Текст книги "Удивительные сказы сами по себе"

Персидский ковёр из Эфиопии

* * *

На свете все не так-то просто.

Если на небе зажигаются звёзды,

Значит, настал их час

Именно сейчас.

Зачем? Никто не даст ответ.

Но если кто является на свет,

То его кто-то уже ждёт

И обязательно найдёт.

И, конечно, наш герой

С очень нелёгкою судьбой

Достойно трудности преодолеет,

И место под солнцем занять сумеет.

Часть 1

Рождение

Соткали в Персии ковёр.

Весьма затейливый узор

Из фигур геометрических,

Ну, просто фантастический!

И вот прямо со станочка

Он предстал пред светлы очи:

На ощупь нежный, словно пух,

Аж захватывает дух.

Смотрят и дивятся люди,

Насколько хорош, судят.

Глаза выпучил ковёр

На открывшийся простор

И на глупых человечков,

Что болтали бесконечно.

Но слова их ему лестны,

А вокруг так интересно.

Недалече бегают мальчишки,

Нет у них и мелочишки,

Но даже эта шантрапа

Замирает у ковра.

Богатеи вокруг топают,

Языками цокают:

«Ай да рисунок, что за цвет?

Похоже, в мире равных нет».

Только недоступен и для них,

Трат немерено других.

Так что на местном базаре

Красоту такую не продали.

Здесь ковёр, хоть и мудрён,

Вполне обычное явление он.

Тогда его в трубу свернули,

И как дальше быть смекнули.

Решили его в Европу отправить,

Чтоб широкой публике представить.

И послали ковёр за границу,

Где он, бесспорно, пригодится.

Первое путешествие

Ковёр скрутили, как дитя, в пелёнки,

А он такой чувствительный и тонкий,

Неприятно удивлён и огорчен,

А его, не спросив, погрузили в вагон

Товарный со щелями

Вместе с грубыми вещами.

Там лежал на полке, как бревно,

Кругом не видя ничего,

Упакованный добротно,

Прислонившись к стенке плотно,

Он страдал под стук колёс

И пролил немало слёз.

Но их не замечал никто.

Долго ехали и далеко,

Через горы, реки и долины,

Путь одолевая длинный.

Останавливался поезд иногда,

И каждый раз думал тогда

Ковёр, юный молодец:

«Может быть, это конец

Бесконечного пути,

И покой смогу я обрести.

Ведь не для того меня соткали,

Чтобы сгинуть в неизвестной дали».

Но вокруг что-то лязгало, стучало,

То скрипеть вдруг начинало.

Порой от состава вагон отцепляли

И к другому прикрепляли,

Миновали города под мерный стук,

А он так и не видел ничего вокруг.

И это длилось много дней

И ровно столько же ночей.

Казалось, конец не наступит никогда

И будет так всю жизнь, всегда.

Но вот состав остановился.

Вбежавший люд засуетился,

Пришло в движенье всё вокруг,

Он почувствовал прикосновенье рук.

Его подняли и куда-то понесли.

Вагон остался где-то позади.

В Германии

Потом везли его в машине,

Затем осторожно положили

Непонятно где,

Оставив в тишине.

Опять неизвестность, волнение опять,

Он горькие слёзы не может унять:

«Да что же такое твориться со мной?

Я очень хороший, весьма дорогой!

Когда же закончатся беды мои?

Куда и зачем меня привезли?»

Что дальше случится, неизвестно,

А ведь всё начиналось чудесно.

Но вот чьи-то руки ловко

Сняли с него упаковку,

Аккуратно развернули,

Лицом к свету повернули,

Внесли в международный «Каталог»

И повесили под потолок.

Оказался он в огромном зале.

Его сразу же признали.

И ковёр пришёл в восторг:

Вокруг него ведётся торг.

Смотрит на него народ,

И стоит, разинув рот.

Как же хорошо ему,

Всё здесь ладно, по уму.

На стенах ковры, картины,

Фарфором заполнены витрины.

Гуляют, как дома, иностранцы

Из Америки, Турции, Франции…

Рассматривают экспонаты.

Пестрят разнообразные наряды.

