Текст книги "Умер дважды. Рассказы из жизни и о жизни"

Случай не замедлил вскоре явиться в виде плохой новости. Диагноз врачей после обследования Моники всё расставил по местам. Была ли её недавняя травма головы причиной или нет, но у девушки обнаружили в голове доброкачественная опухоль, которую следовало срочно удалить. Врачи настаивали на операции – опухоль в любой момент могла переродиться в злокачественную.

Через две недели после выхода Альберта из комы и получения диагноза дочери Юлия твёрдо знала, как ей поступить. Она позвонила падчерице и попросила о встрече. Юлия была для Агнес женой отца, Агнес для Юлии – дочерью мужа. Они не были ни друзьями, ни врагами. На более близких отношениях ни та, ни другая не настаивали, обе оставались довольны сложившимся балансом. Сейчас женщины знали, им предстоит не просто встреча, а принятие однозначного решения, которое должно устроить обеих. И если Юлия настроилась на компромисс, то Агнес не собиралась ни в чём уступать мачехе. Как дочь, она имела все преимущества в получении наследства перед почти бывшей женой отца. Она всегда разделяла позицию Альберта: Жёны и мужья приходят и уходят, а дети остаются.

Женщины, как ни странно, пришли одновременно и столкнулись у входа в кафе. Они натянуто улыбнулись друг другу, прошли внутрь и заняли столик у окна. Подошедшая тут же официантка приняла заказ на две чашки капучино.

– Как поживаешь? – спросила Юлия, чтобы как-то начать неприятный и тяжёлый разговор.

– Тебя ведь совершенно не интересует, как я живу. Поэтому говори, чего ты хочешь, – у меня не так много времени, – Агнес захотела сразу же расставить в разговоре правильные акценты.

– Хорошо, если ты настаиваешь, – Юлия ненадолго замолчала, но, решившись, нырнула с разбега в ледяную воду: – Я хочу аннулировать бракоразводный процесс с твоим отцом, и ты мне в этом поможешь.

Агнес настолько удивилась услышанному, что чуть не подавилась глотком кофе.

– С какой стати я должна тебе помогать? Ты считаешь, что я – самоубийца? Должна тебя разочаровать – с психикой у меня всё в порядке.

– Я никогда не считала тебя глупой, иначе не пришла бы сюда.

– Спасибо.

– За правду не благодарят. Так вот. Не захочешь помочь мне добровольно, придётся заставить тебя сделать это.

– Каким образом? – усмехнулась Агнес, с интересом глядя на Юлию. Она работала, по семейной традиции, финансовым консультантом, обучившись многим премудростям хитрой профессии у отца, который, в свою очередь, принял эстафету от своего родителя, а тот – от своего. У Агнес была фирма и устоявшийся круг очень и не очень богатых клиентов. Чувствовала она себя в разговоре так же уверенно, как и в бизнесе, потому что знала наверняка, что покер со всеми козырями лежит у неё в кармане.

– Не думаю, что богатые люди долго останутся твоими клиентами, если узнают, дорогая, что твой диплом поддельный. Им, впрочем, и поддельного школьного аттестата будет достаточно, чтобы изменить мнение о твоей честности и порядочности – очень важных качествах финансиста!

– Откуда… – пробормотала Агнес и тут же замолчала. Лицо её побледнело. Медленно допив кофе, она также медленно отставила чашку и, немного придя в себя от неожиданности, ровно произнесла: – У тебя нет никаких доказательств.

– Напрасно ты так думаешь. У меня есть банковская копия перевода денег на личный счёт директора гимназии. Назвать сумму?

– Нет.

– Ну что, поговорим серьёзно?

– Что ты хочешь? Ограбить меня?

– Не говори глупостей. Никто тебя грабить не собирается. Я хочу, чтобы твой отец заплатил за то, что сделал с моей дочерью.

– Он ничего не соображает, как он будет тебе платить? Да и за что, не понимаю…

– Послушай, Агнес, с помощью твоего отца я научилась быть более прагматичной в делах, чем простая домохозяйка. Чтобы не ходить вокруг да около, выслушай мои условия. Я остаюсь жить в вашем доме как законная жена Альберта, пока мне не надоест. А надоест мне тогда, когда я умру.

