Текст книги "Эхо Москвы. Непридуманная история"

Мария Морозова
«Пожалуйста, дорогие слушатели, не развращайтесь!»

Морозова

16 мая 2008 г.

С. БУНТМАН: Добрый вечер еще раз. Сегодня финальная передача сегодняшних суток – программа «Сотрудники». Все, мы с Колей Котовым исчезаем, и появляется Маша Морозова. Привет, Маша!

М. МОРОЗОВА: Здравствуйте!

С. БУНТМАН: Маша Морозова – столп нашего референтизма. И сейчас мы послушаем ее характеристику, а потом поговорим. Наш телефон +7-985-970-45-45. И смотрите нашу интернет-трансляцию.

ЮСТАС – АЛЕКСУ

Характеристика на сотрудника радиостанции «Эхо Москвы» Морозову Марию. Агентурный псевдоним «Момус». Агент Момус была завербована в 1995 году. За время работы на фирму проявила и закрепила себя. Характер нордически-сдержанный, хороший спортсмен. В связях, порочащих ее, замечена не была. Беспощадна к врагам фирмы. В еде неприхотлива, в одежде предпочитает сезонность и отсутствие стиля «милитари». В свободное от работы время отдыхает от работы. С 1995 и по нынешний день находится на переднем крае обороны.

ЮСТАС

С. Бунтман: Итак, Маша Морозова. Маша, ты еще не застала те времена, когда референты выбирались так, чтобы они могли просачиваться между столами и стульями в теснейшей комнате на Никольской.

М. МОРОЗОВА: Не застала, но мне рассказывали об этом. Я застала людей, которые просачивались между столами и стульями.

С. БУНТМАН: Они и до сих пор есть эти люди. Только в других функциях, на других должностях. С этого времени у нас все сильно развилось, увеличилось, пространство это уже кажется тесным, а работа референтов, мне кажется, стала совсем неподъемной. За эти твои 13 лет референтская служба как изменилась?

М. МОРОЗОВА: Сильно. У меня 13 лет будет как раз через месяц.

С. БУНТМАН: Ну, 12 лет, 11 месяцев. А что изменилось? Главное что?

М. МОРОЗОВА: Я расскажу, наверное, о референтской службе вообще, то, чем занимаемся. Первое – это у нас call-центр. Телефоны. Поступающие звонки, поступающие факсы, теперь электронная почта. Когда я пришла, никакой электронной почты у нас не было.

С. БУНТМАН: Ее в природе было мало еще.

М. МОРОЗОВА: Мы работали, как я сейчас помню, в Norton Commander. У нас была Лена Иванченко, которая умела работать в Windows, и она нам печатала приметы. Красиво.

С. БУНТМАН: Единственный продвинутый человек был.

М. МОРОЗОВА: Это раз. Второе. Tea ladies – чайные барышни. Сотрудникам, руководствам, гостям. Третье. Reception. Прием посетителей, гостей, слушателей, приходящих, личный помощник. Мы ведем график. Главного редактора. И Ваш тоже, с переменным успехом.

С. БУНТМАН: Ну да…

М. МОРОЗОВА: Как недавно у меня было. Одно и то же мероприятие три недели подряд отмечали.

С. БУНТМАН: Я отправился на презентацию английской книжки ровно три недели назад.

М. МОРОЗОВА: Это, кстати, была не моя вина. Я про «Грани. Ру», которые одно и то же празднование стояло две недели подряд.

С. БУНТМАН: Я спросил, чего это они две недели как не просыхают, ребята.

М. МОРОЗОВА: Ну, что еще у нас? Готовим материалы к эфиру. То, что вы слышите фактически, метеоскопы. Вот такое у нас офисное пятиборье.

С. БУНТМАН: Все звонки из студии.

М. МОРОЗОВА: Да, конечно.

С. БУНТМАН: Иногда продюсеры спускаются с высот продюсерства, чтобы обеспечить звонок. Плюс еще призы. Кто мне приносит?

М. МОРОЗОВА: Да, это все эфирные материалы, это то, что касается эфирных материалов, списки победителей. Те самые, про которые потом говорят, что «вы меня не выбрали». Никто никого не выбирает. Сколько есть призов – сколько первых правильно ответивших человек, эти призы и получат. И подписываться надо, между прочим. Если подписываться не будете, тогда, к сожалению, каким бы первым вы не ответили, приз получить не можете.

С. БУНТМАН: Я сочувствую несчастным коллегам с новых интерактивных радиостанций, которые проходят все те же голгофы, которые проходим мы и референты тоже. «А вы, абонент индекс такой-то, обратитесь туда». И несчастными голосами это говорят.

