Текст книги "Третья мировая война. Можно ли ее остановить?"

И не только в Германии, но и в других странах, где люди, выбирая такого рода вождей, сами навлекали на себя беды и несчастья.

Италия. Муссолини и его поклонники

Кто теперь помнит, что всемирно известный архитектор Ле Корбюзье, классик, которому подражали, у которого учились, многими почитаемый как гений, был идейным фашистом и страстным поклонником Муссолини?

Казалось, что он был близок левым. Ле Корбюзье приезжал в Москву, заводил друзей, хотел здесь строить, участвовал в конкурсах, объявленных советским правительством. А сам с 20-х годов влюбился в архитектурные творения вождя итальянских фашистов Бенито Муссолини. Поклонник чистоты и порядка, он поехал в Рим. Предложил свои услуги. Хотел работать на Муссолини, его завораживали холодно-грандиозные конструкции фашистских градостроителей. Но у дуче были свои архитекторы.

Ле Корбюзье нашел поддержку среди французских фашистов. Он искренне приветствовал поражение Франции летом 1940 года, когда вермахт вошел в Париж. Убеждал сограждан: капитуляция перед немцами – хорошая вещь… А после войны Ле Корбюзье стал все отрицать, старательно переписывая свое прошлое.

Знаменитый французский архитектор – не единственный, кто пел осанну вождю итальянских фашистов. Два лауреата Нобелевской премии по литературе – выдающийся британский драматург Бернард Шоу и почитавшийся во всем мире индийский поэт Рабиндранат Тагор тоже поддерживали Бенито Муссолини. Поразительно, что певцы свободы способны восхищаться тиранами.

Еще один лауреат Нобелевской премии по литературе норвежский прозаик Кнут Гамсун, кумир читающей публики тридцатых годов, больше восхищался Адольфом Гитлером.

– Гитлер, крестоносец и реформатор, – говорил Гамсун, – желает создать новую эпоху и новую жизнь для всех стран, прочное международное единство на благо каждой страны. И труды его не пропали даром, народы и нации поддержали его, стали с ним плечом к плечу, народы и нации решили бороться вместе с ним и победить. Он держится, Адольф Гитлер, этот выдающийся человек, который потихоньку-полегоньку поставил весь мир на ребро и теперь переворачивает его на другой бок! С ним рядом его великий итальянский соратник… Сообща они справятся.

В двадцатые годы Бенито Муссолини был одним из самых заметных людей в Европе. Хваткий, циничный и уверенный в себе, он очень отличался от традиционных политиков. Они говорили, он действовал! Старая Европа пасовала перед его напором, наглостью и цинизмом. И он получал все, что хотел. Он казался олицетворением молодости и силы. Мало кто понимал, что эта беззастенчивая наглость ведет к концлагерям, массовым убийствам и мировой войне.

Даже такой проницательный политик, как Уинстон Черчилль, приехав в январе 1927 года в Рим, высокопарно заявил:

– Я не мог не быть очарованным, как и многие другие, синьором Муссолини… Если бы я был итальянцем, то убежден, что с начала до конца всем сердцем поддержал вашу победоносную борьбу против ленинизма. С точки зрения внешней политики фашизм оказал услугу всему миру. Он является необходимым противоядием русскому яду…

Что им всем так нравилось в Муссолини? Экономический кризис после Первой мировой войны и подъем национализма – вот две главные причины, которые привели итальянских фашистов к власти.

Фашизм воспринимался как ответ на глобальный распад мирового экономического порядка. Считалось, что капитализм неспособен избавить от нищеты и безработицы. Муссолини хвастался экономическим возрождением Италии при фашистах. И говорил, что в отличие от большевиков не собирается свергать монархию, разрушать церковь и отменять частную собственность.

Бенито Муссолини не раз менял свои взгляды. Злые языки утверждали, что это характерная черта переменчивых итальянских политиков. У властителей Италии была неважная репутация. Это проявилось в первую мировую.

