Текст книги "Когда впереди – вечность. Книга третья. Ставшая своей чужая жизнь"

– Так, куда делась бутылка коллекционного виски с отпечатками пальцев Шейлы из вашей спальни? Может быть, кто-то ее оттуда забрал и отнес в комнату этой дряни, чтобы на вас, Джордж, и тени подозрения не пало? – Все, опустив глаза, подавленно молчали, и Маргарита безжалостно закончила: – Ошибка Речел была в том, что после того, как я вышла замуж за герцога, она перенесла свою преданность мне на вас, членов моей новой семьи, не подозревая о том, что чувство элементарной благодарности вам неведомо.

– Мы ей, конечно, благодарны, но все равно это не дает ей права дерзко вести себя, – выдавил из себя Джордж.

– Как я вижу, вы все живы и здоровы, а это значит, что она вела себя в рамках приличия. К вашему счастью, вы представления не имеете, что бывает, когда она действительно ведет себя дерзко. И не дай вам бог узнать об этом на собственном опыте, – приторно ласково произнесла Маргарита, вставая из-за стола. – Но, поскольку мы с ней здесь больше не живем, то вам это и впредь не грозит, если, конечно, не позволите себе в мой адрес какие-либо оскорбительные действия или слова. Ну, вот и все! Лекция закончена и разбирайтесь дальше сами со своими проблемами, а я пошла собирать вещи, – она направилась к двери, но по дороге остановилась и, обернувшись, бросила напоследок: – И будьте поосторожнее со шкафами! У вас, какую дверцу ни откроешь, тут же скелет вываливается!

«Ну, что, дура жалостливая? – мысленно обратилась она в коридоре к Елене. – Теперь ты видишь, за кого меня просила? Шестой десяток идиотке, а ума, как у цыпленка! Так что сиди и не высовывайся!». «Прости, я больше не буду», – тихо ответила та.

Вернувшись в свою комнату, Маргарита увидела, что Речел, судя по ее хитрому виду, явно ждала какие-то сногсшибательные новости.

– Та-а-ак! – грозно протянула она и потребовала: – А ну иди сюда!

– Зачем, ваша светлость? – насторожилась девушка, отступая за кровать.

– Бить буду! – кровожадно заявила она.

– Ваша светлость! В Англии горничных бить запрещено! – заверещала Речел.

– Ничего! Мне на тебя лицензию выдали! – прорычала она.

– Да, чем же я такое заслужила-то? – притворно запричитала горничная.

Поняв, что сама девушка к ней не подойдет, Маргарита, скинув туфли, пробежала по кровати и поймала убегавшую Речел за ухо.

– Ваша светлость! – взвизгнула та. – Я же вас своим распухшим ухом компрометировать буду!

Маргарита отпустила ее и, плюхнувшись в кресло, спросила:

– Когда же это ты успела с миледи и милордом разъяснительную работу провести? Ночью?

– А бить больше не будете? – настороженно спросила горничная.

– Да, я еще и не начинала, – усмехнулась, закуривая, Маргарита и потребовала: – Повествуй! Бандитка!

– Ну, в общем, когда вы уснули, я, первым делом, с Шейлой разобралась, а потом уже к миледи отправилась. Они с мисс Совс спать еще не легли, так что будить не пришлось. Ну, и высказала я им все, что думаю, по поводу их безобразного к вам отношения: вы на них, как каторжная, работаете, а они вас чуть ли не в чулан жить отправили. Миледи перепугалась и к брату бросилась, я, конечно – за ней, а мисс Совс – за мной. В общем, милорд тоже под раздачу попал, – якобы смущенно рассказывала Речел. – Хорошо, что на третьем этаже никого кроме них нет, так что на шум никто и не прибежал.

– Шум?! – воскликнула Маргарита. – Ты до рукоприкладства, случайно, не дошла?

– Не-е-ет! – горничная даже руками замахала, а потом пожала плечами. – Ну, не дураки же они? Сразу поняли, что я ведь за вас и врезать могу, так что особо не выступали и со всем охотно согласились. Я им свою помощь предлагала, чтобы с герцогом поговорить, но они отказались, – со вздохом разочарования закончила она. – А больше я ничего и не делала.