– Это долго.

– У меня есть рукописное завещание Альберта, где записано пожизненное право на моё проживание в его доме после смерти хозяина. Насколько мне известно, другого завещания он составить не успел, поэтому по закону данный документ имеет юридическую силу.

– Покажи мне завещание.

– Я приготовила для тебя копию. Оригинал лежит в банковском сейфе. Для надёжности, – усмехнулась Юлия, протягивая Агнес два листа бумаги, сложенных вчетверо.

– Что там есть ещё интересного? – спросила та, откладывая листы в сторону, не разворачивая, – она знала, что отец никакого нотариального завещания не оставил, а о документе, написанном от руки, ей ничего не говорил.

– Он оставляет мне ценные бумаги, драгоценности и ежемесячную аренду с двух квартир, чтобы я могла оплачивать расходы за дом.

– Немного.

– Мне достаточно. Не забывай, что у меня ещё будет его пенсия.

– Он пока не умер.

– Именно поэтому я буду до его смерти распоряжаться всем тем, что у него есть. Если ты мне в этом поможешь, получишь половину арендованных квартир и дом в деревне. Если не согласишься – у нас с тобой будет долгий и громкий процесс. На нём ты потеряешь не только деньги, но и имя. А восстановить его тебе вряд ли удастся. Богатых клиентов ты тоже потеряешь – они перестанут обращаться в фирму, замешанную в скандале. Выиграешь ли ты процесс – тоже вопрос. Я разговаривала с адвокатом и он сказал, что наш случай очень серьёзный и однозначного решения он предсказать не может. Подумай над моим предложением – оно выгодно для нас обеих.

– Знает твой адвокат о…, ну, в общем, о платёжных документах за образование? – пристально посмотрела Агнес на собеседницу.

– Нет. Пока нет.

– Когда нужно дать ответ? – с натугой спросила Агнес, подзывая официантку, чтобы оплатить свой кофе. Юлия отвела её руку и протянула девушке купюру: Вместе. Когда официантка отошла, она сказала:

– Чем быстрее, тем лучше. Через неделю Альберта переводят в реабилитационный центр, где он будет заново учиться ходить. К этому времени я хочу достичь определённости. Думаю, недели тебе хватит для того, чтобы решить, что для тебя выгодней.

– Хорошо, – ответила Агнес, поднимаясь. – А что, кстати, с твоей дочерью? Ты сказала, будто отец должен что-то заплатить ей или за неё?

– У неё обнаружилась опухоль в мозгу, которая, по всей вероятности, образовалась из-за удара о журнальный столик.

– А-а-а, тот несчастный случай. – Агнес подошла к двери и открыла её, пропуская вперед Юлию.

– Это не несчастный случай. Твой отец пытался изнасиловать мою дочь, но был настолько пьян, что не сумел этого сделать и от злости толкнул Монику прямо на столик. Она ударилась головой и потеряла сознание.

– Жаль, что так случилось. Я позвоню в конце следующей недели. Прощай.

Развернувшись, Агнес пошла лёгкой походкой к машине, припаркованной недалеко от кафе. По её спине никто бы не догадался, что она только что пережила серьёзный удар и вынуждена принять никак не устраивающее её решение…

Операция Моники прошла удачно. Врачи подтвердили положительную динамику будущего. Они с Юлией живут в большом мюнхенском доме вдвоём. Альберт помещён в дом для престарелых с диагнозом ярко выраженное слабоумие. Он пребывает в своём мире, никого не узнавая и ни на что не реагируя.

После письменного свидетельства Агнес о примирении супругов Краних перед аварией её отца, суд аннулировал дело о разводе. Другой суд, после нескольких месяцев разбирательств, в связи с известными обстоятельствами, вынес решение назначить опекунами Альберта Краниха одного из судебных исполнителей и его жену.

