Текст книги "Гастроль без антракта"

Так или иначе, но с нами ничего не случилось. Все подводное путешествие продлилось не более двадцати минут. После сорока пяти метров глубина перестала расти и начала постепенно убывать, и в конце концов мы увидели под сводом пещеры овальную кривую – границу воды и воздуха. Чтобы сэкономить воздушную смесь, мы вывели скутера почти к самой поверхности и поехали, выставив головы из воды. Еще пару сотен метров мы ехали по затопленному участку, пока не обнаружили, что воды-то всего по пояс. Впереди нас замаячили фигуры тех троих, что ушли впереди нас с катушками. Кроме них, здесь, уже на сухом месте, находился автоматчик, охранявший скутера ранее прибывших групп.

– Пароль! – потребовал часовой.

– Хувентуд! – отозвался я. – Отзыв?

– Хустисиа! – морячок службу знал. Он тут же доложил по «уоки-токи» своему начальнику пример-субофисиалю Убеде. Тот сказал, чтоб мы оставили водолазное снаряжение около часового и шли к Убеде одной группой с теми, что несли катушки.

Идти пришлось недолго, но все время в горку. Лыжники и кроссовики такие пологие, но длинные подъемы называют тягунами, потому что силы вытягивают, а мы как-никак только что тыщу метров под водой проплыли. Пусть на скутерах, но и не по свежему воздуху. Тем более что в самом туннеле воздух был тоже не ахти какой.

Пример-субофисиаль, как и все его бойцы, вызывал уважение и ростом, и лицом, и объемом грудной клетки. Мне лично показалось, что у него там и на выдохе полкубометра воздуха остается. При его росте он запросто мог бы играть центрового где-нибудь в НБА, правда, он был для этого дела слишком белый.

– Здравствуйте, сеньор Родригес, – сказал он, осторожно протягивая лапу, которая, будучи сложена в кулак, превышала объем головы пятилетнего ребенка. При этом казалось, что он чувствует себя не в своей тарелке.

– Здравствуйте. – Я не очень рассчитывал, что рукопожатие окажется таким осторожным. – Как обстановка, сеньор Убеда?

– Все в порядке, – ответил он словно бы перед адмиралом. – Сейчас подключат дополнительную катушку кабеля, и можно будет продолжать движение. Саперы уже пошли вперед. У них есть «уоки-токи», и они каждые полчаса выходят на связь.

– Долго еще до следующего сеанса?

– Минут десять, – ответил Убеда. – Сейчас все узнаем…

Он оказался прав. Мы действительно все узнали, и даже раньше, чем через десять минут. Рация захрипела, и взволнованный голос сообщил:

– Сеньор субофисиаль! Проход перекрыт стальным щитом. Какие будут указания?

– Какие будут указания? – Убеда с интересом посмотрел на меня.

ПО ОТЦОВСКОЙ ШПАРГАЛКЕ

Как всякий двоечник, которого вопрос учителя застал врасплох, я начал крутиться, тянуть время , чтобы незаметно глянуть в шпаргалку. Шпаргалка у меня действительно была. Кроме того, были три ключа от сейфа и четыре перстня Аль-Мохадов. Все это лежало в маленьком кармашке под мышкой гидрокостюма. Пока я еще не слишком хорошо знал сеньора Убеду, чтобы показывать ему главный секретный документ. Наверняка лучше было бы, если бы отец все зарядил мне прямо в память. Интересно, почему он этого не сделал?

– Спросите, как там насчет мин? – Это было первое, что пришло мне в голову.

Убеда спросил. Из рации прохрюкали, что мин не обнаружили и вроде бы их нет вообще.

– Идемте, посмотрим на месте, – сказал я. Это был еще один способ выиграть время.

Пошли большим и дружным коллективом. Впереди шли связисты, разматывавшие телефонный кабель, за ними Убеда, я, Бетти с Таней и трое бойцов из охраны Эухении. Украдкой в полутемном туннеле я достал кусочек бумаги, запаянный в пленку, и глянул в эту шпаргалку.

