Текст книги "Пока любовь не оживит меня"

Глава 6

Меня кто-то переворачивает на спину, пока голова шумит, а во рту гадкий привкус. Издаю мычание и слышу довольный смех.

– Напилась, моя хорошая? Это даже лучше, тебе сегодня будет больно, – шёпот, очень знакомый, немного надрывает толстую оболочку опьянения. Приоткрываю глаза, но ничего не могу разглядеть в темноте.

Меня раздевают, оставляя только шёлковый топик. Снова переворачивают на живот, и обхватывают за талию.

– Посыпайся, сука, – громкий хлопок по ягодице вызывает испуг, от которого дремота исчезает. Голова кружится, пока медленно осознаю, что это Филипп, и он ударил меня.

– Очнулась? – Теперь ласково гладит горящую кожу.

– Что… я спать хочу, – слова даются с трудом. Делаю попытку обернуться, как меня хватают за шею и, с силой стискивая её, прижимают к постели.

– Нет, дорогая моя, хватит. Отдохнула уже, – шипит мой муж, а я не понимаю, что на него нашло. Так грубо обращается со мной.

– Филипп, прекрати, – пытаюсь брыкаться, как резкая и острая боль полностью выводит меня из сна. Кричу от боли, а из глаз вытекают слёзы.

– Да, ещё громче. Давай, – смеётся Филипп, проталкивая в меня свой член. Дёргаю ногами, но его пальцы, с силой сжимающие горло, не дают больше кричать. Хриплю.

– Пожалуйста… хватит… мне больно, – хныкая, царапаю руками его кожу, стараясь избавиться от раздирающей рези во всём теле. Мне безумно больно, так ещё не было никогда. Кажется, что могу умереть от неё.

– Хватит? Не этого ли ты хотела, любимая? Ты хотела быть моей, так ты моя. Хотела денег – ты получила их. Расплачивайся, сука, кричи. Пусть тебе будет так же больно, как и мне. Почувствуй, как ты мне противна, – продолжает двигаться, а я кусаю губы, чтобы не дать ему того, чего так желает. Хотя да, я не могу терпеть, мне невыносимо лежать и не двигаться. За что?

– Что молчишь, а, сука? – Хватает за волосы, замирая во мне. Дарит передышку, глотаю ртом кислород, специально вырывает пряди, и нет же причин. Я не понимаю, почему он такой? Что случилось?

– Может быть, вот так снова порадуешь меня? – В ночи перед моими глазами отдаёт бликами длинный кухонный нож, который он демонстрирует мне.

– Нет… Филипп, прошу тебя, что с тобой происходит? – Меня трясёт от всего, что он делает в эту минуту. Смеётся, наслаждается моей беспомощностью и животным страхом. Проводит тупым концом по щеке, отчего жмурюсь. Хнычу и дрожу, пока он играет им на моей коже.

Отпускает волосы, отчего падаю лицом в подушку.

– Ненавижу тебя, любимая. Ненавижу так сильно, что хочу убить. Сначала тебя, потом твою тварь сестру, а дальше родителей. Ты же болтливая сука, ты можешь испортить больше мою жизнь, – обжигающая боль обхватывает меня, начинаясь от затылка.

– Прошу тебя…

– Нет, ты могла уйти. Могла изменить мне до той ночи, но тварь была девственницей. И за это я тебя ненавижу. Я убью тебя, буду наслаждаться тем, как ты корчишься в муках. Будешь умирать медленно, но не сегодня. Пока рано, – звон металла, и он выходит из меня. Резко переворачивает на спину и нависает надо мной.

Сквозь мутное зрение, слёзы и страх не вижу Филиппа, но чувствую его грубую руку, хватающую меня за подбородок.

– Я хочу разорвать тебя голыми руками, видеть, как тебе больно. Сука, ненавижу тебя, ненавижу. Умри продажной тварью, – рычит, и в следующий момент мне перекрывают кислород.

Кричу, пытаюсь это делать, нащупываю пальцами подушку, которой он нажимает на моё лицо. А воздуха так мало, лёгкие до ледяной агонии сжимаются, стараясь насытиться им. Но нет. Бью ногами, а он давит рукой. В ушах стоит шум, кровь стучит в висках, и больно. Везде больно, но жизнь медленно и страшно красочно пролетает перед глазами, даря мне понимание причины его поведения. У него есть другая. И сейчас я готова умереть, потому что не желаю больше терпеть его жестокость.