Была ли авария, в которую попал Альберт Краних, перстом судьбы? А, может быть, возымели действие навязчивые мысли Юлии, тайно и жгуче желающей возмездия за случившееся с дочерью? Осуществилась ли месть свыше? Автору этой правдивой истории сие неизвестно. Единственный, кто мог бы дать ответ – наша необъятная Вселенная, являющаяся бесконечным кладезем тайн. Но она загадочно молчит, равнодушно подмигивая мириадами ярких звёзд и предлагая человеку самому дойти до истины.

Психология измены

Олафу Клахольду, успешному сорокалетнему маркетологу, для очередного проекта с новыми партнёрами из Восточной Европы, понадобился большой рекламный каталог. Нужные фотографии и текстовой материал были подготовлены, оставалось найти толкового дизайнера. К сожалению, Матиас, давний приятель и постоянный партнёр Олафа, в коротком телефонном разговоре отказал ему из-за слишком жёстких сроков и посоветовал найти в этот раз кого-либо другого.

– Если бы ты позвонил хотя бы две недели назад, я бы взялся за работу. Сейчас у меня большой заказ на месяц, если не больше. Извини, друг, ничем помочь не могу.

– Ладно, принято, в следующий раз закажу тебя заранее.

Олаф еще раз просмотрел подготовленные материалы и взялся за записную книжку. Срочных встреч не предвиделось. Он решил выделить немного времени и посвятить поиску подходящего специалиста вместо Матиаса. Интернет был заполнен предложениями. Олаф отобрал несколько наиболее привлекательных, позвонил по оставленным телефонам и с сожалением отошел от компьютера – ни одно из предложений его не устроило. Взъерошив непослушные волосы, он спустился из рабочей комнаты, находящейся на втором уровне квартиры, в кухню и включил чайник. Пока вода закипала, маркетолог раскрыл местную газету на странице с объявлениями.

«Ирина Лауэр – фото на хороший вкус. Скорость. Качество. Высокий уровень» – прочёл он написанный жирным шрифтом текст.

«Имя не немецкое, объявление составлено грамотно и профессионально, – отметил про себя Олаф. – Может быть, она занимается не только фотографией, но и дизайном и сможет мне помочь?»

Быстро поднявшись наверх, мужчина захватил телефонную трубку и вновь спустился на кухню к закипевшему чайнику. Он заварил ароматный чёрный чай, нетерпеливо сделал первый глоток и набрал телефонный номер заинтересовавшего его объявления.

– Ирина Лауэр слушает, – тут же ответили на другом конце провода.

Десять минут прошли в интенсивных переговорах. Олаф сумел убедить собеседницу встретиться и обговорить детали предстоящей совместной работы.

Ирина Лауэр сделала для нового клиента, в виде исключения, рекламный каталог. Ее работа гармонично вписалась в проект, открывающий двери заказчику Олафа, немецкой текстильной фирме Эннo, в Восточную Европу.

Олаф Клахольд с удовольствием работал с симпатичной молодой женщиной над проектом – она хорошо знала своё дело, давала толковые советы. После первого совместного проекта они сделали ещё два каталога. На этом активное общение прекратилось – кроме общих проектов их ничего не связывало. Время от времени они сообщали друг другу об очередном успехе, присылали рождественские и пасхальные поздравления, но не перезванивались и не встречались.

Через три года после первой встречи, накануне дня рождения, Олаф получил по электронной почте приглашение на фотовыставку Очарование Сибири. Выставку организовала картинная галеря города Дюссельдорф, где жила Ирина. В ответном письме Олаф поблагодарил за приглашение и пообещал обязательно приехать.

На небольшую выставку Лаэрт представила около сорока фотографий. Они занимали стены двух залов и привлекали внимание большими размерами. Олаф разглядывал каждую фотографию и восхищался не их размером, сколько талантом своей знакомой. Ирина обладала необычным видением природы, оно отчётливо отражалось в картинах. Именно в картинах – просто фотографиями называть её работы Олафу не хотелось.

Улучив минуту, когда хозяйка выставки осталась одна, он подошёл к ней.

