нее всегда были проблемы.

– Учился, – после паузы признался он. – Но я не такой, как ты, Лана. Я не стихийный сноходец. У меня нет дара.

Лана нахмурилась, не понимая, как же тогда. Потом вспомнила кое-что.

– Это как-то связано с татуировкой у вас на шее?

Он вздрогнул и испуганно посмотрел на нее. Лана обезоруживающе улыбнулась, виновато признаваясь:

– Я увидела ее случайно, когда накрывала вас одеялом… В то утро, когда вы учили меня создавать точку выхода.

Братт потер лицо руками, как ей показалось, смущаясь. Ничто не мешало ему оборвать разговор, сказать, что она лезет не в свое дело, но он почему-то не стал этого делать.

– Можно и так сказать.

Он вдруг потянулся к пуговицам рубашки, расстегнул несколько сверху и оттянул полу в сторону, демонстрируя еще одну татуировку: невнятную закорючку с левой стороны груди. В ней Лана узнала букву демонического алфавита. Точное название буквы не помнила, но почему-то ей казалось, что сейчас это не имеет значения. Внутри и так все похолодело и скрутилось в узел.

– Я инициированный темный маг, Лана. Когда-то пошел этой дорогой по глупости. Жаждал силы и власти. Тоже хотел, чтобы другие передо мной приседали.

Братт снова скрыл татуировку и застегнул пуговицы. Только тогда Лана смогла выдохнуть.

– Потом понял, что был идиотом. К счастью, к тому моменту Легион научился блокировать темный поток. Процедуру можно пройти анонимно, что я и сделал. Татуировка, которую ты видела, – это магическая печать, ограждающая меня от демона, с которым я повязал себя. Я все еще темный, но теперь мне легче держать дистанцию с темной стороной. А призывать темный поток, наоборот, сложнее.

– Это многое объясняет, – пробормотала Лана, вспоминая, как легко и непринужденно Братт всегда направлял собственный поток. Хотя бы в том же подвале, переливая воду из бассейна в артефакт. А ведь у него даже фокусирующего артефакта нет: ни перстня, ни кулона, ни браслета. О том, что при инициации в качестве темного магу становится легче управлять светлым потоком, слышала даже она.

– Я порвал с тем прошлым, Лана, – зачем-то уточнил Братт, словно боялся, что ее мнение о нем испортится. – Я выбрал стать другим человеком, выбрал другой путь. Поэтому знаю, что ты тоже можешь это сделать. Не позволяй обиде и жажде мести вести тебя не тем путем. Возвращаться обратно трудно. Лучше запомни чувство, что испытала сегодня. Держись за него. Оно поведет тебя в правильном направлении.

Лана ничего не успела ответить: появившийся в дверях слуга сообщил, что стол накрыт к ужину, госпожа Фарлаг вернулась и хозяева ждут своих гостей в малой столовой. Братт поблагодарил его и легко вскочил на ноги, протянул руки Лане. Та не стала отказываться от его помощи. Он потянул ее на себя чуть сильнее, чем следовало, поэтому она по инерции качнулась вперед, оказавшись внезапно слишком близко. Так, что почувствовала на коже его дыхание.

Оба замерли, ни один не торопился сделать шаг назад. Или хотя бы отпустить руки другого. Сердце Ланы вновь понеслось вскачь, а дыхание куратора стало быстрым и тяжелым. Лана видела только его губы, потому что боялась посмотреть в глаза.

«Ну же, поцелуй меня», – пронеслась в голове совершенно неуместная мысль.

Это ведь уже не сон, после нельзя будет сделать вид, что ничего не произошло.

Но ничего так и не произошло. Тяжело сглотнув, Братт выпустил ее руки, сделал шаг назад, повернулся и торопливо вышел из гостиной первым.

Глава 19

– Значит, ты три года отучилась в Лексе, а теперь перевелась в СКА? – вежливо уточнила Тара Фарлаг, стараясь поддержать разговор, который не очень-то клеился.

Лана уже начала думать, что не стоило соглашаться на ужин. Хватило бы просто дождаться возвращения хозяйки, получить порцию ее благодарности и после вежливо откланяться. А так, сидя за столом в малой столовой, Лана никак не могла отделаться от мысли, что еще недавно у нее была такая же столовая, даже немного шикарнее. Как не могла она не думать о том, что хозяева дома прекрасно знают о падении ее семьи.