М. МОРОЗОВА: Ну, у нас призов побольше будет. Мы тут впереди.

С. БУНТМАН: Мы и давнее. «Референт – это раб», – пишет Николай из Самары. «Его все постоянно гоняют по своим делам. Мне так кажется. Вы согласны? Мне вас жалко. У вас тяжелая работа».

(Реплика) ОБИДЕТЬ ХУДОЖНИКА МОЖЕТ ВСЯКИЙ.

М. МОРОЗОВА: Работа, может быть, тяжелая. Но то, что раб, что гоняют… Этого нет.

С. БУНТМАН: Гоняют. Но не раб.

М. МОРОЗОВА: Гоняют. Но не раб. Не все. Куда старший пошлет – это почетное занятие.

С. БУНТМАН: Приходят волны новых референтов. Ты референт старший и по давности, и по должности.

М. МОРОЗОВА: Я довоенного референтского корпуса.

С. БУНТМАН: Я понимаю, конечно, ты «дедуешь» среди референтов.

М. МОРОЗОВА: Аааа! Они меня не слушают! Если бы я их била, тогда бы конечно! А то какое там «дедуешь».

С. БУНТМАН: В скобках – Маша может. Что ты им первое рассказываешь, когда они приходят работать? Новым референтам?

М. МОРОЗОВА: Обязанности выдаем. Распечатку. Станцию показываем. Честно говоря, даже не могу сказать, что конкретное, первое и основополагающее мы говорим, что бы отличало нашу работу от всех компаний и фирм. Не могу сказать.

С. БУНТМАН: Но есть какие-то правила? Например, у меня был конфликт с референтской службой не так давно. У нас просочилось внешнее воздействие на службу информации. Одна компания, которая была недовольна нашей информацией, требовала опровержения. И это просочилось непосредственно в службу информации, чем просто мешало им работать. Это не их дело. Вот эта самая «огненная стена», которую представляют собой референты, это на моей памяти…

М. МОРОЗОВА: Мы не отбойник, потому, что это не сгорает, это попадает к вам, к руководству. То есть оно не попадает в другие службы, а идет непосредственно к тому человеку, который может ответить за всю станции.

С. БУНТМАН: Это не референт говорит: «Идите со своими претензиями!»

М. МОРОЗОВА: Тем более, что мы так никогда не говорим. Всегда есть бумага, которая, с помощью нашего юриста, отвечает на все пункты рекламации популярно.

М. МОРОЗОВА: Но этим занимается начальство, что означает свободу творчества для всех остальных. Все правильно. «На «Эхе» нужны референты? Если да, то как к вам можно прийти работать?» – спрашивает Оля. По-моему, у нас висит объявление?

М. МОРОЗОВА: Даже если не висит, то нам люди все равно нужны. Пишите нам на наш адрес – [email protected] Присылайте резюме.

С. БУНТМАН: Общий адрес, который есть у нас на сайте.

М. МОРОЗОВА: Да. Там есть. Присылайте резюме, мы рассмотрим, свяжемся, пригласим.

С. БУНТМАН: Но, правда, работа достаточно тяжелая. Это начальная работа. Например, те, кто приходит к нам информационниками, корреспондентами. Они делают не менее сложную работу и не менее в чем-то неблагодарную на первый взгляд, когда они работают в инфореферентской.

М. МОРОЗОВА: Зачастую гораздо более однообразную. За что мне нравится наша референтская – за разнообразие.

С. БУНТМАН: Спрашивают через «д» на конце: «Алексей Алексеевич деспоД?»

М. МОРОЗОВА: В смысле «не ломайте мне руки»? Нет, не могу так сказать. Хотя всякое бывает. «Муж хлестал меня узорчатым, вдвое сложенным ремнем». Ну, за дело попадает.

С. БУНТМАН: «Сколько людей вы обслуживаете?» – спрашивает Егорка. Что значит – лично редактора? У нас редактор, как глава редакции, обслуживается редакцией.

М. МОРОЗОВА: Референты редакции мы называемся. Хотя и осуществляем функции личного помощника. Как и Амалия, которая была в эфире тоже.

С. БУНТМАН: «Скажите, – пишет Таня, – а Маша – это такая маленькая, коротко стриженная девушка, стоящая за стойкой в референтской и выдающая призы?»

М. МОРОЗОВА: И это тоже.

С. БУНТМАН: Это внешняя сторона дела. «Вы карьеристка? С какой должности или к какой работе Вы стремитесь?»

