Текст книги "Больше, чем любовница"

– Ты такой сильный, – шептала она, – невероятно сильный…

Сара ухитрилась заставить его ощутить и унижение, и чудовищную гордость собой. Дэниел стал забывать о том, что это происходит в последний раз. Душу терзало отчаяние, но он отгонял его. Главное, что Сара еще здесь. Позже он придумает способ уговорить ее остаться. Позже. Господи, помилуй, он непременно что-нибудь придумает.

Он запустил пальцы в ее волосы и пристально всмотрелся в обольстительно горящие глаза. Сара медленно провела языком по его соску.

Дэниел втянул в себя воздух. Он не знал, что подействовало на него сильнее – прикосновение языка или чувственное выражение ее лица.

Пендлтон откинулся на спинку сиденья, расстегнул пояс и верхнюю пуговицу джинсов.

– Потрогай меня…

После этого тихого приказа в душной кабине полыхнула молния. Сара поняла, что настал момент сделать для него все, на что она способна, и подарить ему последнее наслаждение. Яростное возбуждение Дэниела и собственное желание терниями вонзались в ее душу. Она дернула «молнию», залезла к нему в трусы и схватила член.

– У тебя чудесные руки, Сара…

Эти чудесные руки ласкали и гладили Дэниела, пока к его мокрой от пота спине не прилипла рубашка. Прикосновения ее пальцев дарили наслаждение, но еще большее наслаждение доставляла мысль, что она обожает его. Волосы ее разметались, глаза казались бездонными озерами, груди подпрыгивали и раскачивались при малейшем движении, Дэниел был готов воспарить к небесам.

Кончиком пальца Сара провела по нежной головке и поднесла ее ко рту. Дэниел застонал. Возбуждение начало причинять ему нестерпимую боль.

– В кармане, – пробормотал он.

Сара нашла пакетик, открыла, но вместо того, чтобы надеть презерватив, наклонилась и взяла в рот мужскую плоть.

Дэниел выругался.

– Ох, Сара! О Боже, как хорошо…

Он чувствовал, что его член чудовищно раздулся. Еще немного, и начнет лопаться кожа. Дэниел на секунду удержал голову Сары. Наслаждение было слишком сильным…

Сара медленно подняла глаза. Ее взгляд был нежным, чувственным и откровенным. Именно этого он и добивался – откровенного, честного признания в том, что она хочет его.

– Я тоже хочу попробовать на вкус… – прошептала она.

Дэниел закрыл глаза и содрогнулся всем телом. Понадобилась целая минута, чтобы восстановить самообладание, но стоило посмотреть на Сару, и все пошло прахом.

– Хочу в тебя, Сара, – прерывающимся голосом произнес он. – Как можно глубже.

Она принялась натягивать на него презерватив, но делала это слишком медленно, и Дэниел, пришедший от задержки в буйную ярость, разорвал на ней трусики. Он усадил ее на свой распухший член, и Сара постепенно, дюйм за дюймом, целиком приняла его в себя.

Дэниел задвигался и увидел, как ее рот округлился от изумления. Тяжелое дыхание девушки музыкой звучало в его ушах. Он глубоко вонзился в тело Сары, затем обхватил ее ягодицы и начал управлять движениями девушки. Нескольких рывков хватило, чтобы его тело невероятно напряглось.

Дэниел облизал сухие губы и заглянул Саре в глаза.

– Знаешь, чем ты берешь меня?

– Чем? – хрипло спросила она.

Дэниел сквозь зубы втягивал в себя воздух. Нанося удары снизу вверх, он заметил, что глаза девушки заволоклись дымкой, как всегда бывало перед концом.

– Тем, что ты не можешь… О Боже!

Она стиснула мышцы, и тут Дэниелу отказали и голос, и дыхание. Он зарычал, пытаясь отсрочить наступление оргазма. Надо было доказать ей, заставить ее понять, что никогда она не испытает того же с другим. Как и он с другой…

– Тем, что ты… – он захлебнулся, чувствуя, что вот-вот кончит, – …не можешь мне сопротивляться.