– Ну, и что мне с тобой теперь делать? – вздохнула Маргарита. – Это же надо было до такого додуматься – с маркизом Бэлси и его сестрой отношения выяснять!

– Знаете, ваша светлость, у моих прежних хозяев друг семьи был, врач, так он по поводу таких никчемных людей говорил: «Лучше иметь твердый шанкр, чем мягкий характер», – заявила девушка и Маргарита, не удержавшись, фыркнула. – Вот именно! – продолжила немного приободрившаяся Речел. – Эти двое неприятности не ищут, те их сами находят во множестве, и конца этому не будет. И ведь воспитаны оба так, словно весь мир только вокруг них вращаться должен, и все им по жизни жутко обязаны. Нет уж! Коль вы взвалили на себя такую обузу, как за ними приглядывать, так хоть жить должны в нормальных условиях.

– Кофе сделай, а то после их завтрака у меня во рту такое ощущение, словно я тухлое яйцо съела, – велела Маргарита. – А потом будем домой собираться.

– Домой? – удивилась девушка. – Значит, я зря старалась?

– Мне предложили перебраться в апартаменты герцогини, но… Без тебя! А я решила, что вдвоем на Парк-лейн нам веселее будет, – объяснила Маргарита. – Так, что ты им наговорила, горе ты мое?

Занимаясь с кофеваркой, Речел начала возмущенно рассказывать:

– Да ничего особенного! Да, разве же, говоря о такой женщине, как вы, слова подходящие подобрать можно? Вы же ангел небесный, а не женщина! Душевности необыкновенной, доброты несказанной, красоты неописуемой! Нет таких на свете больше! А, если кто скажет, что есть, так врут! Врут и врут! Едва вы порог этого дома переступили, как всех покорили кротостью своей голубиной и ликом прекрасным! А как вы с людьми разговариваете! К каждому свой подход найдете, для каждого слово ласковое сыщете, а то и просто взглядом добрым одарите! Вы ведь, как в зал вошли, так люди от восхищения дышать забыли! Оркестр и тот смолк! Белой лебедушкой по залу не прошли, а пролетели, голубка вы наша! А во взгляде скромность и смирение! А танцевали-то как! Словно бабочка порхали! А уж, когда запели! Ангелы небесные смутились и впредь петь зареклись! Правильно в газетах написали, что голос у вас божественный! Да мы же за вашу светлость все костьми поляжем без сожаления! Мы же за вас жизнь отдадим и не дрогнем!

Слушая ее, Маргарита хохотала в кресле до слез, а Речел и стопу не было:

– Вот все это я им и говорила! Ну, попеняла немного на то, что они к вам так плохо относятся! Так я же слегка! Вы же, ваша светлость, у них вроде скорой помощи получаетесь: как где-то что-то горит, о вас вспоминают, а, как все спокойно, так можно до следующего аврала в чулан засунуть! Вы вместо того, чтобы стать вдовой через несколько дней или пусть даже недель, взялись лечить герцога, а ему даже в голову не пришло, что вам может быть неудобно жить столько времени в этой комнатушке! Хотя, в этом доме все не как у людей! – махнула рукой она. – Ну, и где здесь чувство благодарности? Нет у них его к вам, и не будет, так что нечего для них и стараться! Так что правильно вы, ваша светлость, решили домой вернуться! Там вы сами себе хозяйкой будете! Ну, вот и кофе ваш готов! Вы, ваша светлость, пейте в свое удовольствие, а я пока вещи собирать буду! А уж, как дома-то вам обрадуются!

Маргарита взяла чашку, закурила и стала наблюдать, как девушка сноровисто укладывает все в коробки, когда раздался стук в дверь.

– Ну, я сейчас посмотрю, кто нам собираться мешает! Ох, кто-то сейчас за это и получит! – грозно заявила Речел, направляясь к двери.

Но никаких карательных санкций она произвести не смогла, потому что там оказался герцог, коляску которого вез Джордж, а рядом с ним стояла Нора, и вид у обоих был очень смущенный.

– Не беспокойтесь, герцог, я скоро освобожу эту комнату, – холодно сказала Маргарита.

