Текст книги "Больше, чем любовница"

11

– Значит, ты девушка Дэниела.

Это категорическое высказывание тети Битси заставило Сару замигать. Почувствовав, как она напряглась, и догадавшись, что творится в ее душе, Дэниел шагнул вперед и поцеловал тетю Битси в щеку.

– Дайте ей передохнуть, – незаметно шепнул он, а затем громко добавил, делая вид, что продолжает беседу:

– Сара – помощница Карли. Она живет в Бьюла почти год.

Тетя Битси фыркнула.

– Не пытайся морочить мне голову, Дэниел Пендлтон. До сих пор ты не приводил сюда ни одну девушку. Это что-нибудь да значит.

Сара застыла на месте, словно пораженная стрелой. Дэниел крепко подхватил ее под руку и огорченно покачал головой. Ничего другого от своенравной тетушки ждать не приходилось.

– Сара, это замечательная женщина, которая печет лучшие в Теннесси яблочные пироги, и есть моя тетя Битси.

Отняв у Дэниела руку, Сара посмотрела на него искоса, а затем повернулась к пожилой даме.

– Очень рада познакомиться. Благодарю за то, что пригласили меня на вашу семейную встречу.

Тетя Битси подала ей руку.

– В моем доме всегда найдется еще одно место. Слушай и запоминай.

И тут на помощь пришел Люк. Подбежав к Саре, он дернул девушку за юбку.

– А я теперь тоже Пендлтон! – Его лицо сияло от возбуждения. – А когда у мамы родится малыш, я стану старшим братом!

– Эрин беременна? – удивленно спросил Дэниел.

– Да, сэр! – Люк чуть не плясал от радости.

Опустившись на колени, Сара обняла мальчика.

Почему-то она питала слабость к этому ребенку. Наверно, причина крылась в том, что он тоже никогда не видел своего настоящего отца, да и по рождению не принадлежал к семейству Пендлтонов.

– Люк Пендлтон? – с улыбкой повторила она. Люк готов был лопнуть от гордости.

– Гарт спрашивал, согласен ли я стать его сыном и называть его папой. – Он широко улыбнулся, не стесняясь недостатка передних зубов. – Я сказал «да».

У нее сжалось сердце.

– Чудесно! Гарт будет счастлив иметь такого сына, – сказала Сара.

– Ага, и я буду Пендлтоном. Может, и ты тоже станешь Пендлтоном, если выйдешь замуж за Дэниела.

Кровь бросилась Саре в лицо. Физиономия Люка поплыла у нее перед глазами. Выйдешь замуж за Дэниела. У нее перехватило дыхание. Слова Люка попали в яблочко. Мальчик произнес вслух то, в чем она боялась признаться даже себе самой. Это было невозможно. Дэниел никогда не пошел бы на это. Он высоко ценил остатки своей свободы. Это было невозможно, но – спаси ее Господь – она полюбила Дэниела и мечтала разделить с ним все, что имела, и даже больше того.

Только теперь до Сары дошел весь ужас ее положения. А она-то считала себя такой осторожной! Зная, что ступает по краю пропасти, она надеялась не рухнуть вниз… Все окружающие вдруг громко и возбужденно заговорили, и у нее закружилась голова. Сара услышала, что Дэниел дважды позвал ее по имени. Она с трудом очнулась и только тут заметила, что Люка давно след простыл.

– Сара… – В голосе Дэниела звучало сочувствие.

Тщательно скрывая отчаяние, девушка медленно поднялась и изобразила веселую улыбку.

– Ты о'кей? – прошептал он, обнимая Сару за талию.

– Все в порядке, – выдавила она, отводя взгляд. – Слушай, когда мы встретим Гарта и Эрин, можно будет их поздравить?

Рядом остановились Карли и Расс.

– Ни слова об этом! – твердо заявила мужу Карли. – Клянусь, я убью Гарта. По его милости мне придется девять месяцев терпеть твои намеки.