Италия еще в 1882 году подписала тройственный союз с Германией и Австро-Венгрией. Срок действия договора регулярно продлевался. Когда летом 1914 года вспыхнула война, от короля Виктора Эммануила III ожидали, что он, разумеется, выступит на стороне Берлина и Вены. Однако 2 августа 1914 года в Риме объявили о нейтралитете.

Оба противостоящих лагеря, и Антанта, и Четверной союз отчаянно нуждались в союзниках. Поэтому Италию обхаживали с обеих сторон. В Риме долго прикидывали, чье предложение выгоднее. И, перечеркнув прежние договоренности, выступили против Германии, которой еще недавно клялись в вечной дружбе.

Почему итальянцы предпочли присоединиться к Антанте? Англия выделила заем в пятьдесят миллионов фунтов стерлингов, и союзники обещали после войны передать Италии завидные территории, входившие в состав Австро-Венгерской империи, – Трентино, Триест, Южный Тироль, Далмацию.

Глава правительства Италии Антонио Саландра откровенно назвал собственную политику «священным эгоизмом». И молодой Бенито Муссолини поддержал войну против Германии, с которой потом будет союзничать. Тогда он возмущенно писал: «Победа Германии означала бы конец свободы в Европе». Немцев Муссолини именовал «пиратами», а австрийцев – «палачами».

23 мая 1915 года Рим объявил войну и Австро-Венгрии. Итальянские войска заставили австрийцев развернуть часть сил с Восточного фронта против нового противника. Это могло бы помочь русской армии. Но на поле боя итальянцы терпели поражение за поражением. Союзникам приходилось их спасать.

23 февраля 1917 года унтер-офицер Муссолини был ранен при разрыве мины. Врачи вытащили из него сорок четыре мелких осколка – без анестезии. Он провалялся в госпитале до августа и вышел на костылях. Социализм демобилизованного унтер-офицера больше не привлекал. Через два года, в воскресенье, 23 марта 1919 года, он провозгласит создание фашистской партии – на небольшом собрании в Милане. Здесь же через четверть века Муссолини повесят.

Когда бывший ефрейтор кайзеровской армии Адольф Гитлер еще только начинал свою политическую карьеру в Мюнхене, его сравнивали с Бенито Муссолини, уже возглавившим правительство в Италии. И Гитлер в начале двадцатых мечтал повторить поход на Рим итальянских фашистов, которые привели Бенито Муссолини к власти. Потом фигура фюрера, ставшего хозяином Германии, отодвинула дуче на второй план.

И теперь уже Муссолини, считавший себя отцом европейского фашизма, ревновал и обижался. Он искал сочувствия у своей любовницы Клары Петаччи:

– Я расист еще с 1921 года. Как кто-то может верить, будто я подражаю Гитлеру, если он тогда еще даже не появился!

Вернувшись из Мюнхена в 1938 году, с гордостью сказал Кларе:

– Когда Гитлер смотрел на меня, у него на глаза навертывались слезы. Я ему нравлюсь. Он мной восхищается.

Муссолини был модным политиком. В Рим приезжали, чтобы на него посмотреть. Президент Соединенных Штатов Франклин Делано Рузвельт назначил послом в Италию Брекенриджа Лонга, видного политика с Юга. Американцу Италия очень понравилась. В письмах в Вашингтон он нахваливал Муссолини:

«Италия представляет собой самый интересный эксперимент в сфере управления государством. Муссолини – один из самых выдающихся людей. Они делают уникальную работу, и я ими наслаждаюсь. Города изменились. Улицы чисты. Люди хорошо одеты. Дороги приведены в порядок. Такое ощущение, что вся страна утром прихорашивается. Поезда хотят точно по расписанию. Изменилось настроение людей. Они кажутся счастливыми. Они заняты делом. Фашисты в своих черных рубашках повсюду. Они распространяют атмосферу важности своего дела вокруг себя».