– Маргарет! Прекрати! – властным тоном приказал Бэлси. – Мы все хорошо обдумали и признаем, что были неправы. Все трое! И в отношении тебя, и в отношении твоей горничной. Ты можешь остаться. Она тоже.

– Благодарю вас за столь великодушное приглашение, – язвительно выговорила Маргарита, – но я не хо-чу, – четко и раздельно произнесла она, – им воспользоваться! У меня есть собственный дом, который ничуть не хуже вашего! А кое в чем даже и лучше!

Она сознательно давила сейчас на этих трех неблагодарных, до мозга костей эгоистичных тварей, и, хотя понимала, что это бесполезно, что их уже не переделать, но не могла же она отказать себе хоть в таком моральном удовлетворении? И эти трое поняли, что, если они хотят и дальше чувствовать себя защищенными, то им придется пройти через это унижение! И сдались!

– Маргарет! Мы все просим, – подчеркнул Бэлси, – тебя остаться и жить с нами в этом доме. В конце концов, ты не далее, как сегодня утром, заявила, что являешься его хозяйкой и наведешь здесь порядок, – напомнил он. – А ты сама сказала, что никогда не берешь назад свои обещания.

Для вида и, чтобы они до конца прочувствовали остроту ситуации, поколебавшись, Маргарита, наконец, сказала:

– Хорошо! Я перееду сюда жить. А, поскольку я поняла, что часть прислуги уволилась, то привезу с собой свою. Надеюсь, Ричард, что нашему с вами, – выделила она, – дому это пойдет только на пользу. Кстати, кто управляет домом?

– Им всегда управлял я, – ответил Бэлси и тут же сорвался: – Только не говори мне, что в последнее время у меня это не очень хорошо получалось!

– В таком случае, я привезу с собой и своего управляющего – уж у него-то прислуга не забалует, – не обратив внимания на его срыв, сообщила она и попросила: – Не могли бы вы мне показать мои будущие апартаменты.

Бэлси посмотрел на нее долгим взглядом, словно хотел сказать: «А то ты их не знаешь?», но Маргарита и бровью не повела, а только распорядилась:

– Речел! Ты идешь с нами – надо же тебе осмотреть поле своей будущей деятельности.

Покои, в которых из века в век жили герцогини Бэлси, являлись зеркальным отражением апартаментов герцога, имели внутреннюю дверь, позволявшую супругам ходить друг к другу, минуя коридор, и состояли из спальни, гардеробной, кабинета или будуара, ванной и маленькой комнатки, где жили их камердинер или горничная. Войдя в свои апартаменты, Маргарита невольно почувствовала ностальгическую грусть – ведь в этих стенах она прожила пять счастливых лет. Конечно, шелковая обивка со стен была давно снята и заменена на обои – все-таки четыре века прошло, но паркет, люстры и канделябры остались те же, как и мебель, хотя обивку и поменяли, только вот зеркала от времени немного потускнели. Камином явно давно никто не пользовался, а ведь она так любила сидеть напротив него, смотреть в огонь и вспоминать, как еще совсем, казалось бы, недавно она сидела со своим единственным в мире Лаки возле костра. Маргарита бродила по комнатам, смотрела на картины, прикасалась к столешницам и спинкам стульев и словно здоровалась со своим прошлым.

– Здесь сегодня до вечера приберутся, и ты сможешь заехать, – пообещал Бэлси, а потом приказал Речел: – Оставь нас! – и, когда та вышла, сказал: – Маргарет! Получилось так, что мы все слышали – дверь в твою комнату была неплотно закрыта. Как ты понимаешь, слова этой девчонки никому из нас радости не доставили, но я должен с горечью признать, что во многом она была права.

– Ричард! Детей нужно воспитывать, когда они лежат еще поперек кровати, а вот, когда уже вдоль – это дело бесполезное. Фарш обратно не прокрутишь! – развела руками она.

– Ты жалеешь о том, что согласилась? – с тревогой спросил он.

