Текст книги "Ментальный факультатив"

Глава 24

В других обстоятельствах Лана решила бы, что их совместный вечер с Мартой стал одним из лучших в ее жизни. Они долго сидели на диване, обнявшись, и Лана сумбурно вываливала на сестру все мысли и события, которыми до того ни с кем не делилась. Рассказала все без утайки о своих намерениях в отношении короля, о предпринятых шагах и о том, как все изменилось после погружения в его сон. Рассказала о своих чувствах и переживаниях в адрес Братта и даже о разговоре с Арантом. После погрузилась в воспоминания о детстве, перечисляя все обиды на родителей, оставившие след на сердце.

Марта слушала, задавала вопросы, утешала, гладила Лану по спутанным волосам и призывала чистые носовые платки по мере того, как предыдущие приходили в негодность.

После этой долгой исповеди Лана почувствовала невероятную усталость и непривычное облегчение. Словно до того она тащила на плечах огромный камень, и теперь он упал, даже дышать стало проще.

Потом они долго пили травяной чай, Марта попыталась накормить сестру ужином, но та лишь немного поковыряла еду и, извинившись, отправилась спать.

В постель она упала совершенно обессиленная, не имея никаких намерений погружаться в чей-либо сон. Ей хорошо запомнились слова Аранта о том, что во время снохождения ее мозг не отдыхает, а сейчас Лана чувствовала, что отдых ей просто необходим.

Но стоило уснуть, как она оказалась в уже знакомом месте на окраине городка, в котором никогда не была, у Дома Риддик на скамейке в саду. В этот раз на ней не было подвенечного платья, только ставшие уже привычными синие штаны из плотной ткани и майка.

Лана оглянулась, ища глазами Братта, но так и не заметила его, пока он сам не подошел и не сел на скамейку рядом.

– Это твой сон или мой? – спросила она тихо, скользя взглядом по его фигуре.

Даже во сне он выглядел уставшим и разбитым, плечи непривычно сутулились, а брови хмурились.

– Я же уже говорил: наши сны переплелись, и теперь они у нас общие. Ты можешь приходить в мои, как в свои, а я так же в твои.

– Почему так? Арант о таком не рассказывал…

– Не знаю. Возможно, так случается, когда приходишь в сон другого сноходца. Мой темный поток перекрыт, но это не значит, что я совсем не имею к нему доступа, а навыки хождения никуда не деваются, даже если ими не пользуешься.

Лана кивнула, хотя ничего не поняла. Она просто была рада, что он здесь.

– У тебя, наверное, много вопросов, – заметил Братт, не поворачивая к ней головы.

Лана кивнула еще раз, но тут же возразила самой себе:

– Я хотела расспросить тебя во сне, но потом решила, что это не совсем честно.

– Что ж, тогда не надо спрашивать, просто слушай. Меня зовут не Рейн Братт, хотя за три года я очень даже привык к этому имени. Мое настоящее имя Марек Кролл, я сын последнего канцлера Второй Республики. Двенадцать лет назад отец изгнал меня за Занавесь, поскольку я участвовал в заговоре против него.

– О… – только и смогла выдохнуть Лана.

По губам Братта скользнула слабая улыбка, но тут же погасла.

– Ты не хуже меня знаешь, каково расти в семье политика, стремящегося на самый верх. Расти в семье, где все друг другу безразличны, но все обязаны играть какие-то роли. Своего отца я ненавидел столько, сколько себя помню, но в то же время перенимал все его черты. Он был высокомерным и подлым, не умел испытывать уважение или сострадание. Он не стеснялся держать вокруг себя любовниц на глазах моей матери, презирал всех, кто стоял ниже него, но постоянно притворялся зайкой перед избирателями, толкая проникновенные речи и делая широкие жесты, призванные показать его близость к народу. Например, отправил меня в Орту, а не в Лекс. Я презирал его за лицемерие и злился за то, что он и мою жизнь пытался подчинить своей игре. Я намеренно бесил его вызывающим поведением, и в то же время сам все больше верил в собственную исключительность и безнаказанность. Я относился к окружающим, как и он: как к грязи.

