Текст книги "Цветы в зеркале"

– Поскольку вы облекаете меня таким доверием, да и к тому же мы с вами родственники, конечно, я буду помнить об этом, не беспокойтесь! – ответил растроганный Тан Ао.

Простившись с семьей Лянь, Тан Ао и его спутники отправились назад к себе на джонку.

По дороге, восхищаясь тем, с какой необычайной почтительностью относится Лянь Цзинь-фэн к своей матери, Тан Ао подумал, что хорошо бы женить на ней своего сына.

* * *

Через несколько дней пути они прибыли в страну Великих. Линь Чжи-ян решил не продавать здесь свои товары. Так как эта страна граничила с царством Благородных, то нравы, язык и даже товары, которые здесь производились, – все было сходным, к тому же в последнее время в царстве Благородных появилось много купцов, а страна Великих была настолько близко расположена, что трудно было бы рассчитывать выгодно сбыть свои товары.

Так как Тан Ао хотелось посмотреть страну Великих, то он договорился с До Цзю гуном, что они вместе сойдут на берег.

– Когда-то я слышал, – сказал Тан Ао, – что жители страны Великих могут только ездить на облаках, а ходить не в состоянии. Каждый раз, когда я думал об этом, то очень досадовал, что не могу сам убедиться в этом. То, что мы сегодня действительно очутились в этом месте, это выглядит так, будто само небо пошло навстречу моему желанию.

– Очутиться-то мы здесь очутились, – сказал До Цзю гун, – но, чтобы добраться до человеческого жилья, нам придется еще идти этак ли с двадцать, если не больше. Надо нам поторопиться, а то, пожалуй, будем поздно ночью возвращаться, а дороги здесь плохие. К тому же впереди крутой горный кряж и на нем пересекается очень много дорог. У здешних жителей этот кряж играет роль городской стены; по одну сторону его находятся рисовые поля, по другую живут люди.

Шли они долго, но только невдалеке от горного кряжа, на полях, впервые увидели жителей страны Великих. Ростом они были меньше обычных людей на два-три чи. Когда они передвигались, то облако, на которое они ступали ногами, двигалось вместе с ними и поднимало их примерно на полчи от земли. Когда они останавливались, облако тоже останавливалось.

Тан Ао, Линь Чжи-ян и До Цзю гун поднялись на склон горы и, петляя по тропинкам, обошли два пика; здесь дорога разветвлялась. Шли они, шли, но только кружили по горе и никак не могли перейти через нее.

О том, что случилось дальше, будет известно в следующей главе.

Глава 14

 
Друзья, ведя о долгой жизни речь,
страною Вислоухих едут
И мимо проезжают, не зайдя
в пределы царства Безутробных.
 

Долго шли они, но все никак не могли перевалить через горный кряж.

– Судя по всему, – сказал наконец До Цзю гун, – мы, вероятно, сбились с пути. Кстати, – обрадовался он, – вон там виднеется какой-то скит. Пойдемте туда, может быть, встретим монаха и спросим у него дорогу.

Тотчас же все направились к скиту. Только было они хотели постучаться, как перед ними появился какой-то старец; держа в одной руке сосуд с вином, а в другой свиную голову, он одним толчком распахнул ворота скита и собирался войти в них. Тогда Тан Ао, вежливо поклонившись, спросил:

– Разрешите узнать у вас, почтеннейший, как называется этот скит? Есть ли там монахи?

– Извините, сейчас, – проговорил старик и поспешно вошел в скит; оставив там вино и свиную голову, он сразу же выбежал обратно и, в свою очередь поклонившись, ответил:

– Этот скит построен в честь великого божества Гуаньинь [236]236
  Гуаньинь – милосердный бодисатва («пуса») по имени Гуаньинь, чаще всего изображаемый в Китае в образе женщины. По буддийским представлениям, бодисатва – это существо, достигшее святости будды, но добровольно отказавшееся успокоиться в нирване для того, чтобы, продолжая перерождаться на земле, содействовать спасению живых существ. Культ милосердной богини Гуаньинь стал одним из самых распространенных в Китае.


[Закрыть], и я нахожусь при нем.

Линь Чжи-ян удивился:

– Если ты буддийский монах, почему же у тебя голова не обрита?[237]237
  Буддийские монахи бреют головы; им не полагается употреблять вино и мясо, и они должны соблюдать целибат.


[Закрыть] Зачем ты ходил за вином и мясом? Небось, чтобы угостить какую-нибудь монашку? Ну-ка признавайся!

