Текст книги "Янтарные небеса"

И зачем ее ждать? К чему выслушивать ее оправдания и объяснения? Зачем смотреть на ее жалостливое лицо, зачем выслушивать всякие извинения? Одно то, что он пришел сюда, – безумие, а уж если останется – это безумие вдвойне. Так что самое меньшее, что он может сделать, – это избавить и себя, и Джессику от мучительной сцены прощания. Он должен уйти.

Приняв это решение, Джейк повернулся к двери, но в этот момент послышался осторожный стук. Тихонько выругавшись, Джейк застыл на месте. Рука его потянулась к револьверу.

– Джейк, это Кейси. Впусти меня, – послышалось из-за двери.

Джейк облегченно вздохнул. Должно быть, Джессика столкнулась с Кейси внизу и сказала ему, что он здесь. Джейк, конечно, предпочел бы, чтобы никто не знал о том, что он приехал в этот город, но сделанного не воротишь. И потом, черт подери, приятно будет поговорить перед отъездом хоть с кем-то из своих знакомых.

Джейк осторожно приоткрыл дверь, и Кейси проскользнул в комнату. Мужчины долго смотрели друг на друга. Кейси почти не изменился за эти годы, зато Джейк изменился до неузнаваемости. И тот и другой молча отметили это про себя.

Наконец Джейк, которого постепенно стало охватывать чувство радости от созерцания знакомого лица, заговорил первым:

– Рад видеть тебя, Кейси.

– Хотел бы я сказать тебе то же самое, Джейк, – угрюмо бросил Кейси.

Со вчерашнего дня, когда он увидел, как Джейк проскользнул в комнату Джессики, Кейси пребывал в бешеной ярости. Случилось так, что он приехал в отель раньше Джессики. Увидев, что Джейк направляется в ее комнату, он хотел уговорить его уйти, не дожидаясь Джессики, и таким образом предотвратить их встречу, но не успел: Джессика вернулась. Кейси ничего не оставалось делать, как уйти к себе и предоставить событиям развиваться своим чередом.

Он стал ждать, когда Джейк уйдет, справедливо полагая, что чем дольше Джейк задержится в комнате Джессики, тем хуже будет для всех. У Кейси теплилась надежда, что свидание бывших любовников будет коротким, проще говоря, что они не возобновят своих прежних отношений. Однако когда Джейк не вышел из комнаты через пятнадцать минут, надежда эта бесследно исчезла. А спустя еще час Кейси уже не сомневался в том, что Джессика с Джейком удовлетворяют свою постыдную, звериную страсть. Он представил себе их совокупляющимися, и ему стало тошно. Джессика не спустилась к ужину, и Кейси понял, что эти двое что-то замышляют. А когда Джейк не вышел из комнаты даже утром, у Кейси рухнула последняя надежда. Эта сучка Джессика рассказала Джейку про сына, и теперь они замыслили выкрасть ребенка и куда-нибудь сбежать.

Кейси не сомневался, что это разобьет сердце Дэниелу – человеку, которому он посвятил всю свою жизнь.

Он стоял лицом к лицу с Джейком, не подозревая, что тот собирается делать, однако догадываясь, что он что-то задумал. Кейси прекрасно понимал, что только от него зависит, потеряет Дэниел все то, чем дорожит больше всего на свете, или нет. Самое малое, что он, Кейси, может сделать, – это открыть Джейку глаза на то, какой страшный удар он нанесет брату своим предательством. Глядя на Джейка, такого усталого и растерзанного, Кейси решил, что у него есть надежда на успех.

Сняв шляпу, он небрежно облокотился о туалетный столик.

– Ты чертовски плохо выглядишь, – непринужденно заметил он.

Джейк печально провел рукой по бороде.

– Не сомневаюсь.

Интересно, что подумал Кейси, обнаружив его в комнате Джессики? А впрочем, какая разница. Да, похоже, у него совсем не осталось совести. Его почти что застукали с женой брата, а ему на это наплевать.

Джейк, не испытывая никакого стыда и сожаления, встретился взглядом с Кейси и задал ему единственный интересовавший его вопрос:

– Как дела дома?