Лана передернула плечами и выдохнула:

– Знакомая картина.

– Я знал, что ты поймешь. С самого первого дня, как Марта рассказала о тебе, я видел, что мы похожи. Поэтому и согласился взять тебя на курс. Поэтому и… – он осекся, прикрывая глаза и стискивая зубы. – Мне показалось, что я смогу помочь тебе изменить себя и свою жизнь, как в свое время помогли мне.

– Кто?

– Арант. Когда меня изгнали, я не знал, что делать. Представь себе пацана, считавшего себя лучше всех, который вдруг оказывается в чужом мире, правил и законов которого не знает, без денег, связей и перспектив. Демон меня забери, я даже ни одним языком из тех, что в ходу за Занавесью, не владел! Артефакт-переводчик полноценно работает только в том случае, если его носят оба участника разговора. А так он дал мне возможность понимать, что говорят мне, читать надписи, но сам я ничего никому сказать не мог, меня не понимали. Я неделю бродяжничал, воруя еду с помощью магии. Недурно сбивает спесь, должен сказать.

Лана вспомнила, как чувствовала себя в первую неделю после ареста отца. Когда вдруг поняла, что ее имя больше ничего не значит, а мелочи, завалявшейся в сумке, едва хватает на один обед и несколько газет. Представила себе, что делала бы, не будь у нее предложения Марты. Куда бы она пошла? На что жила? Да, это заставило ее немного изменить свое отношение к происходящему.

– Потом я случайно встретил магов, увязался за ними просто потому, что они меня понимали. Они оказались членами Темного Ковена, но тогда это уже не имело значения. Они привели меня к Аранту. Уж не знаю, что за дела у него были за Занавесью, но он неожиданно предложил присоединиться к нему за ужином. Арант, конечно, знал, кто я, а я не стал скрывать от него разъедающие меня изнутри злость и ненависть. Мне пришло в голову, что это мой шанс. Можно стать темным, присоединиться к Ковену и рано или поздно отомстить всем, из-за кого я стал никем: отцу, Норману, этой выскочке Лариной – ревоплощению Роны Риддик. Всем!

В его голосе прорвался отголосок той злости, отчего у Ланы по спине побежали испуганные мурашки. Показалось даже, что в безмятежном цветущем саду стало немного холоднее.

– Арант выслушал мою пламенную речь спокойно, даже равнодушно. Спросил, что будет с этого иметь, что я готов предложить взамен на обучение темной магии. У меня ничего не было, и я знал, что месть теперь уже не сделает меня богатым наследником. Я предложил то единственное, что мог: служить ему. Он согласился.

Лане снова стало немного не по себе от того, что это отчасти походило на ее собственную сделку с Арантом. С поправкой на то, что она была не в таком отчаянии, а потому предложила лишь несколько услуг, а не служение в целом.

– Арант стал моим наставником, помог устроиться за Занавесью. У него был какой-то должник из Покинувших, который работал в университете. В уплату своего долга он на какое-то время взял меня жить к себе и на работу ассистентом, помогал учить язык и все такое. А Арант учил работать с темным потоком.

– И все за Занавесью? – удивилась Лана. – Легион бы это заметил.

– Теорию мы учили за Занавесью, а для практики он проводил меня сюда нелегальным порталом, к границе Пустоши. Там до сих пор фонит так, что Легион не в состоянии заметить использование темного потока. Главное – не попадаться. Я обожал эти занятия, потому что они позволяли возвращаться в родной мир, – с новой улыбкой признался Братт. Лана пока не могла думать о нем, как о Мареке Кролле. – И даже не заметил, как стал обожать и самого Аранта.

Лана только удивленно приподняла брови, а Братт неловко пожал плечами.