Давясь от смеха, Дэниел прошептал Саре на ухо:

– Ну, теперь у Карли начнется веселая жизнь… А посмотри-ка на рожу Гарта! Вылитый бык-производитель…

Пока Пендлтоны обсуждали замечательную новость, Сара жестоко корила себя за глупость. Как ее угораздило влюбиться в человека, который считает, что она годится только для постели! Она отчужденно следила за тем, как Дэниел общается с родными. Вот он, этот человек, которого она любит. Он хлопает Гарта по спине и нежно обнимает Эрин, Вот он, мужчина, о котором Сара мечтала всю жизнь. Но она нужна ему только для одного. Наверное, поэтому она и не хотела ходить с ним на семейные сборища. Наверное, за этим скрывалось желание не думать о том, что она полюбила Дэниела с такой страстью, на которую считала себя неспособной.

Сару трясло от страха, но она изо всех сил пыталась скрыть смятение. Когда они с Дэниелом вышли из дома тети Битси, девушка чувствовала себя вконец измученной.

По дороге домой Дэниел дернул ее за локон.

– Ну что, тихоня, мы снова напугали тебя?

Сара улыбнулась.

– Не слишком. Сегодня вы шумели меньше обычного.

– Похоже, у тебя опять что-то на уме. Трой не надоедал тебе?

– Нет. Он сказал мне всего несколько слов.

Дэниел облегченно вздохнул. Спасибо и на этом…

– Прикажешь тащить из тебя слова клещами?

Сара запнулась.

– Надеюсь, ты не станешь этого делать, – наконец ответила она.

Он нюхом почувствовал опасность.

– Ненавижу, когда ты начинаешь говорить вежливым тоном!

– Тебе больше понравилось бы, если бы я грубила?

– Больше, – тут же ответил он. – Мне нужна настоящая Сара. Целуй меня или проклинай, но не притворяйся.

Сара скрестила руки на груди.

– Ты давно знаешь, какая я настоящая.

Услышав, что ее тон изменился, Дэниел слегка остыл.

– Да, конечно. Но каждый раз, когда ты что-то рассказываешь, происходит удивительная вещь. Это только подливает масла в огонь. Меня тянет влезть в каждую щель, в каждый уголок души Сары Кингстон. Я хочу знать, что гнетет тебя, что заставляет тебя плакать, что ты скрываешь от меня. – Он включил третью скорость. – И почему.

– Это, не входит в договор.

– Тогда давай все переиграем.

– Нет, – равнодушно ответила она.

Это только растравило его рану. Дэниел хотел заставить ее раскрыться, раскрыться до конца, хотел читать ее как книгу, в которой каждое слово, каждое предложение, каждая глава были о Саре Кингстон. Постели было уже недостаточно. Он стал привыкать к ее неброскому очарованию и тайной нежности. Ему хотелось защищать ее, хотелось владеть ею целиком. Не только телом, но умом, сердцем и душой. Это желание переполняло его, и он понял, что не сумеет с ним справиться.

Все изменилось. Теперь это не была безумная, чувственная связь. Она превратилась во что-то другое, куда более важное.

Но временами Сара начинала упрямиться. Именно это и случилось сегодня. Дэниел тяжело вздохнул и подивился, куда девалось его всегдашнее терпение.

– О'кей, – буркнул он и зажег стоп-сигнал. – Так и быть, хватит на сегодня. – Стремление уничтожить все, что отдаляло их друг от друга, заставило его крепко прижать девушку к себе и жадно поцеловать. Губы Сары были нежными, податливыми и чувственными, и Дэниел не отрывался от них, пока не ощутил, что ее тело отзывается на прикосновения. Подняв голову, Дэниел посмотрел в ее туманные глаза. – Когда я целую тебя, они меняют цвет, – пораженно прошептал он.

Сара глубоко вздохнула.

– Когда ты целуешь меня, даже мое тело меняет цвет…

Он фыркнул и провел кончиком пальца по ее нежному подбородку.

– Когда окажемся у тебя дома, надо будет проверить.

– Проверяй…

Позади раздался гудок, и Дэниел вспомнил, что надо ехать. Он нажал на газ, открыл окно, чтобы проветриться, и решил сменить тему.

– Что ты думаешь о последней новости про Гарта и Эрин?

– Похоже, они слегка удивлены, но очень счастливы.

Дэниел покачал головой.

– Мне трудно представить себе Гарта остепенившимся и окруженным кучей ребятишек. Но дареному коню в зубы не смотрят. Расс с Карли и Гарт с Эрин позаботятся, чтобы род Пендлтонов не угас. А мне хотя бы одной заботой, Бог даст, станет меньше.

Через десять дней Сара обнаружила, что она беременна.

