Текст книги "Третья мировая война. Можно ли ее остановить?"

– Нам нужно вернуть себе чувство национальной гордости, – возбужденно говорил Гитлер. – Но что или кто сегодня может быть предметом гордости? Может быть, наше правительство? (Смех в зале). Но скажу и другое – нам нужна национальная воля. Нельзя по каждому поводу жаловаться: «мы не можем»… Это не правильно. Мы можем! (Аплодисменты). Что нам нужно? Национальное самосознание. Надо слепо верить в наше будущее!

Он шел в политику не ради реализации какой-то идеи, он жаждал самореализации. Товарищи по партии познакомили его с расистской формой антисемитизма.

Прежде антисемиты видели опасность в евреях, потому что они придерживались иной религии. Если еврей переходил из иудаизма в христианство, он принимался в общество. Люди, среди которых оказался ефрейтор Гитлер, исходили из того, что религия не имеет значения, дьявольское начало сидит в любом еврее, даже ребенке, поэтому все они представляют опасность для Германии.

Он гордо именовал себя художником. Действительно интересовался искусством. Получив увольнительную, в отличие от сослуживцев отправлялся не в бордель, а в музей.

Судьба человечества пошла бы иным путем, если бы сто с лишним лет назад Адольфа Гитлера приняли в Венскую Академию изящных искусств. Он приехал поступать по классу живописи, но требования к абитуриентам были очень высоки. Директор академии сочувственно сказал Адольфу Гитлеру, что художника из него не получится. Он был, конечно, прав, но ей-богу, лучше бы он принял Гитлера. Одним плохим художником стало бы больше, зато миллионы людей остались бы живы.

Его талант лежал в политической сфере. Не стоит недооценивать его дарований. За три года он превратился из никому не известного солдата в главную фигуру Мюнхена.

Он не курил, не пил, стал вегетарианцем. Как такой человек мог увлечь за собой жизнерадостных баварцев? В те годы растерявшиеся после распада империи немцы были падки на правых агитаторов.

Гитлер делал первые шаги как оратор, выступая перед небольшими группами запутавшихся и ожесточившихся людей, не смирившихся с переменами в их жизни и в жизни Германии. Никогда еще в истории Германии комбинация риторики и насилия не оказывалась столь впечатляюще эффективной.

На митинге 29 июля 1921 года Гитлера уже назвали «наш фюрер». Отныне Гитлер в окружении телохранителей входил в зал, когда все уже собрались и озирались в нетерпении. Как только он завершал выступление, то сразу же выходил. Он не позволял начаться дискуссии и не отвечал на вопросы, чтобы не сбить психологический настрой.

Поразительным образом Гитлер был вялым и апатичным человеком. Ему постоянно приходилось преодолевать себя. Его тайной мечтой было ходить в кино или в оперетту, сидеть в кафе, поедая пирожные, и разглагольствовать об архитектуре. Он не любил работать, говорил, что «масштабно мыслящему человеку достаточно сосредоточиться и работать в день два часа». Но митинги, жадное внимание, с которым его слушали, аплодисменты стали фантастическим по силе допингом.

А он был умелым тактиком. Постепенно завоевывал людей. Тщательно выстраивал свои речи. Зто не были импровизации. Начинал спокойным тоном, неспешно, словно нащупывая дорогу и проверяя, как далеко он может зайти. И только когда чувствовал поддержку аудитории, его голос и лексика менялись, он становился все более агрессивным. И доводил свою аудиторию до слез или экстаза. Известный оперный певец Пауль Девриен давал Гитлеру уроки сценической речи и ставил ему голос.

Мюнхенский профессор истории Карл Александр фон Мюллер вспоминал первое сборище нацистов:

«Они собрались на площади. Военные марши, флаги – лес ярко-красных знамен со свастикой на белом фоне, странная смесь милитаризма и революции, национализма и социализма… Ни в годы войны, ни во время революции я не видел такого горячечного возбуждения масс. И вдруг он появился. Невозможно описать лихорадку, внезапно охватившую аудиторию. Все вскочили на ноги, приветствуя его.

Он прошел совсем близко от меня. Он совсем не похож на человека, которого я прежде видел. Суровое и бледное лицо, горящее внутренними страстями, холодный огонь, пылающий в глазах, которые словно ищут врага, чтобы его сокрушить. Толпа придает ему эту мистическую силу? Или же он излучает эту силу, которая передается толпе? Фанатичный, исторический романтизм вкупе с жестокой силой воли. Средний класс, пребывающий в депрессии и упадке, вознес его. Но он не один из них. Он появился откуда-то из глубокого мрака».