– Добрый день, Ирина, поздравляю с успехом! – Он взял ее руку в свою и широко улыбнулся. – Восхищён вашим талантом.

– Спасибо за тёплые слова. – Лицо Ирины слегка покраснело от возбуждения, большого количества людей и стресса, связанного с вернисажем. – Рада, что вы нашли возможность посетить выставку.

– Хотелось бы поговорить… Здесь точно не удастся. Как насчет завтра, скажем, после обеда?

– Завтра? – Ирина Лауэр на мгновение задумалась. – Хорошо, я приду к трём часам в кафе на соседней улице.

– Их там два, – тут же откликнулся Олаф. – В какое именно?

– В Кляйман.

– Прекрасно! Тогда – до завтра и дальнейших успехов!

Олаф развернулся и направился к выходу, пряча довольную улыбку. На пороге он оглянулся и увидел Ирину, стоящую в окружении людей.

На следующий день около трёх часов дня он сидел за столом полупустого кафе. Ирина опоздала на несколько минут. Окинув просторный зал кафе быстрым взглядом, она увидела идущего навстречу Олафа. Одновременно улыбнувшись, они прошли к занятому им столику и сели напротив друг друга.

– Фотовыставка прошла удачно? – поинтересовался он. – Я видел вчера много гостей. Надеюсь, отчёт о ней попадёт в газеты.

– Я тоже надеюсь на это, – Ирина слегка улыбнулась – слова о выставке вызывали у неё приятные чувства. – О чём вы хотели поговорить?

– Вы за рулём?

– Нет, мой дом недалеко отсюда. К чему такой вопрос?

Олаф, не ответив на первый вопрос, задал второй:

– Вы пьёте шампанское?

– Пью, а…

– Вначале выпьем шампанского и, если вы не против, перейдём на ты – так будет проще общаться.

– Ну, не знаю, – ответ прозвучал не очень уверенно.

– Ирина, мы знакомы больше трёх лет, вместе сделали три замечательных проекта и более или менее изучили друг друга. Это ли не повод перейти на ты?

– Хорошо, уговорили.

– Вот и замечательно!

Через пять минут наши знакомые беседовали несколько свободнее. Олаф рассказал о текущей работе и сам не заметил, как начал рассказывать о семейной драме, долгое время не дающей ему покоя.

– Моя жена Мэнди оставила меня…

Собеседница слушала и молчала. Он перевел взгляд с ее лица на спешащих за окном людей:

– Мой друг Томас увёл её от меня. Впрочем, нет – она сама ушла к нему. – Олаф открыл деловую кожаную папку, достал оттуда книгу и протянул через стол: – Вот, почитай. Специально купил для тебя.

Ирина взяла в руки книгу и прочла название: Измены. Подумав, что сидящий перед ней мужчина пригласил её затем, чтобы облегчить душу, она внутренне напряглась. Наружу её недовольство не проскользнуло.

«На такого рода сантименты у меня, честно говоря, нет ни времени, ни желания. Неужели у него не нашлось человека ближе меня, с кем можно поделиться личными проблемами?»

Украдкой взглянув на большие часы, висящие на стене и хорошо видные с её места, Ирина утешила себя: «Подарю себе, в конце концов, выходной день. Мужа дома нет, работа подождёт. Олаф довольно приятный мужчина, к тому же в прошлый раз он хорошо заплатил за работу. Теперь моя очередь пойти деловому партнёру навстречу и выслушать его».

Ирину не столько заинтересовала семейная жизнь почти незнакомого мужчины, сколько смысл сделанного подарка.

– Что я должна делать с книгой?

– Читать – для этого книги предназначены! Прочти внимательно – там много интересных моментов.

– Вообще-то проблемы измен меня до сих пор не волновали. Почему они должны именно сейчас вызвать интерес? Попробуй убедить меня в обратном, назови хотя бы один аргумент, – Ирина недоумённо пожала плечами.