Я, еще получая ее, удивился, насколько она небольшая, но как-то не удосужился прочитать. А сейчас изумился еще больше: листок был просто-напросто чистый. Во всяком случае, мне так показалось сначала. Первой мыслью было подключить телефон, позвонить отцу и сказать, что я сам люблю шутить, но не так же… Однако в этот момент мне удалось разглядеть буковки, оттиснутые по краю полиэтиленовой упаковки. Написано было по-русски: «Отрежь и достань». До меня как-то не дошло, что от этого может измениться, но я все-таки исполнил это пожелание, то есть вынул нож, надрезал упаковку и вытянул из нее листок бумаги.

Произошло небольшое чудо, вполне объяснимое, наверно, с точки зрения химии. На абсолютно белом листке появились два слова, уже хорошо мне знакомых: «Бронированный труп». Едва мои глаза прочли эти слова, а мозг воспринял их значение, как я отчетливо уловил знакомый «щелчок» в голове: распаковывался очередной архивированный файл в моей памяти.

Правда, на сей раз он не стал ни менять мое сознание, ни заменять естественную реальность искусственной. Просто-напросто я стал знать все, что должен был знать. Теперь я мог спокойно обойтись без мозгов Бетти и Кармелы (но не без их пальцев).

Из всей массы полезных сведений, которые появились в моей голове, на данный момент мне понадобилось одно: как пройти через щит? Тем более что вся группа уже подошла к этому месту.

Саперы с удовольствием осветили фонарями ребристую стальную стену.

– Вот, сеньор субофисиаль, – пояснил один из них, – сами видите, ничего… Никакого рубильника, никаких выключателей.

– Он толстый? – спросил Убеда.

– Пробовали проверить сверлом, – сообщил минер, указывая на небольшой перфоратор с движком от бензопилы. – Не берет. Броня очень прочная и, похоже, многослойная. С этой стороны сильно закаленная, а глубже – вязкая. Нужна алмазная насадка. А толщина, если прикинуть на звук, не меньше полуметра. Без обрушения свода не взорвем, говорю сразу.

Убеда посмотрел на меня. Я – на Бетти. Эти сведения должны были быть в ее памяти. Конечно, может, и стоило сразу показать, что я человек осведомленный, но мне было любопытно посмотреть, как поведет себя «биологическая мать» нынешней Татьяны Артемьевны.

– Они что, хотят узнать, как открыть эти ворота? – спросила Бетти

по-английски. Тут я очень вовремя вспомнил, что ни Бетти, ни Таня испанскогоне знают.

– Да, – ответил я. – А вы знаете?

– Переведите им, что надо отсчитать три тюбинга от гравия и пять от ворот. Если стоять лицом к щиту, то по левой стороне.

Я перевел, субофисиаль лично начал считать:

– Уно, дос, трес…

Нашли нужный тюбинг, и Бетти пояснила:

– Постучите по нему молотком и отбейте цемент, которым замаскированы клеммы.

Стукнули раз, другой, и с внутренней стороны тюбинга отвалился кусок цемента. Под ним оказались две небольшие дырочки, высверленные в бетоне. Из дырочек торчали два проводка в резиновой изоляции, концы которых были заплавлены в каучук.

– Зачистите концы проводов, – перевел я распоряжение Бетти, – и подключите подрывную машинку…

Подключили. Я знал, что будет дальше, точнее, что должно быть дальше, но старательно делал вид, будто все, что говорит Бетти, для меня неизвестно.

– Покрутите машинку и нажмите кнопку.

Подводные диверсанты это, конечно, умели. Правда, наверно, мама им еще вдетстве объясняла, что перед тем, как нажать кнопку подрывной машинки, надо прикинуть, насколько далеко ты находишься от места будущего взрыва. Именно поэтому минер вопросительно посмотрел на тетю Бетти: «Ты ничего не забыла, мамаша?»

– Нажимайте, нажимайте! – сказала Бетти, но морячок явно дрейфил.

Я решил нажать сам. Конечно, никакого взрыва не произошло, только где-то «под полом» что-то несильно хлопнуло. Должно быть, сработали пиропатроны, убирающие какие-нибудь стопоры из механизма опускания щита.