М. МОРОЗОВА: Нет, я не карьеристка. Я вообще ни к чему не стремлюсь, ни по работе, ни по жизни. Плохо, наверное. Просто живу. Наслаждаюсь жизнью, получаю удовольствие от существования. Мне нравится эта работа. Люблю я ее.

С. БУНТМАН: Когда-то ты сказала, в какой-то передаче, что ты как Питер Пэн. Тебе нравится вот это. Это очень важно, и это нам всегда очень здорово помогает. «Ошибки в работе референтов бывают? Какие свои ошибки можете вспомнить?»

М. МОРОЗОВА: Ошибки бывают. Свои ошибки… Тоже, наверное, могу вспомнить. И много их было! Но не буду! Как говорится… Это замечательный вопрос! Следующий вопрос, пожалуйста.

С. БУНТМАН: Это В.С. Черномырдин. Копирайт. «Я недавно выиграл у вас приз, но сейчас много работы, никак не могу до вас доехать? Можно придержать? Впрочем, мне важнее экскурсия к вам», – Вячеслав.

М. МОРОЗОВА: Самый большой секрет нашей радиостанции. Мы всегда даем срок для получения приза – две недели. Но призы хранятся 2 месяца.

С. БУНТМАН: Ты развратила за одну секунду всех слушателей! Представляешь, как легко развратить всех!

М. МОРОЗОВА: Пожалуйста, дорогие слушатели, не развращайтесь!

С. БУНТМАН: Это Вам, Вячеслав, специально.

М. МОРОЗОВА: Придете, пароль – Вячеслав. Остальные приходите в течение двух недель.

С. БУНТМАН: С кем сложнее, с гостями или со слушателями?

М. МОРОЗОВА: Со слушателями, наверное. С гостями как-то проблем мало, прямо скажем… Основная проблема, может быть, какой-нибудь экзотический напиток. Мы загоняем их в угол нашими вопросами. «Что Вы будете – чай или кофе?» – «Чай». – «Черный или зеленый? С жасмином или без?» В основном люди подвисают. Есть особо подготовленные, которые говорят: «А с женьшенем?» Тут уже подвисаем мы.

С. БУНТМАН: Нет, надо отвечать, что с женьшенем временные перебои.

М. МОРОЗОВА: Нет, мы идем и находим.

С. БУНТМАН: Все-таки находим? А вода с газом, без газа, такая, сякая…

М. МОРОЗОВА: Без газа у нас полно в кулере, а с газом есть «Перье». В кладовке.

С. БУНТМАН: Хорошо. «Есть ли возрастные и половые ограничения в составе референтов?» – Татьяна.

М. МОРОЗОВА: Возрастные… Как сказать? Алексей Алексеевич любит, чтобы была молодежь. Он говорит, что нам нужны молодые, чтобы мы их потом в другие службы. Мне бы хотелось, чтобы люди уже были не очень молодые. Где-нибудь за 20. И желательно уже отучившиеся, чтобы никакие путы и узы в виде института, который надо посещать.

С. БУНТМАН: Все. «А у меня сейчас сессия». И нет человека.

М. МОРОЗОВА: Да. Нет, у нас такого нет. Кстати, когда я пришла, люди еще уходили в учебные отпуска, сейчас приходится совмещать.

С. БУНТМАН: Сдал экзамен – пошел на смену?

М. МОРОЗОВА: Да. Или сходил на смену, потом побежал что-то сдавать, предварительно договорившись. Ограничений уже нет.

С. БУНТМАН: То есть любой из возможных 125 вариантов у нас присутствует. С мальчишками тяжелее, когда они приходят?

М. МОРОЗОВА: Нет. Единственное, мы сразу объясняем людям, что посуду надо мыть. Если у человека с этим проблем нет, то дальше проблем не будет.

С. БУНТМАН: То есть мальчик приходит, он не сидит, как петух, глава семьи, а вокруг все скачут. Он точно так же скачет, как остальные.

М. МОРОЗОВА: У нас не посидишь.

С. БУНТМАН: Референты обижаются?

М. МОРОЗОВА: Да. Мы же люди, человеки и ничто человеческое не чуждо.

С. БУНТМАН: А на что особо обижаются? Что обиднее всего бывает?

М. МОРОЗОВА: Не знаю… «Вас много, а я одна». Но когда люди не понимают, что мы занимаемся не только просьбой конкретного человека или конкретной службы, а что существуют еще и звонки, которые невозможно «подвесить», что существуют еще и люди, которые приходят. Вот это количество дел, которое надо делать одновременно… И не исключено, что возможно, что ты что-то забываешь.