– Да, жалею! – резко ответила она. – Но дело сделано, и отступать некуда. Перевоспитывать я вас, – Маргарита посмотрела на притихших Нору с Джорджем, – не собираюсь – это будет совершенно бесполезной тратой сил, времени и нервов. Но попытайтесь сами найти в себе хоть каплю благодарности тем людям, которые помогают вам бескорыстно, от чистого сердца. Даже, если они стоят несоизмеримо ниже вас по социальной лестнице, потому что, как известно, очень много неприятностей может произойти, «потому что в кузнице не было гвоздя». Какого черта вы на Речел окрысились? А ведь она вас обоих спасла! И пошла к вам, Нора, потому что ей за меня обидно стало! Не за себя! И говорила она вам вещи совершенно справедливые, а вы за это на нее отца натравили! Только я своих людей никогда не предаю, ни за какие земные блага!

– Простите нас, Марджори, – покаянно сказал Джордж, а Нора, шмыгнув носом, согласно закивала. – Понимаете, когда мамы не стало, ее комнаты превратились для нас в святилище. Мы ходили сюда, лежали на ее кровати, вспоминали ее, сидели в ее креслах и рассматривали фотографии. Мы и мысли не допускали, что здесь может появиться другая женщина. И мы, честное слово, были очень благодарны вам за то, что вы это поняли и отказались тут поселиться.

– Но неужели, когда вы узнали, что я задержусь здесь на несколько месяцев, вам и в голову не пришло, что мне будет неудобно жить столько времени в комнате для гостей? – спросила она и по их виноватому виду поняла, что так и есть.

«Инфантилизм на уровне младшей детсадовской группы, а эгоизм зашкаливает все возможные пределы и стремится к бесконечности. Закрылись от этого мира в скорлупу своих переживаний и видеть вокруг себя ничего не хотят. Стоят сейчас, как два обиженных котенка, им бы еще жалобно мяукнуть и друг друга в нос лизнуть!», – с раздражением подумала Маргарита и махнула рукой:

– Ладно! Идите! У вас, наверное, какие-то дела есть, а я здесь осмотрюсь.

Оставшись одна, она первым делом проверила тайник, который по ее заказу был сделан в спальне, а, поскольку с женой Эдварда она своими секретами, естественно, не делилась, то о нем никто и не знал. Как оказалось, он был исправен, и Маргарита решила впредь использовать его для хранения драгоценностей. Когда она вернулась в свою комнату, Речел спросила:

– Ваша светлость, так мне коробки обратно разбирать?

– Потом – еще будет время. А сейчас быстро сбегай и узнай, какие комнаты освободились, что они собой представляют, нужен ли там ремонт и все остальное, – приказала она и объяснила: – Я оставлю пару горничных на Парк-лейн, а всех остальных заберу сюда.

– Мухой! – с готовностью заверила ее девушка и скрылась из виду, только вихрь воздуха остался на том месте, где она секунду назад стояла.

«Надо быть впредь осторожней и не принимать скоропалительных решений, а то вляпаюсь опять в какую-нибудь подобную историю», – вздохнув, решила для себя Маргарита. Вернувшаяся горничная доложила, что уволившиеся активно собирают вещи, а сами комнаты после уборки вполне пригодны для жилья и ремонта не требуют. Не понаслышке зная замашки прислуги, Маргарита, вздохнув, сказала:

– Пошли, Речел! Поторопим их!

– Это я запросто, ваша светлость! – азартно согласилась девушка.

Появление хозяйки на первом этаже в крыле для прислуги было воспринято всеми, как конец света – хорошего от нее явно не ждали, причем не только те, кто уходил, но и остальные – прав был герцог, на цыпочках перед ней теперь все ходили.

– Прежде, чем кто-то из вас переступит порог этого дома, моя горничная проверит ваши вещи, – категорично заявила Маргарита. – Если в них найдется хоть что-то, принадлежащее его светлости и прихваченное вами «на память» о службе в этом доме, я вызову полицию. Впрочем, я могу облегчить вам задачу: выкладывайте все это на стол сами! В этом случае обойдемся без полиции – хватит ее на сегодня в этом доме. Итак!

Слуги переглянулись и решили, что лучше сдаться самим, потому что уже поняли, что у хозяйки слова с делом не расходятся, а ее чертова горничная может еще и по шее надавать. Один за другим, старательно глядя в сторону, пять человек подходили к столу и выкладывали украденные вещи, причем, Маргарита иногда говорила кому-нибудь из них:

– Это не все! – и человек, вздрогнув, торопливо вытаскивал то, что надеялся скрыть.