– Мы же всегда предохранялись, – тоненько пожаловалась она доктору. – Всегда, – прошептала она.

Он водрузил на нос очки.

– В карточке написано, что вы не замужем.

Сара кивнула. О Господи, почему ее сердце все еще бьется?

– Вас не прельщает участь матери-одиночки?

Сара кивнула снова.

– Как это случилось? – взорвалась она. – Мы каждый раз пользовались презервативами. Каждый раз.

Доктор вздохнул.

– Только полное воздержание дает стопроцентную гарантию. Широкое распространение презервативов вызвано лишь тем, что они обеспечивают дополнительную защиту против венерических болезней. Но данные свидетельствуют, что в десяти – восемнадцати процентах случаев они не предохраняют от беременности. – Он поднял руку. – Если презервативами не правильно пользуются, риск увеличивается. Собственно говоря, достаточно дырочки размером с кончик булавки, и…

– И я беременна, – хрипло закончила она. Крошечная дырочка в резинке, и она беременна… Сара не верила своим ушам. Как это могло случиться, если они, несмотря на безумную страсть, дотошно заботились о предохранении? Она вспомнила, как однажды они с Дэниелом воздержались от сношения, потому что под рукой не оказалось противозачаточных средств.

Кровь заледенела у нее в жилах. Она поднесла ко рту дрожащую руку,

– Я беременна…

– Срок еще очень небольшой. У вас уйма времени. – Приняв серьезный и задумчивый вид, врач продолжил:

– У вас есть выбор. Существуют организации, занимающиеся усыновлением. – Он замялся. – Но если вы захотите прервать беременность, я могу направить вас в больницу. У вас действительно есть выбор, – повторил он.

Слова доктора эхом отдавались в ее мозгу. Выбор. О Господи, что же ей делать? Сара проглотила слюну и попыталась сосредоточиться. Она схватилась за сумку.

– Я должна… – Сара откашлялась и крепко зажмурилась. – Я должна подумать. – Она пожала плечами. – Наверное, теперь мне нужно что-то делать и чего-то не делать? – Девушка закусила губу. Она ничего не знала о беременности.

Когда доктор сказал ей несколько слов про витамины, диету и отказ от алкоголя и кофеина, Сара пробормотала что-то неразборчивое и вышла из кабинета.

В тот вечер Сара накормила Пави, а сама ограничилась сандвичем. Вспомнив о совете, который несколько лет назад дал ей психоаналитик, она достала лист бумаги и попыталась описать сложившуюся ситуацию, но была слишком выбита из колеи, чтобы внятно изложить владевшие ею чувства.

Оставалось неясным главное: следует ли рассказать обо всем Дэниелу? Конечно, он возьмет ответственность на себя, предложит жениться, поможет вырастить ребенка, но не будет ли раскаиваться в этом всю свою жизнь?

Спрятав лицо в ладони, она почувствовала, что оцепенение проходит. Защипало глаза, в горле возник комок. Выбор. Ее переполняли сомнения и нерешительность. Сказать Дэниелу? Выйти за него, если он сделает ей предложение?

Если им будет двигать лишь долг и чувство ответственности, то нет. Нет, если он не любит ее. Но как узнать это?

Сумеет ли она вытерпеть девять месяцев и родить ребенка?

Хватит ли у нее мужества пойти в больницу и прервать беременность? Сара судорожно вздохнула. Она всегда думала, что аборт – это лозунг в политической игре или по крайней мере участь недалеких и легкомысленных женщин. Ей и в голову не приходило, что подобное испытание выпадет на ее долю.

В висках застучало. Никакого выбора не было. Она даже не могла определить, какое из зол наименьшее.

И самым больным был вопрос о том, сумеет ли она стать матерью. Настоящей матерью, а не понарошку, как в детской игре. От этой мысли сжалось сердце. Сара не была уверена, что она имеет право растить ребенка в одиночку. Ей не с кого было брать пример.

Слезы навернулись на глаза. Сара скомкала лист бумаги и швырнула его на пол. Она так ничего и не решила. Никогда ей не было так одиноко. Одиноко. И больно.

К следующему вечеру Сара сделала два важных вывода. Она ничего не скажет Дэниелу и не увидится с ним, пока не примет окончательного решения. Она позвонила ему по телефону, извинилась и, воспользовавшись тем, что у Дэниела возникли какие-то трудности с фермой, договорилась, что они встретятся через пять дней.