Ослепнув от страсти и ярости, он выгнулся всем телом и вцепился в Сару, убеждая ее и в своей силе, и в тщательно скрывавшейся до сих пор слабости.

Она приникла к его груди – ослабевшая, измученная, опустошенная… Дэниелу захотелось защитить ее и подкрепить восстановленную близость. Он нежно обнял девушку, и та затрепетала от нового прикосновения.

– Холодно? – спросил он, чувствуя себя так, словно пережил извержение вулкана. Знакомое ощущение…

– Не очень, – пролепетала она. Он взял в горсть прядь ее волос.

– Как после землетрясения, верно?

Сара испустила протяжный вздох.

– Похоже…

Прильнув друг к другу в кабине, пропахшей запахом любви, они молча приходили в себя. Сердца постепенно успокаивались. Наконец Сара нежно поцеловала его в шею и отодвинулась. Дэниелу не хотелось отпускать ее, но он с любопытством следил за тем, как девушка перебирается на сиденье водителя и пытается привести в порядок одежду.

Он сделал то же самое. Вновь воцарилось молчание, и Дэниел ощутил возврат прежней неловкости.

Он накрыл ладонью руку Сары и легонько сжал ее.

– Я лгал. Не хочу, чтобы это было в последний раз.

Лицо девушки искривилось от боли, и она отвела взгляд.

– Я думала, что сегодня ты не хочешь ни о чем говорить.

– Что за чушь! Разве мы можем расстаться? Ты хочешь меня, а я хочу тебя. Это не просто секс. Господи, помилуй! Сара, ни одна женщина на свете не могла заставить меня почувствовать то же, что я чувствую с тобой. Это похоже на удар молнии. И я знаю, что ты чувствуешь то же самое.

Сара стиснула зубы. После бурной любовной сцены она ощущала себя совершенно беззащитной. Их тяга друг к другу была искренней и глубокой. Ее беременность только подтверждала это. Ей хотелось все рассказать Дэниелу, но в глубине души она знала, что никогда не пойдет на это. Надо быть твердой, как бы ни было трудно.

– Чувства еще не все. Есть другие причины. – Она горестно покачала головой. – Мы оба знаем, что я тебе не пара. Я говорила, что не хочу сгубить еще одного хорошего человека. Дэниел Пендлтон, клянусь, что я ни за что не испорчу тебе жизнь.

Дэниел ошарашенно уставился на нее.

– О чем ты говорить, черт побери?

Сара испустила протяжный вздох и вопреки голосу собственного сердца заставила себя применить другой способ. Собрав все силы, она приступила к последней исповеди.

– О'кей. Ты всегда стремился узнать мою тайну. Я рассказывала тебе о муже, но никогда не говорила о том, что заставило его отвернуться от меня, правда? Я никогда не говорила, что в восемнадцать лет стала любовницей женатого сенатора от штата Миннесота. – Она поймала его недоверчивый взгляд. – Да, Дэниел, так оно и было. И мне это нравилось. Нравилось внимание. Нравились дорогие подарки. Ему нравилось учить меня сексу. – Она остановилась и проглотила комок в горле. – А мне нравилось учиться.

Дэниел закрыл глаза и отвернулся. Сара почувствовала, что ее начинают презирать. Ей стало больно. Господи, такой боли она не испытывала ни разу в жизни. Но она знала, что это необходимо. Он должен знать. Дэниел слишком добропорядочен, чтобы не испытывать к ней отвращения.

– У сенатора была чудесная семья. Два сына и дочь. Его жена была больна, и когда он нуждался в женщине, то приходил ко мне. Но однажды пресса обнаружила это. – Сара опустила глаза, вспомнив о тогдашнем ужасе и боли. – Ты догадываешься, что он сделал?

Дэниел не ответил, и она подняла взгляд.

– Ну же, Дэниел! Попробуй догадаться.

– Не знаю, – тихо пробормотал он. – Бросил тебя?