Когда все пятеро прошли перед ней и столпились у стены, перед Маргаритой лежала довольно солидная куча «трофеев»: столовое серебро, мейсенский фарфор, хрустальные бокалы, статуэтки, и множество других небольших, но очень дорогих вещей.

– И с каких же пор, милейшие, вы в родственники к его светлости попали – на всем ведь герб Бэлси? – ехидно поинтересовалась Маргарита, вертя в руках вилку.

Но ей никто не ответил – все понимали, что любые слова бесполезны и готовиться надо к самому худшему. Причем поняли это не только уволившиеся, но и остальные, на чьих лицах крупными буквами было написано, что они немедленно, как только она уйдет, тут же вернут на место все, что успели до этого прикарманить, пока и до них очередь не дошла.

– Речел! – обратилась Маргарита к горничной. – Ты умеешь водить машину?

– А то, ваша светлость! – ответила та, и у нее в глазах на мгновенье промелькнуло мечтательное выражение.

«Великое небо! Не иначе, как она еще и в угоне машин участвовала!», подумала Маргарита и приказала:

– Узнайте у Роберта, есть ли в доме какая-нибудь вместительная машина, чтобы вывезти отсюда все это ворье разом.

Девушка убежала и вернулась вместе с водителем.

– Ваша светлость, есть небольшой тентовый грузовичок для хозяйственных нужд. Так, они туда все вместе с вещами поместятся, – сообщил он.

– Тогда отдайте Речел ключи от «Астон Мартина» – машину поведет она, а сами подгоните грузовичок к дверям «черного» входа и, когда все эти люди погрузятся туда со своими вещами, отвезите их, куда подальше от этого дома, а потом приезжайте на Парк-лейн. Речел! Проследи, чтобы эти ворюги ничего больше не прихватили!

– Будьте спокойны, ваша светлость! Не прихватят! – угрожающим тоном пообещала горничная.

Вытащив из стола ящик, Маргарита сложила туда все отобранные у воров вещи и пошла прямиком к герцогу. Поставив ящик перед ним на стол, она в ответ на его недоуменный взгляд ехидно пояснила:

– Это те сувениры, которые ваши «верные», но незаслуженно обиженные мной слуги пытались вынести из этого дома. Так сказать, прощальный привет от хозяина! – и сказала камердинеру: – Вы пока лучше меня знаете, кто в доме, чем занимается, вот пусть этот человек и вернет все на свои места, – и со словами: – Великое небо! Мне еще и этим приходится заниматься! – вышла из комнаты.

Вызвав к себе мисс Совс, она попросила ее взять на себя заботу о той прислуге, которую привезет Роберт, помочь ей устроиться на новом месте, познакомить с остальными и, главное, быть готовыми к работе, потому что следом Роберт привезет уже ее вещи. Зайдя к себе за сумочкой, она спустилась и узнала, что все уволенные благополучно покинули дом, правда, времени на то, чтобы нормально собрать свои вещи Речел им не дала, так что грузились они с узлами и своими пожитками в охапку. Сама же горничная уже ждала ее возле машины.

– Речел! Мы едем домой. Я лягу на заднем сидении, а ты меня чем-нибудь сверху накроешь, потому что, если журналисты меня только увидят, то увяжутся следом.

– Ваша светлость, но вы же не можете вечно от них скрываться? – заметила девушка.

– У меня свои планы, – уклончиво ответила Маргарита – ну, не могла же она сказать горничной, что каждое ее появление на публике должно быть только сенсацией и ничем иным, а что сенсационного в перевозке вещей?

– Ну, тогда здесь плащ Роберта есть, я вас им накрою.

Вот так они и выехали с территории особняка, причем, как оказалось, журналисты успели пронюхать про второй выезд и засели там тоже. «Нужно срочно купить себе приличную машину, а то езжу, черт знает на чем! – гневно думала Маргарита. – А еще компьютер, чтобы быть в курсе всего, что обо мне пишут. Раньше, когда не было Интернета, было легче, а сейчас эти пройдохи-журналюги могут докопаться до того, что людям знать совершенно не положено!».

