Текст книги "Драматургия фильма"

Особенностью кинематографического движения является то, что оно прерывисто.

Хотя выше утверждалось, что движение в кино непрерывно и постоянно. Вместе с тем… оно прерывисто.

Причем прерывисто на всех уровнях содержательной формы кинопроизведения:

– пленка в киноаппарате движется прерывисто – скачками;

– кадры в фильме сменяются, прерывая друг друга – через склейки;

– сцены также перебивают друг друга;

– то же можно сказать и об эпизодах: кончается один – начинается другой.

И вместе с тем, мы по-прежнему утверждаем: движение в фильме непрерывно.

Характер кинематографического движения следует определить как «прерывистую непрерывность».

Диалектика! Может быть, человечеству и дано было изобрести кинематограф для того, чтобы воочию убедиться в правоте философов: всякое движение в мире состоит из сменяющих друг друга статических моментов.

3. Деталь. Ее функции в драматургии фильма

Способность кино укрупнять отдельные предметы, выделять их из окружающей обстановки дало возможность широкого использования в кинематографе такой его формы, как изобразительная деталь.

Вот как определяет это понятие словарь:

Деталь художественная (от фр. слова détail – подробность, мелочь) – выразительная подробность в произведении.

Можно дать более конкретное – в применении к кино – определение:

Деталь – это предмет или часть предмета (человеческой фигуры), на которую авторами фильма обращено особое зрительское внимание.

Детали в фильме имеют и могут иметь разные драматургические функции. Возможность широкого и многофункционального использования деталей необходимо знать сценаристам и режиссерам.

Драматургические функции детали

Таковых можно насчитать (пока!) семь:

1) Показ целого через его часть.

2) Фабульная функция.

3) Смысловая деталь.

4) Психологическая деталь.

5) Деталь – метафора.

6) Аллегорическая деталь.

7) Деталь – символ.

8) Многофункциональная деталь.

Деталь – показ целого через его часть

Данная функция детали широко используется именно в кинематографе:

а) в целях экономии изобразительных средств, большей их концентрации: необязательно показывать весь паровоз, можно показать только его крутящиеся колеса;

б) для создания таинственности происходящего, долгого «нераскрытая карт», часто применяемого в детективах: чьи-то ноги прошли по ковру кабинета, чья-то рука вытащила из ящика стола пистолет;

в) в целях большей выразительности: порой довоображаемое сильнее увиденного, так, в фильме С. Параджанова «Тени забытых предков» мы видим только ноги найденной Иваном на берегу реки утопленницы Марички.

Фабульная функция детали

Она осуществляется тогда, когда тот или иной предмет непосредственно участвует в фабуле и влияет на ее развитие и повороты: игрушечная белочка в фильме «Летят журавли», фортепьянная клавиша в фильме «Пианино» Джейн Кэмпион, бумеранг в «Деликатесах» Жана Жене и Марка Каро и т. д.

Деталь, имеющая особое смысловое значение

Функция такой детали:

– помочь созданию образа персонажа;

– раскрыть или подчеркнуть смысл сцены, эпизода, а то и всего фильма в целом.

Как правило, деталь в такой роли дается в повторении: мотив чаши проходит через обе серии «Ивана Грозного»:

– на свадьбе Иван и Анастасия пьют из чаши под крики «Горько!»;

– в чашу, приготовленную для царицы, княгиня Старицкая сыплет яд;

– Иван молится перед образами: «Да минует меня чаша сия!» – и вспоминает о чаше, поданной им больной жене;

– чашей через Малюту царь приглашает князя Владимира Старицкого на пир, где его убьют. Как тут не вспомнить строки из «Макбета» Шекспира:

 
Урок кровавый падает обратно на голову учителя. Возмездье
Рукой бесстрастной чашу с нашим ядом
Подносит нам же…
 

В фильме А. Хичкока «Психо» акцентировано-смысловые значения имеют такие детали, как чучела птиц на стенах, детские игрушки в комнате сумасшедшего Бейтса и т. д.

В «Солярисе» А.Тарковского сцена первой встречи прибывшего на станцию Кельвина с профессором Снаутом заканчивается наездом до сверхкрупного плана детали – ухо спящего человека. Эта деталь выглядит как часть чего-то страшного и загадочного; она объясняет возбужденно-опасливое поведение в этой сцене Снаута, и она же предваряет обнаружение на станции странных персонажей, в каждом из которых материзовались душевные терзания героев картины.