Но когда Италия в феврале 1935 года напала на Эфиопию, отношение американского посла к фашистскому режиму переменилось. Посол Лонг из Рима призывал президента Рузвельта обращать больше внимания на международные дела, прозорливо предсказывал, что через пару лет в Европе вспыхнет большая война.

Вождь итальянских фашистов нравился тогда самым разным людям. Великий князь Александр Михайлович, внук императора Николая I и двоюродный дядя Николая II, говорил: «Я восхищаюсь душой Муссолини. Уверен, что в глубине сердца он не сторонник материализма и вдохновляется высшими идеалами. Италия переживает процесс, необходимый для ее души. Не может быть спасения без дисциплины – той дисциплины, которой Муссолини подчинил душу своего народа».

Удивительным образом мнение великого князя разделял самый знаменитый террорист того времени – Борис Викторович Савинков, который тоже покинул Россию после революции и вел свою личную войну против большевиков.

Хорошо исследовано увлечение европейской молодежи в предвоенные годы марксизмом. Гораздо меньше известно о том, что в те же годы другая часть молодежи в не меньшей степени увлекалась национальным социализмом. Слово «фашизм» для многих ушей звучало тогда сладкой музыкой.

Молодые русские эмигранты объединились в Национально-трудовой союз. Михаил Георгиевский, вторая фигура в НТС, на страницах партийной газеты писал о «величественном построении национал-социалистов»:

«Нарождается новый порядок и требует новых форм для себя. В просторечии все эти новые течения принято объединять под общим названием «фашизм».

Либеральствующие, неустойчивые и умственно робкие третируют «фашизм» и «тоталитарное государство», говорят о «диктатуре партии» и преследовании инакомыслящих, о терроре и концлагерях. Но тот, кто не приемлет ни анархического либерализма, породившего хищнический капитализм и разложившего нацию, ни социализма, зачеркнувшего человеческую личность, тот принадлежит к лагерю фашизма».

Фашизм в первые годы своего существования казался мощным средством восстановления чувства национальной гордости и успешного решения многих проблем европейских государств. Исходили из того, что демократии отступают под натиском фашистских движений, победивших в Италии, Германии, Испании, Португалии… Казалось, это мировая тенденция.

«То, что Германия благодаря Гитлеру и его хирургии, – писал в 1934 году публицист и философ Петр Бернгардович Струве, входивший в состав крымского правительства при генерале Врангеле, – избавилась от коммунизма как открытой коммунистической силы, было, конечно, огромным успехом. В Германии вместо отравленного ядами социальной ненависти воздуха классовой борьбы воцарился, казалось, некий здоровый, единящий и крепящий, национальный дух».

Но уже скоро Петр Струве, увидев, что происходит в нацистской Германии, возмутился травлей евреев и нападками на церковь. А других это нисколько не смущало. Профашистски настроенных эмигрантов было хоть отбавляй. Эта идеология казалась соблазнительной. Что заставляло поддерживать Муссолини и Гитлера? Только одно – совпадение идей.

Со всех сторон звучало: «Мы живем в век крушения всех этих интернационалистических утопий, крушения Лиги Наций и буйного роста национализма во всех областях культурной, общественной и государственной жизни».

Певец Белого движения писатель-эмигрант Роман Борисович Гуль написал полное горечи письмо известному философу Ивану Александровичу Ильину. Дворянин Гуль не принял революцию и большевиков, с первого дня служил в Добровольческой армии. Но и в гитлеровской Германии он жить не захотел. В отношении к нацистам он разошелся со многими эмигрантами, в том числе и с Ильиным.