– Я восхищался им. Он был непохож на моего отца во всем. В том, как держал себя, как вел себя с подчиненными и даже со своими должниками. Он разговаривал со мной, но что еще более важно – слушал меня. Кажется, впервые в жизни меня по-настоящему слушали. Он часто не соглашался с моими заявлениями, легко и изящно доказывал, что я сам виноват во всех своих несчастьях, но не оспаривал мое право на месть. К тому, что это странный и не лучший выбор, я пришел сам. Уже после того, как прошел инициацию. А прошел я ее, едва узнав, что мой отец казнен. Странно, правда? Всю жизнь его ненавидел, даже участвовал в заговоре, предполагавшем его убийство, а когда кто-то другой его убил, с новой силой захотел отомстить.

И это чувство было Лане знакомо, пусть и не в таком масштабе. Братт прав: у них много общего.

– Инициацию Арант разрешил, но заявил, что к мести я не готов и вообще обязан сначала отработать все вложенные в меня силы. Мол, мстить Норману, который оказался древним королем Сорроу, – дело довольно безнадежное, шансов остаться живым мало, поэтому отработать нужно до. Я тогда не знал, что они стали союзниками и успели сдружиться. Знал бы, заподозрил подвох.

– Ох, как я тебя понимаю, – на этот раз не удержалась от комментария Лана.

Братт снова улыбнулся и даже бросил на нее мимолетный взгляд, но потом продолжил:

– К Темному Ковену обращались с разными просьбами. И не всегда это было что-то плохое. Теперь я понимаю, что Арант специально заставлял меня заниматься теми «заказами», которые предполагали помощь кому-то. И лишь потом показал менее приглядную сторону работы Ковена. Тогда я и понял, что во мне что-то успело измениться. Не знаю, как Арант это сделал, но темная сторона вдруг начала вызывать у меня отвращение. Я даже высказал ему все, что думаю по этому поводу. В такой резкой форме, что ему впору было убить меня. А он только сказал: «Так иди другой дорогой. У тебя все еще есть выбор».

– Тогда ты решил стать другим человеком?

– Да. Арант организовал мне иллюзию и новое имя и… отпустил. Странно, правда?

– Необычно, – согласилась Лана, задумавшись. – Может быть, ты ему кого-то напомнил? Или просто заменил?

Братт пожал плечами, и она вдруг поняла, что историю о сыне Аранта он не знает.

– Так или иначе, я стал Рейном Браттом, пошел работать преподавателем…

– Почему ты выбрал именно Королевскую Академию? – перебила Лана.

Это выглядело очень уж странно.

– Сам не знаю. Она как раз недавно открылась, там шел набор преподавателей, а мне это показалось забавной иронией судьбы. Ну и… Хочешь спрятаться – спрячься на самом видном месте. Даже если бы узнали, что Марек Кролл вернулся из-за Занавеси, никто не стал бы искать меня там. Наверное, по той же причине меня привлекла Марта: она ведь встречалась с легионером. А потом я познакомился с Мег. Не могу сказать, что влюбился, но мне было хорошо с ней. Мне было очень хорошо, пока я жил этой новой жизнью… Но потом Анна Вест заявила, что знает, кто я на самом деле. Все могло рухнуть, и я не увидел другого выхода, кроме как заплатить. Она потребовала много, пришлось обратиться к Мег. Та сказала, что ее семья может дать денег, но только в том случае, если я буду не просто парнем, с которым она встречается. Так мы и объявили о помолвке. Я не видел в этом ничего ужасного: она мне нравится, и она меня любит. Даже не спросила, чем именно меня шантажируют. Я не думал, что могу рассчитывать в этой жизни на что-то большее, пока не появилась ты.

Последние слова оказались такой неожиданностью, что Лана непроизвольно вздрогнула. Она повернулась к Братту и увидела, что он уже смотрит только на нее.

– Я говорю это потому, что мне, скорее всего, не выпутаться из этой передряги. В лучшем случае меня снова вышлют. В худшем… Повесят всю эту историю с Анной и другими, с прорывом Хаоса и его паразитами…

– Погоди-погоди, ты о чем? – испуганно перебила Лана. – Какой прорыв, какие паразиты?

Он не успел ответить: что-то громыхнуло, Лана обернулась на звук и вновь увидела перед собой поле, поднимающийся вверх холм и венчающий его монумент. Только на этот раз видна была лишь его верхушка, торчащая из серо-черного облака, похожего на грозовую тучу, остальное тонуло в ней. Были видны вспышки заклятий, но кто и с кем сражается – нет.