Интересно, что в последнем и, увы, неосуществленном замысле Андрея Тарковского – экранизации шекспировского «Гамлета» – первое, что должен был увидеть Гамлет при встрече с призраком своего отца – это ухо: «Сбоку, глаз не видно. Очень крупно щека, ухо, выделяющее гной»[18]18
  Тарковский А. Мартиролог. Дневники. Международный Институт имени Андрея Тарковского, 2008. С. 472.


[Закрыть].

Деталь должна была, видимо, насторожить принца и подготовить его и нас к страшному известию: отец был убит его братом, который влил яд в ухо спящего короля.

Психологическая деталь

Ее предназначение – раскрытие моментов душевного состояние персонажей:

– черные очки (неожиданно!) на глазах героя «Калины красной» Егора Прокудина в сцене приезда его к матери: герой хочет скрыть свой стыд и свои покаянные чувства;

– пальцы Ады, ласкающие клавиши, в фильме «Пианино», в них – выражение тоски героини по любимому.

Деталь-метафора

Подобного рода детали предназначены для создания образа предмета (или человека) путем перенесения на него черт, ему не свойственных.

Ведь что такое метафора?

Метафора (от греч. metaphora – перенесение) – это перенесение некоторых свойств одного предмета на другой.

В прозе и поэзии метафора используется постоянно (так же как и в разговорной речи): «говор волн», «бронза мускулов», «течение жизни» и т. д. Аристотель в своей «Поэтике» приводит в качестве примера метафоры обиходное выражение: «вон и корабль мой стоит»[19]19
  Аристотель. О искусстве поэзии. М.: Государственное издательство Художественной литературы, 1957. С. 109.


[Закрыть]. Конечно, это метафора: ведь корабль ни бежать, ни стоять на самом деле не может, у него нет ног.

В кино из-за его вещественно-реальной природы создавать на экране метафоры значительно сложнее, чем в литературе. Но возможно. Например:

– булочки танцуют в «Золотой лихорадке» Чаплина;

– в прологе «Андрея Рублева» кожаный шар испускает дух, как умирающее животное;

– в том же «Пианино» обнаженный Бейнс ласкает пианино, как женщину;

– в немой картине Карла Дрейера «Страсти Жанны Д'Арк» плетеный обруч для игры в серсо, надетый на голову героини, выглядит терновым венцом.

«Метафора – это мгновенное сближение двух образов», – написал когда-то Х.Л. Борхес.

Аллегорическая деталь

Аллегория (греч. – allёgoria – иносказание) – запечатление умозрительной идеи в предметном образе.

Именно – умозрительной идеи, то есть отвлеченной. Целиком аллегорично, например, изображение древнегреческой богини правосудия Фемиды, которое можно видеть в судебных учреждениях: на глазах женщины повязка, в одной руке – весы, в другой – меч.

Аллегорична фигура Смерти в фильме Ингмара Бергмана «Седьмая печать» (вся образная ткань этой картины во многом построена на аллегориях).

Явной деталью такого рода в «Иване Грозном» выглядит «шапка Мономаха» – аллегория самодержавной власти.

«Да, тяжела ты, шапка Мономаха» (А.С. Пушкин).

Особенность аллегорической детали состоит в том, что ее содержание сравнительно легко поддается расшифровке.

Деталь – символ

Функциональная роль символической детали по внешности схожа с аллегорической (поэтому их часто путают), но по своему содержанию она ей противоположна.

Что такое истинный символ?

Символ (от греч. symbolon – знак, опознавательная примерта) в искусстве – «знак, наделенный всей органичностью и неисчерпаемой многозначностью образа»[20]20
  Литературный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1987. С. 378.


[Закрыть].

Неисчерпаемая многозначность! В отличие от однозначности аллегории.

Смысл «символического образа не «дается» автором, а «задается», то есть он таит в себе стремление постоянно, порой бесконечно расширяться. Поэтому, опять-таки в отличие от аллегории, содержание символической детали до конца невозможно установить и разъяснить, сведя к однозначной логической формуле»[21]21
  Литературный энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1987. С. 378.


[Закрыть].

Символический образ не следует путать и с метафорой. Последняя также вполне объяснима, ведь в основе ее лежит сравнение: Бейнс ласкает пианино как женщину.

Символ отличается и от пусть очень многозначного, но не символического образа тем, что в нем есть… символ, то есть знак, выводящий образ за собственные пределы. «Когда ты, – писал А. Тарковский, – совершенно ясно сознаешь, что то, что ты видишь в кадре, не исчерпывается визуальным рядом, а лишь намекает на что-то, распространяющееся за кадр…»[22]22
  Тарковский А. Монтаж // Андрей Тарковский: начало… и пути. С. 138.


[Закрыть].