– В скиту действительно живет одна монахиня, но она мне жена, – ответил старик. – А больше здесь никого нет. Мы оба с юных лет прислуживаем в храме и поддерживаем огонь в светильниках. Что же касается слова «монах», то у нас раньше не было такого названия, но так как в Поднебесной империи с конца династии Хань [238]238
  Хань – династия, правившая в Китае с 206 г. до н. э. по 220 г. н. э. Правление династии Хань делится крестьянским восстанием «Краснобровых» на два периода: Западная, или Ранняя, Ханьская династия (со столицей в Чанъани) с 206 г. до н. э. по 25 г. н. э., и Восточная, или Поздняя, Ханьская династия (со столицей в Лояне) с 25 по 220 г. н. э.


[Закрыть] все обитатели скитов и монастырей обривают себе головы, причем мужчины называют себя монахами, а женщины – монахинями, то и в наших краях стали следовать примеру Поднебесной. Поэтому те, кто прислуживают в храмах, называются монахами наравне с теми, кто постится и бреет голову кружком. К слову сказать, я именуюсь монахом, а жена моя – монахиней. Но позвольте узнать, господа, откуда вы изволили прибыть?

Когда До Цзю гун ответил на его вопрос, старик воскликнул:

– Стало быть, вы мудрецы из Поднебесной империи! Простите, пожалуйста, что сразу не признал! Может быть, вы зайдете хоть чаю попить?

– Нам надо успеть засветло перейти через горный перевал, поэтому не можем задерживаться, – сказал До Цзю гун.

Его перебил Линь Чжи-ян.

– Скажи-ка, – спросил он монаха, – а что, если у вас, монаха и монахини, родятся дети, как они будут называться? Неужели так же, как у нас?

Старик улыбнулся:

– Да что вы! Мы с женой ведь только прислуживаем в храме, никаких священных законов не преступаем, не воруем, не предаемся разврату, ведем себя как все порядочные люди, так почему же наши дети должны называться иначе, чем дети других порядочных людей? Если вас интересует, как у нас называют детей, родившихся от монахов, то позвольте узнать, как у вас зовутся дети тех, кто надзирает за храмами? Вот и наши так же зовутся.

– Мы заметили, – сказал Тан Ао, – что у всех жителей вашей страны под ногами клубятся какие-то облака, это что, у них от рождения так?

– Эти облака появляются от ног непроизвольно, – ответил старик, – и люди не в силах ничего с этим сделать. Больше всего ценятся разноцветные облака, затем желтые; остальные цвета ценятся одинаково, и только черный цвет считается самым плохим.

Тут До Цзю гун перебил старика:

– Нам предстоит очень далекий путь обратно на джонку, – сказал он, обращаясь к своим спутникам, – давайте попросим почтенного наставника указать нам дорогу и пойдемте скорее.

Старик проводил их и указал дорогу.

Друзья долго шли по извилистым тропам; наконец они перешли через горный перевал и дошли до базарной площади, где было такое же оживление, как в царстве Благородных. Только здесь у всех людей ноги были окутаны облаками разного вида и цвета. Навстречу путникам попался нищий, стоявший на разноцветном облаке.

– Скажите, пожалуйста, Цзю гун, – спросил Тан Ао, – если здесь самым дорогим считается только разноцветное облако, а самым плохим – черное, то почему у этого нищего в ногах разноцветное облако?

– Какими же достоинствами наделены этот нищий и тот плешивый осел [239]239
  Плешивый осел – распространенное ругательство по адресу буддийских монахов, основанное на том, что последние ходят с бритой головой.


[Закрыть] из скита на горе, который жрет мясо, хлещет вино и имеет бабу? Ясно, что он обжора и пьяница, а ведь у него под ногами тоже разноцветное облако, – удивился Линь Чжи-ян.

– Когда-то я был здесь, – ответил До Цзю гун, – и тоже осведомлялся об этих облаках. Оказывается, что хотя они по цвету имеют разные достоинства, но у кого облако разноцветное, а у кого черное, всецело зависит от того, с какой душой родился человек, хороши его поступки или дурны, а вовсе не от того, богат он и знатен или беден и ничтожен. Если в сердце человека сияние большое и полное, то под ногами у него, конечно, разноцветное облако. Если человек преисполнен подлостью и корыстолюбием, то в ногах у него клубится черное облако. Эти облака меняют свой цвет, следуя изменениям сердца, и этого не переделаешь. Поэтому у богатых и знатных людей часто бывают черные облака, а у бедных, наоборот, разноцветные. Однако здешние нравы настолько хороши, что людей с черными облаками здесь не наберется и двух-трех на сотню.