О Господи, если бы! Как ей хотелось, чтобы этот человек оказался в силах бросить ее…

– Он покончил с собой, и все знали почему. Каждый знал, что у него была любовница, и каждый знал мое имя. Жителям Теннесси наплевать на миннесотских политиков, и через несколько лет я начала думать, что все позади. Но это всегда со мной. Всегда. Даже там, где люди ничего не слышали обо мне, мужчины чувствуют это. И ты тоже.

Дэниел вздернул подбородок и пристально посмотрел на нее.

– Ты с самого начала знал, чего хочешь от меня. Ты хотел чувственной связи со знойной женщиной. Тебе была нужна любовница.

– Не правда! – гневно возразил он. – Я никогда не просил тебя стать моей любовницей.

– Не будем спорить о терминах. Дело не в этом. Я согласилась на твои условия, потому что… тоже хотела тебя.

– Только сумасшедшая может думать, что достаточно одного желания… Я…

– Нет! – Сара взмахнула рукой. Надо было во что бы то ни стало заставить его замолчать. Если он раскроет ей свое сердце, все пропало. Она слишком долго мечтала об этом. – Не говори ничего. Думаешь, я поверю? У тебя были для этого десятки возможностей, почему же ты молчал?

Сара отвернулась и уставилась в лобовое стекло. Надо было справиться со слезами, от которых прерывался голос.

– Я хочу, чтобы ты отвез меня домой. Ты просил побыть с тобой в последний раз, и я согласилась. Я отдала тебе все… – Сару передернуло от фальши, прозвучавшей в ее голосе, и она бурно задышала. – Все, что могла. Если ты не отвезешь меня – клянусь, я уйду пешком.

– Сара…

Господи, заставь его замолчать. У меня больше нет сил.

– Отвези меня домой.

13

В три часа ночи до Дэниела дошло, что он так и не отвез Сару домой. Он все еще сидел в кабине грузовика, вспоминая ее лицо и вдыхая ее запах. Глаза у Сары были совершенно пустыми, словно она ушла в себя, пытаясь спрятаться от него; она была похожа на разбитый бокал. Сара с трудом выбралась из машины. Не глядя на него, она умудрилась прошептать:

– До свидания…

Дэниел остался один. Он был совершенно опустошен. Когда он наконец включил мотор и поехал домой, движения его были чисто машинальными. Тело действовало само по себе, но разум Пендлтона остался у озера, вместе с Сарой.

Он знал, что должен был рассказать ей обо всем, но красноречие не относилось к числу его достоинств. Дэниел был не мастер говорить о своих чувствах. А скорее всего, и не хотел признаваться, как много стала значить для него Сара. Обдумывая события последних недель, он понял, что был не прав. Почему он решил, что Сара, однажды впустив его в дом, не сможет прогнать его – даже тогда, когда он незваный ввалился к ней во время отпуска? Она привыкла слушаться и исполнять все его желания. Инициатива почти всегда исходила от него. Это подкрепило уверенность Сары в том, что он видит в ней только любовницу.

Заноза засела у него в мозгу. Может, Сара была права?

– Да нет же, черт побери, – громко выругался он. Если бы она позвала, он бросил бы все и пошел за ней на край света.

Он с силой ударил кулаком по «баранке». Во рту стояла горечь, внутри все болело. Нет, это была не пустяковая царапина. Чудовищная, невыносимая боль распарывала его тело и с каждой минутой становилась сильнее. Нет, тело было тут ни при чем. Это ныла его душа. Он не хотел расставаться с Сарой. Она дала ему что-то чрезвычайно важное, неуловимое, неописуемое – то, к чему он так жадно стремился с первой встречи. Она была такая… заботливая, такая… самоотверженная. Она отдавала ему все, ничего не требуя взамен. Разве она понимала, как дорога ему? Только рядом с ней он ощущал покой, которого не знал всю свою жизнь.

Он уронил голову на сжатые кулаки. Через два часа нужно вставать и идти на работу. Не за горами весна, дел выше головы. Но Дэниелу было не до того. Сара Кингстон пришла и взяла его сердце, а он не хотел забирать его обратно. Он хотел ее. Дэниел поднял голову и протяжно вздохнул. Жизнь ему выдалась не из легких, он многое перенес, но тяжелее всего было примириться с мыслью о том, что он не сможет ни поговорить с Сарой, ни прикоснуться к ней. Слишком многое осталось недосказанным, слишком о многом он предпочитал молчать. Теперь все зависит от того, сумеет ли он подыскать нужные слова. Он посвятит этому остаток ночи. Решение созрело, и оно было тверже стали.