Та же самая чаша в «Иване Грозном», свеча в «Ностальгии», горящий куст и птица в «Зеркале» – все это символические детали, имеющие смыслы ощущаемые, но до конца необъяснимые.

В одном из рассказов Х.Л. Борхеса мы находим такие строки: «Как во всем, в судьбе Педро Сальвадореса мне чудится символ, который вот-вот разгадаешь…»[23]23
  Борхес X. Л. Проза разных лет. М.: Радуга, 1989. С231.


[Закрыть].

Но так до конца и не разгадываешь. Таким и должен быть настоящий символ. Тайна.

Сказано: «Сотворенному уму никогда не избыть тайн непостижимых».

Разгадывание символа, его толкование неизбежно приводят определение его содержания к логической однозначности, а то и к плоской банальности. Поэтому настоящие художники не любят попыток объяснить смысл символов. Вплоть до того, что отрицают наличие в их произведениях подобных фигур. Чтобы был смысл, считают они, тайна должна оставаться тайной. Шведский актер Эрланд Юзефсон, исполняющий роли в последних двух картинах А. Тарковского, так высказывался по этой проблеме в одной из бесед (записанной автором этой книги):

«Вопрос: Говорил ли Тарковский с вами на религиозные темы?

Ответ: Нет, не говорил на эту тему. Он не хотел раскрывать ее, чтобы в нас оставалась тайна. Не любил символы. (!) Что у него вода? Вода – есть вода… Я спросил его на «Ностальгии», что означает там у него свеча… Он сказал: «Свеча? Для чего нужна бывает свеча? Чтобы освещать!»[24]24
  Нехорошее Л. // Сб. А.А.Тарковский в контексте мирового кинематографа. М.: ВГИК, 2003. С.42.


[Закрыть]

В картинах А. Тарковского много символов, но он не хотел раскрывать их значения, тем более, что порой и сам не до конца догадывался о них. Мир в его фильмах предстает как «явленная тайна» (по словам Б. Пастернака).

Для чего же воссоздают тайну художники в своих произведениях? Наверное, для того, чтобы прикоснуться если не умом, то сердцем к высшему смыслу.

Следует, однако, сказать, что не всегда «невнятные» детали, с которыми мы встречаемся в фильмах, существенны и наполнены глубоким содержанием. Иногда авторы используют детали в целях шарадовой игры со зрителем, специально напуская туман многозначительности на сюжетные ходы. Режиссер фильма «Малхоланд драйв» Дэвид Линч на финальных титрах своей картины великодушно и с нескрываемой иронией указывает на десять деталей и моментов, призванных помочь непонятливому зрителю «разобраться» в его произведении:

«1) Начало фильма: еще до появления титров есть две важные детали.

1) Красная лампа с абажуром.

2) Название фильма, для которого режиссер Адам подбирает актрис; оно упоминается дважды.

3) Автомобильная авария – ужасное событие. Обратите внимание, где оно происходит: на «Франклин-авеню».

4) Кто дает ключ и почему?

5) Обратите внимание на халат, пепельницу и кофейную чашку.

6) Что вы чувствуете и понимаете в клубе «Silencio»? Кто там собирается?

7) Один лишь талант помог Камилле добиться успеха?

8) Обратите внимание на событие, связанное с появлением человека из кафе «Винкес».

9) Где тетушка Руфь?»

«Этакий, – по выражению А. Тарковского, – перст указующий». Но с улыбкой на лице его хозяина.

Остроумно.

У Дэвида Линча игра. Но некоторые молодые и самовлюбленные режиссеры губили себя, с серьезным видом нагружая свои работы путаной «символятиной» à la Тарковский. Как сказала о подобных претензиях невеста Дашенька в чеховской «Свадьбе»: «Они хочут свою образованность показать и всегда говорят о непонятном».

Многофункциональная деталь

Чаша в «Иване Грозном» представлена как: 1) фабульная деталь,

2) как деталь, имеющая особый смысл, но она же являет собой и…

3) символ. Да, деталь может быть многофункциональной.

Как и пианино в картине Джейн Кэмпион: этот музыкальный инструмент находится в центре развития фабулы, он – раскрывает образ героини, он – метафора, и он же наделен труднообъяснимым символическим смыслом.

Задания по фильмам к данной теме: свето-теневые, цветовые и композиционные решения отдельных кадров и сцен; преобладающее использование крупностей; подчеркнутые ракурсы; виды движения камеры; характер использования пространства; виды движения времени, способы его преобразования; детали – их функции.

