Текст книги "Цветы в зеркале"

Глава 8

 
Покинув мир и суетный, и злобный,
герой с друзьями за море поехал.
В скитаньях он сквозь цепи гор далеких
цветы чудесные повсюду ищет.
 

– Так вот, – начал Тан Ао, – в том году, когда распустились цветы, эта самая Шангуань Вар вместе со всеми придворными писала стихи и превзошла всех сановников двора; благодаря этому она сразу прославилась. Императрица прямо-таки влюбилась в нее и пожаловала самой высокой должностью, на которую допускаются женщины при дворе. Желая поощрить таланты, императрица пожаловала и родителей девушки сановными званиями. А потом приказала, чтобы вельможи в разных местах страны поразузнали и, если еще найдутся девицы, способные к словесности, тайно доложили ей, чтобы она могла призвать их ко двору и удостоить их милостями по их талантам. Так как слухи об этом разнеслись повсюду, то в течение последних нескольких лет во всех семьях, и в знатных, и в простых, где только есть девочки, их учат грамоте. Пока еще не появился указ, призывающий их ко двору, но если девицы будут усердно заниматься и приобретут литературную славу, то нечего опасаться, что они не удостоятся благосклонности государыни. У племянницы такая светлая голова, разве не жалко, что время будет зря пропадать?

– Мы уповаем на вашу помощь и будем слушаться ваших указаний, – сказала Люй, жена Линь Чжи-яна. – Если дочка будет знать хоть несколько иероглифов, и то, конечно, будет хорошо. Правда, она не училась читать, но очень любит писать: каждый день не покладая рук она списывает с прописей [173]173
  Прописи – образцы китайского каллиграфического письма, служившие наглядным пособием для выработки красивого почерка. Умение красиво писать иероглифы является одним из критериев для характеристики грамотного и культурного человека. В Китае был чрезвычайно развит культ иероглифики. Поэт и художник в Старом Китае в то же самое время, как правило, был и искусным каллиграфом. Веера, коробочки и прочие вещи с надписью известных каллиграфов рассматривались как необыкновенная ценность.


[Закрыть]. Я предлагала ей послать написанное сестре Сяо-шань на исправление, но она не согласилась. Я же не знаю, в конце концов, хорошо ли она пишет!

– А с каких прописей ты списываешь, племянница? Почему бы тебе не дать мне посмотреть? – спросил Тан Ао.

– Я твердо решила учиться, – сказала Линь Вань-жу, – но, к сожалению, отец уж очень не любит заниматься со мной, он только купил мне прописи и велел мне учить иероглифы. Поскольку я не знаю иероглифов и не знаю, как их правильно писать, то мне остается только слепо подражать, тщательно срисовывая прописи. Когда я виделась с сестрицей Сяо-шань, то всегда боялась, что она посмеется надо мной, и не заговаривала об этом. Вот уже три года, как я пишу, и хотя иероглифы у меня похожи на те, что в прописях, но я не знаю, правильно ли я пишу. Очень прошу вас, дядя, посмотрите и исправьте.

Сказав это, девочка принесла написанное ею.

Тан Ао поглядел – это было настоящее уставное письмо «лишу» [174]174
  «Лишу» – упрощенная форма написания древних китайских письменных знаков, введенная чиновником Чэн Мяо во II в. до н. э.


[Закрыть]. Посмотрел повнимательнее и увидел, что удар кисти смел, иероглифы написаны превосходно, причем несколько иероглифов даже превосходят оригинал.

– Не может быть, чтобы такое умение не было природным талантом! Если обучится грамоте, то на отсутствие исключительных способностей жаловаться не придется! – невольно воскликнул Тан Ао.

– Так как ей очень хочется читать, то я было думал послать ее к племяннице Сяо-шань и просить тебя, зять, поучить ее, – сказал Линь Чжи-ян. – Но как назло последнее время ты мало бывал дома. Оставалось лишь ждать, пока ты получишь должность и прекратишь свои скитания, и тогда отправить ее к вам. Разве можно было думать, что в прошлом году, когда ты только что сдал экзамен на степень таньхуа, вдруг всплывет эта история с побратимами!

– Мы так давно не виделись, – сказал Тан Ао, – сегодня наконец встретились, я думал обо всем с тобой побеседовать, но вижу, что дома у тебя такая суета и спешка. Судя по всему, не иначе как ты куда-то собрался далеко, не так ли?

– Я несколько лет подряд много болел, – ответил Линь Чжи-ян, – и поэтому не выезжал из дому. Теперь, к счастью, поправился и вот решил попытать счастья – поехать торговать в заморские страны разной мелочью. Ведь это мое старое занятие; не обойдется и без горестей…

То, что услышал Тан Ао, целиком совпадало с его желанием, и он поспешил воспользоваться случаем:

– За последние годы я побывал во всех примечательных местах нашей страны, и на этот раз мои скитания ничуть не развлекли меня. К тому же, с тех пор как я вернулся из столицы, тоска моя усилилась, и я мечтал поехать за море поглядеть на красоты морских островов и этим рассеять свою печаль. Твоя, шурин, поездка поистине предопределена небом. Прошу тебя, возьми меня с собой! У меня есть несколько сот лан, и я не буду обузой в пути. А что касается еды и платы за проезд, то как ты скажешь, так и будет, во всем буду повиноваться твоим распоряжениям.

– Мы ведь близкие родственники, зачем же говорить о еде и плате за проезд, – возразил Линь Чжи-ян.

Видя, что Тан Ао твердо решил ехать и отговорить его нельзя, Линь Чжи-ян вынужден был согласиться взять его с собой. Тан Ао хотел вручить шурину пакет с пятьюдесятью ланами за проезд и еду, но Линь Чжи-ян наотрез отказался взять деньги, и Тан Ао пришлось отдать их Вань-жу на бумагу и кисти.

– Дядя дал ей так много денег, – сказал Линь Чжи-ян, – что если она накупит на них бумагу и кисти, так пусть хоть всю жизнь пишет и то не испишет! Но вот что я думаю, зять: раз уж ты едешь за море, так почему бы тебе не купить каких-нибудь товаров на всякий случай!

– А я как раз, когда ты об этом заговорил, взял деньги, чтобы кое-что купить. Вот, можно сказать, какое совпадение!

Взяв с собой матроса, Тан Ао отправился на рынок. Там он накупил множество цветочных горшков и несколько даней чугуна и после этого вернулся к Линь Чжи-яну.

– Эти цветочные горшки – неходкий товар, – сказал Линь Чжи-ян, – их будет трудно продать. Что же касается чугуна, так он есть повсюду за морем, зачем брать с собой такое количество?

– Хотя цветочные горшки и неходкий товар, кто знает, нет ли за морем любителей цветов. Если же будет недостаток в покупателях, то на морских островах уж наверняка немало чудесных цветов и редких растений, можно будет их посадить в эти горшки и любоваться ими в дороге, вот и получим от них удовольствие. А что касается чугуна, так если найдется на него покупатель – хорошо, а если не удастся от него избавиться, то он будет лежать в джонке и в случае сильного волнения на море не даст ей опрокинуться. Я долго думал и решил, что это самое лучшее, потому и купил их. Да и потратил я немного, уж ты, шурин, не огорчайся.

– Может быть, ты и прав, – кивнул головой Линь Чжи-ян, наперед зная, что от этих закупок трудно будет избавиться.

Вскоре сборы были закончены; все уселись в джонки и отправились к устью реки. Там они пересели на морскую джонку, куда матросы перетащили товары, и, воспользовавшись попутным ветром, подняли паруса и отправились в путь. Было это в средней декаде первой луны, погода установилась прекрасная. Через несколько дней они уже подплывали к морю.

Тан Ао смотрел по сторонам и наслаждался: насколько хватает глаз раскрывался бескрайний простор; вот уж верно, что «тому, кто видел море, трудно удовольствоваться рекой». Они уже плыли много дней и только обогнули последние горы, возвышавшиеся по берегам, словно ворота, как поднялся попутный ветер, и незаметно для себя они проплыли довольно большое расстояние.

Тан Ао все время помнил, что сказал ему дух сна о знаменитых цветах, и каждый раз, увидев высокие горы или утесистые кряжи, обязательно просил останавливать джонку, чтобы осматривать эти места.

Линь Чжи-ян всегда с большим уважением относился к своему родственнику, благородному ученому, к тому же он знал, что тот любит странствовать, а потому там, где только можно было ставить джонку на якорь, приказывал останавливаться и посылал зятя погулять, а жена его Люй во всем проявляла большую заботу о Тан Ао, и тот был счастлив таким отношением шурина и его жены.

Хотя из-за прогулок Тан Ао они несколько и задерживались в своем продвижении, но попутный ветер помогал им наверстать упущенное время, да к тому же для мореплавателей джонка становится как бы домом, а потому они не придают большого значения, если поездка и затягивается. Единственно, что беспокоило Линь Чжи-яна, как бы эти задержки не оказались настолько чрезмерными, что зять из-за них сможет опоздать на следующие экзамены. Когда же он узнал, что Тан Ао дал себе зарок не искать больше почестей и славы на служебном поприще, то Линю только и оставалось дать ему возможность наслаждаться прогулками. В свободное от этих прогулок время Тан Ао учил Вань-жу, оказавшуюся очень способной и понятливой, читать стихи и песни. Они давались ей легко; прочтя один раз, она сразу все запоминала, так что занятия с ней не только не утомляли Тан Ао, но даже помогали ему развеять тоску.

* * *

Однажды, когда они плыли вперед, на пути их выросли высокие горы.

– Скажи, пожалуйста, шурин, – спросил Тан Ао, – не знаешь ли ты, как называются эти горы? Таких высоких нам еще не встречалось.

– Это Восточные горы, – ответил Линь Чжи-ян, – первые большие горы Восточных окраин. Говорят, что с их вершин открывается великолепный вид. Я проезжал здесь несколько раз, но никогда не подымался туда. Если у тебя есть сейчас настроение, зять, то скоро можно причалить, и мы с тобой там походим.

Услышав название Восточные горы, Тан Ао почувствовал, что у него даже уши загорелись…

– Раз это Восточные горы, – вспомнил он вдруг, – значит, царство Благородных и страна Великих, конечно, тоже находятся где-то здесь поблизости, не так ли?

– Царство Благородных лежит восточнее этих гор, – сказал Линь Чжи-ян, – а страна Великих находится к северу от них. Они действительно недалеко. А ты, зять, откуда об этом знаешь?

– Я слышал, что за морем, у Восточных гор, лежит царство Благородных, где все носят парадные одежды и мечи, очень уступчивы и никогда не спорят. И еще я слышал, что севернее этих гор находится страна Великих, жители которой могут только ездить на облаках, а ходить совсем не умеют. Не знаю – верно это или нет?

– Когда-то я был в стране Великих, – сказал Линь Чжи-ян, – и видел, что тамошние жители для передвижения пользуются облаками и не затрудняют себя хождением по дорогам. В царстве же Благородных все люди, кто бы они ни были, отличаются благородной учтивостью. Еще дальше за этими двумя странами лежит страна Чернозубых; у них все тело черное. А кроме этих государств, еще есть такие, как страна Непоседливых, царство Вислоухих, страна Безутробных, страна Собакоголовых, страна Черноногих, страна Волосатых, страна Долговечных, страна Бездетных, страна Глубокоглазых и другие страны; и во всех этих царствах есть причудливые существа удивительных форм, все это еще впереди. Когда приедем, ты, зять, сам увидишь их и все узнаешь.

Пока они разговаривали, джонка причалила к подножию горы. Шурин и зять вышли на берег и стали подниматься по склону горы. Линь Чжи-ян нес кремневое ружье с фитилем [175]175
  Кремневое ружье с фитилем – во времена Танской династии (618–906), к которой автор относит действие романа, огнестрельного оружия в Китае не было. Первое, бамбуковое, огнестрельное ружье появилось в 1259 г., так что упоминание в тексте «кремневого ружья с фитилем» является явным анахронизмом.


[Закрыть], на поясе у Тан Ао висел острый нож. По извилистым крутым тропам поднялись они на вершину горы, оглянулись кругом – действительно, вид был прекрасный.

«Да может ли на такой огромной горе не быть прославленных цветов, – подумал Тан Ао, – вот только не знаю, судьба ли мне их найти!» Вдали, на горном пике, он увидел странное животное; по виду оно напоминало свинью, в длину имело шесть чи, в высоту – четыре; все тело у него было черное, уши большие, а из пасти торчали наружу четыре длинных зуба, похожих на слоновьи клыки.

– Такие длинные зубы, как у этого зверя, редко увидишь, – сказал Тан Ао. – Не знаешь ли, шурин, как этот зверь называется?

– Не знаю, – ответил Линь Чжи-ян. – У нас на джонке есть рулевой, жаль, я не позвал его пройтись с нами. Он давно уже плавает и побывал повсюду за морем; нет таких редких трав, удивительных цветов, диких зверей и странных тварей, которых бы он не знал. Если мы как-нибудь в другой раз пойдем гулять, возьмем его с собой.

– Раз на джонке есть такой знающий человек, обязательно надо брать его с собой на прогулки. А как его фамилия? Он грамотный? – заинтересовался Тан Ао.

– Фамилия его До, – ответил Линь Чжи-ян, – по старшинству он девятый среди своих братьев, а так как он уже стар, то мы зовем его До Цзю гуном [176]176
  До Цзю гун – в переводе «девятый господин (по фамилии) До».


[Закрыть]. Этот моряк всезнайка, поэтому над ним часто подсмеиваются и называют за глаза «Незнайкой». В молодости он тоже держал экзамен на степень сюцая, но не сдал, забросил книги и занялся морской торговлей. Но торговал он себе в убыток, разорился, стал рулевым на чужих джонках и давно уже забросил свои занятия. Это очень скромный и знающий человек. В этом году ему минуло восемьдесят лет, но он еще вполне бодр и ходит очень быстро. Мы с ним старые приятели, да к тому же он мой родственник по женской линии, так что я специально пригласил его помогать мне и приглядывать за всем.

Внезапно с горы стал спускаться До Цзю гун. Линь Чжи-ян помахал ему рукой, подзывая его. А Тан Ао поспешил навстречу старику и вежливо приветствовал его.

– Мы с вами виделись, но еще не беседовали по-настоящему, – сказал он До Цзю гуну. – Как раз сейчас шурин говорил мне о вас, и я узнал, что мы с вами родственники и что вы учились намного раньше меня. Прошу вас, простите меня за то, что я с недостаточным уважением относился к вам.

– Что вы, что вы… – поспешно возразил До Цзю гун.

– Вы, Цзю гун [177]177
  Цзю гун – Линь Чжи-ян, обращаясь к До Цзю гуну, называет его просто Цзю гун, отбрасывая его фамилию, как это принято в разговоре между родственниками, близкими друг другу и давно знакомыми людьми.


[Закрыть], видно, тоже сошли с джонки поразмяться, – сказал Линь Чжи-ян. – Только что мы жалели, что вас нет с нами, а вы как раз подошли. Скажите, пожалуйста, вы не знаете, как зовется это странное животное с такими длинными клыками?

– Это животное называется данкан по его крику, – ответил До Цзю гун. – Оно показывается всякий раз, когда в стране наступает подъем и расцвет. Вот и сегодня оно вдруг появилось, значит, в Поднебесной воцарился мир.

Только До Цзю гун замолчал, как животное действительно закричало «данкан». Прокричав несколько раз, оно, приплясывая, ускакало. Пока Тан Ао смотрел ему вслед, с воздуха неожиданно упал камешек и попал ему в голову. Невольно вздрогнув, он сказал:

– Откуда взялся этот камень?

– Посмотри-ка, зять, – ответил Линь Чжи-ян, – вон там, на склоне горы, стая черных птиц таскает камни. Они-то и уронили этот камешек, упавший тебе на голову.

Пройдя немного вперед, Тан Ао присмотрелся и увидел, что по виду эти птицы напоминали ворон. Туловище у них было черное, как тушь, клюв белый, словно яшма, лапки красные, на голове крапинки и множество узоров. Все они захватывали клювами камни и куда-то улетали.

– Не знаете ли вы, Цзю гун, зачем эти птицы таскают в клювах камни? – спросил Линь Чжи-ян.

– Когда-то, – ответил До Цзю гун, – у императора Янь-ди [178]178
  Янь-ди – он же Шэньнун.


[Закрыть] была маленькая дочь. Во время прогулки у Восточного моря [179]179
  Восточное море – часть Восточно-Китайского моря к югу от устья реки Янцзыцзян до Тайваньского пролива.


[Закрыть] она упала в воду и утонула. Душа ее не улетела, а превратилась в птицу. Так как она печалится о том, что рано умерла, то целыми днями таскает в клюве камни и бросает их в море, желая завалить его, чтобы рассеять свою досаду. И надо же было случиться, что по прошествии многих лет у этой птицы появилась пара; постепенно они размножились и теперь их стало уже очень много.

Услышав это, Тан Ао начал вздыхать.

О том, что случилось дальше, вы узнаете из следующей главы.

Глава 9

 
Поев волшебный корень жоучжи [180]180
  Жоучжи – название растения, корень которого по внешнему виду похож на человечка, сидящего верхом на коне.


[Закрыть],
пределы жизни он раздвинул.
Отведав красных трав, он стал
всех выше по уму и силе.
 

Итак, выслушав До Цзю гуна, Тан Ао невольно вздохнул:

– …Прежде я думал, что глупую историю о птице, которая бросает камни в море, выдумали досужие люди. Теперь, когда я увидел своими глазами этих птиц, я понял, что мое недоверие к этому рассказу можно объяснить пословицей «Тот, кто мало видел, многому удивляется». По-моему, пусть даже эта птица по природе своей глупа, но смотрите, какое дело она затеяла, не испугавшись трудностей; ее упорство и воля заслуживают всяческих похвал. Мне часто приходилось видеть, как наши современники, столкнувшись с какой-нибудь мелочью, пустяком, все-таки сдаются перед трудностями, идут на любые уступки и так и не доводят дела до конца. А вот когда состарятся и станут бессильными, тогда начинают терзаться раскаянием, что ничего не достигли. Если бы у всех была такая же твердая решимость, как у этой птицы, то людям не пришлось бы горевать о том, что они ничего не совершили! Но скажите мне, пожалуйста, Цзю гун, – я вот слышал, что эти птицы живут только на горе Фацзюшань [181]181
  Фацзюшань – гора в современной провинции Шаньси, отрог гор Тайганшань.


[Закрыть], почему же они и здесь водятся?

До Цзю гун улыбнулся:

– Хотя эти птицы и отличаются от других тем, что бросают в море камни, пытаясь завалить его, но ведь они все-таки птицы и могут жить в любом месте у моря, почему же им обязательно жить на одной только горе Фацзюшань? К тому же я слышал, что только дрозды-пересмешники не перелетают через реку Цзи [182]182
  Дрозды-пересмешники не перелетают через реку Цзи – До Цзю гун имеет в виду предание, где говорится, что к северу от реки Цзи не найти ни одного гнезда дрозда-пересмешника. Река Цзи находится в провинции Хэнань.


[Закрыть], но еще никогда не слышал, что эти птицы не могли бы перелетать через гору Фацзюшань!

– Цзю гун, – перебил старика Линь Чжи-ян, – видите там впереди лес с большими и высокими деревьями. Не знаете ли вы, что это за деревья? Пойдемте туда, посмотрим. Если на них есть свежие плоды, сорвем немного, ладно?

Все направились к лесу. Впереди виднелись большие деревья, высотой в пять чжан, шириной в шесть обхватов. На них совсем не было ветвей, а только множество усиков, как на колосьях риса. Каждый колос был больше чжана длиной.

– В древности, говорят, были «хлебные деревья», – вспомнил Тан Ао. – Посмотрите, уж не они ли это, судя по виду?

До Цзю гун утвердительно кивнул головой.

– Жаль только, что сейчас рис на них еще не созрел, – сказал он. – Если бы захватить с собой несколько рисинок, вот бы было нечто поразительное.

– Вероятно, лесные звери съели все то, что оставалось с прошлого года, поэтому на земле нет ни одного зернышка, – заметил Тан Ао.

– Как бы лесные звери ни были бы прожорливы, не может быть, чтобы они так уж все начисто съели без остатка. Давайте-ка поищем в траве, надо обязательно найти, это ведь очень поучительно! – предложил Линь Чжи-ян и тут же принялся искать. Вскоре он закричал: «Нашел!» Тан Ао и До Цзю гун быстро подошли к нему, чтобы посмотреть, что он нашел, и увидели зерно шириной два цуня [183]183
  Цунь – мера длины, равная 3,2 см.


[Закрыть] и длиной пять цуней.

– Если зерно разварить, так, пожалуй, на целый чи [184]184
  Чи – мера длины, равная 32 см.


[Закрыть] получится, – воскликнул Тан Ао.

– Ну что в этом рисе удивительного, – заметил До Цзю гун. – Вот я за морем ел рис, так если съешь одну рисинку, целый год будешь сыт.

– Та рисинка, должно быть, была длиной в два чжана, – возразил Линь Чжи-ян. – Как же вы ее в этом случае варили? Что-то мне не верится!

– Та рисинка была шириной в пять цуней и длиной в целый чи, – сказал До Цзю гун. – Когда ее разварили, то хоть двух чжан и не набралось, но как я поел ее, так во рту ощутил какой-то приятный аромат, и сразу же у меня прибавилось сил, а после этого я целый год и не думал о еде. Сейчас вы, почтенный Линь, не верите в это, а тогда и я сам сомневался. А потом я узнал, что в тот год – тогда правил император Сюань-ди [185]185
  Сюань-ди – император Ханьской династии, царствовавший с 73 по 49 г. до н. э.


[Закрыть] – царство Бэйинь прислало в подарок всякие товары, которыми оно славится, в том числе и рис цинчандао, который замечателен тем, что всякий, кто съест одну рисинку, год не будет голоден, – вот тогда я понял, что, видимо, этот рис я и съел в тот раз.

– Неудивительно, что при стрельбе в цель каждый раз, когда стрела попадает на одно-два чи в сторону от яблочка мишени, стрелок огорчается и говорит: «Эх, на одну рисинку промахнулся!» Раньше, слыша это, я думал, что люди врут, откуда может быть такая огромная рисинка! А теперь, послушав До Цзю гуна, понял, что когда говорят «промах на одну рисинку», то, очевидно, имеют в виду разваренную рисинку цинчандао, – сказал Линь Чжи-ян.

Тем временем вдали показался маленький человечек, ростом примерно в семь-восемь цуней, верхом на крошечной лошадке. Увидев его, До Цзю гун со всех ног бросился вдогонку. Занятый поисками риса, Линь Чжи-ян ничего не заметил. Тан Ао же решил не отставать от старика и побежал за ним.

Маленький человечек тоже поскакал вперед. Хотя ноги у До Цзю гуна были крепкие, но в конце концов он выбился из сил, к тому же горная дорога была очень неровной, так что, немного не добежав до человечка, старик споткнулся о камень на дороге и упал. Когда же он поднялся, ему свело судорогой ногу и он не смог ступить ни шагу.

А Тан Ао все бежал вперед; пробежав пол-ли, он догнал человечка, схватил его и проглотил.

Опираясь на руку подоспевшего к нему Ли Чжи-яна, До Цзю гун шел, с трудом переводя дух. Глядя издали на Тан Ао, он сказал со вздохом:

– Правильно говорят, что «каждый кусок, каждый глоток предопределен свыше!», а уж особенно в таком серьезном деле! Видно, почтенному Тану суждено стать бессмертным, раз уж он так легко, без всяких усилий, добился своего.

– Цзю гун сказал мне, что ты догнал какого-то человечка на крошечной лошадке, – сказал Линь Чжи-ян подошедшему Тан Ао. – Мы издали видели, как ты положил что-то в рот. Ты что же, и человека, и лошадку съел? Я ничего не понимаю. Объясни, пожалуйста. И потом, как это тебе суждено стать бессмертным?

– Этот маленький человечек на крошечной лошадке называется жоучжи, – ответил Тан Ао, – раньше я ничего о нем не знал. В этом году, когда я возвращался из столицы, не стремясь уже к почестям и славе, меня часто занимал вопрос о том, какими способами питали дух и тело древние. И вот я узнал следующее: «Если встретишь в горах маленького человечка верхом на лошадке величиной в пять-семь цуней, зовущегося жоучжи, и съешь его, то дни твоей жизни будут продлены и ты сможешь постигнуть Путь к бессмертию». Хотя я и не знал, правда это или нет, но полагал, что особой беды не будет, если я поймаю его, и поэтому я – вы уж меня простите, пожалуйста, – сам съел его, не подождав вас обоих.

– В таком случае ты, зять, действительно в конце концов станешь святым при жизни, – засмеялся Линь Чжи-ян. – Сейчас ты съел жоучжи и, конечно, больше не хочешь есть, только о прогулке и думаешь. Ну а я так изрядно проголодался. Может быть, у тебя хоть ножка осталась от этого маленького человечка на лошадке, чтобы и мне утолить голод?

– Если вы голодны, то как раз в этих местах есть чем подкрепиться, – сказал До Цзю гун и тотчас же разыскал среди зарослей темных трав несколько травинок.

– Если вы съедите это, то не только не будете голодны, но сразу почувствуете удивительную бодрость и свежесть.

Взяв травинку, Линь Чжи-ян увидел, что она очень напоминает душистый лук с тоненьким, молодым стебельком, на котором раскрылось несколько темных цветочков.

Положив ее в рот, Линь Чжи-ян кивнул головой:

– Да, очень ароматная и вкусная! Скажите, пожалуйста, Цзю гун, как она называется?

– Я слыхал, – сказал Тан Ао, – что за морем, на горе Цяошань, есть трава с темными цветами, похожая на лук, которая называется чжуюй и может утолять голод. Вероятно, это она и есть?

До Цзю гун утвердительно кивнул головой.

– Вот чудеса! – воскликнул Линь Чжи-ян. – Ведь я действительно наелся! Раз у этой травы есть такие достоинства, так надо бы найти пару даней этой травы и отнести их в джонку. Если не хватит провизии, можно будет ею утолять голод. Разве это не проще, чем способ даосов поститься [186]186
  Способ даосов поститься – по легендам, многие даосские отшельники постились, питаясь камнями.


[Закрыть], о котором ты мне когда-то рассказывал, зять?

– Но этой травы здесь очень мало, – возразил До Цзю гун, – как же вы отыщете такое количество? К тому же стоит только вырвать ее из земли, как она сразу же засыхает. А чтобы утолить голод, обязательно нужен свежий стебелек, от сухой же травы не будет никакого толка.

Тут они увидели, что Тан Ао неожиданно сорвал у дороги какое-то растение, похожее на сосновые иглы изумрудного цвета; на иглах росли зернышки величиной с горчичное зерно.

– Шурин только что съел траву чжуюй, придется мне за компанию съесть эту траву, – сказал Тан Ао и съел ее, оторвав предварительно одно зернышко. Затем он положил оставшееся зернышко на ладонь, подул на него разок, и тотчас же из зернышка показалась зеленая травинка, тоже напоминавшая сосновую иглу, но длиной около одного чи; снова подул, трава выросла еще на один чи; подул в третий раз, и травка стала длиной в три чи. Тогда Тан Ао положил ее в рот и проглотил.

– Если ты так яростно будешь пожирать растения, то здесь, пожалуй, ни травинки не останется, – засмеялся Линь Чжи-ян. – А почему вдруг это зернышко превратилось в траву?

– Эта трава называется попрыгунчик или горчичное зернышко, – ответил До Цзю гун. – Если положить зернышко на ладонь и дохнуть на него, то оно сразу же станет размером в один чи, снова подуть – вырастет еще на чи и так до трех чи. Если человек съест эту траву, то он сможет подпрыгнуть в воздухе и стоять там как на твердой земле, отсюда ее название.

– Раз у нее такие достоинства, – воскликнул Линь Чжи-ян, – тогда надо и мне поесть ее хотя бы немного; потом, когда вернусь домой, если вдруг какой-нибудь вор заберется в дом, я на него как накинусь с воздуха; чего проще? – И Линь Чжи-ян начал повсюду искать траву; искал долго, но так и не нашел ничего.

– Незачем искать, уважаемый, – сказал До Цзю гун, – если на эту траву не подуть, она не вырастет, а кто в этих горах будет дуть на нее и выращивать? То зернышко, что почтенный Тан сейчас съел, скорее всего выронила какая-нибудь птица, и так как она дышала на него, то оно и проросло, упав на землю; это редкая случайность, где ж вам отыскать. Я много лет провел за морем и все-таки сегодня впервые увидел такое зерно. И если бы наш Тан Ао не подул на него, я так бы и не узнал, что это и есть трава попрыгунчик.

– По-моему, это просто поразительно! Съешь эту траву и сможешь стоять в воздухе, – воскликнул Линь Чжи-ян. – Пожалуйста, зять, попробуй на себе: если ты действительно сможешь подняться на воздух, тогда я поверю.

– Я ведь совсем недавно съел эту траву, как же можно так скоро проверять ее действие? – отказался было Тан Ао. – А, впрочем, ладно, попробую! – согласился он и подпрыгнул на пять-шесть чжан вверх от земли, словно взлетев на крыльях.

Обе ноги Тан Ао в самом деле опирались на пустоту как на твердую землю; он стоял прямо и неподвижно.

Линь Чжи-ян восхищенно захлопал в ладоши и засмеялся:

– Вот теперь, зять, и про тебя можно сказать: «Спокойно ходит по темным тучам». Значит, верно, что если съешь эту траву, то сможешь держаться в воздухе; вот забавно-то! А почему бы тебе, зятек, не пройтись? Если это удастся, так ты и впредь сможешь ходить по воздуху и твои ноги не будут касаться земли; и обувь не так истреплется!

Тан Ао послушался и решил попробовать пройтись по воздуху. Но только он поднял ногу, как сразу же упал на землю.

– Смотри-ка, вон там стоят жужубовые деревья и на них несколько больших жужубов, – сказал Линь Чжи-ян. – Раз уж ты, зять, так высоко можешь забираться, так почему бы тебе не сорвать несколько штук? Утолим жажду, и это неплохо!

Придя к деревьям, они увидели, что это были вовсе не жужубы.

– Эти плоды называются «плоды, чей вкус меняется, когда их режешь», вкус у них неопределенный, он меняется в зависимости от того, как их режут, отсюда и название, – сказал До Цзю гун. – Тот, кто поест этих плодов, сможет быть бессмертным на земле. Если бы нам удалось сейчас достать эти плоды, то пусть даже мы и не сможем стать бессмертными, все-таки продлим себе жизнь. К сожалению, растут они на верхушках деревьев, а деревья эти высотой в десять с чем-то чжан; почтенный Тан в первый раз вон как высоко забрался, а все-таки до верхушки было еще далеко. Как же он дотянется?

– А ты, зять, знай себе прыгай, авось достанешь, – посоветовал Линь Чжи-ян.

– Но ведь я поднялся не больше чем на пять-шесть чжан от земли, до верха деревьев мне не достать, как же я их сорву! Это все равно, как если бы «жаба мечтала попробовать лебединого мяса», – сказал Тан Ао.

Линь Чжи-ян, которому очень хотелось попробовать плодов, опустил голову и задумался. Внезапно он радостно закричал:

– Придумал! Ты, зять, постой немножко в воздухе, а потом поднимись чуть-чуть, как будто идешь по лестнице все вверх да вверх, глядишь и дотянешься.

Вначале Тан Ао не соглашался, но, наконец уступив настояниям Линь Чжи-яна, он напряг силы и поднялся в воздух; постоял там минутку неподвижно, собрался с духом, снова напряг все силы и опять подпрыгнул вверх, но тут он вдруг почувствовал, что тело его затрепетало, словно крылышки цикады, и незаметно для себя он взмыл вверх, как бумажный змей с оборвавшейся бечевой, а затем вдруг так же внезапно упал на землю.

– Почему же ты, зять, опустился, вместо того чтобы подняться выше? – возмутился Линь Чжи-ян. – В чем дело?

– Поверь, что это произошло независимо от моего желания, – огрызнулся Тан Ао, – с чего бы это вдруг мне захотелось упасть!

До Цзю гун засмеялся:

– Если вы захотели, будучи в воздухе, подняться еще выше, то вам надо было изо всех сил оттолкнуться обеими ногами, вы так и сделали, но раз под ногами нет твердой почвы, как же тут не упасть! Если бы вы могли последовать совету нашего Линя и медленно, раз за разом подниматься вверх, так вы после ста тысяч толчков, пожалуй, добрались бы до самого неба! А разве это возможно?

– Я чувствую какой-то нежный аромат, – сказал Тан Ао. – Неужели эти плоды так пахнут?

– Это очень тонкий, еле ощутимый запах, как будто ветер принес его откуда-то из другого места, – сказал До Цзю гун. – Почему бы нам не пойти по этому запаху и не поискать, откуда он доносится?

Путники разошлись в разных направлениях.

Тан Ао пошел через лес, прошел мимо отвесной стены горы, внимательно рассматривая все вокруг. И вот он увидел, что у тропинки в расщелине камня растет красная трава высотой примерно в два чи, такая красная, словно ее выкрасили в алый цвет, и очень красивая. Он долго разглядывал эту траву и вдруг вспомнил:

– В поваренной книге сказано: «„красная трава“ похожа на маленький тут, стебель похож на коралл, сок как кровь. Если в этот сок опустить золото или яшму, то они тотчас же превращаются в густую жидкость. Если опустить золото, это называется „золотой нектар“, а если яшму – то „яшмовый нектар“. Любой, кто это выпьет, станет сверхчеловеком». Как хорошо, что До Цзю гун и шурин не пошли со мной, я ведь нашел траву бессмертия, вот можно сказать – судьба! Но как быть, если у меня с собой нет ничего золотого?.

– Да, – вспомнил он, – ведь на моем головном платке есть маленькая яшмовая пластинка, почему бы не использовать ее?

Тан Ао снял с платка яшмовую табличку, отделил «красную траву» от корня, положил ее на ладонь и начал растирать. И верно – яшма превратилась в густую массу ярко-красного цвета. Тан Ао положил эту массу в рот и сразу же почувствовал, как сильный аромат ударил ему прямо в мозг. Как только он проглотил все до конца, энергия его возросла во сто крат.

– Вот ведь только сейчас съел «красную траву», – не удержался от радостного крика Тан Ао, – а уже чувствую такой подъем духа! Видно, от этих чудодейственных вещей действительно польза не малая! А если смогу потом отказаться от пищи, то будет еще лучше. Сегодня я и так уже съел много чудодейственных трав, не знаю, смогла ли эта «красная трава» еще увеличить мои силы?