Он понял, что завтра утром нанесет Саре визит, и на этот раз она выслушает его.

Сара перевернула мокрое полотенце и снова положила его на лоб. Первый приступ утренней тошноты застал ее врасплох. Пришлось позвонить Карли и предупредить, что она задерживается и постарается прийти к ленчу.

Ленч. Она скорчила гримасу. Похоже, ей никогда больше кусок в горло не полезет. Карли спросила про Дэниела, но Сара ответила ей весьма туманно. Однако он не выходил у нее из головы. Мысли о нем напоминали круги на воде, они волновали душу, ранили сердце и вызывали чувства, знакомые каждой женщине на свете.

Сара тосковала по, Дэниелу и вдруг подумала о том, что у нее может родиться сын. Еще один Пендлтон. Сердцеед с озорными фиалковыми глазами и железной волей, которой хватило бы на десятерых мужчин. Господи, помилуй… Она попыталась представить себе Дэниела – но не вчерашнего, тоскующего и угрюмого, а счастливого, с сыном на руках… Это, конечно, было полнейшей фантазией, но сегодня Сара не нуждалась в правде. Правда заключалась в том, что вчера вечером Сара окончательно порвала с Дэниелом, своими руками уничтожив последнюю надежду на совместную жизнь, и в том, что она никогда еще не чувствовала себя такой брошенной и такой одинокой.

Вскоре ей придется посмотреть правде в глаза. При этой мысли Сару охватила скорбь, но девушка вспомнила, что надо как-то прожить день, и воспоминание об улыбке Дэниела поможет ей сделать это.

Она закрыла глаза и задремала. Разбудил ее звонок в дверь. Подняв голову, Сара посмотрела на часы и увидела, что они показывают час дня. Наверное, Карли пришла проведать ее.

Сара поднялась и попыталась сохранить равновесие. Она не стала смотреться в зеркало. Можно было представить, как она выглядит после двадцати четырех часов физических и нравственных мук.

Открыв дверь, она снова чуть не упала. На пороге стоял Дэниел с букетом фиалок. При виде большой сильной руки, сжимающей хрупкие цветы, у нее сжалось горло. Из глаз хлынули слезы.

Дэниел тут же всполошился.

– Это ведь не из-за фиалок? Скажи, это не из-за фиалок?

Заставив себя оторвать взгляд от нежных цветков, Сара шмыгнула носом, и заморгала. Нет, она не будет плакать! Зачем он здесь?

– Я неважно себя чувствую, – выдавила она и тяжело вздохнула. – И мне не до разговоров.

Она хотела захлопнуть дверь, но Дэниел предусмотрительно выставил вперед ногу и не дал этого сделать.

– Грубиянка… – бросил он и прошел в гостиную.

– У тебя плохая привычка приходить в дом без приглашения, – сказала она, идя следом.

Дэниел обернулся и с пугающей решимостью заглянул ей в глаза.

– Пора привыкнуть.

Он положил букет на край стола и расстегнул «молнию» замшевой куртки.

У Сары упало сердце. Сила Дэниела была не в обаянии, а в непреклонности. Он побеждал не уговорами, а упрямством. А сегодня Сара не могла сражаться с ним на равных.

– В Бьюла-Каунти мне больше делать нечего, так что ни к чему привыкать я не собираюсь.

Он изумленно поднял брови. Затем его глаза сузились, и лицо приняло еще более решительное выражение.

– Собираешься уезжать, Сара? – зловеще спросил он.

– Да. Думаю над этим. – Голос Сары был куда более твердым, чем ее намерения.

– Я поеду за тобой.

– Это еще почему?

– Потому что я люблю тебя.

Он вколачивал в нее слова с неумолимостью парового молота.

Сара со свистом втянула воздух и закрыла глаза.