Кейси потребовалось много времени, чтобы ответить на такой простой вопрос. Он долго смотрел на Джейка, пристально и с неприязнью, и Джейку почему-то вспомнилось, что раньше человек этот был военным, и очень даже неплохим.

– Хорошо, – проговорил он наконец несколько вызывающим тоном. – Просто отлично.

Джейк подождал, что Кейси ему скажет дальше. Долго ждать ему не пришлось.

– Послушай, Джейк, – решительно проговорил Кейси, – я пришел сюда только потому, что мы с тобой бывали вместе во многих переделках, и я решил, что ты имеешь право знать. Пойми, против тебя лично я ничего не имею, хотя нельзя сказать, что я одобряю некоторые твои действия. – Кейси бросил взгляд на разобранную и смятую постель, и в глазах его появился нехороший огонек. Джейк понял, что Кейси имеет в виду вовсе не то, что произошло в Дабл-Спрингс.

Спокойно глядя на него, Джейк ровным голосом проговорил:

– Продолжай.

Сверля его мрачным взглядом, Кейси подчинился.

– Не знаю, что она тебе сказала и что вы там оба задумали, но советую тебе ради тебя самого и ради твоего брата хорошенько все взвесить, прежде чем снова причинять кому-то боль. Они счастливы, Джейк.

Порывисто вздохнув, Джейк провел рукой по волосам и отвернулся. Он так и знал, что Кейси будет говорить нечто подобное, но это еще не означает, что он должен его слушать.

Однако Кейси упрямо гнул свое:

– Посмотреть на них, так они ничем не отличаются от любой другой женатой парочки. Я понимаю, прошлого не изменить, но я голову даю на отсечение, что Джессика и не вспомнила про тебя, с тех пор как ты уехал. А уж как она носится с капитаном, это надо видеть! Так что на твоем месте я бы хорошо подумал, прежде чем связывать свою судьбу с такой женщиной.

– Кейси… – сдавленным голосом проговорил Джейк не оборачиваясь.

– И как мне ни больно это говорить, капитану нужна эта женщина. – Кейси отлично знал, что успех нужно развивать. Он понимал, что своими словами задел Джейка за живое. Ведь несмотря на то что Джейк натворил кучу глупостей, он всегда любил своего брата. – Иначе почему он не выгнал ее из дома три года назад? Подумай об этом, Джейк. Ведь ей здорово повезло. Он принял ее, не задав ни единого вопроса, а этот ребенок… Да ведь он любит этого мальчишку как родного! Они живут хорошо, Джейк…

Джейк замер. После слова «ребенок» он уже ничего не слышал.

– Что? – проговорил он, медленно обернувшись. Кейси с недоумением уставился на него. Глаза Джейка потемнели настолько, что стали почти черными, а губы, наоборот, сделались мертвенно-бледными. Он смотрел на Кейси так, словно видел его впервые, и Кейси принялся лихорадочно думать, что он сказал такого, отчего у Джейка стало такое лицо.

– Какого ребенка? – вновь переспросил он.

О Господи! У Кейси перехватило дыхание. Он не мог проронить ни слова. Только стоял столбом и смотрел на Джейка, лицо которого начало покрываться красными пятнами. Великий Боже! Так она ему ничего не сказала! Эта маленькая лживая сучка все скрыла, а он-то, дурак, выложил все как на духу! Если бы он был умнее, Джейк ушел бы отсюда, как и пришел…

Кейси лихорадочно размышлял. Еще никогда в жизни ему не приходилось с ходу что-то придумывать, но теперь он понимал, что от того, насколько быстро он это сделает, зависит будущее. И наконец его осенило.

– Я думал, ты знаешь, – проговорил он. – Об этом писали в газетах. – Он рассмеялся, однако смех его прозвучал не очень естественно. – Но наверное, ты не очень-то часто читал газеты, верно?

Джейк по-прежнему стоял, не сводя глаз с лица Кейси. Кейси нервно облизал губы.

– Ну, ты же знаешь Дэниела, так что, думаю, не станешь удивляться. Пару лет назад он взял ребенка-сироту и воспитывает его…

Холодно глядя на Кейси, Джейк вытащил револьвер и прицелился Кейси прямо в грудь.

– Правду, – спокойно проговорил он.