– Ваша светлость! Сзади чисто! Можно вылезать! – сообщила ей Речел.

Маргарита вылезла на свет божий в самом дурном расположении духа. Заметившая это девушка благоразумно молчала до самого дома и только, когда они остановились уже у дверей особняка, решилась подать голос:

– Простите, ваша светлость, не мое это конечно дело, но я так думаю, что вам теперь охрана не помешала бы, хотя бы, чтобы от папарацци защищать, а то они ведь наглые, как черти, и лезут во все щели-дыры.

– Чтобы эта охрана потом информацией с теми же папарацци делилась? – язвительно спросила Маргарита. – Или ты забыла, как принцессу Диану ее же близкие подставляли? Нет уж! Обойдусь! В тебе я уверена, а вот чужих мне не надо!

– Ну, если придется, так я за вас, ваша светлость, кому угодно рога обломаю и фотоаппарат кое-куда засуну, – с готовностью заверила ее Речел. – Да и Роберт кулаки с собой не просто так носит.

– Давай без фанатизма! – попросила ее Маргарита. – Пока мне ничто и никто не угрожает. Ты позавтракать успела? – и по тому, как та замялась с ответом, поняла, что нет. – Иди и поешь, а я пока отдохну.

Уолтер встретил ее так, словно она год отсутствовала, и дрогнувшим голосом обеспокоено спросил:

– Ваша светлость! Как вам на новом месте?

– Дома было лучше, – со вздохом ответила она, и дворецкий чуть не прослезился. – Но дело в том, что задержусь я там надолго – взялась мужа лечить, так что вы тоже переезжаете туда – часть прислуги уволилась. Оставьте здесь только двух горничных по своему усмотрению, чтобы за домом следили, а остальные пусть собираются. Вы тоже!

– Ваша светлость, но у герцога Бэлси свой дворецкий есть, – растерялся Уолтер.

– А кто вам сказал, что вы будете там дворецким? – удивилась Маргарита. – Вы будете управлять домом, станете вторым человеком после меня. И сразу же настоятельно рекомендую: всю прислугу нужно держать в ежовых рукавицах и никак иначе! А то там столько сброда и ворья! Если же увидите, что ситуация выходит из-под вашего контроля, немедленно сообщайте мне и я приму меры.

– Ваша светлость думает, что я справлюсь? – неуверенно спросил он.

– Уолтер! После того бардака, который там царил на протяжении нескольких лет, даже некое подобие порядка будет воспринято с восторгом, – заверила его она.

– Осмелюсь спросить, а вам не грустно уезжать из этого дома?

– Так, я же не навсегда уезжаю! Я планирую устраивать приемы именно здесь, – объяснила она. – Пока не знаю, в какой именно день, но там видно будет. Речел приехала со мной и, как поест, мы начнем собираться. Попозже подъедет Роберт – последите, чтобы его покормили, а то утро было совершенно сумасшедшее, и никто не успел позавтракать. Распорядитесь пока, чтобы мне в кабинет принесли побольше кофе – я посижу и расслаблюсь немного, а то настроение поганое. И вот еще что! Ко мне должен приехать один мужчина, иностранец, и кое-что привезти. Не знаю, говорит ли он по-английски, но уж слова «Королева» или «Бэлси» вы, я надеюсь, разберете. Позовите тогда меня. Ну, и тоже начинайте собираться, но обед, как вы понимаете, никто не отменял.