– Вчера я сказала, что не хочу и слышать об этом, – почти шепотом произнесла она и ощутила прикосновение его ладони.

– Вчера ты мне много чего сказала. Настала моя очередь.

От страха свело живот, и Сару тут же затошнило. Она покачала головой и заставила себя посмотреть Дэниелу в лицо.

– Ничего не желаю знать. Особенно сейчас. Мне действительно нехорошо.

Дэниел заметил ее отчаяние и умолк. Она выглядела бледной, больной, измученной, под глазами залегли тени. Он сразу понял, что это не простуда. Похоже, она серьезно больна. У него похолодело внутри. Невзирая на протесты, он поднял девушку на руки и отнес на диван.

– Тебя тошнит?

– Немножко.

У него заиграли желваки на скулах.

– Сара, и давно тебя тошнит?

Она уставилась на него,

– Что ты имеешь в виду?

Дэниел пытался побороть досаду. Выудить из нее что-нибудь труднее, чем найти дорогу с завязанными глазами. Он ощущал себя слепым без поводыря и готов был утратить остатки самообладания, которому учился тридцать пять лет.

– Ты обращалась к доктору? Что с тобой? Сара умолкла и отвела глаза.

– Я была у доктора, и он сказал, что ничего серьезного у меня нет. Если хочешь знать, никакими тяжелыми болезнями я не страдаю.

У него полегчало на душе, но полного удовлетворения не было. Она что-то скрывала, и надо было во что бы то ни стало докопаться до сути.

– Когда ты была у врача?

– Две недели назад. Это…

– Зачем ты к нему ходила?

Она пристально посмотрела на него.

– За противозачаточными таблетками.

Удивление заставило его умолкнуть на пару секунд.

– Ну и как, получила?

– Мне не нравится, когда меня допрашивают. Не хочу говорить на эту тему. – Сара попыталась слезть с коленей Дэниела, но ее крепко держали.

Дэниел хмуро усмехнулся.

– Опять грубишь? Ты обвела меня вокруг пальца, а вчера вообще вышвырнула, как ненужный хлам. Что ж, милая, позволь сказать тебе кое-что. Я думаю, что на самом деле ты относишься ко мне немного лучше, чем пытаешься показать, а я, черт возьми, отношусь к тебе в тысячу раз лучше, чем говорю. Так что до тех пор, пока мы не уладим это дело, я от тебя не отстану. Если надо будет уехать отсюда, я уеду.

Сара побледнела.

– Ты с ума сошел…

– Если и так, тo это твоя вина. Ты принимала таблетки?

– Нет. – Сара помотала головой. – Отпусти меня.

Стремясь докопаться до истины, Дэниел не обратил на ее просьбу никакого внимания.

– Почему?

Сара покраснела от гнева.

– Отпусти меня!

– Сначала ответь на мой вопрос, – сказал он с настойчивостью тарана.

– Нет, – повторила она.

– Ты должна ответить.

У нее расширились глаза.

– Ничего я тебе не должна! – крикнула она, сильно оттолкнулась и соскочила с его коленей. – Я и так отдала тебе все, что у меня было.

Дэниел словно только того и ждал.

– Не все. И не насовсем, – нежно сказал он. – А я хочу насовсем.

Сара отвернулась и сложила руки на груди. Колотилось сердце, кружилась голова. Вот и случилось то, к чему она стремилась, о чем тайно мечтала и молилась темными бессонными ночами.

Она почти решилась все рассказать, сообщить ему правду о своей беременности. Мысль об этом заставила ее испытать облегчение и одновременно повергла в ужас. Сара открыла рот, но не произнесла ни звука. Не поворачивался язык. Раз и навсегда запретив себе говорить о ребенке, она не могла найти нужных слов. В отчаянии она бросилась на кухню, схватила несколько листов бумаги и сунула их в руки Дэниелу.

– Вот…

Он посмотрел на нее, наморщив лоб, а потом бросил взгляд на листочки.

– «Усыновление. За и против». – Он заглянул в другой листок, и по выражению его лица Сара догадалась, что это был за листок. Дэниел был ошарашен. – Ты беременна…

Услышав его равнодушный тон, Сара почувствовала, что у нее останавливается сердце. На глазах показались слезы.