С. БУНТМАН: А как выбираешь приоритеты? Это уже не из вопроса обид. В практику переходим. Как выбирать приоритеты? Например, одновременно звонит слушатель, звонит фирма «Мыльно-пильная фабрика», которая хочет связаться со службой информации, скажем так. В это время звонит кто-нибудь…

М. МОРОЗОВА: …из студии сигнал.

С. БУНТМАН: У нас из студии сигнал… он только мне микроволновку напоминает? Когда что-то поджарилось – блям-блям-блям.

М. МОРОЗОВА: На что-то другое похоже, не могу сказать, но это не микроволновка.

С. БУНТМАН: Ну, хорошо. Ну вот звонит эта «не микроволновка», звонит кто-то из начальства и говорит, что нужны дела на сегодня или тут же свяжись с кем-то еще, звонят продюсеры, что надо встретить гостя или еще что-нибудь. Как вы выбираете приоритеты?

М. МОРОЗОВА: Это Вы какой-то Апокалипсис сконструировали.

С. БУНТМАН: Нормальный Апокалипсис.

М. МОРОЗОВА: Обычно – приоритет эфира. Это важнее всего. То есть звонок из студии – сразу бежим в студию. А потом… Конечно, бывает, что утром один человек и вдруг это все случается. Но это редко случается. Я даже не могу сказать, как можно было бы все это разрулить. Как правило, нас двое минимум, бывает трое. И нас хватает и на телефоны, и побежать. А так… Скорее всего, сначала – эфир, потом начальство, потом людям в трубке можно сказать: «Подождите, пожалуйста» и потом продолжить с этими людьми. И гости, конечно. Гости – это проблема, если один человек. Тогда продюсеры сидят у нас в редакции.

С. БУНТМАН: Это хорошо, когда продюсеры сидят.

М. МОРОЗОВА: Утром такое бывает. Хотя, по идее, могли бы и за гостем спуститься. Оставить нам трубку свою и просто пойти за гостем. Но они предпочитают другой вариант. А мы и не спорить. Что спорить! «Шашечки или ехать?» Надо ехать. Чем быстрее дело будет сделано – тем лучше.

С. БУНТМАН: Лучше гостя привезти на лифте, чем долго спорить о том, кто за ним по номенклатуре должен был пойти и встретить. +7-985-970-45-45. «Бывает такое, что на вас кричит руководство?» – спрашивает Егорка.

М. МОРОЗОВА: Бывает. Я же сказала про ремень.

С. БУНТМАН: Так… Нет, Марию станцевать я не буду просить здесь. «Такое ощущение, что я нахожусь в кабинете нашего начальника ОК. Тот же голос, тот же тон. Как все компании похожи», – говорит Егорка. Кто из нас с Машей начальник вашего, Егорка, отдела кадров?

М. МОРОЗОВА: И где наши зарплаты вашего начальника отдела кадров?

С. БУНТМАН: «Из 9 выигранных мною за три года призов доставлено только 6», – Роман из Перми. Отдельная, великая, нескончаемая история.

М. МОРОЗОВА: Эпопея.

С. БУНТМАН: Бесконечная история.

М. МОРОЗОВА: Иногородние призы.

С. БУНТМАН: Что там происходит? Мы вам даем все рекламации. Вот как это происходит?

М. МОРОЗОВА: Человек выигрывает приз. Первый звонок всегда после выигрыша от референта. Мы дозваниваемся, узнаем адрес, записываем все, вкладываем бумажку в приз или приклеиваем к призу и переносим на стол людей, которые занимаются отправкой. Это тоже часть референтской службы, но это отдельные люди, которые в референтские смены не выходят, они занимаются исключительно призами. Они приходят, там тоже есть какое-то разделение. Упаковкой занимается Катя, а Стас занимается вопросами отправки и рекламации. Он звонит вам, наверняка, он вам звонил. Потом, конечно, бывает, что они могут сразу, в этот же день, собрал и унес, но это бывает редко, потому что почта не работает с нами как с юридическим лицом. Они работают с нами как с лицом физическим. Это исключительно личные договоренности Стаса и Кати о том, что у нас будут принимать большое количество призов. Алексей Алексеевич Венедиктов на самом деле. Как правило, каждый день они относят на почту по пакету призов. И еще раз в месяц отвозят туда машиной 20 пакетов. Большие пакеты, набитые дисками и книгами. Бывают во время праздников задержки. Бывает, что кто-то болеет, бывает, что отпуск на почте у дамы, с которой договоренность. Всякое бывает. Опять же бывает, что мы не дозваниваемся. Телефон выключен, телефон недоступен.

