Текст книги "Первые товарищи"

Глава 18
Печальное происшествие

– Палочка пришла, никого не нашла, кого первого найдет, тот за палочкой пойдет! – громко, скороговоркой говорил Принц, пока остальные мальчики разбегались и прятались по всему саду.

Принц искал не один. Ему помогала Худышка. Палочка-воровочка была любимой игрой не только мальчиков, но и собачонки. За месяц своего пребывания в пансионе Худышка сделала удивительные успехи. Она не только отлично танцевала на задних лапках и прыгала через руки не хуже любой дрессированной собачки из цирка, но и прекрасно умела играть в палочку-воровочку и в прятки. И сейчас, когда Принц громко спросил: «Пора?» и ему откуда-то из глубины сада ответили шепотом: «Готово, пора!» – Худышка взвизгнула от удовольствия, подпрыгнула и помчалась впереди Принца, усердно обнюхивая землю и ища следы спрятавшихся мальчиков. Сад вокруг пансиона был громадный, и найти спрятавшихся было не так-то легко. Посреди сада, прямо перед крыльцом, была разбита большая площадка с качелями, гимнастикой и громадным мраморным бассейном, в котором мальчики летом купались, а зимой катались на коньках. Теперь, ранней осенью, бассейн казался темным, а вода в нем была холодной, как лед. По всему саду были разбросаны кусты бузины и волчьей ягоды, и росли высокие березы и ели. Несмотря на такое множество убежищ, за которыми прятались мальчики, Худышка легко их отыскивала.

Собачонка обнюхивала каждый кустик, каждое деревцо, с которых слетела уже добрая половина листвы, и затем, если там оказывался спрятавшийся мальчик, она с громким лаем и визгом бросалась на него, облизывая ему лицо и руки своим острым язычком. Таким образом, благодаря стараниям Худышки за какие-нибудь десять минут почти все мальчики были найдены. И никому не удалось украсть палочку-воровочку. Лишь только кто-либо из играющих бросался к берегу бассейна, у которого на скамейке лежала палочка, Худышка кидалась вслед за бегущим, совалась ему под ноги и всеми силами старалась помешать украсть палочку.

– Кажется, всех отыскали? – весело крикнул Принц.

– Нет, не всех! Смотри, бежит Грушин, он сейчас украдет палочку! – тревожно прокричал Сережа.

И действительно, с противоположного конца сада сломя голову несся Рыжий, направляясь к бассейну и скамье с лежащей на ней палочкой. Увидев своего недруга, Принц бросился ему наперерез. Следом кинулась и Худышка, громко лая и визжа, по своему обыкновению. За ними помчался и Сережа.

– Скорей, скорей, Принц! – кричали одни.

– Не зевай, Грушин! – вторили другие.

Рыжий и без того не зевал, он уже почти достиг желанной скамейки. Но тут подоспевшая Худышка вцепилась в сапог Рыжего и прокусила его насквозь. Рыжий заорал во всё горло. Из сапога вытекла струйка крови. Худышка, оказалось, прокусила не только сапог Рыжего, но и его ногу.

– Скверная собачонка! – не помня себя от бешенства закричал тот. – Я тебе покажу, как кусаться! – и гневно, изо всей силы ударил собачку здоровой ногой.

Худышка присела на землю и жалобно завизжала. Сережа схватил ее на руки и, сверкая глазами, крикнул Рыжему:

– Не смей ее обижать, скверный мальчишка! Или я…

– Что ты? – поддразнил его Грушин, рассерженный и укусом Худышки, и непрошенным заступничеством Сережи.

– Или я пожалуюсь Василию Ивановичу! Слышишь? – весь дрожа, в сердцах продолжал Сережа.

– А я вышвырну за забор вашу собачонку! – и Рыжий, насвистывая как ни в чем не бывало, повернулся к нему спиной.

– Не посмеешь! Не посмеешь! – взволнованно повторил Сережа и с силой повернул Рыжего к себе.

Но Рыжий отмахнулся от него, и сильно оттолкнул от себя.

Мальчики стояли на самом краю бассейна. Рыжий не рассчитал своего движения. Толчок вышел слишком сильный, и Сережа с Худышкой на руках полетел в холодную темную воду.