– Да. Разве это не ужасно?

Он снова уткнулся в листы.

– Мы же всегда предохранялись.

– Ты когда-нибудь слышал историю про дырочку в презервативе? – У Сары прерывался голос, но она твердо решила объяснить все. – Думаю, один из твоих пакетиков не прошел контроль качества.

Он посмотрел на нее с изумлением.

– Беременна?

Сара сглотнула слюну. Выдав свою тайну, она почувствовала и облегчение, и страх.

– Да. Если ты посмотришь в бумаги, то найдешь лист с доводами за и против того, чтобы сказать Дэниелу. Победило «против». Ты сказал, что хочешь знать все мои тайны. Прочти – там все написано про последние несколько недель.

Ей было бы легче раздеться на глазах у толпы. Саре захотелось уйти. Неважно куда. В спальню, ванную, уборную, щель в полу. Она знала одно: здесь ей оставаться горше смерти. Она повернулась, но тут Дэниел очнулся и взял ее за запястье.

– Не хочу ничего читать, Сара. Хочу услышать от тебя.

Она поглядела на руку, обхватившую ее узкое запястье, и почувствовала себя ужасно хрупкой. У нее сжалось сердце.

– Ох, Дэн, пожалуйста, не заставляй меня. Мне так плохо, что хочется плакать. И тебе не стоит притворяться сильным, когда на самом деле ты расстроен. Не желаю, чтобы ты делал то, что нужно, против своей воли. Ты и так всю жизнь несешь бремя. И я не собираюсь утяжелять его.

– Бременем для меня было только одно – как уговорить тебя выйти за меня замуж и заставить сказать «да».

– Врешь! – выкрикнула она. – Ты опять делаешь то, что нужно!

Дэниел выругался.

– Как мне убедить тебя? Подскажи мне нужные слова. – Он прижал к своей груди обе ее руки, заставил Сару поднять подбородок и взволнованно поглядел ей в глаза. – Я люблю тебя. Ты научила меня считать жизнь радостью, а не обузой, и заставила забыть о том, что в мире есть другие женщины. Никому из них я ничего не обещал и не хотел обещать. – Он еще раз чертыхнулся. – Ты думаешь, я сильный, но это не так, Сара. Не с тобой. Когда я с тобой, я размякаю от нежности и становлюсь сентиментальным. – Дэниел понизил голос.

– А когда ты решила уйти и бросить меня, я совсем размяк. Ну разве это не любовь? – умоляюще спросил он. – Я готов защищать тебя до последнего вздоха. Я сделаю все, что могу, чтобы ты была счастлива. Я молюсь на тебя. Черт побери, сегодня ночью я записал эти слова, чтобы ничего не забыть, а получается смешно и глупо. Помоги мне, Сара. Я не мастак вслух говорить о своей любви.

Сара заморгала. Пульс Дэниела бился в ее ладони. Сердце так сжалось, что трудно было дышать.

Не мастак вслух говорить о любви? Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Горло свело судорогой.

– Кажется, ты забыл, что мне тоже ничего не обещал и не хотел обещать, – неуверенно произнесла она.

– Почему ты не сказала мне, что беременна?

Сара потупилась,

– Я боялась, Дэниел. Я и сейчас боюсь. Не хотелось быть тебе дополнительной обузой. Все с самого начала пошло не так. Я пыталась держаться от тебя подальше, но полюбила раньше, чем поняла это. Не влюбилась, а именно полюбила, полюбила по-настоящему не на жизнь, а на смерть. А ты ясно сказал, что я нужна тебе только для забавы. Помнишь свои слова о «безумной, чувственной связи»?

Признание Сары музыкой звучало в его ушах. В первый раз за тринадцать дней он ощутил проблеск надежды.

– Ну что ты говоришь… Если ты любишь меня, а я люблю тебя, то почему наша «безумная, чувственная связь» не может продолжаться вечно? Стоит лишь добавить к ней пару золотых колец, обменяться клятвами в верности и начать жить вместе.