Лана испуганно отпрянула, оказавшись в поддерживающих объятиях Братта. В облаке тем временем снова что-то полыхнуло, ярче, чем все до этого, и тут же уши наполнил оглушающий вой, переходящий в крик.

Лана зажала уши руками и только тогда поняла, что уже проснулась и кричит она сама.

Глава 25

Когда облако окончательно развеялось, а произошло это уже к утру, легионеры не знали, что и думать. Несколько темных, отправившихся в зону поражения вместе с королем, вернулись порталами еще пару часов назад, сказав, что у них не было другого выхода. Последний вернувшийся клялся, что Сорроу удалось закрыть разрыв, но он не мог внятно объяснить, что с ним стало. Из зоны король так и не вышел.

Рядом с монументом, ставшим эпицентром разрыва, было найдено лишь пять тел наемников Аранта. Тех, кто не сумел спастись или не захотел, оставаясь с королем до последнего. Тела самого Сорроу нигде не было видно.

– Я не понимаю, – пробормотала Хильда, увязавшаяся с Мором и отрядом боевиков осматривать место происшествия. – Он не вышел, но и здесь его нет. Где же он тогда?

У Мора не было ответа. Стандартный ритуал ничего не дал: он вовсе не почувствовал магический поток короля.

Во дворец, рассказать королеве о случившемся, Хильда отправилась сама. Она еще только вошла в комнату, где ее ждала Таня, и встретилась с подругой взглядами, как та все поняла. Это было видно по тому, как погасли ее глаза, словно внутри выключили какую-то лампочку. Таня побледнела и пошатнулась, но прежде, чем Хильда успела подхватить ее, выровнялась без посторонней помощи. Короткий рассказ о положении дел выслушала молча, не проронив ни одной слезинки. Даже когда Хильда, положив руку ей на плечо, сказала, что никто не осудит, если сейчас она даст волю слезам, лишь едва заметно качнула головой.

– Я теперь королева, Хильда, – тихо напомнила Таня. – Мы не плачем. Извини, мне надо встретиться с советниками, чтобы решить, как сообщить обо всем. Репортеры уже осаждают дворец.

Новости в магическом мире распространялись медленнее, чем в мире людей, где правил Интернет, поэтому газеты с сообщением о разрыве ткани реальности и угрозе Хаоса вышли тогда, когда сам прорыв был уже ликвидирован. Сообщение о том, что Сорроу удалось предотвратить катастрофу, вероятно, ценой собственной жизни, разлетелось лишь к вечеру того же дня. Формально его пока считали пропавшим без вести, но каждый, кто открывал раздел новостей и читал официальное заявление королевского дворца, понимал: никто не надеется, что его удастся найти.

Марта, узнав об этом, расплакалась, и теперь уже Лана обнимала ее и гладила по волосам, сама с трудом проглатывая ком в горле и думая о том, как все несвоевременно. Она ведь только прониклась к Сорроу симпатией…

Весь магический мир на пару дней погрузился в траур, хотя его никто не объявлял. В СКА на эти два дня занятия были отменены. Но потом жизнь начала потихоньку возвращаться в привычное русло.

Только Лана к учебе так и не вернулась. На третий день она уверенно заявила Марте, что доучиваться не станет:

– Я больше не хочу быть журналистом. Хватит. Это был глупый план мести, теперь все не имеет значения.

– А что тогда ты будешь делать? – осторожно уточнила Марта, как раз готовившая завтрак.

– Пока не знаю. Арант дал мне хороший совет: разберись сначала в себе. Но на это нужно время. Ты ведь не против, если я немного поживу у тебя? У меня ведь все еще есть мой счет в банке, я могу позволить себе потратить несколько месяцев на поиск верного пути.

Марта улыбнулась и кивнула. Ей эта идея определенно понравилась.

