Текст книги "Янтарные небеса"

Глава 19

– Так вы знали… – недоверчиво проговорила Джессика тихим голосом, но уже через минуту голос ее набрал силу. – Все время знали! У вас была свидетельница, готовая подтвердить, что Джейк Филдинг невиновен, а вы ничего не сделали!

День клонился к вечеру, когда шериф Лютер Маккол въехал в город, весь пропыленный и злой как черт. Основания тому были немалые. Весь день он потратил на то, чтобы выследить горного льва, который за последний месяц убил двоих мужчин и погубил бесчисленное количество скота. Выследить зверя и даже сделать по нему пару выстрелов ему удалось, но лев все-таки от него ускользнул, а шерифу пришлось вернуться в город намного раньше, чем он планировал. В конторе его уже дожидалась Джессика Филдинг.

Телеграмма от ее мужа пришла четырьмя часами раньше.

Маккол отстегнул револьвер и положил его на стол, выбил об угол стола запыленную шляпу и лишь после этого сел. Невозмутимо достав из ящика стола коробку с патронами, он принялся перезаряжать револьвер, демонстративно не обращая никакого внимания на Джессику.

За последние несколько часов в голове Джессики стала постепенно складываться ужасающая картина того, что происходило в Дабл-Спрингс, – картина, в которой было еще много пробелов и в которую трудно было поверить. И вот теперь, когда победа была совсем близко, Джессика не могла позволить ей ускользнуть.

Опершись руками о стол, она нагнулась вперед, почти касаясь лица шерифа своим лицом.

– Эта женщина из салуна, Лотти, все слышала, – настойчиво проговорила Джессика. – Она видела, как Джейк поднимался по лестнице после того, как раздался выстрел. Она готова поклясться в этом, и если бы вы…

– Да вы можете раздобыть хоть сотню свидетельниц, готовых поклясться, миссис Филдинг, – спокойно перебил ее Маккол, не отрываясь от своего занятия. – Только это ничего не даст. Что было, то быльем поросло. И нечего пытаться что-либо изменить.

Шериф Дабл-Спрингс Лютер Маккол прошел суровую школу жизни. Когда его назначили шерифом в этот город, он точно так же почитал правду, как и любой другой человек. Он и сейчас относился к ней уважительно, но по-своему. Маккол уже давно понял, что одному человеку не под силу что-либо изменить в этом мире. Кроме того, у него было достаточно своих проблем, чтобы заниматься делами давно минувших дней, произошедшими задолго до того, как он приехал в этот город.

Как и все, кто имеет дело с законом, Маккол отлично понимал, что тот, кто пытается замять это трехгодичной давности дело, лицо влиятельное и при желании запросто может снять его с должности шерифа. А Маккол намеревался отложить появление вакансии на эту должность как можно на более длительный срок. И самое простое, что он мог для этого сделать, – это ни во что не вмешиваться. У него и своих забот хватает. Нужно поддерживать в городе порядок да и себе на хлеб зарабатывать. Маккол в этом преуспел. Он клал себе в карман по доллару в день, и пока что ему везло. Недовольных им практически не было.

Прочитав телеграмму сенатора Филдинга, Маккол исчез из полицейского участка до двух часов, когда должен был прибыть поезд. Он надеялся, что к тому времени, как он вернется к себе, Филдинг уже успеет забрать жену и что ему не придется иметь дела ни с ней, ни с ним. Пускай господин сенатор сам улаживает свои домашние дела. Мог же он уладить все остальные. Но шериф просчитался. И вот теперь приходилось иметь дело с разъяренной женой сенатора.

– Но он же невиновен! – кричала Джессика. – Это я застрелила шерифа Стреттона! Он хотел меня изнасиловать! И вы знали это! Лотти вам все рассказала!

– Это дело вне моей компетенции, – спокойно отозвался шериф.