Дружное отчаянное «ах?» вырвалось у одиннадцати мальчиков, и они в ужасе замерли.

Глава 19
Последствия

Ледяная вода на минуту отрезвила Сережу. «Я утону… утону вместе с Худышкой, – вихрем пронеслось в его мыслях. – Как будут плакать мама и Адочка, когда узнают, что утонул их Сережа! Нет, не хочу, не надо, я должен жить и буду жить. Господи, спаси меня!». И он потерял сознание.

Потом словно какой-то сон охватил Сережу. Сколько времени длился этот сон, он и сам не знал, но чувствовал, как его трясли чьи-то сильные руки. А в ушах стоял такой шум, что он ничего не слышал…

Сережа очень удивился, когда, открыв глаза, увидел возле себя маму. Он было потянулся к ней с поцелуем, но всё его маленькое тельце так ослабло, что он должен был снова откинуться на подушку.

– Мамочка! Дорогая! Как я рад! – тихо прошептал он и протянул к ней руку.

Мама схватила эту маленькую ручку обеими своими и крепко прижала к губам.

– Мамочка, дорогая! – еще раз сказал Сережа и снова забылся.

Когда он опять открыл глаза, мама была не одна: возле нее склонилась кудрявая голова Принца. Сам Сережа лежал в кроватке в совершенно ему незнакомой комнате.

Сережа стал напряженно вспоминать, как он попал сюда, в комнату, и почему лежит в постели, а мама и Принц смотрят на него так ласково и грустно.

«Я, должно быть, болен», – неожиданно решил Сережа и вдруг вспомнил всё, что с ним произошло: и край бассейна, и ссору из-за Худышки, и холодную мутную воду, и чьи-то отчаянные крики. «Ну да, я болен, потому что я не утонул, – сообразил наконец Сережа. – А если б я не был болен, то, значит, я бы лежал мертвый на дне бассейна».

– Мамочка, – твердо, как здоровый, произнес Сережа, – я ужасно рад, что не утонул. А где Худышка?

– Худышку тоже спасли, – поторопился успокоить его Принц, – впрочем, ее никто не спасал, она сама приплыла к берегу, а тебя вытащили старшие воспитанники и откачали. Теперь ты снова будешь здоровым!

– Ах, как хорошо! – обрадовался Сережа и прибавил, озираясь с удивлением вокруг: – А где же я?

– Ты в комнате начальницы, и я останусь здесь, с тобой, пока ты совсем поправишься, – ласково успокоила его мама и нежно погладила по головке.

Сережа не ощущал никакой боли… Ему хотелось спать и только. Он уже начал забываться дремотой, как вдруг внезапно вспомнил, что виновником его падения был Грушин.

– Ему наверняка попадет, если начальница узнает об этом, – тревожно проговорил Сережа, обращаясь к всё еще стоявшему у его постели Принцу. – Непременно попадет.

– Непременно попадет. Да и поделом, – подхватил тот и сердито сжал маленькие кулачки, грозя невидимому Рыжему. – И поделом – не толкайся! Ведь не подоспей вовремя старшие воспитанники, ты бы захлебнулся и умер. Весь наш класс ужасно сердится на Грушина, никто не хочет сидеть рядом с ним во время уроков и обеда, а главное – исключили его из всех игр и сторонятся его.

– А он что?

– Притих. Сознает свою вину и молчит. Валерик знает, что он толкнул тебя в бассейн, и говорит, что как только донесет об этом, Пушка его непременно исключит из пансиона.

– Неужели исключат? – взволновался Сережа.

– Понятно! – спокойно подтвердил Принц. – И пусть исключат! Такого не жалко. Вот мать его жалко. Она такая бедная, несчастная, живет на крошечную пенсию и души не чает в сыне, думает, он ее помощником и опорой будет.

– Ну, довольно, дети, – прервала Сережина мама разболтавшегося Принца. – Пора спать. Закрой глазки, Сережа, и спи спокойно!

Но спать спокойно Сережа не мог. Он долго ворочался с боку на бок, и ему всё мерещилась печальная, горем убитая старушка, мать Грушина, просившая Сережу спасти ее сына.

Глава 20
Он не виноват!