Революции не проходят даром. Жизнь в послевоенной Германии никак не могла устроиться. Осенью 1923 года на фоне острейшего экономического кризиса все пошло вразнос. В Пруссии, Саксонии, Тюрингии вооруженный мятеж готовили коммунисты. А в Баварии тон задавали ярые националисты, в том числе нацисты во главе с Гитлером.

Главой германского правительства стал здравомыслящий и дальновидный политик Густав Штреземан, в его кабинет вошли и социал-демократы. Но Бавария не признала новое правительство в Берлине. Баварцы считали себя бастионом борьбы против социалистов. 26 сентября 1923 года власти Баварии ввели у себя чрезвычайное положение.

Выступая перед штурмовиками, Гитлер говорил:

– Наша цель – национальная диктатура. Нужно идти на Берлин, где коммунисты рвутся к власти. Если Мюнхен не двинется в поход на Берлин, Берлин двинется на нас.

Его однополчанин Александр Мориц-Фрай видел тогда Гитлера и навсегда запомнил, как выглядел фюрер: «Он был похож на хищника, который готовится к прыжку на свою жертву. Он ничего не замечал вокруг себя».

8 ноября 1923 года руководители Баварии провели в крупнейшей пивной Мюнхена «Бюргербройкеллер» митинг. Почему в пивной? Баварская традиция – соединять приятное с полезным. Пришли две тысячи человек, включая членов правительства Баварии. Неожиданно появился Гитлер с вооруженными штурмовиками. Вскарабкался на стул и подал сигнал солдату, стоявшему рядом. Тот выстрелил в потолок.

Гитлер объявил:

– Национальная революция началась! Зал окружен. Никто не выйдет отсюда без моего разрешения.

Гитлер вывел руководителей Баварии в отдельную комнату и предложил им поделить власть в Баварии и во всей стране.

– Мы создадим временное немецкое национальное правительство, которое возглавлю я, – самоуверенно сказал Гитлер. – Вы или добьетесь победы вместе со мной или умрете вместе со мной. Если дела пойдут не так, у меня в пистолете четыре патрона, – предупредил фюрер. – Три для соратников, если они меня предадут, четвертый для меня.

Пока Гитлер вел переговоры, его соратник военный летчик Герман Геринг уверял собравшихся в пивной, что каким бы ни был исход национальной революции, баварцы без пива не останутся. Но в зале царили скептические настроения. Говорили: «Это какой-то театр! Что у нас тут, Латинская Америка?»

Гитлер вернулся. Из-за шума его не было слышно, и он вытащил из заднего кармана брюк браунинг и выстрелил в потолок. Он соврал, сказав, что руководители Баварии перешли на его сторону:

– Все решит завтрашний день! Или Германия получит национальное правительство, или мы будем мертвы!

Фюрер знал, как расположить к себе баварцев. Большую часть своей истории Германия была расколота. Баварцы и пруссаки и по сей день находят между собой больше различий, чем общего. С того момента, как железный канцлер Отто фон Бисмарк в XIX веке создал второй рейх, Пруссия играла куда более важную роль, чем Бавария. Марш из Мюнхена в Берлин стал бы началом нового рейха, в котором Бавария играла бы большую роль.

Так что эта идея многим была симпатична. Но армия путч не поддержала, потому что немецкие офицеры в принципе не могут выйти из подчинения власти. Нацисты направились в центр города, но их остановила полиция.

Стражи порядка без колебаний пустили в ход оружие. Полиция стреляла в марширующих штурмовиков. В перестрелке погибли шестнадцать гитлеровцев и трое полицейских. Были и раненые, среди них Герман Геринг. Гитлер не пострадал. Ружейная пуля пролетела на волосок от Гитлера. Это была случайность, несчастливая для истории. Бывший мясник Ульрих Граф, исполнявший обязанности его охранника, прикрыл фюрера своим телом и был тяжело ранен.

Сам Гитлер повел себя отнюдь не героически. При первых же выстрелах Гитлер, который прошел войну, упал на землю, но неудачно – вывихнул левое плечо. Штурмовики разбежались. Гитлера соратники усадили в авто и увезли. Но полиция его выследила. Гитлер достал пистолет и мелодраматически сказал, что скорее убьет себя, чем попадет в руки «этих свиней». Жена одного из его соратников просто отобрала у него пистолет. Он не стал спорить и сопротивляться, и сдался полиции.