– Книгу написала небезызвестная журналистка. Она побывала во многих странах, беседовала на эту тему с самыми разными людьми. Их мнения она собрала вместе и проанализировала. Неужели тебе не интересно, что в твоей России сорок процентов женатых людей смотрят на аферы как на обычное, рядовое явление в семейной жизни? А в Америке, например, таких людей только шесть процентов.

– Откуда подобная статистика? Разве журналистка сумела опросить всю Россию и Америку, чтобы сделать такие выводы? – в голосе женщины явно прозвучали язвительные нотки. Спутник её, похоже, их совсем не услышал, а может быть, не придал значения насмешливому тону.

– Нет, конечно. Про Америку точно не скажу, а в России, как она пишет, опрашивала только москвичей.

– Хм, Москва, конечно, город очень большой, – протянула Ирина задумчиво. – Но это ещё не повод из-за мнения двух сотен людей – или сколько она опросила? – всю страну мешать с грязью.

– Нет, ты не поняла. Никто не собирался опорочить Россию. Журналистка просто описывала жизнь людей такой, какова она есть.

– Олаф, мне назнакома московская жизнь. Я родилась в Сибири, откуда приехала в Германию, но одно знаю точно – наши люди имеют несколько иное мнение относительно измен.

– Уверена?

– Конечно.

– Тебе неприятен разговор? – что-то начал понимать мужчина.

– Что ты хочешь от меня услышать? Что я разделяю мнение каждого второго москвича относительно того, что измена у русских – как ежедневная чашка чая по утрам? Нет, это мнение я не разделяю. И потом не забывай, книга написана, как я вижу, восемь лет назад. С тех пор много воды утекло, жизнь в России стала совсем другая.

– Психология людей не может измениться так же быстро, как политический строй. Я уверен, что большинство людей не изменили ни своей жизни, ни представлений о порядочности.

– Ах, порядочность! – неожиданно засмеялась Ирина. Она решила относиться более спокойно к не понравившейся ей вначале теме разговора. – А что ты с немецкой статистикой? Она утверждает, что в семьях с пятью детьми, один из них обязательно имеет другого отца. Это как – порядочно?

– С чего ты взяла? – опешил мужчина.

– Услышала в одной из серьёзных передач на тему семьи. И я почему-то верю в эту статистику. Немцы, на мой взгляд, умеют с цифрами обращаться лучше нас, русских. А, кстати, что пишет журналистка о немцах? Как они относятся к изменам?

– Она пишет не о Германии, а о России, Японии, Америке и Китае.

– Ах, даже так! Ну, я сама, наверное, могу тебе рассказать, как немцы хранят верность друг другу.

– Расскажи, мне интересно, – оживился Олаф и жестом подозвал официантку. Та подошла и он обратился к спутнице: – Хочешь что-нибудь поесть или выпить?

– Принесите мне, пожалуйста, ещё чашку капучино и кусок ягодного пирога.

Официантка ушла выполнять заказ, разговор за столом продолжился.

– Олаф, как ты относишься к такой разновидности верности, когда две пары меняются партнёрами? В Германии это довольно распространенное явление, оно является чуть ли не нормой.

– Отрицательно отношусь. Я ни за что не согласился бы добровольно отдать мою женщину даже лучшему другу.

– А с женой друга ты смог бы закрутить роман? – В Ирине, кажется, заговорило выпитое на голодный желудок шампанское. Задав вопрос, она от неловкости поджала губы и внутренне сжалась, ей совсем не хотелось произносить вслух свои мысли.

– Думаю, что да – я ведь мужчина.

В глазах Олафа не возникло ни тени сомнения в своей правоте. Вопрос сидящей напротив женщины показался ему самым обычным, её смущения он не заметил.

– Интересный вы народ – мужчины. – Ирина замолчала, пережидая, пока подошедшая официантка поставит на стол кофе и сладкий пирог. Проводив её взглядом, она продолжила: – Так, значит, мужчине позволено изменять, а женщине нет?