Бодрый и здоровый поднялся на другое утро Сережа. Приехавший доктор внимательно осмотрел его и остался очень доволен.

– Молодчина! Чугунный он у вас, – обратился он, смеясь, к Пушке.

Сережина мама отправилась за теплой одеждой для своего выздоровевшего мальчика, так как день был субботний и пансионеров распускали по домам.

Когда доктор уехал, позволив Сереже идти в класс, мальчик чуть не запрыгал от радости. Особенно приятно ему было обещание Принца пойти с ним в отпуск и провести целых два дня в гостях у Сережи. Но в самую сильную минуту радости Сережа вдруг вспомнил о Грушине и его бедной матери.

– Антонина Васильевна, – робко обратился он к начальнице, – я хотел спросить вас о Грушине…

– Не говори мне о нем, – строго проговорила та. – Я сейчас же сажусь писать письмо его матери, чтобы она взяла своего сына из пансиона.

– За что? – невольно вырвалось у Сережи.

– Как за что! Или ты не знаешь, что тебя толкнул в бассейн этот негодный Грушин?

– Ах, нет! – горячо воскликнул Сережа. – Да, то есть… Он толкнул меня… нечаянно… Он не хотел… Я обидел его… Я начал первый… Я ударил сначала, а он только защищался… Уверяю вас, он не хотел меня толкнуть…

Начальница внимательно слушала взволнованный лепет Сережи. Когда он закончил, она сказала, строго сдвинув брови:

– Так вот как это было! А мне передали совершенно иначе. Это меняет дело. Ты оказываешься более виновным, нежели Грушин, и следовало бы наказать тебя. Но я полагаю, что ты достаточно наказан вчерашним падением в воду, и потому лишь советую тебе постараться исправиться: я не люблю забияк! Второго такого поступка я не прощу.

Несмотря на строгое лицо начальницы и на ее суровый тон, Сережа был ужасно счастлив, что ему удалось спасти Грушина. Если бы он оглянулся, выходя из комнаты, то увидел бы, как строгое лицо Пушки озарилось доброй улыбкой и она чуть слышно прошептала вслед Сереже:

– Храни тебя Бог, добрый мальчик, за твое чудесное сердечко. Ты не побоялся оклеветать себя, чтобы спасти своего недавнего врага.

А сияющий Сережа как пуля влетел в класс, отыскал глазами сидевшего в углу Грушина и со всех ног кинулся к нему, размахивая руками и крича:

– Не печалься, Рыженький, не горюй! Она простила! И тебя не исключат!

Грушин поднял на Сережу заплаканные глаза – ему уже было объявлено об исключении, и он не понимал, что́ ему кричал так радостно настроенный Сережа. Последний вынужден был повторить…

Мальчики окружили недавних врагов, закидали Сережу вопросами. Узнав, в чем дело, все закричали в один голос:

– Молодец, Сережа! Добрый, Сережа! Да здравствует Сережа!

И двадцать две маленькие ручонки протянулись к нему и, подхватив, начали качать. Когда счастливого, торжествующего мальчика опустили на землю, Грушин бросился на шею Сереже и, обнимая его, проговорил смущенно и растроганно:

– Ты меня прости, Горин, я сильно виноват перед тобой!

– Ну, вот еще! – засмеялся Сережа. – Кто старое помянет, тому глаз вон.

И мальчики крепко поцеловались, как родные братья.

Глава 21
Принц в гостях у Сережи

– Няня, няня, да открой же скорее, звонят! – заволновалась Адочка, ожидавшая у окна возвращения Сережи.

– Иду! Иду, матушка! – и Домна Исаевна заторопилась к двери.

Каково же было удивление Адочки, когда вместо Сережи она увидела на пороге прелестного белокурого мальчика. Адочка даже попятилась назад и спряталась под передник Домны Исаевны. Потом она высунула оттуда свое хорошенькое личико и сказала:

– Нет, нет, это не Сережа!

– И Сережа здесь, и Сережа! – поспешил крикнуть ей из передней братишка, и через секунду он уже был в гостиной и крепко обнимал и целовал Адочку.

– А кто же это? – робко косясь на белокурого мальчика, спросила девочка.