Гитлера отправили в тюрьму Ландсберг южнее Мюнхена. Она действует и поныне. Ему оказали медицинскую помощь, вправили плечо, поместили в большую и солнечную камеру. К нему потянулись посетители и поклонники. Первый председатель партии Антон Дрекслер легко убедил его не объявлять голодовку. Объяснил:

– Товарищ Гитлер, без тебя движение погибнет.

Сохранилась тюремная карточка. Медицинское заключение: «здоров, средней силы». Рост сто семьдесят пять сантиметров, вес семьдесят семь килограммов.

Начальник тюрьмы старший правительственный советник Отто Лейбольд писал о Гитлере: «Ведет себя разумно, умеренно, скромен, вежлив со всеми, особенно со служащими. Охотно исполняет все правила». Начальник тюрьмы назвал Гитлера видным политиком, преданным делу спасения Германии. За это после 1933 года он станет начальником всех немецких тюрем.

Нацистскую партию и штурмовые отряды запретили. Путч закончился позорным провалом, а вот суд над Гитлером сделал его национальным героем. На суде Гитлера даже благодарили за то, что «он возродил среди подавленного народа веру в Германию». Он смеялся, когда говорили, что он устроил путч исключительно во имя личных амбиций:

– Моя цель в тысячу раз грандиознее, чем министерский портфель. Для человека, рожденного быть диктатором, пост министра просто смешон.

Суд его почти что оправдал. В приговоре отмечался «патриотический дух и благородные намерения» обвиняемого. Гитлер получил минимальный срок – пять лет.

Для нацистов условия заключения не были тяжелыми. В камере царила обстановка то ли офицерской столовой, то ли мужского общежития. Днем они гуляли в саду. Вечером устраивались дружеские посиделки. Гитлера избавили от исправительных работ, тюремной одежды он не носил. Имел право не только общаться с другими заключенными, но и принимать посетителей. Поклонницы и поклонники приносили такое количество подарков, что его камера была завалена цветами, фруктами, ветчиной, сосисками, шоколадом, пирожными. От обилия еды Гитлер прибавил в весе. Хелен Бехштайн прислала ему в тюрьму граммофон.

Гитлер много гулял, диктовал письма и первую часть книги «Майн кампф». Сидевшие вместе с ним нацисты Эмиль Морис и Макс Аманн в меру своей грамотности исполняли роли секретарей. Рудольф Гесс перепечатал рукопись и выправил стиль.

Рудольф Гесс полностью подпал под чары Гитлера. Обожествлял фюрера. Со временем Гесс станет его заместителем по партии. Мрачный и погруженный в себя, он бдительно следил за тем, чтобы никто не занял места слишком близко к фюреру.

Довольно скучная, хотя и претенциозная книга. Одно бросается в глаза при чтении – мрачные галлюцинации Гитлера и его сосредоточенность на сексуальных проблемах, причем он думает и говорит исключительно об извращениях и кровосмешении. Эта книга написана человеком, чье половое созревание проходило сначала в мужском общежитии, а потом в тюремной камере.

Евреи стали для Гитлера олицетворением всех пороков и преступлений. Он считал их виновными во всех бедах и несчастьях человечества. Он вообще отрицал право евреев считаться людьми и видел их в обличии дьявола на земле. Гитлер и десяти минут не мог проговорить без того, чтобы не завести речь о евреях.

Один из его приятелей утверждал, что в юности Гитлер влюбился в белокурую девушку. Она отвергла будущего фюрера и предпочла более симпатичного юношу-еврея. И с тех пор озлобленному Гитлеру повсюду виделись картины соблазнения белокурых немецких девушек инородцами.

Первое название книги – «Четыре с половиной года борьбы против лжи, глупости и трусости» – сочли неудачным. Макс Аманн предложил более простое – «Майн кампф». 18 июля 1925 года «Майн кампф» вышла в свет. До прихода нацистов к власти было продано двести восемьдесят тысяч экземпляров, после 30 января 1933 года еще десять миллионов.