– Что вы хотите этим сказать? – Джессика не верила своим ушам. Она уже так близко подобралась к истине, и вот та снова ускользает от нее. – Неужели вы не понимаете, что это дело можно наконец закончить? Почему вы не хотите меня выслушать?

Прокрутив весь барабан револьвера, Маккол вернул его в исходное положение и снова положил оружие на стол. С жалостью взглянув на Джессику, он тяжело вздохнул. Похоже, бедняжка ни о чем не догадывается. Что ж, он считает, что она имеет право знать.

– Вы должны поговорить со своим мужем, миссис Филдинг, а не со мной и не с Лотти, – проговорил он. – Похоже, вы действуете наперекор друг другу. Он давно обо всем позаботился.

У Джессики кровь застыла в жилах. Она в недоумении уставилась на шерифа. Она не хотела знать, о чем именно позаботился Дэниел, однако в ту же секунду услышала свой собственный голос:

– Дэниел? А какое отношение ко всему этому имеет Дэниел?

Шериф спокойно сказал:

– Он человек богатый и обладает большой властью. Мне кажется, он многим щедро заплатил за то, чтобы правда никогда не выплыла наружу.

У Джессики голова пошла кругом. Она не могла ни понять, ни поверить в услышанное. Все это как-то не укладывалось в голове. Зачем Дэниелу это нужно? Дэниелу, такому добропорядочному и честному до щепетильности… Неужели все происходящее – правда?

– Вы хотите сказать, что мой муж… заплатил, чтобы Джейка обвинили в этом преступлении?

Голос Джессики звучал хрипловато. Маккол пожал плечами.

– Или за то, чтобы не обвинили вас. Я знаю лишь одно: сколько бы вы ни признавались в том, что совершили убийство, даже если бы взяли в свидетели самого Моисея, вас все равно бы оправдали. Думаю, во всем штате не найдется ни одного полицейского, который арестовал бы вас.

Нет, это невозможно! Этот кошмар должен кончиться! Не может же он продолжаться вечно? Не может быть, чтобы Дэниел так подло поступил со своим братом, ведь он знает, что Джейк невиновен, и не допустит, чтобы его повесили.

И Джессика твердым голосом проговорила:

– Вы лжете.

Выдвинув ящик стола, Маккол вытащил из него узкую желтую полоску бумаги и протянул ей.

– Смотрите сами.

А сам встал и отошел к плите, на которой стоял кофейник.

Джессике хотелось смять ненавистную полоску бумаги и швырнуть ее в огонь. Хотелось громко крикнуть: «Нет!» – и колотить шерифа за предательство по его мощной спине до тех пор, пока он не попросит пощады. Хотелось повернуться и выбежать из полицейского участка вон, но не было сил оторваться от неровных букв телеграммы, извещавшей:

«Моя жена прибывает в 14. 00. Не забудьте о нашей сделке. Мы приезжаем в 17. 00 вместе с задержанным. Д. Филдинг».

Шериф Маккол повернулся, держа в руке жестяную кружку с кофе.

– Может, налить вам, пока мы ждем? – вежливо осведомился он.

Телеграмма выпала у Джессики из безжизненных пальцев. В этот момент прозвучал гудок, возвещавший о прибытии пятичасового поезда.

В Дабл-Спрингс, кроме них, больше никто не сошел. Кейси схватил Джейка за одну руку, Дэниел – за другую. Джейк покорно шел между ними, немного ошеломленный тем, что попал в город, который так много для него значил и о котором он почти ничего не помнил. Как странно! Он думал, что стоит ему попасть сюда, как на него нахлынет целый поток малоприятных воспоминаний. Но ничего подобного не произошло. Он видел лишь грязный маленький городишко, которых в восточном Техасе десятки. Должно быть, если ему придется стоять перед вратами рая, он тоже будет испытывать полнейшее безразличие.