«В эмиграцию, – писал он Ивану Ильину, – Вы приехали «православным националистом». Но вот к власти пришел Гитлер, и Вы стали прогитлеровцем. У меня до сих пор среди вырезок имеются Ваши прогитлеровские статьи, где Вы рекомендуете русским не смотреть на гитлеризм «глазами евреев» и поете сему движению хвалу! Признаюсь, этого изменения Вашего духовного лица я никак не понимал и не понимаю. Как Вы могли, русский человек, пойти к Гитлеру?»

Положительные черты в фашизме обнаруживали различные эмигрантские группы и даже вполне умеренные руководители Российского общевоинского союза (РОВС), организации, объединявшей военнослужащих Белой армии.

«Мы, чины РОВСа, являемся как бы естественными, идейными фашистами. Ознакомление с теорией и практикой фашизма для нас обязательно», – говорилось в приказе, который 2 января 1937 года подписал председатель РОВС генерал-лейтенант Евгений Карлович Миллер.

Когда вспыхнула Гражданская война в Испании, генерал Миллер объявил участие в ней на стороне мятежников-националистов продолжением Белого дела. Русских офицеров уговаривали ехать в Испанию воевать. Но французские власти запрещали переходить испанскую границу. Поэтому к генералу Франко, который возглавил мятеж, пробралось не так много русских офицеров – семьдесят два человека. Тридцать четыре погибли. Девять были ранены. В знак благодарности Франко предоставил русским офицерам право получить гражданство и остаться в Испании.

Учеба на таких выдающихся образцах, как Муссолини и Гитлер, быстро дала плоды. Глава русской военной эмиграции в Германии генерал Алексей фон Лампе 21 мая 1941 года (за месяц до начала войны) предложил командующему сухопутными войсками вермахта генерал-фельдмаршалу Вальтеру фон Браухичу использовать ветеранов Белой армии в войне против Советского Союза. Это Сталин не верил, что немцы нападут, а отставной генерал фон Лампе, находясь в Берлине, не сомневался, что война вот-вот начнется.

«Мы твердо верим, – писал фон Лампе генералу Браухичу, – что в этом военном столкновении доблестная германская армия будет бороться не с Россией, а с овладевшей ею и губящей ее коммунистической властью… И потому я ставлю себя и возглавляемое мною Объединение Русских Воинских Союзов в распоряжение германского военного командования».

Генерала Браухича предложение не заинтересовало. Начальник генштаба германских сухопутных войск пребывал в уверенности, что вермахт быстро справится с Красной армией.

«Наш идеал – фашистская монархия», – повторял бежавший от советской власти генерал Антон Васильевич Туркул, в Белой армии он командовал Дроздовской дивизией. Когда Германия напала на Советский Союз, генерал Туркул изъявил желание служить Гитлеру. В феврале 1944 года вступил в Русскую освободительную армию генерала Андрея Андреевича Власова. Принял под командование добровольческую бригаду, созданную на территории Австрии.

Эмигранты, сделавшие выбор в пользу Гитлера, надеялись, что, разгромив Красную армию, немцы начнут искать национальные русские силы, способные переустроить Россию. Но Гитлер и не думал отказываться от своей программы уничтожения русской государственности. Для Гитлера Россия была врагом.

Еще в 1925 году Гитлер писал:

«Как национально настроенный человек, оценивающий человечество с расовых позиций, я не имею права уже хотя бы ввиду расовой неполноценности этих народов связывать с ними судьбу собственного народа. Современная Россия, лишенная своего немецкого верхнего слоя, не может быть союзником немецкой нации».

Свои планы Гитлер не скрывал. Он говорил об этом открыто и потому раздражался, когда слышал, что русские националисты претендуют на союз с ним. Он не нуждался в таких союзниках!

«О России, – вспоминал имперский министр иностранных дел Иоахим Риббентроп, – фюрер всегда говорил с острейшей враждебностью. При таком внутреннем возбуждении глаза его темнели, лицо становилось жестким и неумолимым».