К тому же, ища себя, Лана не валялась в постели, бездумно глядя в потолок. Она вставала по утрам вместе с сестрой, провожала ее на работу и даже начала заново изучать бытовые заклятия, чтобы помогать по хозяйству и чем-то наполнять свой день. Правда, приготовленный ею ужин есть оказалось невозможно, но обе сестры лишь посмеялись над этим.

– Я научу тебя готовить, – пообещала Марта.

Лана пообещала научиться. И только постоянная печаль в глазах младшей сестры омрачали дни Марты. Они обе тревожились за Братта, но о нем по-прежнему не было никаких вестей. Попытка узнать что-нибудь через Хильду Сатин успехом не увенчалась.

К субботе страсти окончательно улеглись. В честь выходного дня Марта и Лана проснулись поздно и к одиннадцати утра все еще сидели на кухне с чаем, завернувшись каждая в свой халат. Гостей никто не ждал, но в дверь тем не менее постучались.

– Ралм? – удивленно выдохнула Лана, когда Марта пустила в квартиру неожиданного визитера.

Молодой человек, широко улыбаясь, вручил хозяйке небольшой букет, и повернулся к Лане.

– Привет. Давно не виделись. Я все караулил тебя в «Сиянии», но ты не появлялась. Пришлось подкатить к твоей подруге, чтобы узнать, где тебя найти.

– А… зачем?

Ралм Ле Крок бросил быстрый взгляд на Марту, как будто ища ее поддержки, но та не прореагировала, наблюдая за их разговором с легким недоумением. Только тогда Лана сообразила представить их друг другу.

– Хотел пригласить тебя, – бодро сообщил Ралм, когда с формальностями было покончено. – На прогулку. Можем куда-нибудь сходить. Что скажешь?

Он лучился энтузиазмом, и Лана непроизвольно заулыбалась сама. Всю неделю она просидела дома, поэтому идея немного проветриться в хорошей компании ей понравилась. Она собиралась чуть позже предложить аналогичную прогулку Марте, но сестра никуда не денется. Вполне возможно, ей и самой есть, чем заняться, не может же она все время с ней нянчиться.

– Я только переоденусь. Подождешь?

– Тебя я готов ждать всю жизнь, – неожиданно серьезно заявил Ралм.

Это Лану смутило, но отступать было уже поздно.

* * *

– Хватит вешать мне лапшу на уши. Это твой голос, Марек.

– Это не мой голос, он только похож на мой. Подделать голос еще проще, чем внешность. За Занавесью с этим справляются даже без магии.

– Значит, ты утверждаешь, что кто-то специально изобразил твой голос и записал им послание? На обезьянке, ставшей решающим свидетельством на процессе против твоего отца. Которую непостижимым образом нам передала девушка, убитая на монументе, воздвигнутом твоим отцом. Все это больше похоже на месть королю за его казнь.

– Возможно, кто-то хочет, чтобы все так выглядело. Сама подумай, зачем мне так явно подставляться?

– Затем, что ты не думал попасться? Кто мог связать Рейна Братта с Мареком Кроллом?

Марек устало выдохнул, потер лицо руками да так и оставил его в ладонях. Этот разговор повторялся снова и снова уже несколько дней – он потерял им счет – с незначительными изменениями. Хильда не демонстрировала усталости, только нервозность. Она хотела его «расколоть», но все ее усилия были напрасны.

– Хильда, ты можешь повесить на меня все, что хочешь, но это не поможет вам найти короля. Не знаю, кто и зачем меня подставляет, но клянусь: я не имею к разрыву никакого отношения! Да, когда-то я ненавидел Сорроу, но у меня давно нет к нему претензий за судьбу моего отца. И уж тем более я не стал бы мстить, рискуя уничтожить весь мир и себя заодно!

Хильда уперлась руками в стол и наклонилась так близко, что Марек почувствовал это даже с закрытыми глазами.

– Но кому нужно подставлять тебя?

Он отнял руки от лица и откинулся на спинку стула, чтобы восстановить расстояние между ними. В тесной допросной стены и так давили.

– Я не знаю.

Она хотела сказать что-то еще, но стук в дверь отвлек ее. Поскольку никто не попытался войти, Хильда вышла сама.