Для государственных мужей черное облако считается позором, поэтому от дурных поступков они прячутся и отступают на задний план, а если представляется случай сделать доброе дело, так они наперебой рвутся вперед, опережая один другого. В этой стране совершенно отсутствует подлость, поэтому соседние страны называют ее страной Великих. А люди из дальних краев не знают, в чем дело, и думают, что здешние жители большого роста.

– То-то я сомневался, – сказал Тан Ао, – мне ведь часто приходилось слышать, что за морем есть страна Великих, где люди ростом в несколько чжан, и я удивлялся: отчего их называют Великими, когда они вовсе небольшого роста. Оказывается, все это просто перепутали.

– Есть и люди ростом в несколько чжан, но они живут в стране Великанов, – объяснил До Цзю гун. – Когда приедем туда, то сами убедитесь, что Великие и Великаны сильно отличаются друг от друга.

Вдруг они увидели, что все люди расступились и образовался широкий проход. Оказалось, что шествовал какой-то чиновник в черной шляпе, парадной одежде, с раскрытым красным зонтом; сопровождавшая его свита тоже имела достаточно внушительный вид; вот только ноги этого чиновника были окутаны красным шелком, так что нельзя было разглядеть, какого цвета под ним облако.

– Видимо, здешним чиновникам очень легко передвигаться, так как у них облака в ногах, поэтому они и не пользуются экипажами, – предположил Тан Ао. – Но непонятно, почему у этого ноги окутаны шелком?

– Бывает, что у таких людей вдруг под ногами появляется дурное облако, цвет которого черный, но не совсем черный, а что-то вроде цвета золы, – ответил До Цзю гун. – Люди называют такой цвет зловещим. Те, у кого под ногами появляется такое облако, наверняка покривили в чем-либо душой, и хотя людей им и удалось ввести в заблуждение, но от облака пощады не жди. Под ногами у этого чиновника появилось вот такое зловещее облако, чтобы напоминать ему о его безобразном поступке. И пусть он и окутывает свое облако красным шелком, чтобы скрыть его от других людей, но это ему не удастся; ведь это все равно что, «заткнув себе уши, красть колокольчик» [240]240
  «Заткнув себе уши, красть колокольчик» – ходячая поговорка, основанная на притче из «Хуайнань-цзы». Употребляется в смысле самообмана, самообольщения.


[Закрыть]. Хорошо еще, что по мере изменения душевных качеств к лучшему цвет облаков тоже меняется. Если дурное облако долго находится под ногами какого-нибудь человека, то не только государь заинтересуется его прошлым, чтобы тяжко наказать его за преступления, но и государственные мужи тоже будут сторониться такого человека, раз он не исправляет своего поведения и охотно катится вниз.

– Оказывается, почтенный повелитель на небе не всегда справедлив в своих деяниях, – воскликнул Линь Чжи-ян.

– Почему не справедлив? – удивился Тан Ао.

– А разве это справедливо, что он только людям из страны Великих дал такие облака, а в других странах их нет? Если бы во всех странах у людей были такие приметы, то все кривящие душой, не знающие пути добродетели, имели бы под ногами черные облака, и все видели бы: вот идет подлец, и сторонились бы его. Вот было бы хорошо!

– Пусть в других странах под ногами у плохих людей и нет таких облаков, – сказал До Цзю гун, – зато у них над головами витает черный дымок, и это пострашнее, чем черное облако под ногами.

– А почему же я не видел такого дымка? – спросил Линь Чжи-ян.

– Вы не видели, но небо-то все видит, и очень ясно видит! Добрым оно открывает путь добра, а злым – путь зла, все это так, как и должно быть!

– Если так, то я не буду пенять, что почтенный небесный повелитель несправедлив! – ответил Линь Чжи-ян.

Они еще походили немного по городу, но, боясь, что их застигнет ночь, вскоре отправились обратно на джонку.

* * *

Спустя некоторое время путники прибыли в страну Непоседливых; джонка пришвартовалась к пристани, и они сошли на берег. Здесь они увидели, как повсюду носятся люди с черными, как тушь, лицами, раскачиваясь на ходу всем телом.