При виде ее грустного лица у Дэниела поубавилось оптимизма.

– Потому что так не бывает, – объяснила она. – Скоро все изменится. Й стану толстой, рыхлой и сварливой. А если ребенок будет день и ночь плакать, ты начнешь ворчать, что у меня не остается сил на секс,

– На секс? Не могу себе представить. Это невозможно.

Сара завела глаза.

– Еще как возможно… Но ты ничего не сказал про бэби.

– И не собираюсь. – Его слова привели Сару в изумление. – Вчера вечером ты вылила на меня ушат грязи, задрала хвост и убежала прежде, чем я успел опомниться. У тебя были две недели, – он указал на листки, лежавшие на кухонном столе, – и пачка бумаги, чтобы переварить известие о беременности. Мне для этого тоже потребуется несколько дней. Хотя вот что я скажу тебе, Сара… Ничто не сможет изменить мое чувство к тебе. Ни твое прошлое. Ни твое настоящее. Ни наше будущее. Я ведь и глазом не моргнул, когда ты рассказала мне про связь с сенатором. Будешь отрицать?

Пораженная Сара только покачала головой. Разве можно отрицать правду? Когда он успел так хорошо узнать ее?

– Глупо это отрицать, – неохотно признала она.

Его взгляд смягчился.

– Что касается меня, Сара, то в моей жизни нет места другим женщинам. Ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем.

Сара тяжело вздохнула, и из самой глубины ее сердца вырвалось:

– И для меня тоже никого не существует, кроме тебя, Дэниел. Никого.

Дэниел закрыл глаза. Прошла вечность, прежде чем он открыл их и приложил дрожащую руку к щеке Сары.

– Хорошо, что ты сказала об этом вслух. Но могла бы и промолчать. И без того у тебя все на лице написано. Каждое твое прикосновение, каждая улыбка подтверждают это.

У Сары защипало глаза. Она была совершенно обескуражена.

– А я-то надеялась, что построила себе надежное бомбоубежище… – хрипло сказала она.

– Ты ошибалась.

Неумолимость этих слов заставила Сару покачать головой. Отношение Дэниела к ее небезупречному прошлому поразило девушку.

– На свете больше нет таких мужчин, как ты…

– Значит, я заслуживаю лучшей женщины в мире. – Он наклонился и нежно поцеловал ее в нос. – Тебя.

Сара хотела сказать, что он заслуживает куда большего, но остановилась. Внутри происходило что-то непонятное. Его вера в нее заставляла девушку поверить в самое себя. Может быть, ах, может быть, она и есть та женщина, которая ему нужна? Сара задержала дыхание. Надежда, наконец, дала росток.

– Я жду ответа.

Сара закусила губу. Она была еще не готова сказать «да». Нужно было время, чтобы переварить и принять все то, о чем она не смела и мечтать.

– Слишком быстро…

– Я так не думаю. Дай мне ответ.

Боже, он уже требует! Легко говорить, когда решение принято. Ничего, она тоже умеет требовать…

– Дай мне время собраться с духом.

– Хочешь побыть одна? – нахмурился Дэниел. – Ты и так сидела в четырех стенах целую неделю.

Сара улыбнулась и залилась краской.

– Нет. Не одна.

У Дэниела потемнели глаза. Сара обольстительно похорошела. Он провел пальцами по ее губам.

– Знаешь, когда все позади, я не могу сопротивляться тебе. И единственное мое спасение в том, что ты тоже не можешь сопротивляться мне, – пробормотал он еле слышным голосом, заставившим девушку вспомнить о том, как они ласкали друг Друга. – Сара кивнула. – Ты ведь знаешь, какой я настырный.

Саре захотелось улыбнуться. Где-то глубоко внутри – там, где хранились ее самые тайные мечты, – зародился смех и принялся рваться наружу.

Дэниел тяжело вздохнул.

– О'кей, Сара. Я честно предупреждаю, что ни перед чем не остановлюсь, лишь бы услышать от тебя «да». Ты поняла меня?