– Дорогая Ирина, – Губы Олафа тронула лёгкая усмешка. – Ты красива и талантлива, но в жизни разбираешься слабо. Извини за правду. Равноправия между полами нет, не было и вряд ли когда-нибудь будет. Нужно принимать правила игры страны, в которой живёшь. То, что я сказал, – здесь правило, а не исключение. Ты знаешь, например, что вплоть до семидесятых годов у нас, в Западной Германии, существовал закон, по которому замужняя женщина не имела права устроиться на работу, сделать крупную покупку или открыть счёт в банке без письменного разрешения мужа? Без этой бумажки она не могла получить рабочего места, даже если заканчивала тот же институт, что её супруг. Интересно, правда? Такие правила существовали у нас, в самой демократической и продвинутой в Европе стране! Закон давно отменили, но психология поступка осталась. Вот так.

– Впервые слышу о такой открытой, законодательно закреплённой дискриминации женщин, и это в конце двадцатого века! Что ж – познавательный факт! – Женщина о чём-то задумалась. Она уже не смущалась темой разговора – её заинтересовал разговор.

– Вот видишь! Если уж выбрала наше поле для игры и нашу страну для проживания, придётся жить по тем законам, которые здесь приняты, – беззлобно усмехнулся Олаф.

– Всегда считала, что важнее выбирать для игры не поле, а подходящих игроков, на которых можно положиться. Если таких не найдется, лучше вообще отсидеться на скамье запасных, чтобы не проиграть свою игру, – ответила Ирина с улыбкой.

– Не лукавь. Кто сидит на скамейке для запасных, никогда не выиграет – тебе это должно быть понятно. Ты сама не из тех, кто любит проигрывать, так?

– Да, так. Но ты не ответил на вопрос. Мужчина и женщина – ты первый начал эту тему. Так кто и кому, на твой взгляд, может изменять?

– Ирина, я не претендую на объективность, но выскажусь откровенно. Ты знаешь мою работу – я занимаюсь разработкой маркетинговых технологий, а это предполагает неплохое знание психологии. В связи с этим попытаюсь ответить на твой вопрос от лица мужчины и женщины. – Олаф допил кофе и отставил чашку в сторону. – Как многие мужчины, я могу пойти в постель почти с любой женщиной. Почему почти? Мне не обязательно любить её, она просто не должна быть мне противна – тогда я смогу с ней быть вместе. Это значит, при желании я всегда сумею заполучить женщину в постель. Даже если я женат, – это ничего не меняет. После чужой постели я вернусь к жене, потому что люблю её и дорожу семьей. У нас с женой есть обязанности, общие заботы, дом и так далее. То, что я с кем-то провел время, – ну провел и провел…

Рассказчик взглянул на сидящую напротив женщину. Она слушала и доедала ягодный пирог. С её стороны никакой реакции Олаф на свои слова не заметил.

– Женщина – существо совсем другого порядка. Чтобы решиться пойти с кем-нибудь в постель, у неё обязательно должен возникнуть душевный порыв.

– Что значит душевный порыв?

– Это значит, если она даже не любит страстно мужчину, он ей должен обязательно нравиться, иначе она не станет изменять с ним мужу. Не быть противным для женщины, в отличие от мужчины, слишком мало, чтобы решиться на подобный шаг. Этот феномен можно проследить, например, в том, как мы говорим. Мужчина говорит обычно то, что думает, и поступает соответственно, то есть, живёт разумом. Женщина говорит то, что чувствует, и поступает так, как диктуют ей чувства. Этим отличается мотивация наших поступков.

– Ты в этом совершенно уверен? – иронично спросила Ирина, отодвинула в сторону пустую тарелку и допила кофе.

– Конечно!

– А может мужчина понравиться с помощью денег?

– Деньги – хороший аргумент в завоевании женщины, но не повод для любви. Тут всё-таки нужно чувство, как для слова, так и для дела, – Олаф усмехнулся.