– Это Принц, товарищ Сережи, – поспешила объяснить ей мама, – его зовут Котей. Он очень дружен с Сережей и очень его любит!

– Ну, если он любит Сережу, то и я его полюблю, – пресерьезно ответила малютка и, как взрослая, крепко пожала руку Принца.

– А где же Арапка?.. Арапка, фю-фю! – свистнул Сережа, и в ту же минуту откуда ни возьмись громадный черный Арапка бросился к Сереже и приветствовал его, лизнув в самое лицо.

Мальчики по очереди ласкали и гладили собаку и наперебой рассказывали все новости пансионской жизни: и о Худышке, и о Грушине, и о доброте Пушки, простившей мальчика, – словом, обо всем, обо всем. И мама, и Домна Исаевна, и Адочка – все слушали их. Особенно внимательно слушала мама – слушала и не могла наглядеться, налюбоваться и нарадоваться на своего доброго, милого, великодушного мальчика, на своего дорогого Сережу…

Вместе со всеми слушал и Арапка. Он не сводил глаз с обоих маленьких рассказчиков, хлопал ушами, вилял хвостом и, казалось, без слов говорил всей своей собачьей персоной:

– Это ничего, что вы люди, а я только большой черный ньюфаундленд: я отлично понимаю всё, что вы говорите, и куда умнее и развитее всех остальных собак в мире.

Принц провел в гостях у Сережи всё воскресенье. Им было так весело, что они и не заметили, как этот счастливый день промелькнул, словно его и не бывало.

Глава 22
Новая затея

Как-то раз, проснувшись холодным осенним утром, мальчики увидели в окно спальни, что вся земля, крыши домов и деревья покрыты толстым слоем белого снега.

– Вот так штука! – воскликнул Принц. – Легли спать осенью, а проснулись зимой!

– Зима! Зима! – раздалось со всех сторон, и мальчики гурьбой хлынули к окошку.

– Ну, теперь надо готовить коньки и салазки! – рассудительно произнес черненький Жучок.

– Братцы, – предложил Петух, – давайте выстроим гору!

– Ну, вот еще выдумал, – насмешливо пожал плечами Грушин. – Разве можно из первого снега гору строить… Как по такой прокатишься, так и провалишься.

– Вверх тормашками, – ввернул свое слово Принц, теперь окончательно примирившийся со своим бывшим врагом.

После Сережиного падения в бассейн и последовавшего затем полного раскаяния со стороны виновника этого несчастья, Грушина, между троими мальчиками не было и помину о прошлых ссорах. Напротив, они даже подружились с Грушиным и охотно играли с ним во время рекреаций[9]9
  Рекреа́ция – перемена.


[Закрыть].

Грушин оказался вовсе не таким злым, каким его представляли себе наставники и товарищи: он был только чрезвычайно ленив и очень любил поддразнивать младших пансионеров. Но после примирения с Сережей и Принцем Грушин дал торжественное слово перед всем классом отвыкать от этой несносной привычки.

– Господа! – внезапно раздался голосок Принца, когда мальчики в полнейшем безмолвии созерцали заснеженный, точно одетый в белое одеяние, сад пансиона. – Давайте-ка вместо горы устроим в саду снежную бабу!

– Да, да, бабу, бабу! Отлично! – послышалось со всех сторон, и вся толпа маленьких пансионеров обступила Принца.

– И знаете что? – продолжал тот, блестя разгоревшимися глазами от предвкушения новой забавы. – Сделаем бабу и изведем Пушку.

– Да, да, изведем Пушку! – подхватили веселые голоса мальчиков, почуявших в предложении Принца новую проказу.

– Братцы, не надо! – нерешительно произнес голосок Мартика Миллера, ужасно не любившего шалостей, которые приносили кому-нибудь вред и неприятность.

– Вот глупости! – вспыхнул Принц. – Тебе жалко ее, что ли? Или ты боишься, что она похудеет от злости? Так ведь это ей полезно, смотри, какая она толстая!

Принц, совершенно позабыв о том, что дал себе слово не раздражать начальницу, беспечно тряхнув кудрями, повернулся к Мартику спиной и стал объяснять мальчикам, как им надо извести Пушку.