Кейси прошиб холодный пот. Ничего подобного он не ожидал. И никогда еще ему не приходилось видеть таких ледяных глаз. Он медленно выпрямился, и дуло револьвера поползло вверх, повторяя движения его тела. Кейси снова облизал губы.

– Черт подери, Джейк! Что это на тебя нашло?

Джейк взвел курок. Губы его были так плотно сжаты, что под черной бородой четко вырисовывались скулы.

– Я сейчас проделаю в тебе дырку, сукин ты сын! Говори правду!

Кейси не сомневался, что Джейк сдержит свое обещание. Он ведь уже один раз убил человека. По крайней мере, один раз. И этот кровожадный взгляд…

– Ладно, черт тебя подери! – Он махнул рукой, сдавшись. Пот с него уже катил градом. – Что ты от меня хочешь? Эта сука вернулась домой беременная, а ты не хуже меня знаешь, что твой брат не мог сделать ей ребенка! – В голосе его прозвучало презрение не только к Джессике, но и к самому себе за то, что не сумел держать язык за зубами.

Мужчины не сводили друг с друга взгляда, казалось, целую вечность. Лицо Джейка оставалось бесстрастным. Рука, державшая револьвер, не дрогнула, и Кейси начал бояться, что Джейк все равно его убьет. Через секунду он уже в этом не сомневался. Что ему стоит, этому бандиту!

Наконец Джейк медленно снял палец с курка и тихо проговорил:

– Убирайся отсюда.

Кейси не стал заставлять Джейка упрашивать себя дважды.

С видом человека, получившего смертельный удар, но упорно отказывающегося умирать, Джейк опустил револьвер и убрал его в кобуру. Долго смотрел он на то место, где стоял Кейси, ничего не выражающим взглядом.

Когда Джессика час спустя ворвалась к себе в комнату, сердце у нее в груди бешено колотилось. Она быстренько уладила дела с банкирами, пренебрегая социальными условностями, чем под конец переговоров вызвала беспредельное удивление и порицание двух столпов делового мира Форт-Уэрта. Во время встречи все мысли ее были о Джейке. Ее не оставляло ужасное предчувствие, что она поступила неправильно, что, когда она вернется, комната окажется пуста… Но почему? Почему ей пришлось уйти, так ни до чего с ним и не договорившись? Почему он выбрал именно этот момент, чтобы безо всякого предупреждения задать ей самый важный в жизни вопрос? И какой ответ она могла дать и даст Джейку сейчас? Конечно, при условии, что она его вообще увидит.

Распахнув дверь, Джессика поспешно обвела взглядом комнату и, увидев развалившегося на кровати Джейка, почувствовала такое облегчение, что у нее подкосились ноги. Он полулежал на кровати, скрестив ноги, закинув руки за голову и уставившись на дверь. Когда Джессика ворвалась в комнату, он даже не пошевелился. Это должно было насторожить Джессику, равно как и его замкнутое, настороженное лицо. Будь она менее озабочена своими чувствами, она бы заметила, что расслабленная поза Джейка на самом деле не что иное, как предельная собранность, что он выглядит не как мужчина, ожидающий возвращения любовницы, а как опасный зверь, весь подобравшийся для смертоносного прыжка.

Но Джессика, у которой от радости светились глаза, а щеки разрумянились, не заметила ничего. Джейк здесь, он никуда не ушел, а больше ее ничто не волновало. Быстро подойдя к Джейку, она присела рядом с ним на краешек кровати.

– О Джейк! Я так боялась, что ты меня не дождешься, что ты решишь уйти… Я так спешила…

С быстротой молнии Джейк с силой схватил Джессику за запястье. Руку ее пронзила такая острая боль, что Джессика вскрикнула. Глаза Джейка горели злобным огнем.

– Почему ты мне не сказала? – медленно проговорил он.

Джессика с изумлением уставилась на него. Рука нестерпимо болела, но еще большую боль она почувствовала в сердце, когда увидела искаженное мукой лицо Джейка.

– Джейк, о чем ты? – едва выдохнула она.

Пальцы его сжались еще крепче, и Джессика сдавленно вскрикнула.

– Почему ты не сказала, что у нас есть ребенок? – резко спросил Джейк.