С. БУНТМАН: Слушателя?

М. МОРОЗОВА: Да. Призеров. Мы набираем после эфира. Нам дали список, наш рабочий лист. Выключен, недоступен – не обслуживается. Звоним, звоним, звоним, потом так же, с описанием причины, передаем это Стасу и Кате. Периодически они прозванивают этот номер. Дозвонились – хорошо, не дозвонились – так это все и лежит. Но потом начинаются рекламации. «Я выиграл приз, а мне не позвонили». Но дорогие мои! Мы звоним после эфира сразу же, максимум в течение часа.

С. БУНТМАН: Если вы выиграли, то пожалуйста, не убегайте сразу.

М. МОРОЗОВА: Не выключайте телефон, будьте в зоне действия вашего оператора связи, чтобы мы могли до вас дозвониться. Помните свой индекс. Это важно.

С. БУНТМАН: Или запишите где-нибудь на бумажке, если вы хотите выигрывать.

М. МОРОЗОВА: И получать. Выиграть – выиграете. А если хотите получать, желательно как можно более полную информацию нам дать. И ответить по телефону. Призы все отправляются. Рано, поздно… Ничего такого, что бы у нас тут оставалось, если есть адрес.

С. БУНТМАН: Или бы мы решили какой-нибудь приз не отправлять. Не может быть такого. Роман, Вы понимаете, после этих эпопей, о которых Маша рассказывала, вступает еще работа почты здесь, работа почты линии, работа почты у вас.

М. МОРОЗОВА: Почта дает контрольный срок 2 месяца, независимо от того, отправляем ли мы по Москве и области или на Камчатку. Если в течение 2-х месяцев, не надо считать сразу с даты выигрыша, не пришло, тогда присылайте рекламацию. И вам отзвонят Стас или Катя, в основном Стас. Договорится о замене приза, выяснит на почте, что там случилось с призом, либо просто договоритесь о замене приза и отправит вам другую книгу, или другой диск, или что-то, что вы выберете на замену. Никто тут их не зачитывает, а то и такое было… «У меня такое чувство, что доходят мне только те призы, которые вы мне посылаете» или «Я получил книгу, вы ее явно читали».

С. БУНТМАН: Ее не читали. Она была в пути, эта книжка.

М. МОРОЗОВА: Может быть, ее читали. Там, в пути.

С. БУНТМАН: Так что, друзья мои, там много всего происходит. Но я должен сказать одну вещь. Никому из нас: ни референтам, ни ведущим, ни организаторам процесса – не приходило в голову отказаться от рассылки призов. Я когда вижу, как ребята работают и готовят эти призы, это ужасно тяжелая работа, которую мы делаем только потому, что вам хотим отправить призы. Только потому! Вы понимаете в чем дело? Когда мы их разыгрываем, мы хотим вам, в ваши города, отправить призы. И это хотят ребята, которые этим занимаются. И никогда в жизни не приходила в голову идея от этого отказаться. Так что… Бывают некоторые вещи…

М. МОРОЗОВА: Звоните, пишите, не стесняйтесь!

С. БУНТМАН: Смотри… Из Твери пишут: «Я в общем-то немного образованный. Тверская Медакадемия. Считаюсь неплохим бариста, барменом, обладаю навыком хостеса. Возьмите на работу в вашу службу на «Эхо». Хочется в ваш коллектив. Вы молодцы. Спасибо», – не вполне молодой Эрик, 34 года.

М. МОРОЗОВА: Замечательно! Какие навыки! Особенно бариста…

С. БУНТМАН: Если вы посылаете из Интернета, посылайте покороче, потому что обрывки из недописанного тяжело всегда читать. «Голос у Вас целеустремленный», – Александр из Чапаевска. Конечно, целеустремленный. Я всегда когда звоню и подходит Маша, у меня сразу, если я звоню утром, то я тут же просыпаюсь. На самом деле то, что вы ощущаете себя, как вывеску «Эха Москвы»?

М. МОРОЗОВА: О да! У нас в одной должностной инструкции первым пунктом записано «Референт – это живая вывеска радиостанции». Не знаю… Честно говоря, нет. Потому что есть эфир, эфирные сотрудники. Есть руководство, которое иногда на последнем значке у нас. А.А. Венедиктов – он лицо радиостанции. А мы…

С. БУНТМАН: А вы тоже! Все, кто куда-нибудь вообще выходят – все лицо! Но первый звонок.

М. МОРОЗОВА: А мы не выходим, к нам приходят.