Фильмы, рекомендуемые для просмотра: «Летят журавли» (1957, реж. М. Калатозов), «Страсти Жанны д'Арк» (1927, реж. К.-Т. Дрейер), «Затмение» (1961, реж. М. Антониони), «Пианино» (1993, реж. Д. Кэмпион).

Часть третья
Звучащее изображение

Самый внешний слой содержательной формы современного кинопроизведения состоит не только из изображения – в него входит и звук.

Звучащее изображение – тоже кинематографический эксклюзив. Ни в одном другом виде искусства нет изображения, которое бы звучало. Разве только в кукольном театре, где персонажи в отличие от обычного театра суть не живые существа, а их изображение.

Звук присутствует в кино в виде трех слагаемых:

– речь (звучащее слово),

– шумы,

– музыка.

Нас, прежде всего, интересует первое из этих слагаемых – речь.

1. Звучащая речь

Для чего кинематографу понадобилась речь?

Ведь немое изображение является самым мощным выразительным средством кинематографа. Любое человеческое чувство – от самых сильных до самых глубоко запрятанных – немое изображение может выразить полностью, не прибегая к словам. Последние в таких случаях только мешают.

 
Мне кажется, что у любви правдивой
Чем меньше слов, тем больше будет чувства
 

(У. Шекспир. «Сон в летнюю ночь»)

Лицо, особенно глаза человека, могут передать на экране тончайшие душевные движения – вспомните лицо Андрея Рублева в сцене покаянной исповеди Кирилла. Целую гамму противоречивых эмоций мы можем прочитать на крупном плане неподвижного лица Эстер (Ингрид Тулин) – героини фильма И.Бергмана «Молчание», когда она уходит из гостиничного номера, где находится ее сестра с любовником. Тончайшая нюансировка смены чувств – прерогатива киноизображения, ее не добьешься никакими словами.

Еще в ранние годы существования кинематографа знаменитый русский писатель Леонид Андреев писал в «Киногазете»: «Экран, передавая зрителям переживания действующего лица, обходится без маклеров: без слов, которые обкрадывают чувство. Слово «люблю» одно. А переживаний, выражающих это чувство, миллионы. Экран приносит душе человека (зрителя) всю полноту, глубину, богатство другой души (переживающего лица) в чистом виде. Только музыка в этом могуществе своем могла бы угнаться за искусством экрана, если бы ей принадлежал тот же волшебный инструмент, каким пользуется экран: живое человеческое лицо, живые человеческие глаза, живая душа человека»[25]25
  Андреев Л. // Киногазета. 1918. № 1.


[Закрыть].

Уже в наше время, в эпоху расцвета звукового кинематографа, многие видные режиссеры используют немое изображение как самое сильное выразительное средство. Ибо в присутствии звука оно стало более немым, чем было в немом кино. Французский режиссер Робер Брессон так сформулировал сей парадокс: «Главное изобретение звукового кино – это тишина»[26]26
  Мартен М. Язык кино. М.: Искусство, 1959. С. 195.


[Закрыть]. Фильм И.Бергмана так и называется – «Молчание». В картине «Андрей Рублев» одна из новелл тоже называется «Молчание» (в первом варианте – «Любовь»); главная героиня этой новеллы – немая Дурочка, герой фильма Рублев, принявший обет безмолвия, молчит, и разговоры наехавших в монастырь татар не переводятся. Сюжет другой картины И.Бергмана «Персона» построен на том, что одна из двух главных героинь – актриса – тоже молчит. Важнейшим обстоятельством в фильме «Пианино» является немота героини. В картине корейского режиссера Ким Ки Дука «Пустой дом» (2004) прекрасная любовная история юноши и девушки изложена без единого произнесенного ими слова.

В фильме русского режиссера И.Вырыпаева «Эйфория» (2006) хотя мы и слышим диалоги, но их мало, и часто они записаны так, что их трудно различить, а в одной из главных сцен картины – сцене близости любовников – героиня довольно долго произносит что-то вообще беззвучно. И верно: слова там не нужны – вся вещь о сокрушительной силе плотских любовных чувств. Зато изобразительные краски картины поражают своей необыкновенной выразительностью.

Другая героиня того же бергмановского фильма «Молчание» – Анна в эротической сцене говорит своему любовнику-иностранцу, не проронившему в картине ни одного слова: «Хорошо быть с тобой. Как прекрасно не понимать друг друга». Они не понимают друг друга на вербальном уровне, но прекрасно понимают на уровне чувственном, на уровне плоти. Как тут не согласиться с Леонидом Андреевым, что выражение чувств действующих лиц вполне может обходиться без слов, «которые обкрадывают чувство».