– Ты не понял…

– Нет, я тебя прекрасно понял. Когда любовные отношения строятся с самого начала только на деньгах, они рано или поздно прекратятся. Однако если мужчина ненавязчиво и умело поддерживает интерес к себе с помощью денег – он сумеет продлить отношения достаточно долго. Как ты думаешь, почему раньше мужчины, для того чтобы понравиться женщине, украшали себя перьями, раскраской, обвешивали добычей? Да чтобы понравиться женщине и она добровольно, а не насильно выбрала именно его. Эта раскраска была тогда эквивалентом сегодняшних денежных знаков.

– Где-то ты прав. Для женщины действительно очень важно иметь чувства к мужчине, – медленно произнесла Ирина и задумалась. Через секунду, подняв глаза на Олафа, она спросила: – Извини, что лезу в твою жизнь, но раз ты уж первый начал разговор, хочу спросить – что произошло у тебя с женой? Впрочем, если не хочешь, не отвечай.

– Отвечу. Мэнди всегда хотела иметь детей, а я – нет. Мне не нужны проблемы ни с маленькими, ни с подросшими чадами. Мой друг Томас, к которому она ушла, – вот он хотел детей. У них больше года назад родилась дочка, теперь оба счастливы.

– Только поэтому жена изменила тебе?

– У них оказались одинаковые мечты… – Олаф посмотрел Ирине в лицо и отвернулся. – Ни на друга, ни на бывшую супругу я не сержусь. Мы поддерживаем отношения, поздравляем друг друга с днём рождения и рождеством. На этом наши отношения заканчиваются – встречаться с ними у меня нет желания.

– В России есть поговорка: «Мужчина выбирает, в конце концов, ту женщину, которая его давно выбрала». Возможно, как раз твой случай. Извини за прямоту, – Ирина отвела глаза и решила сменить тему.

– У нас есть другая поговорка, – ответил ей в тон Олаф. – Мужчина всегда добьется интереса понравившейся женщины, если будет достаточно терпелив и деликатен.

«При условии, что он ей тоже будет не безразличен. Но это никакая не поговорка, а просто твои представления о путях завоевания женщины», – добавила про себя Ирина.

Разговор понемногу иссяк. Женская интуиция подсказывала Ирине, зачем Олаф привёз ей книгу и пригласил на встречу. Он действовал весьма деликатно. Пусть не сразу, но она поняла его порыв и оценила. Решив не продолжать разговор, который мог в любой момент повернуться в нежелательную для неё сторону, Ирина встала из-за стола. На прощанье она пообещала прочесть подаренную книгу.

«Вот к каким последствиям могут привести необдуманные приглашения полузнакомых мужчин на выставку», – подумала она, возвращаясь неспешно домой.

После встречи в кафе Олаф и Ирина изредка, как и в предыдущие годы, обменивались электронными письмами. Через год они повстречались вновь, но это совсем другая история, которую каждый может додумать для себя сам.

Большой ребёнок

– Хольгер, ты куда так поздно собрался? Уже четверть десятого, на дворе давно стемнело.

Марта Лоос, худенькая восьмидесятилетняя женщина, ласково смотрела на неженатого сына. На днях ему исполнилось сорок пять лет. До сих пор они ни на день с ним не расставались, а потому она знала о каждом его шаге.

Марта любила вспоминать прошлую жизнь. С годами многое стало стираться из памяти, но три больших события она помнила особенно чётко: раннее замужество, рождение сына и смерть мужа. Три эпизода жизни были тесно связаны друг с другом именно в такой последовательности.

Марта родилась в тысяча девятьсот четырнадцатом году в небольшом городе недалеко от Франкфурта-на-Майне. Она начала осознавать жизнь, когда страна оправлялась от последствий Первой мировой войны. Родители её владели большим наделом плодородной земли, где вместе с хозяевами работали наёмные люди. Марта не знала, что такое голод и лишения.

Ей исполнилось семнадцать, как за ней стал ухаживать Фердинанд. Марта, наивная и скромная, мечтать не смела о высоком стройном красавце. На него заглядывались все девушки и молодые женщины в округе, каждая незамужняя мечтала стать его женой. Марта знала об известном в округе холостяке практически то же, что все, но так далеко планировать жизнь, в силу непрактичности и наивности, не могла.