Вопрос этот эхом пронесся по комнате, болью отозвался у Джессики в голове. Самые разнообразные чувства навалились на нее: недоверие, ужас, стыд, горечь, но превыше всего – страх. В глазах Джейка, помимо боли, можно было прочитать злость и презрение. Силы оставили Джессику. Ее вдруг обуял такой ужас, что она не могла выговорить ни слова, лишь едва слышно прошептала:

– Откуда ты узнал?

Джейк зло прищурился. Он еще сильнее сжал Джессике руку, не сознавая, что причиняет ей страшную боль. Пальцы Джессики онемели.

– Ну уж, конечно, не от счастливой мамаши, – ровным голосом проговорил он и коротко бросил: – От Кейси. Я что, единственный человек в Техасе, который не знает?

– Джейк! – взмолилась Джессика. – Я собиралась тебе сказать…

Джейк вскочил, отпустив ее так неожиданно, что Джессика упала на кровать и прижала руку к груди, сдерживая уже готовый вырваться крик боли. Круто обернувшись, Джейк встал перед ней. Глаза его горели яростным огнем, лицо исказилось от гнева.

– Неужели? А может, ты надеялась, что меня поймает на улице какой-нибудь рейнджер? Тогда и говорить ничего не пришлось бы. Это бы избавило тебя от многих проблем, верно?

– Джейк, прошу тебя! – рыдая, воскликнула Джессика, но он уже не владел собой. Таким она его еще никогда не видела и страшно испугалась.

– Что ж, черт тебя дери, ты таки получила все! – закричал он. – Прекрасный дом, любящего мужа и незаконного ребенка, которого ты ему навязала! Ты прекрасно все устроила! И как только я мог вообразить, что ты бросишь все это и уедешь со мной! – Он хрипло презрительно рассмеялся. – Просто обхохочешься!

– Джейк, прекрати! – воскликнула Джессика. – А что мне еще оставалось делать? Ты же меня бросил! Ты…

– И ты этим прекрасно воспользовалась! Я всегда знал, что ты умеешь о себе заботиться!

Но, говоря это, Джейк понимал, что Джессика права. Понимал он также и то, что злится не на нее, а на свою злосчастную судьбу, незадавшуюся жизнь, роковое стечение обстоятельств, сделавшее его изгнанником, а его брату давшее все, абсолютно все!

Тяжело дыша, Джессика закрыла лицо руками, защищаясь от ненависти в глазах Джейка, от ярости, сквозившей в его голосе, лихорадочно думая, как найти в себе силы и разубедить его. Но Джейк уже завелся так, что остановить его было невозможно. Жажда разрушения вселилась в него. Хотелось топать ногами, бить, крушить, ломать все вокруг себя. И не важно, что под руку попадется женщина, которую он любит, – он и ее готов был смести с лица земли. Подскочив к Джессике, он едва сдержался, чтобы не схватить ее за руку и не рвануть к себе, чтобы она стоя слушала его убийственные обвинения.

– Тебе это было только на руку, Джессика! Что, скажешь нет? – выкрикнул он. – Ты построила себе маленький сказочный мирок, поселилась в нем и решила, что сможешь прожить так всю жизнь! Так вот что я тебе расскажу о жизни, моя дорогая! Жизнь – тяжелая, мерзкая и несправедливая штука! И похоже, для вас с Дэниелом пришло время прочувствовать это на собственной шкуре!

Джессика подняла к нему бледное, искаженное страданием лицо.

– Джейк, ты все неправильно понял. Прошу тебя…

И Джейк замолчал. Внезапно его как громом поразило: у него есть ребенок! Сын! Плод их с Джессикой любви. Любви, которая круто изменила его жизнь, ради которой он пожертвовал всем самым дорогим на свете: братом, домом, свободой. Но эта же любовь подарила ему сына, который навсегда останется вместе с ним и которого никто у него не отнимет…

Джейк пристально посмотрел на Джессику. Наконец он спокойно, но твердо проговорил:

– Я отдал тебе всю свою жизнь, Джессика, но не отдам своего ребенка. Тебе его у меня не отнять.

И, повернувшись, Джейк вышел, громко хлопнув дверью.