Обстановка – просто класс.

Ковёр с публики не сводит глаз.

Вот так он жить готов всегда.

Ему приятны эти господа.

Даже немки, хоть не все красивы,

А чопорны и горделивы,

Вполне привлекательны

И к нему внимательны.

Как же здесь светло, уютно,

Активно, интересно, людно.

К житью такому быстро он привык.

Понимал-то он любой язык.

Разговоры вёл чужой народ и местный.

Слушал всех с огромным интересом,

Удивлялся их речам,

Замирал от счастья там.

Друзья

Когда же становилось пусто в зале,

Тут уж экспонаты оживали,

Делились заботами своими

Мыслями и мнениями иными.

На другой стене висел ещё ковёр,

Гораздо ярче, вычурней узор,

Там красуются цветы и павлины,

Зверёк рыжий с рожицей умильной…

И всё в контрастных тонах,

Даже рябит в глазах.

А наш ковёр довольно скромен,

Геометрически спокоен,

Правильный и гармоничный,

В общем, очень симпатичный.

Так что персидский гость

Тому словно в горле кость.

Порой происходили между ними трения,

Но оставался каждый при своём мнении.

Как ни был тот красив и хитёр,

Но оказался привлекательнее этот ковёр.

Уважали его не только за красоту,

А за исходящее тепло и доброту.

Он успокаивал одних,

Вдохновлял на подвиги других,

Окружал кого-то

Вниманием и заботой.

Появились у ковра друзья отличные,

Яркие, искусные, энергичные.

Больше всех как-то сразу

Ему понравилась фарфоровая ваза

На изящной тонкой ножке

И натюрморт – «Ягоды в лукошке».

Он безмерно ими восхищался

И их близостью наслаждался.

Говорил слова им лестные,

Вёл беседы интересные.

Ему оба взаимностью отвечали

И закадычными друзьями стали.

Общались с удовольствием они.

Так и шли за днями дни.

Часть 2

Семья

А на Волге матушке-реке

В провинциальном городке

Жила обычная семья,

Да, найти дружней нельзя

И гармоничнее на свете.

Вместе взрослые и дети

Отдыхали и трудились,

Своими успехами гордились,

Их семью ставили другим в пример.

Отец-строитель, главный инженер.

С университетским образованием мать.

Очень много можно рассказать

О повседневной жизни и работе,

Отношениях, заботе

О стариках, своих детях,

Друзьях и просто соседях.

В их доме не закрывались двери,

Хоть те возмущались и скрипели.

Но люди туда ходили целый день,

Можно сказать, кому не лень.

Кто за советом, кто за солью,

Кто с душевной своей болью,

Кто-то просто в тепле посидеть

Или телевизор посмотреть.

Забегали и детишки,

Взять для прочтения книжку

Или за разъяснениями по учёбе.

Все находили в этом доме

Совет, тепло и понимание.

Хорошая штука – достойное воспитание.

Детям с такими родителями учиться не сложно,

От них всегда помощь получить возможно

По любой тематике -

Физике иль математике

И другим предметам

Здесь находились ответы.

Есть чему детей научить,

Даже как чертежи чертить.

Что ещё людям нужно,

Чтоб жить счастливо и дружно?

Перемены

Перемен ничто не предвещало, вроде.

Только, как говорят в народе:

У судьбы свои капризы,

Порой бывают и сюрпризы.

И вдруг предложили родителям:

– В Эфиопию поехать, не хотите ли

На пару-тройку лет?

Нужно срочно дать ответ

До следующего вечера.

Казалось, и думать нечего,

Но там предстоял нелёгкий труд,

А детей оставить нужно тут.

Но эта миссия почётна,

К тому же – весьма доходна.

За столом собралась вся семья:

Родители, бабуля, дочки, сыновья.

Обсудили ситуацию ещё раз.

Такое предлагают в жизни – раз.

Это решение многих проблем

И в семье необходимо всем.

* * *

Недолго думали, рядили

И предложение принять решили.

Так что обняться лишь успели,

И родители за три моря улетели

В африканскую страну.

Что уж там, не на Луну!

Пять часов всего лишь перелёт.