Они уже дошли до полицейского участка, как вдруг действительность предстала перед Джейком во всей своей неприглядности, и он инстинктивно напрягся. Дэниел тотчас же выхватил револьвер.

– Даже не пытайся, Джейк, – спокойно предупредил он.

Джейк взглянул на брата, чувствуя, что стремление сбежать бесследно испарилось, осталось лишь ощущение грусти и пустоты.

– Не надо, Дэниел, – устало проговорил он. Однако Дэниел, не опуская револьвера, холодно смотрел на него. Кейси еще крепче ухватил Джейка за руку и потянул вперед, но Джейк не сдвинулся с места. Он не отрываясь смотрел на брата.

– Я пойду, но только если ты не будешь держать меня под прицелом. Неужели я прошу слишком многого? – Видя, что Дэниел колеблется, Джейк нетерпеливо бросил: – Ради Бога, убери ты эту игрушку! Ведь в участке может находиться Джессика! Неужели ты хочешь, чтобы она видела, как ты целишься в собственного брата?

Но Дэниел все никак не мог решиться убрать оружие. Еще несколько секунд прошло в мучительных колебаниях. Наконец здравый смысл победил. Дэниел убрал револьвер и коротко кивнул Кейси, чтобы тот отпустил руку Джейка.

– Хорошо, – проговорил он прищурившись: лучи заходящего солнца били ему прямо в глаза. – Ты, Кейси, подожди здесь, но глаз не спускай с двери. Он парень прыткий, да и терять ему нечего. – И, с вызовом глядя на Джейка, закончил: – Только потому, что он дал слово, еще не значит, что он не попытается бежать, если подвернется такая возможность.

Кейси кивнул, неохотно отпустил Джейка и отступил на шаг назад.

Джессика увидела всех троих в окно. Она с ужасом смотрела, как Дэниел вытащил револьвер и нацелился на Джейка. «Нет, этого не может быть, – подумала она. – Дэниел не станет стрелять в своего брата. Ведь, несмотря ни на что, он любит его».

Шериф тоже заметил мужчин и, повернувшись к Джессике спиной, направился к двери.

Джессика перевела взгляд на лежавший на столе револьвер и, бесшумно ступая, подошла к столу.

У двери Дэниел остановился, чтобы посмотреть на Джейка. Ему страшно не хотелось отдавать брата в руки правосудия, но тот не оставил ему выбора. Похоже, другого пути нет.

Быть может, он высказал бы эту мысль вслух, глядя брату в глаза, но в этот момент шериф Маккол открыл дверь.

– Заходите, джентльмены, – проговорил он. – Я ждал вас. – Он взглянул на Дэниела. – Ваша жена здесь, сенатор.

Дэниел с Джейком вошли в помещение, и первое, что они увидели, – это Джессику с револьвером в руках. И целилась она прямо в шерифа.

– Отойдите от Джейка, или я сейчас пристрелю Маккола! – прерывисто дыша, проговорила она. Голос ее звучал гораздо тверже, чем она сама ожидала. В глазах стояла отчаянная решимость. Она понимала, что другого способа освободить Джейка у нее нет. – Один раз я уже стреляла в человека, так что во второй раз тоже смогу.

На какое-то мгновение Дэниел, Джейк и шериф в ужасе застыли. Они не верили собственным глазам. Сначала они ничего, кроме револьвера, не видели, но потом, когда первый испуг прошел, они взглянули Джессике в глаза. Перед ними стояла женщина, готовая пойти на все ради спасения любимого.

Дэниел с шерифом заговорили одновременно.

– Джессика, ради Бога… – с ужасом воскликнул Дэниел.

– Ну-ну, миссис Филдинг, поосторожней с этой штукой… – обеспокоенно произнес шериф.

– Назад, вы оба! – громко приказала Джессика. Револьвер в ее руке не дрогнул. Не дрогнула и ее решимость. – Отойдите от него!