Сначала наши путники решили, что это торопятся куда-то пешеходы, поэтому все тело у них в непрерывном движении, но, приглядевшись, заметили, что не только прохожие, но и все сидящие и стоящие тоже раскачиваются всем телом, суетятся, ни на секунду не перестают дергаться.

– К ним очень подходит это слово «Непоседливые», – сказал До Цзю гун. – Немудрено, что древние говорили о них: «беспокойны и непоседливы». Посмотрите-ка на них, вот уж действительно непоседы: ни стоять, ни сидеть спокойно не могут.

– Похоже на то, что все они больны падучей, – сказал Линь Чжи-ян. – Интересно, как же они спят, если у них все тело так дергается? Какое счастье, что я родился в Поднебесной империи; родись я здесь, так не прошло бы и двух дней, как от меня бы ничего не осталось: весь рассыпался бы на кусочки!

– Сколько же они живут, если целыми днями заняты и суетятся, не зная покоя? – спросил Тан Ао.

– Я слышал, – ответил До Цзю гун, – что за морем есть поговорка о стране Непоседливых и стране Сметливых: «Непоседливые живут очень долго, Сметливые рано умирают». Оказывается, хотя здесь все очень заняты, но работают они руками и ногами, не утруждая своих мозгов. Добавьте к этому и то, что зерно не родится, питаются они исключительно фруктами, ничего жареного и вареного в рот не берут, поэтому и живут долго. Но вот что: я давно уже страдаю головокружениями, и сейчас, когда я вижу, как они все бегают и раскачиваются, у меня рябит в глазах, и я боюсь, как бы не закружилась голова, так что я вынужден вас покинуть. А вы походите повсюду, посмотрите, потом придете на джонку.

– Да нет. Город маленький, нечего и смотреть, – сказал Тан Ао. – Раз вы, Цзю гун, боитесь, что у вас закружится голова, то лучше вместе пойдем назад.

И они направились в обратный путь. По дороге они увидели, что местные жители продают множество двухголовых птиц. Птицы сидели в клетках и пели на разные лады, очень красиво.

– Если купить такую птицу и отвезти ее в страну Людей с раздвоенными языками, там ее обязательно купят, да в придачу угостят нас несколькими жбанами вина, – сказал Линь Чжи-ян и тут же купил пару птиц и корм для них. Затем они вернулись на джонку.

Через несколько дней они прибыли в царство Вислоухих. Лицом и телом жители этого царства не отличались от всех прочих людей, только уши у них свисали до пояса, так что во время ходьбы их приходилось поддерживать обеими руками.

– Я слышал, что в гадательных книгах сказано: «Если оба уха свисают до плеч, обязательно будешь долго жить». А что, эти Вислоухие действительно живут подолгу? – спросил Тан Ао.

– Когда-то я видел этих Вислоухих, – ответил До Цзю гун, – и спрашивал про них. Оказывается, в их царстве с древности не было человека, который прожил бы больше семидесяти лет.

– А почему? – спросил Тан Ао.

– По-моему, дело в том, что, как говорится, «переходить меру так же плохо, как не достигать ее». Наверное, если уши слишком длинные, от них вообще нет никакого толка. Когда-то в древности правитель Ханьской империи [241]241
  Ханьская империя – Китай во времена царствования династии Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.).


[Закрыть] У-ди [242]242
  У-ди – здесь имеется в виду император Ханьской династии, царствовавший с 140 по 87 г. до н. э.


[Закрыть] спросил у Дунфан Шо [243]243
  Дунфан Шо (II в. до н. э.) – ученый и государственный деятель, приближенный ханьского императора У-ди. Дунфан Шо отличался остроумием и обладал якобы магической силой.


[Закрыть]: «Я слышал, что в гадательных книгах сказано: „Если у человека ямочка на верхней губе достигает в длину одного цуня, то он наверняка проживет сто лет“. У меня ямочка длиной больше цуня, но разве может быть так, чтобы я прожил более ста лет?» На это Дунфан Шо ответил: «Некогда Пэнцзу прожил восемьсот лет. Если так рассуждать, как вы, то значит, у него эта ямочка должна была быть больше, чем все лицо. Вряд ли это возможно!»

– Если долголетие зависит от этой ямочки, – сказал Линь Чжи-ян, – то, верно, у Пэнцзу в последние годы его жизни на лице только эта ямочка и оставалась, а для носа и для глаз места уже не было.