Им строить предстоит нефтезавод.

В Эфиопии

Вот и прибыли на место.

Обустроились чудесно

В уютном поселении.

Отвели им чудо-помещение:

В котором санузел, прихожая стильная,

Кухня, спальня, светлая гостиная.

При всём этом постоянная прислуга

Порядок, чистота её заслуга.

Каждые три дня меняют постель,

А полотенца – каждый день.

Пищеблок – ресторана не хуже,

Готовят завтрак, обед, ужин.

Завтрак можно заказать в постель.

Чем не пятизвёздочный отель?

Солнце светит целый день,

Пальмы образуют тень,

А недалече море Красное -

Живописное, прекрасное.

Природа манит и зовёт.

Ну и чем вам не курорт?

Но приехали они не отдыхать,

А во всю силушку пахать.

Точнее – на совесть работать,

Чтоб на машину заработать,

Одеть, обуть всю семью,

И ближайшую родню.

Тут уж не до развлечений,

Но никто не отменял воскресений.

И в свой законный выходной

Посещали брег морской.

Любовались подводным миром,

Видели даже акулье рыло,

Разноцветных рыбок и омаров

Среди изысканных кораллов.

Так месяц за месяцем идёт.

Оглянуться не успели – минул год.

Папа с мамой всё о детях знали,

Деньги и письма регулярно посылали,

Давали необходимые советы

И получали подробные ответы.

В родном городе

Ну, а в городе родном

Шло своим всё чередом.

Каждый занят важным делом

И справляется умело.

Посылают родителям отчёт,

Как здесь жизнь без них течёт.

И внезапно новость! Да уж!

Дочка старшая выходит замуж.

Стали думать и рядить,

Что б такое подарить,

Чтобы пошло ей впрок.

Взяли в руки «Каталог»,

Смотреть стали и листать,

Подарок дочке выбирать,

Чтоб служил он много лет.

Чего только в «Каталоге» нет.

Разбегаются глаза,

Вот хрусталь, словно слеза,

Вот сервиз на двенадцать персон,

Новой семье не помешает он.

А вот постельный комплект,

Можно использовать много лет.

В нём подушки, одеяла,

И бельё, и покрывала…

Но вдруг, произвёл на них фурор,

Замысловатый шерстяной ковёр.

Очень, очень симпатичный,

Какой рисунок необычный.

Вот подарок – то, что надо,

За все усилия награда.

Моментально в тот же час

Они оформили заказ.

Второе путешествие

А ковёр пока не ведал ничего.

В Германии лелеяли и холили его.

Было просторно, много света,

Окружали роскошные предметы.

Правда, вазы уже не было в помине,

Зато на любимой картине

Всё так же ягоды лежали

И его безмерно восхищали.

Всё было безмятежно в выставочном зале.

Но, вдруг, ковёр по «Каталогу» заказали.

Горемыке очень скоро в путь.

Придётся его снова свернуть.

Страшно юному ковру

Зал этот покидать и страну.

Это вам не шутка.

Его скрутили в трубку,

Тщательно упаковали

И за море послали.

Но эту дорогу

Он терпел недолго.

Совсем короткий перелёт -

И приземлился самолёт.

Потом несколько часов в машине -

И ковёр покупателям вручили.

В Эфиопии

Его тут же развернули,

Лицом к людям повернули.

И ковёр увидел свет,

Никаких сомнений нет.

Солнце светит, суетится люд.

«Надо же, и тут живут».

И здесь им восхищаются,

Он этим наслаждается,

Смотрит во все глаза по сторонам.

Как же интересно, братцы, там.

Какой народ разнообразный,

Даже по цвету кожи разный.

У одних едва прикрыто тело,

Другие с ног до головы одеты.

Говорят на разных языках,

Но всем нравится он, ах!

Как приятно, весело и хорошо!

Однако день скорёхонько прошёл.

И его опять свернули

И куда-то запихнули.

А в свёрнутом виде

Он ничего не видит

И, между прочим,

Слышит плохо очень.

Ковёр на полке пребывает,

Зачем он здесь, не понимает.

И что с ним теперь будет,

Для чего его купили люди?