Оккупационный режим нуждался только в подручных для грязной работы. Согласившиеся служить немецким оккупантам соучаствовали в военных преступлениях гитлеровского режима против русского народа. Немцы принимали на службу в оккупационную администрацию русских националистов, но не хотели, чтобы на территории Европы сохранялось русское государство.

Гитлер повторял вновь и вновь:

– Я не желаю иметь с русскими ничего общего… Мы заинтересованы в том, чтобы русские не слишком сильно размножались; ведь мы намерены добиться того, чтобы в один прекрасный день все эти считавшиеся ранее русскими земли были бы полностью заселены немцами.

Вот почему Гитлер не мог понять генерала Власова и других русских, которые желали ему служить и лезли с предложением своих услуг. Он считал их слабоумными.

А Бенито Муссолини, оказавшийся в тени Адольфа Гитлера, представлял себя в роли нового римского императора, спасителя итальянского народа. Он хотел сделать латынь международным языком мирового фашизма. Ему виделся некий фашистский Интернационал. В 1936 году Германия принимала олимпийские игры, что придало нацистскому режиму некую респектабельность. По примеру Гитлера и Муссолини пожелал провести в 1944 году Олимпиаду в Риме, но из-за войны она не состоялась. Сам о себе он без стеснения говорил:

– Я как Наполеон.

7 октября 1938 года на заседании Большого фашистского совета, в который входили члены правительства и руководители партии, Бенито Муссолини высокопарно произнес:

– Я рожден для того, чтобы никогда не оставлять итальянцев в покое. Сначала Африка, сейчас Испания, завтра что-нибудь еще.

Все аплодировали.

Когда началась вторая мировая, Бенито Муссолини самоуверенно говорил, что если в небе Рима появятся вражеские бомбардировщики, он не побежит в убежище, а станет спокойно наблюдать за тем, как бомбы будут падать ему на балкон. Он хотел произвести впечатление на публику.

«Дуче предпочитает солдатский стиль, твердый, как сталь, – записывал в дневнике его зять Чиано. – Он вообще считает итальянский народ очень жестким народом. И, может быть, несколько печальным, как итальянские песни. Наша репутация за границей испорчена неаполитанскими песнями и танцами».

Галеаццо Чиано, женатый на старшей дочери Муссолини Эдде, стал министром иностранных дел Италии. Это был династический брак. Его отец – адмирал Костанцо Чиано, президент палаты депутатов, герой первой мировой, рано примкнул к фашистам и тем самым обеспечил высокие посты себе и своему сыну.

Но Муссолини по обыкновению врал. На самом деле почти в самом центре Рима, под виллой Торлония, ставшей его резиденцией, ему вырыли бункер на случай налета авиации союзников. Он слишком дорожил своей жизнью. Она была прекрасна с тех пор, как он стал единоличным диктатором. И ни в чем не знал отказа.

Дуче был одержим сексом. Требовал, чтобы ему каждый день приводили женщину. В журнале посетителей их записывали как «товарищей по партии». Девятнадцатилетняя Клара Петаччи настолько ему понравилась, что стала его постоянной спутницей. Она была на двадцать девять лет его младше. Ей полагалась охрана, автомобиль с шофером и апартаменты во дворце «Венеция». Но дуче продолжал развлекаться напропалую. Просил Клару не ревновать. Удивлялся: «Любовь моя, почему ты отказываешься мне верить?» Сам он был очень ревнив и велел охране не спускать с нее глаз.

Муссолини жаждал успеха на поле боя. Когда испанские военные летом 1936 года подняли мятеж против левого правительства, Муссолини обещал им поддержку.

«Обедали с пиратами, – записал в дневнике министр иностранных дел Чиано, – дуче пригласил к себе старших офицеров кораблей, которые осуществляют пиратские операции против красной Испании. Дуче озабочен Испанией. Он сказал мне, что испанцы в силу их арабского происхождения не владеют стратегическим мышлением. Дуче возмущен Франко из-за его дряблого ведения войны».