– На самом деле, – сказал До Цзю гун, – у жителей царства Вислоухих уши не очень длинные. А вот когда-то, путешествуя в чужих краях, я побывал в одном маленьком княжестве, так там у людей уши свисали до ног и очень напоминали створки устрицы, между которыми зажат человек. Ночью они могли лечь на одно ухо вместо подстилки, а другим укрываться. И там были люди с такими огромными ушами, что в них даже можно было детей рожать. Если считать, что люди с длинными ушами долговечны, то эти, значит, могут жить вечно и никогда не стареть.

Все засмеялись.

* * *

В этот день они прибыли в страну Безутробных. Тан Ао хотел сойти на берег, но До Цзю гун сказал:

– Здесь нет ничего достойного внимания. К тому же дует попутный ветер, джонка идет очень быстро. Лучше поедем прямо в страну Черноногих и Глубокоглазых, там есть на что посмотреть.

– Ну что ж, – сказал Тан Ао, – я не возражаю. Но раньше я слышал, что у жителей страны Безутробных пища сразу же после принятия извергается наружу. Это правда?

– Я тоже это слышал, – ответил До Цзю гун, – и потратил много времени, чтобы выяснить подробности. Все дело в том, что пища не задерживается у них в желудке…

– Но если пища не задерживается, то они, конечно, не могут ею насытиться. Какой же им смысл принимать пищу? – спросил Тан Ао.

– И об этом я тоже узнал, – сказал До Цзю гун. – Дело в том, что хотя пища и не задерживается в желудке, но стоит ей лишь пройти через него, как человек насыщается, как мы после плотного обеда. Несмотря на то что желудок их пуст, им кажется, что он полон. И это неудивительно, ведь вся беда в том, что они сами себя не знают.

* * *

Пока они беседовали, вдруг приятно запахло вином и мясными яствами.

– От этого запаха прямо слюнки текут, – сказал Тан Ао, – но откуда он взялся, ведь кругом бескрайнее море?

– Да ведь мы находимся в пределах страны Собакоголовых, – сказал До Цзю гун, – понятно, почему здесь пахнет вином и жареным мясом. Люди здесь рождаются с собачьими головами. Вот проедем эту страну, за ней будет страна Черноногих, там живут рыболовы.

– Почему же в стране Собакоголовых так хорошо пахнет, что и сюда доносится этот запах? – удивился Тан Ао. – В чем здесь дело?

Ответ на этот вопрос вы узнаете из следующей главы.

Глава 15

 
Учителя счастливо повстречав,
с ним ученик беседует о прошлом.
Увидевшись, хозяева и гости
завязывают родственные узы.
 

– Вы не подумайте, что раз у жителей этой страны собачьи головы, то и мозги у них собачьи, – ответил До Цзю гун. – В еде они превосходно разбираются. Они только пищей и заняты. Ежедневно они истребляют множество живых существ и придумывают разные способы приготовления из них всевозможных яств. Кроме еды, они больше ни к чему не способны, поэтому за морем их называют «обжорами-бездельниками».

– А мы не сойдем на берег посмотреть? – спросил Тан Ао.

– Говорят, они совсем не разбираются в людях, словно у них глаза без зрачков. Если мы сойдем на берег, они нас еще облают и искусают. Зачем нам это надо!

– Я слышал, что рядом со страной Собакоголовых лежит царство Привидений. Что, тамошние жители совсем бесплотные и не имеют никакого образа? – спросил Тан Ао.

– В «Книге перемен» сказано: «И они пошли войной на царство Привидений». Если бы люди там были бесплотные, так разве стали бы их противники нападать на призраков! – ответил До Цзю гун.

– Но если у них есть образ, почему же их называют Привидениями? – спросил Линь Чжи-ян.

– Только потому, что они по ночам не спят, ночь превращают в день, путают мужское и женское начало, ведут себя, как привидения, поэтому и страна их называется царством Привидений.

* * *

Теперь они проезжали мимо страны Черноногих.

Местные жители носили конические шляпы, безрукавки и штаны из рыбьей кожи, ноги же их были босы. Цвет кожи у них был, как у всех людей, кроме ступней ног, которые напоминали своим цветом закопченное дно котла. Все они ловили на побережье рыбу.

– Ах, вот оно какое дикое место – эта страна Черноногих! – воскликнул Тан Ао.

Посоветовавшись с До Цзю гуном, они было решили не выходить из джонки, но матросам захотелось купить рыбы, и джонка стала у берега.