На начальницу Принц был ужасно сердит. Во-первых, она как-то пожаловалась на его проказы месье Рено, аккуратно каждую неделю приходившему узнавать об успехах и поведении его маленького воспитанника, а во-вторых, не пустила его в последнюю субботу в отпуск к Сережиной маме. Принцу было страшно тяжело это наказание. Еще бы! Он обещал Адочке, которую любил не меньше Сережи, выдрессировать Арапку и сделать крепость из картонки от шляпы! А вместо этого целый субботний вечер и всё воскресенье пришлось чинно просидеть в кабинете приемного отца, подле ненавистного Рено, и учить французские глаголы! И Принц, рассерженный не на шутку, поклялся с этого дня изводить Пушку чем и как только может.

Глава 23
Снежная баба

С трех до четырех часов по вторникам Валерик преподавал младшим пансионерам гимнастику в рекреационной зале. Но когда бывала хорошая погода, урок гимнастики проводили в саду, и дети бегали и резвились на чистом воздухе.

На этот раз тоже было решено перенести урок в сад, и мальчики гурьбой хлынули на садовую площадку, находившуюся прямо перед окнами комнаты Пушки.

– Равняйся! Налево кругом! Руки кверху! Руки в бок! Левой, правой! – кричал, надрываясь, Валерик, и из его рта при каждом слове шел пар.

Через четверть часа Валерик прекратил урок, находя, должно быть, что он достаточно надорвал себе горло, и маленькие пансионеры рассыпались по саду.

– Грушин и Сережа, подойдите сюда! – звонким шепотом сказал Принц.

Когда оба мальчика приблизились к шалуну, он отвел их подальше от кучки бегающих по площадке пансионеров и заговорил, волнуясь и захлебываясь от нетерпения:

– Помогите мне сгрести в кучу как можно больше снега!

Сережа и Грушин не заставили Принца повторять приглашение. Взяв в руки огромные лопаты, забытые дворниками у сарая, они стали сбрасывать в кучу снег.

Кучка росла с каждой минутой. Начинало темнеть, из окон Пушки уже нельзя было различить, что делается на площадке. Между тем трое мальчиков тихонько позвали остальных и маленькие детские ручонки за какие-то полчаса соорудили небольшую, в рост десятилетнего мальчика, снежную фигуру. Валерика давно уже не было в саду, а воспитатель Василий Иванович с двумя-тремя кашляющими пансионерами, которым запрещено было гулять, остался в классе. Таким образом, никто не мешал малышам, и баба вышла на славу. Издали ее можно было принять за маленького человечка, а когда Принц сбросил свое длинное пальто и круглую шапочку и надел то и другое на снежную фигуру, она окончательно приобрела вид маленького пансионера.

– Что ты делаешь? – крикнул испуганно Сережа. – Ты простудишься!

– Нет, нет! – нетерпеливо ответил Принц и, обведя всю толпу мальчуганов ярко заблестевшими глазками, крикнул задорно: – Ну-ка, кто теперь хочет извести Пушку?

– Я! И я! И я! – послышались звонкие голоса самых отъявленных шалунов класса.

– Ладно! Ладно! Не все сразу! – замахал на них руками Принц. – Ты, Петух, и ты, Жучок, – самые подходящие. Вот что: я побегу теперь в спальню и лягу под постель, а вы, придя в класс, скажите Пушке, что я пропал. Поднимется суматоха! А когда она наищется вдоволь, кто-нибудь из вас бегите к ней и кричите, что меня нашли в саду, но что я упрямлюсь и не хочу идти. А потом..! Потом… – тут Принц так и залился прорвавшимся наружу смехом, – потом уж увидите, что будет!.. Вот потеха!

Уже заметно стемнело, когда Василий Иванович вышел на крыльцо и стал звать мальчиков из сада. Принц, ежась от холода, незаметно проскользнул в дом за остальными.

Сад опустел. Только перед окнами Пушки, спиной к ним, одиноко стоял маленький пансионер в аккуратно застегнутом пальто с поднятым воротником и нахлобученной на самый нос меховой шапке. Руки неподвижного пансионера были заложены в рукава пальто, а ноги скрыты длинным тулупчиком Принца, доходившим почти до самой земли.