Вероятно, именно из-за этих неприятных мыслей Лана ответила резче, чем собиралась:

– Я не переводилась, меня отчислили. Сестра похлопотала, чтобы меня взяли в СКА. А я и не знала до того момента, что у меня есть сестра, представляете?

Фарлаги переглянулись, Найт с трудом подавил улыбку. Наверное, с высоты его возраста ее резкий тон выглядел чистым ребячеством.

– А вот я сама перевелась в Лекс на последний курс, – Тара словно и не заметила ее вспышки. – До этого училась в Орте.

– Правда? – Лана попыталась вернуться к более светскому тону. – Тогда вы могли знать мою сестру. Мне кажется, она примерно одного с вами возраста. Марта Бренон.

Тара прищурилась, вспоминая, но в конце концов покачала головой.

– Увы, вероятно, мы учились на разных уровнях или специализациях. Я была не очень общительна, а потому знала только тех, с кем ходила на занятия.

– Но вы наверняка знали будущую королеву, – предположила Лана, краем глаза ловя на себе предостерегающий взгляд Братта.

Который был ей не очень понятен. Неужели он думает, что она устроит тут сцену с обвинениями в адрес венценосной семьи? Оно ей надо?

– О, да, она была очень известна, – кивнула Тара, просияв. – Забавно, но пока я училась в Орте, мы не общались, а когда перевелась в Лекс – сдружились. Они с мужем помогли мне с переводом.

– Неужели? – вежливо удивился Братт.

– Угу, – хмыкнул Найт. – На пару выкрутили мне руки, я ведь тогда был ректором Лекса. Заявили, что очень хотели бы, чтобы я взял к себе учиться Тару Роук.

– Что было для него категорически неприемлемо, – рассмеялась Тара, – потому что я была безродной псиной…

– Дворняжкой, – поправил Найт возмущенно. – Я бы никогда не назвал девушку псиной!

– Возможно, – не стала спорить Тара. – Если ты считаешь, что «дворняжка» звучит принципиально лучше.

– То есть вы толком не были знакомы с будущей королевой, но они с мужем занимались вашим переводом в Лекс, для которого вы категорически не подходили? – напряженно уточнила Лана. Фарлаги кивнули, и она не удержалась от того, чтобы закатить глаза и едко заметить: – Смотрю, благотворительность была их основным хобби.

Хозяева снова переглянулись, но на этот раз без улыбок, понимая, что у Ланы свое отношение к королевской семье.

– Они всегда были очень отзывчивыми, – прокомментировал ее замечание Найт. – И старались помочь тем, кто об этом просил.

– И вы до сих пор дружите? – поинтересовалась Лана, снова возвращая себе светский непринужденный тон. Ей действительно не хотелось устраивать сцену и выглядеть глупо.

– Да, мы ведь члены одного клуба, – насмешливо заявил Найт.

– О, перестань, – страдальчески протянула Тара. Что бы муж ни имел в виду, она его энтузиазма не разделяла.

– Клуба? – переспросил Братт.

– Да, это клуб преподавателей, женившихся на своих студентках, – пояснил Найт.

И подмигнул Братту. Тот нервно кашлянул и опустил взгляд в тарелку, внезапно потеряв интерес к теме. Зато его подхватила Лана:

– И много вас в этом клубе?

– Я бы сказала, что это очень приватный клуб, – вместо мужа ответила Тара весьма недовольным тоном. – Фактически, в нем только мы и королевская чета.

– А как же Дилан и Хильда? – возмутился Найт.

– Они расстались, милый. Причем так и не поженились.

– А, ну да, – он досадливо поморщился. – Но я все еще думаю, что это ненадолго.

– Четыре года прошло.

– Я старый романтик.

Лана не удержалась от улыбки, наблюдая за их спором, но потом нахмурилась. Дилан и Хильда. Сочетание имен показалось знакомым.

– Вы имеете в виду Дилана Мора, старшего легионера столицы? – уточнила она. – И Хильду Сатин?

Найт кивнул, выглядя немного удивленным.

– Ты с ними знакома?

– Сатин дружит с моей сестрой. А Мора я просто видела тогда, когда… В общем, когда мы нашли тело Анны Вест.

– О, понятно… – Найт слегка поморщился, явно не желая цепляться за эту печальную тему, поэтому вернулся к предыдущей: – Так или иначе, а еще совсем недавно мы часто собирались в нашем доме все вместе. Норманы… То есть, Сорроу и сейчас нас навещают, иногда с детьми поселяются тут на несколько дней. Особенно летом.

Лана замерла, с трудом проглатывая кусочек курицы, что уже был у нее во рту. Сердце моментально забилось быстрее.

– Королевская семья живет у вас? – переспросила она. – Всем составом?

– Да, они сбегают сюда, когда им хочется отдохнуть от дворца и всей этой… суеты, – пояснила Тара. – Побыть с детьми, побыть… знаете, обычной семьей.

– Это место очень подходит, – добавил Найт. – По земле сюда добраться очень сложно, проще по морю, а бухта легко просматривается. Или порталом, конечно, но его контролировать еще проще. В общем, служба королевской безопасности не падает в обморок, когда они сюда выбираются.

Лана рассеянно покивала, чувствуя, как аппетит в одно мгновение пропал.

Королевская семья гостит здесь по несколько дней. Значит, они тут спят. Король тут спит. Она уже в доме, где есть подушка короля. Дело за малым: узнать, в какой спальне он ночует, и задержаться здесь до утра.

Волнуясь, Лана оторвала взгляд от тарелки, гадая, как бы лучше все это организовать, чтобы ее ни в чем не заподозрили. И тут же снова наткнулась на взгляд куратора. Тот смотрел на нее молча, но она словно наяву услышала его слова: «Не позволяй обиде и жажде мести вести тебя не тем путем. Возвращаться обратно трудно».

Действительно, нужно ли ей все еще идти тем путем? Арант сказал, Сорроу ее в порошок сотрет, если она попытается ему навредить. И если задуматься, то это вполне вероятно. Он ведь древний король, демон его побери! Стоит ли рисковать и тягаться с ним? Даже если получится, принесет ли ей это такое же удовлетворение, как то, что она сделала сегодня?

Лана улыбнулась Братту и перевела взгляд на хозяина.

– На самом деле, нет ничего удивительного в том, что королевской семье нравится здесь. У вас чудесный дом. И море рядом. Даже когда у нашей семьи еще был такой дом, он не был столь красив. И воздух тут совершенно необыкновенный. Надышаться невозможно. Я бы и сама не отказалась провести у вас каникулы.

И сразу после этого она сменила тему. Братт расслабился и потянулся к бокалу вина, а Лана больше не касалась в разговоре темы короля и его пребывания в доме Фарлагов.

* * *

Приглашение остаться на ночь они все же ожидаемо получили: в кругу, к которому раньше принадлежала Лана, так было принято. Прежде, чем Братт успел отказаться, Лана согласилась за двоих. Она не сомневалась, что если бы за ужином стала выспрашивать про комнату короля, куратор просто не позволил бы ей остаться. Или дежурил бы под дверью ее спальни всю ночь.

Но Лана ничего такого не спрашивала и, оказавшись с ним наедине, сказала, что просто хочет ненадолго задержаться в доме, который так похож на ее собственный.

– С большой долей вероятности мне больше в таком не жить, – печально вздохнула она.

Братт поверил. Наверное, потому что отчасти это было правдой. Но гораздо больше Лану тревожило то, что она может разминуться со своей единственной возможностью погрузиться в сон Норда Сорроу.

Ведь не обязательно сегодня пытаться ему навредить. Арант научил ее быть незаметным наблюдателем, тихонько прятаться под маской, теряясь среди образов, и смотреть. Не направлять сон, не влиять на его события, ничего не выяснять – только присутствовать. Это позволяет разведать обстановку, понять, на что обычно похожи сны человека. Она займется именно этим. Может быть, если повезет, подслушает какие-то мысли короля. Возможно, этого даже хватит, чтобы договориться с ним об освобождении отца и возвращении семье хотя бы части средств.

А если нет… Может быть, однажды она окажется достаточно подготовлена, чтобы использовать сон короля против него. И тогда ей уже не придется искать способ добраться до его подушки. Одного погружения достаточно, чтобы сон человека стал открыт опытному сноходцу.

Узнать, в какой спальне ночует король, когда гостит здесь, было несложно. Слуги ничего не знали о даре Ланы, и ее искреннее любопытство не показалось им странным: кто может устоять перед соблазном хотя бы краешком глаза взглянуть на комнату, в которой время от времени спят король и королева?

Лана дождалась глубокой ночи, едва не уснула в процессе, чуть не упустив свой шанс. Выскользнула из комнаты босиком, чтобы добраться до нужной спальни максимально тихо, приоткрыла дверь и юркнула внутрь. Перевела дыхание, которое задерживала почти всю дорогу, повернулась к кровати и… поняла, что у нее проблема.

– И на какой же половине спит король? – задалась она вопросом, переводя взгляд с одной подушки на другую.

По всему выходило, что придется действовать наугад, поэтому она просто выбрала ближайшую к двери половину. Села на кровать, не торопясь опускать голову на подушку, давая себе время передумать. Представила себе разочарование Братта, когда он узнает (а она почему-то не сомневалась, что он узнает). Да и Фралаги будут обескуражены, если обнаружат ее утром здесь.

Но она уже зашла очень далеко. Заключила сделку с Арантом, который теперь ее не отпустит. Оказалась в этой комнате, рискует быть обнаруженной. Будет вдвойне обидно, если все это окажется зря.

Лана медленно опустила голову на подушку и подтянула колени к груди. Накрываться одеялом не хотелось: она не сможет потом заправить постель так, чтобы ничего не было заметно. Да и так больше шансов, что не проспит долго – подмерзнет, несмотря на теплую ночь.

Глаза закрылись, и поздний час быстро сделал свое дело: Лана провалилась в чужой сон.

Поначалу все было мутным и неразборчивым. Она даже не могла понять, где оказалась: все окружающее пространство тонуло во мраке. Но постепенно стали прорисовываться пол и стены, перила и ступеньки лестницы, убегающей вверх.

Увидев короля, Лана сразу его узнала. Высокий, стройный, с хорошей осанкой и длинными темными волосами, тщательно зачесанными назад, он теперь чем-то отдаленно напоминал ей Аранта. Только волосы Сорроу серебрили седые нити, а черты лица казались мягче… Что никогда нельзя было предположить по его портретам. Да и те несколько раз, что Лана видела короля наяву, он не показался ей мягким. Но сейчас уголки его губ были приподняты, глаза лучились нежностью и теплом. Лана повернула голову, чтобы увидеть, на что он смотрит и кому навстречу шагает.

По лестнице к мужу спускалась королева, держа на руках примерно годовалую кудрявую девочку, а рядом важно шагал мальчик лет пяти-шести. Лана нахмурилась: насколько она знала, дети короля куда старше, но потом вспомнила, что сны могут содержать образы как настоящего, так и прошлого, а иногда и перемешивать их.

Мальчику не хватило терпения: забыв о важности и спокойном достоинстве принца, он вдруг побежал вперед, перепрыгивая по лестнице через ступеньку, и первым оказался в объятиях отца. Король улыбнулся шире.

– А я сделал корабль, представляешь? – сообщил он сходу. – Без магии, настоящий корабль! У него есть паруса и мачты.

– Прямо как у настоящего корабля? – с наигранным недоверием восхитился король. – Покажешь?

– Конечно! – просиял мальчишка. – Я жду тебя, чтобы запустить его в садовом пруду.

– Не утонет? – прищурился король.

– Нет! – расплылся в улыбке маленький принц. – Я же говорю, он как настоящий!

– И все без магии? Научишь меня?

На лице мальчика отразилось замешательство: возможно, он никогда раньше не задумывался о том, что отец может чего-то не уметь. Но идея ему явно понравилась, потому что он тут же снова просиял и торжественно пообещал, что научит.

– У него как раз осталась еще одна сборная модель, дедушка подарил две, – заговорщицким тоном пояснила королева, подходя ближе.

Муж улыбнулся ей, быстро поцеловал в губы и тут же переключил внимание на девочку на ее руках. Та задумчиво сосала палец и смотрела на него с настороженностью, как будто не узнавала. Когда король попытался взять ее на руки, она скуксилась, захныкала и потянулась к матери, пытаясь спрятать лицо в изгибе ее шеи.

– Ну вот, меня боится родная дочь, – огорченно констатировал Сорроу.

– Она просто редко тебя видит и от раза к разу успевает забыть, – с оттенком упрека заметила его жена.

– Обещаю, скоро это изменится.

– Неужели?

– У меня новый канцлер. Вроде бы хороший малый, ответственный, честолюбивый. Есть надежда, что у меня станет больше свободного времени.