Пять дней, пять листков бумаги, а она все еще не знала, как быть. Сара начала избегать телефонных звонков.

– Я не видел тебя пять дней, Сара, – напомнил Дэниел.

– Знаю. Мы оба были заняты.

– Если хочешь, я прихвачу какую-нибудь видеокассету, принесу вина и закуски.

У Сары заныло в груди.

– Думаю, не стоит. Я немного устала. – Это была правда. Три признака беременности: усталость, частое мочеиспускание и набухшие груди…

Дэниел вздохнул.

– Тогда я уложу тебя спать. Мне позарез нужно видеть тебя.

Сара закрыла глаза. Она тоже мечтала увидеть Дэниела. Он обнял бы ее, уверил, что не о чем волноваться и что все будет о'кей. Однако сначала – для ее же собственной пользы – нужно все тщательно обдумать и взвесить.

– Извини, – наконец сказала она, – но нам нужно сделать небольшой перерыв.

На том конце провода воцарилось молчание. Сара слышала тяжелое сопение Дэниела.

– Перерыв, – тихо проговорил он. Голос его был ужасно спокоен.

Сару обуяла паника.

– У меня раскалывается голова, Я не могу этого объяснить, но… – Ее голос пресекся, и она с трудом проглотила слюну. – Есть вещи, которые я должна хорошенько обдумать.

– Мне это не нравится.

– Извини. – Она погладила Пави. Прикосновение к шелковистой шерсти позволило ей слегка успокоиться. – Мне тоже. Но…

Дэниел прервал ее.

– Когда я тебя увижу?

Сара закусила губу. Куда девалась его нежность? Во рту появилась горечь.

– Я не знаю, – не раздумывая ответила она и помертвела.

– До свидания, Сара, – спокойно сказал он и повесил трубку.

Тяжелый, холодный камень лег ей на грудь, мешая дышать. Его слова звучали, как похоронный марш. Боже упаси, она не хотела рвать с ним. Сердце сжалось от боли. Казалось, собственное тело восстало против нее. Даже Пави почуял ее отчаяние, заскулил и принялся тереться о руку.

Сара готова была заплакать, но старалась не дать себе воли. Она сделала несколько глубоких вдохов и попыталась урезонить себя. На это ушло полчаса, но в конце концов ей удалось избежать истерики. Когда раздался звонок в дверь, она пила настой из трав.

У нее задрожали руки. Никаких сомнений не оставалось. Поставив чашку, она вышла в прихожую и открыла дверь. На Дэниеле были джинсы, парусиновая куртка, и выглядел он усталым и несчастным. Ей захотелось обнять его и прогнать усталость, захотелось заставить его улыбнуться. Вместо этого она молча застыла у дверей.

Дэниел не ждал приглашения, поскольку знал, что может его не дождаться. Он прошел в прихожую и обернулся к Саре.

– Может, скажешь мне, что происходит?

Сара скрестила руки на груди, и Дэниел заметил круги у нее под глазами.

– Не могу, – призналась она. – Еще не могу.

От безнадежности, прозвучавшей в ее голосе, у Дэниела сжалось все внутри.

– Звучит серьезно.

Она потупилась и закусила губу.

– Да. Но я должна обдумать это одна. Не знаю, как это повлияет на мое будущее, но…

– Будущее? – прищурился Дэниел. Что-то здесь было нечисто, и ему не нравился оборот, который принимал этот разговор. Складывалось впечатление, что Сара намеренно избегает его. Он не собирался с этим мириться. Пендлтон подошел к ней вплотную, взял за подбородок и заставил поднять голову. Боль и тайна стояли в глазах Сары. И то и другое было невыносимо.

– Значит, ты решила отделаться от меня?

– Нет, – немедленно ответила она. – Но я не знаю, что со мной будет.

Он увидел, что глаза Сары наполнились слезами, выругался и обнял ее.

– Милая, почему ты не хочешь все рассказать мне?

– Не могу. Пожалуйста, ни о чем не спрашивай. Просто мне нужно немного подумать. – Она зарылась лицом в его куртку.

Дэниела утешала лишь одна мысль: если Сара так льнет к нему, то никуда не уедет. Что оставалось делать? Он нежно погладил ее по волосам.