– Санта! Санта, проснись! – Меня трясут за плечи, знакомый голос обеспокоенно разрывает оболочку сна, и я распахиваю глаза.

Вокруг меня пролетают яркие искры, а надо мной склонено лицо Реда. Он бегает взглядом по мне, а я дышу так громко, боясь снова не иметь возможности это делать.

– Сладкая моя, – подхватывает меня за талию и прижимает к своей груди. Раскачивается вместе со мной, а я вся мокрая, потная от страха и до сих пор чувствую лезвие на своём затылке, слышу слова Филиппа, и вся дрожу от паники. Плачу. Громко, навзрыд в его руках, убаюкивающих меня, заверяющих, что это лишь сон, но в то же время моё прошлое. Не хочу… нет, больше не хочу этих воспоминаний. Они так ужасны.

– Тише, не надо так, Санта. Тише, – шепчет он и, отклоняясь назад, убирает с моего лица влажные волосы. Гладит мои щёки, и я понемногу успокаиваюсь.

– Он убьёт… убьёт Рейчел. Я должна сказать ей, должна предупредить, – отталкиваю Реда, желая нестись к сестре и защитить её. Но мужчина хватает меня за руку, заставляя сидеть и не двигаться. А я борюсь с ним, ударяю ладонями по плечам, ещё не осознавая, что поздно спохватилась, под властью сна и насилия не понимаю, что творю.

– Санта, хватит! Посмотри на меня! – Крик Реда вызывает слабый страх, который парализует меня. Замираю и, моргая, рвано дышу.

– Всё закончилось, ты в безопасности, Рейчел тоже, не волнуйся. За ней присматривают наши знакомые. Сладкая моя, просыпайся.

– Он ненавидит меня, ненавидит с особой любовью… ненавидит, душил и резал. Было так больно, так больно, – с плачем падаю на Реда, и он подхватывает меня. Прижимаюсь к нему, моля без слов, обнять крепче, уверить… снять с меня воспоминания, которые не могут вырваться из разума и превратиться в пепел. Они во мне. Они терзают моё сердце, не прекращаясь, крутятся вокруг нас. И я боюсь из-за того, что чувствую. Боюсь ощущать тепло, исходящее от мужских рук. Боюсь даже дышать, потому что кажется, что вот-вот появится Филипп, и всё будет в крови. Ред. Боюсь потерять его, отдать и попрощаться. Боюсь.

– Ты напугала меня, – тихо подаёт голос, продолжая гладить мою спину. – Я услышал твой крик, как и Джо. Знал, что так просто события вчерашней ночи ты не переживёшь. Знал, старался не отходить от тебя, но вынужден был это сделать. Ты меня напугала, Санта. А я ничего не боялся до встречи с тобой. Я не хочу, чтобы тебе было больно.

– Прости, я… они сами… она в моей голове, и я тоже не хочу. Прости меня, – поднимаю к нему голову. Вижу мягкую улыбку манящих губ и тянусь к ним. Пусть это будет слабостью, но я так желаю ощутить его нежность. Хоть чью-то нежность сейчас. И он целует меня, ласкает руками моё тело и целует.

– Тебе не за что извиняться, это нужно пережить, – отрываясь, произносит Ред.

– Рейчел, правда, в безопасности? Я должна с ней поговорить, последний раз мы расстались плохо. Я копировала тебя, а она злилась. Сестра меня тоже ненавидит.

– Ошибаешься, сладкая моя. Мы с Джо часто ругаемся, спорим, и даже дерёмся. Но это никак не влияет на то, что мы связаны родственными узами. Как бы ни было больно и неприятно, но всё прощается в этой связи. И Рейчел тоже переживает за тебя. Она спрашивала, как ты и где ты. Один из тех людей, кого мы приставили к ней, был сегодня в её доме и передал, что с тобой всё хорошо. И ты ей позвонишь. Поэтому не волнуйся за неё, лучше спаси себя. А сейчас пойди и приведи себя в порядок, я буду ждать в кабинете. Позавтракаем, – Ред поднимает меня с кровати, даже не понимая, что лучше всего для меня просто накрыться с головой и поплакать, может быть, пожалеть себя, но не есть.

– Я не хочу, – отрицательно качаю головой, желая вернуться в постель.

– Я и не спрашивал: хочешь или нет. Ты делаешь так, как я говорю, потому что сама ты угробишь себя, задавишь воспоминаниями и задохнёшься. Тем более у нас много дел, – отталкивает меня от кровати, отчего обиженно поджимаю губы.

– А говорил, что я могу сама решать, – напоминаю ему.

– Когда научишься расставлять правильно приоритеты, вернёмся к этому обвинению.

Складывает руки на груди, ожидая полного подчинения. Но и я не собираюсь сдаваться, демонстративно продолжаю стоять, протестуя против непонятно чего. Действительно, нет причин, чтобы сейчас затевать ссору, но мне хочется испытать горячие эмоции, ожить что ли, отвлечься от прошлого и утонуть в других ощущениях.

– Сладкая моя, я уверен, что бороться мы можем друг с другом очень долго, и я готов это делать, но не сегодня. Хорошо? Давай, попытаемся сосуществовать хотя бы несколько часов мирно, а потом разрешу тебе выплеснуть свои эмоции, где захочешь и как захочешь, – его ласковый тон и снисходительная улыбка, нет, усмешка, действуют на меня совершенно наоборот, чем он ожидает.

– Сладкий, если мне нужно будет твоё разрешение, чтобы выплеснуть эмоции, то убей меня на месте. Не собираюсь никогда становиться вновь безвольной рабыней мужских фантазий, – прохожу мимо него и специально толкаю плечом по его руке. Знаю, что это немного глупо, но я хочу поступить именно так. О да, характер у меня, как оказывается, не сахар.

– Такая ты меня сильно возбуждаешь, – летит в спину. Чёрт, улыбка так и рвётся, чтобы украсить мои губы.

– Такой ты меня сильно бесишь, – отвечая, хлопаю ванной дверью и всё же, тихо смеюсь. Дура. Полноценная влюблённая дура.

Вот так, легко ему удаётся стереть давящие мысли из моего разума. Одним своим видом. Одной интонацией может превосходно заглушить печаль и боль. Это удивительно и страшно для меня. Должно быть страшно, ведь всё это означает, что мы ведём себя не как любовники, а как полноценная пара. Хотя, это смешно, я до сих пор замужем, и у Реда достаточно женщин, правда, конверты и послания не появлялись в последнее время, но я знаю, уверена, они ждут его.

Имею ли я, вообще, право, претендовать на этого мужчину, когда моя жизнь висит на волоске? Имею ли право заставлять его находиться со мной, когда я не представляю, что ещё таится в моих воспоминаниях? Нет. Точно нет. Как и не имею права привязываться к нему, зависеть от его слов и нежности. Но уже поздно, слишком поздно думать о последствиях, ведь сердце больше мне не принадлежит. Оно подарено огню, и остаётся лишь ждать, когда сгорит полностью, чтобы никогда не стучать. Я боюсь этого времени. До ужаса боюсь.

Выхожу из ванной комнаты, и сразу же наталкиваюсь на одежду, лежащую на постели. Реда нет, поэтому быстро надеваю бельё, джинсы, носки, ботинки и джемпер. Пока застёгиваю пуговицы, ловлю себя на мысли, что не хочу быть больше валютной шлюхой. Не желаю, чтобы Ред кормил меня, одевал и оплачивал что-то для меня. Сама. Но как воплотить это, не имея, ни денег, ни образования, ни работы, ни будущего не знаю. Не хочу, чтобы он думал, что я спокойно принимаю такой расклад и наслаждаюсь тем, как он заботлив. И в то же время мне тепло от осознания того, что он это делает для меня, думает обо мне, когда покупает, заказывает или кормит. Не забывает ни о чём, и в его мыслях нахожусь я. Одна ли я там? Не имею понятия, да и угадывать не буду. Лучше находиться в неведении, чем испытывать новое предательство.

Услышав мужские голоса, иду на их звук и толкаю дверь. Разговор умолкает, когда появляюсь в кабинете, на нейтральной зоне.

– Теперь можно и позавтракать, – Ред первый замечает меня и, откладывая какие-то документы, поднимается с софы.

– Привет. Ты как? – Джо делает то же самое. Только сейчас вижу, что ему хорошо досталось. Губа разбита, да и выглядит он неважно.

– Я с тобой не разговариваю, – прищуриваясь, обиженно указываю на него.

– Пойдём, – Ред, подавляя смех, подходит ко мне и кладёт руку на талию.

– Почему со мной? – Удивляясь, Джо догоняет нас, когда мы спускаемся по лестнице.

– Потому что ты виноват, – отвечаю ему.

– То есть, его ты простила, хотя именно он ударил тебя, а меня нет? Это нечестно!

– Джо, – Ред всё же улыбается, бросая на брата мягкий взгляд.

– Ты провоцировал его, – замечаю я.

– Только чтобы вытащить из него признание! Это не совсем честно, но я хотел помочь, – возмущается Джо.

– Ты не имел права на это, как и на намёки о том, что между нами что-то есть.

– Но всё же получилось! Ты осталась, а я оказался, как обычно, виноват. Это невежливо, в конце концов, – бубнит Джо. Ред отодвигает для меня стул на кухне, и я опускаюсь на него.

– Доброго пробуждения, Санта. Прекрасно выглядишь, тебе идёт красный, – улыбаясь, к нам подходит Мёрл, намекая на цвет моего джемпера, и расставляет на столе завтрак.

– Добрый… а который час? – Хмурясь, неловко спрашиваю присутствующих.

– Половина десятого, ночь на дворе, – подсказывает Мёрл.

– Оу, я долго спала.

– Тебе это было необходимо, – Ред дотрагивается до моего плеча, словно желает успокоить волнение, которое я почему-то испытываю. Но, как только он понимает, что все смотрят на нас, то тут же мрачнеет и прячет руку под столом.

– Вообще-то, мы не закончили, – напоминает о себе Джо, расположившийся по левую сторону от меня. Устало перевожу на него взгляд.

– Что ещё ты хочешь выяснить? – Интересуюсь у него.

– Хочу добиться прощения. Я же не виноват, что так всё случилось. Всё пошло не по плану.

– А когда у тебя что-то шло по твоему идиотскому плану? – Приподнимаю брови, а справа от меня раздаётся смешок.

– Она права, Джо. Твои планы приносят бурные последствия, а нам бы их избежать, – вставляет Ред.

– То есть вы теперь заодно? Против меня? Это возмутительно. Я здесь самый нормальный. Мёрл, скажи им! – Джо указывает на нас, давящихся смехом.

– Что им сказать, мой котёночек? – Домоправительница ласково поглаживает взрослого мужчину по волосам, что совершенно не подобает последнему.

– Чтобы отдали тебе лопаточку? Или не разрушали твои куличики? Могу их поставить в угол, но, к сожалению, мальчик мой, они и оттуда выберутся, – после слов Мёрл я уже не в силах сдерживать смех.

Хохочу, и ко мне присоединяется Ред, а затем и Мёрл, но Джо складывает руки на груди, недовольно сверля нас взглядом.

– Всё, принимайтесь за пищу, а я пошла отдыхать. Ох, нет, забыла, – Мёрл быстро летит к раковине и срывает полотенце, затем возвращается к нам и повязывает под ещё более громкий смех импровизированный слюнявчик Джо.

– Вот теперь всё, мой малыш не испачкает рубашечку, – она треплет его за подбородок, а я вытираю слёзы с глаз.

Мы продолжаем смеяться, когда остаёмся одни, и кажется, терпение Джо на исходе. Он зло отшвыривает от себя полотенце.

– Ладно, котёночек, ты прощён. Так давно я не смеялась, ты такой милый. Он милый, да, Ред? – Произношу я, понемногу успокаиваясь.

– Тошнотворно милый, – кивает он.

– Хватит. Мне, к вашему сведению, уже…

– Четыре, да, мы знаем. Не напоминай, ты умеешь сам ходить на горшок, но не проси кормить тебя с ложечки, парень, – перебивая его, Ред указывает вилкой на брата.

– Урод, – шипит Джо, а я с улыбкой смотрю на них.

Боже, мне так хорошо и так тепло в этой компании. Пусть не всё гладко, но мне нравится быть сейчас здесь. Сидеть и завтракать, словно это моя семья. Словно ничего страшного за пределами этой комнаты не происходит. Ничего, только веселье и подтрунивание друг над другом. Увы, это тоже иллюзия. Но я бы всё отдала, чтобы обратить её в правду.

Глазунья с овощами быстро исчезает с моей тарелки, под очередную поддёвку в сторону Реда от Джо. Но на неё я лишь закатываю глаза, отпивая чай.

– Не завидуй, и на твоей улице будет праздник.

– Вашего мне с лихвой хватает, я не готов. Уволь, – улыбаясь, Джо откидывается на стуле.

– И какие планы дальше? Есть что-то ещё про Филиппа? И я всё же, хотела бы съездить к Рейчел, – как только меняю тему, волнующую больше, чем другие, так обстановка меняется. Ред откладывает приборы, а Джо опускает взгляд.

– Тебе не следует пока выходить отсюда. Разговор с Рейчел может и подождать, – отвечает Ред.

– Но если она разозлится, то есть вероятность, что скажет моему мужу о том, что меня нет в её доме, – замечаю я.

– Она неглупа, Санта. Не будет из-за прошлых обид подставлять тебя, – качает он головой.

– Но…

– Санта, он прав. Небезопасно тебе выходить отсюда, – поддакивает Джо.

– А если с Мэтью? Он может меня отвезти и вернуть обратно? Всего на десять минут?

– Если тебя увидят с Мэтью, то тебе же будет плохо. Филипп заподозрит что-то, начнёт копать и выйдет на Джоршуа. Последний – адвокат, он догадается обо всём, – поворачиваю голову к Реду.

– То есть он за мной следит? – Догадываюсь я.

– Это пока неточно, нет причин, чтобы так думать. Но осторожность не помешает. Хотя, если хочешь проверить, то вперёд, только последствия будешь разгребать сама.

– Ты тоже милый, и такой же тошнотворный сейчас. Мне хочется тебя ударить за этот снисходительный тон, – фыркаю я, передразнивая Реда.

– Теперь мы оба не в почёте, брат, – усмехается Ред.

– Я рад, что и тебе досталось. Не мне же одному отдуваться.

– Прекратите, я, вообще-то, всё слышу, – напоминаю им о своём присутствии. Но они переглядываются только им понятным взглядом, отчего внутри вскипает обида.

Только хочу ответить им, как-то поддеть обоих, но мне не удаётся это сделать. Сзади раздаются тяжёлые шаги, и на кухню врывается Мэтью. Замирая, оглядывает нас.

– Здравствуй, Санта, – кивая, подходит к столу.

– Привет, Мэтью. На тебя я тоже обижена, не смей больше носить меня на плече.

– Учту на будущее, – издаёт смешок в кулак. – Но потом, хорошо? Джаред, мне нужна твоя помощь.

– Что-то случилось? – Перевожу взгляд с одного мужчины на другого.

– Снова трубы? – Ред откладывает приборы.

– Да, текут. Не могу починить, – кивает ему Мэтью.

– А ты ещё и специалист по трубам? – Удивляюсь я.

– Он многое умеет, – за Реда отвечает Джо.

– Руки держи подальше. Оторву, – бросая предупреждение брату, Ред уходит через другую дверь, оставляя нас с Джо одних.

– И всё же, он ревнует, – довольно растягивает слова Джо.

– Стоило ли это подтверждение тому, что ты вчера устроил? – Качая головой, обращаюсь к нему.

– Определённо. Пойдём наверх, поболтаем, – поднимаясь со стула, предлагает мне руку.

– Оторвут, – указывая взглядом на его ладонь, встаю и направляюсь в обеденный зал.

– Почему вы не обедаете здесь? – Интересуюсь я, оглядывая тёмное пространство.

– Может быть, тебя ждали.

– Тогда завтра всё должно проходить в этом месте. Я же здесь, – бросаю взгляд на Джо, отчего он улыбается.

– Я сообщу брату, что его женщина изъявила желание поужинать с ним наедине.

– Но я не это имела в виду.

– Правда? Не хочется романтики, сказки и немного помечтать?

– Нет, больше не хочется. С меня довольно сказки, я от неё сбежала. Да и принц оказался хуже самого лютого дракона. И мечтать мне запрещено. Посмотри, куда мечты меня привели, – горько усмехаясь, вхожу первая в кабинет.

– Ты должна мечтать, Санта. Без мечты жизнь пуста. Мечта – это не только красочная картинка, но и стремление к чему-то большему. Например, к свободе, настоящей семье и любви. Ты заслужила это. И прости, я не должен был использовать тебя, как приманку для Реда. Но иначе бы он долго боролся с собой. Я хочу, чтобы он увидел – тебе можно доверять, – Джо располагается на софе, когда я сажусь в кресло, от греха подальше.

– Вряд ли он доверяет кому-то, даже себе не хочет. И я такая же, потому что страшно. Вдруг снова ошибёшься? Вдруг будет больнее? Не хочу. Мне и так плохо, – тяжело вздыхаю и подбираю ноги под себя.

– Знаешь, я видел многое. Порой я веду самые отвратительные дела, где любовь никогда не числится в главенствующих критериях, а боль на первом месте. Вот смотрю я на этих людей и не понимаю, зачем они себе усложняют жизнь. Это же так просто – сознаться во всём, признать свою слабость и превратить её в оружие. Как ты. Вот ты именно так и делаешь, сама не подозревая об этом. Мне понравилось вчерашнее шоу, правда, не особо, тот момент, когда ты поранилась. Как рука?

– Нормально, немного пощипывает. Пройдёт, – перевожу взгляд на царапины и не разделяю чувств Джо к вчерашним событиям.

– Это правда, что Рейчел в безопасности? – Спрашивая, поднимаю голову.

– Да. Правда. Сегодня она ездила к вашему отцу, у него сын родился. Затем она была в супермаркете и сейчас дома. Работает.

Печальная улыбка появляется на губах, когда слышу его слова. Рейчел всегда была такой, она дарила самодельные подарки, выдумывала праздники, а родители этого не замечали. Зато замечали меня.

– Я звонил ей.

– Что? – Шокировано смотрю на Джо.

– Да, на её линию.

– С ума сошёл?

– Наверное, но мне было скучно, я был немного пьян и одинок. Чёрт, мне тоже бывает одиноко. Я не знаю, зачем это сделал. Но говорил с ней.

– И что она? Ну, то есть ты… не хочу знать, – мотаю головой, но вряд ли признания Джо можно остановить.

– Она меня послала. Она грубая, взяла и послала меня, хотя я оплатил эти минуты. Я всего лишь попросил её поболтать со мной.

– И о чём поболтать?

– Ты не хочешь этого знать, – Джо поджимает губы.

– Нет. Значит, она продолжает быть виртуальной шлюхой. Боже, зачем? Неужели, ей мало моего примера?

– А чем же ей ещё зарабатывать себе на жизнь? – Искренне удивляется он.

– Как чем? У неё же есть место в грузовой вроде бы компании, оператором, – произношу я.

– Так ты не знаешь.

– Что ещё я не знаю?

– Её уволили, сокращение штата. Ещё месяц назад она оказалась за бортом, – отвечает Джо, приводя меня в ещё большее недоумение.

– А ты-то откуда знаешь это?

– Хм, просмотрел дело. Ладно, немного обманул её и вытянул информацию, но только для твоего блага. Я должен быть в курсе дел тех, кто тебя окружает, – быстро произносит он.

– Вот чёрт. И меня она тоже обманула. Рейчел, да куда ж ты лезешь? Я точно должна с ней поговорить, – решительно поднимаюсь, как и Джо.

– Санта, она взрослая женщина, и может сама принимать решения. Она отличается от тебя, поэтому дай ей возможность жить так, как она хочет. Нет необходимости снова с ней спорить, – останавливает меня.

Прищуриваясь, смотрю на него.

– Ты заинтересовался моей сестрой, – догадываюсь я.

– Нет, – смеясь, качает головой.

– Плохо играешь, ты заинтересовался моей сестрой, – делаю шаг к нему.

– Да нет же, я не заинтересован женщиной, которая работает в сексе по телефону. Конечно, мне обидно, что меня послали, чувствую себя оскорблённым, ведь я красивый мужчина. Даже у моего брата есть ты, а вот я ни с кем. Как-то обидно, но это не означает, что я заинтересовался грубой и наглой, рыжеволосой извращенкой, – слишком эмоционально он это говорит, да и сам понимает.

– Не хочу больше обсуждать эту тему, – отрезая, плюхается на софу.

Джоршуа и Рейчел. Нет, моя сестра его убьёт. Даже думать об этом не собираюсь. Возвращаюсь на место, но всё же, мысли о том, что Рейчел может немного развлечься с Джо, не дают покоя.

– Скажи мне, только честно, он не пугает тебя? – После долго молчания, подаёт голос Джо.

– Кто? – удивляясь, поднимаю на него голову.

– Ред.

– А он должен пугать? – Усмехаюсь я.

– Его шрамы, мы пытались их поправить косметически, даже пересадку кожи делали, но не на всех участках это можно было сделать. Большинство, ладно, признаю, что лет десять и я не мог смотреть на него спокойно. У меня кровь стыла в жилах.

– Нет, меня не пугают его шрамы. Мне они нравятся. Мне плевать на то, как он выглядит. Правда. Когда я дотрагиваюсь до них, то он напрягается, а я ощущаю приятное покалывание в пальцах. Наверное, я больна, но мне кажется, что Ред удивителен. Я даже не вижу их, когда смотрю на него, потому что вижу только глаза, чувствую его ярость или же притяжение. Но меня не пугает его внешность, не имею понятия, по какой причине она меня возбуждает, – тихо признаюсь я.

– И Ред позволил тебе трогать шрамы? – Недоверчиво уточняет Джо.

– Боже, да это обычная кожа, – уже громче добавляю. – Немного выпуклая, местами гладкая, но кожа. Как можно испытывать отвращение, когда дотрагиваешься до неё? Ведь искусственная грудь, губы, ягодицы и другие места не отталкивают мужчин, так отчего обычная кожа должна вызывать неприятные ощущения? Многие ложатся на операционный стол, чтобы подогнать себя под несуществующие стандарты, превратиться в куклу и поймать на крючок кого-то вроде Филиппа. Но я знаю, без этих ухищрений, что красота губительна. Она не приносит счастья, мне не принесла. И я думаю, что другим тоже. Возможно, только единицы добиваются того, чего хотят, но при этом теряют себя.

– Не поверю, что не нашлось женщины, которая бы спокойно приняла его внешность?

– Женщин у него было много, – задумчиво отвечает Джо. – Но спокойно ни одна не приняла его таким, какой он есть. Ещё хуже становится, когда появляюсь я. Тогда они теряют интерес к брату, получая эстетическое удовольствие от меня. Поэтому мы, когда находимся вместе, завязываем им глаза.

– То есть, – кривлюсь от грязи в его словах, – это правда, что вы… вы спите с ними вместе?

– Абсолютная, – кивает он.

– Боже, как гадко. И не противно? Мне тоже такую участь придумали?

– Нет, не противно, даже интересно. Секс втроём очень возбуждает, да и женщины получают удовольствие. Их никто не принуждает к этому, они сами хотят. А это ты мне ответь, не желаешь попробовать?

– Никогда. Это неприемлемо для меня, – зло отвечаю ему.

– И даже если это будет женщина?

– Издеваешься? – Шиплю на него, получая отрицательное мотание головой.

– Это ещё хуже. Унизительно находиться с мужчиной, да ещё и с одной женщиной. Выходит, что ты, как партнёрша, не можешь доставить удовольствие ему. Это унижает, оскорбляет, и ни за что я не позволю так с собой поступить. Секс только для двоих, третьему нет места там. А если Ред думает иначе, то лучше всё завершить сейчас. Делить с другой мужчину не собираюсь, это измена. Для меня это самое ужасное предательство того, что создано только для двоих.

– Не кипятись, я всего лишь спросил. Нет, брат не планирует. Мне интересно, как ты смотришь на такие отношения, – Джо, защищаясь, выставляет руки впереди себя. Закатываю глаза, ненавидя его, что заставил испытать ревность даже к мысли о том, что они обдумывают варианты использовать меня для таких вот грязных вещей.

– Ты узнал, как я смотрю на них. Точнее, не желаю видеть такое, – резко отвечаю ему.

– Но попробовать нужно всё, – замечает он.

– Не то, что не вписывается в рамки. Для меня это за пределами. И я не понимаю тех, кто терпит то же самое насилие. Не понимаю, как это может нравиться. Мужчинам, да, вы наслаждаетесь, ведь рядом с вами аж две женщины. Но ни одна нормальная женщина не будет делить своего мужчину с другой. Ни одна, а если она это делает, то, значит, потеряла всю власть над разумом партнёра, и это уже заведомый конец всему.

– Не все мужчины раскрепощены, но многие видят это в фантазиях.

– Пусть это и останется там, а я не собираюсь иметь к этому отношения, – отрезаю.

– Ладно, твоя взяла. Ты права, – от слов Джо довольно улыбаюсь. – Но…

– Вот продолжение лишнее. Я права, этого достаточно, – перебиваю его.

– Я только одного не понимаю, как с твоим характером, силой и вот этими суждениями, ты превратилась во всепрощающую куклу?

– Я тоже этого не понимаю, раньше я не была такой. У меня сильные пробелы в памяти и сейчас, оборачиваясь назад, могу назвать себя только идиоткой. Возможно, алкоголь сотворил со мной это, а, может быть, мне было комфортно жить в своих мечтах. Но когда я увидела красные капли на своей юбке в ту ночь, вспомнив об измене Филиппа, первой измене, то ощутила невероятный страх. Я не могла его описать, найти причину, но знала, что должна бежать. Я вышла через заднюю дверь, чтобы охрана меня не видела. В нашей изгороди есть участок, через который можно пролезть. И я сразу же направилась в аэропорт, – ярко вспоминаю тот день, и всё теперь встаёт на свои места. Я не нашла бутылку белого вина, но от жажды, наконец-то, выпить, слишком резко открывала красное. Бутылка выскользнула из моих рук. Осколки, красные пятна, напоминающие кровь. В ночь первого замужнего насилия, которое я помню, на мне была тоже белая юбка.

– А сейчас нет желания глотнуть спиртного? – Интересуется Джо.

– Нет, я боюсь его. Опасаюсь, что как только это сделаю, то снова превращусь в куклу или же вспомню нечто ужасное. Намного страшнее того, что было до этого. Хотя признаю, когда прилетела, у меня была ломка. Сильная ломка, и я пила.

– Это тоже довольно необычно, ведь люди, подверженные зависимости, так легко не соскакивают с неё.

– Знаю, и… давай, не будем говорить об этом, – качаю головой, не желая разбираться в своём состоянии.

– Хорошо. Тогда поболтаем о погоде? Холодно нынче, обещают суровую зиму, – от слов Джо улыбаюсь.

– Это глупо.

– Очень.

Мы смеёмся, расслабляясь оба от напряжения, как дверь кабинета распахивается и в комнату входит Ред. Он выглядит очень странно. Его мрачный взгляд прикован ко мне, но в то же время словно стеклянный. Лицо посерело, а шрамы резче выделяются на щеке.

Замолкаем, наблюдая, как он без слов направляется к стеллажам с книгами и открывает один из шкафчиков. Берёт бокал и щедро наливает туда из хрустального графина тёмную жидкость. Выпивает залпом, и слышу его тяжёлый вздох.

– На него всегда так действует починка труб? – Удивляюсь весело я, но замечаю, что Джо хмуро смотрит на него. Даже с беспокойством. Возвращаю свой взгляд на Реда, наливающего новый бокал и проделывающего с ним то же самое.

– Джаред, – напряжённо зовёт брата Джо.

– Оставь нас, – тон, который сейчас присущ Реду, можно назвать могильным. Именно так сообщают о смерти, и это поселяет страх в душе.

– Но…

– Я отправил тебе данные, иди к себе, позову. Джоршуа, уйди, оставь меня наедине с ней, – Ред разворачивается и не сводит глаз с брата. Тот, молча кивает, и натянуто улыбается мне, желая приободрить.

Как только закрывается дверь, то я слышу:

– Иди ко мне. Ну же, иди.

Не понимая, что происходит, поднимаюсь с кресла и направляюсь к Реду. Вкладываю руку в его протянутую, и он рывком тянет на себя, что с оханьем падаю на его грудь. Чувствую, под ладонью быстрое биение сердца.

– Что случилось? – Шепчу я, поднимая к нему лицо. А в его глазах такая боль, от которой кислород медленнее начинает поступать в лёгкие. Зелень полностью поглощает золотистый свет, и я боюсь ступить в очередной мрак, ожидающий меня.