За дверью ждал Дилан. За прошедшие несколько дней он почти восстановился, по крайней мере, мог теперь позволить себе пользоваться магией, хотя доктор по-прежнему предостерегал его от сильного расходования потока.

Но удивил не визит главы Легиона, а Марк Арант, стоящий рядом с ним.

– Никакого прогресса? – поинтересовался Дилан.

– Стоит на своем: ничего не знаю, отношения не имею.

– Может быть, это действительно так? – немного насмешливо предположил Арант.

Хильда одарила его тяжелым взглядом и снова повернулась к старшему легионеру столицы.

– Он здесь что делает?

– Господин Арант просит разрешения поговорить с Браттом… То есть, с Кроллом, – нарочито небрежно сообщил Дилан.

Как будто это было самым обычным делом: глава лишь условно легализованного Темного Ковена является в Легион без вызова и о чем-то там просит.

– Послушайте, я знаю этого мальчика много лет. Он мне по-своему дорог. А король – мой друг. Я хочу поговорить с Мареком ради них обоих. Если он виновен, я пойму и вытрясу вам из него правду.

Хильда недоверчиво сощурилась, сверля Аранта взглядом, но на того это не произвело впечатления.

– У вас все равно никакого прогресса. Так дайте попробовать мне.

Это заставило Хильду все-таки шагнуть в сторону, освобождая ему путь.

Когда Арант вошел в допросную, Марек заметно оживился, но Хильда, шедшая следом, не смогла определить, что именно тот испытал: радость, страх или просто волнение.

Она еще не успела толком войти и закрыть за собой дверь, как в конце коридора раздался отчаянный оклик:

– Хильда!

Дилан, оставшийся у порога допросной, первым увидел Марту, торопливо шагающую к ним, и нахмурился.

– Какого демона? Кто вас сюда пустил?

Вернувшаяся в коридор Хильда успокаивающе положила руку ему на плечо, а Арант почему-то обернулся, как будто внезапно потерял интерес к Мареку.

– Я же говорила: она была невестой Виктора. У нее тут много знакомых, способных провести внутрь. Что случилось?

Ее вопрос был обращен уже к запыхавшейся подруге, которая как раз добралась до них.

– Лана, – выдохнула та, пытаясь перевести дыхание. – Мне кажется, она в беде.

В допросной громыхнул резко отодвинувшийся стул: Марек вскочил на ноги.

– А что случилось? – уточнил Дилан, все еще хмурясь.

– К ней пришел приятель, пригласил на прогулку. Она ушла с ним, а полчаса спустя меня буквально начало трясти. Я не могу тебе объяснить, как, но я чувствую, что ей грозит опасность!

Хильда бессильно посмотрела на Дилана, а тот только задал следующий вопрос:

– Как давно она уехала?

– Часа два назад.

– Рановато для тревоги и розысков, вы не находите?

– Я понимаю, как это выглядит со стороны, но поверьте: я всегда чувствую такие вещи!

– А с кем она уехала? – неожиданно поинтересовался Арант.

Марта бросила на него быстрый взгляд, нутром чувствуя, что он не легионер, но в лицо она главу Темного Ковена не знала, только по рассказам Ланы.

– С Ралмом Ле Кроком, журналистом.

– Это невозможно! – подал голос Кролл.

Все удивленно повернулись к нему, но общий вопрос вслух задала только Хильда:

– Это еще почему?

– Потому что Ралм Ле Крок – это я. Это мой псевдоним. Марек Кролл – Ралм Ле Крок. Анаграмма.

Этому заявлению удивился даже Арант, ничего не знавший о журналистской подработке Марека. Марта и вовсе лишь догадывалась по голосу, кто сейчас перед ней, но предпочитала не тратить время на лишние разговоры.

– Если я отказался от мести, это еще не значит, что Сорроу в роли короля начал мне резко нравиться, – пояснил Марек. – Я считал, что мнение со стороны, отличное от мнения большинства, будет ему на пользу. Но это сейчас не имеет значения. Важно то, что с кем бы ни уехала Лана, она с самозванцем, притворяющимся мной. А значит, она действительно в опасности.