Итак, общение между персонажами в кино может обходиться без слов. Более того, сцены подобного рода, построенные на отсутствии речи, выглядят более выразительными и впечатляющими.

В чем же дело? Для чего же тогда кинематографу понадобилось звучащее слово? Почему киноискусство к нему обратилось?

Только из-за возникшей технической возможности записи и воспроизведения звука на экране? Новый аттракцион? Да. Движущиеся картинки запели и заговорили, появилось звучащее изображение, и народ с новой силой повалил в кинотеатры.

Еще большее подтверждение кинематографической условности? Тоже верно: условность кино состоит в его иллюзорности – это как бы сама жизнь. А ведь в жизни люди говорят, и речь их звучит.

Но для нас с вами важнее другое. Есть в человеке и в круге его общения нечто такое, что нельзя выразить одним движущимся изображением.

Это – мысль!

Ведь в сферу человеческой жизнедеятельности входят не только эмоциональные, но и интеллектуальные слагаемые. В процессе общения люди обмениваются мыслями и понятиями, подчас достаточно сложными. А мысли существуют, как правило, в словесной форме.

Недаром, например, говорят: «Он думает по-английски». Известный писатель Фазиль Искандер, уроженец Абхазии, как-то в интервью признался: «Я думал и в детстве по-русски».

Очевидно, мысли лучше всего выражаются словами. Не случайно греческое «логос» одновременно означает и «слово», и «понятие». «Словесная речь человека, – писал Владимир Даль, – это видимая, осязаемая связь, союзное звено между телом и духом: без слов нет сознательной мысли, а есть только чувство и мычанье»[27]27
  Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М.: 1978, т. I. С. XV.


[Закрыть].

Немое кино пыталось возместить свою словесную недостаточность.

Как известно, в нем довольно широко использовалось написанное слово. Оно существовало в раннем кинематографе в трех видах:

– надпись повествовательная («Прошел месяц». «В штабе белых»);

– надпись комментирующая («Не туда бьешь, Иван!» – фильм «Иван» Александра Довженко), или последняя надпись в картине Чарли Чаплина «Парижанка»: «Время лечит, а опыт учит быть счастливым в служении людям»);

– титры разговорные («Я вас люблю. – Неужели?»).

Однако надписи и титры не могли возместить отсутствие живого звучащего слова в кино:

– они рвали непрерывность движущегося изображения;

– вступали с ним в визуальный конфликт: в средства одного искусства вторгалось средство другого – литературы;

– по необходимости краткие и быстро читаемые надписи и титры выражали мысли односложные и примитивные.

Широкое использование немым кинематографом средств другого искусства – литературы – свидетельствовало о его ущербности как самостоятельного вида искусства. Написанное слово выглядело рядом с мастерски выполненным движущимся изображением чем-то устаревшим. В 20-е годы, в период расцвета немого кино, писатель Илья Эренбург в своей книге «Материализация фантастики» заметил, что литературные надписи в кино – это московский извозчик при наличии автомобиля.

Попытки чисто кинематографическими средствами – с помощью изобразительных метафор и ассоциаций выразить отвлеченные идеи (теория «интеллектуального кино» С.Эйзенштейна) были интересными, но малоплодотворными, не имеющими успеха.

Надписи в кино остались; они занимают в некоторых фильмах заметное место. Но существуют они в современном кинематографе в качестве дополнительного средства.

С приходом в кино звука и, главное, звучащей человеческой речи, увеличилось жизненное пространство, доступное киноискусству: словесные поединки, обмен аргументами и рассуждениями, речевые характеристики персонажей, диспуты, живое человеческое общение, комментирующие авторские вторжения в течение сюжета и так далее.

Следует, однако, заметить, что органично использовать в фильмах звучащую речь и звук вообще мастерам кино удалось не сразу (об этом будет более подробно рассказано ниже). Но теперь уже мы вправе дополнить ответ на вопрос «что такое кино?»

Кино – это движущееся и звучащее изображение.

Уже было сказано, что звучащее изображение присуще только кино. Однако, ради истины следует оговориться: были и есть внекинемато-графические попытки сочетания музыки с изображением. Вспомним опыты создания «цветомузыки» выдающимся русским композитором А.Скрябиным. А в наши дни – разного рода художественные инсталляции, исполнение музыкальных произведений в сопровождении картин, нарисованных на плоскости зданий пучками лазерных лучей. Однако все это выглядит, на наш взгляд, пока чистым аттракционом, лишенным внутреннего художественного единства и собственной органики. Для кино же сочетание движущегося изображения со звуком, наоборот, является органичным, смыслово оправданным и глубоко специфичным.