А Джессика так и осталась сидеть на кровати, прижимая руку к губам и чувствуя, как слезы стекают у нее по щекам. У нее не осталось сил ни на то, чтобы окликнуть Джейка, ни на то, чтобы пошевелиться. Выйдя за дверь, он, казалось, забрал их с собой.

Глава 18

Глаза Дэниела горели яростью.

– Как, черт побери, ты это допустил? – тихо спросил он, едва сдерживаясь, чтобы не взорваться.

Кейси стоял перед ним, вперившись взглядом в шляпу, которую нервно комкал в руке. Все то, что Дэниел собирался ему сказать, он уже сам себе сказал, и не было таких ругательств, какими бы он себя ни обозвал, так что Дэниел мог не стараться. А ведь единственное, что хотел сделать Кейси, – это защитить Дэниела. Вместо этого же он собственными руками привел разрушительную машину в действие, и теперь ничто не могло повернуть ее вспять. Если бы Кейси знал, что, застрелившись, он хоть как-то поможет Дэниелу, он бы с радостью это сделал.

Дэниел откинулся на спинку стула. Вдруг он вспомнил, что в этой самой комнате три года назад произошла их с Джейком последняя стычка. Джейк всегда отличался вспыльчивым характером и упрямой решимостью. Так что он, Дэниел, должен знать: если даже ему удастся добиться в жизни счастья, то покоя не будет никогда.

Джейк… В Техасе он провел время с Джессикой, а теперь направляется сюда, в «Три холма», чтобы разрушить все, что он, Дэниел, с таким трудом воздвиг. В течение трех лет он пытался забыть о существовании брата и в конце концов добился своей цели: Джейк стал казаться ему каким-то нереальным существом, которое уже не сможет причинить ему ничего плохого. А теперь выясняется, что Джейк едет сюда, что он знает о существовании сына, и не считаться с ним больше нельзя. Дэниелу казалось, что он спит и видит какой-то кошмарный сон. Он пытался сделать все, что было в его силах, чтобы Джейк никогда больше не появился в их с Джессикой жизни, но это ему не удалось. И теперь ему придется столкнуться с последствиями.

Дэниел встал и подошел к окну. Отодвинув занавеску, он взглянул на мирно раскинувшуюся перед домом зеленую лужайку. Нет, он ничего не отдаст Джейку! Приложить столько усилий, чтобы получить Джессику и сына… Он не позволит брату отнять их у него!

Джессика принадлежит ему. Пусть она и была связана с Джейком физическими узами, но она всегда принадлежала ему, Дэниелу. Он заботился о ней, жил с ней, первым полюбил ее. И Джошуа тоже его сын. Джейк еще молод, полон сил и энергии. При желании и везении он еще сумеет построить себе новую жизнь. А у него, Дэниела, есть только Джессика и Джошуа. Он не может отдать их своему брату. И не отдаст.

– Я хочу, чтобы весь день и всю ночь ранчо охраняли вооруженные люди, – тихо, но решительно проговорил он. – Скажешь им, что сюда направляется мой брат, который угрожает моей жене и сыну. И я приказываю… – Дэниел глубоко вздохнул и решительно, не чувствуя сожаления, закончил: – Приказываю остановить его.

На лице Кейси отразилось полное удовлетворение. Коротко кивнув, он вышел из комнаты. Он в лепешку разобьется, но ради Дэниела сделает так, что Джейк не пройдет сквозь кордон охраны. И приказ отдаст не просто задержать его, но стрелять на поражение.

Они выехали из Форт-Уэрта часовым поездом почти сразу после того, как город покинул Джейк. Джессика понимала, что Джейк не сможет приехать в «Три холма» раньше их с Кейси – а то, что он едет именно туда, не вызывало сомнений, – ведь он скачет верхом на лошади и не по прямой дороге, а в объезд. И тем не менее она, стиснув руки в кулаки, всю дорогу смотрела невидящим взглядом в окно, мысленно умоляя поезд ехать побыстрее.