После хлопка послышался низкий железный гул, и щит, ворохнувшись, стал неторопливо опускаться в паз, располагавшийся поперек железнодорожного пути. Однако, когда эта чудовищная махина полностью освободила проход, обнаружилось, что на верхней кромке щита укреплены обрезки рельсов и, будь у нас под рукой вагонетка, можно было бы без хлопот ехать – обрезки точно, с двухмиллиметровым зазором, состыковались с рельсовым путем. Толщина же броневого щита оказалась даже больше, чем прикидывали минеры – верных 70 сантиметров. Этакую броню не возьмет даже кумулятивная граната из безоткатной пушки. Пожалуй, скорее удалось бы завалить туннель на протяжении нескольких сотен метров, чем своротить этот щит…

Прежде чем продолжить движение, все, кроме минеров, отошли от щита метров на полсотни. Какие-либо сюрпризы могли оказаться сразу за щитом.

Саперы пошли вперед, а телефонисты связались с «Дороти».

– Прошли первый щит, – доложил я отцу.

– Бетти сработала? – поинтересовался Чудо-юдо.

– Да.

– С почином. Ползите дальше. Жду доклада.

Минеры шли не торопясь и очень обстоятельно приглядывались к гравию. Запрятать в него мину было очень просто. Я сразу вспомнил свое путешествие по минам на острове Сан-Фернандо, когда едва уцелел, и понял, что с этими профи мне, конечно, не тягаться. Мне на Сан-Фернандо просто повезло, когда я зацепил проволочку мины с полностью корродированным взрывателем. Кроме того, я прозевал несколько мин, рассчитанных на детонацию… Бог хранил, наверное, если он, конечно, имеется. А вот бойцы Убеды свое дело знали четко. Каждый шаг вперед делали, только прощупав все до миллиметра, осмотрев все бугорочки и вмятинки в балласте. Эти уж точно никакой проволочки не проглядели бы, ни один «усик» не прохлопали бы. Не знаю, была ли у них поговорка насчет того, что сапер ошибается один раз в жизни, но то, что они ее на практике усвоили

– это точно.

Поэтому шли они достаточно долго, и прошел почти час, прежде чем мы смогли последовать за ними, ибо Чудо-юдо приказал выдерживать дистанцию минимум в полтораста метров.

В принципе, конечно, они вполне могли идти быстрее. Туннель, по тем сведениям, которые заложил мне в башку Чудо-юдо, люди Лопеса не минировали. Его могли заминировать только те, кто сумел бы пробраться сюда намного позже. То есть либо «джикеи», либо Сарториус с Брауном. Шансов на это было немного, но кто его знает…

Часа три-четыре, не меньше, мы медленно двигались следом за саперами. Устали не столько физически, сколько от тягомотины. Чудо-юдо несколько раз звонил сам, но не поторапливал, а только интересовался, как дела. Наконец кое-как добрались до следующего препятствия. Внешне оно выглядело так же, как и предыдущее.

– Сеньор субофисиаль! – доложил старший из минеров по «уоки-токи». – Вышли к развилке. От стрелки по прямой – стальной щит, вправо – туннель с надписью «Проезда нет». На том же месте, где в первый раз обнаружили клеммы. Будем работать?

– Нет! – строго сказал я Убеде. – Только с разрешения сеньоры Мэллори…

Я хорошо знал, что щит нельзя открывать ни в коем случае. За ним был мощный плывун, целая река грязи, воды, камней, которая может в самое короткое время хлынуть в туннель. Возможно, нам даже не удалось бы добежать до «горки», где мы повстречались с Убедой. Тем не менее я сделал вид, будто и об этом не знаю, и спросил миссис Мэллори, как поступить.

– Только не вздумайте открывать щит! – воскликнула она. – Надо идти вправо, не обращая внимания на ту надпись…

Это был неплохой тест. Теперь я понял, что если «жена» и «теща»

приготовили мне сюрприз, то он не будет коллективным самоубийством.Появилась уверенность, что по крайней мере «туда» мы дойдем живыми.

Саперы повернули вправо, мы двинулись следом. По идее, оставалось пройти еще триста метров, где туннель завершался у подземного вокзала. Там была целая система препятствий, преодолеть которые было отнюдь не просто.