– Джессика, прошу тебя…

– Нет, Дэниел, – не глядя на мужа и не спуская глаз с шерифа, бросила Джессика. – Джейк заплатил тремя годами жизни за убийство, которого не совершал. Теперь пришла моя очередь. Мне не хочется убивать этого человека, но, если я это сделаю, это убийство тебе, Дэниел, уже не удастся замять, а Джейк будет свободен. – Джессика медленно взвела курок. – А теперь отойдите от него. Джейк, беги отсюда.

Маккол с Дэниелом медленно отошли от Джейка, но, вместо того чтобы бежать, Джейк пошел к Джессике. Джессика еще крепче вцепилась руками в револьвер.

– Джейк, беги!

– Нет, Джессика, – тихо сказал он. Лицо его было очень грустным. – Все кончено. Я устал бегать.

– Джейк, прошу тебя!

Но он по-прежнему шел к ней.

– Я не могу допустить, Джессика, чтобы ты это сделала. Ты нужна Джошуа. И вообще это не выход.

Теперь он стоял возле нее: глаза усталые, лицо печальное. Он взял ее за руку и осторожно поставил револьвер снова на предохранитель. У Джессики затряслись руки, и она зарыдала, горько, безутешно, сотрясаясь всем телом. Вытащив из ее руки револьвер, Джейк протянул его шерифу. Джессика бросилась Джейку в объятия.

Она крепко прижалась к нему, а он обнял ее, пытаясь утешить, но она все никак не могла успокоиться. Когда-то она пообещала ему, что он никогда не увидит, как она плачет, и мужественно сдерживала свое обещание, хотя ей частенько приходилось несладко. Но теперь, когда все было кончено, она горько и безутешно разрыдалась.

Джейк закрыл глаза и зарылся лицом в густые волосы Джессики, пытаясь сдержать уже готовые хлынуть из глаз слезы. Он исступленно прижимал к себе Джессику, и у него разрывалось сердце от сознания того, что он делает это в последний раз. Он не мог выпустить ее из своих объятий, а она не в силах была отстраниться от него. Так и стояли они, прильнув друг к другу, и казалось, ничто, кроме разве что смерти, не в силах их разлучить.

Дэниел смотрел на них, и его изумленное лицо исказилось от боли. Он еще не до конца осознавал всю силу их страсти друг к другу, но уже понимал, насколько она велика. Джессика могла бы убить ради Джейка. Ради него она бросила бы все: дом, семью, ребенка.

А Джейк… Что им двигало, когда он принял решение взять на себя всю вину за преступление, которого не совершал? Были ли у него сомнения в правильности своего поступка? Сожалел ли он когда-нибудь о том, что сделал? Глядя на них сейчас, Дэниел был уверен в том, что брат ни разу за эти три года ни о чем не пожалел. Просто непостижимо! Они готовы были жизнь отдать друг за друга!

Джессика… Он, Дэниел, любил ее по-своему. Но похоже, любви этой оказалось недостаточно.

Джейк почувствовал на своем плече чью-то тяжелую руку. На секунду он легонько сжал талию Джессики, словно желая придать ей сил.

– Джессика, – прошептал он ей на ухо, – не плачь, успокойся. Пора.

Джессика с трудом подавила рыдания, но она все никак не могла выпустить Джейка из своих объятий. «Прошу тебя, Господи, – мысленно взмолилась она, – дай мне силы в последний раз».

Джейк первым разжал объятия. Оторвав от себя руки Джессики, он отстранил ее от себя. Стиснув зубы, чтобы снова не разрыдаться, Джессика подняла к нему залитое слезами лицо. Она будет сильной. Ради Джейка. Нельзя, чтобы он запомнил ее рыдающей.

– Пошли, Филдинг, – строго приказал Маккол.

Джейк послушно повернулся.

– Я думаю, в этом нет необходимости, шериф, – вдруг сказал Дэниел.

Голос его прозвучал спокойно. Три пары глаз изумленно воззрились на него, но он смотрел лишь на шерифа Маккола.