Когда они наконец добрались до усадьбы, Джессика не стала терять время на то, чтобы сообщить домочадцам о своем приезде, а, перепрыгивая через ступеньку, помчалась наверх и, выхватив спящего сына из рук изумленной Марии, с облегчением вздохнув, крепко прижала малыша к груди, с наслаждением ощущая щекой его теплое, мягкое тельце. Она не подозревала, что собирается предпринять Джейк, и не знала, за кого она волнуется больше: за человека, которого любит, или за ребенка, которого этот человек собирается у нее отнять. Она знала одно: Джейк, такой вспыльчивый, решительный и вместе с тем непостоянный, привыкший получать все, что ему хочется, и лишенный сейчас всего, пойдет на что угодно, лишь бы выкрасть сына. Больше всего ее беспокоило то, что она представления не имеет, как он собирается это сделать.

Джессика знала, что, пока она в детской играет с Джошуа, который от радости заливался восторженным смехом, Кейси внизу докладывает Дэниелу обо всем, что произошло в Форт-Уэрте. И на нее нахлынуло отчаяние и чувство вины за то, что она принесла такое горе человеку, не совершившему никакого преступления, а лишь любившему ее. К тому времени как она нашла в себе силы спуститься вниз, к Дэниелу, она поняла, что сказать ей ему, в сущности, нечего, что их счастливой жизни пришел конец.

Услышав, что Джессика входит в библиотеку, Дэниел медленно обернулся. Он думал, что, увидев ее, испытает бешеную ярость и слепящую ненависть, ведь эта женщина в очередной раз предала его, однако, к своему удивлению, ощутил совершенно противоположные чувства.

Она стояла, прижимая к себе Джошуа, обхватив рукой его головку, а мальчуган дергал ее за темные локоны. Мать и сын… Такие похожие, такие красивые… Лицо Джессики было бледным и грустным и в то же время необыкновенно решительным, и внезапно Дэниел почувствовал к ней такую всепоглощающую любовь, что не передать словами. Джессика с Джошуа принадлежат ему. Он заплатил за них цену прощением, преданностью и любовью. Ради них он вступил в борьбу с самим собой, с обществом и с предательством Джессики и вышел из этой борьбы победителем. И теперь никто не отнимет у него эту победу. Он никому не позволит разрушить то, что воздвигнул.

Джессика взглянула на Дэниела: в глазах его стояла такая боль, что у нее дрогнуло сердце.

– Дэниел… мне ужасно жаль… – дрогнувшим голосом проговорила она.

Он подошел к ней и ласково обнял за плечи. В этот момент Дэниел понял, что пойдет на все, лишь бы сохранить Джессику и семью, которую они создали. Он невесело улыбнулся и хрипловатым голосом проговорил:

– Не беспокойся, Джессика. Ты уже дома. Никто не причинит нам зла.

Потянулась бесконечная вереница часов, складывающихся в дни, наполненные тревожным ожиданием. На подступах к усадьбе была удвоена охрана. Вооруженные мужчины патрулировали границы через регулярные промежутки времени, хотя, если бы Дэниел удосужился их спросить, а Кейси оказался не настолько упрямым, чтобы не прислушаться к их мнению, охрана сказала бы, что считает подобные меры бесполезными. Джейк бродил по холмам и долинам, окружавшим ранчо, с тех пор как научился ходить. В лесах и на лугах, в пещерах и рощах он ориентировался не хуже любого лесного зверя и чувствовал себя там как дома. Ему были известны все тайные тропинки, ведущие к «Трем холмам», о существовании которых вооруженная охрана, призванная его задержать, и не догадывалась. Так что нечего было даже думать, что Джейк Филдинг не проникнет в усадьбу, если он замыслил это сделать, и представители охраны даже начали потихоньку заключать пари, насколько быстро Джейку Филдингу удастся их перехитрить.

Но дни проходили за днями, ничто не нарушало спокойствия обитателей усадьбы, и Джессика попыталась убедить себя, что Джейк решил не подвергать себя и своего ребенка опасности возвращением на ранчо. В течение дня жизнь шла своим чередом, разве что Дэниел ни на минуту не выпускал Джошуа из поля зрения да и на Джессику, куда бы она ни направилась, бросал обеспокоенные взгляды. А так все было как прежде. Джессика играла с сыном, занималась домашними делами, они с Дэниелом, как и прежде, обсуждали положение дел на ранчо, и притворяться, будто все хорошо и им ничто не угрожает, день ото дня становилось все легче. Но по ночам стоило Джессике закрыть глаза, как перед ней вставало то искаженное мукой, то полное ярости лицо Джейка. А когда она засыпала, ее начинали мучить кошмары.