Сара кивнула снова, и Дэниел приник к ее губам. Этот жаркий поцелуй навеки соединил их сердца.

А днем Дэниел выдал ей несколько своих тайн, одной из которых был сон о Саре в красной шелковой комбинации.

Однажды Сара проснулась среди ночи и обнаружила, что Дэниел смотрит на нее.

Несколько часов назад он позвонил и предупредил, что задерживается. Она ждала, ждала и вдруг уснула. После пробуждения ее глазам предстало удивительное зрелище. Голый по пояс Дэниел прислонился к дверному косяку спальни. В его руке пряталось несколько фиалок. У Сары сжалось сердце. Он был так прекрасен, что хотелось плакать.

Свет из холла падал на кровать. Дэниел не отрываясь смотрел на девушку.

– Ты очень хорошенькая… когда спишь.

– А ты очень красивый, когда бодрствуешь, – ответила она, заставив его покраснеть от смущения и гордости.

Он подошел к кровати, сел рядом, поднял руку и осторожно положил ее на живот Сары.

– Думаешь, будет девочка?

У нее заныло в груди. В первый раз за неделю, прошедшую со времени их разговора, Дэниел упомянул про ребенка.

– Я думаю, будет упрямый мальчишка с фиалковыми глазами.

– Упрямый? – повторил он, подняв бровь. – В кого бы это?

– В того, у кого фиалковые глаза, – сухо ответила она. – Это фамильная черта Пендлтонов.

Он тихонько дернул Сару за волосы и протянул ей фиалки.

– Я тут подумал о нашем малыше…

Сара попыталась не выдать волнения.

– Правда?

Он кивнул.

– Помнишь, я говорил, что ты заставила меня по-другому посмотреть на жизнь? Когда-то я считал ребенка обузой. Но с тобой…

Сара начала успокаиваться.

– Что «со мной»?

Дэниел застеснялся.

– Черт возьми, звучит по-идиотски, но с тобой это похоже на приключение. Понимаешь, теперь, когда ты стала частью моей жизни, я начал больше любить своих братьев. Ты пришла и изменила все вокруг. – Он смотрел на нее с благоговением. – И все это потому, что ты любишь меня.

Сара была тронута до глубины души. Казалось, все это ей снится.

– Ох, Дэниел… – Она поднесла его руку к губам. – Я так боялась! Боялась, что ты будешь сердиться, что ты не захочешь ребенка и… – Она прикусила язык.

Дэниел почувствовал ее волнение и понял, что она борется с болью и страхом.

– Говори, – хрипло пробормотал он. – Расскажи мне все.

– Больше всего я боялась, что не сумею быть ему хорошей матерью. – Ее голос дрогнул. – Говорят, яблоко от яблони недалеко падает.

Дэниел наклонился к ней.

– Радость моя, это яблоко упало давным-давно и откатилось далеко в сторону… – Он заглянул в полные сомнения глаза Сары и попытался вселить в нее свою веру. – Погляди, что ты сделала со мной и с Карли. А когда родится ребенок, ты будешь любить его. Или ее. И я тоже. – У него вспыхнули глаза. – Не терзайся, Сара. Нам предстоит приключение, и я всегда буду рядом с тобой.

У Сары разом изменилось выражение лица. Теперь ее глаза излучали надежду и любовь. Дэниел подумал о том, что душа Сары – это жемчужина, которую вырастили годы борьбы и боли. Как жаль, что он не умеет писать стихов! Об этом можно было бы сложить целую поэму… Он понял, что Саре пришлось бороться со множеством сомнений, чтобы обрести и любовь, и надежду. Эта мысль потрясла его.

– Ты сама не знаешь, сколько в тебе хорошего. И клянусь, Сара, я помогу тебе узнать это.

– Ты уже помог, – задыхаясь прошептала она, прижала его голову к своей груди и принялась баюкать, словно младенца. Он был ей дороже всех на свете. – Дэниел, похоже, настала пора сказать тебе «да».

У Дэниела защемило сердце. Он чертыхнулся, но не сумел сдержать слезы и позволил им течь по щекам.

Сара притянула его к себе и поцеловала в мокрые глаза.