– Я думаю, когда мы переговорим с судьей Бейли, обвинение с моего брата будет снято. Совершенно очевидно, что моя жена совершила убийство в целях самозащиты. – Он прерывисто вздохнул. – Судья – мой давний друг. И я уверен, уже к вечеру мы сумеем все уладить.

Маккол с явным облегчением снял с плеча Джейка свою руку.

– Вы приняли правильное решение, сенатор, – только и сказал он.

Дэниел взглянул на Джессику.

– Надеюсь, – бросил он и направился к ней.

Он ласково стер с ее недоуменного, покрасневшего лица слезы и улыбнулся. Улыбка была грустной, но по глазам Дэниела уже можно было прочесть, что он удовлетворен тем, что все наконец-то встало на свои места, что больше не придется вешать обвинение на невинного человека.

– Я наделал много ошибок, Джессика, – ласково проговорил он. – Я совершил преступление, такое же тяжкое, какое совершила ты или Джейк, но сделал это лишь во имя любви. – Он на секунду опустил глаза и добавил: – Теперь настало время если не для искупления своей вины, то по крайней мере для того, чтобы сделать выводы из ошибок прошлого. Я не хочу больше быть причиной страдания невинных людей. Я думал, что сумею защитить тебя своей любовью, – продолжал он, вновь поднимая на Джессику глаза, – а на самом деле сделал тебя своей пленницей. Потому что ты никогда не была моей. Равно как и Джошуа.

Джессика прикусила губу, боясь вымолвить хоть слово. Она смотрела на Дэниела во все глаза, не смея поверить в то, что он сказал, но в глубине души понимая: он и в самом деле освободил Джейка, а теперь освобождает и ее.

– Дэниел, я… – проговорила наконец она, но он ласково приложил к ее губам палец, призывая ее помолчать, и в глазах его мелькнула боль.

Потом он повернулся к Джейку. Братья долго молча смотрели друг на друга. Сколько же между ними было несказанного, сколько же произошло такого, чего уже никогда не исправить… Однако Джейк решил хотя бы попытаться это сделать. Он чувствовал, что не может расстаться с Дэниелом, так ничего ему и не сказав.

– Дэниел… – хрипло пробормотал он, и лицо его выражало гамму чувств: и боль, и сожаление, и благодарность. – Я никогда…

Но в глазах Дэниела отразилось такое страдание, что было ясно: больше ему не выдержать.

– Не будем сейчас об этом, – проговорил он дрогнувшим голосом и повернулся к двери. – Пойдем к судье, пока он еще не ушел.

Они вышли на залитую янтарным солнечным светом улицу. Сначала Джессика, потом Дэниел и наконец Джейк. Шериф остался стоять в дверях. Немного отстав, Джейк тронул Дэниела за руку.

– Дэн, – тихонько позвал он и, когда Дэниел взглянул на него, смешался и смущенно бросил: – Спасибо.

Дэниел понимал, что должен что-то ответить. Он хотел ответить. Но что бы он ни сказал, он не мог вернуть брату потерянные годы. Ведь из-за него Джейк потерял целых три года жизни… жизни Джошуа. И ничто не в силах было вернуть их обратно. Дэниел боролся с собой, стараясь найти себе прощение, и не мог. Он раскрыл было рот, чтобы сказать хоть что-то, что могло бы как-то облегчить душу, но слов не было.

В этот момент Дэниел заметил выходящего из тени здания Кейси, и глаза его испуганно расширились: Кейси медленно вытаскивал из кобуры револьвер. Верный Кейси понятия не имел о том, что произошло в полицейском участке. Он готов был застрелить Джейка, если тот вдруг вздумает бежать.

Казалось, эта страшная секунда, от которой зависело будущее, не кончится никогда. Никто не заметил Кейси. Теперь жизнь Джейка целиком была в руках Дэниела.