Пришли мы туда еще через полтора часа. Все это время промолчали. Я блюл начальственный авторитет, Убеда, как старый служивый, считал, что его дело отвечать, когда начальство спрашивает, а когда не спрашивает, то помалкивать. Бойцы Эухении явно жалели, что вызвались на эту работу. Чем глубже мы забирались в подземное царство, тем больше опаски и откровенного страха было у них на лицах. Если они еще до сих пор не драпанули, то лишь потому, что боялись потеряться. Таня и Бетти тоже не разговаривали, даже между собой. Я все еще не мог догадаться, чем они хотят нас удивить, но старался пока об этом не думать. Вокзал особо не отличался от всех остальных подземных перронов на здешних станциях. Отличие было только в том, что попытка открыть выход с перрона обычным пультом управления, не то что самодельным, какой был у Брауна, а даже и «родным», какой имелся у Эухении, немедленно привела бы к взрыву. В туннель выстреливался снаряд – баллон со сжатым газом, который быстро растекался по туннелю и через несколько секунд взрывался. Последствия такого взрыва мне были хорошо известны. Во время боя в подземельях «Горного шале» меня спасло только чудо.

– Слово за вами, миссис Мэллори или, может быть, за вашей дочерью? – Мне было хорошо известно, что о том, как открыть выход с перрона, знает только Бетти, но я не хотел даже намеками открывать карты.

– Стоя лицом к тупику, – произнесла Бетти каким-то сомнамбулическим тоном, – надо взойти на правую платформу и отсчитать десять мраморных плиток от тупикового края по горизонтали и пять по вертикали.

После того как я перевел эту инструкцию, Убеда благополучно нашел искомую плитку.

– В левом верхнем углу должна просматриваться диагональная трещинка, замазанная цементом, – продолжала вещать Бетти. – Надо расковырять цемент и вынуть уголок плитки.

Убеда своим водолазным ножом исполнил все необходимые действия и вынул небольшой кусочек мрамора в форме неправильного треугольника.

– Теперь нужно постучать по цементу и сбить верхний слой. Под ним откроется углубление, в котором расположена кнопка черного цвета.

Сделали. Ясно, что кнопки придуманы для того, чтобы их нажимать. Однако человек, который, один раз нажав кнопку, прождал бы больше пяти секунд, дождался бы все того же объемного взрыва. Эту кнопку надо было нажать три раза подряд в течение этих самых пяти секунд. Только после третьего нажатия взрыв отменялся.

Это был очень опасный момент. Убеда уже потянулся большим пальцем к кнопке, и мне стоило больших усилий, чтобы не заорать: «Куда лезешь, коз-зел!» или что-то в этом роде. Самое главное, что сгоряча я мог крикнуть это на русском языке, которого пример-субофисиаль в своей школе мичманов, поди-ка, не проходил. Он бы с перепугу нажал, и через пять секунд от нас одни головешки бы остались.

– Не спешите, сеньор Убеда, – сказал я очень спокойненько. – Давайте дослушаем сеньору…

После того как Бетти, несколько перетрусившая, сбивчиво начала объяснять мне, каким образом надо нажимать кнопку, я достаточно доходчиво пересказал все это Убеде, отчего старый воин едва не выпал в осадок и извиняющимся голосом заметил:

– Я осел…

Само собой, что руки от кнопки он тут же убрал и предоставил мне совершать эту интеллигентную работу. Это было немного волнительно, ибо я хорошо сознавал, что у кнопок есть одно нехорошее свойство: слишком быстрое и короткое нажатие может не замкнуть нужную цепь, и тогда, даже если оставшиеся два раза кнопка сработает, нам от этого легче не станет. Я примерился и нажал, четко рассчитав время – по полторы секунды на каждое нажатие. После этого я еще полсекунды ждал: не шандарахнет ли? Но нет, обошлось. Послышался только легкий щелчок, гудение, и одна из плиток неподалеку от кнопки отворилась как дверца.

Под этой плиткой находился небольшой компьютер. На клавиатуре было только одиннадцать кнопок – цифры от 0 до 9 и «ENTER». На экране дисплея белым по черному светилось только одно слово «CODE». Около этого слова мигал курсор.