Однажды она проснулась от такого кошмара ночью. Тело было влажным от пота, сердце исступленно колотилось в груди, дыхание вырывалось с трудом. Джессика никак не могла вспомнить, что же ей такое приснилось. Запомнила только, что она бежит к Джейку, который протягивает к ней руки, и никак не может добежать до него, а Джошуа…

Внезапно ее как громом поразило: Джошуа!

Не удосужившись даже набросить халат, Джессика вскочила с постели и выбежала в холл. Распахнув дверь детской, она ворвалась туда и застыла на месте как вкопанная.

В комнату сквозь раскрытое окно лился лунный свет, отчего силуэт Джейка казался серебристым. Джейк стоял у колыбели, держа на руках безмятежно спавшего Джошуа. Он низко склонился над малышом, придерживая рукой его покрытую шелковистыми волосами головку. А Джошуа, удовлетворенно посасывая палец, сладко спал, положив голову на плечо отца.

Так они стояли довольно долго. Отец с сыном. А мать у двери протягивала к ним руку, словно желая защитить их обоих или притянуть к себе.

Наконец Джейк тихо проговорил:

– Он даже не заплакал, когда я взял его на руки. – Голос его, полный безграничного удивления, слегка дрогнул.

Он обернулся, и при свете луны Джессика увидела, что по щекам его катятся слезы. До сегодняшней ночи Джессике казалось, что ее уже ничем не пронять, но, увидев, как Джейк плачет, почувствовала в сердце такую боль, словно его разрезают на две части.

– Как его зовут? – тихонько спросил Джейк.

– Джошуа, – прошептала Джессика, сама не зная, как ей удалось произнести хотя бы одно слово. – В честь твоего отца.

Ей показалось, что Джейк кивнул. Он снова опустил голову, коснувшись бородатой щекой волос мальчугана, и еще крепче прижал его к своей груди. Сердце Джессики зашлось от боли. Как же ей хотелось броситься к Джейку, обнять его, но она не могла двинуться с места.

Джейк сам подошел к ней и осторожно передал ей спящего ребенка.

– Чудесный малыш, – проговорил он хрипловатым голосом и, проведя рукой по волосикам Джошуа, сдавленно прошептал: – Позаботься о нем вместо меня, хорошо?

И, повернувшись, направился к окну. Секунду спустя его уже не было в комнате.

А Джессика крепко прижала к себе сына и, закрыв глаза, прошептала:

– О, Джейк, что же я с тобой сделала?

Джейку столько раз в своей безмятежной юности приходилось лазить по раскидистому дубу, росшему с северной стороны усадьбы, что сейчас он начал спускаться по нему машинально, не задумываясь над тем, куда поставить ногу. Он спускался с ветки на ветку, а в голове билась одна-единственная мысль: сегодня он спускается по знакомому с детства дереву в последний раз. В глубине души Джейк понимал, что ставит точку не только на своем прошлом, но и на чем-то гораздо большем. Однако это не имело такого уж большого значения, поскольку лучшую часть самого себя, единственную часть, к которой относился с любовью, он оставил в этой комнате. Легко спрыгнув на землю, Джейк почувствовал, что все кончено, и даже обрадовался этому.

В спину ему уткнулось стальное дуло револьвера, и Джейк этому даже не удивился. Он даже не попытался обернуться.

– Значит, ты все-таки сделал это, Джейк, – тихо проговорил Дэниел. – Мне следовало это ожидать. Не знаю, как ты умудрился проскочить мимо охраны в первый раз, но уверяю тебя, что больше тебе этого сделать не удастся. Давай сюда свой револьвер.

Дэниел и сам удивился тому, что голос его звучит настолько ровно. В течение этих трех лет, полных ненависти к Джейку, он часто думал о том, какие чувства – ярость или жалость – испытает, доведись ему встретиться лицом к лицу со своим братом. И вот… единственное, что он испытывал сейчас, – это спокойную решимость. Он сделает то, что должен сделать для защиты своей семьи.