Маргарита села в кабинете в кресло и, благо кофе долго ждать не пришлось, начала его пить, закурила, но настроение у нее, как было плохим, так и осталось, потому что она ясно представляла себе, что ее ждет. Ее брак с Бэлси был заключен по взаимному расчету – эдакое бартерное соглашение: титул в обмен на заботу о детях, но это проблем для Маргариты не создало бы. Она быстренько поженила бы Джозефа с Норой, а Джорджа с Джоан, стала бы после смерти мужа вдовствующей герцогиней, а всю заботу об этой семейке свалила на Кертона – пусть деньги, которые она даст, раз обещала, отрабатывает, а она будет жить так, как хочет. Это был план Маргариты-Тетушки. Но в Маргарите-Елене не вовремя проснулась идиотская жалость, и она пообещала лечить герцога, в результате чего Маргарита вляпалась всеми лапами в нелепую, неблагодарную и беспредельно эгоистичную семейку Бэлси, как муха в клейкую ленту. И отступать было поздно: и брак официально заключен, и слово дано, которое даже Тетушка при всем своеобразии ее характера никогда не нарушала! Значит, придется тянуть этот воз! Да, узнав об этом, Тетушка ее прокляла бы! Не для того она дала ей новую жизнь, чтобы она превратилась в няньку для семьи Бэлси. А тут еще и Кертоны! Тетушка за четыре века ни разу не поинтересовалась, как живет этот род, а из Маргариты-Елены, видите ли, благородство фонтаном поперло – состояние она им даст! Они, что, на паперти стоят? То-то у Саймона глаза на лоб пролезли, когда он это услышал. «Нет! – решила Маргарита. – Нужно забыть о существовании Елены, а то она меня обвешает проблемами, как новогоднюю елку шарами, и почаще думать о том, как поступила бы на моем месте Тетушка. Уж она-то точно знала, с кем и как надо обращаться, никогда и никому не позволяя использовать себя, а ведь со мной сейчас именно это и произошло – меня просто используют! Фу, как противно чувствовать себя законченной дурой!». К счастью, Уолтер отвлек ее от этих невеселых размышлений:

– Ваша светлость! Прибыл тот иностранец, о котором вы говорили.

Маргарита вышла в холл, где ее ждал очень прилично одетый Микеле, который с любопытством озирался по сторонам, а возле его ног на полу стояла большущая коробка. При виде Маргариты он радостно улыбнулся, но тут же, вероятно вспомнив инструкции, стал серьезным и очень почтительно на неаполитано сказал:

– Приветствую вас, ваша светлость!

– Пьетро научил? – усмехнулась она. – Быстро же он обо мне все узнал!

– А чего было узнавать, если ты сейчас самая популярная женщина Англии? Открой Интернет да смотри! А «светлостью» у нас теперь и дона Лоренцо зовут, хотя чаще просто «князь».

– Я так поняла, что он теперь делами больше не занимается?

– У него теперь самое главное дело – дворец Санта-Адриано у муниципалитета выкупить, чтобы в родовом гнезде обосноваться. Денег для этого, конечно, потребуется прорва, но он не отступит. Он себе уже и новые документы выправил, и жене с детьми. Родословную составил, словом, все, как положено. Важный стал необыкновенно, хотя и раньше солидно выглядел.

– Как там Анна? – поинтересовалась Маргарита.

– Наконец-то, благословила земное, – кратко ответил парень.

– Вот так человеческая слабость, а точнее, глупое благородство может потом обернуться для человека серьезными проблемами, – вздохнула она, имея в виду больше себя, чем дона Роберто. – А ведь скольких бед можно было бы избежать, если бы кое-кто был в свое время более решительным.

– Кабы знать заранее, как дело обернется, так и подсуетиться можно было бы вовремя, только, кто же свое будущее знает? – ответил Микеле и тут же перевел разговор на другую тему: – Дом у тебя ничего, красивый, только вот соседство подкачало.

– Парк-лейн всегда была самой аристократической улицей Лондона, но во время Второй Мировой войны очень многие особняки при бомбежке пострадали так, что хозяева предпочли продать землю, а не восстанавливать дома. А потом тут проложили эту чертову дорогу и стали появляться отель за отелем, так что особняков почти не осталось, – объяснила она. – Но я люблю этот дом и уходить отсюда не собираюсь.

– Фурия, ты нам только мигни, и здесь ни одного отеля не останется, – пошутил он, но, как известно, в каждой шутке есть доля шутки.

– Ну, не такая уж я и кровожадная, – усмехнулась Маргарита.

– «Астон Мартин» там твой стоит? – он кивнул в сторону входной двери и, не удержавшись, добавил: – Не по титулу тебе эта машинешка!

– Сама знаю, – поморщилась она. – Вот хочу что-то более достойное себе приобрести, только пока не определилась, что именно.