– 783, – быстро подсказала Бетти.

Я нажал цифры и «ENTER». После этого на экране исчезли прежняя надпись и цифры, которые я ввел в компьютер, но зато появилось несколько строчек текста:

«Многоуважаемый дон Педро Лопес!

Вам предстоит принять важное решение. Соберитесь с мыслями, еще раз взвесьте все «за» и «против». Еще и еще раз подумайте – ведь Вы определяете свою судьбу на всю оставшуюся жизнь. Оцените тех, кто будет удостоен чести сопровождать Вас на избранном пути, обратитесь за советом к Богу. У Вас есть 1 час на размышление.

Если Вы пожелаете продлить срок размышлений, то наберите еще раз 783 + «ENTER», и у Вас будет еще 1 час на размышление.

Если Вы утвердитесь в принятом решении, то Вы должны набрать цифру 1 (на дисплее появится слово «RESOLUTION») + «ENTER» и в течение 30 секунд с момента введения команды ввести известный Вам шифр, активизирующий Главный компьютер.

Если Вы откажетесь от первоначально намечавшегося, то Вам надлежит ввести цифру 0 (на дисплее появится слово «ANTI») + «ENTER» и сесть в вагон, который доставит Вас обратно в зону «Зеро».

БУДЬТЕ ВНИМАТЕЛЬНЫ! Если, набрав «RESOLUTION» + «ENTER», Вы не введете в установленный срок шифр Главного компьютера или допустите ошибку, то в правом верхнем углу возникнет изображение «Веселого Роджера» (череп и кости) и мигающая надпись «MYSTAKE»! После этого у Вас будет еще 10 секунд на то, чтобы ввести правильный шифр. Если Вы и за это время не сможете выполнить эту операцию, будет автоматически включена система защиты объекта от несанкционированного проникновения».

Я вполне готов был подумать и час, и два, и три после прочтения этого пособия для самоубийц. Во всяком случае, тут же набирать «RESOLUTION» + «ENTER», а затем тот код, что был у меня в голове, я вовсе не торопился. На весьма оптимистический лад настраивало замечание об определении своей судьбы «на всю оставшуюся жизнь». Этот пассаж, мягко говоря, намекал, что, забравшись в «объект», дон Педро и все, кого он удостоил чести «сопровождать» себя, должны были наплевать и забыть про обратную дорогу. А мне как-то не очень хотелось провести в подземелье лет сорок жизни, ибо я рассчитывал при благоприятном стечении обстоятельств помереть после семидесяти. Впрочем, я ведь приперся сюда не по собственной воле, и не корысти ради, и даже не волею пославшей мя жены. Меня сюда отправил Чудо-юдо, и вовсе не за тем, чтобы я по часу думал. Ему нужен был фонд О'Брайенов, а не мои размышления и сомнения.

– Ну, – спросил я, обращаясь к Бетти, – будем набирать?

– Набирайте, – кивнула Бетти, поглядев на Таню. Та ответила чуть заметным кивочком, который мог означать разное… Мне это перемигивание мамы с дочкой не шибко понравилось. Тем не менее нужно было рисковать – никуда не денешься.

Я нажал на «единицу» и «ENTER». Послание исчезло, зато появилась крупная надпись: «RESOLUTION – GENERAL CODE», в конце которой нервно замигали одиннадцать точек. Это означало, что нужно было набрать одиннадцатизначное число. В правом верхнем углу появились цифры 0.30, которые со зловещей скоростью стали меняться на 0.29, 0.28, 0.27…

– Набирайте! – Я уступил место Бетти, на чем мы потеряли шесть секунд.

Теперь я мог смотреть, правильно ли она набирает код главного компьютера.

Сначала она набрала год рождения братьев Лопесов – 1930. Все верно. Потом 14 и 7 – число и месяц. Потом время рождения – 9.35. Получилось десять цифр. А в уголке, где отсчитывалось контрольное время быстренько отсчитывались последние секунды: 0.09, 0,08, 0.07…

– Странно, – растерянно пробормотала Бетти. – Я все набрала как надо… А цифр не хватает.