– Здесь так много рыбы и крабов, что они очень дешевы, – сказал Линь Чжи-ян, – почему бы нам не пойти посмотреть, как наши матросы будут покупать рыбу.

– Прекрасно, – согласился Тан Ао.

Тогда все трое сошли с джонки и пошли по берегу туда, где местные жители ловили рыбу. Вскоре они увидели, что в сети какого-то рыбака попалась странная рыба, у которой была одна голова и десять туловищ. Никто не знал, что это за рыба.

– Скажите, пожалуйста, Цзю гун, уж не рыба ли это ци, что водится в реке Цышуй? Я слышал, что у этой рыбы вкус, как у молодой зелени, а запах точь-в-точь, как у орхидеи. Это правда? – спросил Тан Ао.

Не успел До Цзю гун ответить, как Линь Чжи-ян, услыхавший слова Тан Ао, подбежал к тому месту, где лежала рыба, нагнулся над ней и понюхал. Тут же он весь скривился, и его стошнило.

– Ты зло подшутил надо мной, зять! – воскликнул он. – Я только хотел узнать, действительно ли эта рыба пахнет, как орхидея, нагнулся, чтобы понюхать ее, как вдруг меня так и обдало запахом какой-то гнили!

– Чего это вас вдруг стошнило, почтенный Линь? – засмеялся До Цзю гун. – Стерпели бы немножко, пнули бы рыбу разок ногой, так, может, она бы еще залаяла по-собачьи.

И вдруг рыба действительно начала издавать звуки, похожие на собачий лай.

– Цзю гун, а не рыба ли это хэло? – внезапно сообразил Тан Ао.

– Если это не рыба ци, так почему ты раньше об этом не сказал, а дал мне нюхать эту вонищу? – рассердился Линь Чжи-ян.

– А эти рыбы очень похожи друг на друга, – объяснил До Цзю гун. – У обеих по одной голове и по десяти туловищ; разница между ними лишь та, что одна рыба пахнет, как молодая зелень, а другая – издает звуки, похожие на лай. Почтенный Тан вовсе не хотел вас обмануть, просто она поздно залаяла.

В это время невдалеке вытащили сети, в которых оказалось несколько больших рыб, но, как только сети бросили на землю, рыбы прыгнули в воздух и мгновенно исчезли.

– Я слышал, что летающими рыбами можно очень хорошо лечить геморрой; это они и есть? – спросил Тан Ао.

До Цзю гун несколько раз утвердительно кивнул головой.

– Если бы эти рыбы не улетели, можно было бы захватить с собой несколько штук, чтобы лечить геморрой, – заметил Линь Чжи-ян.

– Когда-то во времена Хуан-ди [244]244
  Хуан-ди – легендарный император, правивший в Китае с 2697 по 2597 г. до н. э.


[Закрыть] его праведный советник Нин Фэн съел летающую рыбу, и через двести лет после своей смерти он родился заново. Разве летающими рыбами только геморрой лечат, да ведь с их помощью можно и бессмертным стать! – сказал До Цзю гун.

– Съесть рыбу и стать бессмертным – это очень приятно, но вот двести лет для этого быть мертвым – это уж совсем глупо, с этим трудно примириться, – сказал Линь Чжи-ян.

Внезапно на поверхности моря показалась отливающая золотом спина какой-то рыбы, густо покрытая чешуей; она высилась, словно огромный горный пик.

– Ну и огромные же рыбы водятся в морях! – воскликнул Тан Ао. – Теперь меня не удивляет, что древние говорили: «Большая рыба плывет по морю, голову ее видишь сегодня, а хвост только через семь дней».

В это время к ним подошел седой рыбак и, вежливо поклонившись, спросил:

– Тан Ао, вы меня не узнаете?

Обернувшись, Тан Ао увидел перед собой человека в конусообразной шляпе из бамбукового лыка, в безрукавке из рыбьей кожи, с черными, как дно котла, босыми ногами, словом – такого, как все в этой стране. Приглядевшись как следует, Тан Ао вздрогнул от удивления. Это был бывший цензор, наставник Инь Юань.

Тан Ао низко поклонился и, сильно огорчившись, что учитель его в таком виде, воскликнул:

– Когда вы попали сюда, учитель? Почему вы так одеты? А может, мне это грезится?