– И сколько тебе понадобится времени?

Она тяжело вздохнула и прижалась щекой к его груди.

– Не знаю…

Слишком неопределенно. Нет, надо с этим покончить. Он вернет Сару, даже если это причинит ей боль. Несколько дней разлуки показались ему годами. Жизнь Дэниела лишилась чего-то очень важного. Его потрясла мысль о том, как много стала значить для него Сара. Горло сжали спазмы.

– Даю неделю. Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет. Только обними меня, – ответила Сара, уткнувшись ему в рубашку, – Пожалуйста…

У Дэниела возникло странное предчувствие, что он обнимает ее в последний раз.

Сара провела неделю, решая, как быть. Иногда беременность казалась ей чем-то нереальным – фантастикой, бредом, выдумкой… Ее тело совершенно не изменилось. Она почти не ощущала разницы. Но даже во сне Сара, как ни пыталась, не могла забыться.

Она изо всех сил старалась найти выход, но это было нечеловечески трудно. Листы с доводами за и против не помогли. Она отбрасывала один вариант за другим. У нее не хватило бы решимости носить ребенка девять месяцев, а потом отказаться от него. Неужели есть на свете такие женщины?

Господи, если бы она оказалась последней дрянью и избавилась от ребенка, прежде чем ей захотелось родить его! А теперь уже поздно. Ведь это ребенок Дэниела… Поздно. Одна мысль об этом повергала ее в ужас.

С каждым днем становилось яснее, что она хочет этого ребенка и – Господи помилуй! – начинает любить его и заботиться о нем. И все яснее она понимала, что из Бьюла-Каунти придется уехать.

На седьмой день, День с большой буквы, Сара сидела за столом и гадала, что сказать Дэниелу.

Карли поставила перед ней чашку кофе.

– Видишь, как я забочусь о тебе?

Сара ухитрилась улыбнуться.

– Спасибо. Приятно знать, что хоть один человек на свете о тебе заботится.

Карли подняла темную бровь.

– Я не одна. Дэниел звонит каждый вечер и спрашивает про тебя. Но с тех пор как я лишилась твоего доверия, мне нечего ему сказать.

Сара уставилась в лежавшие на столе бумаги.

– Просто мне до сих пор невозможно было никому довериться, – призналась она. Как бы ей хотелось обо всем рассказать Карли! Но нельзя. Карли – сестра Дэниела. – Мне нужно принять важное решение, от которого очень многое зависит.

Карли присела на край стола.

– Это действительно так серьезно?

Сара медленно кивнула.

– Очень.

– Дело касается меня и Дэниела?

– Наверно, мне придется уехать из Бьюла-Каунти…

У Карли расширились глаза.

– Почему?

– Так будет лучше.

– Только не для меня. И я уверена, что Дэниел не захочет, чтобы ты уезжала.

Сара вздохнула и поглядела в глаза Карли.

– Ты была мне хорошим начальником и еще лучшей подругой, но в моем прошлом было кое-что, о чем я тебе никогда не рассказывала. То, что может изменить твое мнение обо мне. Не могу сказать, как я переживаю за Дэниела, но пытаюсь сделать все от меня зависящее, чтобы всем было лучше.

– Мне плевать на твое прошлое, и – держу пари – Дэниелу тоже, – нахмурилась Карли. – Нет, тут кроется что-то другое. Что-то, о чем ты не хочешь говорить. Ладно, насильно мил не будешь. Я не навязываюсь, но обещай мне, что не предпримешь ничего, предварительно не посоветовавшись со мной.

Сара знала, что не сможет уехать без разговора с Карли, и скрепя сердце согласилась.

– Обещаю.

Карли кивнула.

– О'кей. Еще одно слово.

– Какое?

– Сегодня вечером я приглашаю тебя на обед. Ты что-то совсем бледная.

Сара подумала о своем капризном аппетите.

– Я не знаю…

Карли положила ладонь на руку подруги,

– Ты заставляешь меня чувствовать себя беспомощной. Если не хочешь ничего говорить, дай по крайней мере накормить.

Оценив силу дружеских чувств Карли, Сара смягчилась.

– О'кей, но только недолго.

Интересно, удастся ли ей проглотить хоть кусочек? После обеда Дэниел будет ждать ее объяснения.