Действительно, и в моей памяти были все те же цифры. Я точно запомнил, что Лопес родился 14 июля 1930 года. А на экране в конце ряда из десяти цифр зловеще помигивала свободная точка:

1930147935.

Теперь соображать было уже совсем трудно. После 0.00 появился, как нам

обещали, «Веселый Роджер» с черепом и костями, жирная мигающая надпись"MYSTAKE», и цифирки дополнительного времени 0.10, которые теперь отсчитывали наши последние секунды на этом свете.

Не знаю, с какой скоростью мыслит мой мозг обычно, но тут он подсказал нажать «ENTER». To, что это работала РНС, я подумал только позже. После нажатия клавиши цифры мигнули и встали так, как должны были стоять.

193014.7935

– Ноль! – заорал я, видя, что в правом верхнем углу уже промелькнуло 0.05, и нажал на клавишу «0», когда под черепом и костями было 0.03, а клавишу «ENTER», вводящую код в компьютер, нажал незадолго до того, как появилось 0.01. Иными словами, ровно за одну секунду до смерти. Жуть как интересно! Ручки-ножки стали трястись несколько позже, и за это им великое пионерское спасибо.

Да, я оказался прав. Июль – месяц рождения Лопеса надо было писать через «07», а потому кодовое число в натуре выглядело так:

19301407935 Так или иначе, но никакого взрыва не произошло. Все леденящие душу аксессуары с экрана исчезли, а на их месте появилась надпись: «GENERAL CODE accept. Activation of GENERAL COMPUTER».

Видать, этот самый «генерал-компьютер» был очень неторопливой персоной. Маленький компьютерчик-«часовой», спросив пароль и получив верный ответ, доложил по команде «наверх» какому-нибудь дежурному процессору-«адъютанту», и пошло… Короче, «его превосходительство» активизировался аж целых пять минут. Пока он, так сказать, «продирал глаза», по экранчику компьютера-«часового» бежали всякие строчки-цифирки, которые меня мало интересовали. Заинтересовало меня только появление на экране слов: «TEST PROGRAME – О'К». После этого, еще через минуту, возникла надпись: «Press 399 + „ENTER“ and take off your hands».

Я нажал и быстро убрал руки.

Сразу после этого плитка-дверца маленького компьютера-«часового» захлопнулась, наглухо закрыв его нишу, но зато открылась другая ниша, на одном уровне с первой. В этой второй нише лежал пульт дистанционного управления, очень похожий на те, что я видел раньше в здешних подземельях. Он лежал, подключенный к контактам зарядного устройства, и на корпусе уже горела красная лампочка, под которой было написано: «full voltage», то есть аккумуляторчики, от которых питался пульт, были уже заряжены. Отличие этого пульта от тех, которыми пользовались Паскуаль Лопес и Эухения, состояло в том, что, помимо десяти клавиш с цифрами от 0 до 9, на нем имелась большая красная клавиша с белой надписью «TEST». Чтобы включить пульт, требовалось отсоединить его от зарядного устройства, взять в руки и передвинуть рычажок-переключатель из положения «off» в положение «on».

Едва я передвинул рычажок с «off» на «on», как вторая ниша тоже захлопнулась. Теперь, согласно заряженной мне в мозг шпаргалке, нужно было набрать код «1814». Точно такой же комбинацией цифр дон Паскуаль Лопес когда-то открывал вход в подземный бункер асиенды «Лопес-23». Но я, выдерживая свою игру, обратился к Бетти и набрал код лишь после того, как она сказала:

– «1814». Год окончания американо-канадской войны.

После этого послышался низкий, тяжелый гул, и две большие плиты бетона, декорированные сверху мраморными плитками, плавно углубились на полметра в стену, а затем разошлись в стороны, открыв проход на лестницу.

Я помнил, что в свое время подобное чудо произвело обалденное впечатление на рабочих рыбного склада сеньора Фелипе Морено, которых Хуан Антонио Кабальерос, известный мне как Капитан, взял в наш «партизанский отряд» для переноски тяжестей. Это были темные, малограмотные парни, которые вряд ли видели такую технику даже по телевизору или в кино. Но и на бывалых подводных пловцов, возглавляемых Убедой, и даже на охранников Эухении, знакомых с трюками своей хозяйки, эдакое диво в духе Голливуда здорово подействовало.