– Я предсказываю поражение Франко, – сказал Муссолини своему министру. – Он либо не знает, как вести войну, либо не хочет. Красные – это борцы, а Франко нет.

Муссолини, высокомерный по натуре, ошибся. Генерал Франко одержал победу в гражданской войне и оставался полновластным владыкой Испании до самой смерти. А дуче все проиграл. Когда уже мертвого Бенито Муссолини повесили вниз головой вместе с его любовницей Кларой Петаччи на бензоколонке в Милане, в этом было нечто символическое: рухнули его претензии на героизм Цезаря и мужские достоинства Казановы.

Иногда справедливость торжествует, и тиран получает то, что заслужил.

Но время проходит. И в Риме торгуют календарями с фотографиями дуче, и его внучка Александра Муссолини, она же племянница замечательной актрисы Софи Лорен, вступила в неофашистскую партию Итальянское социальное движение:

– Программа этой партии ближе всего к идеям моего дедушки. Я чувствую духовную близость с ним, и я всегда гордилась тем, что я – его родственница.

Александра Муссолини стала депутатом итальянского парламента, а затем и Европарламента. Она не раз говорила, что гордится своим дедушкой, который втянул Италию во Вторую мировую войну и привел ее к катастрофе. И она явно наследовала его националистические взгляды: в 2007 году Александра Муссолини заявила, что все румыны – преступники…

Испания. Крестовый поход Каудильо

Будущий неограниченный владыка Испании Франциско Франко был произведен в бригадные генералы в тридцать три года. Самый молодой генерал в Европе после Наполеона Бонапарта. В личном деле записали: «Является национальным достоянием. Армия и страна только выиграют от использования его выдающихся способностей на более высоких постах».

Он был маленьким – метр шестьдесят четыре сантиметра, так что в военном училище ему пришлось непросто. Недостаток роста компенсировал невероятным хладнокровием. Предпочитал штыковую атаку. Взять противника в штыки – значит деморализовать его. Это стало стилем и стратегией.

Летом 1936 года, возглавив мятеж, вождь националистов генерал Франциско Франко понимал, что в случае провала рискует жизнью. Поэтому он должен победить. И он принял на вооружение стратегию устрашения – массовый террор. Задача состояла не только в том, чтобы физически уничтожать врагов, но и подавить волю к сопротивлению.

Воинскую службу будущий диктатор Испании начинал в Марокко, жители которого добивались независимости. Воевать там было сложно и дорого, к тому же испанская армия сильно отставала от европейских. Война в Африке сделала его безжалостным. Солдаты Франко отрезали головы взятым в плен марокканцам, вернувшись в казарму, с гордостью демонстрировали трофеи.

В Африке Франко привык к тому, что те, кем он управляет, неразумны, как дети – им нужна твердая отеческая рука. И никакой свободы, которая оборачивается анархией. В подчиненных генерал воспитывал привычку слепо подчиняться приказам и уверенность в том, что армия – верховный арбитр политической судьбы страны.

В бою он был ранен в живот. В Африке при том уровне медицины подобное ранение заканчивалось смертью. А он выжил. Ему фантастически повезло. И он сам, и его солдаты поверили, что провидение его бережет.

Ходили разные слухи относительно того, куда именно угодила пуля. Говорили, что после ранения Франко утратил интерес к женщинам. Генерал, желая покончить с неприятными для его мужского достоинства слухами, повторял, что пуля попала не в пах, а в район печени… Он действительно воздерживался от обычных для мужской кампании развлечений, чем удивлял своих сослуживцев. Но рана тут, видимо, ни при чем.

Парламентские выборы в Испании прошли 16 февраля 1936 года. Седьмой конгресс Коминтерна разрешил коммунистам создавать предвыборные коалиции с другими партиями во имя борьбы с фашизмом. Народный фронт, который объединил анархистов, социалистов и коммунистов, победил с минимальным перевесом. Народный фронт набрал всего на семьсот тысяч голосов больше, чем соперники, но мажоритарная система дала левым в два раза больше мест в парламенте, чем правым.