Подняв револьвер, Кейси взвел курок – Дэниелу даже показалось, что он слышит щелчок, – и прицелился в Джейка.

Сейчас все может измениться в его, Дэниела, пользу…

И внезапно Дэниела как громом поразило: «Джейк… Брат…»

Годы ненависти, злости, предательства испарились в тот же миг, словно их и не было. С искаженным от ужаса лицом Дэниел бросился вперед и закрыл Джейка своей грудью.

– Кейси, не надо! Не стреляй!

Но выстрел раздался. Джессика пронзительно закричала. Дэниел, сраженный пулей, навзничь упал на землю. Лицо убийцы исказилось от боли и ужаса. Пуля, предназначенная для Джейка, поразила человека, которого он любил больше всех на свете. С криком он бросился вперед, к Дэниелу. Инстинктивно вскинув револьвер, шериф выстрелил. Кейси мешком свалился на землю. Оружие выпало из его руки.

Все это произошло в какую-то долю секунды. Сердце Джейка исступленно забилось в груди. Словно во сне слышал он крик Джессики, видел, как из магазинов и салунов выскакивают люди, слышал вокруг громкие голоса, чувствовал едкий запах дыма и пыли. И внезапно ему припомнился день рождения брата, давным-давно, три года назад… Полубезумный старик крадет молоденькую невесту и стреляет в жениха. Тот падает на землю. Он, Джейк, подскакивает к брату, прижимает его голову к своей груди, зажимает руками рану, зовет на помощь и молит Господа о том, чтобы он не дал Дэниелу умереть…

И вот сейчас все повторяется. Только теперь Джессика, опустившись на колени прямо в залитую кровью грязь, отчаянно рыдая, кладет голову Дэниела к себе на колени.

Схватив брата за руку, Джейк прерывисто прошептал:

– Все в порядке… Держись… Сейчас придет врач…

Но Дэниел знал, что ничего уже не будет в порядке. Пуля прошла навылет. Грудь была залита кровью. Изо рта на подбородок стекала струйка крови. Дэниел посмотрел на Джессику и попытался улыбнуться. Потом его уже затуманенный взгляд упал на Джейка.

– Все в порядке, – прошептал он и снова попытался улыбнуться. – Все должно было кончиться… так… раньше…

У Джейка перехватило дыхание. Он крепко обхватил Дэниела за плечи. Джессика дрожащей рукой гладила его лицо. Джейк наклонился к брату.

– Прости меня, Дэниел, – дрогнувшим голосом едва слышно проговорил он, еще сильнее обхватив его за плечи. Он не мог допустить, чтобы Дэниел ускользнул от него в небытие. – Прости за все. Несмотря ни на что, ты мой брат и я всегда любил тебя.

Дэниел уже дышал с трудом, однако лицо его было спокойным.

– Я знаю, – просто ответил он. Превозмогая боль, Дэниел с усилием поднял руку и, коснувшись лица Джейка, слабым голосом проговорил: – Обещай мне…

– Все, что угодно.

– Обещай… что позаботишься… о нашем сыне. Рука Дэниела упала. Глаза закрылись. Он ушел… Джейк закрыл глаза и уткнулся лицом в плечо брата. Он никак не мог выпустить его из своих объятий. Прошло несколько минут, показавшихся Джейку вечностью. Он видел, как кто-то потянул Джессику за руку, заставляя ее встать. Она подчинилась, но плакать не перестала. Потом кто-то дотронулся до его плеча, и ему тоже пришлось встать.

Притянув Джессику к себе, Джейк погладил ее по голове, потом взглянул на распростертого на земле брата, но ощутил не боль утраты, а радость обретения. Брат передал ему своих самых дорогих людей, о которых ему теперь надлежало заботиться, которых надлежало защищать и любить.

– Обещаю, – тихо проговорил он.

И, обняв Джессику за плечи, Джейк повел ее по улице.