Стоило ли платить валютку,

Чтобы держать его в закутке.

Но из разговора мужа с женой

Понял, что его возьмут с собой,

Когда отправятся в свою страну,

И им одарят дочку ту,

Которая выходит замуж.

Очень сложно. Да уж!

Но перспектива радужная впереди.

Всё хорошо, лишь только жди.

Терпеливо ковёр ждал перемен.

Не получая должного взамен.

Третье путешествие

Не изменить ничего, не вернуть.

Он опять отправляется в путь.

Думал: своего дождался часа,

Едет теперь навстречу счастью,

Но всё же волновался

И предстоящего боялся.

Путь был утомителен и долог,

Он поменял немало полок

В багажных отделениях

Различных помещений.

Но прибыл в место назначения, наконец,

Казалось, мытарствам всем пришёл конец.

Его встретили вполне радушно,

Но опять пихнули в угол душный

И оставили в покое.

«Да что же это такое?!

Неужель я для того пришёл на свет,

Чтоб по углам пылиться? Нет и нет!

Что же могло случиться в семье,

Если нет там места мне?

За что так поступают со мной?

Я же хороший, очень дорогой.

Зачем покупали меня и везли

За тысячи километров издали?»

Оказалось, что та дочь в городе другом

Живёт в квартире, мизерной притом.

Некуда ковру там примоститься,

Нет даже стены, где бы смог уместиться.

Итак, хотите, не хотите ли,

Пришлось ему остаться у её родителей

Свёрнутым трубой до того случая,

Пока семья квартиру не получит.

Жильё тогда даром давали,

Но годами очереди ждали.

Ковёр плакал горько и страдал,

Только этого никто не замечал.

Снег

Однажды, зимой было дело,

Снег белый выпал по колено.

И его вдруг вынесли во двор,

Развернули персидский ковёр,

И он увидел белый свет

И белый диковинный снег.

Его тем снегом обсыпали,

Потом веничком трепали.

Это же невероятно!

Ему было так приятно,

Он от счастья светился весь,

Как же здорово здесь!

Он и фыркал, и смеялся,

Бесконечно наслаждался.

На него любовались прохожие,

И он на них смотрел тоже.

Не видал ещё ковёр таких румяных,

Добродушных, словно пьяных.

Удивлялся, щурясь от света:

«Сколько же на них надето?

Шубы, шапки, рукавички,

Валяные черевички.

Открыты лица только,

А обаяния сколько!»

Глаза сияют серо-голубые,

Пылают щёчки наливные,

На губах улыбки.

Все хвалят его шибко.

Но его недолго баловали.

Опять свернули и убрали.

В этот день он счастлив был бесконечно

И запомнил о нём на всегда иль на вечно.

В доме

Так идёт за годом год,

Ковёр в доме том живёт.

Если можно назвать жизнью это,

Где-то в углу без внимания и света.

Ну, а в жилище том

Всё своим шло чередом.

У младшей дочери родились дети,

Бесспорно, лучшие на свете.

Конечно, события волновали его,

Но ковёр ведь не видел ничего.

Тут хоть смотри, хоть не смотри,

Глаза-то у него завёрнуты внутри.

Когда же подходили к нему ближе,

Он кое-что всё же слышал.

Например, как маленькие внучки

Просились к дедушке на ручки,

Как собирались в детский сад

Иль не хотели одевать наряд,

Когда шумели очень сильно

Иль играли на старом пианино.

Но за что ему такая ноша?

В такой семье хорошей

Никто не думал о нем,

Тем более, как о живом.

Как же ему было плохо!

Он страдал и охал.

Рыдал горькими слезами,

Страшно вымолвить словами.

Печально очень и обидно,

Но судьба такая, видно.

Всё предписанное неизбежно.

Однако он не терял надежду.

Затруднения

Так в семье, в Самаре

Ковёр почти не замечали,

Своей жизнью жили,

Жили, не тужили,

Стояли друг за друга без сомнения…

Но вдруг появились у них затруднения.

Материальное положение стало хуже.

Развелась дочь младшая с мужем.

И осталась с дочками малыми

Да трудностями небывалыми

На попечение родителей своих

Далеко уже не молодых.