У власти впервые оказались радикально настроенные социалисты. Главной силой стали коммунисты – благодаря своей организованности. Партией руководил Хосе Диас, недавний анархист. Он страдал от рака желудка. В декабре 1938 года он уедет в Советский Союз. Не выдержав боли, в сорок втором в Тбилиси выбросится из окна.

На посту генерального секретаря его сменила Долорес Ибаррури по прозвищу Пассионария (то есть страстная). На митинге 18 июля 1936 года она произнесла слова, которые станут знаменитыми:

– Но пасаран! Они не пройдут!

И вошла в историю. Ее имя облетело весь мир. Сколько миллионов людей гордо повторяли эти слова!

А 3 сентября 1936 года на митинге в Париже прозвучит другая громкая фраза Долорес Ибаррури:

– Испанский народ предпочтет умереть стоя, чем жить на коленях!

И эти слова тоже войдут в лексикон революционеров всего мира. Пассионария станет символом стойкости и мужества. После поражения в войне и она уедет в Советский Союз.

Победа левых на выборах породила большие ожидания. В XX век Испания вступила раздробленной и неуспешной. Басни и каталонцы не желали интегрироваться в единое государство. Что общего между богатой Каталонией и бедной Андалузией? Сельское хозяйство безнадежно отстало. Крестьяне, которые жаловались на безземелье, теперь просто захватывали чужие участки. И в городах начались беспорядки.

Правые любую забастовку или демонстрацию считали происками мирового коммунизма. Правые воспринимали Народный фронт как троянского коня, как попытку протащить коммунизм в Испанию. Политическая температура повышалась.

Испания была очень религиозной. Набожных офицеров пугали антицерковные настроения левых. Консервативно настроенные военные не сомневались, что испанские левые вольно или невольно служат мировому коммунизму.

В офицерской среде созрел заговор. Офицеры решили, что придется силой подавить безбожников и анархистов. Генерал Франко до последнего не решался вступить в дело. Боялся провала. Он знал, что за ним присматривает полиция. Его письма читали, телефоны прослушивали. Франко убежденно говорил:

– Москва приговорила меня к смерти.

23 июня 1936 года Франко отправил премьер-министру письмо, в котором предупреждал о враждебности армии к республике. Но намекнул, что это можно преодолеть, если правильно относиться к военным. Последняя попытка предложить правительству свои услуги в обмен на очень высокий пост?.. Он всегда хотел быть на стороне победителей и не желал рисковать. И вот вопрос: если бы республика была щедрее к Франко, стал бы он ее врагом? А без его участия мятеж провалился бы сразу.

Но тут в Мадриде произошли драматические события, в результате которых исчезла последняя возможность избежать гражданской войны. 12 июля 1936 года правые убили лейтенанта Хосе дель Кастилло, известного республиканца. На следующий день его друзья открыли ответный счет – убили лидера монархистов Кальво Сотело.

Испанские левые боялись прихода к власти фашистов, они хотели избежать судьбы немецких и итальянских левых, отправленных в концлагеря. Фашистами левые называли всех правых. Через три дня, в ночь на 18 июля 1936 года, военные подняли мятеж.

21 июля в авиационной катастрофе погиб генерал Хосе Санхурхо, который должен был возглавить восстание. Его везли в небольшом самолете, а он прихватил с собой слишком много вещей. Тяжелый чемодан с парадным мундиром его и погубил.

На пост вождя претендовал другой генерал – Эмилио Мола. 13 сентября 1936 года он взял город Сен-Себастьян. Войска генерала Мола быстро дошли до Мадрида. Именно ему принадлежат исторические слова о «пятой колонне». Он имел в виду своих тайных сторонников, которые изнутри поддерживают армию националистов, наступающую на город четырьмя колонами. Но Мадрид упрямо держался. Генералу Мола не удалось взять столицу.