20 декабря 1924 года Гитлер писал из тюрьмы торговцу автомобилями, что раздумывает над тем, какую модель ему взять: «мерседес-бенц 11/40», «который на сегодня меня устраивает», или же «16/50» с более мощным двигателем. Он предпочитал машину серого цвета и спрашивал, на какую скидку может рассчитывать.

Но ему не пришлось тратиться на новое авто.

Гитлер отсидел всего девять месяцев. Начальник тюрьмы лично написал самую благоприятную характеристику и попросил отпустить замечательного арестанта. Никогда еще тюремщики так высоко не ценили своего узника.

19 декабря 1924 года примерно в десять вечера, когда Гитлер уже расположился отдыхать, его разбудил директор тюрьмы, который лично принес счастливую весть:

– Господин Гитлер, вы свободны.

Утром Гитлер попрощался со своими соратниками, которым тоже недолго оставалось сидеть. Как он сам вспоминал, «все плакали».

Как иностранец он подлежал депортации. Баварский министр внутренних дел пытался выслать его в Австрию, где он родился. Но Гитлера защитило имперское министерство юстиции в Берлине. Это был не последний трагический для Германии ноябрь.

Домой он уехал на новеньком черном «мерседесе» – это был подарок. Он обожал мощные автомобили, и его водители гоняли с максимально возможной скоростью. Гитлер предпочитал «мерседесы». В своем альпийском имении Бергхоф катался на изготовленном по специальному заказу кабриолете. Во время войны, посещая армейские штабы, гонял свои машины за сотни километров. Военные располагали транспортом, но ему было спокойнее в сделанных для него бронированных машинах с усиленным двигателем и пуленепробиваемыми стеклами.

Преуспев в политике, Гитлер привык жить на широкую ногу. Богатые женщины дарили фюреру деньги и драгоценности. Обучали хорошим манерам. Как говорила одна дама, «он научился пяти различным способам целовать дамам руку». Учили есть артишоки, икру и лобстеров, выговаривать вошедшие в берлинский обиход иностранные слова. Подыскали ему хороших портных.

У него появилось несколько высокомерное и твердое выражение лица. Он смотрел собеседникам в глаза и как бы вглубь – это немногие умеют. Неуверенных людей такой немигающий взгляд подавляет.

Он разбогател. Но делиться не хотел даже с государством. В октябре 1934 года дотошный сотрудник мюнхенского налогового бюро обнаружил, что глава правительства Адольф Гитлер недоплатил налогов на двести пять тысяч марок. Но его заставили замолчать, а фюрера избавили от необходимости платить.

Часть вторая

В чем привлекательность национального социализма?

Современный европейский национализм черпает свои идеи из недавнего прошлого. Адольф Гитлер сделал политическую карьеру, утверждая, что мир делится на полноценные и неполноценные расы. «Худшая» из них – семитская. «Лучшая» – арийская, нордическая, германская. Это высокие, сильные белокурые люди с голубыми глазами, уроженцы северной Европы. Они от природы наделены гениальными способностями. Они создали шедевры мирового искусства и литературы.

Но и среди арийцев есть своя градация. Только немцы – лучшие из лучших – способны и вправе управлять миром. Гитлер чувствовал, что немцы, которые со стороны кажутся стопроцентными материалистами, в реальности невероятно падки на лесть. Фюрер преподнес им роскошный подарок – широким жестом даровал всем немцам духовное и культурное превосходство над остальным миром.

И что особенно приятно – это превосходство ничем не надо доказывать или подтверждать! Гитлер аккумулировал и изложил в доступной форме идеи, которые греют душу множеству людей: уверенность в том, что они от природы лучше других. Не от того, что они совершили нечто выдающееся или наделены невероятными талантами. В их жилах течет особая кровь.

Крайний национализм позволяет без зазрения совести убивать людей, которых сочтут ненужными или недостойными жизни. Вот почему нацисты твердили о расовой неполноценности славян, русских именовали грязными монголоидными ублюдками. Солдат вермахта призывали смотреть на русских просто как на вредных микробов, подлежащих уничтожению.

Но эти идеи захватили не только немцев. Гитлер оседлал убеждения немалой части европейцев и выпустил на свободу страшных монстров не только в самой Германии, но и в странах-союзницах третьего рейха, и вообще повсюду, куда он мог дотянуться, – даже на оккупированных вермахтом территориях.