– Ты с этим делом не торопись – не перчатки покупаешь! – солидно посоветовал Микеле. – И по картинкам не выбирай. В машине посидеть надо, поездить, присмотреться, удобно ли тебе там, почувствовать ее, а потом уже и решать. Это я тебе, как специалист, говорю.

– Ну, поучи меня! Поучи! – фыркнула Маргарита и, показав на коробку, спросила: – Это мне Фелиси прислала?

– Точно! Тетка собрала. Там все, как ты велела, каждая трава в отдельном мешочке, а на нем еще и написано, что именно внутри, – пояснил он. – Она сказала, что у нее в запасе еще есть, так что, как эта трава кончаться будет, ты позвони, и мы тебе новую привезем. Ладно, пойду я, а то тот старик во мне взглядом уже дырок навертел.

– Вообще-то, это мой дворецкий, – усмехнулась она.

– А-а-а! – протянул Микеле, с интересом рассматривая Уолтера. – Вот и дон Лоренцо хочет себе все на такой же манер организовать, книжки специальные читает.

– Если у него все с домом получится, скажи ему, чтобы со мной связался, – попросила Маргарита. – Я ему много всего интересного про этот дворец рассказать могу.

– Ты не сомневайся! Получится! – заверил ее Микеле. – Ну, я пошел!

– Привет от меня всем передавай!

Парень ушел, а Маргарита легко подняла коробку – какая же тяжесть может быть в сухих травах? – и отнесла ее в кабинет, настрого велев Уолтеру, чтобы до нее никто даже дотрагиваться не смел. Она поднялась к себе и увидела, что Речел уже успела упаковать несколько коробок, которые сложила около стены, и активно занималась остальными.

– Еще и амазонки надо взять, – велела ей Маргарита.

Ее приглашали на верховую прогулку? Приглашали! Вот она в них и будет ездить! А уж дамское седло наверняка найдется. Увидев, что именно ей нужно уложить и узнав, что это костюмы для верховой езды, прожившая несколько лет в деревне горничная только руками всплеснула:

– Ваша светлость! Да, кто ж в таком недоразумении верхом ездит? Вы же в нем с лошади упадете, не приведи господи!

– Не суди о том, чего не понимаешь, – отмахнулась от нее Маргарита, а, когда все ее вещи были собраны, сказала: – Верни мне украшения, – и, пока горничная доставала их из-под юбки, продолжила: – Узнай, приехал ли уже Роберт и, если да, то пусть поест и первым рейсом отвезет к Бэлси горничных с их вещами, а мисс Совс поможет им устроиться. Вторым рейсом он отвезет уже мои вещи, которые они должны начать разбирать, а вот третьим – нужно будет доставить очень важную коробку, которую я буду сопровождать сама.

– В грузовике? – в ужасе воскликнула Речел.

– Да, потому что в легковую машину она не влезет: ни в салон, ни в багажник, – объяснила Маргарита.

– Это можно, ваша светлость, – с деланно серьезным видом покивала горничная. – Такой снимок не попадет ни в одну газету, ни в Интернет, потому что, увидев вас в кабине грузовика, все журналисты замертво попадают – такого в истории Англии еще не было, чтобы какая-нибудь герцогиня там ездила.

– А за ухо? – тут же спросила Маргарита, и девушка с притворным испугом быстро прикрыла уши. – К тому же поеду я не в кабине, а в кузове, где меня никто не увидит.

– Час от часу не легче! – обмерла Речел. – Ваша светлость, а я не могу эту суперценную коробку сама в кузове покараулить?

– Нет, потому что ты повезешь мистера Джонса, его и свои вещи. Кстати, отдай ему ключ от винного погреба.

– Это за что же ему такая честь? – удивилась горничная.

– А чтобы все сразу поняли, насколько значительной фигурой он будет в доме, – ответила Маргарита. – И хватит болтать! Иди, поешь и собирайся!

Протянув ей набитую драгоценностями перчатку, Речел ушла, а Маргарита взяла одну из сумок и стала укладывать туда из тайника футляры с драгоценностями. Закончив, она взяла ее и пошла вниз – надо же было пообедать, потому что еда в доме Бэлси была малосъедобной – то-то для торжественного ужина все в ресторане заказывали. Пока она ела, приехал Роберт и на ее вопрос, что же он так долго, невинно ответил: