Текст книги "Пока любовь не оживит меня"

Глава 26

Санта

– Ты должна поесть, – Ред подталкивает ко мне тарелку с какой-то жуткой на вид кашей.

– Можешь злиться на меня, не прощать. Всё что угодно, но есть ты должна. Твой организм настолько истощён и ослаблен, что это может привести к катастрофическим последствиям. Понимаешь?

Поднимаю на него голову и ужасаюсь своим мыслям. Кажется, что я не видела его год, а то и больше. В моём разуме всё смешалось, я больше не могу разобраться: кто я и зачем мне, вообще, дышать. Слишком всё запутанно и страшно. Отрывки воспоминаний, сумбурно наполняющие меня, причиняют боль. Они резкие, врываются в моё сердце и вновь предлагают прожить разрушение. Задумывалась ли я, что мой выбор красивой и роскошной жизни, может привести к такому итогу? Нет. Никогда. Я боготворила сказку, весь этот проклятый мир боготворила, не желая думать о будущем. А вот сейчас осознаю – у меня нет его. Ничего нет, потому что сама виновата. Это всё расплата за мою корысть, алчность и грехи. Мне страшно умирать, правда. Думаю, как и любому другому человеку. Не понимаю, откуда столько ненависти ко мне у мужа, столько жестокости у Реда. Ведь он не изменился. Ни капли. Всё такой же, как и раньше. Тяжёлый взгляд зелёных глаз, манящий хрип и похоть, которой он наполнен.

– Санта, пожалуйста, – Ред придвигает ко мне стул, и я по инерции дёргаюсь от него. Возможно, моя реакция странная, но я до сих пор словно стою на твёрдом горохе и вижу нечто прекрасное в голове. Казалось, что с ума схожу. Я даже видела его, подходящего ко мне и убеждающего – справлюсь, ради других, я это сделаю и не позволю Филиппу приблизиться к тем, кого я люблю. Это настолько страшно понимать такие простые вещи в момент опасности. Ведь в обычной жизни я даже не вспоминала о них, а за последнее время увидела в себе другого человека. И я бы хотела им быть, но вряд ли судьба смилуется надо мной, чтобы подарить мне новый шанс жить иначе.

Я знаю, что Ред не отстанет от меня, если не последую его требованиям. Не могу больше терпеть боль в сердце, хочу лишиться её, поэтому дрожащими пальцами беру ложку и зачерпываю кашу. Меня жутко тошнит до сих пор, хотя уже вырвало. Всё тело словно избито, а низ живота ноет. Я не помню, по какой причине такое происходит, кроме насилия. Что-то белое в каше, похожее на сгусток молока, вызывает рвотный рефлекс. Воспоминания, как вихрь врываются в мою голову. Страх. Отвращение. Грязь.

– Сладкая моя, хватит, – из моей руки забирают ложку, пока прошлое уже мягче укладывается в голове, вызывая желание заскулить.

– Хорошо, не ешь. Если будет легче, то… – Ред не договаривает, когда я встречаюсь с его глазами. Нет, я не могу сказать ему, что они делали там со мной. Не хочу быть использованной шлюхой, хотя он тоже так считает… нет… не скажу. Пусть думает, что колени – это максимум их возможностей в моём унижении. Нет, он не узнает об этом ублюдке, который наслаждался моей болью и теребил свой член. А потом брызгал… нет, нет…

Не замечаю, как меня начинает трясти, а всхлипы сами срываются с губ.

– Тише, всё прошло. Санта, – меня приобнимают, осторожно, боясь причинить вред. Но разве его недостаточно, чтобы сойти с ума? Недостаточно, чтобы громче разрыдаться от желания прекратить всё? Я так устала, что все играют мной. Используют так, как хотят. В любых целях, забыв о том, что я живое существо. Смех. Он наполняет меня и до жути пугает.

– Ты в безопасности, сладкая моя. Я же обещал, что уберегу тебя. И я буду это делать, нравится тебе это или нет. Всё, больше не позволю никому дотронуться до тебя. Слышишь? – Ред, какой он всё же красивый, а его шрамы стали моими, только они глубже. Внутри. И от нежности, с которой он гладит моё лицо, стирая слёзы, мне ещё хуже. Я многого не понимаю в его поведении, боюсь даже спрашивать. Не желаю знать правду, пусть будет ложь, где он рядом и уверяет меня в новом витке обмана. Пусть так, но это немного подавит отвращение к себе.

Так и не получив никакого ответа, Ред отпускает меня и убирает тарелку. Быстрым шагом выходит из комнаты, а я так и сижу, успокаивая душевную агонию. Не знаю, как люди живут после насилия даже не над телом, а над разумом и личностью. Я больше не чувствую силы внутри. Если раньше Ред дарил мне иллюзию, где всё, действительно, изменится, то сейчас я больше в это не верю. Никакого смысла. Мне просто плохо, хочется заснуть и вновь оказаться в темноте, пусть меня терзают внешне, но внутри всё стабильно спокойно.

Оглядываю полумрак в незнакомой спальне и мне всё равно, где я нахожусь. Безразлично, что будет дальше и когда наступит конец моим мучениям. Дверь открывается, и Ред возвращается с бутылкой воды и бокалом. Подходит к столику и наливает в стакан жидкость. Огибает меня, и я даже не поворачиваюсь, чтобы узнать, куда он отошёл, потому что в следующий момент уже подходит ко мне и присаживается на корточки.

– Вот это ты обязана принять, – раскрывает ладонь, где лежат две таблетки разного размера. Моментальный страх, воспоминания, где мне насильно раскрывают рот и заставляют глотать пилюли. Мой крик и сопротивление, когда они проникают в кровь, и всё исчезает.

– Нет, я не буду этого делать. Сама ни за что. Примени силу, потому что я отказываюсь, – шепчу я отворачиваясь.

– Санта, это витамины. Вот коробочка, и есть рецепт. Это не наркотик, которым пичкал тебя Филипп. Это для тебя, для твоего здоровья, – его слова вынуждают посмотреть недоверчиво в зелень глаз.

– Да, я знаю обо всём. Рейчел сказала, что он прислал тебе таблетки, и пока ты была без сознания, мы взяли у тебя анализы, чтобы проверить, какой препарат он тебе давал. Очень долго объяснять, но ты независима от алкоголя, ты зависима от элементов, которые образуются при смешивании вина и таблеток. Тебе поставили систему, чтобы вымыть из крови большую часть препарата, но вот это, – приподнимает руку, продолжая держать таблетки, а я шокировано смотрю на него. – Не для того, чтобы подавить сопротивление и тебя, а чтобы помочь тебе выбраться оттуда. Пожалуйста, поверь мне хотя бы сейчас.

– Зачем он это делает? – Шёпотом спрашиваю, скорее всего, себя. Мысли вслух. Но беру витамины и быстро бросаю в рот, только бы не передумать. Запиваю водой и глотаю.

– У меня есть ответ, но для начала я должен тебе кое-что рассказать, – Ред выпрямляется, и в темноте, едва освещаемой настольной лампой, его лицо, кажется, мрачнее обычного.

– Мне будет больно? – Кусаю губу, чтобы не разрешить себе плакать. Даже воздух покалывает вокруг от предстоящего.

– Да, – кивает. Закрываю на секунду глаза, готовясь встретиться с тем, что он хочет мне рассказать.

– Насколько?

– Очень.

Как будто стреляет в меня и точно попадает по груди.

– Зачем это делать, если я попросила тебя не причинять боль? – Спрашиваю его.

– Я не могу больше лгать, Санта. Не хочу быть тем, кого знал столько лет. Во мне многое изменилось, я понял достаточно, чтобы теперь не иметь возможности спокойно смотреть в твои глаза и не корить себя за всё совершённое. Никаких тайн и обмана между нами быть не должно.

– Нужно ли это? Мне нужно ли? Или ты думаешь сейчас только о себе?

– Нужно, иначе ты никогда не узнаешь, как сильно повлияла на меня. Я не смогу тебе доказать то, что чувствую, если не признаюсь во всём. Но ты должна знать, что прошлое для меня больше не имеет никакой ценности. Ты намного дороже, чем мои планы, – делает шаг ко мне, но подаюсь назад, сидя в кресле. Останавливается, замечая мою реакцию, и бледнеет.

– Прости, но сейчас я не хочу, чтобы ты приближался. У меня нет сил бороться с тобой, – тихо объясняю причину такого поведения, сглаживая углы. Лгу. Я боюсь, что забуду обо всём моментально и попрошу его обнять меня, унизить снова и обмануть. Это мучение смотреть на этого мужчину и продолжать любить, несмотря на то, что он сделал со мной. Это ужасно, поэтому лучше пусть будет подальше от моего сердца.

– Хорошо, – кивая, садится в кресло напротив меня. Нас разделяет стол. Он молчит, кладёт руки на отполированное дерево и смотрит на них, как будто собирается с мужеством признаться. Предположений куча, а от этого всё замирает в груди, даже голова кружится от переполняющих эмоций.

– Я не просто так появился из ниоткуда. Не твой голос привлёк меня. Не твоя внешность. Ничего, что касалась бы именно тебя. Филипп – вот причина, по которой ты оказалась в моём мире, – хриплость его голоса приобретает острую иглу, медленно прокалывающую мою кожу.

– Боже… я была права, – закрываю рот рукой, с разочарованием смотря на Реда. – Он заплатил тебе, чтобы ты извёл меня. И это…

– Нет. Нет, этот ублюдок не платил мне, и я никогда не возьму от него что-то, только заберу. Я сам выстроил план, где ты должна была сыграть роль глупой куклы, которую я бы только использовал для достижения моих желаний, – меня так сильно пугает его низкое рычание, наполненное злостью, что подскакиваю и встаю за кресло. Мне кажется, он сейчас нападёт на меня и, действительно, превратится в чудовище из моих грёз.

– Я был всегда рядом с тобой. Я был тем, кто наблюдал со стороны за тобой и твоим мужем. Я был вашей тенью, и я долго готовил план своей мести. Это я прислал фотографии Филиппу. В вашей охране есть человек, который работает на меня. И я сказал ему принести их тебе. Я предполагал ссору, скандал, из-за которой ты уйдёшь от него. Но ничего, и только недавно узнал, что случилось на самом деле. Как только ты сказала, что сама порезала вены, и я услышал по какой причине, то это было начало моей ненависти к себе. Я не имел представления, что Филипп всё же, вырос насильником и законченным ублюдком. Ты улыбалась. И я так злился, когда всё оказалось иначе. Ты обманула меня своим видом, и эти таблетки, я обманулся, считая, что ты просто эгоистичная, самовлюблённая стерва, готовая продать даже семью за бумажки. Алчная принцесса, готовая терпеть измены ради роскоши. Я ненавидел тебя, так же сильно, как и твоего мужа. И сделал всё, чтобы ты прилетела в Ирландию и попала в мои руки. Всё так и получилось, сам не ожидая этого, я, наконец-то, вырвал тебя на время из лап мужа, – шумно втягивает в себя воздух. Хватаюсь сильнее за спинку кресла, чтобы не упасть от такого признания. Ред поднимается и складывает руки за спиной.

– Я хотел отомстить, и первое, что хотел – это забрать у него, тебя. Унизить очередную красотку, которая для меня недосягаема. Показать тебе, что ты обычная шлюха, а потом продемонстрировать это и Филиппу. Насладиться ароматом его страха и предстоящего осуждения, и в конце подарить ему то, что он оставил мне. Вечную темноту и потерю будущего.

– За что ты так ненавидишь его? Ладно, я. Понятно, что у тебя есть грязный пунктик, чтобы оскорблять и ставить на колени всех женщин, повышая своё мужское эго. Но Филипп при чём здесь? – Каждое слово даётся с трудом, ком в горле мешает это делать.

– Санта, пожалуйста, выслушай меня и не делай выводов по тому, что я хотел в прошлом. Больше его не существует, и я первый раз рассказываю женщине о том, насколько чудовищен внутри. Я сознаюсь и каюсь перед тобой, не прощай меня, но позволь мне объяснить всё, – от его сдавленного голоса глаза наполняются слезами. Конечно, я понимаю всё… но мне так больно. Слышать это от него больно. Понимать, что использована всеми способами на этой чёртовой земле, больно. И за любовь тоже больно.

– У меня было два деда, близнецы, как я и Джо. По неизвестным причинам они разъехались по разным странам. Один в Дублин, другой в Лондон. Один продолжил дело Эйнсли и занялся адвокатской практикой, другой же пошёл в хирургию. Мой отец переехал к своему дяде в Лондон. Они рассорились с дедом из-за карьеры папы. Тот хотел, чтобы его сын работал у него, а второй желал добиться всего сам и набраться опыта. Папа прилетел сюда, нашёл место в одной адвокатской конторе и работал там долгое время. Здесь же встретил маму, они поженились и появились мы, затем сестра. Вроде бы всё было хорошо. Каждый из нас занимался своими делами, пока отец не пришёл и не сообщил, что его уволили. У нас было достаточно денег, мы были богаты, и легко могли продолжить жить на том уровне, что и раньше. Но что-то было не так с ним. Он постоянно сидел и читал какие-то отчёты. Из слухов в обществе, где мы вращались, я узнал, что он сам ушёл из крупной компании по личным причинам. Это как-то не особо задело и тронуло меня, я забыл обо всём в вечеринках и в собственной жизни. Ненадолго. Примерно через пару недель случился пожар, – Ред подходит к кровати и кладёт руки на изножье. От желания быть честным и силы, с которой он сжимает дерево, его пальцы белеют.

– После того как дед забрал меня и Джо обратно в Ирландию, Джайлс поехал с нами. Там же были похороны, ссоры и споры из-за того, что делать со мной. Я только и слышал: «бесполезно что-то предпринимать, его жизнь кончена», «ты видел, что с его лицом и телом, его не примут в обществе», «он больше никогда не сможет жить, как раньше», «на него отвратительно смотреть», «меня тошнит от его вида», «лучше бы он погиб, чем быть вот таким уродом». Джайлс пытался поправить хоть как-то мой внешний вид, но мне уже было всё равно. Я умер. Внутри умер и не имел желания продолжать существовать вот так, пока однажды не подслушал разговор деда и его брата. Они обсуждали полицейский отчёт о пожаре. И там было написано, что возгорание произошло на кухне, то есть со стороны заднего двора, и перебросилось на лестницу, а затем выше. Гостиная, где должен был оставить сигарету отец, загорелась последней. И Джайлс настаивал на том, чтобы дед поднял дело и докопался до истины. Но дед поругался с ним и выгнал его, сказав, что его сын сам виноват, если влез не туда. Я не мог поверить в это и нашёл причину, чтобы проснуться из собственного кошмара, – сглатывает и делает шумный вдох.

– Я начал изучать множество программ, писать их и учиться создавать в сети несуществующих людей. Также знакомился с программистами по всему миру и просил их посоветовать мне, как лучше это сделать. Я работал в основном ночью, пока все спали и не имели возможности узнать, чем я занимаюсь. Более десяти лет я копался в этом деле, пока не вытащил все отчёты. Полицейские. Дело в суде и проигрыш моего отца, письма из архивов – и я начал собирать пазл. Джо тоже мне помогал, узнавал у деда наводки, имена и время, когда происходило слушанье, проигранное отцом. Мы шли по его следу и поняли, что это не случайность. Это был поджог. Отец вёл дело о насилии и убийстве. Нашли девушку, девочку, тринадцати лет. Она была изнасилована анально и умерла от удара по голове. Улики указывали на парня, сына судьи, который был уважаем и имел власть. Его отстранили, и его карьера была под угрозой, а сын продолжал вести себя, как будто ничего не происходило. Он был выпущен под расписку отца. Началось расследование, и мой отец защищал права этого парня, потому что его начальник был хорошим другом семьи судьи. Отец был великолепен и мог легко выиграть дело, но он отказался от него, и его уволили. По данным, родители погибшей девочки проиграли, и не смогли доказать, что именно этот парень совершил ужасное над их ребёнком. Отец не смог смириться с этим, думаю, что он предполагал – всё было давно решено и подкуплено. Он подал апелляцию, выступая от своего имени и имея лицензию, процесс должны были возобновить, но кто-то пробрался на задний двор нашего дома и бросил в окно зажигательную смесь. И я знаю, кто это был. После случившегося, всё выставили так, что отец был невменяем, и сам решил умереть, чтобы не унижать себя и семью. Но вот слова этого парня, сказанные за пару дней до происшествия его другу, которого посадили вскоре за его преступление, точно указывали на его причастность к освобождению от угрозы, которую представлял мой отец. И этим парнем был твой муж. Филипп Ричардсон.

– О господи, – шепчу, опуская голову и переживая невероятное сожаление к судьбе той девочки, и невинным жертвам.

– А он продолжил жить как ни в чём не бывало. Радовался и веселился, его отец недолго пробыл судьёй, а затем ушёл на заслуженную пенсию, продолжая получать деньги с «помощи» в делах. Он вытаскивал преступников, богатых детей из тюрьмы, и ему за это платили. Это болото всегда было и будет, и в нём с наслаждением они продолжали жить. Не только Филипп участвовал в поджоге, но и его отец. Он прислал моему, в знак примирения бутылку вина, которую в ту ночь выпили мои родители. По данным вскрытия, в их крови присутствовал не только алкоголь, но и снотворное. Они не смогли проснуться вовремя. За ними следили, поджидали время, когда план начнёт своё действие. Но они не знали, что меня там не было, и я стану тем, кто вытащит Джо из огня и даст продолжение нашему роду. Я знал Филиппа лично, мы встречались часто на светских мероприятиях, где он постоянно пытался вызвать меня на драку или задеть. Я не понимал причин, но теперь, зная, что он гей, понимаю. Я ему нравился, и моё сопротивление только распаляло его. Думаю, он был счастлив узнать, что я умер. Для него да, но именно он подарил мне силы выжить и составить план, где этот ублюдок поплатится за всё, – Ред медленно поворачивается ко мне. Слёзы застилают глаза.

– Я ждал, совершенствовал свои навыки и писал новые и новые программы, чтобы следить за ним и его жизнью. В ней неожиданно появилась ты. Очередная куколка, которая голову потеряла от его денег. Я не думал, что он женится на тебе, но это было мне на руку. У него появилось то, что я с удовольствием бы забрал себе. Мне нужен был только повод, и он появился практически сразу после свадьбы. Любовница. Я следил за ними. Но Филипп делал всё тихо, очень тихо. И каково же было удивление, когда он привёл любовницу в свой офис, а через некоторое время там появилась ты. Нет, это не ты решила туда поехать. Ты не помнишь сообщения, которое я отослал тебе о местонахождении твоего мужа. Я ждал взрыва, твоего приезда в Дублин. Но ничего не произошло. Ты продолжала улыбаться и обнимать его, целовать и жить дальше. Ты разозлила меня своей корыстью. И я взялся за твою сестру, – его губы изгибаются в отвратительной ухмылке, от которой меня тошнит.

– Рейчел работает на меня. Она моя порно-девочка, обслуживающая клиентов по телефону. Раз ты продажна, то и она такая же. И это подтвердилось. Она легко написала заявление об увольнении и перешла на мою сторону, хотя не имела понятия, кому теперь подчиняется. Я помог ей купить тот дом, заплатил часть суммы и прислал ей рекламную брошюру. Она схватилась за эту возможность, и переехала туда. В телефоне стояла прослушка, и я знал всё, о чём она говорит по нему. Я слышал и твой голос. Знаешь, как ужасно понимать, что он возбуждает, когда его обладательница та ещё стерва? Я должен был заставить тебя приехать в Дублин. Всё было готово, только вот главная героиня сопротивлялась. Нет, я не испытывал жалости и раскаяния за то, что делаю. Мне было наплевать на тебя и твои чувства. Ты сама виновата, что выбрала ублюдка, насильника и убийцу себе в мужья. Но всё изменилось, когда я познакомился с тобой лично. Не сразу, признаю, ты только рождала во мне желание обладать тобой, иметь тебя под собой и знать, что теперь ты принадлежишь мне. Я забрал тебя у Филиппа, и моя месть началась, – взгляд, направленный на меня, тускнеет, как и моё сердце слабо бьётся в груди.

– У меня был план, по которому ты должна была остаться со мной. Но что-то пошло не так, я узнал тебя другой. Ты не соответствовала тому, за чем наблюдал, и я начал копать. Открывались всё новые и новые подробности, которых я не знал, и они убеждали меня остановиться. Но было слишком поздно. Последняя ночь прошла именно так, как я и запланировал. А вот таких последствий я не ожидал. И дело не в твоём уходе, не в твоих словах. Во мне. Я понял, что ты нужна мне. Я скучал по тому времени, когда мог поговорить с тобой, поругаться. Жить. Я не заметил сам, как месть превратила меня в чудовище, но она больше не волнует меня. Прости меня за мои мысли и поступки, но я уже наказан твоей болью. Поверь мне, я раскаиваюсь, – рукой тянется к моему лицу. Не позволяю дотронуться, отшатываюсь, и он опускает руку.

– Какую роль ты отвёл мне? – Голос понижается, когда спрашиваю его.

– Санта, это уже не важно. Нет больше ролей, нет больше ничего из того, что я хотел, кроме тебя.

– Скажи мне. Будь честен со мной, чёрт возьми, хотя бы сейчас. Что со мной должно было случиться по твоему плану? Что ты хотел сделать со мной в самом конце, когда Филипп был бы наказан? – Повышаю голос.

Закрывает глаза, не позволяя мне увидеть, что творится в его душе. Отходит и словно навсегда проводит между нами черту, за которую никто больше не переступит.