Расовая иерархия льстила тем, кто немецкой милостью оказывался хотя бы ступенькой выше остальных. Хорватам понравилось, что на этой лестнице они расположились над сербами и босняками. Украинцам было приятно сознавать, что им досталось место повыше поляков, полякам – что они как минимум выше евреев. И это сознание дарованного от рождения превосходства над другими грело сердца тех, кто готов был помогать Гитлеру.

Националистические идеи в Восточной Европе были сильнее, чем обычно считалось. Многие мечтали о чисто национальных государствах – без «чужих», без этнических меньшинств. Румынский диктатор Ион Антонеску и его генералы исключительно по собственной воле убили минимум двести тысяч евреев. Причем евреи были лишь одной из групп, от которых хотели избавиться. Румыны ликвидировали и цыган, и украинцев. Хорваты под руководством Анте Павелича убивали не только евреев, но и с еще большим удовольствием соседей-сербов. Поляки и литовцы ожесточенно уничтожали друг друга.

Гитлеру помогали, потому что ощутили духовное и идеологическое родство с германскими нацистами. Объединяла общность целей и идеалов. И вот, что бросается в глаза. В странах, где не осознали преступность сотрудничества с нацистами в годы войны, сейчас – дикий всплеск антисемитизма и ксенофобии. Никогда еще национализм не был таким сильным и никогда еще не пользовался столь широкой, страстной и сознательной поддержкой как народных масс, так и интеллигенции.

30 января 1933 года назначенный канцлером Адольф Гитлер произнес длинный монолог о том, что ему выпала миссия не только спасти Германию, но и возглавить борьбу белого человека за господство в мире. Негры и монголы под руководством большевиков и всемирного еврейства пытаются захватить власть над миром, его долг – остановить их, совершить величайшую в истории расовую революцию.

Гитлер пренебрежительно замечал, что «русский народ, по-видимому, уже на семьдесят-восемьдесят процентов состоит из монголов». Обещал:

– Я растопчу это восточно-азиатское отродье.

Взяв власть, Гитлер объявил четырехлетний мораторий на прием новых членов в партию. Фюрер боялся, что в нее хлынут люди, которые могут изменить линию партии в более либеральном направлении.

Гитлер обещал избавить немцев от чужаков, которые ведут себя в стране как хозяева. Вот, что мучило немцев! Чужие богатеют на их слезах, чужие забирают их работу и женщин. Им казалось, что «другие», «чужие» преуспевают за их счет. «Чужих» набралось немало – от евреев и славян до либералов и гомосексуалистов, которых тоже стали отправлять в концлагеря.

Жизнь в стране не ладилась, безработица, инфляция; немцев преследовал страх перед будущим. Кто за это ответит? Вину возложили на либералов и евреев. Все, кто выглядел иначе, вел себя не так, как другие, говорил и думал по-своему, – воспринимались как чуждые и опасные элементы.

В кайзеровской Германии евреи были уравнены в правах с немцами – благодаря Бисмарку они стали «подданными Германии еврейского вероисповедания». В 1869 году еврейский писатель и юрист Исидор Кайм написал: «Таким образом еврейского вопроса больше не существует».

Но евреям запрещалось владеть землей, и среди них не было крестьян. Евреев не принимали в гильдии, и они не могли стать ремесленниками. Они могли заниматься только торговлей и финансами. И стали очень заметны, когда началось развитие банковского дела и торговли. Евреи стали олицетворением нового мира, который казался жестоким и эгоистичным, где все подчинялось власти денег. И не имело значения, что евреи тоже служили в армии, что они приумножали богатство рейха. Они все равно рассматривались как чужаки.

В 1873 году рынок ценных бумаг рухнул. Началась рецессия. Козлом отпущения сделали евреев. Журналист Вильгельм Марр, который, как считается, придумал термин «антисемитизм», написал книгу «Победа еврейства над германством». Но в старой Германии не было принято никаких антисемитских законов. Немецкие евреи ошибочно решили, что в отличие от восточноевропейских евреев они в безопасности…

Накопившаяся в нацистском государстве агрессия трансформировалась в злобную антисемитскую кампанию, которая достигла кульминации в ноябре 1938 года, во время «хрустальной ночи», всегерманского еврейского погрома, трагедии, не имевшей прецедента в западноевропейской истории.

Власти утверждали, что нельзя держать внутри страны такую опасную «пятую колонну». Поэтому в конце октября 1938 года выслали из страны семьдесят тысяч евреев, которые родились в Польше, но не одно десятилетие прожили в Германии; их посадили на поезд и отправили в сторону польской границы. Там эсэсовцы забирали у них деньги, избивали и заставляли переходить границу.