У родителей пенсия неплохая,

Но на пятерых её не хватает.

Однажды услышал ковёр

Весьма странный разговор.

– Дорогие батюшка и мать,

Надо бы ковёр продать.

Это нам поможет, между прочем, -

Говорит серьёзно дочь

Только ей отец в ответ:

– Это невозможно, нет и нет.

Ковёр не нам принадлежит,

Он у нас только лежит.

Ничего себе, вот это дельце!

У ковра забилось сердце.

Правда, не понял он ещё,

Плохо это или хорошо,

Ему-то будет хуже

В другом месте или лучше.

Хоть люди здесь хорошие,

Он-то совсем заброшенный.

И внимал, стоя в углу,

Как решат его судьбу.

А дочь младшая с укором

Продолжала разговор:

– Вот, вот, в углу пылится.

Да, сестре он никогда не пригодится,

А нам поможет выбраться из нищеты.

– Совсем не то вещаешь ты.

Его нельзя продать, увы.

– Почему? Ковёр купили вы

И можете им распоряжаться.

Тем более, в Москве квартиры не дождаться.

Да и не станет возражать сестра.

Всё правильно поймёт она.

– Нет! Это подарок ей,

И мы его трогать не смеем.

Младшей казалось так не честно,

Но спорить с отцом бесполезно.

Больше к этому вопросу не возвращались,

Хотя в деньгах всё больше нуждались.

Так и стоял ковёр в углу

Иль лежал годами на шкафу

И не видел белый свет.

Так прошло пятнадцать лет.

Четвёртое путешествие

И вот получила квартиру семья:

Дочь старшая с мужем и их сыновья.

Вот она, долгожданная перемена.

Несколько комнат, свободные стены.

Там никому не будет тесно

И для ковра найдётся место.

Летит в Самару радостная весть;

Ковёр можно перевезть.

Сердце бьётся у ковра:

«Мне в свою семью пора.

Я хочу не так уж много».

Перенёс легко дорогу.

Ведь ему не привыкать

На полках и в углах страдать.

Наконец приехал он домой.

Здравствуй, здравствуй, дорогой!

Часть 3

ПМЖ

Ничего нет лучше в мире,

Чем жить в собственной квартире.

И вот, будто бы во сне,

Он висит реально на стене,

Ясно видит пред собой

Зал, конечно, не такой большой,

Как в Германии выставочный,

Огромный и вычурный,

Зато светло, уютно, чисто.

Мебель проста и неказиста.

Гарнитур самый дешевый,

Но вместительный и новый,

Стулья венские и кресла,

Диван-софа – спальное место.

Стол добротный раздвижной -

Там самый старший и большой.

Он служил еще до этого полсотни лет,

Собирал, бывало, многих на обед

Намерен не скучать и здесь,

Для этого все предпосылки есть.

Знакомство

Так что всем хватило места там.

Вещи озираются по сторонам

Настороженным взглядом

На то, что происходит рядом.

В этом доме новом приличном

Для всех всё ново и необычно.

Им предстоит здесь вместе жить.

Так что контакты нужно наводить.

Слово взял ковёр: – Друзья!

Издалече прибыл я.

Я Персидский Ковёр,

У меня сложный узор,

Я довольно дорогой,

Но характер добрый и простой.

Знакомству с вами очень рад.

Теперь представьтесь вы подряд.

– Я Диван. – Я Стол. – Я Стул.

– А мы все вместе – Гарнитур.

– Все шкафы под нами нижние,

А мы сверху – Полки Книжные

Самые умные, интеллектуальные,

Серьёзные и сентиментальные.

Возмутился гарнитур и поднял крик:

– Да в нас гораздо больше книг.

Так что мы умнее,

Наши знания ценнее.

Тут ковёр вмешался в спор:

– У нас сегодня первый разговор.

Его не станем омрачать.

Негоже со ссоры начинать.

Но их словно попутал шут,

Расшумелись. Только тут,

Прибежали в комнату мальчишки,

Разбросали на столе тетради, книжки,

Вывернули карманы,

Забрались на диван.

Раздались и спор, и смех

И заняли внимание предметов тех.