Фердинанд вызывал интерес у многих женщин не только как привлекательный мужчина, но как обеспеченный человек с редкой и доходной профессией. Он окончил Берлинский технический университет и работал инженером на нефтеперегонных заводах.

Внимание Фердинанда оказалось для Марты, как гром среди ясного неба. Она дрожала, тело ее покрывалась гусиной кожей только лишь при мыслях о нем. к первому в жизни свиданию Марта готовилась, как к ответственному экзамену – долго и тщательно. Кавалер был на десять лет старше, но это не помешало ей после пяти минут беседы до беспамятства в него влюбиться. И если раньше она видела его образ только в голове, теперь она могла с ним говорить и даже взять под руку. Счастье переполняло Марту, но из-за отсутствия жизненного опыта никаких прагматических и далеко идущих планов, как женитьба, она не строила. Девушка купалась в волнах обожания поклонника, теряла голову от галантных ухаживаний. Дом, где она жила с родителями, был теперь полон цветов, подаренных Фердинандом, его имя не уставало слетать с её уст.

Марта впервые встречалась с взрослым мужчиной, всё для неё было вновь. Они оставались одни, он шептал ей на ушко нежные и ласковые слов. Их она никогда прежде не слышала, а потому таяла, как масло под горячими лучами солнца. Её тела впервые касались опытные мужские руки. От этих прикосновений внутри у Марты растекался непонятный жар. Доселе неизведанные и приятные чувства полностью захватили юную девушку.

Через полгода регулярных встреч Фердинанд попросил руки Марты. Спустя два месяца она получила школьный аттестат, и они поженились.

Молодой муж с начала совместной жизни не хотел детей, отнекивался, что они будут мешать и не дадут наслаждаться жизнью вдвоём. Марта полностью полагалась на главу семьи, верила каждому его слову. Фердинанда часто направляли в командировки в разные концы земли. Марту с собой он не брал, говоря, что работа на нефтяных предприятиях, где он вынужден зарабатывать деньги, очень грязная. Там, где грязь, дым и копоть, – не место для хорошеньких молодых женщин. Марта только вздыхала в ответ и в очередной раз оставалась дома одна, поджидая мужа из дальней поездки. Он бывал на Суэцком канале, в Южной Африке, Индонезии – Фердинанд считался специалистом высокого класса и ни дня не сидел без работы.

Через восемь лет после свадьбы относительно спокойная семейная жизнь супругов Лоос закончилась. Началась Вторая мировая война. Зарубежные командировки главы семьи на время прервались, он стал работать на родине. К партии Лоос не принадлежал, политикой не интересовался. Он гордился нужной и важной профессией и много работал, разъезжая по стране. В силу профессии и высокой квалификации в армию его не призвали. Но теперь всюду, куда бы его ни посылали, – в Эссен, Берлин, Дортмунд, Мюнхен – Фердинанд брал с собой Марту, потому что не хотел оставлять дома одну.

Bойна закончилась. Оказавшись в американской зоне оккупации Германии, семья Лоос не испытывала больших лишений. Фердинанд работал, земля по-прежнему кормила родственный клан, к которому принадлежали Марта с мужем. Страна постепенно восстанавливалась, Фердинанда опять стали отправлять в заграничные командировки. В дополнение к довоенным проектам он часто ездил в Южную Америку и Исландию. Теперь он снова ездил без жены, а ей приходилось выслушивать знакомые аргументы. Когда Марта, прижавшись к мужу в очередной приезд, сказала, что скучает в одиночестве и хочет завести ребёнка, муж усмехнулся:

– Дорогая, детей не заводят от скуки. Дети – ответственный шаг в жизни, к которому я пока не готов. И потом, как будет расти сын без отца? Ты же видишь, что меня почти никогда не бывает дома.

– А если будет девочка? – робко, но настойчиво спрашивала Марта. Об ответе она догадывалась, но верить не хотела.

– У сильных мужчин рождаются только сыновья. У меня будет только сын. Давай подождем. Чтобы не скучать, в следующий приезд я научу тебя водить машину. Договорились?