12

Разумный, взрослый, умеющий держать себя в руках Дэниел Пендлтон готов был рвать и метать. Он швырнул трубку на рычаг и выругался. Четвертый раз он звонил Саре и попадал на автоответчик. Он принялся метаться по комнате, что-то бормоча себе под нос.

Трой издал какой-то звук и вжался в диванные подушки.

– Ты что-то сказал? – резко спросил Дэниел. Трой с опаской поглядел на брата и покачал головой.

– Ни слова. Я просто откашлялся. – Дэниел сунул руки в карманы и набычился. – Я так понимаю, что Сары нет дома, – осторожно сказал Трой.

– Правильно понимаешь.

– А ты пробовал позвонить Карли или Россу?

– Нет. – Он был слишком занят мыслями о Саре, чтобы звонить сестре, как делал это из вечера в вечер. – А это мысль, Трой! – сказал он, устремляясь к телефону.

У Расса Дэниел выяснил, что Карли пригласила Сару пообедать в местном ресторане. Пендлтон подождал еще пятнадцать минут, но земля горела у него под ногами, и он отправился в ресторан. В других обстоятельствах он никогда не позволил бы себе такой глупости, но неделя бесплодных размышлений о том, что могло так сильно расстроить Сару, не пошла ему на пользу. Страшнее всего было то, что он не может обнять ее, лечь с ней в постель и даже просто поговорить. Несколько ночей назад он чуть не спятил от желания услышать голос Сары и ощутить ее запах.

Барабаня пальцами по «баранке», он сидел в кабине грузовика и следил за входной дверью. Он сжевал целую пачку мятной резинки и благоухал так, словно с головы до ног вымазался кремом после бритья. Наконец Дэниел откинул голову на спинку сиденья и закрыл глаза. Никогда в жизни он не переживал из-за женщины. Никогда. Ни из-за первой любви, ни из-за первой любовницы. Как ни смешно, но он понял настоящий смысл слова «любовница» только благодаря Саре.

Кабина грузовика не могла вместить его раздражения. Дэниел вылез, ощутил прикосновение свежего, морозного воздуха, несколько раз прошелся туда и сюда и привалился к кирпичной стене ресторана.

Наконец она вышла, и у него замерло сердце. Она говорила с Карли и не видела Дэниела, пока он не окликнул ее.

– Сара!

Она остановилась как вкопанная. На ее лице отразились удивление и страх.

– Дэниел…

Он прочистил горло.

– Неделя прошла.

Сара кивнула.

– Да, верно. – Она обернулась к Карли и пробормотала:

– Спасибо.

Карли сжала ее плечо и тревожно посмотрела на Дэниела. Проходя мимо, она ткнула его локтем в бок.

– Полегче на поворотах, братец.

После такого напутствия Дэниелу захотелось перекинуть Сару через плечо и без всяких разговоров увезти ее к себе домой. Он огорченно вздохнул.

– Хочешь прокатиться?

– О'кей.

Он помог Саре забраться в кабину и поехал к озеру. Всю дорогу они молчали. Дэниел бросил взгляд на ее стиснутые руки с побелевшими от напряжения костяшками и почувствовал, что неловкость возрастает. Тогда он нажал на тормоз, выключил мотор, положил ладонь на маленькую кисть и заставил ее разжаться. Их пальцы переплелись, и Дэниел наконец почувствовал желанное прикосновение. Как ни странно, не было ни огня, ни дыма. Было тепло, участие и, все, к чему приучила его Сара.

– Ну как, надумала что-нибудь?

Она посмотрела в окно.

– Думаю, как лучше рассказать тебе обо всем.

Он устал от ее скрытности. Все напряжение последней недели ударило ему в голову. Терпение лопнуло, и он стиснул руку Сары.

– Хочешь сказать: «Было очень хорошо, но все кончено»?

Сара выдернула руку.

– Не собираюсь я говорить ничего подобного!

Он выгнул бровь.

– Нет? Слова могут быть разные, но смысл все тот же. С простым фермером тебе стало скучно?

Сара дернулась, как от пощечины.

– Нет! Мне никогда не было скучно с тобой, никогда! Не в этом дело.

– Сара, последние шесть недель я проводил с тобой каждый свободный вечер. Мы сблизились так, что дальше некуда. Я научился читать по твоему лицу. – Взгляд Дэниела упал на ее грудь. – Даже по телу. Разве ты не собираешься расстаться со мной?