Вздохнув, Инь Юань ответил:

– Об этом долго рассказывать. Ах, как я рад, что встретил вас в этом краю! Мое жалкое жилище недалеко отсюда; здесь же разговаривать неудобно, если вы не отвергнете моего приглашения, то, прошу вас, пойдемте ко мне, и я вам все вкратце расскажу.

– Много лет мы не виделись, учитель, – сказал Тан Ао, – но не было дня, чтобы я не думал о вас. Какое счастье, что удостоился сегодня лицезреть вас! Конечно, сочту своим долгом последовать за вами!

Затем он познакомил Инь Юаня с До Цзю гуном и Линь Чжи-яном, и все вместе отправились в дом старика. Они увидели сплетенные из хвороста ворота; внутри оказалась маленькая хижина; тростник на крыше полуистлел. От всего веяло нищетой и запустением.

Войдя в хижину, все четверо снова обменялись поклонами и приветствиями. Так как в помещении не было ни стола, ни стульев, то все уселись на циновки, и Инь Юань начал свой рассказ. Оказалось, что и он был оклеветан и обвинен в участии в том же заговоре, что и Тан Ао.

– Спасаясь от преследований, я бежал за море, – рассказывал старик, – добрался сюда; видя, что рыбаки здесь легко добывают себе пропитание, я тогда думал было заняться рыболовством, но оказалось, что местные жители не позволяют чужеземцам заниматься их делом. К счастью, моя дочь научилась хорошо плести сети и продавала их рыбакам с небольшой даже прибылью. А потом соседи пожалели меня и посоветовали мне измазать ноги грязью и принять вид местного жителя; они выдали меня за своего родственника, и тогда мне позволили удить рыбу, так я и стал добывать себе пропитание, – закончил свой рассказ Инь Юань.

Рассказав ему в свою очередь о причине своего пребывания за морем, Тан Ао спросил:

– Здорова ли ваша почтенная супруга? А ваши сын и дочь – я их столько лет не видел, – наверное они уже совсем взрослые? Мне бы очень хотелось повидать их с вашего разрешения.

Тяжело вздохнув, Инь Юань ответил:

– Жена моя давно умерла. Сыну моему, Инь Юю, сейчас двенадцать лет; дочери Хун-юй – тринадцать. Раз вам хочется их повидать, я позову их, ведь господа До и Линь ваши родственники, значит, и нам они не чужие, – и он громко позвал: – Дочка Хун-юй и ты, Инь Юй, идите сюда, поздоровайтесь с моим учеником и другом.

Брат и сестра тотчас же откликнулись и немедленно вошли в комнату. Все встали. Инь Юань представил своих детей гостям. Перед Тан Ао стояли красивый, изящный, хорошо воспитанный мальчик и совершенно очаровательная девушка. Хотя одеты они были очень бедно, но манеры у них были изысканные. Поздоровавшись с гостями, Хун-юй и Инь Юй вышли, а гости снова уселись.

– Когда я в последний раз видел ваших детей, учитель, они были еще совсем маленькими, а сейчас почти уже взрослые, и наружность их предвещает, что вас ждет немалое счастье в будущем, – сказал Тан Ао.

– Мне уже шестьдесят лет, – ответил Инь Юань, – и если я теперь стал рыбаком на чужбине, то о каком там будущем счастье может еще идти речь! Еще хорошо, что дети мои очень любят читать, в этом я нахожу себе некоторое утешение.

– Почему бы вам, учитель, не переехать куда-нибудь? Ведь мир велик. Есть такие страны, как царство Благородных или, скажем, страна Великих, где превосходные нравы, где знают этикет и чувства справедливости и долга. Почему вам надо жить именно здесь? – спросил Тан Ао.

Инь Юань вздохнул:

– Да разве я нарочно выбрал это ужасное место! Я долго думал, прикидывал и так и этак; но ведь в другом месте я не смог бы заработать на жизнь; так что же мне оставалось делать? Сегодня я так удачно встретил вас, вы меня очень подбодрили своим сочувствием. Если бы сейчас, когда я стал старым, мне нашли бы хорошее место, избавили от этих мучительных условий жизни, от голода и холода, так разве я оставался бы и дальше рыбаком! К сожалению, вы сами теперь гость в чужих краях, так что говорить об этом сейчас не имеет смысла – разве только так, чтобы вы все это имели в виду в будущем. Когда-нибудь, в дни вашего возвращения на родину, если путь ваш будет проходить через это место, я надеюсь, вы навестите нас. Если к тому времени я уже умру, вспомните о тех чувствах, что связывали нас с вами, возьмите с собой моих детей, доставьте их на родину, не дайте им скитаться на чужбине. Это будет огромным благодеянием с вашей стороны.

Выслушав Инь Юаня, Тан Ао долго думал, и вдруг он вспомнил об истории с учителем в семье Лянь.

– Есть место, где вы сможете найти приют, – сказал он Инь Юаню, – если только вы согласитесь снизойти до положения домашнего учителя.

– А это далеко отсюда? Как это место называется? – спросил Инь Юань.

Рассказав ему историю семьи Лянь, Тан Ао добавил:

– Сейчас госпожа Лянь больше всего на свете хочет, чтобы ее дети учились, но, так как у нее нет средств, чтобы пригласить учителя, дело это все откладывается. В ее доме есть три пустые комнаты. Пожалуй, лучше всего будет, если я напишу ей письмо, вы там поселитесь, возьмете себе еще несколько учеников, дочь ваша сможет подработать шитьем, – я уверен, что на пропитание вам хватит. Боюсь только, что вы в чем-нибудь другом нуждаетесь, – так я предоставлю вам сто монет, чтобы вы их взяли с собой на случай каких-нибудь непредвиденных обстоятельств. Если же я когда-нибудь буду возвращаться на родину, то, конечно, приеду к вам в деревню Нарциссов, и тогда мы все снова увидимся и все вместе вернемся домой.

– Значит, я из рыбака да стану вдруг учителем! – радостно воскликнул Инь Юань. – Не только избавлюсь от нищеты, но и дети мои смогут целиком отдаться учебе, да потом и на родину легче будет вернуться. – Растроганный, он принялся благодарить Тан Ао.

– Я сейчас подумал о том, как ради своей матери Лянь Цзинь-фэн не побоялась нырять в море, – сказал Тан Ао. – Таких почтительных дочерей и в древности было мало. В ней сочетаются прекрасная внешность и хорошая душа, а стоит ей взмахнуть кистью, и стихи готовы; вот уж можно сказать, что в ней одной соединились талант, добродетель и красота! Раньше я думал было женить на ней своего сына, но сейчас вижу, что она и ее брат подходят вашим детям не только по возрасту и внешности, но и по происхождению; из них получатся две прекрасные пары. Я хотел бы взять на себя роль свата и успешно завершить это доброе дело. А вы, учитель, как на это смотрите?

– Если иметь снохой и зятем такую почтительную дочь и такого прекрасного сына, так о чем же еще говорить! – воскликнул Инь Юань. – Но разве я могу спокойно допустить, чтобы ради моего сына вы отказались от такой хорошей снохи!

– Ну, со свадьбой моего щенка [245]245
  Мой щенок – уничижительно о собственном сыне. По правилам китайской вежливости обо всем, относящемся к первому лицу, было принято говорить уничижительно: моя глупая жена, мое скромное угощение, моя жалкая хижина; и наоборот, обо всем, относящемся ко второму лицу, говорилось с почтением: ваша уважаемая страна, ваша добродетельная супруга и т. д.


[Закрыть] можно еще подождать, – ответил Тан Ао. – И потом, кроме этой девушки, есть еще одна почтительная дочь, которая может составить ему подходящую пару. Я надеюсь, что вы мне поможете в этом. – И он рассказал Инь Юаню, как он повстречал в Восточных горах Ло Хун-цюй, убивавшую тигров, чтобы отомстить за смерть матери.

– Раз Восточные горы в пределах царства Благородных, то, после того как я поселюсь в семействе Лянь, обязательно побываю там и устрою этот брак, – сказал Инь Юань. – К тому же мы с братом Бинь-ваном когда-то служили вместе при дворе, были очень близки, и дело это с первого слова выйдет! Вы можете быть совершенно спокойны!

– Я буду бесконечно вам благодарен, учитель, если вы согласитесь взять на себя роль свата, – воскликнул Тан Ао. – Ну, а сейчас, поскольку мы обо всем договорились, я вернусь на джонку и напишу письмо, чтобы вы могли скорее отправиться в путь; а то, если госпожа Лянь пригласит какого-нибудь другого учителя, будет очень неловко.

Инь Юань закивал головой в знак согласия. Тан Ао и его спутники тотчас же попрощались со стариком и отправились обратно на джонку. Написав письмо, Тан Ао отнес его Инь Юаню, а также передал ему два свертка с серебром и кое-какую одежду. Обливаясь слезами, простился учитель со своим учеником.