Глава 24
Пушку изводят

Принц лежал под постелью Морозова, крайней у печки, куда не только никто из пансионеров не заглядывал, но где даже и щетка редко проходила по пыльному полу… По крайней мере краснощекая Паша предпочитала мести под теми кроватями, которые находились ближе к коридорной двери. Зато теперь, лежа в добровольном заточении, Принц благодаря неаккуратности Паши узнал про́пасть интересных вещей. Узнал, что помадную банку[10]10
  Помадная банка – здесь: жестяная емкость с помадками – конфетами из сахара и фруктового сока.


[Закрыть], потерянную Валей Сторком, любимцем Пушки, никто не утащил, как уверял потерпевший, – она преблагополучно лежала тут же и представляла собой весьма печальное зрелище: помада растаяла от жара печки и, вылившись наружу, облепила банку темной жидкостью, от которой пахло чем-то пряным и невкусным. Узнал Принц и то, что под кроватью Морозова крысы проделали дырку, и писк по ночам, слышанный им в спальне, производят они, а вовсе не маленькие пансионеры, как думал воспитатель Василий Иванович, спавший рядом, в соседней со спальней младшего отделения крошечной комнатке.

Сначала Принц весь ушел в созерцание помадной банки и дырки в полу, но мало-помалу ему это наскучило, и, высунув из-под постели свою кудрявую голову, он начал напряженно прислушиваться, стараясь угадать, что происходит в это время в классе.

А происходило вот что.

Как только мальчики вернулись в класс, с быстротой молнии разнеслась весть о том, что Принц пропал. Поднялась суматоха. Принца искали всюду: в старшем классе, в коридоре, в спальнях и даже в кухне. Пушка, испуганная насмерть исчезновением мальчика из пансиона, не позабыла заглянуть и в громадную кадку, из которой месяца два тому назад извлекала Сережу и Принца, перепачканных капустой. Но, разумеется, Принца там не оказалось.

Тогда начальница бросилась в спальню младших. Это было преинтересное шествие. Впереди шла со свечой Паша, хотя в свече не было никакой необходимости, потому что всюду горели лампы. За ней – Вавилыч, далее – Василий Иванович с бледным, встревоженным лицом и, наконец, красная, взволнованная Пушка, замыкавшая шествие.

– Вакулин! – кричала начальница с порога каждой комнаты, куда бы ни входила. – Вакулин, ты здесь? Откликнись!

Но Принц не откликался, и шествие направлялось дальше.

В этот вечер младшее отделение пансиона госпожи Власьевой прилежнее, чем когда-либо, принялось за уроки. Разумеется, никто из мальчиков и не думал учиться, всех их так и разбирал интересный вопрос: «А что будет дальше»?

Один Сережа волновался совершенно иначе. «И зачем он выдумал эту глупую затею! – с тоской размышлял мальчик. – Ведь опять его накажут, что хорошего! А Адочка сказала, что будет ждать его в будущую субботу! А его не пустят, наверняка не пустят!»

Ровно в восемь часов, когда младший класс шел ужинать, в столовую неожиданно влетел с громким криком Ваня Изюмин, прозываемый Жучком:

– Я нашел его! Нашел!

– Где? Где? – так и набросилась на него Пушка.

– Нашел, нашел! – твердил Жучок. – Он в саду гуляет один! Я его звал через форточку, но он и слушать не хочет!

– Ах, он скверный мальчишка! – вскипятилась Пушка. – Скажи ему, чтобы шел сейчас же, или он будет строго наказан.

– Да я ему и так уже говорил!

– А он что?

– Не идет!

– А ты бы оделся и привел его!

– Да он не послушается: Принц сильный, сильнее меня! Надо кого-нибудь еще взять на подмогу.

Пушка задумалась на минуту, потом ее вдруг осенила какая-то мысль. Она произнесла:

– Вот что, дети, и вы, Василий Иванович. Оденьтесь и идите в сад! Я приду туда сейчас же. Поймайте мне Вакулина, и чтобы сейчас же он отправился в карцер, немедля!

Мальчики были в восторге и от предстоящей вечерней прогулки, и от забавной облавы снежной бабы, которая изображала собой спрятавшегося Принца.

Через пять минут вся ватага веселых маленьких пансионеров с воспитателем во главе ринулась в сад.