Она не могла отрицать этого и потому умолкла. В глазах Пендлтона горела боль, и Сара чувствовала себя так, словно ее резали на куски.

– Ну, я надеюсь, напоследок ты расскажешь мне все. – Он вышел из кабины и захлопнул за собой дверь.

Разрываясь от боли, Сара горестно смотрела ему вслед. Она не желала Дэниелу вреда. Разве не в этом была причина всех бед? Именно из-за этого она решила уехать из Бьюла и растить ребенка где-нибудь в другом месте. Она не хотела быть ему в тягость. Ей было невыразимо тяжело решиться на это, но она лучше умрет, чем причинит ему вред.

Она пошла за ним. Дэниел сунул руки в карманы, повернулся спиной и уставился в темноту.

– Прости… – тихо вымолвила она.

– Почему ты сразу не сказала правду и целую неделю трепала мне нервы?

– Мне это было нелегко.

Он едва не рычал от ярости.

– Ты сделала из меня идиота.

Сара почувствовала, что на глаза навертываются слезы.

– Ты и представления не имеешь, как мне тяжело.

Дэниел закинул голову, и свет луны озарил желваки на его скулах. Затем он обернулся, сунул большие пальцы в карманы и шагнул к Саре, остановившись в ярде от нее. Лицо его было мрачным, глаза несчастными. В нем чувствовались боль, гнев и внутренняя сила, ставшая его второй натурой.

Это сочетание жгло ей душу.

Он прищурился.

– Докажи.

У Сары забилось сердце.

– Что доказать?

– Если тебе так тяжело, докажи это.

Взгляд его стал таким хищным, что Сара испугалась. У нее пересохло во рту.

– Что ты имеешь в виду?

– Хочу в последний раз побыть с тобой. – Он провел пальцем по ее нижней губе. – В последний раз посмотреть, как ты раздвигаешь ноги, и всадить тебе. – Он поднял руку и прижал девушку к себе. – Тебе всегда нравилось мое тело, Сара. Тебе нравились мои поцелуи. – Рука Дэниела легла на ее грудь. – Тебе всегда нравились мои руки и губы. Достоин простой фермер такого подарка напоследок?

Сара быстро вдохнула холодный зимний воздух. Она со стыдом почувствовала, как ее соски напряглись от возбуждения.

– Это нехорошо. Не надо…

Дэниел опустил руки и обнял ее за талию.

– Не говори мне этого, милая. Я привык к тебе, и мне будет чертовски трудно спать одному.

Он прижался к ее губам и поцеловал так крепко, что у нее подкосились ноги.

– Так скажи мне, малышка, – тоном уличного приставалы произнес он, – что я еще могу для тебя сделать?

Сара закрыла глаза, пытаясь остудить вспыхнувший в крови жар.

– Это безумие, Дэниел. Мы расстаемся.

Он зажал ей рот.

– Нет. Сегодня никаких разговоров о расставании. Скоро наступит завтра. Я хочу убедиться, что еще могу заставить тебя стонать. Хочу, чтобы потом ты чувствовала себя такой же нищей, как и. я.

Он расстегнул пуговицы на ее блузке, раздвинул шелковистую ткань и просунул ладонь в лифчик. Сара задохнулась от прикосновения его руки и морозного воздуха.

Сжав ее сосок большим и указательным пальцем, он одобрительно крякнул.

– Мне всегда нравились твои груди, Сара. Они такие чувствительные…

Каждое прикосновение мужских пальцев к ее соскам все больше и больше возбуждало Сару.

– Дэниел… – умоляла она, не уверенная в том, что сумеет устоять.

– Чего ты хочешь, милашка? Хочешь мои губы? – Он провел губами по ее шее. – И это тебе тоже нравилось. Попробуй сказать «нет». Короткое слово. Его легко произнести. И ты не раз скажешь его. Но только не мне. Если ты не хочешь меня, просто скажи «нет»!

Она никогда не видела его таким – дерзким, наглым, кривляющимся… Может быть, она отвернулась бы от него, если бы не видела боли в этих прекрасных глазах, не слышала отчаяния в голосе. Его боль была отражением ее собственной. Знакомое, теплое, сильное тело прижималось к ней. О, какая сладкая мука… Дэниел петушился, строил из себя крутого самца, но он был глубоко несчастен. Она ощутила внезапный порыв чувственности. Разве от одного раза ее убудет? Все равно ничто не изменится. Ничто не заставит ее отказаться от принятого решения. Но может быть, они сумеют подарить друг другу последнюю ночь.