С. БУНТМАН: Нет, на кого выходят. Или кто выходит в эфир, или на кого выходят, кому звонят – это все равно лицо и это очень важно. Ты знаешь, с некоторыми волнами референтов бывало, я всегда внутренне моделировал ощущения слушателей. Вот когда звонишь по телефону. Как тебе отвечают «Эхо Москвы», Маша, Наташа, Юля, Юра и т. д., когда отвечают, я как-то моделировал, как себя ощущает слушатель. Когда я звоню, как мне отвечают, еще не слыша. Для меня это было очень важно. И у меня иногда какие-то старые волны… Сейчас не стало вообще. Раньше у меня портилось настроение. Я понимал, что я сейчас буду полчаса объяснять что-нибудь, я буду будить человека.

М. МОРОЗОВА: Вы позвонили на галеры.

С. БУНТМАН: Ну да. Этот ужас!

М. МОРОЗОВА: Может быть, Вы положите трубку?

С. БУНТМАН: Да. Вы позвонили на галеры или в школу гладиаторов между тренировками.

М. МОРОЗОВА: Да нет, там, наверное, пободрее.

С. БУНТМАН: Да нет, там они полумертвые, как сейчас помню. Еще что-нибудь… Не понял… А! «У меня 67 процентов…» – Джеси Дентон вычислил. Сколько у него шансов получить приз толстовку. Он из Петербурга. После того, как ты описала работу с почтой.

М. МОРОЗОВА: А что такое? Индекс, что ли, не сказал?

С. БУНТМАН: Я не знаю. «Мне 33. Мне к вам уже поздно?» – Наталья спрашивает.

М. МОРОЗОВА: Я думаю, поздновато. Я не знаю… Если человек работал где-то раньше, условно говоря, на побегушках и мыл посуду… Я не знаю, как в 33… Приходит человек, девочки, которым по 20 лет, учат, рассказывают, а еще посуду надо мыть. Не знаю. Честно говоря, мне кажется, что тяжеловато.

С. БУНТМАН: Ты сама говорила, что ты предпочла бы кого-нибудь, кто уже закончил учиться.

М. МОРОЗОВА: Да.

С. БУНТМАН: Но все-таки смотрите, рассчитывайте свои силы в работе. Дело не в том, что… Мне, например, все равно, толковый референт – это самое лучшее, что есть на свете. И здесь не от возраста зависит.

М. МОРОЗОВА: Но начинать у нас в таком возрасте тяжеловато. У нас же по функциям, что я перечислила, это же формально так. А по существу у нас какая-то военная игра в условиях, приближенных к боевым. Как штаб. Причем не генштаб в тылу, а ставка командующего на передовой.

С. БУНТМАН: Ну да. При этом один с рулоном телефонного провода тянет связь, другой бежит с котелком, третий передает донесение.

М. МОРОЗОВА: Это же не стандартный офис у нас.

С. БУНТМАН: Чинно у нас не ходят. Вот чинно не ходят.

М. МОРОЗОВА: Бывают спокойные дни. Я тоже авральных работ не люблю. Я не буревестник. «Пусть сильнее грянет буря». Я рутину люблю. Чтобы делать, делать, делать, делать работу. Сделал – и хорошо!

С. БУНТМАН: «Моя компания, – Слава говорит, – вынуждена доставлять всю почту России. Плачем и продолжаем отправлять». Ну а что делать? Почта России клянется, что будет работать все лучше и лучше. Но другой почты у нас нет. Или с курьером в город, или со скоростной.

М. МОРОЗОВА: Бывали случаи, когда мы разыгрывали у нас по телефону телевизоры. Помните?

С. БУНТМАН: Да! Когда серьезные призы такие, мощные были!

М. МОРОЗОВА: Приезжает человек из Челябинска в Москву за своим телевизором. Приходилось. Мы зачастую тратили денег, наша станция, наша компания, потратила денег на отправку больше, чем стоят эти призы. Но дело чести.

С. БУНТМАН: Надо доставить.

М. МОРОЗОВА: Ограничений не было. Выиграл человек из Челябинска – отправили.

С. БУНТМАН: Борис пишет: «Призы могут пропадать, как все другие посылки». Бывает и так.

М. МОРОЗОВА: Да мы-то это понимаем!

С. БУНТМАН: Мы об этом не рассуждаем.

М. МОРОЗОВА: Но если приз пропал, мы не виним во всем почту и не говорим, что с почты спрашивайте. Мы заменяем приз.

С. БУНТМАН: Джеси Дентон пишет: «Ладно! Буду ждать. Раз уж вы до меня с первого раза дозвонились. Сколько до Питера бандероль идет?» По-разному.