Открывшийся проем был освещен большим плафоном, и мы, экономии ради, погасили фонари. Лестница, выложенная из фигурных брусков белого мрамора, поднималась вверх довольно круто. Стены тоже были отделаны мрамором, но уже другим – багровым с белыми и серыми прожилками. На сводчатом потолке было изображение Пресвятой Девы Марии, держащей на руках не по годам умного Иисуса, которое было выполнено краской в центре белого лепного медальона со всякими там завитушками. Свод вокруг медальона был отделан розовой смальтой, искрившейся под светом лампы, горевшей в плафоне, и создавалось впечатление, будто сияние исходит от самой Богородицы. В общем, лестница смотрелась очень торжественно. Заканчивалась она у высокой арки, украшенной рельефным изображением глаза в треугольнике, который – Браун знал это давно, а от него и я просветился – символизирует Бога-Отца. Сама арка и барельеф были из белого мрамора, но по бокам от нее были декоративные полуколонны из багрового мрамора с вызолоченными капителями. Впечатление создавалось, что входишь в костел. Однако, приглядевшись, можно было разглядеть в своде между блестящих крапинок смальты не менее сотни мелких дырочек. Там, за благолепием Мадонны, таилась адская сила нескольких мощных лазеров.

Так что наступал довольно ответственный моментик. Предстояло пройти участок лазерной завесы. Здесь требовался код «1861» – год начала гражданской войны в США. Мне захотелось еще раз проверить лояльность Бетти, и я сделал вид, что намерен подниматься наверх, ничего не нажимая…

– Стойте! – вскричала Бетти. – Не ходите, не набрав «1861»!

– Это почему? – Какой из меня шланг получился бы! Все время им прикидываюсь.

– Там лазерная защита, вас прожжет в нескольких местах…

Что ж, она не врала, но все-таки придумали же они что-то?

Уже набрав «1861», я позвонил на «Дороти».

– Вход открыт, лазерная завеса отключена. Можем входить.

– Ну, дуйте с Богом.

Я сделал первый шаг на лестницу, потом пошли остальные, связисты протянули кабель. Теперь, поднявшись на десять ступеней вверх, надо было сделать еще одно, очень важное действие: набрать код «1865» – год окончания гражданской войны в США – и обязательно нажать в течение десяти секунд после этого красную клавишу с белой надписью «TEST».

Когда мы все: я, Убеда, Бетти, Таня, три секьюрити от Эухении, три минера и два связиста – итого двенадцать человек – поднялись по ступеням и прошли через арку, собравшись на круглой площадке лифта, который должен был унести нас примерно до глубины в 500 метров, один из связистов озабоченно спросил:

– А дальше куда?

– Вниз, – ответил я.

– Глубоко! – настырничал телефонных дел мастер. – Кабеля хватит? А то у нас только около километра осталось…

– Обрезиненного нет, только битумированный, – добавил второй. – Если там вода – не сгодится. И длины может не хватить…

– Думаю, что хватит, – сказал я, – тут метров двести, не больше.

Мне в общем было наплевать, будет ли связь с Чудо-юдом, потому что больше, чем он уже помог мне, зарядив мою голову всеми познаниями Бетти и Тани, помочь он все равно не мог. Сейчас меня интересовало только одно: как можно быстрее нажать кнопку «TEST» после набора кода «1865». Надо было собраться и сосредоточиться. Кроме того, требовалось еще и сыграть несведущего.

– Ну, что дальше набирать? – спросил я у Бетти.

– 1865, – сказала она. – И обязательно нажмите красную клавишу…

Она сказала это очень спокойно. Я бы сказал – умиротворяюще.

Вот на этом-то расслабляюще спокойном голосе Волчара-Баринов и купился. Жестоко купился! В тот самый момент, когда мой указательный палец уже оторвался от клавиши с цифрой 5, чтобы дотронуться до клавиши «TEST», произошло нечто, лишившее меня возможности это сделать.

Я потерял сознание неожиданно и почти мгновенно.