Что-то внутри лопнуло, и Сара почувствовала себя свободной. Она прямо посмотрела ему в глаза.

– Ты же знаешь, Дэниел, я не могу сказать тебе «нет».

Сара не успела и глазом моргнуть, как он поднял ее на руки, посадил в кабину, прижал спиной к сиденью и жадно впился в губы. Откуда-то издалека до девушки донесся стук захлопнувшейся дверцы. Голова кружилась от его запаха. «Все сразу стало по-другому, словно с них упали оковы цивилизации. Он не колебался ни секунды. Его руки знали свое дело, губы обольщали и соблазняли. Их прощание не было нежным и мирным. Казалось, он пытался показать ей, что такое страсть.

Сара почувствовала отчаяние. Хуже всего было знать, что это в последний раз. Всеми фибрами она ощущала его тело: прикосновение волос к ее пальцам, запах крема после бритья, мятный вкус его губ. Его тепло согревало Сару сильнее, чем пальто, которое он набросил на ее плечи. Когда Дэниел оторвался от ее губ, Сара зарылась лицом в его шею, вдыхая запах кожи. Она ощущала себя не человеком, а сгустком нервных окончаний. Всего было слишком много и все равно недостаточно. Хотелось быть ближе, ближе, как можно ближе…

Он залез к ней под юбку, и у Сары подскочила температура. Она сжала ляжки, чтобы хоть чуть-чуть облегчить ноющую боль.

Язык прочертил след от шеи до груди Сары. Дэниел схватил зубами ее сосок. Сара дернулась. Ее груди были чувствительны, как никогда доселе.

Дэниел остановился.

– Слишком грубо?

Сара покачала головой, ошеломленная силой охватившего ее порыва. Желание сводило ее с ума. Следующий удар языка чуть не заставил ее кончить.

– У тебя замечательные груди, Сара. Полные и упругие.

Дэниел взял ее сосок в рот и начал долго, упорно сосать. Он почувствовал, как напряглось ее тело.

– Нравится, бэби? Нравятся фермерские губы?

– Да. О Боже! – задохнулась потрясенная Сара.

Дэниел понял, что она достигла кульминации. Он запрокинул ей голову и принялся жадно следить за сотрясавшими девушку конвульсиями, испытывая злорадное удовлетворение. Это льстило его самолюбию и тешило сердце. От желания сводило поясницу, но куда слаще было следить за ее мучениями, чувствовать, что она изнемогает от страсти…

Она уронила голову на его плечо, и руки Дэниела тут же скользнули в ее трусики.

– Дэниел… – прошептала она.

– Ты вся мокрая. Губки у тебя шелковые, и я хочу попробовать их на вкус.

При одной мысли о подобной ласке у нее замерло сердце. Сара была так возбуждена, что боялась не выдержать.

Дэниел разочарованно выругался.

– Черт, места мало… Придется руками. Скажи, Сара, тебе нравятся мои руки?

Он ввел палец внутрь и начал ласкать крошечный чувствительный бугорок. У Сары вырвался крик.

– Что ты делаешь?

Дэниел понизил голос.

– Делаю все, чтобы ты меня не забыла.

Затем он наклонился и поцеловал ее. Его язык двигался в том же гипнотизирующем ритме, что и палец, и вскоре Сара вновь унеслась в заоблачную высь.

Он гладил ее груди, но этого уже не требовалось. Сара рухнула в пропасть, шепча на лету его имя. Слезы брызнули из глаз. Она пыталась унять дыхание. Вцепившись в Дэниела изо всех сил, девушка почувствовала, что окончательно пропала. Что-то щелкнуло внутри, и она поняла, что готова сделать для него не меньше, чем он для нее.

Дэниел увидел, как в ее глазах загорелся чувственный огонек. Она расстегнула на нем рубашку и провела руками по груди. Это прикосновение стало спичкой, брошенной в бочку с порохом. Что ж, напоследок она полностью удовлетворит его…

В душной, тесной кабине она разыграла секс-шоу собственного сочинения, действуя руками и ртом.