М. МОРОЗОВА: Почта – это контрольный срок 2 месяца.

С. БУНТМАН: Да. По-разному идет. Иногда из Москвы в Москву идет столько…

М. МОРОЗОВА: Как мы замечательно получаем поздравления массово. Особенно после январских праздников.

С. БУНТМАН: Джеси Дентон совет дает слушателям: «Самое главное – не спускайтесь в метро сразу после выигрыша приза, чтобы до вас дозвонились». Вот! Не спускайтесь в подвалы. Дальше… «Летом получил книгу, плюс календарик «Эха Москвы». Спасибо». Понимаете, календари сложно в другие города. Пока он дойдет, год начнется уже и продолжится.

М. МОРОЗОВА: И закончиться даже может.

С. БУНТМАН: Ребята! Обращаюсь я к слушателям. Я ваши конкретные рекламации потом распечатаю.

М. МОРОЗОВА: Но только я после полуночи вам сегодня не перезвоню. Завтра позвоним.

С. БУНТМАН: Маша вам сегодня звонить не будет.

М. МОРОЗОВА: Хотя после полуночи – это технически уже будет завтра. Но мы вам позвоним завтра утром.

С. БУНТМАН: Да. «А звонок после «Аргентума» бывал в 2 часа ночи», – Роман из Перми. Ладно. Персонально, кто кричит, кто не кричит, тоже отвечать не буду. «А за границу вы призы посылаете?» – спрашивает Кира.

М. МОРОЗОВА: Да. Почтой России посылаем. Бывали случаи.

С. БУНТМАН: Ух ты, сколько вопросов! «Спасибо Маше за ее очень важную работу. Так держать!» – Олег из Воскресенска.

М. МОРОЗОВА: Пожалуйста, Олег. На здоровье.

С. БУНТМАН: Саша из Санкт-Петербурга: «А я ничего не выиграл. Но очень хочется книжку Нестерова «Юкка». Где купить в Питере?» Это вы у меня спрашиваете или у Маши? Мы с ней сидим в студии на Новом Арбате. Если бы в Москве, мы бы Вам сказали, пальцем показали за окно на Дом книги. Там, наверное. А что мы можем сказать про Питер? «А посудомоечная машина у вас есть?» – спрашивают.

М. МОРОЗОВА: Нет. Ставить некуда и кормить нечем. Мы по старинке.

С. БУНТМАН: Руками. С водой и с мылом.

М. МОРОЗОВА: С водой и с «Фейри». Ой, реклама!

С. БУНТМАН: Да! У нас же выключили горячую воду сейчас. Всегда начинается с нашего здания, все эпопеи.

М. МОРОЗОВА: Сначала на Кутузовском проспекте, а потом и до нас дошло.

С. БУНТМАН: «А что, на «Эхе» не принято мыть посуду за собой? Почему вы моете чужие чашки?» – спрашивает Митек, который готов возглавить профсоюзную организацию референтов.

М. МОРОЗОВА: Ох… Какой вопрос! Как Вам сказать… Вот когда я сюда пришла, посуду за собой никто не мыл. Задача референта была и сейчас есть – иметь чистую посуду, чтобы можно было ею воспользоваться, когда попросят чай и кофе руководство или гости. Соответственно тут вопрос – «шашечки или ехать». Либо ты будешь ходить по комнатам и нудеть: «Почему вы не моете за собой посуду? Почему? Почему? Почему? Вам тут прислуги нет! Господа в Париже!» Либо ты соберешь посуду и помоешь. И у тебя будет чистая посуда, чтобы, когда она понадобится, она бы у тебя была.

С. БУНТМАН: Я знаю людей, которые проникаются чувством долга.

М. МОРОЗОВА: Кто знает, как мокра вода, как страшен холод лютый!

С. БУНТМАН: Да! «Можно ли звонить на референтский номер, – пишет Диана, – с целью поделиться новостью? Или только смс?» Например, можно ли референтам сказать?

М. МОРОЗОВА: Можно и нужно! Конечно! Мы в таких случаях всегда говорим службе информации, что звонит человек и сообщает, что что-то случилось. Человека берет выпускающий редактор или переключают на монтажку, инфореферент, человека записывают, и это выходит в эфир.

С. БУНТМАН: Вы знаете, проверяют. Диана, это иногда бывает даже эффективнее, чем в эфир. Потому, что мы не всегда сразу из эфира можем сразу. Мы передадим тем же референтам или в службу информации. Мы не можем выбежать отсюда и сразу сказать, что вы нас о чем-то предупреждаете с помощью смс.