Джейк понимал, что мог бы сейчас оказать сопротивление и, вполне возможно, вышел бы из схватки с братом победителем. Он мог бы пуститься бежать, вряд ли Дэниел стал бы стрелять ему в спину. И та и другая мысль пришла ему в голову, и обе он отмел. Он почувствовал, что устал сопротивляться и даже рад тому, что конец настал именно здесь, в родной усадьбе, рад, что сдается брату, а не кому-то другому. Все могло бы кончиться гораздо хуже. Вытащив из кобуры револьвер, Джейк, не оборачиваясь, протянул его Дэниелу.

Дэниел взял оружие, по-прежнему держа брата под прицелом. Странно, но он не испытывал почти никаких чувств. Просто делал то, что должен был делать.

– Ладно, – тихо проговорил он, – не будем поднимать никакого шума. Пошли к старому амбару. Только медленно.

Старый амбар считался в «Трех холмах» одной из самых первых построек. Он был выстроен из толстых бревен, а на двери его висел мощный железный засов. Для нужд ранчо уже давным-давно требовалось более просторное помещение, которое и было построено, и теперь амбар использовался лишь для хранения старых инструментов и оборудования. Мальчишками Джейк с Дэниелом часто играли там.

Они уверенно шли по лунной дорожке. Примерно на середине пути Джейк заговорил. Он просто должен был это знать.

– А если бы я побежал, ты бы застрелил меня?

Секунду поколебавшись, Дэниел тихо, но уверенно ответил:

– Думаю, что да, так что, пожалуйста, не делай этого.

Джейк ничего не сказал.

Дверь амбара со скрипом отворилась, и Дэниел, ткнув револьвером Джейку в спину, ввел его внутрь. Лунного света, лившегося сквозь отворившуюся дверь, оказалось достаточно, чтобы Дэниел увидел то, что ему нужно. Он подошел к свисавшей со стены веревке.

– Руки за спину! – коротко приказал он. Джейк повиновался.

Дэниел связал Джейку запястья и затянул узел с такой силой, что Джейк поморщился: грубая веревка ободрала ему кожу. Покончив с этим, Дэниел скомандовал:

– Садись.

Джейк неловко опустился на грязный, покрытый соломой пол, и Дэниел принялся связывать его лодыжки. Впервые за три года Джейк взглянул на своего брата, и, хотя в амбаре царил полумрак, увиденное настолько потрясло его, что сердце у него болезненно сжалось. Как же постарел Дэниел! Какое угрюмое у него лицо! Джейку вспомнился последний их день три года назад: вот Дэниел рассказывает ему о своей внезапной женитьбе, и глаза его светятся счастьем; вот он доверчиво вкладывает руку Джессики в его руку, говоря: «Вы единственные люди, которых я люблю больше всего на свете», – а вот Дэниел на земле, истекающий кровью, умоляет его отыскать Джессику. Господи, как могло случиться, что они с Дэниелом стали врагами? Как это могло произойти?

– Прости меня, Дэниел, – голосом, полным боли, прошептал Джейк. – Я вовсе не хотел, чтобы так случилось.

Дэниел взглянул на него, и впервые за три года в нем проснулось острое чувство горечи и сострадания к брату. «Черт подери, Джейк, ведь я любил тебя, доверял тебе. Ведь ты был моим братом! А сам предал меня…» – пронеслось у него в голове, но он тут же подавил в себе жалость.

– Ты думаешь, мне доставляет удовольствие тебя связывать? – сердито бросил он и туго затянул вокруг лодыжек Джейка еще одну петлю. – Но я не могу пустить тебя в их жизни. Они мои. Кроме них, у меня никого нет. – Внезапно у него перехватило дыхание, и, коротко вздохнув, Дэниел сосредоточился на завязывании узла. – Не могу, – закончил он и встал.

Взглянув на Джейка, он заметил в его глазах смирение и полнейшую покорность судьбе.

– Что ты собираешься со мной делать? – помолчав, спросил Джейк.

Казалось, Дэниел не слышит вопроса. Но вот он посмотрел на Джейка, и в его взгляде не было ничего: ни жалости, ни сожаления, ни удовлетворения, ни даже злости.