Так что вещи прекратили прения,

Слушали речи ребячьи и мнения.

С семьёй

Так ковёр вошёл в сей новый дом,

Дополнил его любовью и теплом.

Он смотрел во все глаза,

Как росли два пацана.

Он их обожал, похоже,

И они к нему привязались тоже.

Он прекрасно видел всех,

Слышал разговоры, смех.

А когда за обеденным столом,

Что стоял перед ковром,

Собиралась вся семья,

А частенько и друзья,

Беседам и веселью не было конца,

Не сходила улыбка с его лица,

Здесь обсуждались разные события,

Катаклизмы и научные открытия,

Смотрели по телевизору сообщения,

Про местные и мировые достижения.

Передачи для детей и взрослых,

Или говорили про погоду просто.

Среди себе подобных

Когда же люди покидали дом,

Жизнь в комнате своим шла чередом.

Тут вещи обсуждали свои дела.

Уважали они мнение персидского ковра.

Ведь где он только ни бывал

И в жизни много повидал.

Теперь опытом своим делился,

К вещам по-доброму относился.

Но больше других любил ковёр

Диван и обеденный стол.

Любовался на полки книжные,

Недолюбливал шкафчики нижние.

Сердился, когда стулья и кресла

Покидали насиженное место.

Он ворчал на них порой:

– Кресло, мальчик дорогой,

Ты куда бежишь, постой!

Это стульчикам пример дурной.

Видишь, они уж расшалились,

Будто с потолка свалились.

Помолчал диван немножко

И сказал: – Не для того вам ножки,

Чтобы бегать, а чтобы твёрдо стоять.

Почему проказничаете опять?

Но один стульчик так скакал,

Что упал и ножку поломал.

Как же было ему больно!

И все заплакали невольно.

Нужно стульчик выручать,

Ему ножку починять.

Понесли его хозяева в мастерскую,

Там поменяли ему ножку на другую.

И стал стульчик словно новенький,

К подвигам готовенький.

Но предупреждает его стол:

– Будь благоразумным, стул,

Если хочешь быть здоров,

Не наломай опять же дров,

Веди себя прилично,

И будет всё отлично.

Вторит ему ковёр серьёзно:

– Чтоб не возникало курьёзов,

И последствий страшных,

Необходимо слушать старших.

Перед ковром

Семья росла, женились дети,

Потом и у них родились дети,

По другим квартирам расселялись,

Но в доме том частенько собирались

На диване за большим столом.

Торжества все проходили пред ковром:

Встречи с близкими, иль свадьба сына,

Дни рождений, юбилеи, годовщины.

Традиционно в доме том

Вели беседы важные при нём.

И ковёр в них принимал участие,

Разделял горести семейные и счастье.

К нему прикрепляли рисунки внучек

И прочие творения их ручек.

Как же этим он гордился

И пред мебелью хвалился:

– Это к имиджу моему дополнение,

Признак особого уважения.

Поделки детские мне орденов дороже.

От счастья задохнуться можно.

Когда же одна внучка пред ковром

Ходила на руках и колесом,

Другая изображала куклу Тутти,

И на диване прыгала, как на батуте,

Диван крепился и терпел,

Ковёр во все глаза смотрел,

И внимательно слушал.

В общем, жили, душа в душу.

Обстановка

А когда хозяев не оказывалось дома,

Вещи меж собой общались снова.

Кто-то кому-то отдавал предпочтение,

Кто-то своё высказывал мнение,

Иногда бранились легонько,

Кто-то напевал потихоньку.

Диван в квартиру новую

Попал уже не новым,

А нагрузку нёс большую,

Можно сказать двойную.

За годы потрепалась обшивка,

Лопнула внутри пружинка.

И пришлось ему на этот раз,

Поменять подушки и матрас.

Тут уж диван преобразился,

На всю комнату хвалился:

– Я и мягок и упруг.

Это ж видно, ковёр-друг?

Стал я сразу молодой

Не только телом и душой.

Ковер тут же поддержал:

– Да, ты ещё краше стал.

Дорогой мой друг сердечный,

Радуй нас всех бесконечно.