Он не любил Франко, сам рассчитывал на первые роли. И генерала ждало большое будущее, но 3 июня 1937 года года он тоже погиб в авиакатастрофе – его самолет врезался в гору. Испанским путчистам не везло в небе.

1 октября 1936 года руководители мятежа поставили Франко во главе правительства, присвоили ему высшее воинское звание генералиссимуса и стали почтительно именовать каудильо – вождем. Франциско Франко призвал армию защитить родину от анархии.

Франко объяснил американскому журналисту, который брал у него интервью:

– Не будет никаких компромиссов. Очень скоро мои войска успокоят страну.

Журналист воскликнул:

– Так вам придется перестрелять пол-Испании!

Франко не стал спорить:

– Повторяю: я наведу порядок любой ценой.

Мятежников в ту пору называли фашистами. Наверное, это не совсем точно. Хотя фашисты в Испании были. 29 октября 1933 года в театре «Комедиа» в Мадриде Хосе Антонио Примо де Ривера, сын генерала и недавнего диктатора страны, аристократ и плейбой, основал Испанскую фалангу.

Примо де Ривера презирал политические партии, либерализм и восхвалял «традиционные испанские ценности». Фаланга была близка к итальянскому фашизму. Темпераментным испанцам нравилась смесь высокопарности и напыщенности, вся эта помпезно-зловещая атмосфера, которую создал в Италии любитель пышных зрелищ Бенито Муссолини.

После начала мятежа социалисты арестовали руководителей фаланги, начиная с де Ривера, и всех расстреляли. Сам Франко не был фашистом, но он подчинил себе фалангу, а ее генеральным секретарем сделал своего шурина.

Силу франкистам придала католическая церковь, которая заняла сторону мятежников. Испанские епископы были одержимы одной идеей: католицизм – единственный бастион против коммунизма. И Франко объявил крестовый поход в защиту христианства и католической церкви. Этим лозунгом прикрывались кровавые расправы с противниками.

Многие испанцы требовали возвращения инквизиции, чтобы она строго наказала вероотступников. А история страны и без того полна кровавых страниц. В XIX веке уже были две гражданские войны, где пленных не брали… Неудачный опыт. И не было привычки договариваться. Как и привычки мириться с инакомыслием. Испанцы считали, что правда только одна. Иная точка зрения невозможна. Всеобщая нетерпимость и привела к гражданской войне, в которой обе стороны проявили невероятную жестокость.

Вступая в город, кинооператоры армии Франко снимали восторженно встречавшие их толпы. Новая власть раздавала хлеб и консервы. Эти кадры бесконечно крутились в кинохронике. Молодые женщины из патриотических соображений сдавали кровь для раненных мятежников. Испанская медицина находилась на самом примитивном уровне. В госпиталях не было электричества. Хирургические операции делали при свечах.

Во время боевых действий обе армии нещадно бомбили и обстреливали города противника, не жалея мирных жителей и памятников архитектуры. После чего обе стороны приглашали журналистов, показывали, что творит враг! Искренне возмущались варварством врага. А сами делали то же самое.

Франкисты сильно отличились по части расправ. Попавших в плен и политических противников они расстреливали. Церковь знала обо всех преступлениях армии Франко и молчала. Священнослужители не испытывали сомнений. Уничтожение врагов воспринималось как необходимая хирургическая операция, что-то вроде удаление воспаленного аппендикса. Они же исполняют волю Всевышнего.

В нашей стране считается, что атеизм большевиков, преследования церкви и священнослужителей привели к оскудению народной нравственности, и это сделало возможным массовые преступления.

Испанская война показала, что принадлежность к церкви вовсе не уберегают людей от участия в преступлениях. В ситуации выбора человек может полагаться только на собственную совесть.