М. МОРОЗОВА: Распечатываете сразу, как правило. Пока с вами свяжутся.

С. БУНТМАН: Нам говорят, что где-то там сообщили или что-то случилось, я вижу дым где-то у нас. Мы сразу звоним туда, или тому человеку, или туда, где это происходит. Смотрим.

М. МОРОЗОВА: Как правило, если нам сообщают, что видят дым где-то – это значит, что по агентствам это прошло. А вот если видят открытый огонь напротив, то это другое дело.

С. БУНТМАН: Конечно. Да. «Мне 21, но я не из Москвы. К вам можно?» – Максим из Казани.

М. МОРОЗОВА: А мы из Казани вещаем? Может там…

С. БУНТМАН: Нет, почему?

М. МОРОЗОВА: А жить где?

С. БУНТМАН: Вот если у вас есть, где жить, например. Если вы решаете работать у нас, может быть, вам окажется трудно или у вас что-то не получится, или разонравится, если вы решаетесь на это…

М. МОРОЗОВА: Общежития в «Эхо Москвы» нет.

С. БУНТМАН: И служебных квартир, подъемных и т. д. Если вы решаетесь, у вас есть, где жить, то никаких противопоказаний нет. Абсолютно нет. У нас есть и журналисты, и корреспонденты, и референты были из других городов.

М. МОРОЗОВА: Да. Из Тулы.

С. БУНТМАН: «Какой срок давности для рекламаций? Года 2,5 назад выиграл соломенную шляпку, но так и не получил», – Дмитрий из Ижевска.

М. МОРОЗОВА: Честно говоря, я не помню, чтобы у нас была соломенная шляпка. Наверняка шляпку отправили как раз 2,5 года назад.

С. БУНТМАН: Где она, бедняга?

М. МОРОЗОВА: Пишите, чем мы можем заменить? Книжка, диски… Обращайтесь.

С. БУНТМАН: Шляпку хочется.

М. МОРОЗОВА: А шляпки нет.

С. БУНТМАН: Или дождемся шляпки, когда будет шляпка.

М. МОРОЗОВА: Они бывают от Центрального агентства путешествий. Сейчас разыграли, а люди не идут за своими шляпками. Они стоят в больших пакетах. Вот не придет кто-нибудь два месяца, отправим Дмитрию в Ижевск.

С. БУНТМАН: Говорят: «Используйте ю-пи-эс, три дня, игру в штатах», – Митек, руководитель вашего профсоюза. «Ваш референт гораздо адекватнее некоторых эфирных», – Ян говорит. Конечно! Знаете, как не бывает поколений, так же и ни в какой работе не бывает разделения по способностям, талантам, трудолюбию между службами. У нас одна служба трудолюбивая, а другая нет. Так не бывает никогда! Это как со странами, то же самое.

М. МОРОЗОВА: И потом, эфирный сотрудник, журналист – это творчество, это творческий человек!

С. БУНТМАН: У него всякое случается. Референт не имеет право на то, на что мы имеем право. «Христос в 33 свою секту организовал, – пишет Леля, – которая до сих пор существует, а вы говорите, что поздно». Вообще-то он с 12 лет начал проповедовать, если мне не изменяет память. С 12 лет. В 33 уже все…

М. МОРОЗОВА: А до этого вкалывал у папы в мастерской.

С. БУНТМАН: Да. У приемного папы, скажем так. Саратов. Почта России… Почта России…

М. МОРОЗОВА: Как людей почта задела!

С. БУНТМАН: Естественно!

М. МОРОЗОВА: Понимаете, наболело! Не только у нас проблемы!

С. БУНТМАН: Но все надеются на Козьмина, что он организует Почту России.

М. МОРОЗОВА: Мы тоже надеемся. Козьмин – наш добрый друг. Может, по блату нам организует.

С. БУНТМАН: Нам не надо по блату. Надо, чтобы во всей стране почта работала. В разных странах существует термин с возвратом почты. Когда быстро пишут ответ, бывает, и возврат почты. Практически в тот же день, на другой конец страны, бывают и такие места.

М. МОРОЗОВА: Кстати, у нас и возвраты бывают. Вот так люди и не получают свои призы, все приходит обратно.

С. БУНТМАН: Это Борис Житков такой…

М. МОРОЗОВА: Нет, не выбыл. Если бы выбыл. Просто не приходят на почту за призом. Им извещение одно, потом вторичное, как это обычно у них бывает.

С. БУНТМАН: Так что ответственней, товарищи, относитесь. «Какое у Маши образование?» – спрашивает Наташа.