Поляки позволили им пересечь границу, но разместить людей, оставленных без гроша, было негде, да и неохота было ими заниматься. Семья Гриншпанов отправила сыну, Гершелю, открытку с описанием того, что с ними происходит. Семнадцатилетний Гершель Гриншпан учился в Париже. В полном отчаянии он пришел в германское посольство и выстрелил в первого попавшегося немецкого дипломата. Это стало поводом для массового погрома, организованного властями по всей стране.

В ночь на 10 ноября 1938 года в нацистской Германии толпы, распаленные ненавистью и жаждой наживы, охотились на евреев. Крушили витрины. Грабили магазины, принадлежавшие евреям. Сожгли две сотни синагог. Около тысячи человек убили. В историю погром вошел под названием «хрустальная ночь».

Один из видных немецких дипломатов Ульрих фон Хассель описал в дневнике состояние ужаса, испытанное нормальными людьми при виде этой акции. Фон Хассель примкнул к антигитлеровской оппозиции…

Гитлер, как выразился один выдающийся немецкий писатель, помешался на евреях. Однажды, когда Гитлер еще не был рейхсканцлером и жил в Мюнхене, к нему заглянул один из соратников, чтобы поздравить его с днем рождения, и увидел, что вся квартира завалена цветами и коробками с пирожными.

– Теперь вы можете устроить себе настоящее пиршество, – сказал он.

– Я боюсь, чтобы меня не отравили, – мрачно ответил Гитлер.

– Но это же подарки ваших друзей и поклонников!

– Верно, – согласился Гитлер, – но этот дом принадлежит еврею. А в наши дни можно нанести медленно действующий смертельный яд на стены. Я здесь никогда не ем.

Антисемитскую паранойю Гитлера разделяли не все немцы. Но массированная пропаганда убеждала их в том, что евреям нет места в Германии. Был и другой мотив. Началась массовая ариезация еврейской собственности, то есть ограбление евреев. Немцы с удовольствием воспользовались возможностью поживиться за чужой счет и задешево приобрести хорошие предприятия.

Евреям принадлежала небольшая часть бизнеса. Представление о том, что они господствуют в экономике и банковском деле, оказалось мифом. Ариезация ничем не помогла экономике страны, но отдельные немцы неплохо нажились.

После поражения в Первой мировой войне и трудных послевоенных лет немцы жаждали национального успеха и восстановления роли Германии, соответствующей ее историческому величию и мощи.

Проиграв Первую мировую войну, Германия лишилась всех колоний и восьмой части собственной территории. Шесть миллионов немцев оказались за пределами Германии, из них больше половины – в составе только что созданной Чехословакии. Требование вернуть родину всем немцам казалось справедливым и патриотичным.

Гитлер сделал то, что казалось невозможным: включил в состав рейха Австрию и населенную немцами Судетскую область, которая после первой мировой принадлежала Чехословакии. И все давалось легко, без потерь и лишений. Немцев переполнял восторг.

Немцы гордо замечали: мы вновь кое-что значим в мире. Фюрер вернул немцам, болезненно переживавшим поражение в войне и распад империи, ощущение принадлежности к великой державе и не менее важное чувство, что в стране появился хозяин. Эти настроения заботливо поддерживались.

Адольф Гитлер самодовольно перечислял свои достижения 28 апреля 1939 года:

– Я преодолел хаос в Германии, восстановил порядок, фантастически поднял производство во всех отраслях национальной экономики. Мне удалось полностью занять полезным трудом семь миллионов безработных, судьба которых так тревожила наши сердца. Я не только политически объединил немецкий народ, но и вооружил его. Я вернул провинции, отнятые у нас в 1919 году. Я привел миллионы глубоко несчастных немцев, оторванных от нас, на родину. Я восстановил тысячелетнее историческое единство германского жизненного пространства. Я достиг всего этого, не пролив кровь и не заставив страдать от войны мой народ или другие народы.

Не пройдет и полгода, как Адольф Гитлер начнет Вторую мировую войну, которая закончится для Германии катастрофой. Потом немцы сильно пожалеют, что связались с Адольфом и всю вину свалят на него. Но ведь Гитлер олицетворял мечты и фантазии немцев, он выражал их затаенные желания и надежды.